Текст книги "По обе стороны Земли"

Автор книги: Тая Ханами

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Он ушел, а я вспомнила про наше начальство и его просьбу о необычном среди необычного. Как понять, что для изнанки было обыденным? Вот такая вот спокойная жизнь, с жарким солнышком, тенечком от могучего дуба? Или наши московские "приключения"?

Ярослава мне пытать на эту тему не хотелось – Борис Иванович ясно сказал: то, что мне покажется необычным среди необычного. При чем тут чужое мнение?

Пока я размышляла, наша трапеза подошла к концу. Тиша упаковал остатки продуктов, коврик, провисевший обычным ковром на ветке дуба, спланировал к земле: полетели, мол?

– Скажи, Ярослав, – молвил задумчиво металлист, как только летун набрал крейсерскую скорость. – А почему у вас жилища настолько неукрепленные?

– Насколько? – озадачился амулетчик.

Мы с друидом непонимающе уставились на товарища.

– Если у вас развита левитация, то, то люди, по идее, должны жить в бункерах.

– В чем? – уставился на металлиста Ярослав.

Илья жестом и словом пояснил, что такое бункер. Ярослав недоуменно покачал головой:

– Зачем? – спросил. – А волхвы на что? Они же оборону держат. В каждом мало-мальски крупном поселении есть свой оборонник. За редким-редким исключением.

– И что, они каждый дом защищают? – ахнула я. – Каждого жителя от порчи и сглаза?

– Ага, ты скажи еще, экскременты в нужниках от отпечатка личности нейтрализуют. Чтобы не приведи боги, какой-нибудь некромантский отморозок в сортире порчу на ростовщика не навел. По, так сказать, отходам его человеческой жизнедеятельности. По горячим… Нет, по теплым испаряющимся следам!

Я с недоумением воззрилась на компаньона – мне только казалось, или в Слитке он был куда человечнее? Ярослав тоже с интересом к нам приглядывался. Один только друид пожал плечами и отвернулся со скорбным выражением на лице. Видать, ежку вспомнил. Ага, на братца ее глядючи!

Повисла неловкая тишина. Тишка прильнул к хозяину. Амулетчик нерешительно улыбнулся. Потом шире. Еще шире:

– Нет, конечно же. Не настолько оборонники вникают в человеческую жизнь. На это маги-ремесленники есть. Это их хлеб – локальную оборону и красоту поддерживать.

Металлист, получив исчерпывающий ответ, кивнул, и снова задумался о чем-то о своем. Друид улегся спать. Ярослав шепнул что-то на ухо Тишке. Тот, порывшись в сумке, достал какой-то невзрачный камешек, протянул хозяину. Мастер амулетов взял камешек в руки, уселся поудобнее, прикрыл глаза… Да так и застыл истуканом. Я повернулась на спину и принялась смотреть на проплывающие облака. Я думала.

О том, что большой была сила волхвов, да не безграничной. Не могли они совсем уж природу дублировать. Вот и Глеб Макарович не смог со двора отлучиться, держал данное начальству слово. Был бы всемогущим – наверняка бы и нас встретил, и напутствия дал, и хутор защитил. Ан нет. Видать, не могли волхвы делать тысячу дел одновременно.

Но и металлист был умен, нельзя не признать. Лично у меня вопрос об обороноспособности жилищ не возник бы никогда. А он – гляди ты!

Я глянула в сторону товарища. Тот то ли делал вид, что спит, то ли и в самом деле спал.

Так летели мы в сторону Ладоги. Проносились назад деревеньки. Вились ленты рек. Смеркалось.

Глава 8.

К городу Ладога, что раскинулся на берегу собственно Ладожского озера в этой версии Земли, мы подлетели практически в полной темноте. Высадились на окраине города, и пошли огородами, чуть ли не на ощупь, аки калеки какие перехожие. Не известно, сколько бы времени мы проблуждали в абсолютно незнакомом городе, если бы не домовой. Он сочувственно оглядел нашу голодную делегацию, и просочился в чужой двор. Мы остались стоять посреди кривого переулка, вдыхая урбанистические запахи. Помойные, для разнообразия. Вскоре рядом появилась какая-то темная личность. За ней – другая, третья… Но держались они на приличном расстоянии, и кем были эти люди, разглядеть не было никакой возможности. Когда появился Тишка, вздохнул с облегчением даже металлист.

