Текст книги "Все в шоколаде"

Автор книги: Татьяна Полякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Оказавшись в машине, я немного поскучала, таращась на прохожих, и в конце концов собралась ехать домой. В «Пирамиду» пока слишком рано, а изобрести еще какую-либо полезную деятельность (полезную для Деда, разумеется) я не смогла и решила посвятить время до вечера личной жизни.

Вспомнила про расхожий комплимент, что паршиво выгляжу, и заглянула в салон красоты, где провела полтора часа, пытаясь отделаться от тягостных мыслей. Пообедала в кафе и наконец прибыла домой. Генерал в отставке приветствовал меня со своего балкона.

Я решила повысить свой культурный уровень, взяла с полки первую попавшуюся книгу и плюхнулась в кресло. Мне повезло: книга оказалась справочником «Целебные растения средней полосы», и минут через двадцать я уже дремала, до тех пор, пока не услышала за спиной шорох. То есть я не была уверена, что это шорох, но на всякий случай швырнула книгу через плечо, раздался хлопок, из чего я заключила, что книгу Марк поймал и, весело хихикая, сообщил:

– Один–ноль в твою пользу.

– Я тебя просила звонить в дверь. Однажды ты доведешь меня до инфаркта.

– Замок так себе. Хочешь, я поставлю тебе настоящую дверь с настоящими замками?

– Что мне за радость, если ты ее все равно откроешь?

Марк опустился в соседнее кресло, закинул ноги на подлокотник и широко улыбнулся мне. Когда я впервые увидела эту улыбку, мне понадобилось часа полтора, чтобы прийти в себя. Всегда хмурый, неразговорчивый, Марк имел репутацию очень злобного типа и старательно ее поддерживал. Многие считали его параноиком и в придачу садистом, на самом деле он был циник, что тоже не очень хорошо, с точки зрения большинства граждан, но я к их числу не отношусь.

Официально в штате Деда он не числился, называя сам себя порученцем. Какой смысл он вкладывал в это слово, мне неведомо, а желания уточнять у меня не возникало. Лет пять назад я определила для себя, что в этом мире касается меня, а что нет, так вот то, чем занимался Марк, меня не касалось.

Поначалу я, как и все, старательно Марка избегала, пока вдруг его родной брат, который время от времени тоже работал на Деда, не оказался в паршивой ситуации. Я пробовала его вытащить и почти преуспела в этом, но парню мои труды не пошли на пользу, и вскоре он скончался, как говорили, от острой сердечной недостаточности. Последствия для меня были самыми невероятными. Марк нашел меня в баре, где я, по обыкновению, размышляла о смысле жизни, и мы немного поболтали о том о сем. Дня через два мы опять встретились и вновь поболтали. В ту зиму это стало для меня основным событием, я имею в виду по яркости и неожиданности. Потом Марк выдал свою шикарную улыбку, и я всерьез предложила себе пересмотреть свои основные жизненные принципы. Правда, до этого дело так и не дошло, но Марка я стала считать своим другом, с небольшой ссылкой на то, что человек человеку волк. Мы вполне могли бы подружиться по-настоящему, но этому сильно мешало мое твердое убеждение, что друзья обременительны: с ними вечно что-нибудь случается.

Выглядел Марк очень забавно: маленький, худой, с узким личиком, совершенно белыми волосами и серыми глазками, он походил на рахитичного подростка, хотя ему недавно исполнилось тридцать два года. Он утверждал, что был жокеем, однако врал (он вообще любил соврать и делал это мастерски, а я любила его слушать), некоторое время работал в цирке (это правда: он чистил клетки)… Единственное, что меня интересовало – как он прибился к Деду, но как раз об этом он помалкивал, а если врал, то совсем неинтересно, я ему так прямо об этом и заявила. Марк обиделся, и данную тему мы оставили.

Он поглазел на меня, подергал себя за мочку уха с золотой серьгой в виде полумесяца и сообщил:

– Наметилось движение.

– Где? – насторожилась я.

– В природе. И в нашей богадельне тоже. Ведь не просто так ты мне звонила?

– Не просто, – кивнула я.

– И что такого интересного в мире?

– Дурацкое убийство, два предложения о дружбе и сотрудничестве и геморрой в перспективе.

