Текст книги "Самый счастливый мертвый мальчик"

Автор книги: Тэд Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Тэд Уильямс
Самый счастливый мертвый мальчик

Действие тетралогии «Иноземье» Тэда Уильямса происходит в близком будущем. Ее герои открывают Вселенную, которая существует бок о бок с нашим миром – фантастическую, искусственно созданную вереницу миров, спрятанную внутри всемирной информационной сети.

Эта Вселенная – Сеть «Иноземье», творение аморального сообщества, известного как Братство Грааля. Иноземье включает в себя сотни виртуальных миров – самые лучшие, которые можно создать с помощью денег И высоких технологий. Многие из них – это весьма близкое к совершенству воссоздание различных исторических эпох, другие сделаны по мотивам знаменитых текстов, например таких, как «Страна Оз» Баума или «Властелин Колец» Толкина, а некоторые, подобные бесконечному «Дому» или мультяшной «Кухне», явление вообще уникальное. Всемогущие магнаты из Братства Грааля намереваются не только посещать эти дорогие места развлечений, но и в самом деле жить там – избавиться от своих дряхлых тел и жить вечно в онлайновом режиме, как бессмертные боги этой «карманной» вселенной.

Случайно в миры Иноземья проникает группа подростков, однако сообщить об этом они никому не могут, так как в реальном мире их тела впадают в кому, а Братство Грааля готово на что угодно, включая убийство, чтобы скрыть информацию о Сети. Поэтому несколько обычных людей собираются вокруг загадочной фигуры, известной под именем «мистер Селларс», желая попасть в Сеть и выяснить, что же происходит с этими подростками. Но будучи внутри Сети добровольцы делают ужасное открытие: что-то или кто-то не позволяет им вернуться в «офлайн» – и более того, их настоящие тела (пребывающие сейчас в коме, подобно телам тех детей, которых они пытаются спасти) также стали уязвимыми для опасностей виртуального мира. И если они будут убиты внутри Иноземья, то умрут по-настоящему. Итак, они обнаруживают, что застряли в псевдореальных мирах, полных монстров и безумия.

Но реально существующие тайны системы оборачиваются даже большей загадкой, чем механизм, который удерживает в ней захваченных пользователей. По мере того как эти персонажи все глубже и глубже проникают в сетевые миры – то спасая свои жизни от одного из Бармаглотов Льюиса Кэрролла, то оказавшись окруженными в стенах Трои, то гонимые через пустыню безжалостным египетским богом, – они начинают осознавать, что не только Сеть является более сложной системой, чем им казалось поначалу, но и в самом сердце ее также есть что-то живое – что-то, что имеет виды на них самих. Таким образом эти люди, находясь в центре самых невероятных событий, сражаются не только против преступного Братства Грааля, наемного убийцы Джона Дреда и причудливых опасностей виртуального мира, но также и против своих собственных страхов и слабостей.

Тинэйджер Орландо Гардинер, неизлечимо больной инвалид, который чувствует себя здоровым, только когда он странствует по Сети, погибает, пытаясь защитить свою подругу Сэм Фредерике и других, пойманных в западню Иноземья. В немалой степени благодаря ему эти люди одерживают неожиданную победу. Конечно, она достигается величайшей ценой. За нее отдает жизнь Орландо, и не только он.

Но в Иноземье даже смерть – еще не конец жизни.

САМЫЙ СЧАСТЛИВЫЙ МЕРТВЫЙ МАЛЬЧИК

Смотритель Тарагорн, только что вернувшийся из долгого странствия по мирам, был погружен в беседу с Элрондом Полуэльфом. В полутенях Каминного зала они обсуждали текущие дела, не последним из которых было внезапное появление гоблинских отрядов вблизи Мглистых Гор, и эльфу-посланнику, излишне деликатному, как и все эльфы, пришлось несколько томительных минут переминаться у дверей.

– Гость желает поговорить с Тарагорном, – произнес эльф, когда Элронд наконец-то обратил на него внимание. – Кажется, это хафлинг.