Домовой, встав во главе отряда, уверенно пошел вперед. Мы еще пару раз свернули, а потом ступили на освещенную мостовую. Личности остались позади.

Улица создавала впечатление тихого праздника. Особенно после блужданий по темным закоулкам. Разноцветные магические огни весело перемигивались друг с дружкой, им вторили сотни светлячков, опутавших ветки придорожных деревьев на манеру елочных гирлянд. Из открытых окон доносились звуки, порой весьма и весьма гармоничные. Вскоре показался и приют для нас, уставших. Двухэтажный деревянный дом стоял на перекрестке, призывно мигал гирляндами. "Путник" – емко гласила вывеска. Домовой настороженно повертел носом, подумал, и кивнул головой в сторону гостиного дома – заходите, одобряю.

Внутри заведение оказалось еще лучше, чем снаружи. Насквозь пропитанное вкусными запахами, освещаемое бездымными факелами, оно вызвало в нас, голодных, желание немедленно ознакомиться с кулинарным талантом местного повара. Да и зала была забита посетителями – верный признак отличной кормежки. Пока мы вертели головами да поводили носами, к нам подошла полная миловидная женщина. Окинула наметанным взглядом, заметила "сибирскую" одежку, и повела наверх по винтовой лестнице – в номера. Нам повезло – аккурат сегодня уехал купец, освободил две комнаты.

Мы поблагодарили хозяйку, кинули багаж, и, довольные фактом наличия ночлега, спустились ужинать на первый этаж. А там уж и стол был готов к нашему появлению.

Парни заказали по огромной кружке пива для себя, большущую чашку чая для меня, миску молочной лапши для домового (свежего молока не осталось), и сели изучать меню в приятной расслабляющей атмосфере. Полистав опись предлагаемых кулинарных шедевров, они заказали по порции "печеночек от бабки Лукерьи" и дополнительной пол-литре пива на брата. Я обошлась жареной картошкой с грибами и еще одной кружкой чая.

А вокруг шумели посетители. Кто-то кого-то спьяну уважал, кто-то хвастался охотничьими удачами (самого бы его на рогатину, злодея!), кто-то разглагольствовал о политике. В ожидании заказа я прислушалась к жаркому спору двух мужиков за соседним столом. Один из них был явно склонялся к христианству, второй же держался традиционного язычества.

– Что за странный у тебя бог, – говорил тот, что сидел спиной. – Вроде как милосердный без меры. Но только к тем, кто щеки под удары подставляет. Кому такое милосердие надобно?

Я прислушалась.

Поначалу ответы христианина особой оригинальностью не отличались, все это я уже так или иначе слышала-читала: про вечное блаженство и муки адовы, про стада овец и всезнающих пастырей, про второе пришествие и спасение истинно верующих, и прочие страшилки. О! А вот что-то новенькое: про некую загадочную дверь, ведущую в чистилище с "на редкость дурным воздухом", адовый предбанник, не иначе.

"Ничего себе, у них тут шестое доказательство существования бога!" – возмущенно подумала я. – "Да это же фальсификация чистой воды!"

– А то еще вишь как бывает, – напустил на себя таинственности христианин. – Подует ветер, и откроется дверь в самый ад…

Я бы и дальше послушала откровение приверженца христова, но мне принесли огромную тарелку золотой картошки. Грибы также имели место (и немаленькое!) быть на тарелке. Все это было таким вкусным, а я – такой голодной, что я забыла на время про мужичков с их религиозным спором. А когда снова вспомнила про них, то прочувствовала на себе закон мирового зловредства вещей во всей красе – их след уже простыл, а стол был занят новыми посетителями. Они уже кружки с пивом ополовинить успели.

