Текст книги "Академия нежити. Кафедра неприятных последствий"

Автор книги: Татьяна Зингер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Их были не готовы принять. Запреты и ограничения, сегрегации, войны.  И тогда потусторонние решили взбунтовать. Банши и драконы, упыри и разумные зомби, гули – они затеяли свою революцию.

По словам Игната, нежить не ищет зла. Ну, конечно, а кто скажет, что будет кромсать магов из жажды мести. Нет-нет, сугубо благие намерения – не океаны крови, а всего-то реки. Вся надежда на того, кто спит мертвецким сном аки заколдованная принцесса.

Колдун, которого я должна – ага, держите карман шире – воскресить, могущественен настолько, что ему подвластно возглавить восстание. Никто из ныне живущих не сравнится с ним.

Когда он был отравлен, и надежда сопротивления рухнула. А потом им пришло в голову, что оживить его может любой сильный некромант, необязательно квалифицированный. Декан моего университета год искал мага и остановился на мне. Это при том, что в учебе я не блещу, а ресурсы – чуть выше среднего.

Что-то не складывается, не так ли? Неужели на свете мало некромантов, готовых помочь? Почему со мной поделились планами, не боясь отказа? Якобы декан поверил в меня. Почему он так решил? Что мешает мне прямо отсюда пожаловаться в управление магических дел о попытке нарушения режима? Один звонок, одно электронное письмо – и от сопротивления не останется и следа. Мой гражданский долг будет выполнен.

– Ты не посмеешь, – резко пресекла Рита.

– Почему? – Я с сомнением потерла переносицу. –  Ты же сама недолюбливаешь нежить.

– Потому что в тебя верят. – Подруга поджала губы, а в глазах её появилось нечто воинственное. – Не соглашайся никого оживлять, если не готова столкнуться с последствиями, но не предавай их. Давай выждем, осмотримся, а? Может, откопаем что-нибудь интересное? А потом, если поймем, что они представляют угрозу, я лично позвоню, куда следует?

Был ли у меня выбор? Учебу в академии никто не отменял. Придется ходить на лекции, отвечать на семинарах и постоянно – ежеминутно – ожидать удара в спину.

Могут ли меня заставить?

Нет. Даже если к моему горлу приставят кинжал, я не соглашусь. Лучше – смерть, чем дурная слава.

Впрочем, ни Игнат, ни Антон не выглядели безжалостными палачами. Вполне возможно, что вся их история – красивая выдумка. Ну, есть у них в закромах дохлый маг, ну, хотят они его оживить ради какого-то своего умысла. Но всё остальное, включая участие моего декана, – полная чушь. Навели тумана, чтобы я почувствовала свою значимость и поддалась на их уговоры. Ага, но я ж не последняя дура. Вижу, как нелепо получается: великого колдуна должна воскрешать какая-то Ника Миронова.

Мы с Ритой уверились в мысли, что за словами Игната нет никакой силы. Сказать можно что угодно. Кто докажет-то, что так оно и есть? Пока мне не позвонит лично декан и не попросит возродить кого-нибудь за пятерку по экзамену – никаких воскрешений.

С этой мыслью я и завалилась обратно в кровать. На сей раз под бдительным контролем Риты.

Глава 5

Звуки, которые доносились из-за стены, было невозможно описать словами. Дьявольские крики на грани разумного и долбежка-долбежка-долбежка. Словно перфоратором по бетону. Я перевернулась на левый бок и накрыла голову подушкой, но басы ворвались сквозь пуховой заслон. Пришлось разлепить веки. Рита, осоловевшая и взъерошенная, тоже проснулась – небывалое событие! – и сейчас награждала самыми замысловатыми эпитетами нашу единственную и неповторимую соседку, а заодно её музыкальные вкусы.

– Юнона приносит кого-то в жертву? – предположила Рита.

– Надеюсь, приносят её…

Мы, не сговариваясь, встали с кроватей и двинули в гости к Юноне, которая вовсю кашеварила в переносном котелке что-то неаппетитное, со сладковатым душком. По-моему, на поверхность всплыла и тотчас пошла ко дну жабья лапа.

– О, девочки, вы встали? – обрадовалась банши, не отвлекаясь от кипящего варева.

