Текст книги "Агентство недвижимости предлагает... (СИ)"

Автор книги: Татьяна Лисицына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Я – частный маклер

Глава 38

Прошло три месяца, я ушла из агентства и стала работать с Ричардом. Мои дела сразу пошли лучше, и я действительно смогла убедиться на собственном опыте, что работать на себя гораздо выгоднее, чем на фирме, несмотря на то, что мы весь доход делили пополам. Теперь я стала так называемым черным маклером, и мне это нравилось. Если у меня были клиенты, я ездила с ними, и мы смотрели квартиры, если работы не было, то я сидела на диване с ноутбуком и писала свой роман. Находясь дома, я успевала приготовить вовремя вкусный обед и забрать Настю с Машей из школы. Моя дочь, наконец, перестала жаловаться, что я уделяю ей мало времени. Ирина в шутку назвала этот период моей жизни – невероятные приключения иностранцев в Москве. Они, а я в основном имела дело с англичанами, были действительно забавными. Взять, например, Джеймса: из экономии он выбрал из всего относительно дешевый район Цветного бульвара, где были старые постройки. Я рассказала об этом Максиму.

– Наташа, то, что район Цветного бульвара дешевле чем другие, имеет свое историческое обоснование. В 19 веке он был одним из самых неблагонадежных районов. В переулках, выходящих на Цветной бульвар находилось много публичных домов. Подъезды этих заведений, выходящих на улицу освещались обязательным красным фонарем, а в глухих дворах ютились самые тайные притоны проституции, где никаких фонарей не полагалось, а окна завешивались изнутри. Эти годы вообще считались расцветом такого рода заведений. Так что трущобный мир на Цветном бульваре блаженствовал, а полиция занималась в основном вылавливанием революционеров, в то время как в колодец подземной Неглинки спускали трупы убитых здесь же, на темных аллеях Цветного бульвара.

– Ну, тогда ничего удивительного, что там такие странные домишки, особенно всякие Колобовские переулки, там до сих пор вечером неприятно ходить, – я вспомнила свое позднее возвращение с просмотра.

– Так что твой Джеймс просто не знает нашей истории.

– Не думаю, чтобы его это смутило. С тех пор прошло более ста лет и многое изменилось. Да, еще кроме Цветного бульвара, он еще предпочитает Сухаревку.

– Это ничуть не лучше, – рассмеялся Максим, – раньше, напротив здания Шереметьевской больницы, был самый знаменитый рынок, где сбывали краденое. Там можно было купить все что угодно, от полотен известных художников до крайне редких книг. Там…

– Хватит, хватит, – я замахала на него руками. – Рядом с тобой я чувствую себя темной и необразованной.

– Ты – замечательная, Наташка, просто ты, как и многие москвичи, совершенно ничего не знаешь о городе, в котором живешь, – он как-то особенно нежно посмотрел на меня, и я поспешно перевела разговор на другую тему.

После этого разговора, когда меня особенно доставал Джеймс своими претензиями, я про себя посмеивалась, что он не знает истории так горячо любимого им Цветного бульвара.

Сначала мы купили ему одну квартиру, потом другую, которую он стал сдавать, а потом он вдруг решил, что ему нужен офис. Мы посмотрели несколько вариантов, из которых он выбрал на мой взгляд, самый неподходящий и купил его. Самое смешное началось после, когда он стал требовать, чтобы я договорилась с другим жильцами, чтобы они тоже продали ему квартиры. На мой вопрос «зачем ему столько квартир в одном доме» он ответил, коверкая русские слова:

– Я поставлю двухъярусные койки в каждой комнате, и буду сдавать своим соотечественникам посуточно.

– И сколько будут стоить сутки? – поинтересовалась я.

– Двадцать пять долларов, – ответил он, не моргнув глазом, а я подумала «какие же они все-таки капиталисты».

Пришлось нам с Ричардом, которого я взяла в качестве охраны, познакомиться с остальными жильцами. Мне удалось продать ему три квартиры из этого дома, но остальные три семьи никак не хотели уезжать. Но они, эти иностранцы, ничего не хотели об этом слушать. Придя в очередной раз после переговоров, я сидела у Иры расстроенная и злая.

– Я никак не могу отделаться от ощущения, что, работая с иностранцами, я стала так же глупо выглядеть, как и они, – пожаловалась я ей. – Мне кажется, что у меня даже появился акцент в русском языке.

– Уж лучше бы ты, подруга, разговаривала с ними по-английски, заодно бы язык выучила.