А жаль. Такая познавательная была беседа…

Наконец мы наелись, расплатились за стол и ночлег, и отправились наверх, по комнатам распределяться. Двое надвое, по идее, да только оказалась я в меньшинстве. Парни как-то странно на меня поглядывали, и ни один не решался составить мне копанию. Тоже мне, суккуба выискали! В общем, разозлилась я, сказала, чтобы вытаскивали одну кровать из моей комнаты, и оставили девушку в покое. Озабоченный моей безопасностью металлист немедленно воспротивился такому повороту событий. На что ему друид с талисманщиком резонно заметили, что, раз он такой заботливый, пусть сам и спит со мной в одной комнате. Я, естественно, еще больше рассвирепела: тоже мне, нашли прокаженную! Ушла в комнату, захлопнула дверь, села дуться в обществе домового: Тишка, жалостливый, за мной, униженной да оскорбленной, увязался. Достала я блокнотик с ручкой из клапана рюкзака (взяла на всякий случай, вот и пригодились!), принялась рисовать карикатуры на спутников. Злобно и абсолютно непохоже – на мне, дочери художника и рисующего искусствоведа, природа явно отдохнула.

Спустя какие-то пять минут в дверь осторожно постучали.

– Уйдите все, я тут буду одна ночевать!

– Нельзя! Неужели ты не понимаешь?

Ага, значит металлист.

– А где же ты раньше был, такой сознательный? – осведомилась я. – Мне ничья жалость не нужна, в гробу я ее видала, в белых…

– Лиса, ну прости меня, пожалуйста, я тебе незабудки принес. Коленку в кровь разодрал, пока по буеракам лазал.

Незабудки? Интересно! Что-то друга моего металлического бросает из холода в… Ну, если не в жар, то по крайней мере, в тепло, уж точно!

Странно это. Что-то ему, наверное, от меня понадобилось.

Решив так, я вздохнула, и пошла открывать.

Металлист ворвался в комнату подобно маленькому смерчу. Подозрительно огляделся. Я пожалела, что на кровати не лежит герой-любовник во всей красе. А, еще лучше, два героя-любовника.

– Держи незабудки, давай зеленку!

Я не двинулась с места. Когда скребся под дверью, так сама вежливость был, а теперь – удовлетворись чахлым букетиком, да зеленку ему, вишь принеси да подай!

– Нет зеленки, есть чудное снадобье от Жозефины, приятно пахнет гнилой морковкой.

– Давай, помогу, – укоризненно покосился на меня Тиша. – А то она явно не в себе.

Эх! Ничего-то домовой не понимал в тонкостях женской натуры.

Я обиженно шмыгнула носом, и повернулась, чтобы выйти на улицу.

– Одну не пущу, – принялся за свое металлист. – Что это с тобой? Разве можно так долго обижаться? Может, ты не тем поужинала?

Кстати, об ужине…

– Слушай! – внезапно вспомнила я про христиан, и всю обиду как ветром сдуло. – Я тут такой разговор подслушала в таверне!

– Про местные тряпки?

– Будешь вредничать, не расскажу!

– Я весь внимание, начинай.

Я рассказала про секту с ее адептом, и про загадочную дверь в "чистилище с дурным воздухом" и про дверь в ад сатанинский. Металлист хмурился, хмурился, потом громко и заливисто заржал.

– А ничего ребятки, не промах! – утирая проступившие слезы, молвил он. – Высшее духовенство РПЦ нервно курит ладан, не входя в храм. Им бы такой отдел пропаганды – миром бы правили. Забей! Так ты гулять идешь, или спать ложимся?

Гулять мне, если честно, расхотелось. Сбил мне смеющийся металлист весь противоречивый настрой. Поэтому я просто сбегала почистить зубы во двор и легла спать. С момента перехода в мир изнанки прошли сутки и целых две трети.

* * *

Проснулась я среди ночи. Что-то было не так. Не открывая глаз, прислушалась я магическому полю. Та-ак… Вот металлист не спит, тоже напряженно в темноту вслушивается. Домовой бодрствует на ковре-самолете, уши насторожил, глаза в темноту вперил.

Никого постороннего в комнате, слава богу, не ощущается.

– Илюха, – позвала я шепотом. – Ты ведь не спишь?

– Нет, – ответил металлист. – Что-то странное происходит снаружи. Какое-то сильное вмешательство.