– Да, это я и есть. – Голос был громче и, надо сказать, немного грубее, чем голоса обычно раздававшиеся под сводами Последнего Приюта. Фигура в дверном проеме была вполовину меньше ростом, чем все присутствующие, ее ноги были покрыты шерстью настолько густой и спутанной, что казалось существо по щиколотку утопает в телах двух небольших горных козлов. – Бонго Флаффенаттер,[1]1
  В переводе с английского что-то вроде «пушистый псих». – Примеч. пер.


[Закрыть] к вашим услугам, – сказал он, боднув воздух в поклоне. – Хорошее у тебя тут местечко, Элронд. Люблю искусство старых мастеров. Тарагорн, уделишь секундочку?

– Бога ради, Бизли, – сказал Смотритель вполголоса. – Прошу прощения, – обратился он к хозяину дома. – С вашего позволения я отвлекусь на минуту?

– Конечно. – Элронд выглядел слегка озадаченным, хотя компьютерные симуляции весьма искусны в восприятии или игнорировании всяческих отклонений от нормы. – Это действительно хафлинг? Полагаю, мы не видели подобных существ, с тех пор как Гэндальф привел к нам своего друга Бильбо Бэггинса из Шира несколько лет назад.

– Ну да… это другой вид хоббитов, – Тарагорн понизил голос. – Менее удачная ветвь рода… ну, вы понимаете.

– О да!

Элронд и эльф-посланник удалились, оставив Тарагорна (также известного под именем Орландо Гардинер) под высокими сводами зала наедине с маленьким посетителем, одетым в лохмотья.

– Бизли, какого черта?!

– Не наезжай на меня, босс, ты же сам говорил, что я не могу показываться здесь не в образе. – Он поднял ногу и с восхищением оглядел ее. – Ка-а-к думаешь? Отличная шерстка, а?

– Бонго Флаффенаттер?!

– А что, разве имечко не как у всех? Господи, да у меня бездна возможностей разобраться с этими толкиновскими пустяками!

Орландо с интересом смотрел на стоящий перед ним кошмар ростом с пинту. Что было лучше: порыв Бизли как-то преобразиться или его появление здесь в обычном виде мультяшной многоножки – это вопрос спорный, но не было сомнений, что он выглядит как самый наиуродливейший хоббит. Орландо начинал подозревать, что слабое чувство юмора компьютерного агента завело его немного дальше, чем было предназначено природой. Может быть, все эти годы он предоставлял Бизли больше свободы, чем необходимо для самопрограммирования?

– Вы только поглядите, – сказал Бизли, – кто бы говорил, а, босс? Тарагорн? Т-арагорн? Ты что, ожидаешь здесь возвращение Т-короля? Или как?

– Ха-ха. Тоже мне, умник. Вообще-то я выбрал его, потому что оно созвучно Таргору. – Это было имя онлайнового воплощения Орландо в детстве – мускулистого варвара, искусного бойца на мечах, который завоевал много игровых миров в те старые добрые времена, когда Орландо еще существовал в реальном мире, возвращаясь туда после каждого приключения. Теперь прежняя аватара его немного смущала. – Понимаешь, я хотел придумать что-нибудь легкое для запоминания. Ты ведь знаешь, как много имен у меня в сети? – Он сознавал, что оправдывается, оправдывается перед механизмом, который был подарен ему на день рождения, причем это был даже не самый дорогой подарок, полученный им в том году. – Ну так чего тебе надо?

– Просто делать свою работу, босс, – в голосе Бизли звучала обида. – Я всего лишь твой мохноногой специалист по связям с общественностью. Мы уже потолковали об обеде с твоими родителями, поэтому я знаю, что ты помнишь о нем. И ты помнишь, что Фредерикс первая в расписании, так?

– Да. Мы встречаемся здесь.

– Здорово. Уверен, что вы оба повеселитесь. Могу я рекомендовать Зал Бесконечного Ностальгического Пения? Или Серебристый Хихикающий Бар?

– Твой сарказм замечен, успокойся.

