Текст книги "Академия нежити. Кафедра неприятных последствий (СИ)"
Автор книги: Татьяна Зингер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Как мрачно и пафосно, – усмехнулась, чтобы тишина не сдавливала виски. – Не хватает только эпитафии какой-нибудь, типа «Белоснежке от любящих гномов».
Игнат хмыкнул, но как-то безрадостно. Ему единение с гробом – и тем, кто лежал внутри – давалось нелегко. Я хотела дотронуться до него, чтобы подбодрить, но вместо этого мои пальцы коснулись крышки. Защитное заклинание как-то легко пропустило этот своевольный жест. Холодный камень, неживой, молчащий, как молчат все надгробия. Я смежила веки, надеясь узреть что-то необычное, но не увидела ровным счетом ничего.
– Чувствуешь что-нибудь?
– Не-а, – ответила разочарованно.
Признаться, я ждала чего-то особенного, какого-то знака, намека, шепотка
– Я могу оставить вас наедине.
– А смысл? Этот твой Александр не жаждет пообщаться со мной. Если честно, мне кажется, что мы зря сюда приехали. Я не ощущаю никакой связи.
Это было почти правдой, разве что чутье вопило дурниной: «Убирайся отсюда, пока цела»!
– Да, – тряхнула волосами, – ничего тут нет. Бессмысленная поездка какая-то получилась. Пойдем отсюда.
Но вместо того, чтобы поскорее свалить из пещеры, Игнат проводил долгим взглядом гроб и сказал:
– Он обещал отпустить меня, как только получит обратно своё тело. Но я не знаю, должны ли мы его оживлять. Уже не знаю.
На обратном пути мы жевали слепленные мною бутерброды, запивая их отвратительным растворимым кофе, и помалкивали. Поездка выдалась бесполезной, зато нас с Игнатом объединило нечто, что накрепко повязало судьбы. Былая неприязнь куда-то испарилась, да и была ли она настоящей? Скорее защитной реакцией, помноженной на тупое знакомство (кто вообще связывает девушку?!)
Короче говоря, я смотрела на Игната как-то иначе, как, наверное, не стоило бы ради собственного здоровья. Колымага остановилась у ворот, и её водитель насмешливо козырнул:
– Миледи, вы прибыли в пункт назначения. Доедайте бутерброд и проваливаете.
Я гневно фыркнула. Его глаза цвета спокойного моря и губы оказались ближе, чем следовало бы, а салон так давил, что не было сил сопротивляться секундному порыву. На секунду я испугалась, что Игнатом может овладеть Александр, и тогда это будет даже не любовным треугольником, а полным извращением, но боязливо коснулась его губ своими. Руки сдавили мои плечи, дыхание Игната потяжелело, но глаза… глаза были теплыми. Его глазами.
Мы не могли оторваться друг от друга как подростки на первом свидании. Морозило, холод прорывался сквозь шарфы и куртки. Дыхание согревало, сердце колотилось так сильно, что Игнат наверняка слышал его стук. Я вспомнила скелетов, что лобызались, несмотря на непогоду. Воздух здесь, что ли, специфический?
– А у тебя нет замка? – глубокомысленно спросила, оторвавшись от губ Игната.
– Какого? – Тот почесал переносицу.
Кажется, он ожидал другого вопроса или вообще не ожидал вопросов, тем более нелепых, не относящихся к ситуации.
– Обычного амбарного замка, – ухмыльнулась я.
– Поищем, – ответил Игнат, щелкнув меня по кончику носа. – Иди на пары, отличница.
– Ага, конечно. Я спать пойду, – показательно зевнув, я выбралась из салона.
За утро слишком многое случилось – слежка, информатор за моей спиной, тайна Игната, – но почему-то поцелуй запомнился особенно сильно. Было в нем что-то безысходное, на грани, что делает воспоминание незабываемым.
Уже на полпути ко входу я увидела, что автомобиль до сих пор стоит на парковке, а Игнат провожает меня задумчивым взглядом. Хм, интересно. Я вернулась и постучала по стеклу, прося опустить то.
– В баре ты не хотел, чтобы Александр завладел тобой, пока мы были вместе? Вы боролись, поэтому тебя и выщелкнуло?
– Да, – ответ был коротким и резким, словно Игнат застеснялся своей слабости перед колдуном.
Я неодобрительно цокнула.