– Ага, и я что-то чувствую… На пространственные изменения похоже, как мне кажет…

Договорить я не успела. Раздался жуткий, леденящий душу вой, зашлись лаем собаки, домовой сиганул с коврика на мою кровать, прижался ко мне, затрясся. Спустя пару секунд послышался стук в дверь. Нас, прислушивающихся и озадаченно переглядывающихся, стало больше на друида с талисманщиком.

Домовой, завидев Ярослава, порскнул к нему за пазуху.

В городе тоже произошли изменения. Собаки в отдалении перестали лаять, но принялись испуганно скулить.

– Интересно, здесь всегда настолько весело, али только по случаю нашего появления? – задумчиво изрекла я. – Ярослав, ты хоть что-нибудь понимаешь?

– Нннет, – слегка дрожащим голосом отозвался абориген.

– А есть оборонщик у этого города? – быстро спросил металлист.

– Ннннезнаю. Нннне пппохоже. Ужж ббольно сильнннное возммммущение.

– А что это может быть?

Амулетчик расширил и без того широкие от ужаса глаза. Домовой вторил ему из-за пазухи.

– Похоже на то, – взял слово менее пугливый металлист, – что что-то тут внезапно нарисовалось. Причем явно не очень приятное.

– Ага, – мрачно отозвался друид. – Скорее кто-то, чем что-то!

– Ты что-то конкретное почувствовал? – повернулся к товарищу Илья. – Или просто так к словам придираешься?

– Вот что, ребята, берите вещи, и айда на улицу, – не терпящим возражения тоном оборвал дискуссию друид. – Чует мое сердце, в деревянном доме сейчас лучше не оставаться.

Мы все-таки чуть-чуть задержались: домовой по просьбе Ярослава искал какие-то амулеты. Пока мы возились, скулеж собак заметно приблизился. Мы торопливо покинули комнату друг за дружкой.

– Надевайте! – шепотом велел Ярослав, как только мы оказались во дворе. В руках у него была горсть каких-то бирюлек на шнурках.

– А что это? – подозрительно покосился металлист.

– Защищает от зловредных чужаков, – пояснил талисманщик. – Ну же, чего мнетесь!

Мы послушно надели амулеты на шею. Правда, мы и сами были тут чужаками. Но, вроде как, не зловредными. Пока. Интересно, подействует ли на нас магия амулетов? Впрочем, вскоре все эти размышлизмы покинули мою голову. Вторженец приближался. Дебоширил уже в двух кварталах от нас.

А мы, притаившись во дворе гостиного дома, ожидали. Пока он не подойдет вплотную. Сердце бешено колотилось, скорее в преддверии быстрого бега по пересеченной местности, чем геройской схватки. Ярослав прижимал Тишу к груди – то ли на домового не хватило амулета, то ли так им обоим бояться было смелее.

Тут мне под коленки что-то мягко ткнулось, и я, чертыхнувшись, села на коврик. Рядом "приковрились" и остальные члены нашей безмерно храброй делегации. Конечно же! Ай да коврик, сообразительный ты наш! Не то, что мы, добровольные коровы на заклание!

Со стороны соседнего квартала послышался грохот и треск, там и сям расцветали пятна пожаров. А вскоре мы увидели возмутителя ночного спокойствия озерного города Ладога.

По улице медленно продвигался огромный, высотой с трехэтажный дом, сгусток мрака. Я, ожидавшая увидеть ту или иную версию Змея Горыныча, растерялась. Со Змеем еще можно было попробовать сразиться. Особенно на коврике. От этого же брала оторопь. Оно (а иначе и не скажешь!) двигалось по мостовой, поводя незнамо чем (возможно, мордой) от дома к дому. Словно чего-то выискивало. Внутри него то и дело проблескивали искры темного пламени. Они-то, запущенные темным щупальцем, и служили причиной возгорания. Проникать в его сущность мне решительно не хотелось, поэтому о том, что именно оно искало в жилых домах, оставалось только догадываться.

Конечно же, первое, что пришло на ум, так это то, что оно питается жизненной силой людей. Но потом мое воображение не к месту разыгралось: "а вдруг это демон – геронтофил", – думалось мне, – "который питается исключительно старыми девственниками мужского пола в возрасте семидесяти пяти лет с половиной?"

