Текст книги "Огонь, мерцающий в сосуде"

Автор книги: Татьяна Полякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Но покидать этот город мне не хотелось. Он притягивал, как магнит. Ведь город был как-то связан с Генриеттой, о которой я все это время не переставала думать. Нет, я вовсе не надеялась узнать ее тайну, возможно, и не было никакой тайны, а было лишь чувство одиночества, какие-то житейские неурядицы, показавшиеся невыносимыми в тот момент, когда она стояла на мосту и готовилась сделать решающий шаг. Но она зачем-то хотела отправиться сюда.

Должно быть, вместе с ее именем мне каким-то фантастическим образом передалась частичка ее желаний, подспудных мыслей. Именно они удерживали от того, чтобы из кафе прямиком направиться в кассу автовокзала, что был напротив. Ничего не случится, если я останусь на пару дней. Когда-то я мечтала здесь побывать, увидеть древний собор над рекой, побродить по узким улочкам… После службы в армии брат некоторое время жил здесь, около трех лет, если мне не изменяет память. На тумбочке возле маминой кровати стола фотография брата, как раз на фоне того самого собора.

Тут я с удивлением поняла, что мысль о брате не вызвала боли, думать о нем как о мертвом почему-то не получалось. Или я просто спешу оставить все в прошлом? Разве это возможно? Сколько ни называйся чужим именем, от себя не убежишь… На какое-то мгновение мой поступок показался пределом глупости, но лишь на мгновение. Как бы скверно я ни чувствовала себя в будущем, что бы ни предстояло мне пережить, это все-таки лучше моего недавнего существования.

Из кафе я вышла в приподнятом настроении, готовая горы свернуть. Спросила у прохожего, как попасть в центр, и вскоре уже могла любоваться собором.

Ближе к обеду я решила, что следует найти подходящую гостиницу, недорогую, и, по возможности, в центре города, который произвел на меня большое впечатление. Будет здорово побродить здесь пару дней. Очень скоро на одной из узких улочек, утопавших в зелени, мое внимание привлек особняк, добротное здание с мезонином. Я-то думала, в нем находится какой-нибудь музей или банк, на худой конец, но золотая табличка сбоку от двустворчатой дубовой двери поведала, что это ночной клуб «Абажур». Само собой, я не знаток клубов, но кое-какое представление о них имела, и благородная сдержанность таблички, да и само здание, не обезображенное рекламой, произвели впечатление, в том смысле, что поставили в тупик. Что это за клуб такой? К особняку было пристроено трехэтажное здание, недавно отреставрированное. Выкрашенный в голубой цвет фасад украшали белые наличники и кованый козырек над дверью. Гостиница «Старый город», под надписью графическое изображение собора. До соборной площади отсюда десять минут неспешным шагом, месторасположение на редкость удачное, и гостиница новая. Вот только цена за номер может быть как в пятизвездочном отеле где-нибудь в Хельсинки. Однако я все-таки решила зайти.

Небольшой холл в английском стиле мои подозрения только укрепил. Холл, кстати, был пуст, диваны в полоску тосковали в отсутствие постояльцев, за высокой стойкой я увидела девушку-администратора и направилась к ней. Она дежурно улыбнулась, а я поздоровалась и спросила:

– Свободные номера есть?

– Вас что интересует? Одноместный люкс…

– Люкс, наверное, дорого, – перебила я. – Мне самый обычный номер. Приехала на пару дней, хочу посмотреть город. – Она назвала цену, а я вздохнула. Не Хельсинки, но близко к этому. И мне не по карману. – Дороговато… – Я уже собралась уходить, девушка окинула меня оценивающим взглядом и сказала:

– Есть один номер, совсем маленький, зато дешевле вы в центре вряд ли найдете. – Цена воодушевила, и я согласно кивнула. – Только выходит номер во двор, а у нас ремонт… в общем, полюбоваться видом из окна не получится.

– Это я как-нибудь переживу.

Я достала паспорт, а девушка попросила меня заполнить анкету. В паспорт, кстати, даже не заглянула.

