Текст книги "Хозяйки Долины между Мирами (СИ)"

Автор книги: Татьяна Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Annotation

Некоторые из нас всегда могут шагнуть из неприветливой осени в лето Долины, объединяющей разные миры. Но, оказывается, что даже и там уже возникли большие проблемы, в решении которых Алеся с Земли, естественно, примет активное участие.

Иванова Татьяна Всеволодовна

Татьяна Иванова

Хозяйки Долины между Мирами

Иванова Татьяна Всеволодовна

Хозяйки Долины между Мирами

Татьяна Иванова

Хозяйки Долины между Мирами

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

  Для самых любопытных можно было бы дать точный адрес одного из входов в Долину между Мирами. Это нетрудно. Садишься в скорый поезд, отходящий вечером с московского Ярославского вокзала, и приезжаешь рано утром в городок...

 Но ведь всякие бывают читатели. Некоторые до сих пор шлют письма Шерлоку Холмсу на Бейкер-Стрит. И вдруг кто-нибудь, такой же доверчивый, сядет в этот поезд, доедет до маленького городка, пересядет в старенький дребезжащий автобус и выйдет из него через часик пути в безлюдной местности среди непроходимых еловых лесов. Походит-походит по полям и опушкам, а вход в Долину ему не откроется. Он же не всякому открывается. Следующий автобус придет в эти места через два-три дня. И мобильная связь в этом медвежьем углу отсутствует. И что делать? А главное, кто виноват? Кто? Конечно же автор, так неосторожно и безответственно давший точный адрес входа в Долину.

 Поэтому лучше так.

 Чтобы попасть в Долину между Мирами можно доехать на скором поезде до маленького городка N, на автовокзале пересесть на автобус, проходящий через деревню N-ское, выйти на остановке и пойти вперед по песчаной тропинке, отходящей направо по ходу автобуса от разбитого лесовозами пустынного шоссе. Время от времени в стороны от этой тропинки будут уходить будто бы следы трактора. Но любой наблюдательный человек заметит, что они начинаются ниоткуда и внезапно заканчиваются. И даже, если тракторист был пьян, и трактор перевернулся, резко оборвав след, то этакая махина должна бы и лежать рядом в канаве. Но нет в канаве следов никакой махины. Такое впечатление, что трактор внезапно взлетел в воздух. Только вот никто никогда даже возле заброшенной деревни N-ское, где доживают свой горький век три старухи-алкоголички, не видел летающих тракторов.

 Именно по гусеничному следу такого "летающего" трактора "Беларусь" шла поздней осенью девушка лет шестнадцати, шла, куда глаза глядят, ни о чем уже не в силах думать. Девушка в джинсах, в пестрой куртке, в зеленой шапке с помпончиком, с кожаным рюкзачком, тоненькая и хрупкая, как подросток. Из-под зеленой шапочки выбивались темные вьющиеся волосы, длинные ресницы обрамляли большие зелено-карие глаза. Он выглядела бы красивой со своим высоким лбом, прямым носом, соразмерным, красивым ртом, если бы не ее дерганые, судорожные движения. То дергалось плечо, то она вся вздрагивала, то судорога перекашивала тонкие черты лица молоденькой девушки. Причем у нее самой это не вызывало никаких неприятных чувств. Она давно привыкла к собственным судорожным движениям.