– Ты мог пострадать. Если он выметет тебя из твоей же головы, ты рискуешь навсегда потерять контроль над телом. Это же банальные основы влияния на разум. Сильный вытесняет слабого.
– А мне плевать, – выплюнул Игнат. – Я не хочу, чтобы какой-то старикан пялился на то, как я встречаюсь с девушками.
Мне захотелось отвесить ему оплеуху. Вместо того я кивнула:
– Понятно.
На сей раз автомобиль рванул вперед тотчас, как я отвернулась.
У изголовья моей кровати обнаружилась записка: «Я тебя отравлю, если ещё раз свалишь без предупреждения» с подписью Риты в конце. Ага, боюсь-боюсь. Наша великая отравительница только банши и способна умерщвлять, да и то, из чистой случайности. Я рухнула поверх одеяла и раскинула руки-ноги звездочкой. Мечтательная улыбка расплылась по губам, и почему-то на душе стало так радостно, так легко, будто бы и не существовало никаких колдунов, восстаний и прочих недоразумений.
Если вдуматься, в АНиПС имеются свои плюсы.
Я закрыла глаза… и открыла их в чудесном месте. Лес, густой, непролазный, но удивительно светлый, казался живым. Солнечные лучи скакали по изумрудным листьям, шумела река, и бурные воды её неслись куда-то на север, разбиваясь о камни. Я никогда не видела такой зеленой травы. Здесь пахло свободой и ландышами. Не удержавшись, я зачерпнула в горсть воду, прозрачную до невозможности. На ладони оказалась рыбешка, золотая, крохотная, верткая. Я выпустила её обратно в реку, и она, махнув хвостом, исчезла.
– Нравится тебе, та, кто несет победоносное знамя? – Властный голос ворвался в мои уши порывом ветра, шелестом листвы, бурлением вод. Он был повсюду и нигде одновременно.
Я испуганно осмотрелась, глянула через плечо влево-вправо, но поблизости никого не обнаружилось. Высокие сосны тянулись стволами ввысь, березы раскинули узловатые ветви. Но стороннее присутствие ощущалось, как и невидимый человек, что стоял где-то невдалеке, и его взгляд жег мне лопатки пламенем.
– Где ты? Покажись! – храбро вопросила я, хотя ноги подкосились.
Мы одни в пустом лесу, где даже не поют птицы. Кстати, любопытно, а как я попала сюда?.. Память услужливо подкинула картинки: комната академии и записка от Риты, кровать со скрипучим матрасом. Реальность и воспоминания не складывались, словно было что-то очевидное, что вылетело из головы. Я попыталась настроить ресурс на защиту, но магия распадалась на клочки, не складываясь в руны.
Да что такое?!
– А где бы ты хотела меня видеть?
Говорящий постучал меня по плечу, и я с визгом повернулась к нему. Мужчина стоял в шаге от меня, высокий, плечистый, красивый той мертвой красотой, от которой сводит дыхание. Его глаза – озеро льда – пристально изучали меня. Светлые волосы чуть прикрывали уши. Он был одет в черную рубашку, застегнутую на все пуговицы, и классические брюки.
К сожалению, этого конкретного человека я знала и почему-то с интересом уставилась на начищенные до блеска туфли Александра, а не на него самого.
– Рад увидеться вновь, та, которая станет явью среди сновидений, – одобрительно произнес колдун. – Как тебе мой мир?
– Я сплю, – догадка пришла не сразу, как всегда бывает во сне. – Так… Срочно надо проснуться.
Щипок за локоть не принес должного эффекта. Я так и стояла, утопая босыми ногами в траве.
– Ты не любишь бескрайние просторы? – Александр заглянул мне в глаза, и я не смогла отвести взгляд. – Что ж, будь по-твоему, Νίκη.
От взмаха его руки лес начал таять, капелью опадать на черное полотно земли, которое вскоре сменилось гигантскими апартаментами. Во всю западную стену протянулся экран телевизора, на низком стеклянном столике возвышались пустые бокалы. В панорамных окнах просматривался мегаполис и громадины-небоскребы. Это была Москва, без сомнения, и мы очутились в самом центре её.
Александр безошибочно нашел мини-бар, запрятанный в стене, и налил себе в стакан виски, кинул внутрь два черных кубика. Костюм на нем сменился белоснежной футболкой-поло и джинсами, а волосы были зачесаны назад.
Пижон, а ещё магом называется.
