Текст книги "13 способов ненавидеть"

Автор книги: Татьяна Гармаш-Роффе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

6 октября

...Скупые сведения, почерпнутые из стандартных карточек установленного образца, по которым заполняются мозги компьютера в ЗИЦ, ни о чем ему не рассказали. Собственно, на их болтливость он и не рассчитывал. Все, что хотел получить на данном этапе, – это список имен, по которым он будет работать. С Виктором, если тот не откажется.

Всего оказалось тридцать девять случаев, прошедших через сито заданных детективом параметров. Не так уж и много, если говорить о цифре, но безумно много, если знать, что каждое дело представляет собой толстенную папку, иногда не одну и не две, оперативно-поисковых дел. Компьютеризация милиции до сих пор оставляла желать лучшего, большая часть материалов пишется на бумаге, а на флэшку бумажки не перекинешь, да к себе домой не унесешь... Стало быть, придется сидеть у бывших коллег в каком-нибудь захламленном уголке, обложившись папками...

Но прежде чем за них взяться, Алексей должен знать, что искать. Понятно, что иголку в стоге сена, но необходимо разработать методику поиска этой иголки!

Он вернулся домой и позвал в кабинет Игоря. Посадил за свой компьютер и велел сделать простую таблицу.

– Первый раздел: название "Внешние признаки". Запиши следующее...

Кис ходил по комнате и думал, местами вслух. Игорь следил за его перемещениями, пытаясь угадать, что именно нужно записать.

Цвет волос не пойдет, размышлял Алексей. Если бы женщины были, к примеру, задушены, и при этом блондинки, да еще со схожим типом внешности, – тогда да. Но сам по себе, отдельно взятый, такой признак не потянет... Может, прическа? Нет, тоже мало... Маникюр? Он зверел при виде яркого лака? Или длинных ногтей? Возможно...

– Запиши: сопоставить аксессуары... И еще украшения. Шарфики, платочки, ленточки, кольца, браслеты, бусы, что там еще носят женщины...

– Серьги, – подсказал Игорь.

– Да-да... И еще маникюр. Если мы найдем о нем сведения, конечно...

Кис неожиданно остановился. А вдруг у жертв духи были одинаковые?! Мало ли, вдруг их запах в маньяке вызывает некоторые ассоциации, рождающие агрессию? Но кому же в милиции пришло бы в голову запротоколировать название духов? М-да, делать нечего – духи те давно выветрились...

– Второй раздел, Игорь: "Судмедэкспертиза". Проверить, не было ли на теле незначительных деталей... Например, следов укола. И что-нибудь "лишнее" в крови – присутствие наркотика или снотворных средств... Маникюр продублируй здесь: медэксперт должен дать описание тела, включая руки, – а у оперов разве только случайно фотоснимками разживемся... Готово? Тогда третий раздел: "Социально-семейная ситуация".

Кис снова зашагал по кабинету. Что может вызвать больную реакцию убийцы? Наличие детей? Нет, не годится... Наличие мужа, но это нам уже известно. Бен (так сокращенно прозвал детектив Бенедикта) сам сказал: все замужние... А если, к примеру, второй брак? Или отношение к родителям? Например, женщины, бросившие своих престарелых родителей... Или первых мужей... Вдруг наш маньяк почитает себя блюстителем нравственности или вершителем правосудия? Алексей вычитал в Интернете: такое встречается, хотя и реже, в практике серийных убийств. Да, годится, запишем!

И вот еще что может вписаться в почерк "народного мстителя": если убитые женщины вышли замуж по расчету, с его точки зрения. Допустим, она намного моложе мужа, а муж имеет приличное денежное положение, откуда маньяк делает такой вывод... Да, это тоже взять на заметку!

Игорь старательно вводил новые графы в таблицу. Алексей мерил шагами кабинет.