– Тебе предлагали дружбу? – вытаращил глаза Марк.

– Ну, возможно, это сильно сказано, но о сотрудничестве речь шла точно.

– Занятно. И что ты думаешь по этому поводу?

– Теряюсь в догадках. – Я коротко пересказала Марку недавние события. Против обыкновения, он комментировать их не стал, кивнул и спросил:

– Хочешь, чтобы я присмотрел за Черником?

– Хочу.

– Сделаем. – Он легко поднялся и пошел к двери, обернулся и сказал укоризненно: – Я ведь просил тебя запирать дверь на задвижку. Кроме шуток…

– Грабителей в моей квартире постигнет горькое разочарование. Иди и не донимай меня умными советами, я спать хочу. Вечером предстоит посетить «Пирамиду».

– Девки могут заартачиться. Мне стоит пойти с тобой, обычно они добреют, как только увидят меня.

Я хихикнула и кивнула, соглашаясь. Марк вышел из комнаты, хлопнула входная дверь, я еще немного послушала тишину и решила, что она действует мне на нервы, включила телевизор и прилегла, а когда пожелала оторвать голову от подушки, оказалось, что мне пора отправляться в «Пирамиду».

Марк сидел в баре, уткнувшись взглядом в бокал с какой-то дикой смесью. Бармен старался держаться от него подальше. При этом он поглядывал через плечо, пытаясь отгадать, какое впечатление производит на Марка. Он явно рассчитывал на то, что Марк понимает: у такого оптимистичного парня, довольного своим местом под солнцем, все просто отлично. Так что Марк зря сюда притащился, если задумал что-то накопать.

Я села рядом. Марк, не отводя взгляда от бокала, заявил:

– С Генкой я перекинулся парой слов, ты можешь устроиться в его кабинете, там с утра сидели менты.

Я кивнула и пошла на второй этаж. Геннадий Сергеевич, директор данного заведения, сидел в своем кабинете. Я вежливо поздоровалась. Он выглядел слегка встревоженным. Вряд ли, впрочем, оттого, что ночью погибла одна из его подчиненных, скорее его угнетал факт присутствия Марка этажом ниже. На знающих людей – а Геннадий Сергеевич был знающим человеком – это не могло не произвести впечатления: если к делу подключили «порученца», значит, дело серьезное и вполне может завершиться чьим-то инфарктом. Геннадий Сергеевич отличался отменным здоровьем, но ведь здоровье – категория временная, сегодня оно есть, а завтра, смотришь, уже и нет.

– Добрый вечер, – поднимаясь из-за стола, приветствовал он меня. – Вот, пожалуйста, садитесь на мое место, здесь вам будет удобно.

– Спасибо, мне и тут хорошо.

Я устроилась на диване. Геннадий Сергеевич замер в трех шагах от стола, не зная, то ли вернуться в свое кресло, то ли перебраться ко мне поближе, а в результате топтался на месте с растерянной физиономией.

– Такая… такое несчастье, – вздохнул он. – Кто бы мог подумать…

– Да-а, – протянула я неопределенно. – Геннадий Сергеевич, передо мной стоит задача раскрыть это преступление, то есть всячески содействовать следствию, хотела я сказать. Господа из милиции уже были и ничего особо ценного из разговоров с девушками не почерпнули, что меня не удивляет. Так вот, то, что вы рассказали ментам, меня не волнует, мне интересно то, что вы им не сказали.

– Конечно, я понимаю… – Он вздохнул и опустился в кресло с самым разнесчастным видом. С одной стороны, говорить как на духу он был просто обязан, с другой, как все в нашем серпентарии, не очень-то верил заверениям, что мы одна команда. Каждый играет сам за себя, говоря попросту. Потому-то он сильно опасался, не выйдет ли ему боком собственная откровенность, если она заденет чьи-то интересы. – Алла была девушкой осмотрительной, – начал он. – У меня с ней проблем не возникало. Насколько мне известно, жениха у нее не было. Я имею в виду…

– Я поняла. Жениха не было, а поклонники?

– Сколько угодно, – пробурчал он. – Она ведь красавица и далеко не дура… ну, вы понимаете. Здесь мы ничего такого не позволяли, девушки подписывают обязательство, вы, наверное, знаете? Алла была солисткой труппы, пользовалась успехом, но в стенах клуба… Конечно, дома она могла принимать кого ей заблагорассудится.