 Она вообще ко многому в своей жизни притерпелась, но накануне вечером что-то все же в ее душе надорвалось. Она прибежала к своему парню просто за утешением, за каким-то душевным теплом, ей больше не к кому было идти. И почему было надо сразу заваливать ее в постель? Почему ничего кроме этой самой постели в их отношениях нет? И ладно бы ей это все так безумно нравилось. Нет же, просто чтобы быть как все. И когда он заснул после всего в своей постели, она оделась и ушла, куда глаза глядят. Наступала ночь, и она решила, что будет неплохо провести эту ночь в каком-нибудь поезде. Там хоть поспать можно. Городок ей приглянулся смешным названием, и девушка взяла билет до городка N. А там нужно было как-то провести день, никаких достопримечательностей, кроме пяти банков, в маленьком городке не было. Поэтому она села в первый попавшийся автобус и вышла из него, когда ей надоело ехать, подпрыгивая на ухабах разбитого шоссе, вышла, подчиняясь внутреннему голосу, среди глухих темных ельников, березняков с опавшей листвой и зарастающими березками полей с бурой, пожухлой травой. И теперь она шла, эта странная одинокая девушка-подросток, по гусеничному следу под серым неприветливым осенним небом, не обращая внимания на мелкий дождик. Она дошла до того места, где следы трактора внезапно обрывались, и сделала шаг вперед. Если бы кто-нибудь ее видел, он бы подумал, что она просто исчезла в сумраке осеннего дня. Но перед самой девушкой внезапно блеснул яркий свет летнего солнца, над головой просиял глубокой синевой высокий небосвод, а внизу, в основании того холма, на склоне которого она оказалась, сверкала яркими куполами и тонкими шпилями Долина между Мирами.

 Девушка замерла на несколько мгновений, потом расстегнула и сняла куртку, стащила шапку, оставшись в зеленой водолазке с изображением котика и джинсах. Волосы рассыпались по плечам, каштановые вьющиеся волосы со множеством золотистых прядей. Она собрала их в хвост на затылке. Немного постояла в раздумьях, потом расстелила куртку на большом камне, села и достала из рюкзачка купленные на вокзале пирожки и бутылочку с водой. Самое время было сделать паузу и поесть. Она и поела, задумчиво разглядывая широкую реку внизу, на одном берегу которой был глухой лес, в котором сверху проглядывались редкие крыши домов. А на другом берегу, в широкой петле неизвестной реки привольно раскинулся город без всяких городских стен. Сразу привлекал внимание темно-синий широкий купол огромного здания, рядом стремились ввысь готические шпили каменного замка, окруженного каменными домиками причудливой архитектуры, утопающими в зелени садиков. Широкая река, делая плавную петлю, исчезала за горизонтом. Девушка, неспешно поедая пирожки, разглядывала долину внизу, закрытую с трех сторон уходящими в небо зелеными склонами гор. С четвертой стороны, там, куда несла свои воды неизвестная река, ничего кроме зелени лесов видно не было. Путешественница поела, встала, упаковала куртку в рюкзак, решившись спуститься в неизвестную, но что-то будящую в памяти долину.

 – Алейсия!

 Девушка оторвала взгляд от завязок рюкзака и обернулась на звенящий от сильного потрясения голос. Перед ней стояла красивая женщина, невероятно похожая на нее саму, только постарше, уверенная в себе и одетая как на картине Рафаэля. Двуцветные, каштановые с золотыми прядями волосы были перевиты вышитыми золотом лентами и убраны в причудливую прическу.

 – Наконец-то ты пришла, – женщина с болью в глазах отметила судорожные движения юной девушки, из-за которых та не могла стоять неподвижно.

 – Кто вы?

 – Я мать твоей матери, твоя бабушка, – ответила женщина, пристально вглядываясь в глаза своей внучке.

 Еще одна судорога исказила черты лица молоденькой девушки. Ее отрешенное спокойствие внезапно ее покинуло, оставив жгучую душевную боль.

 – А где же ты была раньше? – стараясь удержать слезы, сглотнув, с трудом спросила она. – Почему никогда не навестила? Почему я даже не знала о тебе? Ты меня бросила? Бросила одну в том мире?

 Женщина замедлила с ответом. И этих мгновений промедления хватило, чтобы ее внучка, не справившись со жгучей обидой, добавила. – Не хочу тебя видеть!

 И сделала шаг назад.

 И тут же оказалась в московском дворике под слабо моросящим осенним дождем, унося в памяти сказанные ей вслед слова: "Я не могла. Я ведь Хозяйка Долины".

 Девушка быстро развязала завязки рюкзака, накинула поверх уже влажной водолазки теплую куртку. Мир вокруг был погружен в сумрачный дождливый полумрак. Несмотря на то, что был еще не вечер, в многоэтажках вокруг уже светились электрическим светом окна.

 – Алеся, наконец-то я тебя нашел. Где ты вообще была? Ночью-то этой?