Что еще? Профессия жертвы? Например, секретарши? Или скорее учительницы? Маньяк в детстве ненавидел учителей? Почему бы нет... Его, возможно, унижала какая-нибудь строгая старая дева. Или его собственная мать была учительницей, и он ее смертельно боялся... Или, напротив, он сходил с ума по молоденькой хорошенькой училке, у которой не застегивались на груди верхние пуговички, и он долгими часами не сводил глаз с ее кофточки. А она над ним потешалась...

У Алексея была такая училка. Ему было всего десять, но он тогда уже испытал первое волнение любви... Наверное, это были просто свеженародившиеся гормоны растущего мальчишеского организма, но отчего-то в детстве и отрочестве они приобретали форму высокого романтизма... Может быть, от какого-то страха перед тайной Женщины... Нет, перед таинством Женщины!

Для него эти воспоминания были приятны, умильны, наивны... И сейчас ему было странно думать, что из подобных мелочей, вполне невинных и романтических, способно вырасти убийство. А уж тем более целая серия...

Но Алексей после тяжелого погружения в материалы о серийниках уже усвоил, что маньяк компенсирует таким образом свою глубокую нереализованность. В первую очередь в любовно-сексуальных отношениях. Страх перед таинством женщины, в силу каких-то причин, преобразовывается в желание насилия. Насильно вскрыть сущность женственности. Насильно взять, подчинить себе тайну. Насильно стать ее обладателем...

Но тайна не поддается насилию – ее можно только разгадывать. Если же ее взломать, то тайна ускользнет. И на губах останется вечная жажда. И снова и снова будет он пытаться ею возобладать – и снова и снова тайна будет ускользать от него, оставляя жажду...

Нельзя стать властелином того, что разрушаешь. Разве что властелином руин. Осколков, обломков, из которых тайна снова упорхнула – утекла, как вода из осколков разбитого кувшина...

На самом деле Алексею было куда интереснее понять другое: почему весьма неглупые люди, которых немало водилось среди серийников, не отдают себе отчета в том, что они обрекают себя на вечную, неизбывную жажду? Что они хотят напиться, тупо разбивая кувшин с водой?

Конечно, это психически нездоровые люди. Вменяемые при этом – и да не простит им суд их преступления! Но все же больные... И нет смысла задаваться вопросом, почему им столь очевидная истина невдомек...

И все же он задавался этим вопросом. Может, потому, что ему подсознательно хотелось разложить по полочкам чуждый менталитет – приручить его, сделать из него не врага, а жертву... Которой можно посочувствовать, пусть даже и с некоторой натяжкой... И вернуться мысленно в норму. В те параметры, в которых бесчеловечное может показаться человеческим...

Собственно, сказал себе Алексей, все довольно просто. Это нереализованная личность (в общечеловеческом смысле) и нереализованный мужчина (в смысле половой самоидентификации). Вот и все. Дворовый хулиган, дающий тычки направо и налево, действует, строго говоря, ровно по той же схеме: он пытается самоутвердиться доступным его интеллекту способом...

Как и все, что чрезмерно кричит о себе, – все выдает наболевший комплекс нереализованности, заниженной внутренней самооценки, будь то не слезающая с телеэкрана старлетка, или не дающий забыть о себе политик, или распускающий павлиний хвост дензнаков богач. Иными словами, чем больше внимания старается привлечь к себе человек, чем больше усилий в это вкладывает – тем больше проблем накоплено в его подсознании. Вера практически о том же ему говорила, только другими словами.

И маньяк почти полностью укладывается в эту схему, общераспространенную. Отличается же он только способами умаслить собственное раненое эго, компенсировать свою никчемность, о которой его подсознание ему постоянно твердит. Ему нужно отомстить «виновным» в его унижении.

Утвердить свое превосходство над ними. Унизить других, как унижали когда-то его... Мама, папа, учительница...

– Что еще, Алексей Андреевич? Игорь вернул его к действительности.

Что еще, что еще?! Думай, Алексей Андреевич! Не дай бог – мистика!!! Если мы на нее попали, то и за год не выберемся! Какой-нибудь культ, в котором что-то сказано, что родинка на левой груди есть знак дьявола или что-то вроде того...

