Текст книги "Пророк с острова Флорес"

Автор книги: Тед Косматка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Они пересекли набухшую от дождей реку, вода в которой поднялась до самых дверей. На несколько секунд Полю показалось, что течение схватит джип, утянет вниз, и они были на волосок от этого – Гэвин, ругаясь сквозь зубы и вцепившись в руль побелевшими пальцами, с трудом удержал машину на мелководье. Когда они выехали на берег, он сказал:

– Надо править строго на север, если отклониться от прямой линии хоть на несколько футов, то машина так и пойдет кувыркаться вниз по течению.

Поль не стал спрашивать, откуда ему это известно.

За рекой находился лагерь. Ученые в широкополых шляпах или банданах. Молодые и в возрасте. Двое или трое без рубашек. Темноволосая женщина в белой рубашке сидела на бревне возле своей палатки. Но одно было общим у всех – хорошие ботинки.

Все головы повернулись на звук мотора, и когда джип остановился, собралась небольшая толпа, чтобы помочь разгрузиться. Гэвин познакомил его со всеми: восемь ученых и двое рабочих. В основном австралийцы. Индонезиец. Один американец.

– Герпетология, приятель, – сказал один из них, пожимая Полю руку. Невысокий, коренастый, с рыжей бородой, никак не старше двадцати двух лет. Его имя Поль забыл уже через секунду, но слова «герпетология, приятель» застряли в памяти. – Это моя специальность, – продолжил коротышка. – Я в это ввязался из-за профессора Макмастера. А сам я из Австралии, из университета Новой Англии. – Улыбка у него была широченной, а крючковатый острый нос указывал на подбородок. Полю он понравился.

Когда они кончили разгружать джип, Гэвин повернулся к новенькому:

– А теперь, думаю, настало время для самого важного знакомства. Пещера оказалась неподалеку. Из джунглей торчала зазубренная

глыба известняка с навесом из лиан, а под ним – темный зев. Камень имел беловато-коричневый оттенок старой слоновой кости. Его обволок прохладный воздух, пол заметно понижался от входа. Глаза Поля вскоре привыкли к темноте. Пещера оказалась шириной в тридцать метров, в форме полумесяца, развернутого к джунглям – глинистый пол, низкий куполообразный потолок. Сперва он ничего не увидел, потом заметил в дальнем углу две торчащие из глины палки. Привыкнув к сумраку, глаза различили яму.

– Это здесь?

– Здесь.

Поль снял рюкзачок и достал из пластиковой упаковки белый бумажный костюм.

– Кто прикасался к костям?

– Тэлфорд, Маргарет и я.

– Мне понадобятся образцы крови всех вас для сравнительного анализа.

– На примесь посторонних ДНК?

– Да.

– Мы прекратили копать, как только поняли значение этой находки.

– Все равно. Мне будут нужны образцы крови всех, кто здесь копал. Любого, кто приближался к костям. Завтра я сам возьму образцы.

– Понял. Нужно что-нибудь еще?

– Уединение. – Поль улыбнулся. – Не хочу, чтобы кто-либо входил в пещеру, пока я работаю.

Гэвин кивнул и ушел. Поль достал брезент и крючки для его крепления. В идеале образцы должен брать тот, кто выкопал кости. А еще лучше, если образцы ДНК будут отобраны, пока кости все еще в земле. Это снижает степень загрязнения. А оно есть всегда. Какие бы меры предосторожности ни принимались, как ни закрывай раскоп брезентом, даже при минимуме людей, работающих на площадке, загрязнение все равно будет.

Поль пролез в яму, закрепив на голове фонарик. Бумажный костюм легко скользил по мокрой земле. Он не мог сказать, какие это кости – только то, что это кости, полуприкрытые землей. Для него это было главным. Материал оказался мягким, не окаменевшим. Придется работать осторожно.

Работать пришлось целых семь часов. Он сделал два десятка фотографий и тщательно записал, из каких костей были взяты конкретные образцы. Кем бы ни оказались эти существа, они были маленькими. Поль герметично упаковал образцы ДНК в стерильные пакетики для перевозки.

Когда он выбрался из-под брезента, уже наступила ночь.

Гэвин встретил его у костра возле пещеры.

– Закончил?