 – Привет, – ответила она своему парню внешне спокойно. Из-за мелких капель дождя слезы на ее щеках не были заметны. – Слышь, я тебе потом расскажу. Пойду домой, я устала.

 Он протянул к ней руки, но Алеся, увернувшись, быстро пошла к своему подъезду.

 – Любимая, не покидай меня, – грустно сказал парень, держась рядом с ней. – Я не смогу жить без тебя.

 Она промолчала, набирая код для входа в подъезд.

 – Потом созвонимся, ладно? – девушка захлопнула за собой дверь в подъезд и прислонилась к ней спиной. В квартиру подниматься не хотелось, было очень плохо. Эта фраза "я не могу жить без тебя" сразу напомнила ей любимую Владову присказку: "Я не могу жить без тебя, – сказала аскарида, вынужденно оставляя Вовочку после приема декариса". Влад вообще обожал такие циничные присказки, над которыми хихикали все студенты их медицинского колледжа.

 Только вспомнив о том, что сможет от всех отгородиться в своей отдельной комнате, Алеся заставила себя подняться на лифте на свой этаж.

 Отца, естественно, дома не было, несмотря на общероссийский выходной. Мама встретила ее в прихожей, как всегда прижимая к груди концы сползающей с плеч шали.

 – Тебя твой парень обыскался, – тихим, фальшиво-ласковым голосом сказала она. – Повезло тебе с ним.

 Алесю передернуло от фальши, но она никогда бы не решилась признаться вслух в том, как остро она ее чувствует.

 – Сказал мне только что, что жить без меня не может, – ответила она, снимая кроссовки.

 – Повезло. Он не то, что твой отец, – пожаловалась ей мама. – Не вздумай его бросить.

 – Не брошу, – тихо ответила девушка. – Просто сегодня сильно устала.

 В конце концов, действительно, Костя даже и не замечал никаких других девушек, с тех пор, как они с ним начали встречаться. В том мире, который окружал Алесю, это был не самый плохой вариант.

 – Он уговаривает меня, не поступать в мединститут, – снова заговорила девушка. – Говорит, что боится, что я там встречу еще кого-нибудь и брошу его. А он без меня жить не может, – она интуитивно чувствовала неправильность Костиной позиции и вслух пересказывала его слова, надеясь, что хоть что-то для нее прояснится. – Он и медколледж мой не одобряет.

 – А зачем тебе мединститут? – все так же тихо и без эмоций спросила мама. – Тебе твой отец оставляет столько денег на карманные расходы, сколько ты, работая простым врачом, никогда иметь не будешь. Не говоря уж об испорченных нервах.

 – Зачем? Не знаю точно, но мне нужно.

 Она вошла в свою комнату. Сработал домофон. Это вернулся домой отец. Алеся осталась в комнате, отец не любил, когда она его встречала. Когда его встречала мама, он тоже вроде бы не любил, но мама все равно его встречала. Вот как сейчас.

 – Ну и с кем ты провел этот день? – тихо, низким голосом, с горечью спросила она.

 Алеся знала, что сейчас у все еще очень красивой женщины, потерянно стоящей в прихожей, медленно сползает шаль с плеч. И все упреки, которые тихо высказывала сейчас ее мама, она много раз слышала. И кончались эти сцены всегда одинаково. Отец утаскивал маму в их спальню, и ясно, чем они там занимались. Их дочка подозревала, что маме попросту нравилось изображать из себя жертву изменника мужа. Не смешно, и Алесе все чаще казалось, что отец нарочно изменял маме с другими женщинами, чтобы спровоцировать такие тихо-страстные сцены. Во всяком случае, он никогда не скрывал своих измен.

 И оба родителя никогда не замечали, как горько плакала, задыхаясь от этой патологической фальши, молоденькая девушка в отдельной комнате.

 А сейчас у нее были дополнительные основания для слез. Почему та женщина из Долины никогда не связывалась с ней раньше? Даже если она и вправду не могла покинуть то место, то хоть весточку передать могла? Если бы ей не было все равно, как там живет ее внучка в другом мире. И, мучаясь от обиды, Алеся твердо решила, что больше она в Долину не попадет. Будет жить дальше, как живется.