Через десять минут я поднималась на третий этаж, в гостинице был лифт, но я предпочла лестницу, чтобы немного оглядеться. Чисто, уютно, холл отделан с безупречным вкусом, чувствовалось, что дизайнер здесь потрудился. Все номера располагались с правой стороны. Поглядывая на дверные таблички, я дошла до конца коридора, впереди дверь с надписью «Посторонним вход воспрещен», я остановилась в недоумении, потому что нужного мне 309 номера так и не увидела, пока не обратила внимание на дверь слева. Мой номер оказался единственным, расположенным с этой стороны.

Повернув ключ в замке, я вошла в маленькую узкую комнату. В пространство в одиннадцать метров умудрились втиснуть санузел (крохотная душевая кабина, раковина для младенца и унитаз), бельевой шкаф, двуспальную кровать и две тумбочки. На кронштейне телевизор, широкий подоконник заменял стол, к нему была придвинута банкетка.

Несмотря на лилипутские размеры, номер показался уютным. Бросив сумку на кровать, я подошла к окну. Девушка права, любоваться здесь нечем. Двор-колодец, четыре небольших здания, пристроенные друг к другу, в плане выглядели как квадрат с двором посередине. Мой номер находился в боковой пристройке, в самом ее конце. Две гладких стены, лишенные окон, за исключением моего, конечно. Строение напротив выглядело удручающе: провалы окон, трещины вдоль стен. За ним виднелась крыша мезонина – тот самый ночной клуб, успевший произвести впечатление. Четвертое здание, замыкавшее квадрат, было немногим лучше того, что напротив. Правда, крышу успели перекрыть, но стены не оштукатурили. Окна трех этажей были закрыты деревянными ставнями. Судя по мешкам цемента и большому количеству мусора, там шел ремонт, хотя никакого движения не наблюдалось. В здании напротив железные ворота, новенькие, кованые, с золотыми загогулинами. Они, надо полагать, вели во двор ночного клуба. Вот, собственно, и все. Рабочий день в разгаре, а во дворе тишина, строители досаждать не будут, а стоять возле окна мне необязательно.

Приняв душ, я спустилась вниз с намерением пообедать. На полосатом диване сидели двое мужчин, судя по всему иностранцы. Администратор взглянула на меня и улыбнулась.

– Не посоветуете кафе где-нибудь поблизости? – спросила я.

– Пройдите метров триста по улице в сторону центра, кафе «Таис», вкусно и недорого. Как номер?

– Уютный.

– Вам повезло, через неделю начнется ремонт, и уютным он вряд ли покажется.

– Там тоже будет гостиница? – спросила я, чтобы поддержать разговор.

– Да. Хозяин выкупил это старье, надеясь все снести и построить новое здание… – Девушка развела руками. – Развалины признали историческим наследием, которое пришлось восстанавливать.

– Получилось, кстати, очень неплохо.

– А в какие деньги это влетело… – Она закатила глаза и рассмеялась. – Пока, как видите, отреставрировали только половину. Третий корпус надеялись к весне сдать, замучили согласованиями. Два месяца ждем у моря погоды, такими темпами до четвертого здания очередь дойдет не скоро.

– А красивое здание рядом?

– Ночной клуб. Тоже нашему хозяину принадлежит. Роскошное заведение, но… не всем по карману.

– Жаль, интересно было бы заглянуть.

– Может, и удастся, – хитро сощурилась она. – По пятницам девушек пускают бесплатно. Плюс бокал шампанского.

– Щедро.

– Угу. Только позаботьтесь о вечернем туалете. Фейсконтроль жесткий.

– Боюсь, придется обойтись без клуба, – засмеялась я и направилась к выходу. И только на улице с удивлением подумала, как легко мне удалось завести разговор. Еще вчера это было проблемой…

В гостиницу я вернулась ближе к десяти вечера, успев еще раз перекусить в маленьком бистро рядом с Соборной площадью. Ноги ныли от долгой ходьбы, зато мысли о будущем не досаждали, то есть я предпочитала о нем не думать. В одиннадцать я была уже в постели, уверенная, что усну, как только голова коснется подушки. Примерно так и получилось. Однако часа через два я проснулась. Работал кондиционер, и в крохотной комнате стало холодно. Кондиционер я выключила, подумала и решила приоткрыть окно. Не успела я подойти к нему, как что-то грохнуло, и в небе вспыхнули огни фейерверка. Я стояла разинув рот, прикидывая, что за праздник в городе. Судя по всему, праздновали в ночном клубе, из-за ворот напротив доносились громкие голоса, свист и веселое улюлюканье.