– Игорь, впиши в раздел по судмедэкспертам: проверить наличие заметных родинок или бородавок... На открытых частях тела скорее. Вряд ли убийца состоял в интимных отношениях с жертвой, у маньяков обычно с этим проблемы. Хотя как знать... Нет, убери "на открытых частях тела". Будем проверять повсюду.

– Знак Зодиака, может быть? – выступил Игорь.

– Почему?

– Ну, есть люди, сдвинутые на астрологии. Они вас любят или не любят исключительно в зависимости от вашей даты рождения.

– Пожалуй. Впиши, да.

– Я могу вам помочь в поисках, Алексей Андреевич?

– Нет, Игорь, спасибо. Доступ к оперативным делам строго ограничен – я и то исключительно по знакомству его получаю. А ты уж никак не пройдешь.

– Скажите... А вы больше не думаете, что это я передал о вас информацию грабителю?

– Я так не думал, Игорь. Я просто допустил подобную возможность.

– А теперь?

Кис посмотрел на него пристально. Лицо Игоря казалось открытым и даже немного простодушным, по-детски.

– И теперь допускаю. Извини.

– Жалко. Неприятно знать, что тебя подозревает твой начальник...

– Понимаю... – медленно проговорил Алексей, – на твоем месте мне было бы тоже неприятно... Даже если бы я был действительно виноват.

– Я не виноват. Это не я.

– Что ж, жизнь покажет... Ты закончил?

– Если у вас иных идей нет, то да.

– Распечатай, пожалуйста.

Алексей ощущал некоторое смущение. У Игоря было честное лицо, и хотелось ему верить. Беда в том, что детектив видел столько "честных лиц", лгущих без малейшего затруднения, что такой физиономический аргумент он давно не рассматривал.

Он забрал распечатку, пробежал глазами. Никакая новая идея не осенила детектива по мере чтения – и он решил, что для начала он неплохо потрудился.

7 октября

С Виктором удалось встретиться только в обеденный перерыв следующего дня.

– Я проделал небольшую работу, – говорил Алексей, – и составил список из тридцати девяти дел, которые предлагаю пересмотреть заново. Поищем в них на этот раз не одинаковые способы убийства или надругательства над телом, а иные совпадения... Начиная от внешности жертв: например, стиль одежды и/или украшений, род маникюра и прочее во внешности, что может оказаться общим и одновременно знаковым. Далее: сравним данные судмедэкспертизы. Мало ли, вдруг не основная, но зато общая деталь найдется? Затем посмотрим на семейную ситуацию: отношения с родителями? Брак по расчету? Или, может, общее в профессии? Иными словами, Виктор, давайте искать в тех параметрах, которые до сих пор остались без внимания.

– Естественно, остались без внимания! Потому как сами убийства совершались разными способами! – Виктор смотрел недоверчиво.

– Как специалист по сериям вы должны знать, что существуют случаи, в которых убийства совершаются разными способами! – настаивал Алексей.

– Но почерк заключается в чем-то очевидном! Например, изнасилование и убийство с определенным ритуалом: вот в деле Чикатило...

– Подробности можете опустить, я в курсе.

– Тогда вы должны знать, что даже если мы имеем дело с редким случаем, где способы убийства разные, то все равно должен быть оставлен внятный знак! "Фирменный знак" убийцы!

– Не "все равно", а тем более! Совершенно согласен, маньяк должен был оставить визитку. Но по каким-то причинам она не бросается в глаза. Возможно, в этом и заключается его игра с милицией?

– Ага, например, у его жертв проколоты уши. Поскольку уши проколоты почти у всех женщин, нас с вами ждет увлекательное занятие по...

– Можете не тратить красноречие, – перебил его Алексей. – Либо вы допускаете, что иной знак, не очень типичный, проскочил мимо вашего внимания, либо нет. Так что скажите просто: возьметесь ли вы заново пересмотреть эти дела? Я плачу за сверхурочные часы. К тому же если мы его все-таки найдем, то медаль на грудь получите вы. Я даже не попрошу отпилить мне от нее половинку.

– Я не люблю делать бессмысленную работу, даже за деньги!