– На сегодня. Я взял шесть различных образцов минимум у двух разных индивидуумов. На завершение уйдет еще дня два.

Макмастер протянул ему бутылку виски.

– Не рановато ли праздновать?

– Праздновать? Ты всю ночь проработал в могиле. Разве в Америке не пьют после похорон?

Той ночью возле лагерного костра Поль слушал звуки джунглей и голоса ученых, ощущая, как вокруг него сгущается история.

– Предположим, что это не так, – сказал Джек, худой и очень пьяный американец. – Предположим, что эти существа не были нашими предками. Тогда что это будет означать?

Рыжебородый герпетолог по имени Джеймс простонал:

– Ну сколько можно мусолить эту идиотскую доктрину о происхождении?

– Тогда что же это? – спросил кто-то.

Они передавали бутылку по кругу, время от времени поглядывая на Поля так, словно он был священником, приехавшим отпустить всем грехи, а его комплект для взятия образцов – всего лишь атрибут сана. Когда подошла очередь Поля, он сделал большой глоток из бутылки. Виски они допили уже давно и сейчас употребляли какой-то местный рисовый самогон, принесенный рабочими. Поль проглотил жидкий огонь.

Желтоволосый мужчина сказал: «Это истина», – но Поль пропустил часть разговора и впервые осознал, насколько все они пьяны. Джеймс рассмеялся после чьих-то слов, а женщина в белой рубашке повернулась и сказала:

– Некоторые называют их хоббитами.

– Кого?

– Человек с Флорес – хоббит. Они ростом в три фута.

– Толкин бы гордился, – вставил кто-то.

– Нижняя челюсть, почти целый череп, части правой ноги… а объект так и остался безымянным.

– Но кто это?

– Слушай, ты с нами?

Только через несколько секунд Поль сообразил, что вопрос задали ему. Через пламя костра на него смотрели карие женские глаза.

– Да, – ответил он. – Еще несколько дней.

– Но кто это? – повторил тот же голос.

Поль сделал еще глоток, пытаясь заглушить голос паники у себя в голове.

За следующие два дня Поль кое-что узнал о женщине в белой рубашке. Ее звали Маргарет. Двадцать восемь лет. Австралийка. Аборигенка по материнской линии, судя по линиям рта. Остальными ее предками могли быть голландцы, англичане, кто угодно. Зато этот полный рот… зубы, как удетей из Рутенга, мечта стоматолога. Каштановые волосы она связывала на затылке, чтобы они не падали на лицо во время раскопок. Она рассказала ему, что это ее шестые раскопки.

– Мои главные, – сказала она, сидя на стуле, когда Поль брал у нее кровь, вытянув тонкий указательный палец, на котором набухала красная жемчужина, готовая раскрыть ее секреты. – Большинство археологов работает всю жизнь, так и не сделав крупной находки. Может быть, тебе повезет. Вероятно, нет. Но это главные раскопки, в которых мне довелось участвовать.

– А как же братья Лики

[12]

[Закрыть]? – спросил Поль, вытирая ее палец.

– Фу! – Она с притворным отвращением махнула на него рукой. – На них вкалывала куча рабочих. Чертовы Кеннеди от археологии.

Поль не смог не рассмеяться.

Это подводит нас к так называемой доктрине общего происхождения, согласно которой каждый вид рассматривается как продукт уникального и индивидуального творения. Следовательно, все люди, как живые, так и жившие, происходят от общего и однократного акта творения. И оказаться за пределами этой цепочки потомков, даже несмотря на внешнее сходство, означает быть кем-то иным, не человеком.

Из статьи в «Журнале наследственности».

В тот вечер Поль помог Гэвину нагрузить джип для поездки в Ру-тенг.

– Я отвожу наших рабочих обратно в город, – сказал ему Гэвин. – Они работают здесь неделю, потом неделю отдыхают. Хочешь, я отвезу твои образцы?

Поль покачал головой:

– Не могу. Есть очень строгий протокол, касающийся передачи образцов.

– Где они сейчас?

Поль похлопал по карману на штанине.

– А когда ты вернешься с образцами, что будет дальше?

– Передам их группе аналитиков.

– Так ты не будешь анализировать их сам?

