Текст книги "Королевский сорняк"

Автор книги: Татьяна Гармаш-Роффе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 14

Кирилл не появился ни на следующий день, ни через день. Тоня связалась со своим агентом по недвижимости, который сообщил, что ее жильцы по-прежнему категорически отказываются съезжать раньше положенного срока, и попросила найти ей срочно однокомнатную квартиру.

Она была рада тому, что Кирилл оставил ее в покое. Тоня его вычеркнула из своей жизни. Перечеркнула, перерезала, как пуповину. Она провела острым лезвием скальпеля по своей любви, по своему волшебному – фальшивому – счастью. Разрез болел и сочился кровью, но Тоня делала вид, что не замечает.

Через три дня, вернувшись с работы, Тоня привычно отперла дверь, надеясь, что Кирилл не появится и сегодня.

И немедленно выскочила обратно. Она каким-то образом попала в чужую квартиру! Непонятно… А как же к ней подошел ее ключ? Тоня осмотрелась. Номер квартиры был правильный, да и лестничная клетка была знакомой: решетчатые двери вели в оба крыла коридора, а за ними находилось по две квартиры с каждой стороны…

Может ли такое быть, что она вошла не в тот дом?

Тоня спустилась вниз, на улицу. Нет, дом тоже был правильным. Неправильной была сама квартира. Она была не та.

На всякий случай она сначала позвонила в дверь. Никто не откликнулся. У Тони дрожали руки, когда она снова отпирала замок.

Голые стены, голый пол. Исчезли и ковры, и мебель. В спальне вместо кровати стояла раскладушка и бедный маленький шкаф из сосны. Гостиная была пуста, исчезли кресла, столик, бар, секретер – все! Остались только картины на стенах и почему-то книжный шкаф. Третья комната, где раньше находился письменный стол, оголилась целиком. Кухня оказалась оборудована старой советской мебелью – примерно такой, как у нее была в ее собственной квартире, купленной у старушки…

Она вернулась и стала озадаченно рассматривать странные перемены. Кирилл все вывез? Зачем???

Вдруг, похолодев от догадки, направилась в спальню и открыла шкаф. ТАМ НЕ БЫЛО НИ ОДНОЙ ЕЕ ВЕЩИ. Исчезло все: юбки, кофточки, костюмы, брючки, белье – ВСЕ. Вернее, в бельевых ящиках остались пара ее старых трусиков и один доисторический лифчик, а на полке лежала жалкая стопка постельного белья. И все.

Помотав головой, словно пытаясь стряхнуть наваждение, Тоня отправилась в ванную. На дверце висел ее халат, и, по какой-то странной логике, вся ее косметика оказалась нетронутой: кремы, духи, средства для макияжа…

А украшения? Что он сделал с ними?

Тоня ринулась снова в спальню. Раньше шкатулка с ее украшениями стояла в прикроватной тумбочке. Теперь тумбочки не было, как и кровати. Тоня вновь заглянула в шкаф. И там, в самом низу, в глубине, обнаружила свою шкатулку… Она была пустой. На бархатном донышке одиноко блестело самое первое кольцо, которое ей подарил Кирилл.

Это шутка? Издевка? Наказание? Или выходка больного ума? Тоня не знала, что и думать. Куда Кирилл перевез мебель? Снял другую квартиру? Тогда почему не выставил Тоню из этой? В конце концов, это ведь его квартира! И, если он не хочет ее больше видеть, жить с ней, то просто мог бы потребовать, чтобы Тоня немедленно съехала… Нет, тут что-то такое, что-то особенное… Это послание Тоне, которое она не может расшифровать… Но ощущает его тем не менее вполне внятно: как звонкую пощечину.

Она проснулась очень рано – возможно, от непривычки спать на раскладушке. Часы показывали пять.

Болела голова, и мысли путались. Тоня встала и пошла на кухню: выпить воды. Кухня встретила ее забытым пейзажем советской мебели с советской электрической плитой, неудобной мойкой и холодильником «ЗИЛ».

Она вспомнила: а, да, в квартире все странным образом изменилось!