И я не удержалась, и улыбнулась.

Напряженность мгновенно спала, и включились было наглухо заблокированные перепуганным сознанием магические способности.

– Оно ищет путь домой, – уверенно сказала я. – А точнее, того умственно отсталого идиота, кто его сюда призвал.

– Откуда ты знаешь? – подозрительно отозвался металлист. – Антон, она права?

– Я-то откуда знаю? Я тебе что? Оракул?

– Помочь ему, что ли? – задумчиво протянула я вслух.

– Ты с ума сошла!

– Нет, мы улетим, а оно пускай тут все пережжет!…Тем более, – прислушалась я снова к чудищу, – по-моему, это детеныш. Вам что, его папу или маму дождаться хочется?

Мысль о предках монстрика оптимизма не внушала никому.

– И что ты предлагаешь? – скептически осведомился друид. – Ты знаешь, где оно живет? Или можешь с ним поговорить?

– Я с ним поговорю, – неожиданно вступил в спор Ярослав. – Если ты пообещаешь мне, что у него и взаправду нет дурных намерений.

– Ну… – задумчиво протянула я, – дурных намерений у него нет, это точно. Но! За последствия я, тем не менее, поручиться не могу. И, потом. У тебя что, лингводекодер есть?

– Чего? – не понял талисманщик.

– Это такой амулет для перевода на другой язык, – подсказал жадно прислушивающийся металлист.

– А! – только крякнул Ярослав. – Нет, ничего подобного у меня никогда не было.

– А как же тогда?

– У меня врожденные способности к имитации, – пояснил молодой маг. – Поэтому я хороший ремесленник по амулетам.

– И?

– Ну, вот ты же его поняла? – принялся торопливо излагать он, прижимая к себе Тишку, и поглядывая на уже приблизившегося монстрика.

– Скорее уж, догадалась.

– Тоже ничего. А я смогу еще и воспроизводить свои мысли на его языке. Только я его боюсь, и…

– Может не получиться? – догадалась я.

– Ага… И опасаюсь я, если честно, вдруг он недобрый… Ладно! Отступать нам все равно некуда! – внезапно решился он.

И выступил на полшага вперед.

Монстрик приблизился. Скользнул по нам непонятно чем (коврик инстинктивно отлетел метров на пятьдесят подальше), "отвернулся", и… "повернулся" обратно. Мне даже почудилось что-то радостное в этой непроглядной тьме с искорками. Ярослав, подавшись вперед, совершал непонятные телодвижения. Мне внезапно стало не по себе. Ага! А вот и разгадка собачьего скулежа! Инфразвук!

Пришлось расширить границы звуковосприятия.

Жить стало веселее. Не страшно, в смысле. А потом случилось и вовсе неожиданное – монстрик прекратил хаотично двигаться, и встал по стойке "смирно".

– Это я его попросил конечностями не махать, пока мы тут совещаться будем, – пояснил Ярослав. – А то он слишком пожароопасный.

– Классно! – восхитилась я. – И до чего же вы договорились?

– Что он поведет нас обратно. Ну, к тому месту, где он у нас появился, – начал оживленно объяснять "переводчик". – А потом мы попробуем его отправить домой, – уже не так уверенно добавил он.

– И чего мы ждем? Пошли быстрее! А то этот малец еще дорогу назад забудет…

Нам пришлось выдержать еще один неприятный сеанс инфразвука, потом монстрик развернулся, и, все так же, по стойке смирно, не маша конечностями, поплыл в обратном направлении. А, может, он даже не разворачивался, так и пошел задом наперед. Коврик двинул за ним, соблюдая пятидесятиметровую дистанцию. Прошло совсем немного времени, как коврик остановился. То ли обратно детеныш мрака двигался быстрее, то ли вообще шел напрямик, насколько позволял город, а не петлял, как до этого, по улицам.

– Перекресток! – ахнул рядом Ярослав. – Почти целый, – уточнил он, внимательно оглядевшись. – А я-то думал, что их все порушили!

– Чего? – не поняла я.