– И кого она принимала?

– Лично я в ее квартире никогда не был, – перегнувшись ко мне, почему-то шепотом сообщил Геннадий Сергеевич, – и понятия не имею… то есть я могу только догадываться… у нас респектабельное заведение и…

– Давайте ваши догадки, – кивнула я.

Через минуту я смогла убедиться, что девица в самом деле пользовалась большой популярностью. В числе ее поклонников были: глава крупнейшего предприятия в городе, один банкир и два бизнесмена. Самой интересной фигурой для меня, безусловно, оказался Губарев Лев Николаевич, секретарь и ближайший помощник нашего основного конкурента. Возможно, что светлая мысль подставить Деда пришла в голову именно ему. Бились мы насмерть, и от конкурентов можно было ждать чего угодно. Но я была склонна считать, что подобная подстава – это все-таки чересчур.

– Отлично, – кивнула я, наблюдая, как Геннадий Сергеевич томится в своем кресле, точно в ожидании конца света. – Кто еще? – Взгляд его потух, он смотрел скорбно и сосредоточенно, возможно, рассчитывал на озарение свыше или прикидывал вероятные последствия. – Вы дурака-то не валяйте, – поторопила я.

Он вздохнул и выпалил:

– Черник Артур Петрович. Кажется, он за ней ухаживал.

– Что значит «ухаживал»?

– Ну… приносил цветы. Говорят, подарил кольцо… Об этом лучше у девушек спросить. Я ведь не знаю… со мной они не откровенничают.

В то, что он не знает, я ни секунды не верила, однако сразу поняла – настаивать глупо.

– Хорошо, оставим пока Черника. Кто еще?

– Ну… один молодой человек. По правилам клуба мы не имели права…

– Сколько ему лет?

– Семнадцать, кажется.

– А фамилия у него есть?

Последовал очередной вздох.

– Нефедов.

– А зовут мальчика?

– Игорь.

– Отлично. Отчество, конечно, Константинович? – Геннадий Сергеевич кивнул. Так, несовершеннолетний сын ближайшего Дедова друга и помощника наведывался к убиенной. – А как Алла относилась к его… посещениям?

– Вы меня поймите, – горячо зашептал Геннадий Сергеевич. – С одной стороны, я, конечно, не приветствовал… Семнадцать лет, и неизвестно, как отец на это посмотрит, с другой, если я вмешаюсь, не сделать бы хуже, ведь Константину Сергеевичу могло бы не понравиться…

– И вы сделали вид, что ни о чем не знаете.

– А вы бы что сделали на моем месте? – огрызнулся он.

– Долго они встречались?

– Месяца два, не больше.

– Что собой представляет этот юноша?

– Ну… обычный бездельник. Швыряется деньгами, может сделать пакость, если вдруг решит, что к нему не проявили уважения. Я с ним не общался, то есть всячески этого избегал, но девушки на него жаловались, и я даже пробовал поговорить… не с отцом, конечно, нет, а с его секретарем…

– И что?

– Обещали принять меры.

– Приняли?

– Я этого не заметил.

– А родитель девицу случайно не навещал?

Лучше бы я публично плюнула на российский флаг или занялась любовью на виду десятка граждан, – физиономия Геннадия Сергеевича скривилась от внутренней боли, затем боль сменило отвращение, а закончилось все испугом.

– Вы… вы шутите? – только и сумел произнести он. – Я не знаю, откуда у вас такие сведения, – слова полились из него мощным потоком, – но я об этом знать ничего не знаю. И думаю, что девочки… во всяком случае, перед приходом милиции я их проинструктировал лично.

– Кстати, совершенно напрасно, – перебила я. – Мы, – я подчеркнула слово «мы» и даже посмотрела на потолок, чтоб Геннадию Сергеевичу стало ясно, кого я имею в виду, – заинтересованы в том, чтобы милиция как можно скорее нашла убийцу. Девушка работала у нас, и наш долг…

– Да-да, – кивнул Геннадий Сергеевич, – конечно. Я же понимаю. Но я вам клянусь, Константин Сергеевич, то есть господин Нефедов, никогда… То есть он бывал здесь неоднократно и как будто проявлял интерес к одной из девушек, но Алла… мне это даже в голову не приходило, по-моему, он не обращал на нее внимания.