 Но все получилось совсем, совсем не так, как она планировала. ***

 В себя Алеся приходила несколько раз, каждый раз снова теряя сознание в завихрениях неимоверной боли. Когда она окончательно пришла в сознание, вроде бы ничего уже не болело. Медленно осознавая, что осталась жива, она не сразу открыла глаза. А потом уже попросту притворилась спящей, услышав голоса, мужской и женский. Разговор шел на каком-то странном языке, который она почему-то понимала.

 – Я требую, чтобы для цивилизации 3XD был заперт вход в Долину между Мирами, – холодно сказал мужчина рядом с Алесиной кроватью.

 – Ты слишком категоричен, Харрайн, – мягко ответила ему женщина.

 Алеся осторожно огляделась из-под длинных ресниц. Она лежала на мягком ложе в незнакомом помещении с арками, за которыми были видны увитые цветущими розами ажурные кованые решетки. От браслетов на ее руках отходили провода, наверняка, к медицинским приборам. Чтобы это точно увидеть, нужно было повернуть голову, Алеся не стала шевелиться. Женщиной с мягким голосом оказалась Хозяйка Долины. А вот стоящий к Алесе спиной мужчина, высокий, широкоплечий, с заколотыми в хвост двуцветными волосами, каштановыми с рыжими прядями, был ей незнаком.

 – Я категоричен? Я десять часов с небольшим перерывом участвовал в операции по спасению жизни молодой искалеченной Хозяйки. Зачем вы отдали эту девочку в Третий Мир?

 – Харрайн, ты даже и не догадываешься, в каком сложном положении мы были. Это решение приняла ее мать, а мы не стали вмешиваться, потому что Третий Мир – самый многолюдный из всех миров. Элинаре с ребенком было проще там затеряться.

 – А то, что ребенка там развратят, вас не беспокоило?

 – Харрайн Лэндигур!

 – А что я еще могу сказать, когда вижу несовершеннолетнюю девочку с ребенком во чреве?! – голос он не повышал, но холода в его интонациях было столько, что Алеся невольно поежилась. – Да и потом, я неплохо знаком с их искусством. В Третьем Мире место элиты общества, место тех, кому подражают, заняли те, кого в других мирах не пустили бы на порог приличного дома. Там богема вместо элиты. До последнего развращенный мир. С представителей 3XD в принципе невозможно взять клятву, потому что для них нет ничего святого. Матери убить своего еще даже не родившегося ребенка – нет проблем. Верность больному супругу – для них абсурд. Девственность – тот груз, от которого нужно избавиться как можно скорее. Ни совести, ни чести!

 – Харрайн, не мое дело – судить чужую нравственность, – по-прежнему мягко ответила Хозяйка. – Возможно, ты прав, но вспомни, что в нашу долину попадают никак не члены правительства, а изгои Третьего Мира. Те, кто как раз не может жить по их правилам. И жестоко бы было закрыть для них вход сюда.

 – Да у них даже изгои заражены общей безнравственностью.

 – И это ты говоришь после десятичасовой, совместной с хирургами Третьего Мира, операции? Даже тяжелейший совместный труд по спасению человека не примирил тебя с тем миром? Харрайн, ты меня удивляешь.

 На несколько секунд повисло молчание.

 – Да, диагностическая аппаратура у них неплоха, – немного смягчившимся голосом ответил Харрайн. – И, по крайней мере, остатков нравственности хватило, чтобы придержать языки в вашем присутствии, Хозяйка. На ваше счастье, вы не слышали, как выражаются хирурги Третьего Мира, когда их ничего не сдерживает, – и он продолжил прежним, властным, ледяным тоном. – Вы меня не убедили. Как официальный представитель базового для Долины, Второго Мира, я требую запечатать вход в Долину между Мирами для цивилизации 3XD.

 – Я поняла тебя, Харрайн.

 От мысли о том, что вход в ее родной мир, а Третий Мир – это, судя по всему, Земля, будет закрыт, Алесе стало невероятно больно. Трудно сказать, за что или вопреки чему люди любят свою Родину. И почему им больно слушать, как ее поносят посторонние люди.