– Я буду помогать, но тут строгие правила. Я постоянно исследовал ДНК животных, и оборудование точно такое же. Но для изучения человеческого генома требуются лицензия и контроль.

– Ладно, приятель, тогда я вернусь завтра вечером и подвезу тебя. – Гэвин подошел к джипу и протянул Полю спутниковый телефон. – На случай, если что-нибудь произойдет, пока меня не будет.

– Думаете, что-нибудь произойдет?

– Нет, – ответил Гэвин и, помолчав, добавил: – Не знаю. Поль провел пальцем по телефону, темному блоку из пластика размером с ботинок.

– Что вас тревожит?

– Если честно, то, когда я привез тебя сюда, это привлекло внимание, к которому мы не были готовы. Сегодня я получил тревожный звонок. До сих пор нам удавалось лавировать и уклоняться от радара, но теперь… теперь мы привезли специалиста со стороны, и кое-кто захотел узнать – зачем.

– Кто именно?

– Официальные лица. Индонезия неожиданно очень заинтересовалась.

– И вас тревожит, что они закроют раскопки? Гэвин улыбнулся:

– Ты изучал теологию?

– А что?

– Меня давно восхищала личность Авраама. Ты знаешь, кто это?

– Конечно, – ответил Поль, не понимая, в каком направлении пошел разговор.

– От этого овечьего пастуха происходит вся история монотеизма. Он заложил фундамент трех «авраамических» религий – иудаизма, христианства и ислама. Когда евреи, христиане и мусульмане преклоняют колени перед их Единственным Истинным Богом, то молятся они богу Авраама. – Гэвин закрыл глаза. – И все равно они грызутся между собой.

– А какое это имеет отношение к раскопкам?

– Слово «пророк» происходит от греческого prophetes. На иврите оно звучит как «наби». Думаю, никто не выразился лучше Абрахама Гершеля, когда он написал: «Пророк есть человек, который чувствует яростно». А ты как считаешь, Поль? Думаешь ли ты, что пророки чувствуют яростно?

– Почему вы меня об этом спрашиваете?

– О, не обращай внимания. – Гэвин снова улыбнулся и покачал головой. – Всего лишь ворчу по-стариковски.

– Вы не ответили: полагаете ли вы, что раскопки прекратят?

– Мы пришли на их землю, их территорию. Приехали сюда и нашли кости, которые противоречат их верованиям. Что, по-твоему, может произойти?

– Противоречат их верованиям? А чем, по-вашему, являются эти кости? Вы никогда не говорили.

– Не знаю. Они могут быть человеческими, но с патологией развития.

– Так говорили о первых костях неандертальцев. А потом находили все новые и новые.

– Это может быть микроцефалия.

– И какая же микроцефалия делает человека ростом в три фута?

– Странная форма черепа и малый размер тела могут и не иметь связи. На этих островах пигмеи тоже есть.

– Таких маленьких пигмеев не бывает.

– Но вдруг здесь сработали два фактора сразу… допустим, это кости микроцефального представителя… – Гэвин замолк и вздохнул. Вид у него стал такой, словно он внезапно признал поражение.

– Вы ведь думаете совсем не так? – уточнил Поль.

– Это самые маленькие из найденных костей, которые похожи на человеческие. Могли они принадлежать людям с патологическими отклонениями? Не знаю. Возможно. Патология может возникнуть где угодно, поэтому мы не можем ее исключить, когда у нас для работы есть только несколько образцов. Но я все время думаю о том, что данные кости найдены здесь неспроста.

– То есть?

– Эти кости не были найдены в Африке или в Азии. Их нашли на маленьком острове. Рядом с костями карликовых слонов. Это совпадение? Господи, да ведь они охотились на карликовых слонов.

– Но если это не патология, то кто они, по-вашему? Вы так и не сказали.

– В этом и заключается мощь генетики, друг мой. Мы уже не обязаны верить. Мы можем точно узнать. А как раз это и представляет главную опасность.

– На островах происходят странные вещи.

Белой рубашки на Маргарет не было. Она сидела в комбинезоне с открытыми руками, и влажная кожа глянцевито поблескивала. Свет костра отгонял ночь, зажигая крохотные свечи в их глазах. Приближалась полночь, ученые сидели вокруг костра, слушая потрескивание пламени. Слушая джунгли.