– О чем ты? С моими-то школьными знаниями? Мы и так друг друга не понимаем. Вот что мне делать с гостиницей? Завтра Ричард будет ждать ответа, как прошли переговоры о продаже. А жильцы всем довольны и не хотят уезжать.

– Слушай, а они, эти англичане, считают, что все должны выехать только потому, что Джеймс хочет сделать гостиницу в их доме?

– Он считает, что деньги могут все, – вздохнула я. – И если он сделал им выгодное с его точки зрения предложение, то они должны немедленно собирать вещи.

– А это предложение действительно выгодное?

– Да нет, конечно. Где ты видела, чтобы от иностранцев поступали выгодные предложения? Они считают деньги вовсе не хуже, чем наши товарищи.

– Да уж, тяжела твоя доля, – Ира подлила мне еще кофе. – Но не расстраивайся ты так, что-нибудь решится.

– Слушай, а этот Ричард тебе в чем-нибудь помогает, кроме как телефоны клиентов дает?

– Ну, он иногда ходит с нами на просмотры, если клиент плохо говорит по-русски и держит их за руку во время сделки.

– Как за руку?

– У них случается нервный шок, когда они понимают, что оставили свои кровные в нашем русском банке, а документы на квартиру будут только через две недели. А на руках у них только какой-то банковский договор, в котором написано, что в случае если квартира не зарегистрирована, они могут забрать свои денежки обратно. Только они все равно не понимают, почему во всем мире деньги перечисляют со счета на счет, а у нас надо везти в чемоданчике в тот банк, в который тебе скажут. Для этого и нужен Ричард, он хлопает по плечу и говорит: «Это Россия. Здесь все так делают. Клади доллары в этот ящик, а ключ от него можешь взять себе, только ты все равно не сможешь их взять раньше, чем через две недели. Да, это Россия, здесь все так делают. Верь мне, я англичанин. Все будет хорошо».

Ира улыбнулась.

– А почему они верят этому Ричарду, как родному?

– Ну, ты бы тоже верила русскому в Америке, разве нет? У них выхода нет другого.

– Забавная у тебя теперь работенка и времени стало много свободного.

– Да уж, только знаешь, я все равно скучаю по ребятам.

Ира грозно посмотрела на меня:

– И по Славе тоже?

– Нет, уже нет.

– Честно?

– Ну, если честно, то почти нет. Я скучаю по всей нашей обстановке, даже по Александру Ивановичу и Светке-трудоголику, не говоря уже о Максиме и Тамаре. Ты не поверишь, но когда я прозваниваю квартиры из дома, мне не хватает того галдежа, который стоял у нас в комнате агентов. И, вообще, все это было так весело. У меня никогда не было такого хорошего коллектива как там. А когда я уходила, Александр Иванович сказал, что я могу вернуться в любой момент.

– Конечно, у них там, как на помойке, всех принимают. Они же вам зарплату не платят.

Я хотела защитить любимое агентство, но вдруг зазвонил мой мобильный.

– Привет, Наташа, – услышала я голос Максима. – Мы сидим в нашей кафешке и отмечаем Тамарину сделку. Она стала взрослой девочкой и расселила большую коммуналку. Теперь мы пропиваем ее денежки и хотим, чтобы ты в этом поучаствовала.

– А кто там с вами? – спросила я.

– Ну, мы двое, Светка, а вот Славик куда-то умотал, мы ему не можем дозвониться.

– Если вы не будете ему дозваниваться, то я буду у вас через час.

Максим замолчал, он не понял, почему вдруг я не хочу видеть Славу, вдруг я услышала голос Тамары в трубке:

– Давай приезжай. Его не будет, он вообще последнее время с нами не ходит.

Я вскочила с места.

– Забери Настю из школы, а? Я так по ребятам соскучилась, – бросила я Ире уже в дверях.