– Да с тобой любой мертвец встанет, – голосом того самого мертвеца произнесла я.

– Вам не нравится грайндкор? – понимающе заключила Юнона и убавила на ноутбуке громкость.– Сорри. Я привыкла быть одна, совсем забыла про вас. Не обижайтесь, ок? Мое предложение куда-нибудь сходить в силе? – добавила она елейным голоском. – А то завтра пары, надо развеяться перед многочасовыми муками.

Я хотела послать куда подальше и её, и совместные походы, но Рита, на удивление, согласилась.

– Конечно, в силе! Где у вас тут вкусно и недорого кормят? В столовой мне расхваливали только овсянку, но, судя по тому, какого синего оттенка она была, предлагают её не первую неделю.

Юнона пообещала показать нам самые злачные места, и мы отправились собираться.

– На кой нам дружить? – в коридоре буркнула я.

– Лучше с ней, чем совсем одни, – философски изрекла Рита.

Спустя полчаса мы втроем вышли за пределы академии и очутились на окраине города. Здесь было… холодно. Деревья, скованные ледяной коркой, казалось, могли рассыпаться от порыва ветра. Замерзшее озеро безмолвствовало. Густой туман покрывал землю молочным плащом. Небо, синее-синее, будто  щедро залитое краской, и то было холодным донельзя.

Редкие люди – и нелюди, – утепленные по самые уши, передвигались исключительно быстрым шагом. Видимо, слухи о том, что нежить не реагирует на температуру, были преувеличены.

Рита потерла варежку о варежку и произнесла, выбивая зубами чечетку:

– Холодина. Как тут живут?!

– Да ладно вам! – Юнона выпустила облачко пара. – Всего минус пятнадцать, безветренно – не погода, а сказка! Это вы еще зиму нашенскую не видели. Бывает и минус сорок.

Судя по всему, у Риты, приехавшей из плюсовой Москвы, само словосочетание «минус сорок» вызывало трепетный ужас.

– Как я буду писать дипломную работу о лечебных растениях, если они от мороза загнулись? Не, ну так и напишу: «Всё тлен», – всхлипнула она, а Юнона расхохоталась.

Впрочем, Рита быстро оттаяла. Мы прогулялись по белоснежному городу, заглянули в бистро, оформленное в стиле древней Руси, где кормили недурными щами с квашеной капустой, винегретом и почему-то пончиками. После чашки капучино с ликером – очень по-древнерусски – Рита начала довольно улыбаться, а когда увидела за соседним столиком приятных молодых людей, и вовсе просияла.

– Пробьемся, – подытожила она. – Здешние парни ещё не знакомы с коренными москвичками.

К полудню мы обошли все торговые центы и накупили зимних вещей, чтобы обмен опытом с АНиПС не обернулся переохлаждением и больничной койкой. Юнона как-то поразительно легко провела нас по распродажам, словно была завсегдатаем магазинов. Её траурный черный стиль не казался модным – но в тенденциях она разбиралась, чем сразу полюбилась Рите. Банши говорила мало, больше слушала, но нас это устраивало. Всё равно переговорить Риту невозможно: та выдавала сто слов в минуту и замолкала только для того, чтобы набрать в легкие воздуха для новой пулеметной очереди.

За это, в принципе, я её и любила.

А когда свечерело, мы оказались в шумном баре с глупым названием «Жить и нежить», где собралась вся молодежь этого захудалого городишка. За барной стойкой выпивала компания парней, и, пока один пытался залпом осушить горящий коктейль, остальные подначивали его и громко ржали. Музыка драла барабанные перепонки. Здесь было громко, грязно и очень по-студенчески.

– Это по-нашему. – Рита плюхнулась за столик у не мытого годами окна. – О, смотри, какая у них алкогольная карта! На трех листах!

– Ты сопьешься, – предостерегла я её.

– Никсен, не зуди. Дай отпраздновать прибытие в столь чудные края чем-нибудь вкусным. Девушка, эй, примите заказ! – Рита замахала руками, и официантка лениво подплыла к столику, вытянула из-под пояса блокнот и ручку. – Нам три Б-52 и каких-нибудь лонгов поядренее!