Ей стало холодно голой, – с Кириллом она привыкла спать без ночной рубашки, – и она сняла с крючка в ванной халат. Поспать еще? До выхода на работу оставалось два с лишним часа. Тоня вдруг вспомнила, что продуктов в холодильнике почти нет. Кирилл забрал оттуда почти все, оставив ей лишь минимум еды. В таком случае, решила Тоня, имеет смысл сходить до работы в магазин.

Она приняла душ и пошла одеваться. И только тут заметила, что на стуле, куда она сложила вчера перед сном свою одежду, ничего нет! Растерянно оглядываясь, Тоня пыталась вспомнить, куда положила вещи… Да нет же, иначе быть не могло: на этот стул! И брючки, и тонкий свитерок, и пиджачок, и колготки, и белье…

Испуганная и заинтригованная, она сделала тщательный досмотр квартиры. Дубленка и сапоги были на месте. Плюс халат… И больше НИЧЕГО. А как же идти на работу?!

Зато у нее осталась косметика – усмехнулась она. Очень мило. Значит, на работу она вполне может накраситься, – и пойти туда голой!

Нет сомнений, это была пощечина от Кирилла. За что – другой вопрос. Сейчас, однако, надо думать, как выйти из положения! Надеть дубленку на халат и отправиться в магазин? Но она так замерзнет. Что же делать?

Она вошла в пустую гостиную, в которой торчал шкаф с книгами, один-одинешенек у стенки. И на нем белел лист бумаги, приставленный к книгам вертикально.

Тоня приблизилась. На листке было размашисто написано:

«Ты сказала, что ненавидишь роскошь, – я тебя от нее избавил».

Она почему-то засмеялась.

– Какой ты милый, Кирилл, – произнесла она вслух, – ты мне мстишь!

Полшестого утра. Что делать? Кому позвонить? Кого попросить выручить с одеждой?

Вариантов не было: только Александре Касьяновой. К тому же Тоня знала, журналистка частенько засиживалась за своими статьями до самого утра.

И она набрала номер Александры.

Удивительная женщина – она не задала ни одного смущающего Тоню вопроса. Услышав, что Тоня осталась без единого предмета туалета, а при этом ей через два часа выходить на работу, Александра коротко сообщила в телефон: «Еду».

…Она привезла охапку одежды: «Примерь, что тебе подойдет».

Тоне подошло почти все. Чуть больше натянулось на груди (у Тони на номер больше), чуть длиннее оказались юбки с брюками (Александра выше) – но, главное, она была спасена!

– Вот и ладно, Антоненок.

Александра замешкалась на пороге.

– Ты ничего не хочешь мне объяснить?

– Наверное, хочу… Но не сейчас, если можно.

– Хорошо, – кивнула Александра. – Но только, поверь мне, не стоит с этим тянуть. Вещи с тобой происходят довольно странные… Лучше будет, если ты мне расскажешь, Антоненок. Договорились?

Тоня обещала. Зная наперед, что об этом не расскажет никому, – даже Александре, которой доверяла больше всех.

На работу она опоздала. К счастью, ее новый статус давал ей некоторые привилегии. А статус был невозможно смешным: все ее принимали за любовницу директора.

Последнее время Виталий Григорьевич проникся к ней чуть ли не отеческим чувством и открыто баловал ее. Он опекал ее всячески, самолично проверял Тонины тексты, если в отделе их ставили под сомнение (а попыток было немало, – все приняли в штыки новую пиарщицу – вчерашнюю секретаршу, тогда как у сотрудников отдела было высшее журналистское образование и всякие профессиональные курсы), – и почти всегда, за редким исключением, выбирал Тонин вариант как лучший.

Посему Тоню стали считать любовницей Главного. Но он ей только подмигивал, а она в ответ посмеивалась. Пусть считают. Новое отношение начальника ей нравилось. Оно было добрым и заботливым. О чем еще можно мечтать?

Иными словами, Тонино опоздание прошло без последствий. После работы Тоня отправилась по магазинам, купила себе новую одежду, на выбор которой потратила немало времени, но зато приобрела, вместе с покупками, хорошее настроение. Кошмар предыдущей ночи стал казаться шуткой, всего лишь глупой шуткой…

Дома ее ждала новая записка на стеллаже с книгами:

«Надеюсь, что ты урок усвоила. Я из тебя сделал человека, я сделал тебя красивой, богатой и счастливой. Я подарил тебе приличную работу, в которой ты сумела открыть свои способности. Ты обязана мне ВСЕМ. Поэтому ты должна меня слушаться и не задавать лишних вопросов. И не шпионить за мной!