– Вкусно, почти как настоящий, – сказал Александр, делая глоток. – Присаживайся, не будь гостем в доме, который может стать твоим.
– Что тебе от меня нужно? – выпалила я, скрестив на груди руки.
Александр облизал тонкие губы.
– Исключительно ты сама, та, которая в гневе прекрасна. Чувствуешь это? Отголоски энергии, что ручьями текут сквозь пространство и время? Распахни же глаза да рассмотри то, что просится в твои руки.
Вместо того, чтобы прислушаться к речам Александра, я искала пути к отступлению, да только апартаменты не предполагали дверей. Через окно, что ль, сюда залезают?!
– Не видишь? – огорчился он. – А теперь?
Щелчок пальцами, и картинка перед глазами заполнилась медовыми всполохами, рыжими линиями, янтарным пунктиром. Это было… поразительно. Словно все эти годы я провела в слепоте и тут прозрела. Удивленный вздох вырвался из моего рта.
– Тебе нравится? – пророкотал Александр, делая шаг вперед.
Мне нравилось всё, кроме явно неадекватного мужика, который предлагал провести с ним энное время в люксе без дверей. Напрягшись, я отступила назад и уткнулась спиной в чистейшее стекло. Представляю, как мучаются уборщицы, натирая его до блеска.
Тьфу, Ника, какие уборщицы!
Мир потерял четкость и яркость, вновь становясь удручающе обычным.
– Отстань от меня.
– Мы будем править этим миром вместе, как муж и жена, как король и королева из забытых сказаний. Только скажи мне «Да», позволь дать тебе то, что твое по праву. Будем вместе, та, которой суждено стать моей?
– Ты рехнулся от одиночества, что ли? – Я глубоко вдохнула. – Так, объясняю доступно. Саша или как тебя там, ты просто раз в пятилетку увидел девушку, вот тебя и понесло. Мне двадцать лет, ты не можешь в меня влюбиться.
– Глупости, я падок не на тело. Я люблю ту вековую мудрость, которая покоится в твоей силе. – Александр тронул моё запястье холодными пальцами. – Ты молода, но способна всему обучиться, если изберешь верного учителя. Я готов учить тебя, Νίκη.
– Нет уж, спасибо!
Вырвав ладонь из его змеиной хватки, я сцепила кулаки. Пусть моя магия молчит, но никто не запрещает биться руками, ногами, да хоть головой. Но Александр больше не пытался сблизиться. Он сел на кожаный диван, закинув ногу на ногу, и покатывал в бокале остатки виски.
– Строптивая. Ну, так что? Ты примешь моё предложение? Не торопись с ответом, та, которой подвластно стать светом во мгле. Мы с тобой похожи, хоть ты и будешь это отрицать. Нас отторгли родители, наше детство было полным проблем, наше одиночество въелось под кожу ядом. Пусть ты и зовешься богиней победы, но на твою долю выпало немало поражений. Мы связаны гораздо сильнее, чем тебе кажется
– Рада слышать, – отмахнулась от него, не желая впускать в себя эти речи, пугающие своим всезнанием. – Но поищи себе кого-нибудь другого, ладно? В России тысячи других одаренных девиц, и они с удовольствием согласятся править миром вместе с тобой.
Я дернула за неприметную ручку, и окно распахнулось, впустив смог загазованных улиц. Жарило летнее солнце, воздух был горяч и сух. Волосы, сколотые заколкой, рассыпались по плечам, а та упала на пол, обиженно звякнув. От высоты закружилась голова. Внизу проносились муравьи-автомобили и мелкие, похожие на букашек, люди спешили по своим делам. Я ухватилась за стекло, чтобы не сорваться. Неосознанный страх вцепился в мои поджилки.
Как же высоко и страшно. Главное – не забывать, что всё это исключительно дурной сон. Я должна проснуться как можно скорее.
– Увы, не будет никаких других. Я избрал тебя, потому наш союз – дело времени, – ответил этот ненормальный колдун.
Пусть так. Я с улыбкой кивнула и кинулась вниз. Земля стремительно приближалась, но секунды бежали, а она так и оставалась вдали. Пять ударов сердца. Десять. Пятнадцать. Да сколько можно?! Так бывает только во снах – ты летишь-летишь-летишь и никак не можешь упасть. Спустя несколько долгих секунд моё тело все-таки столкнулось с асфальтом под чей-то истошный крик – не сразу поняла, что кричала я сама, – и кости смялись, а сердце остановилось.