Юнона не стала спорить с лихой травницей, а я добавила к заказу гренки и «Цезарь», чтобы не улететь после первой рюмки. После первой не улетела, но спустя полчаса мы были веселы беззаботны и готовы на любые подвиги.

– Современный мир слишком жесток к тем, кто не плывет по течению, – вещала Юнона трагичным голосом. – Возьмем, к примеру, меня. Вы судите мой внешний вид, да? Считаете меня замкнутым чучелом? Но я ведь совсем другая! – Кулачок ткнулся в грудь. – Я гораздо интереснее и светлее, клянусь.

Ага, сама светлость, разве что вопит так, что кровь из ушей течет. Впрочем, я промычала что-то одобрительное, а Рита и вовсе не внимала печальному монологу. Её сканирующий взгляд уже зацепился за кого-то, сидящего в дальнем углу полутемного зала.

– Скоро вернусь, – хихикнула подруга и, виляя бедрами, пошла по узкому проходу меж столов.

Всё, следующий час её можно не ждать.

– А вы ничего так, девочки, – подмигнула мне Юнона. – Я думала, очередное мясо, ан нет, настоящие чародейки. Вы не представляете, как мне одиноко, все соседки – тухлый сорт. Но вы – супер! Слышишь, Ника? Вы – лучшие!

Видимо, в её глазах двоилось, но «мы» благодарно кивнули и вернулись к ковырянию пожухлого салата.

– А вот и я! – Рита внезапно выросла перед нами. – Прикиньте, как мне повезло! Наткнулась на студентов нашего вуза. Знакомьтесь, Антоша и…

Второго можно было не представлять. Справа от моей деятельной подруги скалился в плотоядной улыбке Игнат. Он стоял, скрестив на груди руки, в неизменной клетчатой рубашке. Я мигом протрезвела и гордо вздернула подбородок. Ну его к лешему, а то и подальше. Мысленно нарисовала стрелку, указывающую, куда конкретно Игнату стоит отправиться. Путь был извилистый, но короткий.

– У нас нет свободных мест, – ответила грубо.

– Сейчас будут, – улыбнулся Антон и побежал к соседнему столику отбирать стулья.

Рита мечтательно ахнула, глянув на него, и опустилась на диванчик, а Игнат не сдвинулся с места. Так и изучал меня голодным взглядом, от которого по спине неслись искровые разряды. Когда Антон притащил два стула, его товарищ поставил один рядом со мной и сел плечо к плечу. Я различала аромат туалетной воды Игната, чуть горькой, можжевельниковой.

Антон оказался рядом с Ритой и подозвал официантку, диктуя новый заказ.

– Рит, мы вроде хотели побыть одни, – проскрежетала я, поглядывая на Юнону, которая безо всяких эмоций уставилась в стену.

Так, с одной хватит, иначе она вот-вот окажется в другом, более гостеприимном мире.

– Чего? –  Подруга насупила веснушчатый нос. – Глупости! Нам не помешает обзавестись новыми друзьями!

– Тогда предлагаю познакомиться. – Игнат поднял руку, точно прилежный ученик. –  Покровский Игнат, четвертый курс, кафедра изучения нежити.

Мы ещё и учимся с ним на одном потоке. Я обреченно простонала, опрокидывая в себя стопку с чем-то убойным. Всё разом стало капельку проще и  радостнее.

– Антон Первухин, – оскалился кровосос, – четвертый курс, кафедра невербальных заклинаний. Мы с Игнатом лучшие друзья и соседи по общежитию.

– Прямо как мы, – восхитилась Рита. – Прикольно, да, Никсен?

– Ага, очень, – уныло ответила я.

Игнат закатал рукава, обнажая выбитый на предплечье узор. Я принципиально отвернулась, только бы не изучать ни руку этого «революционера», ни его самого. Пристальный взгляд сверлил во мне дыру. Мне вновь стало не по себе. Либо Игнат специально подстроил нашу встречу, либо это чудесное совпадение, в которое я не верю.

От злости свело скулы.

– Ты что-нибудь хочешь? – спросил он, перекрикивая музыку,

– Чтобы ты свалил, – кивнула.

Игнат рассмеялся во весь голос, откинувшись на стуле.

– Извини, этого нет в меню. Ты подумала над моим предложением?