Нельзя сказать, что у Орландо не было непочтительных мыслей относительно реалий, созданных Толкином, но все же этот мир он более всего склонен был считать своим домом в сравнении со всеми остальными мирами. Когда-то, начиная постоянную жизнь в сети, Орландо был сильно подавлен тем, что с ним произошло. В тот момент Средиземье – и Ривендейл, в частности, – стало для него благословенным приютом, привычным, любимым местом, где он мог расслабиться, залечить раны, примириться со своими проблемами и даже с мыслью о бессмертии, ибо оно окружало его со всех сторон в древней резиденции Элронда.

– Кстати, сегодня вечер первой пятницы месяца в мире Вудхауса, – продолжал Бизли. – Об этом ты тоже помнишь?

– О нет, фенфен, я забыл. Сколько у меня времени?

– Собрание примерно через три часа.

– Спасибо. Я там буду. – Но Бизли продолжал стоять в выжидательной позе, заставляя Орландо спросить: – Ну что еше?

– Поскольку я должен остаться в образе до тех пор, пока не выйду из этого заросшего травой мотеля и не проделаю весь путь через мост, а потом я покину эту симуляцию, быть может, навсегда, то ты по крайней мере, мог бы сказать: «Прощай, Бонго Флаффенаттер, старый друг»…

Орландо кинул на него сердитый взгляд.

– Развлекаешься?

– Исключительно из вежливости.

– Фенфен. – Но Бизли всем своим видом демонстрировал, что просто так он не уйдет. – Ну ладно. Прощай, Бонго Флаффенаттер, старый друг.

– Не забудь: «И пусть шерсть на твоих пальцах будет – гуще некуда!»

– Все, вали отсюда!

– Прощай и ты, Тарагорн, друг эльфов.

Сэм Фредерикс опоздала почти на час, но это было в порядке вещей: в Ривендейле гости могли получить еду и питье в любом количестве и в любое время суток, если они ничего не имели против ограниченного меню. Люди, которые запрограммировали этот сим-мир много лет назад (команда из Нидерландов, как выяснил Орландо) отнеслись к оригиналу весьма бережно. В книгах не упоминалась, что в Имладрисе – эльфийское название великолепного дома Элронда – к столу подавалось мясо, поэтому предложения местной кухни были очень ограничены и сводились к хлебу, меду, фруктам, овощам и молочным продуктам. Орландо, который в течение ранних дней своего существования в сети провел много времени в сим-мире Толкина, помнил, как несколько раз ему страшно хотелось пробраться в Мордор за мясной пиццей.

Когда Сэм появилась, то выглядела она точь-в-точь как во время прошлого визита: одежда а-ля эльф-мужчина, светящаяся кожа цвета кофе со сливками, беспорядочное великолепие кудрей едва держалось с помощью повязки из ткани, которая придавала ей слегка пиратский вид. Они обнялись. Сэм разомкнула руки первой.

– Что-нибудь съешь?

– Да нет, я не голодна, – сказала она. – А ты давай, если хочешь.

– Сэм, здешней пищей не наешься. И вообще я не нуждаюсь в еде. Это так, для общения. – Он провел ее на один из крытых балконов. Отсюда им слышно было журчание реки внизу, в долине, хотя огни Ривендейла освещали только верхушки деревьев.

Сэм плавно опустилась на скамью. Орландо сел рядом с ней и вытянул длинные ноги. Проведя долгие годы прикованным к постели, он поклялся себе, что любой ценой постарается избежать существования в нездоровом или ущербном теле.

– Как ты? – спросил он. – У тебя все в порядке?

– Все отлично. А ты?

– Да так. Осматриваюсь, разбираюсь, что к чему. В целом, работа во многом отличается от того, что я ожидал. Сначала, когда я согласился выполнять работу Смотрителя, я думал: я буду, ну я не знаю… останавливать войны, что ли.

Сэм улыбнулась:

– Как супермен?

– О господи, нуда. Я и не ограничиваю свои амбиции. – Он сделал паузу; смех Сэм слегка запоздал. – Но с тех пор как Селларс и Кунохара убедили всех остальных разрешить свободное передвижение в пространстве, я являюсь кем-то вроде антрополога.

