Текст книги "Хрустальное сердце (У любви нет голоса, или Охота на Лизу)"
Автор книги: Татьяна Корсакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Я отвезу вас к Оксанке домой, – сказал Алексей. – Она подъедет через часик. Не волнуйтесь, с ней все в порядке, просто отправилась на прием к врачу. Я ей говорил – вызови участкового на дом, но она у меня идейная, не хочет попусту людей беспокоить. А у самой температура тридцать девять. – Алексей улыбнулся. Чувствовалось, что свою сестру он очень любит. Лиза ему даже позавидовала. Здорово, когда у тебя есть брат или сестра.
Когда они подъехали к компактному двухэтажному особняку, уже совсем стемнело. Лиза вопросительно посмотрела на своего спутника – особнячок был похож скорее на памятник архитектуры, чем на жилой дом. Эвелин живет в нем одна?!
– Это дом на две семьи, – словно прочитав ее мысли, объяснил Алексей. – Там, с обратной стороны, есть еще одно крыльцо. Оксанкины соседи улетели всей семьей в Египет неделю назад. Теперь ей, бедной, приходится ночевать в этой домине совсем одной. А она знаете какая трусиха? От малейшего шороха готова бухнуться в обморок. Предлагал ей завести собаку, чтобы не так страшно было, но она отказывается, говорит, что с собакой гулять нужно, а сестра целыми днями на работе. Теперь, когда вы приехали, Оксанке веселее будет. Вдвоем же не так страшно. Правда, Лиза?
Она смущенно улыбнулась, кивнула в ответ. Вдвоем всегда не так страшно. Кто же будет с этим спорить?
– Ну вот мы и дома, прошу! – Алексей гостеприимно распахнул тяжелую металлическую дверь.
Лиза переступила порог, оказалась в неожиданно маленькой для такого большого дома прихожей, немного удивилась, а потом вспомнила, что дом рассчитан на две семьи. Наверное, соседям Эвелин принадлежит большая его часть.
Алексей помог ей раздеться, пристроил шубку на вешалку у двери, сказал с улыбкой:
– Проходите в гостиную, чувствуйте себя как дома, а я пока сварю кофе. Извините, полноценный ужин не предлагаю. Оксанка страшно не любит, когда я хозяйничаю на ее кухне. – Он виновато улыбнулся. – Но она через полчаса приедет и все организует наилучшим образом. Потерпите?
Лиза кивнула. Ей было неловко, что из-за нее у людей возникло столько хлопот: встреть ее, привези на место, кофе напои, ужином накорми! А у Эвелин, между прочим, температура. И у Алексея наверняка были другие, куда более приятные планы на этот вечер...
Гостиная тоже оказалась небольшой, но уютной. Мягкий велюровый диван, удобные кресла, россыпь журналов на низком стеклянном столике. Плоский телевизор на стене. Лиза села в одно из кресел, пошевелила замерзшими пальцами ног, полюбовалась смешными полосатыми носками, подаренными Ленкой перед самым отъездом. В носках был вывязан каждый пальчик, и от этого они походили на используемые не по назначению перчатки. Где-то в кухне загремела посуда, по квартире поплыл аромат свежесваренного кофе. Кофе, вот чего ей не хватало в дороге. В гостиную с подносом в руках вошел Алексей:
– Извините, не знал, какой именно вы предпочитаете, поэтому сварил черный с сахаром.
Черный кофе с сахаром ее вполне устраивал. А на подносе еще стояла вазочка с шоколадными конфетами. Не нужен ей теперь никакой ужин! Кофе с конфетами вполне достаточно. Не стоит загружать болеющую Эвелин лишними заботами.
Алексей тем временем смахнул со стеклянного столика журналы, поставил на их место поднос, сел в кресло напротив Лизы, сказал радушно:
– Ну, угощайтесь!
Кофе был очень горячим и очень сладким. Даже чересчур сладким. Лиза потянулась было за конфетой, но передумала. Конфета – это уже перебор.
– Что, слишком сладко? – озабоченно спросил Алексей.
Лиза покачала головой, сделала глоток. Не хотелось огорчать такого хорошего молодого человека. Выпьет она этот сверхсладкий кофе. Ничего с ней не случится.
Алексей удовлетворенно кивнул, отхлебнул из своей чашки, отправил в рот конфету и с блаженным видом откинулся на спинку кресла.
– Я очень люблю сладости, а Оксана меня все время ругает, говорит, что это прямой путь к сахарному диабету.
Кофе они допивали в молчании. Алексей ел уже четвертую конфету и о чем-то сосредоточенно размышлял. Лизе не хотелось ему мешать. То ли от тепла, то ли от слишком сладкого кофе ее вдруг разморило. Спать захотелось так сильно, что она испугалась, что заснет прямо здесь, в этом удобном кресле, не дождавшись возвращения Эвелин. А ведь еще совсем не поздно. Что же это с ней?
Комната неожиданно качнулась, Лиза вцепилась в подлокотники кресла. Кресло тоже куда-то поплыло. Оно качалось, как маленькая лодка на волнах, и от этого уютного качания спать хотелось еще сильнее. Наверное, она давно бы уснула, если бы не мысль, что это невежливо. Мысль занозой сидела в мозгу, не позволяла поддаться искушению.
Над Лизой склонился Алексей. Она уже не могла различить его лица, видела только расплывающееся серое пятно. Алексей коснулся ее запястья, успокаивающе погладил по волосам. Лиза закрыла глаза, бороться с дремотой не было сил...