– А та девушка…

– Та девушка вышла замуж и уехала из города.

– Ее данные вы мне на всякий случай сообщите.

Он сообщил, но с таким видом, точно выдал государственную тайну и с минуты на минуту ждал возмездия. Я записала фамилию и прежний домашний адрес девицы в записную книжку и весело посмотрела на хозяина кабинета.

– А теперь, если не возражаете, я бы хотела поговорить с девушками.

– Конечно. Я вас оставлю.

Первой в кабинете появилась Вероника. Высокая и стройная до такой степени, что поневоле возникало беспокойство, как бы она, перегнувшись пополам, случайно не сломалась. Она была в концертном костюме и сразу сообщила, что ее номер через полчаса, после чего устроилась в кресле и нахмурилась. Двадцатиминутный разговор с ней ничего полезного не дал. Действительно, хаживал к Алке один малолетка, но она даже имени его не знает. Был и банкир, но весь вышел, жена у него стерва страшная, чего-то пронюхала, и он больше месяца носа не кажет, еще и от Алки прятался, она дозвониться до него и то не смогла.

– А звонила зачем? – полюбопытствовала я. – Соскучилась?

– Он вещи кое-какие у нее на хате оставил. Алка с дури взяла и выбросила их на помойку, потом, конечно, опомнилась, но вещички тю-тю.

– Парень у нее был?

– Если только малолетка этот, а так… мужики были, денежные. Разницу объяснить?

– Без надобности, – покачала я головой. – Вероника, – обратилась к ней я, – вы знаете, что произошло с Аллой? Как думаете, кто мог это сделать?

– Откуда мне знать? Псих какой-нибудь…

– Ясно, что знать вы не можете. Я ведь спросила, что вы думаете?

– А… ну это сложно… честно говоря, в голове не укладывается. Ведь он чокнутый, да? Может, кто влез в квартиру, а там Алка, вот с перепугу…

– Судя по всему, Алла своего гостя не боялась.

– Может, она его заметить не успела, он подкрался, удавку на шею…

«А вот это вряд ли, – кивая, думала я. – Две рюмки на столе, коньяк, сама хозяйка в полуголом виде. Очень похоже, что гость был званым».

– А что девочки говорят?

– Наши?

– Конечно.

– Ничего. Говорят, конечно, но… ясное дело, нарвалась на маньяка. Не повезло.

Я еще немного поболтала с ней, и мы простились. Беседы с другими девушками тоже ничего не дали, все дружно повторяли «не знаю», «не слышала», а выглядели такими испуганными, что их вид отбивал всякую охоту к разговорам. Это продолжалось до тех пор, пока в кабинете не появилась рослая красавица с иссиня-черными волосами в ярко-красном платье. На меня она взглянула с плохо скрытой усмешкой. Села, выбрав стул, закинула ногу на ногу и спросила:

– Курить можно?

Голос с хрипотцой звучал очень сексуально, и вообще на нее стоило посмотреть. В присутствии такой красавицы особи вроде меня начинают чувствовать свою неполноценность. Я вдруг подумала, что вряд ли дотянусь носом до ее плеча, а вслед за этим решила, что посещение салона не пошло мне на пользу, а вот эта Инесса и без денежных затрат выглядела хоть куда. Мне сделалось грустно, в основном из-за напрасно потраченных денег.

– Вы ведь не из милиции? – спросила Инесса насмешливо. – Те с утра здесь шныряли.

– Они с утра, а я к вечеру. Геннадий Сергеевич, должно быть, объяснил вам, чьи интересы я представляю? Хозяева ночного клуба обеспокоены происшедшим и хотят, чтобы убийца поскорее оказался в тюрьме.

– Алка сама виновата, – закурив, бросила она. – Трахалась со всеми подряд. Помешалась на бабках и болтала много.

– А было о чем? – улыбнулась я.

Инесса пожала плечами:

– Она пользовалась успехом.

– Кажется, среди ее поклонников один был очень юный?

– Был.

– Какие у них сложились отношения?

– Нормальные. Он гордился, что трахает нашу первую красавицу, друзьям ее показывал, а она гордилась им.