– Она не бессмысленная.

– Вы действительно в это верите?! Вы ему верите???

Алексей не ответил. Он уже все сказал. Виктор помолчал.

– Ну хорошо... Двенадцать месяцев, двенадцать женщин? – наконец молвил "маньяк по маньякам". – Все замужние? При этом убитые разными способами?

И в его глазах зажегся голодный блеск.

13 октября

Они с Виктором потратили почти неделю на изучение материалов оперативно-поисковых дел (некоторые Виктор запросил «с земли», т. е. из районных отделений), заключений судебных экспертов, фотографий с места обнаружения трупа.

...Шарфик оказался на шее всего одной жертвы, платочек вовсе не выпал, в прическах, заколках и украшениях не просматривалось ничего общего. Кроме того, дела велись небрежно, многих описаний не хватало – к примеру, на фото с места обнаружения трупа на женщине видны бусы, а в материалах дела они не упомянуты... Приходилось всматриваться в снимки, сравнивать детали, часто при помощи лупы. А время шло!

Алексей прекрасно знал, как ненавистна и скучна эта писанина, как изводит она оперов, как спешат они от нее отделаться... Так что не ему кидать камни в бывших коллег. Но сейчас он на них злился. Ему катастрофически не хватало деталей в отчетах.

Судебные эксперты тоже ничем не утешили. В тех случаях, когда они полагали, что причина смерти очевидна, неохота им было тратить время на лишние, по их мнению, исследования. Посему часто не производился детальный осмотр трупа, равно как и не исследовалась кровь на содержание наркотических или лекарственных препаратов – только на алкоголь.

Меж тем трое из тридцати девяти случаев, отсеянных Тамарой по наводке детектива жертв, оказались учительницами, четверо – официантками и еще четверо – секретаршами.

Проблема лишь в том, что Алексею требовалось двенадцать случаев, объединенных общим признаком. ДВЕНАДЦАТЬ! А не три и не четыре!..

Поиск не выруливал в нужном направлении. Ну никак!

Или все же сыщики, собаки ленивые, не все данные ввели... Материалы стекались в ЗИЦ со всей Москвы, из разных районов. Каждым происшествием занимались разные люди, и от их внимания могла ускользнуть деталь, пустячная на их взгляд...

Виктор смотрел на Алексея с плохо скрытым превосходством, в глазах его читалось: "Вот, я же вам говорил!"

Но Кис упрямо продолжал искать. Может, просто потому, что иного варианта, как поверить Бенедикту, у него просто не оставалось. Если не маньяк бросил детективу вызов, то кто?! И зачем?!

Короче, другой версии Алексей не видел – и потому упорно верил в след маньяка.

...Памятуя мысль Игоря, он нашел астролога, которому принес все выписанные даты рождения жертв. Он мало верил в такой расклад, но все же решил попробовать: чем черт не шутит!

– Мне нужно время рождения этих людей, – сообщила ему знойная дама необъятных размеров, рассматривая список.

– Простите, что вам нужно?!

– Время. В котором часу родились, – пояснила дама. – Видите ли, планеты оказывают влияние не только на месяц или неделю, но и на день, и даже час рождения. Вот, допустим, Венера в доме...

Нет, допустить этого Кис не мог! Не хватало ему только лекции по астрологии! Он не слишком вежливо перебил даму и попросил проанализировать те данные, что есть.

Дама обещала дать ответ через день-другой, рассказав обиженно, как она занята, как много у нее клиентов и как они ценят ее науку, к которой некоторые относятся без подобающего почтения.

Но Алексей был уверен, что, несмотря на его непочтение, она от работы не откажется. За нее было заплачено вперед, деньги лежали на столе, а клиентов, видимо, было не так уж много, как ей этого хотелось.

Он откланялся, наперед чувствуя, что напрасно потерял время. Не в астрологии тут дело. Сыщик не знал, в чем именно дело, он не смог бы сформулировать, – он просто чувствовал, где тупик.

Ну да ладно, пусть астрологиня поработает для облегчения Кисовой совести...