– Мой ответ не изменился. Я тебя на порог не пущу и уж точно не буду воскрешать незнамо кого.

Мой нежелательный собеседник помолчал и сделал длинный глоток из бокала, наполненного золотистым сидром. Я продолжила жевать вчерашний – если не позавчерашний – «Цезарь». Вместо того, чтобы ударить в голову, алкоголь постепенно выветривался, но добавку я не заказывала. Обстановка требовала максимальной собранности.

Зато Рита с Антоном прям-таки спелись и весь вечер провели вместе, пожирая друг друга взглядами. Я всегда удивлялась умению подруги влюблять в себя парней, хотя сейчас не была уверена: нужна ли ему Рита или это способ подобраться ко мне?

Тьфу, так и до паранойи недолго.

Короче говоря, Антон был само очарование, а Игнат благоразумно помалкивал, но я ощущала на себе его заинтересованность, а туалетная вода так въелась под кожу, что, казалось, я сама пропиталась ею насквозь.

– Никсен, давай отойдем на минутку, – наклонилась ко мне Рита и потащила в сторону туалетной комнаты.

Припудрив носик и осмотрев себя в зеркале, она заявила:

– Не знаю, как ты, а мы с Антоном идем гулять. Не кисни, лады?

– Слушай, оно тебе надо? – с волнением спросила я, хотя понимала, что подругу уже не остановить. Ничего безрассудного она делать не станет, ума хватит, но и уйти куда-то в незнакомом городе с первым встречным – так себе идея.

– Не парься. Антон обещал показать мне берег реки, – проворковала Рита.

– На кой тебе сдалась эта река, она же замерзла! – взвыла я, но не была услышана.

Надо бы рассказать ей, что случайные парни из бара оказались теми самыми, которые похитили меня вчерашней ночью. Да только подруга перебила меня на полуслове:

– Вот и замечательно, заодно и выведаю, чего они добиваются!

Вскоре она попрощалась с Юноной, чмокнула меня в щеку и покинула душное помещение. Мы остались номинально втроем – Юнона что-то вырисовывала на салфетке, – но по факту наедине. Игнат постукивал пальцами по столу в такт музыке. Татуировка на его предплечье плыла, словно живая, перетекала линиями и геометрическими узорами по коже, скрываясь под рукавом. Я силилась разглядеть рисунок краем глаза, но он не складывался ни во что четкое.

– Потанцуем? – предложил Игнат с ухмылкой.

– Тебе ничего не светит, уяснил?

– Вполне, – огорченно.

Я засомневалась: он раздосадован тем, что уходит добыча-некромант, или взаправду собирался пригласить меня на танец посреди забитого народом бара? Очень романтично, ага.

Минут пять мы просидели, не разговаривая друг с другом. Дальше молчать было просто неприлично. Игнат и сам это понимал, потому дернул плечом:

– Ладно, до встречи. Не беспокойся, я расплачусь.

– Вот уж не надо, – сморщилась я.

То ли Игнат решил показать себя с лучшей стороны, то ли ему некуда было девать деньги, но вскоре официантка принесла чек. Да он издевается! Ничего, я верну всё до копейки, чтобы этот самоуверенный тип не считал, что сможет купить меня парой коктейлей. Ему очень повезло, что он улизнул раньше, чем я окончательно разъярилась.

– Пойдем в общежитие? – предложила Юноне.

Та вроде протрезвела и смотрела на меня почти осмысленно.

Банши неоднозначно икнула, но со стула поднялась.

– Вообще-то я никогда не пила, – по секрету шепнула она мне и радостно захихикала.

– Да я уже поняла.

На свежем морозном воздухе было так хорошо, что я долго стояла, дыша полной грудью, и пялилась на небо. Точно такое же, как в моем детстве: невероятно черное, глубокое, утыканное серебряными звездами.

– Красиво, да? – подала голос Юнона.

– Ага, – согласилась я, отгоняя воспоминания.

Возню в темном закоулке мы услышали, едва отойдя от бара. Кто-то дрался, причем, судя по смешкам и репликам, это была даже не драка – а избиение. Трое на одного или даже четверо? Хм, несправедливо. Наверное, не стоило мне влезать в новую передрягу, но дурной – упертый и неугомонный – характер никто не отменял.