Вскоре огни погасли, а голоса стихли. Я устроилась на подоконнике, потому что спать вдруг расхотелось. Вот тогда мое внимание привлекло окно второго этажа, скрытое ставнями. Мне показалось или сквозь них пробивался свет? Тонкая полоска. Наверное, показалось. Хотя, может, в здании дежурит сторож. Я долго приглядывалась, так и не решив, вижу свет или нет, в конце концов разозлилась на себя: какое мне до этого дело? И отправилась спать. Но уснуть не удалось. Я вертелась с боку на бок, пытаясь устроиться поудобнее, пока не услышала резкий звук, будто кто-то распахнул окно и створка ударилась о стену. А вслед за этим мужской голос произнес:

– Твою мать…

Не повод вскакивать с постели и бежать к окну. Голос звучал приглушенно, точно его обладатель в слушателях не особо заинтересован.

– А ну, давай назад… – Мужчина, безусловно, к кому-то обращался, голос по-прежнему старательно понижал, пока он не перешел в сердитый шепот: – Руку давай… шею себе свернешь на хрен, тебе же хуже…

Я подошла к окну и осторожно выглянула. Двор тонул в темноте, и все-таки я вполне отчетливо видела: ставни на том самом окне, что недавно меня заинтересовало, распахнуты, створка стеклопакета, который скрывали ставни, открыта, и там маячит какой-то тип, высунувшийся почти по пояс. На карнизе второго этажа, распластавшись по стене, стояла женщина, одной рукой держась за ставень, а второй пытаясь дотянуться до водосточной трубы. То, что это женщина, сомнений не вызывало, хотя толком разглядеть я ее не могла. На ней были брюки и рубашка, подчеркивающие широкие бедра и талию.

– Акробатка, твою мать, – продолжал тихо говорить мужчина. – Труба твою задницу не выдержит, свалишься вместе с ней. Вот будет хохма. Юрик тебя уже внизу поджидает, так что ничего у тебя не выгорит.

Тут я увидела Юрика. Под окном, задрав голову, стоял мужчина.

– Давай, давай, – подал он голос. – Приму тебя в объятия.

– Держи руку, дура! – в сердцах рявкнул первый мужчина, чуть не вывалившись из окна. Женщина, помедлив, осторожно шагнула в его сторону, через мгновение он схватил ее за руку и потянул на себя. Она смогла взобраться с его помощью на подоконник и первым делом двинула парню ногой, он тут же исчез из поля моего зрения, рявкнув: – Вот сучка!

Вслед за ним женщина скрылась в доме. Парень, вновь показавшийся в окне, махнул рукой приятелю и поспешил закрыть ставни. Юрик не спеша направился к металлической двери в самом конце дома, на которую я до этого момента не обращала внимания. Дверь чуть скрипнула, закрывшись за ним, а я нахмурилась. Дом-то оказался обитаемым. Вот только свидетелем чего мне довелось стать? Девушка пыталась сбежать, это более менее ясно. Но кто она такая и что здесь делает эта троица? А главное, что делать мне? Звонить в полицию? Отличное начало свободной жизни с чужим паспортом в кармане. Сообщить администратору, что в соседнем доме свет горит и кто-то ходит? Пусть сама звонит в полицию. А если не позвонит, решив, что у меня глюки, или, того хуже, донесет хозяину, а тот о троице хорошо знает: вдруг они там засели не без его ведома? Скорее всего, так и есть, иначе они редкие нахалы. Но девушка пыталась сбежать, это очевидно, значит, ей грозит опасность, и я просто обязана помочь. Правда, знать не знаю как.