Глава 39

Наша пирушка в кафе отличалась от предыдущих только тем, что в ней не принимал участия Слава, и этому я была искренне рада. После моего неудачного признания в любви мы вряд ли бы смогли общаться, как раньше. Новостей было так много, что мы досидели до самого закрытия кафе, а потом, проводив Тамару и Свету до метро, и пошли вдвоем с Максимом прогуляться по ночной Москве. Когда живешь в таком отдаленном районе как Новогиреево, то совершенно забываешь о том, что живешь в столице. Дома там все одинаковые, белого или серого цвета, одной и той же прямоугольной формы, отличающиеся друг от друга лишь количеством этажей. А в центре ощущаешь себя причастной к этому величественному и красивому городу. Здесь я никогда не устаю удивляться причудливости архитектуры и иногда могу подолгу стоять перед каким-нибудь зданием, удивляясь его красоте и представлять, как здесь когда-то давали балы и к парадному подъезду подъезжали кареты. Но все-таки, наверное, мое самое любимое место – это Александровский сад. Мне нравится здесь в любое время, но вечером здесь особенно красиво. Мы долго шли молча, но у клумбы с красными тюльпанами я замедлила шаг, и Максим предложил посидеть. Я села рядом с ним на скамейку. Сегодня он был какой-то особенно молчаливый, даже грустный, и я подумала, что ему будет лучше, если он выговорится.

– Как у тебя дома? – спросила я, чтобы начать разговор.

– Мы решили развестись, – спокойно сказал Максим.

От удивления я не могла заставить себя сказать что-нибудь утешительное. Конечно, я знала, что у них с женой сложные отношения, которые еще усугубились из-за того, что она, потеряв работу, стала пить. Но в то же время я знала, что он просто боготворил свою дочь Дашу.

– А как же Даша? – спросила я после долгого молчания.

– С этим все в порядке, она не возражает, чтобы Даша жила со мной. У меня есть квартира, которая мне осталась от бабушки, так что мы скоро переедем туда.

– Правда? – я повернулась к Максиму. – Она не хочет забрать собственного ребенка?

– Мы решили, что пока так будет лучше для Даши. Ты знаешь, ведь она так и не научилась за ней ухаживать. Я до сих пор готовлю, вожу ее в школу, делаю с ней уроки. Моя жена даже не представляет, что с ней делать.

– Не расстраивайся, ты можешь утешать себя тем, что ты один из тех редких мужчин, с которым после развода остается ребенок.

– Да, это главное. Я не представляю, чтобы я делал без Даши. Она смысл моей жизни.

Я задумалась и вдруг почувствовала его руку на своем плече. Он и раньше часто обнимал меня по-дружески, но в этот раз это было иначе. Я быстро посмотрела на него, и он смущенно положил руку на спинку скамейки.

– Я хотел бы поговорить с тобой.

– Да?

– Я не делал этого раньше, потому что был женат, и это не имело смысла. Но теперь, когда наши отношения с женой определены, я хочу тебе сказать, что давно люблю тебя, и хотел бы, чтобы вышла за меня замуж. Конечно, после моего развода, – добавил он поспешно.

Я повернулась к Максиму. Все произошло так быстро и неожиданно, что я не сразу поняла, что уже нахожусь в его объятиях, а он целует меня. Ситуация напоминала ту, когда я признавалась Славе в любви, только теперь все было наоборот – в любви признавались мне. А я за долгие годы одиночества и забыла, что это может быть приятно, но, тем не менее, я мягко освободилась.

– Максим, милый, подожди, пожалуйста. Все это так неожиданно.

Он послушно отпустил меня, и я начала первой.

– Максим, я не знаю, как тебе сказать…

– Ты меня не любишь, – перебил он и взял мои холодные, несмотря на теплый весенний вечер, руки в свои. – Не надо ничего говорить. Я все знаю, Наташенька. Знаю и то, что ты до сих пор любишь другого. Но это пройдет, а я хочу любить тебя и заботиться о тебе. Позволь мне любить тебя, и я верю, что заслужу твою любовь.

– Но…

– Тсс… – он прижал палец к моим губам. – Послушай меня. Я столько мечтал о тебе, так устал все скрывать, встречаться с тобой только на работе, видеть твой грустный взгляд, устремленный на другого. Но я терпел, потому что был женат, но сейчас, когда уже все решено, я хочу быть с тобой. Я прошу только одного – позволь мне пока просто быть рядом. Давай будем встречаться, ходить в театры и кино, познакомим наших девочек, они же одного возраста. Пожалуйста, – он так крепко сжал мои руки, что мне стало больно.

Мои чувства были в полном смятении. Я хорошо к нему относилась, и мне нравилось его общество, он был интеллигентным, добрым, но… Неужели я все еще надеюсь, что Слава вернется ко мне? Я понимала, что если я не хочу остаться одна, то мне нужно согласиться и выходить за Максима замуж. Вдвоем нам будет лучше и тогда, может быть, пройдет то чувство одиночества, которое стало появляться у меня все чаще и чаще с тех пор, когда я запретила себе думать о Славе. Я подняла на него глаза, он выглядел таким напряженным. Я улыбнулась.