– Чем же парень был так хорош?

– Папой. Парень ей был без надобности, а от папы она точно бы не отказалась.

– И что? Преуспела?

– Не знаю. Возможно. Если ее послушать, выходило, что все мужики по ней просто с ума сходили.

– И кого из сошедших с ума она называла?

– Например, хвастала кольцом и утверждала, что ей подарил его Игорь Николаевич Кондратьев. Небось о таком слышали? – Теперь глаза ее откровенно смеялись, девчонка умная и наверняка осведомлена о многом, а слухи о том, что я любовница Деда, ходили в народе наряду с легендой о моем алкоголизме.

– Она с ним встречалась?

– Я считаю, она все выдумала, чтоб наших девок позлить. Но деньги у нее водились, раскрутить мужиков она умела. Говорят, ей эти деньги в рот и засунули. Правда?

– Правда.

– Значит, кому-то не понравился ее способ зарабатывать.

– А может, не способ, а жадность? – подсказала я.

– Жадна она была без меры, это точно.

– Парень у нее был?

– Нет. Конечно, руку отдавать на отсечение не буду, но уверена – нет. Во-первых, никогда о нем не говорила, во-вторых, парень ей был не нужен. Ей денег хотелось. Больших.

– Один из способов их получить – выйти замуж за богатого человека.

– Богатые все при женах и разводиться из-за девки кабацкой почему-то не спешат.

– Это довольно престижный ночной клуб…

– Ну и что? Сути это не меняет. Клуб, кабак…

– Как считаете, при случае она могла бы кого-то шантажировать?

– Вполне. У нее не заржавеет.

– Вы сказали, Алла болтала много, а вот Геннадий Сергеевич утверждает, что убитая была разумной девушкой и болтать не любила.

– Может, с ним она и не болтала, он у нас в гримерке не торчит.

– Как вы думаете, кто мог ее убить? Разумеется, я не фамилию спрашиваю.

– Один из ее мужиков, это ясно… а за что… думаю, тоже ясно, если в рот баксы запихнули, чтоб она ими подавилась.

– Любовник на почве ревности?

– Любовник, которому она осточертела, деньги из него выколачивая.

– Почему бы просто не послать ее к черту?

– Люди разные, – усмехнулась Инесса, – а Алка была любопытной.

– То есть она могла что-то знать о человеке, не подлежащее огласке?

– Вы ведь моим мнением интересуетесь. Только не спрашивайте: кто это может быть? Кто угодно.

– Девушки, наверное, напуганы, – решила я сменить тему.

– Не знаю, – пожала она плечами. – Скорее удивлены. Мужики у Алки все приличные, и вдруг такое… Может, в самом деле подцепила на улице какого-то маньяка по пьяному делу?

– А она что, любила выпить?

– Алкоголичкой не была, врать не стану.

– Кто ей квартиру снимал, вы знаете?

– Черник. По крайней мере, она так говорила.

Я уткнулась в свои записи, надеясь, что девица не обратит внимание на выражение моего лица. Оказывается, Черник не только был знаком с убиенной, но даже квартиру ей снимал. Вот и причина его утренней нервозности.

Инесса уже несколько раз поглядывала на часы, я решила обратить на это внимание.

– Торопитесь?

– У меня номер во втором отделении.

– Что ж, в таком случае всего хорошего. – Она поднялась и пошла к двери. – Если вдруг придет в голову что-то интересное… – торопливо сказала я и протянула ей визитку, она взяла ее, кивнула и вышла. Я была уверена, что мою визитку она выбросит в урну через пять шагов по коридору.

Однако совсем бесполезным свое пребывание здесь я не считала, что-то как будто начало проясняться, хотя, может, наоборот, еще больше запутываться. Стоит побеседовать с Черником. Он знал об убийстве (от кого?), и у него был повод для ревности. Кстати, почему бы ему и не убить ее под горячую руку? Этим человеком вечно все помыкают, а такие типы на многое способны, если в мозгах у них начинает клинить. С моей точки зрения, он идеально подходил на роль убийцы, но именно это и настораживало. Был и еще повод не рыдать от счастья: это открытие вряд ли понравится Деду.