– Как на Галапагосских островах, – сказала она. – Зяблики.

– Да брось, – возразил Джеймс. – Мы нашли маленькие черепа, с мозгами по размеру примерно как у шимпанзе. Островная карликовость рода Homo – ты это объяснение предлагаешь? Нечто вроде местной адаптации за последние пять тысяч лет?

– Ничего лучше у нас нет.

– Эти кости слишком отличаются. Они не из нашей линии предков.

– Но они моложе, чем другие архаики. Это вам не хомо эрек-тус – одна из ветвей, обрубленных еще на заре времен. Эти существа выжили и существовали здесь очень долго. Кости даже не окаменели.

– Неважно, все равно они – не мы. Или они делят с нами общее происхождение от Человека, или с самого начала были созданы отдельно. Никаких промежуточных видов нет. И не забывайте, что они всего лишь в метр ростом.

– Это лишь оценка их роста.

– Точная оценка.

– Ахондроплазия

[13]

[Закрыть]…

– В этих черепах не больше ахондроплазии, чем в моем. Я бы даже сказал, что скошенная передняя кость является антиахондропластической.

– Определенный дефицит гормона роста мог бы…

– Нет, – сказал Поль, заговорив впервые. Все повернулись к нему.

– Что нет?

– У пигмеев нормальный уровень гормона роста. Во всех исследованных популяциях – негритосов, туземцев Андаманских островов, пигмеев из Конго. У всех он нормальный.

Все молча смотрели на него.

– Отличается область их рецепторов, – продолжил Поль. – Пигмеи вырастают пигмеями из-за их рецепторов гормона роста, а не из-за самого гормона. Если даже делать ребенку пигмея инъекции гормона роста, он все равно вырастет пигмеем.

– И все ж я не вижу, как это влияет на то, являются ли кости останками наших предков, – сказала Маргарет.

Джеймс обвел взглядом сидящих вокруг костра:

– Итак, они на нашей линии предков? Они – мы или другие?

– Другие.

– Другие.

– Другие.

– Но ведь у них были каменные орудия, – прошептала Маргарет, не веря услышанному.

Все уставились на Поля, но он лишь смотрел на огонь и молчал.

Следующее утро началось с ливня. Раскопочная команда забилась в палатки или сидела под брезентовым навесом возле костровой ямы. Лишь Джеймс наплевал на дождь и отправился в джунгли. Он вернулся через час, улыбаясь до ушей.

– Взгляни-ка на это, – сказал он, протягивая что-то Полю.

– Что это?

– Недоеденный варан. Этот вид встречается только здесь. Теперь и Поль разглядел, что Джеймс держит лапу с когтями.

– Крупная ящерица.

– О, нет. Эта еще молодая. По эту сторону линии Уоллеса мать-природа ведет себя странно. Мало того, что большинство видов нашей стороны больше нигде не встречается. Многие из них не имеют даже отдаленных родственников где-либо еще. Такое впечатление, что Бог здесь начал с нуля, решив заполнить все экологические ниши.

– Как ты заинтересовался герпетологией? – спросил Поль.

– «Через Его творения познаем мы Бога»…

– Макмастер упоминал карликового слона.

– Да, стегадон. Они уже вымерли.

– А что их погубило?

– То же, что убило много древней фауны на этом острове. Классический катастрофизм

[14]

[Закрыть] – извержение вулкана. Мы нашли слой пепла чуть выше самых молодых костей.

Однажды, лежа в постели с женщиной, Поль смотрел через окно на луну. Женщина гладила пальцем шрамы на его теле.

– У тебя был жестокий отец.

– Нет. Он был сломленный человек, вот и все.

– А есть какая-то разница?

– Да.

– Какая?

– Он всегда сожалел о содеянном.

– А это имело значение?

– Да, каждый раз.

О: Конечно, случаи локальной адаптации происходили. Популяции все время адаптируются к изменяющимся условиям.

В: С помощью какого процесса?

О: За счет успешного дифференциального воспроизводства. При наличии генетической изменчивости такое почти неизбежно. Это всего лишь вопрос математики и генов. Пятьдесят восемь столетий – долгий срок.

В: Можете привести пример?