– Могу я хотя бы подумать? Ведь несмотря на то, что мы давно знакомы, я совсем не знаю тебя.

– Наташка, – он крепко прижал меня к себе. – Конечно, я не жду твоего согласия сегодня, но имей в виду, что мои намерения очень и очень серьезны.

Мы долго гуляли по ночному городу, говорили, и мне за долгое время было спокойно и хорошо, словно мы были женаты очень давно и просто вышли погулять.

Глава 40

Я проснулась как всегда от телефонного звонка. Я посмотрела на часы – девять часов утра. В это время мог звонить только один человек, Ричард. Я сняла трубку.

– Наташа, привет! Как дела?

Я была уверена, что мои дела его совершенно не интересуют, а таким образом он завуалировано пытался выяснить, когда же будет сделка, и я принесу ему очередную долю его денег.

– Нормально, – отозвалась я, пытаясь сообразить, что же ему сказать, накануне Настя приболела, и я всю ночь отпаивала ее то горячим молоком, то таблетками и поздно легла спать.

– Ты все еще спишь? – спросил он и в трубке послышался смех.

Обычно я встаю рано, потому что отвожу Настю и Машу в школу, но однажды после веселого дня рождения я поздно легла и не услышала телефонного звонка. Настя взяла трубку и сказала, что мама спит. Все! Теперь Ричард изо дня в день, независимо от того звонил ли он в девять или в двенадцать дня, спрашивал меня: «ты спишь?» и довольный собой хохотал. Наверно, это был тот самый знаменитый английский юмор.

– Нет, не сплю, – раздраженно сказала я, недоумевая, зачем звонить так рано, если, ты думаешь, что человек может спать.

– У меня хорошая новость. У Джеймса есть клиент, он хочет купить квартиру.

– Это хорошо, – сказала я, пытаясь не зевнуть в трубку.

– Значит так, Джеймс договорился на комиссионные три процента от стоимости квартиры. Один процент он хочет для себя, один мне, один тебе. Или это тебе невыгодно? – поинтересовался он сладким голоском с акцентом.

Я прикинула, что мои комиссионные составят уже не половину, а только треть, иными словами как в агентстве, а делать все буду я одна, но все же решила не отказываться.

– Ладно, давай его телефон.

– Нет, Джеймс сказал, что сам приведет его ко мне. Так что тебе придется подойти к нам, и мы обсудим, как будем действовать. Ты можешь ему что-нибудь уже предложить? – поинтересовался он.

– Если ты мне скажешь, что он хочет купить, – я откровенно зевнула в трубку, если у меня всего одна треть комиссионных, так я, по крайней мере, не буду сдерживаться. – Ты все-таки спала?! Я был прав! – довольно заметил он и засмеялся.

– Он хочет купить двух-трехкомнатную квартиру внутри Садового кольца в хорошем доме и обязательно с красивым видом из окна. Так что просыпайся, выпей кофе и принимайся за работу.

Я бросила трубку на рычаг. Работай! Тоже мне директор! Да разве это работа! Надо открыть газету «Из рук в руки», даже лучше в электронном виде, так удобнее, не надо страницы переворачивать, задать поиск за две недели и прозвонить все варианты. Понятно, почему в агентствах стало так мало клиентов, желающих купить квартиру. Зачем тебе платить комиссионные агенту, если ты можешь взять газету и прозвонить все сам. К сожалению, прошли те времена, когда у агентств были какие-то свои варианты, которых не было в печати. Сейчас, особенно если у тебя есть компьютер и выход в Интернет, можно сделать все самостоятельно. Почти все варианты печатаются в прессе. На различных сайтах, посвященных недвижимости, дается вся необходимая информация. Если так пойдет и дальше – зачем вообще будет нужна такая профессия, как риэлтор?

Мой взгляд упал на компьютер, мой роман близился к завершению, еще день-два и я его закончу. Я улыбнулась – это будет мое первое произведение, и я всегда так счастлива, когда пишу. Вымышленный мир моих героев иногда гораздо интереснее моего собственного, и я погружаюсь в него с головой, забывая обо всем на свете. Неужели бывает такое счастье, что человек может писать, а ему еще и платят за это?