Именно Патрик Селларс возглавил в свое время борьбу с Братством Грааля, группой людей столь же неприятных, сколь богатых и могущественных. Кунохара, бывший когда-то младшим членом Братства, позже выступил против него и объединился с Селларсом ради спасения сети и, в сущности, сохранения жизни всех сложных сетевых симов, таких как сам Орландо, который был скопирован в сеть перед своей физической смертью и теперь существовал только виртуально в виде информации. Селларс также вскоре после этого покинул свое умирающее тело для того, чтобы начать существование в Сети Иноземья, но в отличие от Орландо его поступок был добровольным.

– Антрополога? – Сэм ждала продолжения.

– Ну да. За исключением исправления очевидных ошибок кодирования, которых не слишком много, я в основном составляю кучу отчетов и отслеживаю все интересное и необычное. Но с тех пор как Седларса уже нет и Кунохара по уши погряз в своих делах, я уж и не знаю, для кого теперь пишу отчеты.

– Для остальных, наверное. И всех других людей, которые когда-нибудь смогут их изучить, – пожала плечами Сэм. Ты скучаешь по нему? По Селларсу?

– Да. Не могу сказать, что мы с ним были близкими друзьями, вроде нас с тобой… – Орландо надеялся увидеть ее улыбку, но она только кивнула. – Он был слишком… не знаю, как это сформулировать. Старым. Мудрым. Но мне он очень нравился, особенно после того как я узнал его ближе. И он был единственным, кто был здесь со мной, Сэм. Я знал, что он рядом не навсегда – что он устал, что он хочет уйти в великое Нечто. Но я думал, что он пробудет с нами еще несколько лет.

Он преуменьшал, конечно, но это ради Сэм. Он был потрясен даже больше, чем ожидал: когда Селларс оставил его, Орландо почувствовал себя брошенным на произвол судьбы, лишенным всего. Как-никак искалеченный экс-пилот был единственным человеком во вселенной, который понимал странность ощущения себя живым только в сети, когда твое физическое тело обратилось в пепел, когда большинство людей, которые знали тебя, думают, что ты мертв, и они более-менее правы…

К тому же Селларс был добрым человеком и – благодаря или вопреки собственным страданиям – хорошим слушателем. Он был единственным, кто видел, как Орландо Гардинер плачет. Конечно, это было давно, в начале существования Орландо: в сети. Больше он не плакал никогда. У него не было времени на подобные глупости.

Сэм и Орландо просидели на балкончике в Ривендэйле еще полчаса, болтая обо всем на свете, даже обменялись несколькими анекдотами, но все же в поведении Сэм ему померещилась некая неловкость. Его души коснулось какое-то чувство, которое он совсем не ожидал испытать рядом с Сэм Фредерикс; ему понадобились долгие секунды, чтобы распознать, что это страх: его ужаснула мысль, что ей могло быть неинтересно здесь рядом с ним и их дружба стала для нее в конце концов не более чем принятым на себя обязательством.

Их разговор опять вернулся к проблемам Сети Иноземья. К его удивлению, она, кажется, считала, что он из тех людей, которых надо утешать и подбадривать.

– Все-таки у тебя поразительная работа – смотритель целой вселенной. Ты в ответе за все эти миры.

– Триста девяносто штук на настоящий момент и несколько временно схлопнутых, но скоро они начнут новый цикл. Это четверть от того, что было, но Селларс прикрыл многие миры, потому что они были слишком жестоки, слишком омерзительны, порочны или криминальны.

– Я знаю, Орландо. Я тоже была на той встрече.

– С тобой все в порядке. Сэм? Ты выглядишь… печальной что ли, – он оглядел ее с головы до ног. – И, кстати, почему ты не поменяешь свой сим?

– Что? Гардинер, неужели ты из тех, кто хочет, чтобы все наряжались как здешние эльфы?

– Я не имею в виду одежду. – Он чуть было не рассказал ей о той версии средиземского шика, которую недавно придумал Бизли, но сейчас его беспокоило совсем другое. – Сэм, что происходит? Почему ты не хочешь менять свой сим? У тебя наверняка есть что-то более современное, что ты используешь для внешних и дружеских контактов, и для домашних тоже.

Она пожала плечами – она часто так делала, – но упорно избегала его взгляда.