О: В эту категорию попадает большинство собак, выведенных человеком для удовлетворения его нужд. Хотя физически они отличаются друг от друга, изучение генов показывает, что все они – один вид, хотя и разделенный на несколько четких подвидов.

В: Значит, вы утверждаете, что Бог сотворил исходную собаку, а человек вывел различные породы?

О: Это вы произнесли слово «Бог», а не я. И для протокола, милочка: Бог сотворил волка. А человек сотворил собак.

Из протокола судебного процесса над генетиком Майклом Пуром.

Они заявились на следующее утро под видом полицейского патруля. В сияющих новеньких «дайхацу» с трубчатыми каркасами вместо крыши. С оружием.

Поль услышал их до того, как увидел – выкрики и команды на непонятном языке. Он находился с Джеймсом у входа в пещеру. Увидев первую штурмовую винтовку, Поль бросился к палаткам. Он сунул пакетики с образцами в поясную сумку и набрал номер на спутниковом телефоне. Гэвин отозвался после второго звонка.

– Здесь полиция, – сообщил Поль.

– Боже милостивый, ведь я только сегодня разговаривал с чиновниками, – сказал Гэвин. За стенами палатки раздавались сердитые крики. – И меня заверили, что ничего подобного не произойдет.

– Они солгали.

– Дело скверно. Очень скверно, – пробормотал Джеймс за спиной Поля.

– Вы где? – спросил Поль.

– Все еще в Рутенге.

– Тогда все уже кончится, пока вы сюда доберетесь.

– Поль, тебе опасно там оста… Поль оборвал связь.

Он взял нож из набора для работы с образцами и разрезал заднюю стенку палатки. Выскользнул наружу, за ним – Джеймс. Поль заметил Маргарет – она в нерешительности стояла на краю леса. Их глаза встретились, Поль жестом указал на джипы. На счет «три» они побежали к ним.

Они забрались в машину и захлопнули дверцы. Солдаты – теперь Поль знал, что это именно солдаты – не заметили их, пока Поль не завел мотор. Малайские лица повернулись на звук, яростно вопя.

– Наверное, вам захочется пристегнуть ремни во время этой поездки, – сообщил Поль. Затем надавил педаль, разбрызгивая грязь из-под колес.

– Не стреляйте, – прошептал Джеймс на заднем сиденье, молитвенно закрыв глаза.

– Что? – не понял Поль.

– Если они стреляют, то это не полиция.

Пуля пробила заднее окно и вышибла кусок ветрового стекла, украсив его паутиной трещин.

– Черт! – взвизгнула Маргарет.

Быстро взглянув в зеркало заднего вида, Поль увидел, как солдаты забираются в один из «дайхацу». Он крутанул руль вправо.

– Не сюда! – крикнула Маргарет. Поль проигнорировал ее и вжал в пол акселератор.

Джунгли проносились мимо на расстоянии вытянутой руки. Ухабы грозили вышвырнуть с усеянной ямами дороги. Сзади их нагонял «дайхацу». Китайским фейерверком захлопали выстрелы, звякнул металл. Они свернули за поворот и увидели впереди реку – большую и тупую, как небо. Поль добавил скорости.

– Нам реку не переехать! – крикнул Джеймс.

– Нужно лишь добраться до середины. Еще одна пуля врезалась в джип.

Они въехали в реку – вода с ревом захлестнула капот, хлынула сквозь пробитое ветровое стекло. Сильно и внезапно запахло илом. Поль уперся ногой в пол.

Джип запыхтел, немного продрейфовал, уцепился за гравий на дне. Они добрались примерно до середины, затем Поль крутанул руль влево. Мир начал разворачиваться. Правое переднее крыло приподнялось, раскачиваясь от течения. Мотор заглох. Они поплыли.

Поль обернулся. Машина преследователей резко затормозила у самой воды, из нее выпрыгивали солдаты. Джип развернуло – одно из колес ударилось о подводный камень.

– Плавать умеете? – спросил Поль.

– Нашел, когда спрашивать!

– Я бы на вашем месте расстегнул ремни.

Джип ударился о другой камень, заскрипел металл, затем небо поменялось местами с водой, и все вокруг потемнело.

Они выбрались на берег несколькими милями ниже по течению, где реку пересекал мост. Грунтовая дорога вывела их к местечку под названием Реа. Там они сели в автобус. У Маргарет были при себе деньги.