Если ты все поняла, оставь мне записку здесь, и все вернется на свои места.

P.S. Не забывай, что в моей власти лишить тебя и работы».

– Иди к черту, – сказала Тоня.

Даже если она обязана своей новой работой Кириллу, то продвижение она заслужила исключительно благодаря своим способностям. И, если он повлияет через своего приятеля на Виталия Григорьевича, и тот решит ее уволить, Тоня была уверена, что работу она найдет. Да не кассирши в супермаркете, но в отделе пиара любой фирмы. Пусть ее возьмут с испытательным сроком, она быстро докажет, чего она стоит!

Кирилл не появлялся в ближайшие два дня, и никаких записок от него больше не было. Тоня старалась о нем не думать и привести себя и нервы в порядок. Очень вовремя подоспело приглашение в косметический салон на бесплатный подарочный сеанс ухода за кожей. Тоня, посмотрев на себя в зеркало, на лиловые круги под глазами и складки у губ, решила поехать. Не вредно будет. Понятно, что это рекламное мероприятие: стараются приручить свою клиентуру. Ну что ж, пусть стараются. Если и впрямь окажется хорошо, то она, со своей новой зарплатой, сможет позволить себе иногда посещать их салон…

Ей сделали маску на лицо, шею и верх груди, на глаза положили пластиковые подушечки, наполненные мягким льдом, и велели лежать, не двигаясь. Легкая музыка фоном, глаза закрыты, кожу немножко стягивает маска, но это даже приятно.

Тоня, кажется, задремала. Проснулась она оттого, что с ее глаз сняли подушечки, уже нагревшиеся, и свет проник под веки. Она осторожно приоткрыла глаза. Возле нее стоял молодой парень, азиат, и ласково улыбался.

– Сейчас снимем маску, – сказал он и стал нежными движениями протирать ватным тампоном, пропитанным чем-то душистым, ее кожу.

Дойдя до низа шеи, он откинул простыню и стал так же аккуратно и бережно снимать маску в зоне декольте.

Проблема была в том, что на Тоне имелись только маленькие трусики. Кирилл приучил ее носить стринги, и трусиками эту вещь можно было назвать только условно.

Она потянулась за простыней, чтобы прикрыться.

Азиат заметил ее движение и сказал со сладкой улыбкой:

– Это лишнее. Все равно сейчас массаж будем вам делать.

Массаж? Речь в приглашении шла об уходе за лицом!

– Какой массаж? – спросила Тоня.

– Тайский, – ответил парень.

– Но я не заказывала!

Она попыталась приподняться. И в этот момент в ее изголовье обнаружился второй парень, тоже молодой азиат, которого она до этих пор не могла видеть. Надавив ей на плечи, он заставил ее лечь обратно.

– Вы у нас в списке, – сказал первый, снимая белый костюмчик, смахивающий на медицинский. – А мы работаем, как велят.

Он остался тоже в стрингах.

Тоня снова рванулась сесть.

– Позовите директора!

Тот, что стоял у ее изголовья, снова надавил ей на плечи. Он провел ладонью, сухой, легкой и теплой, по ее лбу, словно успокаивая.

– Сюда никто не придет, не надо кричать. Здесь особая зона, приватная. Доступ в нее есть только у некоторых сотрудников центра. И стены звуконепроницаемы. Так что расслабьтесь, девушка. У вас сорок пять минут оплаченного массажа. Эротического. Давайте будем заниматься делом.

– Я не хочу эротический массаж, – заявила Тоня. – Я его не заказывала! Я пожалуюсь в милицию! За изнасилование!

– Изнасилование? – удивились они в один голос. – Вы неверно представляете себе технику массажа. Это удовольствие, это наслаждение. Лечение, в конце концов, для усталых тел и душ… Вот увидите, когда ваши сорок пять минут закончатся, вы еще попросите!