Смех колдуна проводил меня в кромешную тьму.
Глава 9
Боли не было, и с асфальта меня никто не соскребал. Жива! Неуютная спальня в миг пробуждения показалась самой желанной на свете. Из груди вырвался всхлип облегчения. Я нараспашку открыла окно и впустила внутрь зимний воздух и колючие снежинки. Рита ещё не вернулась с пар, что и к лучшему. Есть время отдышаться. Контрастный душ мигом привел меня в чувство, хотя контрастным он был не по моему хотению, а из-за того, что вода то жарила кипятком, то становилась ледяной до озноба.
Этот голос было не оттереть мочалкой, не смыть мыльной водой. Александр прочно угнездился во мне, залез в мои сны, стать частью меня самой. С этим надо что-то делать, потому что каждую ночь разбиваться вдребезги – так себе развлечения. Я открыла в локальной сети учебник по защите разума от воздействия потусторонних сил и начала листать его в поисках ответа.
Так, парочка заклинаний нашлась, осталось их запомнить и применить на себя. Руки дрожали, когда я сплетала руны, да и вообще в теле поселилась такая слабость, будто пережитое во сне отняло у меня добрую половину источника. В итоге с горем пополам защитный кокон окружил меня, лег паутинками по телу.
Поможет ли?..
Посмотрим!
Затем я удалила страницу в социальной сети, вынула из телефона симку и разломала её на две части. Пусть за мной и ведется слежка, но поощрять её я не собираюсь. Следите на здоровье, но как-нибудь иначе.
И тут зазвонил до сих пор молчащий комнатный телефон. Если честно, нам с Ритой вообще казалось, что он отключен от питания, но, судя по всему, мы ошибались. Телефон пищал, трезвонил, его экран загорался то синим, то зеленым. Короче говоря, раздражал донельзя.
– Да? – опасливо произнесла я.
– Ника, подойдите к коменданту общежития, вас разыскивает очень назойливый молодой человек, – ответил скучающий голос, пробившись сквозь помехи.
Интересно, кто бы это мог быть? Если Александр нашел способ связаться со мной, то меня точно пора сдавать в дурдом. Откуда у него, к примеру, взялся телефон? Отобрал у кого-то беззащитного, дабы пообщаться со мной?
Да ну, бред какой-то. Александр лежит себе в гробу и мобильной связью не располагает.
Всё оказалось проще. Комендант передал мне трубку, и я не успела даже сказать «Алло», когда на меня обрушился шквал претензий:
– Ты удалилась из сети! Ника, так нельзя! Я схожу с ума! Ты сделала это специально, чтобы меня разозлить! Выезжаю.
– Куда ты выезжаешь? – горько уточнила я, едва удержав тягостный стон. – Кому ты тут нужен, Артур?
Не понимаю, чем он мне понравился, но с первого же свидания стало ясно, что между нами нет ничего общего. Артур любил себя одного, а я не была готова нести крест бесцветной девушки, от которой можно уходить вечерами, дабы «потусить», и возвращаться по утрам. Наши отношения были обречены, но мой уход оскорбил Артура до глубины души. Его никогда не бросали. С тех пор я стала его маниакальной страстью.
Как-то многовато на мою бедовую голову этих самых, маниакальных.
– Прекрати язвить, Ника. Одно моё слово, и тебя вернут в МУКИ.
– …ага, на вечные муки, – отшутилась я. – Ну так не тормози, замолви за меня словечко, буду рада оказаться дома.
Я нажала на сброс быстрее, чем бывший придумал что-нибудь ещё бестолковое, зато от всей души.
– Очень своеобразный парень, – причмокнул комендант, выпроваживая меня. – Я больше на его звонки отвечать не стану!
– Хоть одна добрая новость за день, – усмехнулась я и закрыла за собой дверь.
Коридор общежития наводнился людьми и нежитью.
– О, ты-то мне и нужна! – донеслось до меня возмущенное.
Я обернулась на голос и встретилась взглядом с Ритой, которая уже успела подружиться с кем-то из потока и стояла, окруженная компанией девиц.
– Девчонки, до вечера. Как и договорились, буду в мантии и с волшебной палочкой, – заявила она под смех новых подружек. – Где ты шастала, пропажа? – Она уперла руки в бока и грозно надвинулась на меня, будто бы собираясь задавить.
– Гуляла. – Я потерла заспанные глаза.