А она, совесть, была тяжела. Прошла почти половина от отведенного срока. Алексей не простит себе, если не выловит убийцу. Он не простит себе, если не вернет деньги. Ведь не просто какие-то деньги пропали, а огромные! Мало того, ухнули в черную дыру квартира Александры и дача Алексея... Ее любимая квартира, ее личностное пространство, пожертвованное ради будущей семьи! И его родительская дача, где так много следов оставили детские ноги Алеши Кисанова...

Оставалось три дня до их свадьбы. И чуть больше двух недель до истечения ультиматума. А он все еще находился в тупике. Он все еще не понимал, где ему искать. И что.

14 октября

Мысль пришла неожиданно, по пробуждении. Едва Алексей принял вертикальное положение, как она стукнула в черепную коробку: навестить семьи погибших женщин! Как знать, вдруг подсказка ждет его там? Что-то всплывет в разговоре с семьей, упущенная следствием деталька, – как знать?

Выпив свой утренний кофе, он заново просмотрел таблицы, которые они с Виктором заполнили за последние дни напряженной и бесплодной работы. И решил начать с тех, где существовало хоть какое-то начало прогрессии: трех учительниц, четырех официанток и четырех секретарш.

Да, но... Чччерт!!! Его перегруженный информацией мозг не сразу осознал такую очевидную вещь: из этих одиннадцати женщин пять получили ножевые ранения, от которых скончались; четыре получили смертельный удар по голове, и одна была найдена задушенной. То есть на одиннадцать жертв наличествует только три способа убийства! А Бен сказал: двенадцать жертв, и все убиты разными способами!

Стало быть, профессиональный признак здесь ни при чем... С чего же, с кого же начать в таком случае?!

Жертв, со всей очевидностью, связывало то, что они все были убиты одним и тем же человеком. Ладно, оставим в покое вопрос, почему он их выбирал. А вот как он их выбирал? Чисто технически – как? Выслеживал? Собирал о них сведения через знакомых, соседей, сослуживцев? Узнавал распорядок дня, прикидывал, где и как можно подстеречь? Сложно как-то. Громоздко.

Скорее он затесывался в круг их знакомых... Или был их общим парикмахером, массажистом, инструктором в спортзале... Да, это куда более вероятно! Но, мама родная, это же сколько работы!

И вряд ли в милицейских делах есть сведения о парикмахерах жертв...

С другой стороны, как парикмахер, или там инструктор, мог узнать, где проживают клиентки, какой дорогой добираются домой или на работу? Женщины, конечно, болтливы, особенно с обслуживающим персоналом, – нередко парикмахер знает о клиентке больше, чем самая ее задушевная подруга. И все же этого недостаточно... Почти все убийства были совершены дома или в его окрестностях. Убийца должен был знать маршрут, найти место, где подстеречь жертву. Он выслеживал их? Провожал?

Тепло, тепло! Он ее провожал... Он был ее любовником?

Нет, вряд ли, перебор для маньяка. Они редко вступали с жертвами в интимную связь, хотя такие случаи и были известны... Скорее не любовником, но кандидатом на эту роль. Ухажером!

Теплее, теплее, уже почти горячо! Да-а-а... Да!!! Он подбирался к ним близко, изучая, прикидывая и рассчитывая, как ее затем убить. На каждую он отводил месяц – не так уж мало, чтобы осуществить задуманное...

Были ли в милицейских делах по этим убийствам протоколы допросов поклонников-любовников? Или хотя бы упоминания о них? Когда Алексей читал дела, его мозги были заняты совершенно иной задачей, и он не обращал внимания на, так сказать, моральный облик погибших... Но что-то там было. Было!!!

Он схватил телефон. Объяснил Виктору свою мысль, ожидая новой волны сопротивления от самоуверенного юнца, который был, похоже, убежден, что все на свете дельные мысли и озарения могут водиться только в его голове.

Но Виктор, против всех ожиданий, согласился, что ход перспективный.

– Если, конечно, мы вообще имеем дело с маньяком, – все-таки, не удержавшись, скептически добавил он.