Тот, что стоял за ее головой, снова провел ладонью по ее лбу, а затем просто накрыл ею пол-лица, включая Тонины глаза. Под ладонью было тепло и тихо, и она почувствовала желание заснуть. Массажист владел гипнозом, что ли?..

– Вот и хорошо, правильно, расслабьтесь, Антония.

Четыре руки принялись гладить ее с каким-то душистым маслом, нежно мяли и щипали, и это было очень приятно, томно и сладостно. Она почти не открывала глаз, пребывая в блаженном полусне, где все казалось эротическими грезами.

…Она удивилась, когда ей сказали, что сорок пять минут истекли. Массажисты прикрыли ее простыней и посоветовали полежать еще минут десять в покое. Тоня с удовольствием последовала их совету и, кажется, в самом деле заснула и спала до тех пор, пока ее не разбудили и не попросили освободить помещение для следующего клиента.

…По дороге домой Тоня себя чувствовала великолепно. Она нисколько не жалела, что попала на сеанс эротического массажа. Это удовольствие было абсолютно физиологичным, как удовольствие от умело приготовленного обеда, состоящего из одних деликатесов. Оно было плоским, одномерным, – ничего общего с тем полетом к звездам, в который ее отправляла близость с Кириллом, – но в то же время изысканным… Тоня что-то слышала про Тантру, вроде бы наука такая, что-то вроде энергетического секса. Она не знала, имел ли эротический массаж что-нибудь общее с тантрическим сексом, – но некое энергетическое действо в нем присутствовало. Словно эти два умельца вскрыли ее энергетику, как вены, и подсоединили ее к своей, – мощной, нежной и сексуальной.

Она, кажется, теперь поняла, что именно предлагал ей испытать Кирилл, когда звал на этот массаж. Если бы они там оказались вдвоем, как он хотел, – тогда бы все произошло иначе. Тоня не погрузилась бы в дрему, но они смотрели бы друг на друга, и их взгляды выжгли бы коридор в воздухе…

Кирилл!!! Где ты? Вернись, любовь моя, – и пусть все будет как прежде, пусть снова твои губы коснутся моих, пусть снова твои руки завладеют моим телом, пусть снова твоя плоть сольется с моей!!!…

…Состояние экстаза мгновенно слетело с нее, как только она вспомнила, что массажисты ее назвали Антонией. Так ее называл Кирилл, и больше никто!

И ей сказали, что сеанс оплачен!

Кирилл, исчезнув, продолжал незримо присутствовать возле нее. Он продолжал ее «воспитывать». Она сказала, что ненавидит его вкус к люксу, – и Кирилл лишил ее всего, даже одежды: посмотри, мол, Антония, как тебе теперь понравится вернуться к прежней жизни! Она отказалась пойти с ним на эротический массаж – и он ее туда «отправил». Посмотри, мол, от чего отказалась!

Все это было само по себе нестрашно и неопасно, и даже немного забавно, но Тоне страшно не нравилось, что Кирилл продолжал ею руководить из своего укрытия. Она ведь ему сказала недвусмысленно: мы расстаемся!

Надо ли это все понимать так, что Кирилл не собирается с ней расставаться?

…Легкая слабость, оставшаяся после массажа, заставила ее, едва раздевшись, упасть на раскладушку. Тоня вспомнила о широченной кровати и шелковых простынях… По правде говоря, это было лучше… Тогда все было лучше… И ничего от этого «лучше» не осталось, все рассыпалось в прах…

Тоня перевернулась на живот, уткнулась носом в подушку и приготовилась заплакать.

Но первые же слезинки высохли, как только кожа ее щеки ощутила гладкость бумажного листа, лежавшего на подушке. Она его не заметила, падая на раскладушку, но сейчас вытащила его из-под щеки.

Это была записка от Кирилла.

«Ну как, понравилось? То-то, Антония, впредь будешь меня слушаться!»