 Над головой больной девушки пронзительно-тревожно зазвенел какой-то сигнал. Харрайн мгновенно развернулся к ложу с пациенткой, пару секунд изучал показания приборов, высвечивающихся на экране над ее головой, затем осторожно сделал шаг к постели.

 – Разве юная Хозяйка понимает язык Долины? – совсем другим, мягким голосом спросил он.

 – Она до пяти лет росла здесь.

 Алеся смотрела в лицо неторопливо приближающегося к ее ложу Харрайна не в силах отвести от него глаз. Совсем другим представлялся ей этот человек по его ледяному голосу. А он оказался молодым человеком с прямым, по-мужски массивным носом, с крупным ртом, с прямыми короткими темными бровями, у переносицы они были приподняты чуть вверх, причем одна бровь слегка выше другой. У него были темные, невероятно добрые глаза. Не слишком красивый, но очень обаятельный человек.

 Алеся не замечала, но судороги одна за другой сводили мышцы ее лица, чего, конечно, не было, пока она была без сознания. Харрайн плавно сел на сидение возле ее высокого ложа, не спеша положил одну руку рядом с ее правой рукой, другую – на подушку рядом с ее головой. На несколько секунд его взгляд затуманился. Алесе же сразу стало легче. Недавние боль и обиды, тяжелые воспоминания и мрачные предчувствия отступили, стали неважными.

 Она глубоко вздохнула.

 – Как я здесь оказалась? – спросила девушка, вынуждая себя отвести взгляд от привлекательного лица Харрайна и посмотреть на Хозяйку Долины, неподвижно застывшую в ногах возле ложа больной. Трудно было воспринимать ее как бабушку, слишком молодой и привлекательной та выглядела.

 – Ты умирала, – вздохнув, ответила Хозяйка. – По законам Долины-между-Мирами, когда одной из Хозяек Долины грозит смерть, она оказывается здесь, в каком бы Мире она ни была.

 – Одной из Хозяек...

 – Да. Ты моя внучка. Следовательно, также Хозяйка Долины. Младшая Хозяйка.

 – Я умирала?

 – Да. Судя по характеру повреждений, тебя сбили с ног и пинали ногами в живот. Ох, Алейсия!

 – Точно, – прошептала Алеся. Воспоминания по-прежнему не причиняли никакой душевной боли. Хотя вполне могли бы ее вызвать. Костик сначала стоял вдали и бормотал какую-то чушь, а потом, кажется, вовсе убежал.

 – Кто с вами так поступил? – спросил Харрайн сочувственно, не меняя положения своих рук.

 – Я не видела. Мы просто шли по улице. Я не знаю...

 – И я не знаю, было ли это проделано сознательно, но зачатие и смерть вашего ребенка, Алейсия, пробудили в вас природные способности, – все так же сочувственно сказал Харрайн, опустив голову. – Вы по крови принадлежите нашему миру. Теперь в вас пробуждены способности целительницы. И немалые способности.

 – Что ты хочешь сказать, Харрайн? Что значит "проделано сознательно"? – каким-то сдавленным голосом спросила Хозяйка.

 – А что я еще могу предположить, если знаю, что в Третьем Мире существуют технологии по искусственному прерыванию ранней, специально вызванной, беременности у девушек лет шестнадцати-семнадцати? – с горечью в голосе ответил Харрайн – Это делается ради того, чтобы, используя освобожденную энергию материнства, юные женщины могли победить в спортивных состязаниях. Врачи Третьего Мира рассказывают потрясающие вещи. Потрясающие...

 Алеся вновь посмотрела на Харрайна. Тот как раз поднял голову, и она снова не смогла отвести взгляд от его грустных и ласковых темных глаз. Затем он встал и вопросительно посмотрел на Хозяйку Долины.

 – Твое требование, Харрайн, будет вынесено на Совет представителей Миров. Я должна посоветоваться, прежде чем принять такое важное решение. Сам же, я уверена, понимаешь.

 Харрайн поклонился.

 – Хотелось бы уточнить еще вот что, – он продолжил весьма прохладным тоном. – Полагаю, что даже в Третьем Мире избиение беременных молодых женщин не является основным занятием уличных прохожих. Следовательно, ваши попытки скрыть там Алейсию от возможных злоумышленников себя исчерпали, не так ли?