– Да, ну и что с того? Я думала, ты мой друг, Орландо. Тебе на самом деле важно видеть, увеличилась ли моя грудь с того момента, как мы встречались в последний раз?

Он поморщился.

– Ты думаешь, поэтому я хочу видеть тебя настоящую?

– Я не знаю. Тебя самого что волнует?

Он сдержал раздражение, но не страх. Бывали времена, когда дружба с Саломеей Фредерикс была тем единственным, что поддерживало его связь с миром, который он вынужден был покинуть. Его родители – это совсем другое дело (это были и всегда будут его родители), но Сэм…

– Черт возьми, Фредерикс неужели ты не понимаешь? Ты… ты часть меня.

– Премного благодарна. – Несмотря на насмешливый тон, она выглядела скорее несчастной, чем рассерженной. – Всю жизнь мечтала представлять собой что-нибудь значительное, но быть частью особы Орландо Гардинера? Так далеко мои мечты не заходили…

– Я не то имел в виду, и ты это знаешь. Фенфен, я хочу сказать, что ты… хорошо, ты – в моем сердце… даже несмотря на то, что это звучит по-идиотски. Благодаря тебе я все еще чувствую себя живым человеком, хотя мы оба знаем, что это не так.

Теперь поморщилась она. Между ними по-прежнему была какая-то преграда.

– Какое это все имеет отношение к моему симу? Когда ты познакомился со мной, ты думал, что я парень!

– Но это другое, Сэм. – Он помедлил, потом взял ее за руку. Благодаря чрезвычайно мощной системе, создающей сим-миры, ощущения были такие как надо: складки бархатного рукава, теплая кожа на ее запястье, под которой чувствовались мускулы, сухожилия, кость. – Я знаю, я никогда не вырасту по-настоящему. У меня никогда не будет больше настоящего тела, но это не значит, что я позволю всем и каждому всю жизнь играть со мной в Питера Пэна. Посмотри на меня, Сэм. – Он видел в ее глазах боль, но не остановился. – Если ты скрываешь что-то от меня, особенно какие-то бытовые мелочи, потому что думаешь, что я не смогу примириться с ними, – это наихудшее из того, что ты могла придумать. Всю жизнь я был калекой. Страдая прогерией, трудно не знать, что умрешь молодым и что всякий обычный человек при первой встрече с тобой быстро отведет взгляд, будто ты жертва ужасной автомобильной катастрофы. Даже самые добрые люди, которые относились ко мне как никто другой… не знаю, как это выразить… очевидно было, что они делают над собой усилие. Я не хочу, чтобы меня опять жалели, Сэм.

Она выглядела несчастной и пристыженной.

– Все же я не знаю, Орландо. Что не так с моим симом?

– Ты не хочешь показать мне, как ты выглядишь сейчас, но это не потому, что ты, скажем, заразилась проказой и стесняешься своего вида. Это оттого, что ты знаешь, что изменилась: ты растешь, взрослеешь и так далее. Скажи мне, что я не прав! Господи, Фредерике, я живу в сети уже три года; думаешь, я надеюсь, что ничего не меняется? Да меня это ничуть не задевает. Но если ты не хочешь показаться мне в своем теперешнем виде… это выглядит так будто ты считаешь нашу дружбу ненастоящей. Словно мы только детки, товарищи по играм, как бывало когда-то в Срединной стране.

Она глядела на него, и что-то такое от прежней Сэм было в выражении ее лица. Ее что-то забавляло, хотя она и сердилась.

– Все-то ты всегда знаешь, старина Гардинер, – она глубоко вздохнула. – О'кей, ты хочешь видеть, как я выгляжу? Отлично.

На мгновение ее ривендэйлское воплощение застыло. Потом вдруг, подобному тому как проявляется отпечатанная фотография, облик Сэм изменился.

– Удовлетворен?

– Ты не слишком изменилась, – сказал он, но это была неправда.