– На рассвете?! С кем? Только не говори, что в гордом одиночестве.
– Нет, ты что, я ездила с Игнатом в другой город, потом мы перекусили бутербродами, пообщались о всякой всячине, а напоследок поцеловались.
Рита подозрительно нахмурилось, и на её миловидном пухленьком личике проявилось сомнение.
– Да-да, заливай мне больше.
Вот как всегда: ты со всей душой и искренностью, а тебе в ответ полное недоверие. Я развела руками.
– Не хочешь – не верь. Так куда ты намылилась вечером?
– Девчонки-ведьмы пригласили к себе на посиделки, – гордо известила Рита, встав у нашей двери и прислушиваясь к подозрительной тишине из комнаты Юноны. – Мы сначала как-то повздорили, но потом как-то помирились. Пойдешь со мной?
Я отрицательно покачала головой, пребывая в своих мыслях, не имеющих ничего общего ни с веселыми посиделками, ни даже с угрозами Артура.
Рита красилась перед настольным зеркальцем, а я валялась на кровати с книгой, когда постучали… в окно. Мы переглянулись, мол, да нормально, это всего лишь… Всего лишь что? Заблудшая крылатая нечисть, удумавшая погреться в нашей спальне? Одинокий скалолаз? Какой-нибудь великан?
Логичного ответа не придумалось. Я осторожно приоткрыла окно, а Рита вооружилась маникюрной пилочкой. Но за стеклом показался вполне знакомый, разве что запорошенный снегом Игнат. Его уши и нос покраснели от холода, а ресницы заиндевели.
Эта ходячая беда балансировала по краю, опасливо качаясь и махая мне рукой вместо того, чтобы держаться ею за стену. Я ахнула. Третий этаж! В лепешку, конечно, не разобьется, но рискует попортить моську, а вместе с ней и другие части тела.
– Ты рехнулся? – Я втащила его в комнату за воротник.
Игнат стряхнул с волос снег и заулыбался.
– Не, ну ты же сама сказала, что ты меня на порог не пустишь. Пришлось извращаться. Держи, я достал, что просила.
Теплые-теплые глаза его лучились ехидством, а волосы намокли. Он достал из кармана куртки амбарный замок размером с ладонь и протянул мне. Я прижала замок к груди как сокровище.
– Спасибо, – ответила глупо и как-то тоненько.
– Знаешь, мне нечем заняться… м-м-м, завтрашним вечером. Давай сходим куда-нибудь?
Он улыбнулся так открыто, что у меня на душе распустились бутоны восторга. Мой кивок получился спешным, но Игнат этого не заметил. Рита только хлопала ресницами, не влезая в наше чуть придурковатое общение.
– Договорились! Я покажу тебе кладбище.
Бутоны благополучно завяли, не успев обратиться в цветы.
– Э, спасибо. Может быть, начнем с кинотеатров?
– Не, это скучно. До завтра, Миронова!
Он отвесил поклон и скрылся в оконном проеме с такой невозмутимостью, будто всегда ходил исключительно через окна.
– Чокнутый! – рассмеялась я, закатив глаза.
Рита приложила ладошки к груди.
– Вон, а говорила, что он тебе неинтересен. Да ты скоро падешь, Ника. Не такая уж ты и неприступная крепость. Хотя я думала, тебе нравится типаж типа Артура, этакие самоуверенные красавчики, – защебетала она.
«Мы будем править этим миром вместе, как муж и жена, как король и королева из забытых сказаний», – отдалось резью в ушах. Ну их, этих самоуверенных красавчиков.
– Артур, кстати, меня даже тут умудрился достать. Нашел где-то комендантский телефон, взялся мне названивать.
– Вот придурок, – резюмировала Рита. – Блин, я уже опаздываю. Ты тут не закиснешь одна? Может быть, сходим вместе?
– Не-а. – Я приладила замок на дверь и, полюбовавшись результатом, добавила: – Развлекайся, мне полезно побыть с самой собой.
Весь вечер я зубрила заклинания, оттачивала руны и пыталась понять, как спастись от того, кто прочно угнездился внутри и избрал меня своей болезненной страстью.
Первой парой значились оккультные науки, хотя судя по тому, что старушка-преподавательница в очках на половину лица нещадно трясло, оккультизм грозил перерасти в некромантию, причем нам бы пришлось оживлять несчастную преподавательницу. Мы с Игнатом расселись по разным концам аудитории и изобразили полнейшую незаинтересованность друг другом, разве что периодически сталкивались взглядами и тотчас отворачивались, а я краснела до кончиков волос. Нет, ну а чего он смотрел на меня в тот момент, когда смотреть на него должна была я?!