 – Это нехороший вопрос, сложный и очень больной. Вопрос, есть ли вообще злоумышленники. Исходя из обстоятельств, логически достовернее, что все происходящее в последние десятилетия с Хозяйками Долины – просто случайная цепь трагических совпадений, – с горечью ответила Хозяйка Долины. – Но я отлично поняла твою мысль, Харрайн. Можешь не продолжать.

 – Кстати, разве Алейсия не выделялась среди жительниц Третьего Мира своими двуцветными волосами?

 – Они там еще и не так волосы красят.

 – С пяти лет?!

 – А хоть бы и с пяти... Ах, уж иди, иди Харрайн.

 – С превеликим почтением, уважаемая Хозяйка, дозвольте откланяться.

 Хозяйка Долины неопределенно взмахнула изящной ручкой в направлении арки выхода в сад с розами и, больше не обращая внимания на официального представителя Второго Мира, опустилась на сидение перед Алесиным ложем. Харрайн молча вышел в указанном направлении.

 Обе женщины некоторое время не говорили ни слова.

 – Ах, он почти усыпил тебя, – сказала, наконец, старшая. – Перестарался. Скажи, ты на меня все еще сердишься?

 – Нет, – ответила Алеся, почувствовав, что ресницы и вправду становятся очень тяжелыми. – Вы спасли мне жизнь.

 – Твое дитя спасти не удалось. Она была уже мертва.

 – Аа-а, – отстраненно протянула юная мать убитого ребенка. Было грустно, но не более того.

 – Все эти годы я была единственной Хозяйкой Долины. Я не могла ее покинуть. Даже чтобы навестить тебя. У Долины-между-Мирами есть свои законы, ненарушаемые законы. Сюда можно попасть из любого Мира, и пронести с собой все, что захочется. Но ничто материальное, ни живое существо, ни какой-либо предмет не может переместиться из одного мира в другой через Долину-между-Мирами. Все встречаются здесь, изучают искусство и технологии друг друга и расходятся по своим Мирам, не взяв с собой ничего чужого. Исключением являемся только мы, Хозяйки Долины. Если нас в Долине хотя бы две, то одна может свободно путешествовать между Мирами. Но даже Хозяйка не может, направляясь в один Мир, взять с собой что-нибудь из другого Мира. Это наиболее жесткий закон Долины. Есть еще один, очень важный закон. Сюда могут попасть далеко не все представители Мира, имеющего свой вход в Долину. Существует, так называемый, ментальный фильтр Долины-между-Мирами. Прости, родная, но тем, кто сюда попадал из Третьего Мира, я никак не могла доверить твои поиски. Результативно это мог сделать кто-нибудь на уровне международной полиции, а выходить на них мне казалось опасным. Хотя никто не может понять, как такое возможно, но не исключено, что кто-то в состоянии отследить даже перемещающуюся между Мирами Хозяйку Долины. Опасно было привлекать к тебе внимание. Но спи, спи, милая. У нас еще будет время, поговорить.

 Алеся сонно закрыла глаза. Но неожиданно вздрогнула и снова их открыла. На одной из стен, выложенных разноцветными камнями в узоры, включился экран, и на нем появилось изображение свирепого мужчины, лысый череп которого был покрыт цветными татуировками.

 – Дорогая Хозяйка, – он сделал изящный поклон, впечатляющий еще и по контрасту с хищным обликом мужчины. Красиво легли складки алого плаща, – я услышал, что наглец Харрайн Лэндигур посмел предъявить вам ультиматум. Если вы не желаете его выполнять, то знайте, что Пятый Мир всегда готов принять на своей территории Долину-между-Мирами. Не обязательно выполнять условия Второго Мира, если они вас тяготят, – он опустился на одно колено, плавным жестом прижав к груди правую руку.

 Хозяйка еле слышно вздохнула.

 – Нодзараи, приветствую тебя и благодарю за поддержку. Ты предлагаешь изменить базовый мир Долины? Это возможно?

 – Вполне.

 – Подожди. Я сейчас.

 Женщина еще раз вздохнула, погладила засыпающую девушку по вьющимся каштаново-золотистым волосам, и мгновенно исчезла из помещения.