– Я ведь плачу, Витя, – неделикатно напомнил детектив. – Так что даже если пустышка, а все равно работу вы не зазря сделаете.

– Так я ж не отказываюсь...

– Вот и хорошо. Ясно, что одна и та же фамилия среди поклонников жертв не мелькала, иначе бы вы уже давно заметили и сопоставили. Не исключено, что были упомянуты фигуры из бытового обслуживания, вроде парикмахеров и массажистов, а может, и врачей, на что сейчас нужно обратить самое пристальное внимание. Но самое главное – это хоть малейший намек на какого-то ухажера!

– Понял. Немедленно приступаю, – жизнерадостно заверил его Виктор.

Алексей, несмотря на новое поручение Виктору, которое могло бы сузить круг подозреваемых, решил все же не изменять первоначальный план и начать обход семей погибших. Существование любовника (или претендента на него) замужняя женщина, скорее всего, тщательно скрывала, и задача разузнать о нем у вдовца представлялась детективу практически невыполнимой. Обманутый муж вряд ли об этом знал – а если и знал, то не скажет детективу. Жена погибла, и ворошить болезненные подробности никому не захочется...

Но о представителях сферы обслуживания, услугами которых она пользовалась, расспросить вполне возможно. А там видно будет. Как разговор пойдет.

Алексей решил просто и примитивно начать с конца. А именно, с самых недавних убийств. Он заново перечитал таблицу, которую они составили с Виктором. На этот раз его мысль зацепилась за одно обстоятельство... Бенедикт сказал: двенадцать месяцев и двенадцать убийств. Но он не сказал, как они распределялись! По одному в месяц? А если в каком-то месяце случилось два, а в каком-то – ни одного? Был ли маньяк методичен? Покрывала ли его методичность одно убийство в месяц?

Алексею отчего-то казалось, что да. Бен настойчиво подчеркнул: двенадцать убийств за последние двенадцать месяцев. Кроме того, если детектив на верном пути... То Бенедикт обрабатывал жертву, ухаживал за ней, выяснял о ней подробности... На что, наверное, где-то месяц и уходил...

Он был не очень уверен в последнем умозаключении, но все же решил пока исходить из него. Последним из двенадцати месяцев был июль, как сказал Бенедикт. Стало быть, он начнет с него и станет продвигаться назад, до августа прошлого года. Вычлененные тридцать девять нераскрытых убийств распределялись таким образом:

– июль, 12-й месяц: 1;

– июнь, 11-й месяц: 4;

– май, 10-й месяц: 4;

– апрель, 9-й месяц: 4;

– март, 8-й месяц: 3;

– февраль, 7-й месяц: 3;

– январь, 6-й месяц: 3;

– декабрь, 5-й месяц: 2;

– ноябрь, 4-й месяц: 3;

– октябрь, 3-й месяц: 4;

– сентябрь, 2-й месяц: 5;

– август, 1-й месяц: 3.

Если метод Бенедикта состоял в убийстве в месяц, как предположил Алесей, то июльский случай, единственный, должен подарить ему козырную карту.

Он выписал адрес и поехал.

...Лиля Песоцкая, менеджер по продажам в одной приличной фирме – производителе молочных продуктов (впрочем, что такое "менеджер", при нынешнем лингвистическом бардаке было совершенно непонятно: этим заморским словом называлась и любая писюха-продавщица, и руководитель отдела). Она была убита июльским вечером, во время прогулки с собакой. Нашел ее сосед, тоже собачник. Его бульдог по имени Ластик вдруг принялся рваться в кусты, из которых доносилось повизгивание Лилиной таксы.

Хозяин Ластика был категорически против собачьих игр, особенно любовных, от которых рождаются потом никому не нужные, непородистые щенки, и оттого изо всех сил пытался удержать пса. Но тот пер широкой грудью на кусты, через которые буквально продрал своего хозяина. Вот там-то он и увидел Лилю, лежащую ничком на газоне. На ее руку был намотан поводок таксы, и та рвалась, скуля, навстречу Ластику, словно прося о помощи...