– Ну, это место такое особое, – пояснил абориген. – Раньше такие хоть и редко, но все же встречались. А потом их Валаамские волхвы с землей сровняли. Да, как видно, не все!

И зачем это, интересно?

– Понятно… А почему тут только две "двери", да и те какие-то неполноценные? – показала я на остатки каменных построек.

– Вообще-то, их больше было, – ответил Ярослав. – А эти, что остались, работать уже не могут, по идее. Видимо, тут кто-то потрудился, чтобы они заработали… – размышлял он вслух. – И, по-моему, этот "кто-то" собирал их по кусочкам.

Что-то в его словах было правдивое. По крайней мере, при свете вовремя взошедшей красной луны было хорошо видно, что каменные столбы, видимо, представляющие собой те самые "двери", были отнюдь не монолитные. Кто-то, вероятно, долго трудился, собирал каменные огрызки, восстанавливая колонны. И вообще, непонятно было, каким чудом столбы не рассыпались обратно на кучки.

Снова на душе засвербело – монстрику наскучило ждать, пока мы соизволим обратить на него внимание. Но, не успела я на него настроиться, как рядом что-то грохнуло, блеснуло, разве что дым, неизменный спутник дешевых спецэффектов, не повалил! Всю котловину "перекрестка" залило мягкое голубоватое сияние, и из одного портала появилась дама поистине неземной красоты. Изящная до пересмотра метрических эталонов, ослепительно-милосердная до переписывания икон Богоматери, красивая до… Вообще, не было слов описать весь шарм, излучаемой ею. Дама раскрыла рот, и… дико заломило уши, пришлось снова расширять звуковой диапазон – незнакомка изволила выражаться ультразвуком.

– Иззя, милый, – прописклявила она с деланным еврейским акцентом. – Где ты уже так долго? Иди-таки к мамочке, шалунишка!

Монстрик, хаотично маша конечностями, и так вовсю спешил к родительнице. Дама окуталась мраком, но продолжала пищать о красоте своего ненаглядного чада. У меня в голове вертелись три слова: "черт и ангел". Наконец мамочка нащебеталась, и, выйдя на свет лунный, обернулась к нам.

– Спасибо вам, – проверещала она, – за то, что помогли-таки уже вернуть моего ненаглядного Иззю. – Я навсегда в долгу перед вами, о благородные жители планеты 14856747!

– Не за что, прекрасная леди! – распищался Ярослав. – Мы были рады помочь вам, – приложил он руки к груди.

Дальше все шло в том же духе – дама звенела подобно комару, Ярослав вторил ей, восполняя жестами несовершенство дикции. Наконец светоносная инопланетянка вручила нам очередной талисман в виде ракушки на цепочке непонятного сплава, велела дунуть в случае крайней нужды, и, взяв Иззю за щупальце, удалилась. Талисман я немедленно прикарманила себе (точнее, повесила на шею).

– Дела, – озадаченно произнес металлист. – А ты, я смотрю, обрастаешь украшениями, – повернулся он ко мне. – А говорила, терпеть их не можешь…

– Интересно, это у них все мужики такие страшноватые? – не ответила я на подначку. – Как говорила моя бабушка, "если мужчина не похож на черта, то он уже красив?"

– Мудра была старушка, ничего не скажешь, – согласно покивал головой друид. – И вот что я вам скажу, друзья, – широко зевнул он, – Приключения приключениями, а я спать ужас, как хочу. Пойдемте в гостиницу, что ли…

Не знаю, как там Ярослав с Антоном, а мы с металлистом потратили полчаса драгоценного сна на обсуждение ночного происшествия. Илюха, со свойственной ему обстоятельностью, делал пометки в своем ненаглядном наладоннике. У меня уже в конец слиплись глаза, спать хотелось просто до безобразия. Даже несмотря на то, что товарищ спрашивал об "агентах Смитах" – после мамы с "детенышем" люди в черном окончательно перестали будоражить мое воображение. Организм срочно требовал подзарядки.

И я уснула. А металлист все стучал, и стучал, и стучал пластиковой палочкой в маленький светящийся экранчик, аки дятел какой. Но я, разумеется, его не могла слышать.