Время шло, а стоящих идей не наблюдалось. Я дважды подходила к телефону, который был в номере, и опять возвращалась к окну. Для пленницы девушка вела себя довольно своеобразно, парня пнуть не побоялась, хотя могла бы предположить, что кара последует незамедлительно. Может, это жест отчаяния? Это я кролик трусливый, а она бесстрашная. Высоты не испугалась… Меня бы никакие силы не заставили ступить на карниз…

Мои размышления были внезапно прерваны. Створки ворот в доме напротив разошлись в стороны, и во двор въехала машина. Фары потушены, что меня насторожило, впрочем, не только это. Если не ошибаюсь, передо мной «БМВ», и что такой машине делать во дворе, заваленном строительным мусором? Машина между тем развернулась и задом подъехала к металлической двери, за которой не так давно скрылся Юрик. Я заняла позицию сбоку от окна, глядя на происходящее во все глаза, свет, само собой, не включала и теперь искренне надеялась, что меня не заметят.

Дверь со стороны водителя открылась; и я увидела мужчину в светлой футболке, полоски на его кроссовках в темноте ярко светились. Это было бы забавно, не выгляди происходящее так зловеще. Мужчина открыл багажник, почти одновременно с этим железная дверь распахнулась, и показались Юрик с приятелем. Они с трудом волокли большой тюк. Небо начало сереть, теперь разглядеть парочку и их ношу было куда легче. Нечто большое и продолговатое, завернутое в покрывало или тонкое одеяло, которое они держали за края. Ноша провисла под своей тяжестью, а я клацнула зубами: чересчур похоже на тело человека. Бездыханное. «Господи, они убили девушку», – в ужасе подумала я. Тюк между тем запихнули в багажник.

– Черт, – выругался кто-то из троицы, а другой сказал:

– Ноги его держи.

– Сам держи.

– Ты че, покойников боишься?

Над открытым багажником на мгновение мелькнула нога, обутая в мужской ботинок. Крышка захлопнулась, а водитель сказал:

– Не скучайте без меня, девочки, – и полез в машину.

Через полминуты «БМВ» исчез за воротами, которые тут же закрылись, а Юрик с приятелем – за железной дверью.

– Это не девушка, которую я видела, – пробормотала я, переместившись на кровать. Но покойник имел место. Мужчина, на что прозрачно намекал ботинок и слова парня «ноги его держи»… Его, а не ее. Но мне от этого немногим легче. А тут еще женщина. Она до сих пор в доме. Надеюсь, жива, но очень возможно, что ненадолго. Вопрос тот же: что делать? Черт, я здорово перепугалась и на номер машины не обратила внимания, впрочем, не очень-то его и разглядишь, если фары выключены.

Я быстро оделась и вышла из комнаты. Спущусь вниз и скажу дежурной, что в их владениях происходит что-то подозрительное: бродят люди, хлопают ставнями, – и не уйду до тех пор, пока она не позвонит в полицию.

Но, оказавшись в коридоре, осуществлять свои намерения я не торопилась, и вовсе не отсутствие решимости было тому причиной, а дверь с надписью «Посторонним вход воспрещен». Я уже худо-бедно ориентировалась в здешних коридорах, вот и надумала проверить свою догадку. Хотя дверь, скорее всего, заперта.

Я взялась за ручку, и дверь легко открылась. За ней был небольшой коридорчик со служебным помещением. Справа узкая лестница, должно быть, на чердак, а вот слева железная дверь с белыми разводами краски и внушительным засовом. Потребовались усилия, чтобы его сдвинуть. Но оно того стоило. Дверь вела в соседнее здание, в то самое, где держали девушку. Это стало ясно, как только я ее приоткрыла. Впереди была темнота, пахло краской и сыростью. Откуда-то снизу пробивался свет.

– Мне не страшно, – пробормотала я, очень в этом сомневаясь, и сделала три робких шага. Туфли для моей затеи не годились, и я их сбросила. Осторожно продвигалась вперед, ориентируясь на свет, и вскоре вышла к лестнице. Бетонные ступени без перил. Прижимаясь к стене, я начала спускаться. Здесь оказалось куда светлее, и спуск проблем не вызвал. Теперь было видно, что на втором этаже успели возвести перегородки и даже приступили к отделке. Тусклая лампочка на длинном шнуре освещала коридор. Впереди просторное помещение, свет там куда ярче, и именно оттуда доносились голоса.

– Помнишь ту грудастую, с которой мы в клубе зажигали?

– Вова, какая грудастая, дай поспать.

– Тебя че, сюда спать послали?

– Вова, отвали.

– Проспишь на хрен все. Эта сучка чуть не сбежала.

– Да куда ей деться.