 В следующий раз Алеся проснулась, когда рядом никого не было. Она лежала, обдумывая то, что недавно услышала, и разглядывала помещение, в котором оказалась. При попытке встать, выяснилось, что у нее сильно кружится голова, и вообще становится как-то нехорошо. Она удобно улеглась, обняла подушку и огляделась. Оказалось, что ее ложе стоит в одном из углов продолговатого помещения. Стена, у которой оно стояло, выложенная коричнево-золотистыми и зеленоватыми камнями разных оттенков в панно со смутно угадывающимися очертаниями трав и птиц, была единственной сплошной стеной в помещении. За аркой в противоположной стене были видны вьющиеся розы в саду, колеблющиеся от капель дождя. В одной из боковых, длинных стен комнаты тоже была арка с выходом в тот же сад. Арка в четвертой стене, видимо, ведущая вглубь помещения, была завешена занавесом из переливающихся стеклянных палочек и шариков. Пол в помещении тоже был выложен каменной мозаикой. Потолок же был в форме низкого свода с изображениями больших белых птиц среди темно зеленых листьев. Красивая деревянная мебель с множеством гнутых деталей была расставлена вдоль стен.

 Так значит, сейчас Алеся находится в практически забытой ею Долине между Мирами и может отсюда переместиться в любой из Миров, имеющих вход в Долину. Это интересно. Правда, было сказано о том, что кто-то может на нее охотиться. Но это было уже из области странного. Из той же области, что и вопрос, зачем было бить ее ногами. Нож в живот или пуля в голову, и все бы было кончено. Помнится, Костик кричал, чтобы она не сопротивлялась, тогда они оба останутся живы. И как она могла, спрашивается, сопротивляться, лежа на асфальте? Но они оба действительно остались живы. Только девочка погибла, ребенок, в появлении был виноват как раз вовремя не предохранившийся Костик. Алеся подозревала, что он таким образом пытался помешать дальнейшей учебе своей девушки.

 – Алейсия, добрый день, – Хозяйка внезапно возникла в помещении.

 Интересно, Алеся тоже так может?

 – Добрый, – отозвалась девушка, разглядывая свою, так сказать, бабушку в длинном, до полу светло-золотистом платье и легком узорчатом плаще поверх него. Волосы Хозяйки, были уложены на прямой пробор в сложную, высокую прическу, перевитую темными лентами, подчеркивающую высокий красивый лоб и четкие дуги бровей. У Алеси брови были прямыми и более густыми. В остальном обе Хозяйки были очень похожи. Даже зеленовато-карий цвет глаз совпадал.

 – Скажи, пожалуйста, как мне тебя лучше звать? Не бабулей же?

 – Зови Ольсинеей, – с облегчением улыбнулась старшая Хозяйка. – Что тебя сейчас больше всего интересует? Я родом из Второго Мира. Моя дочь по крови принадлежит тоже Второму Миру, поэтому, кстати, у тебя нет ни братьев ни сестер. С мужчиной из Третьего Мира у Элинары скорее всего общих детей не будет.

 – Скорее всего?

 – Биологи нашего Университета давно изучают проблему совместимости человеческих рас из разных миров. Вроде бы по хромосомному набору мы все одинаковые, совместное потомство могло бы и появиться. Но что-то там неправильно с цитоплазматической наследственностью. Не образовывается полноценная зигота. Ну или где-то так.

 Ольсинея замолчала, подошла к ближайшей арке, выходящей в сад, и закрыла стеклянные двустворчатые двери, мокрые от дождя, с прилипшими к стеклам лепестками роз. Секунду помедлила, повернула небольшой рычаг, и выехавшая прямо из стены дверь из цветного витражного стекла полностью отгородила внешний мир. Точно так же Хозяйка закрыла и второй выход в сад. И, направляясь обратно к ложу с больной, зажгла электрические светильники на стенах. Неяркие отблески из витражных окон-дверей загадочно переливались на полу, светильники мягко высвечивали каменные узоры на стенах. Комната выглядела и загадочной и уютной.

 Ольсинея пододвинула поближе к Алесиному ложу удобное кресло и грациозно опустилась в него.