– Первостепенную роль в оккультизме играет двоединство всего сущего. Так называемая монета судьбы, поделенная на темную и светлую стороны, – кряхтела преподавательница. – Нет зла без добра, нет целого без частей. Разбейтесь на пары, и мы убедимся, что вдвоем проще даже в постижении наук.
Я из природной вредности не позвала Игната, а подошла к той блондинке, которая сняла заклинание с лектория в мой первый день обучения. Кажется, её звали Мариной. Чуть рассеянная, она то роняла ручку, то запутывалась в наушниках, то попросту залипала, не обращая внимания ни на что вокруг. Прекрасный человек для товарищества.
Интересно, кто она? Уж точно не человек, слишком бледная кожа и алые губы. Про черные белки глаз вообще молчу, мы о таком в учебниках не читали.
– Можно к тебе?
– Конечно, – она подмигнула. – Одной тяжело, да? Ты вообще с кем-то успела познакомиться?
Мы сели друг напротив друга за круглым столиком и взялись за руки. Удивительно, но её ладони были горячи словно кипяток, заключенный под кожу.
– Да так, – неоднозначно ответила, поморщившись. – Практически ни с кем. Вчера вон вообще свалилась с простудой. Я не пропустила что-нибудь важное?
– Не-а. – Она выпятила нижнюю губу, показывая, насколько скучным выдался учебный день. – Уныние, тлен и немного черной магии. Если хочешь, дам тебе списать конспекты.
– Я уже люблю тебя!
Марина кокетливо поправила ровную, выстриженную по линейке челку.
– Так, новые подружки – это хорошо, но давай-ка о чем-нибудь интересом. Кто-нибудь из парней приглянулся или тебя ждут в Москве?
Я не удержалась и бегло глянула в сторону Игната, который сосредоточенно всматривался в магический шар, наполненный туманной дымкой. В нашем шаре было пусто (как, наверное, и в головах), и преподавательница неудовлетворительно цокнула:
– Девочки, сосредоточьтесь.
– Ага, – легко согласилась Марина, даже не обернувшись в сторону старушки, – так что?
– Приглянулся, но не настолько, чтобы о чем-то заранее рассказывать.
Марина спросила о чем-то ещё, но меня отвлек шар. В нем как на старой кинопленке проявлялось изображение, то светлея, то темнея, то покрываясь желтыми пятнами. Сквозь густой туман проступили черты поделенного надвое лица. Правая его половина была обезображена злобой. Уголок губы изогнулся, обнажая острые что клыки зубы. Глаз посинел, словно покрытый льдом. Левая половина оказалась до боли знакомой и почти родной: легкая ухмылка, тепло во взгляде, ехидный прищур.
«Игнат!» – с нарастающим страхом подумала я, приближаясь к шару.
Он улыбнулся как-то вымученно. Вдруг левая половина начала стекать с костей, опадая восковыми каплями, исчезая навсегда. На её месте остался голый череп.
Меня замутило, и тревога впилась клыками в позвоночник. Я отшатнулась, чуть не смахнув шар со стола, а Марина восторженно спросила:
– Ты что-то рассмотрела? Будущее, да?
Она и сама присмотрелась к дымке, но лицо вмиг исчезло.
– Всякую ерунду, – проблеяла я.
– Конкретнее, – потребовала Марина.
– Да это… мусорные кучи какие-то, собака разложившаяся, и её, э-э-э, клюет ворон.
Сказала и сама обалдела от своей фантазии. Но сработало. Моя импровизация вызвала вначале непонимание, а затем такое неподдельное отвращение, что странно, как Марину не вырвало.
– Давай скажем, что увидели, как распускается бутон розы, – предложила я аккуратно, чтобы окончательно отвести подозрения. – Я где-то читала, что это считается вестником добрых известий.
Марина обрадовалась моей идее, и вскоре мы получили две незаслуженные пятерки и обещание, что вскоре наши жизни переменятся к лучшему. Угу, слабо верится.
Когда прозвенел звонок, я закинула вещи в сумку и рванула за Игнатом, который выскользнул из кабинета первым.
– Извини, мне надо кое-что у него спросить, – сказала Марине, а та не проявила никакого интереса к моему спешному уходу.