Но помощь Лиле уже не требовалась. Она была убита ударом ножа в грудь.

Убийцу так и не нашли. В деле лежали протоколы допроса мужа и сослуживцев. У мужа имелось твердое алиби, и мысль следствия явно развивалась в направлении последних, но вскоре заглохла...

...Получить согласие мужа Лили оказалось легко. Николай – так его звали – еще не оправился от шока и немедленно согласился поговорить с детективом, услышав, что появился шанс найти убийцу его жены.

Квартира была дорогой. Для погибшей женщины, – а обстановкой занималась, без сомнения, она, каждая мелочь выдавала женский вкус! – важны были, со всей очевидностью, критерии модности и престижности.

Алексей это взял на заметку, на всякий случай: пусть не сама профессия, но вдруг социальный статус играет роль для маньяка? С фотографии смотрела красивая брюнетка лет тридцати с небольшим. Кис и это для себя отметил. Нет, не цвет волос и не возраст, а только вот это: красивая. Ухоженная. Богатая. Возможно, для маньяка в этом имелся некий смысл. Возможно, нет. Будущее покажет.

Он долго разговаривал с Николаем, выспрашивая в основном о знакомых Лили. Слушая его, Алексей понял, что он гордился своей женой – яркой, неожиданной, капризной, деловой, любительницей красивых вещей и моды. Поклонников у нее было множество, стоило куда-нибудь выйти с Лилей, все поворачивали головы в ее сторону. Николай, похоже, ничуть ее не ревновал, – напротив, внимание мужчин к Лиле льстило его самолюбию: мол, вы только башками вертите и слюни пускаете, а я ею обладаю, вот такой роскошной женщиной!

– Вы допускаете, что у нее был любовник? Или претендент на этот статус?

– Я не шпионил за женой. Знаете, я выше этого! Главное, что она принадлежала мне!

Алексей не понял: означала ли эта фраза, что у Лили были любовники, к наличию которых Николай относился лояльно? Было ли его тщеславие столь велико, что он гордился женой примерно так, как гордятся машиной: дают покататься друзьям и потом с упоением ловят блеск зависти в их глазах: Ты покатался, да? А принадлежит она – мне!

Или он действительно ничего не знал, потому что знать не хотел? Оберегал себя от точной информации, после которой стало бы затруднительно провозглашать свои супердемократические взгляды на отношения в семье?

– Вы не думаете, что среди ее поклонников и находился ее убийца?

– С какой стати? Если он был поклонником, то восхищался Лилей, значит! Зачем же ему ее убивать?

– У серийных убийц имеются некоторые сдвиги в психике...

– Серийный убийца?!

– Не исключено. Я пока только ищу. Посмотрите на фотографию, – Алексей вытащил из нагрудного кармана фото Бенедикта, сделанное с видеосъемки в его кабинете. Фотография получилась отличная, камера зафиксировала не только черты лица, но и его особое, странное выражение.

– Знаком ли вам этот человек?

Но Николай только покачал отрицательно головой. Ладно, не беда...

– Скажите, с кем она общалась постоянно из сферы обслуживания? Парикмахер? Инструктор по плаванию? Врач-диетолог?

– Насколько я знаю, у Лили была парикмахерша...В бассейн она не ходила. Диетами не увлекалась – сам господь бог наградил ее фигурой, для поддержания которой ничего не требовалось!

– Тем не менее. Я ищу среди ее знакомых мужчину, с которым она постоянно пересекалась... Скорее всего, из сферы обслуживания. Если не парикмахер, не инструктор и не врач, то...

– Фотограф?

– Очень возможно! Что за фотограф?

– Постоянный фотограф, приходивший на их корпоративные вечеринки...

– Он тоже был поклонником вашей жены?

– У нее все мужчины были поклонниками!

– Могу ли я увидеть фотографии, им сделанные?

Лилин муж сопроводил его в соседнюю комнату, достал из ящика конверты с фотографиями.