 – Тут еще ширмочка есть. Вот смотри. Последняя разработка Госпиталя. Звуконепроницаемая. А вот смотри, эта кнопка выдвигает из кровати все, что тебе нужно. Видишь? Потом убираешь обратно, очищение происходит автоматически... Я не отдала тебя в Госпиталь. Оставила у себя. Я ведь тоже целительница. Хочешь есть? Или просто поговорим?

 – Нет, есть не хочу.

 – Оно и понятно. В тебе столько всего зашили. Ты бы умерла, если бы не врачи нашего Госпиталя. У нас лучший во всех Мирах госпиталь. Ты могла видеть его сверху, когда приходила в последний раз. Темно-синий большой купол...

 – Помню.

 – Расскажи мне о себе. Пожалуйста.

 Судороги исказили черты лица больной.

 – Тогда расскажи о твоей матери. Я даже о ней ничего не знаю...

 – Теперешний муж моей мамы мне не отец? Я думала, что они сначала встречались, потом родилась я, потом они поженились.

 – Нет. Твой биологический отец родом из второго Мира. Но кто он, мы не знаем. У Элинары есть провалы в памяти.

 – Как все запутанно.

 Они помолчали

 – Мама вышла замуж за моего отца после кругосветного путешествия. Я сейчас подумала, что они тогда и познакомились. Раньше я думала, что путешествие было свадебным.

 – Аа-а.

 Говорить было сложно. Слишком многое их разделяло.

 – Думаю, что должна первой начать рассказывать, – решительно сказала старшая Хозяйка, но вдруг резко замолчала. С потрясенным лицом медленно обернулась, затем плавно встала.

 В глубине помещения, отведя в сторону стеклянные нити занавеса, стоял, прислонившись к арке входа, высокий человек с темной, шоколадной кожей. Глаза на темном лице сияли серебристым светом.

 – Фардар, – будто не веря своим глазам, произнесла Ольсинея, медленно подходя к неподвижно стоящему человеку.

 – Я вернулся, Оттинэ, – тихо сказал тот, раскрывая ей свои объятия.

 Та, которую он назвал Оттинэ, всхлипнула и бросилась к нему, чтобы легко обнять его за шею и прижаться щекой к его груди. Темные руки сомкнулись поверх ее узорчатого плаща. Оба замерли.

 – У тебя сломаны два ребра, – сказала Ольсинея, отстраняясь. – Лишняя жидкость в средостении. Сердце... Тебе вообще сердце нужно? Как ты еще на ногах стоишь, непонятно.

 – Все как обычно, – усмехнувшись, ответил Фардар низким голосом, – но не отправляй меня в Госпиталь. Оставь у себя. Я так соскучился... Теперь я вернулся к тебе надолго. Они уничтожили даже камни вызова.

 – Сядь сюда. Подожди. Я сейчас.

 Ольсинея исчезла, но темнокожий Фардар не сел туда, куда она указала. Он осторожно подошел к ложу Алеси и, скривившись, сел на сидение рядом с ней.

 – Ты не возражаешь, я составлю тебе компанию на время твоей болезни? Здесь были отличные ширмы еще три с лишним года назад. А они всегда совершенствуются. Ты согласна? – его глаза перестали излучать яркий серебристый свет и стали темно-синими с серебристыми искорками в глубине.

 Алеся кивнула, разглядывая нового человека, крепко прижав к себе подушку. У него были правильные, совершенно европейские черты лица, нос с горбинкой, черные немного вьющиеся волосы, черные усы и небольшая бородка. И, главное, ей внезапно стало рядом с ним как-то удивительно хорошо.

 – Меня зовут Фардар из Иселдау, – вежливо сказал темнокожий человек. – Я Хранитель Равновесия с Дарелада. И, что еще важнее, супруг Хозяйки Долины.

 – А меня зовут здесь Алейсия. Короче, я внучка вашей Хозяйки.

 В этот момент в комнате снова возникла Ольсинея и изнутри распахнула окно-дверь в сад. Оттуда сначала занесли мощную кровать с лежащими на ней приборами, проводами и экраном. Затем быстро вошли несколько человек во врачебной форме.