Тоне стало смешно и неприятно одновременно. В этом было что-то эгоистически детское; в этом было что-то патологически навязчивое… Она толком так и не решила, как ей относиться к выходке Кирилла. Он не хотел с ней расставаться, и это, против всех трезвых соображений, радовало Тоню. Она любила его, она все еще любила его… И ее тело, разогретое эротическим массажем, звало его. Каким бы странным ни оказался Кирилл, как бы ее ни мучили тайны и загадки, но он был самым лучшим, самым драгоценным событием всей Тониной жизни…

И потом, он единственный, кто ее опекал, кто ею занимался… Пусть его выходки детские, глупо-обиженные, но Тоня ему небезразлична…

Ну вот, теперь можно и всплакнуть! И Тоня предалась этому занятию немедленно.

Глава 15

…Нужная квартира никак не находилась. То было слишком дорого, то слишком далеко, то без телефона, то без мебели… Агент по недвижимости говорил, что на рынке сейчас застой, что надо подождать… Тоня ждала. Тем более что из квартиры Кирилла ее никто не гнал. Сам он по-прежнему не появлялся.

Однако Тоня не могла отделаться от мысли, что Кирилл где-то рядом, наблюдает за ней. Что он еще затевает? Как даст о себе знать?

Она оглядывалась по сторонам, когда шла на работу и с работы. Несколько раз ей казалось, что в отдаленной фигуре она узнает силуэт Кирилла, и пыталась приблизиться к нему… Но либо человек исчезал раньше, либо оказывался не Кириллом.

Раза три она попыталась позвонить ему – не удержалась. Не представляя, зачем звонит и что скажет, – все же набирала его номер. Но мобильный был глух. «Абонент временно недоступен», – регулярно сообщали ей.

Что ж, тем лучше! Даже если она и скучала по нему, в чем неохотно себе иногда признавалась, – но этот неожиданно случившийся тайм-аут был ей весьма кстати. Она слишком устала, перенервничала за последние месяцы. На работе она выкладывалась на всю катушку, и начальник сказал, что если дело так и дальше пойдет, он поставит ее во главе отдела, над всеми этими «образованными бездарями», как он выразился. Тоне было немного неловко, но она больше никого не жалела – уроки Кирилла не прошли даром. В конце концов, сами виноваты! Если бы они включили Тоню в общую рабочую бригаду, где все участвуют в «мозговом штурме» и где неважно, чья идея имела решающий вес, если бы они повели себя по-человечески, то не было бы у них теперь и проблем!

Но эти «профессионалы» делали все, чтобы отравить Тоне жизнь. Видимо, почувствовав, что она, без всякого образования, лишь при помощи чутья и врожденной грамотности, способна написать лучше их, придумать более оригинальный подход, они испугались и заняли круговую оборону.

Не повернись так с ее начальником, Тоню бы уже давно выгнали, не разбираясь. Но она была под защитой. И выгонять он собирался ее завистников.

Что ж, нечего быть такими свиньями, вздохнула Тоня, прогоняя остатки жалости. Александра права, к ним можно было бы отнестись снисходительно, если бы это были ее друзья. Но они не были ее друзьями. Так что пусть получают по заслугам!

…Неожиданно позвонила Галка. Они не виделись с того самого разговора, несколько месяцев назад, когда Галка заявила, что с Тоней стало страшно общаться.

Тоня удивилась ее звонку, но, признаться, немного обрадовалась. Жизнь стала настолько пустой без Кирилла, что Тоня иногда ощущала себя в вакууме. Подруг у нее не было, а Александра Касьянова… Она замечательная, но она не подруга. Александра так искренне порадовалась за нее вначале, когда Кирилл только возник в Тониной жизни, что теперь перед ней было почему-то ужасно стыдно. Словно Тоня была виновата в том, что столь сказочно начавшиеся отношения с Кириллом непонятным образом стали деградировать…

С Галкой же все всегда было проще. И сейчас тоже будет проще: Галка ничего толком не знает о последних месяцах Тониной жизни. И Тоня легко, как ни в чем не бывало, откликнулась на Галкину болтовню.

Они болтали о том о сем уже минут сорок, как вдруг Галка завернула разговор на Кирилла. После нескольких уклончивых ответов Тони, – дела идут хорошо, с Кириллом все хорошо, – Галка заявила, что пора им повидаться, и они с Борькой хотят пригласить Тоню с Кириллом в гости.

Тоня замялась.

– Дело в том… Дело в том, что Кирилл сейчас в командировке.

– А когда вернется?