Марк по-прежнему сидел в баре, нагоняя тоску на окружающих. Я кивнула ему, мы покинули заведение и немного прошлись вдоль стоянки машин.

– Ну, что удалось узнать? – хмыкнул он. Я поведала ему о Чернике и малолетнем сыночке Нефедова. – Вона как, – весело хихикнул Марк. – Оба запросто могли кокнуть девку. Один жутко неуравновешенный тип, а у второго паршивый возраст, того и жди, что с катушек съедет.

– Вот именно – съедет, – фыркнула я. – Ничего не имею против убийства на почве ревности – Отелло, Яго, подброшенный платок, но благородный мавр супругу просто придушил, у него и в мыслях не было ее освежевывать.

– Так на то он и благородный. Значит, пацан или Черник? И то и другое одинаково плохо, не для нас, конечно, а для общего дела. А нас учили, что коллектив…

– Слушай, почему тебя все считают молчуном? – удивилась я.

– Потому что я хитрый. Ладно, Черник от нас никуда не денется, а с парнем надо решать, пока Нефедов не прознал о нашем интересе к своему чаду. Тогда мы с ним вряд ли увидимся. Я имею в виду отпрыска.

– Что ты о нем знаешь?

– С отцом не ладит. Мать в психушке уже два года, официальная версия – лечится в Швейцарии от какой-то хитрой болезни.

– Она действительно в Швейцарии?

– В соседней области. Неплохая клиника, говорят, стоит немалых денег. Парень закончил школу и теперь болтается без дела, хотя и в школе его видели нечасто. Все.

– Папаша, возможно, еще в офисе, стоит попытать счастья и наведаться к сыночку.

– Поехали, – кивнул Марк, и мы пошли к моей машине.

Особняк Нефедова выглядел впечатляюще. Зеленая лужайка, кусты роз, фонтан и двухэтажный дом с колоннами. Крыльцо с лестницей на две стороны со скульптурными львами у основания. Мы свернули к дому и переглянулись.

– Внутренний голос подсказывает мне, что проникнуть в этот домик будет совсем не просто, – заявил Марк.

– Ты же утверждал, что откроешь любую дверь, – хихикнула я.

– Допустим, открою. И что дальше?

Как раз в это время дверь открылась без стараний Марка, и по лестнице торопливо спустился парень в светлых штанах, рубашке нараспашку и кедах. Темные волосы взъерошены, выражение лица отсутствующее, точно парень о чем-то мечтал. Он свернул к деревьям у ворот, где стояла серебристая «Хонда». К ней парень и направился.

– Нам стоит поспешить, – сказал Марк, и мы припустились к машине. Парень открыл дверь, когда мы оказались рядом. Марк взглянул на него и сказал: – Разговор есть. – Парнишка испуганно потянул дверь на себя, пытаясь закрыть ее, и пробормотал:

– Вы кто? Я сейчас отцу позвоню.

– Обязательно. Только чуть позже.

Марк рванул дверь и рявкнул:

– Подвинься. – Что тот и сделал. Я устроилась на заднем сиденье и приветливо сообщила:

– Мы друзья твоего отца, так что все в порядке. Ты знаешь, что Алла погибла?

– Погибла? То есть какая Алла?

– Не отнимай у нас времени глупыми вопросами, – попросил Марк, парень принялся кусать губы и нервно оглядываться.

– Я буду говорить только в присутствии адвоката, – заявил он, мы переглянулись.

– С какой стати? Или это ты ее пришил?

– Вы что, с ума сошли? – перепугался он.

– Тогда забудь об адвокате и ответь на наши вопросы, – попросила я.

Нефедов-младший посмотрел на меня и сделал попытку улыбнуться.

– Я вас узнал. Вы были у меня на дне рождении с Игорем Николаевичем. Да? Мне шестнадцать лет отмечали. Помните, на яхте? У вас еще шляпу ветром унесло.

– Помню, – порадовала я. – Давай поговорим об Алле.

– Что с ней случилось? – проявил он интерес.

– Ее убили. – Я не могла решить, удивило его это сообщение, испугало или он был прекрасно осведомлен о случившемся.

– Убили? – переспросил он. – Когда?

– Вчера вечером. Ты ведь, кажется, неплохо ее знал?