– Я на минутку, – сказала Юноне, а та равнодушно кивнула.

***

Пятеро парней окружили кого-то, лежащего на мерзлой земле. Удары приходились в живот и грудь, и человек весь съежился, но ничего не предпринимал и никак себя не защищал, видимо, потеряв сознание. Я могла бы развернуться и уйти, но чувство справедливости взяло верх. Честные драки – это прекрасно, но избиение лежачего никуда не годится.

– Отвалите от него! – Я свистнула в два пальца, привлекая к себе внимание.

Пальцы уже сплетали атакующую руну, привычные слова ложились под язык. Все пятеро повернулись в мою сторону. Та самая компания из бара, нетрезвая, озлобленная, изучала меня как лакомое блюдо. Тот, который недавно залпом глушил горящие коктейли, гоготнул:

– Ребят, глядите, она с нами драться приперлась! Офигеть! – восхитился он, приближаясь ко мне. – Лапа, ты ведь не будешь бить тех, кто не вооружен?

«Буду», – почти ответила я, когда о стены разбился дикий вопль, исторгаемый банши. Он не подействовал на меня – хотя на всякий случай я выставила щит, –  зато раскидал по сторонам пьяную компанию. Те затыкали уши пальцами, вертели головами в поисках источника крика, да только он был повсюду. Юнона надвигалась на них медленно, но неотвратимо, как танк. Такой вот худощавый, облаченный в черные одеяния танк.

– Не стоит благодарности, – подмигнула она мне, когда компания рассосалась по заснеженным улочкам.

– Э-э, спасибо, – поблагодарила я с некоторым сомнением. – Я бы и сама справилась, если честно.

– Так это ж не ради тебя. Люблю припугнуть всякое человеческое мясцо, – Юнона причмокнула от удовольствия и двинулась в сторону академии.

Интересные, конечно, у неё развлечения. Рита как всегда была права: нашу соседку лучше держать в друзьях, нежели враждовать с ней и огрести каким-нибудь смертельным проклятием в момент, когда банши заскучает.

Но я отвлеклась…

Избитый человек лежал на боку, притянув колени к груди, и голоса не подавал. Я сделала к нему шаг, но остановилась, рассмотрев клетчатую рубашку и взлохмаченные сильнее прежнего волосы. Игнат?! Одна часть меня хищно осклабилась, мол, так тебе и надо. Зато другая, добродетельная, поспешила подать ему руку.

– Ты как?

Он встал, покачиваясь. Глаза были пусты, и синева в них выцвела. Плечи его безжизненно опустились, ворот рубашки был порван, а куртка и вовсе валялась поодаль. Игната нисколько не волновало это, как и на то, что носом текла кровь, и нижнюю губу раскроило. Парень был не в себе – что-то одурманило его, подмяло под себя разумное, оставив голую оболочку. Вот почему он никак не среагировал на нападение.

– Идти сможешь?

Игнат не ответил, но побрел незнамо куда, спотыкаясь на ровном месте, готовый завалиться лицом вперед. В минусовую температуру. В одной рубашке.

Блин, только смерти от обморожения моей совести не хватало.

Эту ночь мы провели вместе. Ну, в смысле, благопристойно гуляли по академии, пока Игнат отходил от чар. Я не могла оставить его в таком виде, а потому вначале укутала в куртку, а затем потащила за ладонь, скрежеща зубами от гнева. Причем злилась не столько на него, сколько на себя – давно бы могла завалиться спать, так нет, ринулась восстанавливать справедливость.

Игнат молчал, бредя следом точно призрак. Водянистые глаза не выражали ничего. Знала бы я, где его спальня – уложила бы на коврике и свалила; а так пришлось сесть в холле на скамейку и следить за тем, чтобы безвольное тело не бухнулось вниз. К себе я его тоже не повела, чтобы не объясняться перед Ритой, если та, конечно, вернулась со свидания. А мобильного телефона при Игнате не обнаружилось. Короче, мимо по всем фронтам.

Только к рассвету его дыхание участилось, а взгляд приобрел осмысленность. Игнат хрустнул позвонками и вопросил сиплым, надломленным голосом:

– Что со мной было?