Тоня что-то мямлила, и через пару вопросов Галка приперла ее к стенке.

– Ну, мы решили расстаться на некоторое время, – без энтузиазма призналась Тоня. – Остыть немножко…

– Правильно! Так всегда бывает: когда слишком страстно сходятся, потом всегда быстро и разбегаются! – заявила Галка. – Это дело житейское, не переживай!

Тоня промычала что-то в ответ и вскоре запрощалась, обещая, под Галкиным давлением, звонить и не пропадать.

Она проклинала себя за слабость, с которой позволила себе втянуться в этот треп. Тоня не хотела, чтобы кто-то знал о ее проблемах с Кириллом. Ничего, кроме злорадства, у других это не вызовет… Она представила себе бывших коллег по магазину и даже поежилась при мысли, как бы ей фальшиво сочувствовали, втайне радуясь при этом, что у Тони вышел «облом».

От этих мыслей стало совсем одиноко. Хреново стало – вот так это называется. Но Тоня устояла перед порывом позвонить журналистке. Ничего, что ей пусто в квартире; ничего, что Кирилл пропал и отношения с ним стали вообще непонятны; ничего, что у нее нет друзей, – она выдержит. Она сильная. Зато у нее есть работа, – и Тоня жила теперь только ею.

…Галка, однако, снова позвонила через несколько дней.

– Слушай, раз ты сейчас одна, то приходи к нам на вечеринку! Чего дома-то сидеть все вечера! На других парней посмотришь – может, и получше своего Кирилла найдешь!

Тоня стойко отказывалась – Галка настаивала. И вдруг Тоня разозлилась. На всех: на Галку, на Кирилла, на себя, – и согласилась.

Вечеринка намечалась в спортклубе после его закрытия. Борька был там инструктором в тренажерном зале, и такие вечеринки на берегу бассейна частенько практиковались персоналом клуба после ухода клиентов, Тоня это знала. «И, пожалуй, посмотрю заодно на эти тренажеры, у Борьки расспрошу, как и что они укрепляют», – вспомнила она свой давний разговор с Кириллом про форму груди.

…Алкоголя было немало. Тоня тоже принесла бутылку ликера, по Галкиной подсказке. Накачанные парни смотрели на Тоню с нескрываемым интересом и пытались неуклюже ухаживать. Тоня потихоньку развеселилась. Нет, ее никто не заинтересовал, но сам факт, что она нравится, что мужчины явно завелись в ее присутствии, ей словно послужил доказательством, что Кирилл много потерял, бросив ее. Видел бы он сейчас Тоню… Наверняка заревновал бы! Если он не образумится, то Тоня в одну минуту найдет себе другого парня. Вот так-то, Кирилл!

Она так замечталась, что очнулась только тогда, когда Галка хлопнула ее по плечу.

– Что сидишь! Команда была: в купальники! Не слышишь, что ли?

Тоня оглянулась вокруг. Все уже разделись. Мужчины в плавках, поигрывая скульптурными мышцами, выжидательно смотрели на Тоню. Девушки уже тоже были в купальниках, некоторые без лифчиков.

– Давай, Тоня, раздевайся! Ты сначала в сауну или сразу в бассейн?

Похоже, что после вечеринки с алкоголем сауна и бассейн здесь были ритуальным финалом.

– У меня нет купальника, – смущенно ответила она. – Я не знала, что…

– Ну, найдем тогда для тебя, у нас здесь есть всякие, – ответил Борька.

– Нет, не стоит. Я не люблю сауну. И плавать не умею. Так что я лучше просто посижу, на вас полюбуюсь… Кстати, Борь, я хотела тебя попросить сводить меня в твой зал, тренажеры показать. Можешь? Пока они там в сауне, ты бы мне экскурсию…

Тоня не успела понять, что случилось. Какая-то сила сбила ее с ног, и через секунду она погрузилась с головой в прохладную воду.

Она с трудом вынырнула и закричала:

– Тону! Помогите! Я не умею плавать!