Парней я видеть не могла за выступом стены, но теперь точно знала, где они находились. А вот где девушка? Я на цыпочках вошла в коридор, и ответ пришел сам собой: на всем этаже была только одна дверь, всего-то в нескольких метрах от меня. В замке торчал ключ. Я прикинула расстояние, которое отделяло меня от парней: два десятка метров. Можно рискнуть. В полуобморочном состоянии и в диком изумлении от собственной отваги я скользнула к двери и повернула ключ в замке. На счастье, парни в этот момент дружно загоготали, и звук, с которым повернулся ключ, и скрип открывающейся двери потонули в их хохоте. А я оказалась в кромешной тьме, потому что дверь за собой поспешила прикрыть. Сбоку донесся чей-то вздох.

– Никуда я не делась, придурки, – услышала я голос. – Катитесь отсюда. – И замерла, силясь хоть что-то разглядеть. Девушка завозилась и спросила настороженно: – Эй, кто здесь?

– Меня зовут Генриетта, – шепнула я.

– Чего? – Вероятно, услышанное не укладывалось у нее в голове, впрочем, неудивительно. – Откуда тебя черт принес?

– Из гостиницы. Я видела, как вы пытались сбежать.

– Как ты могла видеть… а… окно… Давай вали отсюда. Если эти идиоты тебя застукают, башку оторвут.

– А вы?

– Чего – я? У меня руки связаны.

– Руки не ноги, – рассудила я.

– Дурдом, – сказала девица и весело хихикнула. – А куда побежим?

– Для начала надо выбраться отсюда.

Глаза понемногу привыкли к темноте, и теперь я различала нечто похожее на диван. На нем угадывался силуэт девушки – она лежала лицом к стене.

– Помоги, – сказала она ворчливо. Я приблизилась и помогла ей подняться. – Ну, веди, чудо безбашенное, потайной тропой Чингачгука.

– Дверь скрипит, надо подождать, когда они опять загогочут.

– Разумно.

Мы замолчали, прислушиваясь к мужским голосам. Ждать, к счастью, пришлось недолго, не знаю, сколько я смогла бы выдержать.

Мы выбрались в коридор, я держала девушку за локоть, и мы очень осторожно направились к лестнице. Подъем занял всего несколько секунд. Тут я испуганно подумала: а вдруг дверь заперли с той стороны или нас там кто-то ждет? Но ничего подобного не произошло, дверь открыта, и в коридоре никого не оказалось.

Я задвинула засов, и мы припустились к моей комнате.

– Развяжи мне руки, – попросила девушка. – Свет в номере не включай, идем в ванную.

В крохотном закутке мы едва поместились вдвоем. Устроившись на крышке унитаза, я занялась ее руками. Запястья стягивала тонкая веревка, впиваясь в кожу. Проще было ее разрезать, но ножа в номере не было. Я орудовала руками и зубами, лица девушки не видела, но догадывалась, что мое копошение отнюдь не безболезненно.

Наконец веревку удалось распутать, я вздохнула с облегчением, а недавняя пленница повернулась ко мне, растирая запястья.

– Ух ты, – насмешливо сказала она, не спеша меня разглядывая. – Тебе лет-то сколько, прекрасное дитя?

– Может, вы назад вернетесь? – задала я встречный вопрос.

– Ладно, я по-доброму. Зависть гложет. Ты красотка, а годов тебе не больше двадцати. Где мои семнадцать лет… – заголосила девица.

Где ее семнадцать, я не знала, но в те времена я, скорее всего, посещала начальную школу. Теперь я смогла хорошо ее рассмотреть. На вид лет тридцать. Настоящая красавица. Темные глаза, тонкий с горбинкой нос, брови вразлет, большой рот с изысканным рисунком. Яркая, нездешняя красота. А фигура у девушки такая, что мужчины наверняка оборачивались, встретив ее, и долго смотрели вслед.

– Вы очень красивая, – брякнула я.

Она усмехнулась.

– Ага, Софи Лорен. – Точно, вот на кого она похожа. – Толку-то от этой красоты, – фыркнула девица. – Слышала пословицу: «Не родись красивой, а родись счастливой»? Мое счастье поманило, да где-то затерялось. Что ж, давай знакомиться. Значит, тебя Генриеттой зовут? Чудно.