Она стала выше на дюйм или на два, а также округлившейся и женственной. Прежняя Сэм была сложена как борзая, а сейчас бедра раздались, что только подчеркивали ее эльфийские штаны. Лицо немного удлинилось Она была прекрасна и не потому, что это была Сэм, которую он любил. Он понял, что на самом деле увидеть ее семнадцатилетней было больно. Чертовски больно.

– Спасибо.

– Орландо, мне очень жаль. Я все никак не могу сказать тебе… Дело не в этом, то есть не совсем в этом. – Сэм плюхнулась на скамейку, сгорбилась, уперев локти в колени. Она опять прятала глаза. – Ну… я встречаюсь с одним человеком.

Он не сразу понял, что это значит, подумав, что она все еще говорит о симах – компьютерных симуляциях личностей.

– О! Это… серьезно?

– Не знаю. Наверное, да. Мы вместе уже пару месяцев.

Орландо вздохнул.

– Ну, я надеюсь, из этого что-то выйдет. Фенфен, Фредерико, это то, что беспокоит тебя весь день? Мы же прошли стадию ревности давным-давно.

Отчасти ему следовало признать, что Сэм прояснила этот момент с самого начала их дружбы, после того как он узнал, что она девочка, а она – о его болезни, и что, хотя она любит его также, как и он ее, у них никогда не будет романтических отношений. Что ж, пусть будет так, решил он, ведь они хотели быть друзьями на всю жизнь и это не следовало портить сексом.

Он часто думал, утешают ли себя настоящие, живые парни таким патетическим враньем?

– Не знаю, это… страшит меня. Иногда я чувствую, – Сэм тряхнула головой, – что я не слишком хороший друг для тебя. Тебе, – тут же исправилась она. – Я вижусь с тобой не так часто, как следовало бы. Ты должен думать, что я ужасная эгоистка.

Он удивился и засмеялся.

– Это никогда не приходило мне в голову. Понимаешь, Сэм, не обижайся, но когда тебя здесь нет, это не значит, что я только и делаю, что сижу и жду твоего визита. Например, два дня назад я уворачивался от стрел в Эдо, когда кучка вояк пыталась уничтожить сегунат Токугавы. До этого я провел неделю с капитаном Немо, исследуя подводные развалины.

– Так… ты в порядке? Точно? Не скучаешь… и не страдаешь от одиночества?

Он еще раз сжал ее руку, потом отпустил. Эльфы в Каминном зале снова что-то пели высокими голосами, свет от Двух Деревьев манил и завораживал. Голоса, казалось, принадлежали самой долине, ночи, лесу, и реке, поющим в унисон.

– Скучаю? Нет, особенно когда я думаю об альтернативе. Не волнуйся обо мне, Фредерико, – у меня всегда есть куда пойти, чем заняться и кого повидать. Я самый счастливый мертвый мальчик во всей вселенной.

На самом деле его волновало не то, что Сэм с кем-то встречается, его волновало другое, он подумал, что даже готов из-за этого срочно связаться с родителями. Или она пока держит это втайне от всех? На самом деле, неясно даже, кто герой ее романа – мужчина или женщина. Сэм всегда вышучивала такие разговоры и злилась из-за подобных вопросов, словно бы Орландо стал относиться к ней иначе, если б она пролила свет на свои сексуальные наклонности. Не так важно, что она встречается с кем-то или что она изменилась. Он любил ее, действительно любил и хотел, чтобы она была счастлива, не важно как именно. Его вдруг отчаянно взволновало, что он не станет взрослым, хотя он всегда допускал, что так может случиться, в его-то пиковой ситуации. Думая об этом, он ощутил что-то вроде озноба. Конечно, здесь годы для него проходят так же, как и в реальном мире, но можно ли назвать приобретение жизненного опыта взрослением?

«Может быть, чтобы по-настоящему взрослеть, следует быть живым. Может быть, надо делать что-нибудь из реальной жизни: валять дурака на вечеринках, путешествовать, разбить в кровь коленки, влюбиться или просто… просто позавтракать. Может быть я никогда по-настоящему не изменюсь. Я всегда буду только лишь симом четырнадцатилетнего подростка. Всегда».

Он отогнал от себя эту отвратительную мысль. Пора было отправляться к родителям, отвертеться от семейного ужина не удалось бы даже в лучшие времена.