Беглецы не разговаривали, пока не приехали в Баджаву.

– Думаю, они не собирались причинять вред тем, кто занимался раскопками. Им были нужны только кости.

– Они в нас стреляли.

– Потому что предположили, будто у нас есть то, что им нужно. Они стреляли по колесам.

– Нет, – сказала она. – Не по колесам.

Они провели несколько дней в номере отеля – Джеймс не мог покинуть его стен: рыжие волосы выдавали его моментально. Поль, скуластый полуазиат, сливался с толпой, хотя и был сантиметров на пятнадцать выше местных.

В тот вечер, лежа на одной из двуспальных кроватей и глядя в потолок, Джеймс сказал:

– Если это не кости наших предков… то хотел бы я знать, как они выглядели.

– У них был огонь и каменные орудия, – отозвался Поль. – Наверное, они очень походили на нас.

– Знаешь, мы ведем себя так, слово мы избранные. Но что если все было не так?

– Не думайте об этом, – сказала Маргарет.

– Что если Бог вначале создал все эти разные виды, разные варианты… а мы всего лишь тот вид, который убил остальных?

– Заткнись, – велела она.

– Что если был не один Адам, а сотня Адамов?

– Да заткнись же, Джеймс!

Наступило долгое молчание, которое нарушал лишь уличный шум, просачивающийся сквозь тонкие стены.

– Поль, – спросил Джеймс, – если ты привезешь образцы в лабораторию, ты ведь сможешь это узнать?

Поль молчал. Он думал о тех, кто будет делать анализы, и гадал.

– Победители пишут учебники истории, – сказал Джеймс. – Быть может, они пишут и библии. Хотел бы я знать, какая религия умерла вместе с ними.

На следующий день Поль вышел купить еды. Когда он вернулся, Маргарет в номере не было.

– Где она?

– Пошла искать телефон. Сказала, что сразу вернется.

– Почему ты ее не остановил?

– Не смог.

День сменился вечером. Когда стемнело, оба поняли, что Маргарет не вернется.

– Как мы попадем домой? – спросил Джеймс.

– Не знаю.

– И твои образцы… Даже если мы доберемся до аэропорта, тебя ни за что не пустят в самолет вместе с ними. Тебя обыщут. И найдут их.

– Придумаем какой-нибудь способ, когда все уляжется.

– На это можешь не надеяться.

– Все успокоится.

– Нет, ты все еще не понял. Когда вся твоя культура опирается на идею, ты не можешь себе позволить оказаться неправым.

Вынырнув из глубин сна, Поль услышал это. Нечто.

Он знал – это случится, хотя до сего момента и не сознавал, что знает. Потрескивание дерева, легкий ветерок от приоткрывшейся двери. Шок и страх были бы лучше – ворвавшиеся солдаты, арест, высылка, депортация, юридическая система. Молчаливый человек в темноте означал многое. И ничего хорошего. Сразу вспомнились слова «наемный убийца».

Поль медленно вдохнул. Внутри него был холод – та его часть, которая уже умерла и никогда не сможет испугаться. Та часть, которую в него вложил отец. Взгляд Поля обшарил тени и отыскал место, где тень двигалась, словно подгоняемая через комнату ветерком. Если убийца один, у него еще есть шанс.

Поль решил было спастись бегством – броситься к двери, оставив здесь образцы. Но его остановил все еще спящий Джеймс. Тогда он принял другое решение.

Он метнулся с кровати, выбросив перед собой простыню и обернув ею сгусток темноты. Силуэт переместился, темный, как пятнышки на шкуре пумы, темные на темном – они там есть, хотя их нельзя увидеть. И Поль знал, что застал убийцу врасплох, но мгновенно понял – этого будет недостаточно. Сильный удар едва не сбил его с ног, отбросив к стене. Разбилось зеркало, осколки со звоном посыпались на пол.

– Что за черт? – Джеймс включил свет, и мир появился с внезапностью фотовспышки. Убийца оказался индонезийцем, противоестественная тишина исходила от него волнами, как жар от печи. Он нес с собой финал, небытие в длинном лезвии. Он был в шоке. В шоке застигнутого врасплох профессионала, стоящего на полусогнутых ногах с блестящим лезвием в руке. На зеркальной стали – кровь. Только в тот момент Поль ощутил боль. Только тогда понял, что ранен.