– Ничего особенного, всего-то сильнейшее воздействие на сознание, от которого ты отключился. Но теперь точно сумеешь самостоятельно дойти до комнаты.

Я встала и, зевнув во весь рот, собралась уходить, чтобы поспать хоть часик перед парами.

– Миронова! – Игнат дернул меня за шарф, и тот размотался, оставаясь в его пальцах. – Я не представляю, что меня отключило, но… Спасибо.

В глазах появилось непонимание, а самоуверенность стекла с лица, делая то беззащитным, уязвимым. Обычным человеческим лицом. Я хмыкнула и не стала забирать шарф.

– Подкачай навык защиты, революционер, иначе тебя съедят с потрохами.

Глава 6

Занятие по влиянию на разум началась с того, что меня чуть не спалило заклинанием на двери лектория. Оказывается, вход сюда разрешался только по пропускам, который я благополучно забыла в спальне. Одноклассницы, наблюдающие за тем, как струя пламени проносится в сантиметре от моих волос, гаденько поржали, но потом одна из них, миловидная блондинка с черными белками глаз, протянула мне свой пропуск.

– Заходи, – приветливо улыбнулась она. – Ты новенькая, да? Нормальная?

Это прозвучало так странно, будто диагноз. Нормальность в здешних стенах была чем-то неправильным, и поэтому поток студентов – сорок пять разновозрастных существ – изучал меня с нескрываемым интересом, пока я доставала тетрадь и ручку.

Все расселись по местам. Преподаватель постучал по доске, призывая к вниманию, когда в лекторий ворвался Игнат. Встрепанный, не выспавшийся, с раздутой губой, он долго искал свободное место и, разумеется, остановился на том, что было рядом со мной. Я выругалась про себя и убрала сумку с сидения. Игнат пах чистотой (когда успел помыться-то?) и был одет в новенькую рубашку, но с такими красными от недосыпа глазами, будто налитыми кровью. Здороваться я не стала. Он почему-то тоже.

Носатый преподаватель сверился со списком в журнале и посмотрел на студентов поверх очков.

– Кто у нас Ника Миронова?

Я подняла руку.

– Москвичка, значит, – протянул с уважением. – Ну и как в вашей Москве, лобстеров на ужин едите?

– На завтрак, – поправила его, – на ужин у нас черная икра без хлеба.

Хохотнув, он представился сам – я не успела записать его имени, только фамилию, Котельников –  задал мне несколько вопросов о ресурсе и знании теории, а затем принялся выводить на доске нескончаемые формулы. Мел неприятно скрипел, аудиторию клонило в сон. Игнат так вообще прикрыл веки и, кажется, задремал. Я изучала его профиль, острый, неровный, длинные ресницы, тонкие губы, родинку у уха.

Вполне себе симпатичный парень, пока не открывает рта.

– Нравлюсь, да? – шепнул он, не разлепляя век.

Я надулась, собираясь ответить что-нибудь едкое, но после вспомнила его вчерашнего, потрепанного, с разбитой губой, и миролюбиво полюбопытствовала:

– Ты как вообще?

– Как будто по мне проехались трактором, но в целом прекрасно. Извини, что заставил тебя проноситься со мной всю ночь. Не представляю, что на меня нашло.

– Бывает, – ответила я и вновь погрузилась в вереницу из символов и букв, вычерчиваемых на доске.

С ним было комфортно молчать, и меня это устраивало. После лекции стояло практическое занятие, и когда Котельников попросил нас разбиться на пары, я как-то машинально оказалась рядом с Игнатом. Нет, ну а чего, пусть расплачивается за спасенную шкуру.

– Итак, пробежимся по ментальному воздействию на разум и защиту от него, – сказал преподаватель и уткнулся в газету, не интересуясь студенческими успехами.

Очень своевременная тема, если учесть, что разум Игната отключило чьим-то заклинанием. Я подула на руку и вырисовала руну воздействия, надеясь увидеть остекленевший взгляд оппонента, но…

Игнат с легкостью заблокировал мой удар. И ответил своим, от которого меня на секунду выбросило прочь – не помог даже щит. Я прочувствовала на себе его силу, и она сносила на своем пути всё как неспокойная река. Мир пронесся перед глазами, а затем всё потемнело, и голоса смолкли.