* * *

Наутро только и разговоров было, что о таинственном ночном происшествии. В уцелевшем гостином дворе, а точнее, в трактире при оном, собралась немалая куча народу – обсуждала так, обсуждала этак, и обсуждала вот так ночное происшествие.

В основном, это были перечисления причиненных моральных и материальных убытков, и ничего конструктивного. Любая попытка внести ясность в ситуацию моментально забивалась "охами" и "ахами" по поводу ущерба. Если у меня и было какое-то желание просветить народонаселение города Ладоги по поводу случившегося, то через пару минут его отшибло начисто. У парней стремления общаться тоже не наблюдалось.

Так мы и убрались из гостиного дома не солоно хлебавши. Да и до Валаама было уже совсем недалече, и терпеть муки голода хоть и надо было, но недолго. Мы погрузились на коврик прямо посреди двора, и никого не таясь, отправились в путь.

Валаам встретил нас вполне радушно. Коврик долетел до маленького порта, расположенного в глубине острова. Там же нашелся трактир, где мы смогли позавтракать, (дабы не сваливаться неизвестному волхву на голову прожорливыми невоспитанными гостями). В небе играло лучами восходящее светило, истошно кукарекал петух, ругалась сварливая представительница прекрасного пола – кипела обычная людская жизнь.

Местный Валаам отличался от своего техногенного собрата. Во-первых, тут не было изобилия православных храмов и монастырей. Хотя языческие были, и в изрядном количестве. Во-вторых, тут мирно сосуществовали маги самых различных оттенков – от отшельников, святым духом питавшихся, до некромантов. Правда, многие кудесники предпочитали селиться наособицу, но никто друг на дружку косо не смотрел.

Пока мы трапезничали, заведение посетило с десяток магов – у крикливой женщины оказалась корова с на редкость вкусным молоком. Они были разными – обросшими, стриженными, с фолиантами, без, спешащими, неторопливыми. Сила доброй половины из них не уступала силе старшего друида Заповедника. Признаться, меня такое обилие магов сбило с толку – как прикажете искать среди них нашего адресата? Впрочем, не только меня – синяя точка на свитке не стояла на месте, все время куда-то перемещалась. В конце концов, мы приняли решение обратиться к проходящему мимо молодому и симпатичному на вид магу за помощью.

– А, так это верховный волхв Терентий вам нужен, – определил сквозь мою рубашку ауру послания остановленный нами кудесник. – Он вас сам найдет, если вы на месте немного посидите, – указал он на лавку. А потом схватился за голову, пробормотал что-то о начале занятий, и щелкнув пальцами, исчез.

Мы последовали совету этого, наверняка местного студента, расположились на дубовой скамье в тени трех сосен. Под ногами расстилался огромный моховой ковер, в котором я насчитала аж семь разных цветов, совсем как у радуги. Над головой заливался невидимый соловей – видать, ему не хватило ночи, чтобы высказать все, что было на сердце. А мне лично не давало покоя совсем другое обстоятельство – все время казалось, что я была в этом месте. Но, в то же время, что-то в нем было не так. Собора православного не хватало, что ли? Или это было другое место?

– Здоровы будете, – неожиданно (я аж подпрыгнула!) послышался густой бас. – Хорошо ли долетели?

Перед нами высился эдакий отец Тук. Огромный, мощный, похожий на медведя детинушка с добродушными глазами немыслимого кислотного оранжевого цвета.

– Хорошо, спасибо на добром слове! – поклонился друид. – Мы к вам от волхва Глеба будем, – пихнул он меня в бок.

Я вскочила, совершила какое-то телодвижение наподобие японского поклона. Попутно вспомнила, что именно на меня косился давешний маг – значит, "пулька" Терентия досталась мне, запустила пятерню за ворот рубашки.

– Вот держите, вроде как ваша, – вручила я деревяшку волхву.

Рядом со мной разгибались из поклона Илья и Ярослав.

– Твоя правда, сестренка, – прогудел детинушка. Задержал на каждом из нас взгляд посиневших глаз на мгновение. – Моя. Спасибо. Пойдемте, что ли, гости дорогие, в мою обитель. Заодно осмотрим окрестности по дороге.