Индонезиец двигался быстро. Очень быстро. Настолько, что Поль не успевал следить за его движениями, покрывая расстояние со скоростью мысли, через комнату к Джеймсу, который успел лишь дернуться в сторону, прежде чем нож рассек воздух. Глаза Джеймса удивленно распахнулись. Поль рванулся вперед, пользуясь только тем, что у него было – ростом, силой, инерцией. Он врезался в убийцу, как футбольный защитник, стиснул руками, впечатал в стену. В груди индонезийца что-то хрустнуло подобно сломанной ветке, и враги расцепились. Убийца делал что-то руками, металл заскрежетал по кости… новая темнота, и Поль ощутил, как из его глазницы выходит сталь.

Гнева не было. Вот что самое странное. Сражаться за свою жизнь и не испытывать гнева. Убийца снова бросился в атаку, и Поля спасли только его габариты. Он схватил противника за руку и вывернул ее, перенося схватку на пол. И втиснул всю свою волю в три квадратных дюйма горла индонезийца, сминая его как пустую алюминиевую банку. В него снова вошла сталь, но Поль держался и давил, пока черные глаза не погасли.

Поль скатился с тела и рухнул на пол. Добрался ползком до Джеймса. Там была не лужа крови, а целое болото – пропитался весь матрац. Джеймс все еще оставался в сознании.

– Не капай на меня кровью, слышишь? – сказал Джеймс. – Никогда не знаешь, какую заразу можно подцепить от вас, американцев. Не хочу потом объясняться с подружкой.

Поль улыбался умирающему, плакал, закапывал кровью из своих ран, вытирал наволочкой кровь с его бороды. И держал руку Джеймса, пока тот не перестал дышать.

Очнувшись, Поль увидел белизну. Он моргнул. На стуле рядом с госпитальной койкой сидел мужчина в костюме. Возле двери стоял полицейский в форме.

– Где я? – спросил Поль. Он не узнал своего голоса. То был голос гораздо более старого человека. Наглотавшегося стекла.

– В Маумере, – ответил мужчина в костюме – белый, лет тридцати пяти, типичный юрист.

– Давно?

– Один день.

Поль коснулся повязки на лице:

– А глаз?..

– Сожалею.

Поль воспринял новость кивком.

– Как я сюда попал?

– Вас нашли на улице, голого. А в вашем номере – двух мертвецов.

– И что теперь будет?

– Ну, это зависит от вас. – Мужчина в костюме улыбнулся. – Я представляю здесь неких лиц, заинтересованных в том, чтобы все завершить тихо.

– Тихо?

– Да.

– Где Маргарет? И мистер Макмастер?

– Сегодня утром их отправили самолетом в Австралию.

– Я вам не верю.

– Мне все равно, верите вы мне или нет. Я лишь отвечаю на ваши вопросы.

– Что с костями?

– Конфискованы для сохранности, разумеется. Индонезийцы закрыли раскопки. Это ведь их пещера, в конце концов.

– А образцы ДНК в номере отеля, в пакетиках?

– Они были конфискованы и уничтожены. Поль промолчал.

– Как вы оказались на улице? – спросил костюм.

– Вышел.

– А почему голым?

– Решил, что только так меня оставят в живых. Это был единственный способ показать, что у меня нет с собой образцов. Я истекал кровью. И знал, что за мной все равно придут.

– Вы умный человек, мистер Карлсон. Значит, вы решили, что надо оставить им образцы?

– Да.

Мужчина в костюме встал и вышел.

– Большую часть, – прошептал Поль.

По дороге в аэропорт Поль попросил таксиста остановиться. Расплатившись, вышел. Приехал на автобусе в Бенгали, а там нанял такси до Реа.

В Реа он сел на автобус, и когда тот покатился по дороге, Поль крикнул:

– Стой!

Водитель нажал на тормоз.

– Извините, – объяснил Поль. – Я кое-что забыл.

Он вышел из автобуса и зашагал обратно в город. Слежки за собой он не заметил.

В городе, на одной из боковых улочек, он отыскал его – цветочный горшок со странным розовым растением. И принялся выковыривать из горшка землю.