– Не имя красит человека, – заметила я, как видно, заразившись от нее страстью к пословицам.

– Это точно. У меня имя самое простое – Ольга. – Она с дурашливой миной протянула мне руку, и я ее пожала. – Идем в твои хоромы, чего в сортире сидеть. Свет не включай, – предупредила она.

Шагнув в комнату, по-кошачьи скользнула к кровати и легла, подперев голову ладонью. Я села рядом, прикидывая, стоит лечь или нет? Находиться в постели с малознакомым человеком казалось неприличным.

– А у тебя хобби такое: приключения искать на свою задницу? Как тебя вообще угораздило? Или ты и вправду отмороженная?

– Я трусиха, – честно ответила я. – Но со вчерашнего дня решила ничего не бояться.

– Тогда с почином тебя, детка.

– Слушайте, вы не могли бы быть повежливей, в конце концов, я вам помогла.

– Я тебя об этом не просила. Но все равно спасибо. Убегать от них было ни к чему, но ведь не назад же теперь возвращаться.

– А ваша первая попытка не засчитывается? – съязвила я.

– Это я так… из вредности… Терпеть не могу, когда мной командуют.

– Кто эти люди? – решилась я задать вопрос.

– Обычные придурки, – махнула она рукой, зевая во весь рот.

– Обычные? А мне кажется, у вас большие неприятности.

– Крестись, если кажется. А тебе что за дело до чужих неприятностей? Своих нет? Ментам не звонила?

– Не успела.

– И слава богу. Менты нам ни к чему, – подмигнула она. – Сами разберемся. Парни – мои приятели, мы малость повздорили. Ничего бы они мне не сделали, это тебе с перепугу показалось.

– Ага. Труп мне тоже с перепугу показался?

– Какой труп? – Ольга резко села и на меня уставилась.

– Тот самый, что Юрик с Вовой из дома вынесли. Загрузили в «БМВ», который со стороны клуба подъехал, затолкали в багажник.

– Да ладно… Ты видела труп?

– Я видела ногу в мужском ботинке, если вас это успокоит.

– Так, может, кто-то из дружков хватил лишнего, такое бывает.

– Вова сказал, что это покойник.

– Вова – дурак.

Ольга прошлась по комнате, сложив на груди руки и что-то мурлыча себе под нос.

– Вот, значит, как. А я понять не могу, что это на благоверного накатило.

– Что? – нахмурилась я.

– Это я так… мысли вслух. Был труп или нет, а дела наши с тобой хреновые. То есть мои дела хреновые – в обычном режиме, а вот твои совсем плохи. Спала бы ты, девонька, и никуда не лезла. Ну да ладно. Прорвемся. До утра здесь перекантуемся, а утром надо когти рвать. Юра с Вовой редкие идиоты, а вот их хозяин совсем не дурак. На окно твоего номера внимание обратит и решит проверить, кто тут этой ночью обретался…

«Как же я об этом не подумала? – мысленно ахнула я. – И что мне теперь делать? Бежать, вот что. И забыть все как страшный сон».

Ольга между тем разделась и юркнула под одеяло.

– Чего сидишь? – шикнула на меня. – Я не кусаюсь.

Подумав, я легла рядом.

– Я умею хранить тайны, – сказала тихо.

– Не сомневаюсь. Только у меня нет ни одной, так что задушевного девичьего разговора не получится. Спи.

Легко сказать. Я лежала, гадая, во что меня угораздило вляпаться. И ведь по собственной воле, никто не просил. Лучше б я продолжала всего бояться, чем вот так, с бухты барахты…

Только я задремала, как Ольга завозилась рядом. Повернувшись, я увидела, что она стоит возле окна.

– Очухались, придурки, – фыркнула она весело. – Недолго музычка играла…

Я поднялась и встала рядом, осторожно выглянула. Было уже совсем светло. Юра с Вовой заполошно бегали по двору с неясной целью.

– Как только земля таких олухов носит… Ага, решили все-таки позвонить, – комментировала Ольга чужие действия, Юрик в самом деле схватился за мобильный.

Через минуту парни припустились к воротам, которые при их приближении открылись, и вскоре видеть их мы уже не могли.