– Знал. Ну и что? У нее мужиков как грязи. Мне это надоело, и я с ней завязал, неделю назад. У меня девчонка появилась. Может, не такая красавица, но с ней… в общем, она мне больше подходит.

– И вчера вечером ты был со своей девчонкой?

– Да. Папаша редко здесь ночует, дом в моем полном распоряжении. Если хотите, спросите у нее.

– Без надобности, – отмахнулась я. – Уверена, девушка подтвердит твои слова.

– Конечно. Мы вчера часов в семь приехали, утром я ее проводил…

– Ты сказал, мужиков у Аллы было много, – прикидывая, что бы еще такое спросить, начала я, но он меня перебил:

– Я сказал «как грязи». Шлюха она. Самая настоящая.

– Давно ты это узнал? – воззрившись на юного радетеля женской чистоты и непорочности, осведомилась я.

– Чего? – нахмурился он.

– Что в моем вопросе требует уточнения? – вытаращила я глаза. Парень моргнул, а Марк весело улыбнулся. Он считает, что у меня есть чувство юмора, я очень дорожу его мнением, потому что больше так никто не считает, и иногда просто из кожи лезу, чтоб ему понравиться. Но сейчас был не тот случай и он мог бы не соваться со своим хихиканьем. Я злобно взглянула по очереди на того и другого. Марк с умным видом поспешно уставился в окно, как будто там происходило что-то чрезвычайно для него интересное, а юноша изрек:

– А-а… Ну, давно.

– Значит, когда ты с ней познакомился, то считал, что она девушка скромная и… Кстати, где вы познакомились?

– Ладно, – вздохнул он, – я понял. Конечно, я знал, что она шлюха, ясное дело, если скачет с голой задницей. Но ведь и шлюха шлюхе рознь. Если ты заводишь себе парня, это к чему-то обязывает, верно? – С вопросом он обращался ко мне и требовал ответа, судя по горящему взору.

– Не знаю, – покачала я головой. – Я не завожу парней. У меня слишком много работы.

– Шутка, – изрек Марк, оторвавшись от созерцания пейзажа. – На самом деле заводит. Меня, к примеру.

– Вы будете слушать, или я слова больше не скажу, – разозлился юноша, я тоже изобразила на лице гнев и погрозила Марку пальцем, а Игорю предложила:

– Валяй.

– Короче, мы не подошли друг другу.

– Потому что, кроме тебя, у нее были еще парни?

– Да. Алка просто помешалась на бабках. По-моему, ей было все равно с кем. Сначала мне нравилось, что на нее обращают внимание и вообще…

– Ты меня с ума сведешь, – начала я терять терпение. – Тебе то нравится, что она шлюха, то не нравится. Давай по порядку. Где вы познакомились?

– В клубе, – вздохнул он. – У моего дружка был день рождения. Я решил произвести впечатление и пригласил всех в клуб. Выпили, и тут как раз Алла со своим номером. И… мне захотелось…

– Выпендриться, – подсказала я, сообразив, что нужное слово он будет искать долго, а я уже сатанела от дурацких разговоров, с трех часов ночи одни разговоры, и что толку?

– Ну, выпендриться, – пробурчал он. – Она старше меня и в самом деле красивая. Я сунул ей деньги в трусы, а после выступления пошел к ней в гримерку. Вот так и познакомились.

– И стали любовниками?

– Нет, – с неохотой отозвался он. – Она вроде была не против, но как до дела доходило… Я же говорю, она самая настоящая стерва, ей нужны только деньги. А кому приятно чувствовать себя придурком, которого дразнят как собаку? Я перестал ей звонить, она тут же сама позвонила. Мы поехали на дачу, но там опять началась сказка про белого бычка. Я понял, что это пустой номер, и завязал.

– В течение недели, что вы расстались, она не пыталась увидеться c тобой?

– У нее появились дела поинтереснее.

– Какие?

– Вы у своих друзей спросите, – зло ответил он. – Вы ведь с папашей друзья, выходит, всех знаете, вот и поспрашивайте.

– Так, парень, – насторожилась я. – Вот сейчас настал самый любопытный момент нашего разговора. Кого из ее друзей ты имеешь в виду?

– Я же сказал, непонятно, что ли?

– Наверное, я не очень сообразительная.