На самом деле, это несправедливо: быть мертвым и все же обязанным тащиться домой с визитом. Не то чтобы он не любил Конрада и Вивьен. На самом деле он так сильно любил их, что иногда это было трудно вынести.

Он сделал глубокий вдох, что отчасти являлось метафорой, – во всяком случае, он чувствовал, что делает глубокий вдох, – и тогда вспомнил, что мама и отец, по-видимому, собрались удивить его сегодня вечером. Они попросили его связаться с ними по обычному каналу связи, а не использовать настенный экран.

– У Конрада есть для тебя сюрприз, – объяснила мама. Она улыбнулась, но выглядела не слишком радостно, словно чего-то опасалась.

Орландо и раньше видел у нее такое выражение лица: в день его одиннадцатилетия, когда Конрад подарил ему велосипед. Никто, даже сам Орландо, не сумел сказать отцу, что его кости слишком хрупкие, а мускулы слишком слабы, чтобы даже думать о катании на велосипеде. Конрад Гардинер настаивал, что его сыну следует использовать любой шанс быть нормальным человеком.

Когда в последний год он оказался постоянно прикованным к постели, они в конечном итоге избавились от этого велика, чтобы освободить место в гараже для медицинского оборудования, воздушных фильтров и кислородных подушек. Конечно, он никогда не ездил на этом велосипеде. Прогерия, смертельная болезнь, которая разрушала и со временем сожрала его предыдущую жизнь, превращала детей в трясущихся стариков и затем убивала их, обычно до того, как они достигали подросткового возраста.

Когда связь была установлена, Орландо поинтересовался, почему он не может общаться с ними обычным способом, через стенной экран. Ему это нравилось, потому что так не чувствовалось особого отличия от стандартного вызова типа «сын – родители», как если бы он находился в школе, в другом штате, а не существовал в виртуальной вселенной.

«Может быть, Конрад поменял свой старый экран на одну из этих штучек с пространственным обзором? Не так давно он говорил о намерении приобрести такое устройство на твердых кристаллах».

Соединение произошло, и он видел своих родителей, которые повернулись к нему. Как всегда, в первые минуты встречи, глаза его матери наполнились слезами. Его отец широко улыбался с выражением на лице, похожим на гордость. Было что-то необычное в том, как они оба выглядели; некоторое время он пытался понять, в чем дело.

«Я смотрю через другое устройство, – решил он. – Я угадал, у них новый экран». Но если его родители действительно купили новый модуль, вдруг подумал он, они установили его в столовой, а не в гостиной, как раньше; он мог видеть старый дубовый буфет за их головами и плакат с французскими танцовщицами, отплясывающими канкан, который долгие годы украшал стену в гостиной.

– Привет. Что это – новый экран?

Не раздумывая, он поднял руку и послал маме воздушный поцелуй, как он всегда делал – выглядело по-дурацки, конечно, но если ты физически не можешь дотронуться до чего-либо, следует что-то придумать – и какая-то тень устремилась вслед за его рукой. После нескольких лет существования без тела он не смог не вздрогнуть. ЭТО замерло, и его взгляд сместился туда, где должна была находиться виртуальная рука.

Это и была рука, но заканчивалась она не обычной симуляцией. Вместо этого она, казалось простиралась дальше и виднелась там, перед экраном, и таким образом действительно висела перед его глазами: зловещего вида, гладкая, красно-коричневая, сделанная из чего-то похожего на блестящий пластил. Наполовину забыв о своем бестелесном состоянии, он потянулся потрогать ее. Рука тоже вытянулась, уходя из поля его зрения, как если бы это была собственная ладонь, подвластная Орландо. Заинтригованный и встревоженный, уже догадываясь, что происходит, он попытался заставить пальцы руки согнуться, как сделал бы с одной из своих виртуальных ладоней. Пальцы сжались. Но это были не пальцы одного из его симов, более того они находились не в сети, а в столовой Конрада и Вивьен в реальном мире!

– Черт возьми, что это?!

– Тебе нравится? – Его отец одобрительно кивал головой, так он обычно делал, когда кто-нибудь пробовал его домашнее пиво в те давние времена, когда у них еще бывали гости.