Она снова ушла под воду – джинсы и кроссовки, казалось, тянули ее на дно. Усилием всех мышц она вырвалась снова на поверхность и увидела, что все столпились на краю бассейна и смотрели на нее, не двигаясь. Один только парень было дернулся, но его остановил другой:

– Не надо. Она сейчас сама выплывет. Греби, Тоня! Руками впереди себя загребай! Давай, давай, не бойся! Вот так, вот так, греби….

Тоня снова ушла под воду, но сумела оттолкнуться от дна (оно стало чуть ближе в этой части бассейна), вынырнула и, жадно хватая воздух ртом, крикнула еще раз:

– Я тону!

– Не утонешь, – ответил ей кто-то с бортика. – Греби давай. Как собаки делают, видела? Вот и греби. И ногами себе помогай, будто ножницами стрижешь… Вот, вот, уже получается, гляди!

Через долгих пять минут Тоня сумела достичь бортика и уцепилась за него, переводя дух. Она не смотрела ни на кого – они здесь все с ума посходили! Только бы выбраться из воды да уйти отсюда поскорее!!!

Держась за борт бассейна, она таким образом добралась до лесенки и поднялась. Ей все дружно захлопали.

– С боевым крещением! – сказал тот парень, который не позволил другим ей помогать. – На, выпей сначала!

Он протянул ей полную рюмку водки. С Тони текла вода, пахнущая хлоркой, в кроссовках хлюпало. Кто-то принес огромное белое полотенце и накинул на нее.

– Да это не так делается, – вмешалась Галка, – пусть выпьет сначала, а потом надо с нее все это снять и отнести в сушилку. Давай, Тонь, пей!

Тоня не стала спорить – у нее не было сил, зуб на зуб не попадал от пережитого потрясения и холода, – и она выпила водку. Галка отвела ее за руку в раздевалку, помогла снять мокрую одежду, обвернула ее полотенцем и унесла куда-то ее вещи.

– Ну, как ты? – спросила она заботливо, вернувшись. – А я и не знала, что ты не умеешь плавать… Ты на них не сердись, у нас тут ребята простые, спортсмены, чего с них взять! Пойдем, тебе еще надо выпить.

Тоня, завернутая в полотенце, присела за столик. Компания шумела и веселилась, а у Тони шумело в голове. Большая часть была уже в воде, откуда доносились хохот и женские повизгивания. Кто-то Тоню окликал, кто-то снова поздравлял с «боевым крещением», кто-то к ней подсел и снова что-то подлил, кто-то обнял ее за плечи… Ей что-то говорили, она слышала Галкин голос, она чувствовала, что все настроены очень дружественно, несмотря на эту выходку, – но, как сказала Галка: что со спортсменов взять, у них все в мускулы ушло…

Она заснула, упав щекой на столик, и проснулась только тогда, когда ее растрясла Галка. Тонина одежда уже высохла, и она пошла переодеваться, заметив мимоходом, что вечеринка явно на исходе.

Несколько мужчин вызвались доставить ее до дома, но Тоня, представив, сколько они выпили за этот вечер, отказалась.

На улице уже светало. Тоня поймала машину и вскоре спала в своей постели, и ей снилась вода, накрывающая ее с головой…

Когда утром она вспомнила о ночном происшествии, то усмехнулась. Кирилл был прав: надо было учиться плавать! Тогда бы она не оказалась в таком глупом положении. Конечно, ей бы не дали утонуть, это ясно, – но она немало развлекла народ, барахтаясь в воде и «учась» плавать таким варварским методом… Так бросают щенков в воду: инстинкт заставит спасаться – выгребут…

И вдруг Тоню передернуло. Холодея от догадки, она направилась в гостиную, к книжному шкафу. И на нем…

Да, на нем белела записка: «Я же тебе говорил, что надо учиться плавать!»

Тоня расхохоталась.

– Ай, не могу, это ты обо мне так заботишься? Научил меня плавать? Ты придурок, Кирилл, придурок! Ты мальчишка, которому надо постоянно доказывать свою правоту! – кричала она стенам его квартиры, рвя записку на мелкие клочки и усыпая ими паркет. – Если ты думаешь, что ты таким способом можешь мне что-либо доказать, то ты ошибаешься! Потому что это и-ди-о-тизм!

Стены ей не ответили. Остыв, Тоня собрала клочки, выбросила их в ведро и пошла в душ.