– Узнайте, кто ей квартиру снимал.

– А ты знаешь?

– Догадываюсь.

– Так чего нам тогда мучиться и узнавать?

– Черник, – подумав, сказал он. – Между прочим, к ней и ваш Кондратьев ездил, Дед, как вы его зовете. Я сам видел.

– Что значит «видел»? Ты встречался с ним в ее квартире?

– Нет, конечно. Я во дворе был.

– Приступ ревности?

– Ну, приступ. Она ведь мне нравилась.

– Она нравилась тебе так, что ты торчал в ее дворе, разглядывая ее любовников? И бросил девушку, решив, что их слишком много?

– Кончайте острить. Одно дело – когда к ней ездят все эти мужики и совсем другое – когда твой… – Он вроде бы подавился, такое было впечатление, покашлял и уставился на свои руки.

– Кого ты там застукал? Отца? – вздохнула я. Игорь не ответил, но мне его ответ был не нужен, и так все ясно.

– Когда это случилось?

– Пару недель назад. И вовсе я их не застукал, она мне сама сказала. В тот раз, когда мы на даче были, вдруг папаша нагрянул. Она и принялась перед ним хвостом мести. Просто противно. И он тоже хорош… Ну, старалась она не зря, он приехал в клуб, а потом к ней домой.

– Это она тебе сказала?

– Ага. Я пришел к ней, она стала меня выпроваживать и здорово злилась. Мне стало интересно, и я сказал, что никуда не уйду. Вот ей и пришлось рассказать. Потом я познакомился со своей девчонкой и про эту шлюху думать забыл.

– И больше с ней не виделся?

– Нет.

– И не звонил?

– Зачем мне ей звонить?

– Может, она тебе звонила? – По его физиономии стало ясно, я попала в точку, актером он был никудышным и знал об этом. Вздохнул и вновь сосредоточился на своих руках. – Когда она звонила?

– Вчера, – с неохотой ответил он. – Вечером.

– Время помнишь, приблизительно?

– Ну, мы пришли где-то в семь, стали телик смотреть, потом звонок… в восемь, может, в половине девятого.

– Как она объяснила свой звонок?

– Ничего она не объясняла. Просто сказала, что у нее выходной, что в квартире жарко и она ходит в одних трусах. Я ей посоветовал их снять, чтоб было прохладней. Она разозлилась, я ее послал, она услышала голос моей девчонки и стала приставать, с кем я и все такое, я ее опять послал, а она сказала… гадость, в общем. Она здорово разозлилась.

– Я не люблю гадости, – заверила я, изобразив соответствующую мину, – но тебе придется повторить, что она сказала.

– Зачем?

– Пока не знаю, но это может быть важным.

– Чушь, она просто разозлилась… Сказала, что смеялась надо мной и звала к себе, чтоб увидеть, какие у нас будут лица…

– У кого у вас? – Он с удвоенным усердием занялся своими руками. – Мне что, слова из тебя клещами тянуть? – нахмурилась я. – У нее был твой отец в тот момент? Она что, при нем звонила?

– Нет. Он должен был приехать.

– Ясно. Она не сообщила, во сколько?

– Нет. Спросите у отца.

– Обязательно, – буркнула я. – А ты случайно не поехал к ней, чтобы доставить папе удовольствие?

– Очень мне надо. Я был со своей девчонкой. И я совсем не ревновал. Она шлюха, понимаете? Она спала с моим отцом, и ей очень нравилось дразнить меня. Может, кого-то это заводит, но я послал ее к черту.

– Понятно. Спасибо за содержательную беседу.

– Пожалуйста, – ответил он, взглянув на Марка.

– Что скажешь? – спросила я, направляясь к своей машине.

– Он вполне мог ее убить. А что? Пришел, чулок на шею… И все эти надписи и разложенные по простыне кишки в стиле нынешней молодежи.

– Перестань паясничать.

– А я не паясничаю. Я в самом деле так думаю. Другой вариант – девку придушил папаша. Если она не врала, он должен был вот-вот объявиться. Допустим, часов в девять, в половине десятого, а кончина наступила около одиннадцати. По времени подходит. У меня только два вопроса: с чего папаше вдруг вздумалось ее придушить, опять же кишки…

– Какие кишки? – рассвирепела я.