На него закричала старуха. Он протянул ей деньги:

– За цветок. Я любитель цветов.

Она могла не понимать английский, но язык денег поняла.

Он зашагал по улице с горшком в руке. Джеймс был кое в чем прав. А в чем-то ошибался. Не сотня Адамов, нет. Всего два. Все австралоидные существа были созданы как некий параллельный мир. «И ты познаешь Бога по творениям его…» Но зачем было Богу создавать двух Адамов? Вот вопрос, который не давал Полю покоя. А ответ: Бог не стал бы этого делать.

Два Адама. Два бога. По одному с каждой стороны линии Уоллеса.

Поль представил, что это началось как соревнование. На песке провели линию, чтобы посмотреть, чьи творения будут доминировать.

Поль теперь понимал, какую ношу взвалил на себя Авраам, став свидетелем рождения религии.

Шагая по улицам, Поль рыхлил пальцами землю в горшке. Коснулся пакетика, вытащил его. Этот пакетик никакие аналитики не увидят никогда. Уж он об этом позаботится.

Он прошел мимо стоящей в дверях пожилой женщины, у которой был полный рот прекрасных зубов. Подумал о костях в пещере и о странных людях, которые когда-то обитали на этом острове.

Он протянул ей цветок:

– Это вам.

Потом остановил такси и сел.

– Отвезите меня в аэропорт.

Пока старая машина тряслась по пыльным улицам, Поль снял наглазную повязку. Заметил, как водитель посмотрел в зеркало заднего вида и брезгливо отвернулся.

– Понимаете, они солгали, – сказал Поль водителю. – Насчет сложности глаза. О, есть разные способы…

Водитель включил радио и уставился вперед. Поль морщился, разматывая повязку над раной и вытягивая белую марлю длинными полосками. В черепе взрывалась боль.

– Пророк есть человек, который чувствует яростно, – сказал он и сунул пакетик в пустую глазницу.

Перевел с английского Андрей НОВИКОВ

© Ted Kosmatka. The Prophet of Flores. 2007. Печатается с разрешения автора. Рассказ впервые опубликован в журнале «Asimov's SF» в 2007 году.

[1]

[Закрыть] Джейн Гуделл – биолог, изучавшая жизнь шимпанзе в Африке в 1960– 1990-е годы. (Здесь и далее прим. перев.)

[2]

[Закрыть] Локус – положение гена в хромосоме.

[3]

[Закрыть] Квадрат Паннета – диаграмма, разработанная Реджинальдом Паннетом (1875-1967) и используемая биологами для расчета вероятности того, что у потомства будет тот или иной генотип. Это делается с помощью сравнения всех возможных комбинаций аллелей (последовательностей нуклеотидов, кодирующих определенный ген в ДНК) матери и отца. Доминантные аллели обозначаются прописными буквами (например, АС), а рецессивные – строчными (например, bb).

[4]

[Закрыть] Инбредные животные – полученные в результате скрещивания близкородственных особей.

[5]

[Закрыть] Обозначение нуклеотидов – составных элементов ДНК (аденин, тимин, гуанин, цитозин).

[6]

[Закрыть] Kibra – название гена, кодирующего определенный протеин, содержащийся в мозге. Недавние исследования показали, что он играет ключевую роль в процессах памяти.

Т-варианты – изменения в генах, когда цитозин заменяется на тимин. Микроцефалин-1 (MCPH1) – один из шести генов, вызывающих первичную микроцефалию.

Гаплогруппа – большая группа гаплотипов, то есть набора аллелей с конкретным расположением в хромосоме. В генетике человека таких гаплогрупп четыре (A-D). В различных популяциях людей наборы гап-логрупп разные, что позволяет генетически отслеживать миграции больших групп людей, происходившие сотни и тысячи лет назад, и выявлять общих предков различных народов.

Репликация – процесс копирования (самоудвоения) спиральных молекул ДНК.

[7]

[Закрыть] Термин так называемой «Гумбольтовской науки» – научного движения XIX столетия, базирующегося на идеях немецкого ученого Александра фон Гумбольта. Основана на понятии «общего равновесия природных сил» (то есть бесконечное количество природных сил находится в постоянном конфликте, но при этом они уравновешивают друг друга).