Обалдеть! Как его вообще заворожили с такими-то способностями?!

– Извини, – растерянно улыбнулся Игнат, когда меня отпустило. – Я думал, ты сильнее.

– Я теоретик, а не практик, – сказала обиженно.

В голове отдавалось чужим воздействием. Если магия и имела какой-то почерк (в чем ученые сомневались), то у Игната она была очень напористая, резкая, но пахнущая той же прогорклой полынью, что и её хозяин. Неестественный какой-то запах, чужеродный, я не могла сопоставить его с Игнатом.

К концу занятия чары более-менее усвоились, и Игнат уже не мог так запросто выключить меня из реальности. Впрочем, мне ни разу не удалось одолеть его. Обидно!

Когда занятие окончилось, Игнат дождался, пока я соберу сумку, а точнее – без разбора свалю всё внутрь.

– Показать, где следующая пара? – предложил он миролюбиво.

Я с радостью согласилась, ибо преспокойно запуталась бы в переплетениях ходов академии и очутилась где угодно, кроме нужного кабинета. Мы шли по коридору, когда пиликнул мой телефон. Одно непрочитанное сообщение. Я удалила его, не открывая, но лицо при этом перекосило от раздражения. Жест не укрылся от вездесущего Игната.

– Назойливый поклонник?

– Что-то типа того, ага.

– И много у тебя их?

– Достаточно, – нехотя бросила я.

– Какая-то ты неразговорчивая, Миронова. Или считаешь, что я тоже встану в очередь за право обладанием твоим сердцем? Тогда напомню: мне от тебя ничего не надо, кроме помощи, за которую я, между прочим, готов платить, – прыснул Игнат и показательно ускорился. – Но извини, если надоедал! – донеслось до меня насмешливое.

Я не стала его догонять. Обойдется. На этом раз мы расселись по разным углам лектория и не смотрели друг на друга даже случайно, чтобы не сталкиваться взглядами. Совсем позабыла, какой неприятный этот тип.

Не нужен он мне ни в каком качестве: ни приятелем, ни уж точно парнем.

***

Весь вечер Рита порхала на крыльях любви, что меня искренне пугало. Нет, влюблялась она каждый раз всерьез и навсегда, только «навсегда» обычно заканчивалось первой же ссорой. Дело в другом. Как мою подругу угораздило связаться с кровососом? Её, предвзято относящуюся ко всему, что хоть как-то отличалось от границ человечности, ненавидящую смерть, тянуло к нему как магнитом.

Это было неправильно. Впрочем, в последнее время у меня всё кругом вызывало подозрение, будь то шум в коридоре (опасность!) или ледяная вода вместо горячей в кране (подстава!). Но, как говорится, если у вас паранойя, это ещё не значит, что за вами не следят.

– Ты не представляешь, насколько он мне нравится. –  Рита обхватила подушку и вжимала её в себя, точно обнимая. –  Мы всю ночь болтали о всякой ерунде, ну, типа учебы или увлечениях, а на прощание поцеловались. О-о-о, это было так круто! Да я убить за него готова!

– А тебя не смущает, что он, кхм, хладнокровный?

Язвительную реплику о длинных клыках, которые мешают целоваться, я оставила при себе.

– Да в нем тепла побольше будет, чем в твоем, – оскорбилась Рита.

– В каком моем? – не поняла я, отрываясь от ноутбука, где бездумно листала новостную ленту.

– Ты думаешь, я не видела, как ты рассматривала друга Антона? Как его, Игорь?.. На «И» что-то, да? Не спорю, он фактурный, еще и татуировка эта, но какой-то мрачный. Фу, не люблю таких.

О, нет, подруга, тут ты ошибаешься. Да я скорее вернусь к неугомонному Артуру – тот атаковал мою страничку комментариями и просьбами дать ему самую-последнюю-на-свете попытку, – чем замучу с Игнатом. Меня от одного его имени на «И» воротит.

– Рит, я же пыталась объяснить тебе, что именно Игнат с Антоном упрашивали меня возродить того колдуна, но ты не услышала. Нам с ними точно не по пути.