С этими словами он развернулся, и направился вглубь острова. Мне его поступь напомнила спокойное течение широкой реки. Ярослав, до сих пор с немым восторгом пялившийся на Терентия, очнулся, и чуть ли не бегом бросился за волхвом. Мы, заповедные, гуськом потянулись за ним. Домовой замыкал шествие.

Первой на нашем пути появилась обитель студентов-магов, россыпь домиков в сосняке.

Антон, увидев жилища, остановился. Прислушался.

– Не живые, – с некоторым, как мне показалось, разочарованием, молвил он.

Волхв с интересом поворотился к нему мощным и плавным движением.

– А что, домики бывают живыми?

Антон почему-то зарделся. Немного неуверенно кивнул головой.

– Интересно было бы поглядеть на такое чудо, – задумчиво молвил Терентий.

Глаза волхва зажглись неподдельным сиреневым любопытством.

Друид стушевался еще сильнее.

– А мне Антон обещал избушку вырастить, – вылез вперед Тиша.

– Вот как? – удивился волхв. И добавил заинтересованным тоном: – Если позволишь, я поприсутствую?

Антону ничего не оставалось делать, как кивнуть. Волхв удовлетворенно кивнул, повернулся было продолжить путь, но замер, прислушиваясь.

– Ах, негодники! – гулко вскричал он.

Я потом еще долго гадала, кого он именовал подобным образом. То ли того, кто заставил жалобно затрещавшую избушку подняться над поляной на вспучившейся фонтаном земле, то ли полуголого студента, то ли его подружку – полную румяную девку в цветастом сарафане. Скорее всего, всех вместе и каждого по отдельности.

Девица гордо вздернула нос, оправила подол, и не спеша пошла в направлении порта. Студент залился краской. Оцепенел. Волхв пристально вгляделся в одну точку – и через пару мгновений на поляне материализовался еще один маг в рясе. Тот самый, нашкодивший, судя по смущенному выражению лица.

– Немедленно найдите Авраама, и попросите его вас наказать, – устремил чуть давящий взгляд на проказников Терентий. – Сообразно проступкам. Ты, Петр, – указал он на первого студента, после наказания, оборонную магию подтянешь. Ты, Василий, ему поможешь. Я потом проверю. Идите, чада мои. И кайтесь, и учитесь прилежно.

Как ни был печален вид у студентов, а не улыбнуться они не могли. Еще бы! Я бы тоже не опечалилась, услыхав такое напутствие…

Дальше тропинка пошла в обход скал, рассеченных многометровыми трещинами, и пересекающихся под прямым углом, создавая полную иллюзию каменной кладки. Потом, петляя, поднялась по склону, и внезапно перед нашим взором открылась Ладога.

– Вот это да! – восхищенно выдохнула я.

– Нравится? – обернулся волхв.

Я кивнула. К чему лишние слова?

– Пойдемте, уже совсем немного осталось, там и полюбуетесь видами.

Это была совсем небольшая, но необычайно живописная бухта. Причудливо изогнутые сосны, казалось, выросли прямо из камня, сделали бы честь самому знаменитому садовнику страны восходящего солнца. Сквозь игольчатые ветви искрилось море. У самой скалы прилепился маленький аккуратный домик, на одного, максимум двух человек. Крыльцом он выходил на ровную – точно кто скалу ножом срезал – горизонтальную площадку. Не более ста квадратных метров, круто обрывающуюся вниз. Я подошла к краю – полтора метра до воды, дна не видать, ныряй – не хочу. В шторм тут, поди, совсем весело было.

"Наверное, Терентий поселит нас в другом месте", – подумала я, скептически оглядывая домишко. – "Тут нам всем тесно придется".

Стоявший спиной волхв обернулся. Посмотрел на меня лукаво, но ничего не сказал. Телепат! Конечно же, телепат.

Я зареклась что-либо думать в дальнейшем на его счет.

Мы скинули обувь в прихожей, по одному вошли в комнату, и… замерли на месте! За дверью находилось громадное помещение. Да еще и снабженное, по меньшей мере, семью дверями. Наверняка за ними скрывались немаленькие покои.