Игнат шел по коридору, опустив взгляд в пол, закусив губу. Весь такой сумрачный аки грозовая туча. Ещё чуть-чуть, и рванет. Я нагнала его у поворота к административному корпусу и прижала к стене, выставив вперед руки, не позволяя вырваться.
– Ты что-то увидел? – простой вопрос, но Игнат отреагировал на него тяжелой паузой и коротким «Нет».
– Я опаздываю в деканат, дай пройти, – он нырнул под моей рукой и, не говоря больше ни слова, скрылся за поворотом.
Как всегда. Важные слова – будь осторожен, нежить тебя побери! – застряли костью посреди глотки. Нет, так не пойдет. Если вечером встретимся, я заставлю Игната меня выслушать. Прикую его к батарее, если понадобится, но не дам в обиду. Не позволю Александру или кому-то другому завладеть его разумом.
Что-то мне подсказывало, что двуликое лицо – не игра воображения и не обман зрения, а вполне конкретное напоминание: в голове Игната сидит чужак.
С другой стороны, мечтать хорошо, но как я смогу остановить всесильного колдуна, который даже из гроба умудряется мною командовать?
Так, разберемся с проблемами по мере их поступления.
На большой перемене мы с Мариной заскочили в столовую, где уже выстроилась змееобразная очередь к единственной работающей кассе. Пока мы добрались до кассирши, булочка с маком окаменела, а чай остыл. Затем Марина согнала со стола у окна каких-то желторотых первокурсников и усадила туда нас.
– Старшим и кровожадным надо уступать, – сказала она, когда перваки попытались воспротивиться. – Все претензии направляйте моему секретарю.
Первокурсники пообещали наслать на нас порчу – фи, какие скучные угрозы, я в свое время угрожала недругов прибить, затем оживить и ещё раз прикончить, – но Марина уже занялась сосиской в тесте, а потому отвечать не стала. Мы пообщались с ней об уроках и планах на будущее.
– Поеду домой, у отца на меня какие-то грандиозные виды, – призналась Марина нехотя.
Обычно, когда говорят о «грандиозных видах», добавляют в голос самолюбования или гордости, но Марина чуть ли не плакала, упоминая отца.
– Тебе это не нравится?
– Не-а. Хочется жить своей жизнью, а не вечно ходить на коротком поводке у папеньки, – она вздохнула. – Ладно, не будем об этом. Отцовская диктатура угнетает меня не первый год, как-нибудь переживу.
– Слушай, извини за нетактичный вопрос, а ты какой расы вообще? – спросила я её, отщипывая от маковой булочки кусочек.
– Дракониха, – потупилась Марина и добавила, заметив неподдельное уважение на моем лице. – Но какая-то бесполезная. Ни тебе противоударной чешуи, ни огненного дыхания. Видите ли, женский род должен продолжать род, а не воевать, поэтому когти и клыки нам без надобности.
Кажется, будь у нее пятисантиметровые клыки, Марина стала бы гораздо счастливее. Помнится, наш преподаватель всячески обругивал стереотипное представление о драконах. Какие, мол, перепончатые крылья, какой хвост с заостренной пикой на конце? Где это видано! Драконы – те же люди, разве что круто модифицированные магией.
Марину же «обычность» ничуть не грела.
– А летать сможешь?
– Летать, ну-ну, – она отложила недоеденную сосиску. – Яйца вынашивать смогу, а летать – это мужское дело.
Ну а потом прозвенел звонок, и мы рванули к следующему лекторию.
С Игнатом я не общалась до конца дня, но на последнем семинаре он, проходя мимо, будто невзначай положил на стол записку, в которой неровным почерком было написано: «Всё в силе, отличница?» Марина в тот момент копалась в рюкзаке и жеста не заметила, зато я смогла вновь пересечься с ним взглядами и, растаяв от солнца в мужских зрачках, кивнуть.
Игнат улыбнулся своей коронной улыбкой. В уголках его губ проступили очаровательные ямочки, но тут же исчезли под маской серьезности. Всё, он вновь обратился в парня-который-сам-себе-на-уме, а я убрала записку в нагрудный карман.
Мне нравились наши нелепые тайны и заговоры, которые были необязательны, но добавляли какого-то особого изюма. Если с кем-то я и хотела бы отправиться на кладбище вечером, то исключительно с Игнатом.
У нас с ним особый сорт романтики.
С примесью неадекватности.