...Да, Лиля, без сомнения, была из тех женщин, что питаются мужским поклонением. Воздух должен быть насыщен признанием, как кислородом, – иначе им смерть от удушья. На корпоративных фотографиях, даже если и присутствовали другие женщины, то в центре кадра всегда была Лиля. В центре мужского внимания. В центре фотообъектива.

Фотограф как минимум ее страстный поклонник, если не любовник, подумал Кис. Который, подобно Николаю, мужу Лили, жертвенно приносил на алтарь ее тщеславия свое восхищение, насыщая ее воздух жизненно необходимым для функционирования элементом. Его фотообъектив возводил Лилю в божество. Каждый выбранный им ракурс кадра ставил ее на пьедестал.

Он любил эту женщину?

Или присматривал жертву?

– Вам никогда не приходило в голову, что этот фотограф...

– Что он был любовником Лили? – облегчил ему задачу Николай. – Приходило. Но я уважал ее свободу!

Может, такими манифестами Николай уговаривал сам себя? Оправдывал кажущейся широтой взглядов измены жены, чтобы не чувствовать себя униженным? А может, это и впрямь широта взглядов? Он понимал, что Лиля так устроена, что без мужского поклонения ей не прожить, – и великодушно позволял ей наслаждаться тем, что она любит?

Почему нет, в конце концов. Лично Кис на подобную широту взглядов был однозначно не способен, но осуждать чужой образ мышления и жизни он считал низким. Каждый живет, как умеет, и единственная крайняя черта, за которой, по мнению Алексея, должна кончаться толерантность, – это насилие. Но тут насилием и не пахло: муж принимал жену такой, какой она была... Что ж, это тоже в своем роде мужество.

– Вы знаете имена ее поклонников? Как их найти?

– Я же вам уже сказал: я не шпионил за женой! В милицейском деле наверняка что-то есть.

Увы, Кис, просматривая их, искал другое – он детальку искал, знак убийцы. Но в списке допрошенных милицией людей, особенно сослуживцев, непременно что-то мелькнуло. Возможно, и сам Лилин любовник давал показания, хотя бы в качестве коллеги...

Алексей представил, какой объем работы ждет его, если он начнет заново обходить всех соседей и коллег, а также подруг жертв. Это было нереально. Невыполнимо.

Понимал ли это Бенедикт, когда задал ему задачу? Задачу, заранее провальную?!

Но какой смысл в этом? Он ведь деньги украл, чтобы Алексея шантажировать. И шантаж в том, что он вынудил детектива его искать. И найти. И остановить.

Значит, где-то есть знак. Намек, указание, подсказка. И ему не следует идти тем путем, которым шла милиция! Ему нужно вдуматься, всмотреться в то, что он уже узнал. У него уже что-то есть в руках. Только что?

...Для начала, – решил он, – надо взять за основу портрет Лили, сложившийся из услышанного. Ведь в июле было только ОДНО дело. Самым удачным образом – только одно... Или это не случайно? Маньяк давал ему подсказку? Упрощал чрезмерно сложную задачу?

Гипотеза казалась ему гротескной, тем не менее он решился, он отважился положить ее в первооснову своих умозаключений.

Итак, это женщина на виду. Причем не случайно: она любила и стремилась быть на виду!

Что значит "на виду"? А очень просто: на виду у многих мужчин. Ее профессия предполагала постоянные выходы в свет. От корпоративных мероприятий до разного рода приемов, благо имелись и положение, и деньги. Мужчин она явно любила. Возможно, эта любовь умещалась всего лишь в рамки женского тщеславия: жажда нравиться. Но, как бы то ни было, поклонники Лилей активно приветствовались и поощрялись....

– У вас есть дети?

– Да... Сын... Он сейчас у бабушки.

– Давно?

– Ну, в общем, он больше с бабушкой... В школу ходит по месту ее жительства...

Понятно. Сын мешал тому образу жизни, который по обоюдному согласию приняли родители. Ребенок требует распорядка дня; его нужно кормить, вовремя укладывать спать, проверять уроки... Это несовместимо со свободным от условностей образом жизни.