– Ну, вот, любоваться больше нечем, – вздохнула Ольга. – Вернемся в объятья Морфея.

Я проснулась в девять, Ольги рядом не было. Испуганно вскочила, шаря взглядом в поисках сумки. Вот будет радость, если деньги исчезнут вместе с ночной гостьей. И поделом мне. Это же какой идиоткой надо быть… Тут Ольга появилась из ванной, и с самобичеванием я решила повременить.

– Доброе утро, красавица, – с улыбкой сказала она, плюхнулась на банкетку и на меня уставилась. Во взгляде вовсе не было насмешки, скорее сомнение и настороженность, перемены на лицо, вот только не ясно, хорошо это для меня или плохо.

– А ты вообще откуда? – спросила она. Я назвала город, не видя смысла лгать.

– Завидую, – усмехнулась Ольга.

– Чему?

– Моя большая и, увы, неразделенная любовь как раз там обретается.

– Мне кажется, такая женщина, как вы…

– Не верь тем, кто утверждает, что мужики на красивую рожу ведутся. То есть поначалу, конечно, да, но, как свое получат, наблюдается заметное охлаждение. Впрочем, в моем случае все было несказанно хуже. Не любил он меня, ни годок, ни денечек, ни минуточку. Вот такая хрень. Не задалась моя судьба, подруга.

– Интересно было бы взглянуть на мужчину, о котором вы так горюете, – сказала я без намека на иронию.

– И мне интересно, но он к себе не зовет и сюда не едет.

– Наверное, он очень привлекательный.

– Вот уж не знаю.

– Как это?

– Так. Когда втюришься по уши – поймешь. Не помню, чтоб его кто-то считал особо симпатичным, что неудивительно: характер-то паршивый.

– Как же вас угораздило?

– Мужик стоящий, а у стоящих мужиков характер всегда паршивый. За красивой мордахой не побежит, нюни распускать не будет. Сказал – как отрезал. И что для нашей сестры в этом хорошего?

– Наверное, ничего.

– Правильно говоришь. От моей любви отвлечемся и вернемся к твоим делам. Ты здесь по какой надобности?

– Приехала город посмотреть, – пожала я плечами.

– Значит, время у тебя есть, работа не ждет, мама не торопит?

– Я вообще-то на пару дней хотела…

– Может, и пары дней хватит, – кивнула она.

– На что?

– Разрулить все по-умному, спасительница ты моя. Чтоб я жила и здравствовала и тебя ничего не тревожило. Из гостиницы надо выметаться. Найдем местечко получше, есть у меня такое на примете. Здесь неподалеку торговый центр, дуй туда. Купишь мне парик, солнцезащитные очки и обувь. – Она кивнула на свои босые ноги. – В таком виде по городу не пойдешь. Да и платье купи, побалахонистей, которые обычно старые бабы носят. Нужно скрыть мои прекрасные формы. Обувь тридцать восьмого размера, платье бери пятидесятого. Деньги есть?

– Немного.

– С баблом проблем не будет. На дверь повесь табличку «Не беспокоить». Чего сидишь? Двигай.

– Я не уверена… – начала я, но Ольга перебила:

– Не уверена, так слушай тетю. Все будет в клеточку. Или в полоску… В общем, смелей вперед, труба зовет.

– Умыться можно или сразу бежать?

– Можно, но по-военному. Позавтракаем позже. Я тебе такой омлет забацаю, пальчики оближешь.

Через десять минут я отправилась в торговый центр. На то, чтобы купить все необходимое, потребовалось совсем немного времени. Решив, что жизнь входит в новую фазу и надо быть готовой ко всему, я купила себе джинсы, кроссовки (туфли Генриетты для приключений не годились) и еще кое-какие вещи. Набралось два больших пакета. С ними я и появилась в гостинице.

– Простите, вы номер продлевать будете? – завидев меня, спросила администратор.

– Нет, вечером уезжаю.

Поднявшись на третий этаж, я постучала в номер, предварительно убедившись, что поблизости никого нет.

– Заходи, – кивнула Ольга, открыв дверь.

– Горничная не беспокоила?

– Нет. Показывай, что принесла…

Мы разобрали покупки, Ольга осталась довольна. Она и в мешковатом платье умудрялась выглядеть соблазнительно, но жемчужного цвета парик и очки изменили ее облик почти до неузнаваемости.