– Почему же, услышала. Просто это судьба, – заявила подруга восторженно, отбросив подушку. – Из целого бара мужиков я выбрала эту парочку. Давай дадим им шанс, а? Ради меня.

– Извини, но преступать закон просят не тебя, а потом и шансы давать не тебе. – От негодования я уронила крышку ноутбука на клавиатуру. – Пойду-ка прогуляюсь!

Рита бурчала что-то обвинительное, пока я натягивала кроссовки, но не останавливала меня. Мы столько лет провели бок о бок, что она как никто другой знала, что я быстро остываю, если остаюсь наедине с собой – и долго тлею в компании с кем-то.

Из спальни Юноны смердело тухлыми яйцами – сколько можно готовить всякую мерзость?! Куда она свои варева девает-то, неужели сама пьет?

Я зажала нос пальцами и двинулась по коридору незнамо куда.

Меня вело не зрение, но чутье. Обострившееся до предела, оно звало куда-то вглубь, подальше от шумного общежития, от административного корпуса, от лекториев и спортивного зала. Холод уже не казался таким зловещим, мы сроднились с ним, свыклись. Я куталась в толстовку, но скорее от напряжения и нервного озноба.

Наверное, я пропустила момент, когда оказалась в катакомбах, освещенных тусклыми лампочками, которые загорались от движения и гасли за моей спиной. Как меня угораздило завернуть сюда?..

Но интуиция звала туда, в самый низ. Невидимая нить протянулась между мной и чем-то, что хранилось в глубине этих коридоров, скрытое под толщей пыли.

Это был древний склеп. Я отодвинула кованую решетку и вошла внутрь, спустилась по каменным ступеням и оказалась перед гробом, высеченным из куска мрамора. Как в сказках. Там, наверное, дрыхнет местная принцесса в ожидании поцелуя прекрасного принца.

Кончиками пальцев коснулась ледяного мрамора. И тут крышка откинулась, легко, точно пластмассовая.

Сквозь пепельный сумрак я увидела лицо того, кто покоился в гробу; правильное и аккуратное. Он был очень красив, но какой-то неестественной красотой, от которой по коже пробежала волна дрожи. Его синеватые губы изогнулись в ухмылке, ресницы дрогнули. Мужчина открыл глаза и произнес хрипловато, будто не размыкал губ много веков:

– Вот ты какая, Νίκη.

Я отшатнулась и уперлась спиной в промерзшую стену. Картинка размылась, стерлась от  неловкого движения, и только легкое головокружение напоминало о том, что только что я повстречалась с тем самым магом, которого мне требовалось возродить.

С невозможно красивым магом. Он казался ожившим портретом: высокий лоб, тонкие скулы, выступающий кадык. Было в его внешности что-то восточное, в миндалевидных глазах и в смуглой коже, и в носу с благородной горбинкой.

С невероятно сильным магом. Отголосок его мощи наполнил меня всю, пробрался в нервные окончания. Секундное вмешательство, и я ослабла, будто из меня выкачали весь источник подчистую. Ноги подкосились, и страх, ненормальный, а оттого особо сильный, сковал тело.

– Твоя магия вкусна, та, что несет знамя победы, – отдалось в висках сладким шепотом, от которого свело лопатки.

Не помню, как бежала обратно, как неслась сквозь коридоры, как зажигались и гасли лампочки. Я очнулась только в корпусе общежития, задыхаясь и потирая ноющий бок.

Неужели это было по-настоящему? С мертвецами я ещё не контактировала, и, надо сказать, мне не понравился первый опыт – слишком уж он болезненный и опустошающий.

Рита тоже не теряла времени даром – вместе с Антоном она хрустела чипсами за просмотром какого-то боевика. Я вошла под стрельбу и неприличную ругань.

– Ты чего такая… помятая? – удивилась подруга, а Антон смутился и весь подобрался, будто я могла отходить его веником за поползновения к Рите.

– Где живет твой дружок-революционер? – В моем голосе появилась нотка безысходности.

– В смысле? Какой? Игнат? В общежитии. А, н-у-у, пятнадцатая комната, – не сразу нашелся кровопийца. – А что?..

– Кажется, наша малышка собралась провести вечер в компании приятного молодого человека, – прыснула Рита.