Подготовив необходимую информацию, я отправилась к Ричарду домой. Джеймс и его знакомый уже сидели в гостиной за столом переговоров. Представив нас друг другу, Ричард вернулся к прерванной беседе, а я стала разглядывать Пола, нашего нового клиента. Иногда мне казалось, что все иностранцы немного похожи друг на друга, но этот отличался от остальных. Может быть, потому что он был из Шотландии. На мой взгляд ему было около сорока, и его черный костюм и безупречно отглаженная белая рубашка не вызывали сомнений, что он приобрел их в дорогом магазине, а не у нас на распродаже. У него была такая же, как у них всех яйцеобразная форма головы, а черты лица были почти правильными. Он с большим вниманием смотрел на Ричарда, который как я поняла, что-то «заливал» ему о том, как хорошо мы работаем. Джеймс кивал головой, в подтверждение его слов, а я радовалась, что не понимаю подробностей, потому что когда Ричард начинал рассказывать о процессе купли-продаже по-русски, мне приходилось прикладывать все свое умение, чтобы исправить те глупости, которые он наговорил, чтобы не уронить его лицом в грязь. Ну, а если точнее, он, конечно, считал себя директором, а меня обычным исполнителем, которому оказали честь обслуживать VIP-клиентов. Ричард, словно вспомнив о моем присутствии, решил перевести мне последнюю фразу:

– Наташа, я рассказал Полу, что наша фирма по поиску квартир находится на начальном этапе организации.

Я еле удержалась, чтобы не спросить, так ли это на самом деле, но ограничилась кивком головы. А потом Ричард попросил меня зачитать варианты квартир, которые могут быть интересны нашему клиенту, что я и начала делать, а Ричард стал переводить мои слова на английский. После чего Пол, с характерным акцентом, сказал по-русски:

– Не надо, я пять лет работаю в Москве и хорошо все понимаю. Переводить не надо.

Чашка кофе замерла в моей руке – если он хорошо говорит по-русски, тогда какого черта надо было приглашать меня на переговоры и говорить по-английски. Встречались бы сами и разговаривали сколько угодно. Наверно, это какая-то особенность их хваленой английской вежливости. Покончив с квартирами и выбрав те, которые будем смотреть, я задала Полу еще некоторые интересующие меня вопросы, и замолчала. Ричард повел Пола показывать ему свои апартаменты, а я осталась с Джеймсом. Джеймс был в своем репертуаре, он был одет в вытянутый джемпер непонятного цвета, а на одном носке красовалась огромная дыра. Он налил себе еще чаю и предложил мне рулетик, причем его глаза были необычайно веселые. Он показывал на одиноко лежащий на огромном столе подсыхающий рулет, купленный, наверно, еще неделю назад.

– Ричард пригласил нас выпить чаю? – он захохотал и потыкал пальцем в рулет, явно привлекая к нему мое внимание.

Я улыбнулась, оказывается, он издевался над гостеприимством Ричарда. Несмотря на мой скромный доход, если бы я принимала клиентов дома, то купила торт или пирожных. Я стала разглядывать гостиную – дорогая мебель, картины на стенах, домашний кинотеатр – и половина засохшего рулета на столе рядом с дорогими фарфоровыми чашками. Мне стало смешно и даже немного стыдно за Ричарда, по нашим русским обычаям так гостей не принимают. Мы переглянулись с Джеймсом, и он стал отрезать себе кусочек рулета, продолжая посмеиваться.

Наше одиночество было прервано, когда Ричард с Полом вернулись, и Пол сообщил, что ему надо идти. Мы вместе с ним вышли на улицу. Он сказал, что ему было приятно со мной познакомиться и, усевшись в припаркованный у обочины джип, укатил, даже не предложив подвезти меня до метро, что по моим книжным представлениям, должен был бы сделать английский джентльмен. Я шла по бульварам к метро и думала о том, что за время работы с англичанами мои представления о джентльменах претерпели некоторые изменения не в лучшую сторону. Неожиданно я вспомнила, что на одном просмотре, я тогда была с Ричардом и Джеймсом, хозяйка квартиры отвела меня в сторонку и попросила:

– Ты не могла бы как-нибудь так устроить, чтобы они еще раз пришли, я тебе заплачу.

– Зачем? – удивилась я.

– Я бы хотела, организовать чай и познакомить с ними мою дочь. Хочу, чтобы она вышла замуж за иностранца.

Лично я бы никогда этого не пожелала ни себе, ни своей дочери, ни своей подруге. Эти люди из другого мира никогда не смогут нас понять. А я не представляла себе семейного счастья без откровенных разговоров и полного взаимопонимания.