– Собираем барахлишко и сматываемся. Я иду первой и жду тебя возле кафе «Таис», это…

– Знаю, я там вчера обедала.

– Ольга свернула брюки, в которых была этой ночью, собираясь сунуть их в пакет, но что-то привлекло ее внимание. Она запустила руку в карман брюк и извлекла кусочек пластика, похожий на банковскую карту.

– Удача сама идет нам в руки, – довольно кивнула она. – А я и не помнила, что сунула его в карман.

– Что это? – нахмурившись, кивнула я на карточку.

– Ключ. От нашего светлого будущего.

Она направилась к двери, приоткрыв ее, осторожно выглянула и ушла, весело мне подмигнув:

– Adios, мучача.

Признаться, выходя из гостиницы, я сомневалась, что еще раз увижу Ольгу. Приключение стоило нервов и кое-каких потерь в бюджете. Обидно, если я так и не узнаю, кто она и почему ее держали взаперти этой ночью. Что ж, если возле кафе ее не будет, отправлюсь на автовокзал. Этот город оказался чересчур гостеприимным.

Ольги возле кафе не было, хоть я к этому и готовилась, на глаза от обиды навернулись слезы. Я беспомощно огляделась и тут услышала стук в окно: Ольга, находясь в кафе, барабанила по стеклу, привлекая мое внимание. Я припустила к двери и вскоре уже сидела за столом напротив.

– Суперзавтрак с божественным омлетом переносится на ужин, – сообщила она. – Придется довольствоваться глазуньей. Я уже все заказала.

– Изменения касаются только завтрака? – на всякий случай спросила я.

– Предприятие наше, возможно, выйдет хлопотным, а у меня здесь неподалеку заначка припрятана, как раз на такой случай. Бабла хватит год скрываться. Но мне в это сказочное место соваться нельзя. Придется тебе.

– А что это за место?

– Ночной клуб «Абажур».

– Тот, что рядом с гостиницей?

– Точно. Служебный вход с торца. Народу сейчас в клубе немного, а ты девчонка шустрая, справишься. Позвонишь в дверь, скажешь, что к Светлане Ивановне на собеседование. Как войдешь, направо будет лестница, поднимешься на второй этаж, первый кабинет налево. Не перепутаешь? Вот ключ. – Она протянула мне кусочек пластика. – Принцип тот же, что в гостиничных номерах. Войдешь, запрешь дверь, чтоб кто-нибудь не вломился ненароком. В шкафу висит голубой пиджак, за подкладкой булавкой пристегнутый ключ от стола. Вынешь верхний ящик, перевернешь, на донышке пакет с баблом. Вот, собственно, и все.

– А если на кого-нибудь нарвусь?

– Ври, что пришла на работу устраиваться.

– На какую работу?

– Официанткой в ресторан. Главное, в кабинет попасть и забрать деньги.

– А ты не боишься, что я…

– Не боюсь, – отрезала Ольга. – У тебя глаза честной девушки. Если они врут, мир катится в пропасть, и бабло уже не спасет.

К этому моменту мы успели покончить с завтраком, и Ольга сказала:

– Жду тебя здесь. Выпью кофейку пару чашечек. Эти стервецы меня чаем в пакетиках поили. За что и несут сейчас заслуженную кару.

– Я боюсь, – честно призналась я, отводя взгляд.

– Не свисти. Ты со вчерашнего дня ничего не боишься.

– Я…

– Топай. Раньше сядешь – раньше выйдешь. В нашем случае – скорее вернешься. Чмоки-чмоки. Да, денег мне оставь расплатиться за завтрак.

Деньги я, конечно, оставила, пакеты с вещами, само собой, тоже, и побрела к «Абажуру», то есть сначала побрела, а потом бодренько припустилась. Если приторможу и начну размышлять, точно ни в какой ночной клуб не сунусь. Да мне с центрального входа, как нормальным людям, и то войти в клуб непросто, кажется, все на тебя смотрят и непременно с вопросами пристанут. А тут еще эта партизанщина. Но Ольга права: если меня ночью угораздило пробраться в дом, где обретались двое головорезов, то сегодняшняя вылазка просто фантики.