«Что ж, – подумал Орландо, – теперь, когда меня нет, они по крайней мере могут принимать гостей».

– Нравится? Что это? Механическая рука, приделанная к новому экрану?..

– Это не новый экран, это целое тело. Понимаешь, ты можешь быть здесь. Внутри дома, с нами. Когда захочешь.

Орландо обнаружил другую руку. Он согнул ее, свел две ладони вместе, взгляд сместился, явив ему цилиндрический, свекольного цвета торс и пристыкованные к нему нога.

– Тело?

– Мне следовало подумать об этом раньше, – сказал отец. – Не знаю, почему я этого не сделал; твой компьютерный агент, бывало, появлялся в таком маленьком теле с механическими конечностями, чтобы свободно перемещаться по дому, помнишь? Я долго размышлял, прежде чем нашел устройство, которое может делать такую работу. Это дистанционно управляемое тело, его использовали для каких-то поисковых операций – думаю, первоначально оно было сделано для Антарктики, может быть, военными или бог знает кем. Я нашел коллекционера подобных штучек и купил тело. Мне следовало лишь снабдить его конечностями – вроде ладоней с пальцами, внизу на ногах. – Было видно, что он слегка нервничал. Когда он волновался, он всегда начинал говорить лишнее. – С ними лучше карабкаться, двигаться по льду и так далее. Удивляюсь, что они не снабжены лыжами или гусеницами или может быть…

– Конрад, – сказала Вивьен, – прекрати. Я не хочу слышать о ладонях на ногах. Это… меня пугает.

Она бросила быстрый взгляд на Орландо, который был ошеломлен и порядком озадачен.

– Как… как я выгляжу?

– Лицо, – быстро сказал отец. – Так и должно быть, но нам следует изменить сигнал оттуда, с твоей стороны. Я не хотел портить сюрприз, поэтому сейчас на лицевом экране находится весь маленький Орландо целиком.

– Я еще не до конца врубился… Думаете, я способен… передвигаться в этом?

– Да, давай! – Конрад просиял. – Двигай! Ты можешь ходить по всему дому!

– Если он не хочет, тогда не надо, – сказала мама.

Орландо напряг мышцы – то есть послал мысленный приказ напрячь мускулы, как принято в реальном мире (и лучших виртуальных мирах). Мультяшные пальцы вытянулись и крепко ухватили столешницу. Он подтянул под себя ноги и встал, меняя ракурс зрения, но это вышло не совсем синхронно. Теперь он слышал характерный звук – постоянный слабый всхлип фибромоторов, сжимающих и расслабляющих мускулатуру.

– Тебе помочь?

– Нет, Конрад. Все в порядке.

Он встал и сделал несколько качающихся шагов, затем перевел взгляд вниз, на ноги – огромные, овальные ступни, как ботинки Микки Мауса. Иметь такое уродливое тело было очень странно и непривычно: тела Орландо в сети обладали нормальной реакцией, так словно были его собственным телом, и делали его быстрым, сильным и гораздо более ловким, чем он когда-либо был в реальной жизни.

Он не был в ванной комнате со времен своей смерти. Интересно, пожалуй даже удивительно было передвигаться по всему старому дому, вновь вернуться к нему, но Орландо не был уверен в своих чувствах. Он посмотрел на свое отражение в зеркале – страшная тощая и нелепая фигура. Лицевой экран показывал тело Орландового сима целиком, поэтому он выглядел как один из гигантских японских роботов-монстров с человеческим чипом, размещенным в голове. Он сжал изображение так, чтобы видно было только лицо, и вдруг (хотя это было отнюдь не его настоящее лицо – никто, включая самого Орландо, не видел его истинного лица с тех пор как тело его было кремировано) все происходящее сделалось еще более реальным и пугающим.

«Вот этого он хотел для меня? Эту… штуку?» Он знал, что Конрад хотел как лучше, что его родители только старались сделать его присутствие в их жизни более реальным, физическим, но он не имел представления, долго ли сможет находиться внутри этого трубообразного пластикового пугала.