Ей ничего не снилось. Да она и не спала вовсе. Она плавала в мутном тумане, где-то между реальностью и сном. Она слышала голоса. Надо бы открыть глаза, посмотреть, кто пришел. Может, это Эвелин?
Голоса стали громче. Лиза приподняла тяжелые веки, в обрывках мутного тумана увидела двоих: Алексея и представительного седого мужчину. Мужчина был похож на какого-то артиста, если бы не туман, она бы вспомнила, на кого именно.
– Она в сознании? – спросил мужчина приятным баритоном.
– Это исключено. – Голос Алексея утратил недавнюю приветливость, стал деловитым и немного подобострастным.
– Но она на нас смотрит.
– Не может она на нас смотреть. Это всего лишь спонтанные движения глазных яблок. Я дал ей дозу, способную свалить с ног здорового мужика.
Веки налились свинцом. Она уже не могла ничего видеть, она только слышала.
– Все в порядке? – спросил приятный баритон.
– Все как обычно. Мне же не впервой.
– А что проводник, не заинтересовался?
– Я подошел к ней, когда проводник уже вернулся в вагон. И потом, она же немая, никому ничего рассказать не могла...
– Это хорошо. – Кто-то погладил Лизу по бедру. – Славная девочка.
– Да, девочка что надо, молоденькая, хорошенькая. Заберете ее прямо сейчас?
Лиза понимала, что происходит что-то неправильное. То странное дремотное состояние уже отняло ее силы, но еще не до конца лишило способности соображать. Эвелин нет. Есть незнакомый мужчина с приятным баритоном. Есть Алексей. Есть чужие руки, ощупывающие ее тело. Есть кофе, слишком сладкий для обычного кофе. Есть доверчивая дура Лиза Тихомирова, которая, кажется, попала в беду.
Эта последняя мысль напугала ее так сильно, что вернула способность двигаться. Лиза усилием воли приоткрыла глаза: комната кружилась и плавала, мужчин не было видно. Их голоса доносились откуда-то сверху, наверное, со второго этажа.
Бежать! Бежать немедленно – вот ее цель. Лиза чувствует себя сквернее некуда: ее тошнит, у нее кружится голова и хочется спать, но если она не начнет действовать прямо сейчас, то потом может оказаться поздно.
Управлять непослушным, словно бы чужим телом было тяжело. Если бы не животный ужас, заставлявший сердце бешено гнать по венам бурлящую от адреналина кровь, у нее ничего бы не вышло, но страх – это очень сильная мотивация.
Лиза сползла с кресла, пошатываясь, держась за стены, вышла в прихожую, нашарила сапоги, сдернула с вешалки свою шубу. Только бы дверь не была заперта! Господи, сделай так, чтобы она была открыта!
Дверь оказалась заперта, но в замочной скважине торчал ключ.
Пальцы не слушались, дрожали и соскальзывали. Голоса за спиной зазвучали громче. Все... Ей конец...
Дверь поддалась неожиданно. Лиза вывалилась на заметенное снегом крыльцо, обламывая ногти, вцепилась в край двери, не позволяя ей с шумом захлопнуться.
Теперь бежать! Бежать куда глаза глядят, только бы подальше от этого места.
Бежать не получалось, земля продолжала предательски раскачиваться под ногами. Лиза упала на четвереньки, ледяная поземка ударила в лицо. Холод придал сил, взял на себя управление бестолковым Лизиным организмом. Она ползла, по самые плечи зарываясь в пушистый снег, пытаясь побыстрее отползти от освещенного пятачка перед особняком. Руки замерзли так, что перестали чувствовать холод, джинсы намокли, снег забивался за шиворот и в незастегнутые сапоги. Но холод бодрил, заставлял действовать. Лиза поднялась на ноги, выписывая затейливые вензеля, побежала прочь от особняка, к стоящим невдалеке многоэтажкам. Только бы добраться до людей...
Она забежала в ближайший двор, прижалась спиной к стене, огляделась. В окнах домов еще горел свет, но не во многих. Который же час? Неужели так поздно?
Тихо поскрипывали на ветру детские качели. Это мерное поскрипывание убаюкивало.
«Не смей спать, – приказала она себе, – не сейчас! Сейчас надо бежать».
Лиза была уже в подворотне, ведущей на улицу, когда увидела Алексея. Чтобы не заорать от ужаса, до крови прикусила ладонь. Боль привела ее в чувство. У нее еще есть шанс...
Безлюдная улица была ярко освещена – не спрячешься. Задыхаясь от страха и бьющего в лицо ветра, Лиза метнулась к стоящему на остановке троллейбусу. Ей повезло – в самый последний момент удалось вскочить в пустой, стылый салон. За спиной со змеиным шипением закрылись двери, за обледеневшим стеклом мелькнуло и исчезло растерянное лицо Алексея.
Она добралась до пассажирского сиденья, запахнула поплотнее шубу, села, прижалась виском к холодному окну. В троллейбусе было не намного теплее, чем на улице. Не было лишь ветра. И то счастье... Ей повезло – опасность позади. Как же хочется спать...
– ...Нажрутся и катаются, уроды! – Кто-то грубо тряс ее за плечи.
Лиза открыла глаза, испуганно посмотрела на толстую тетку в телогрейке.
– Что зыришь?! – рявкнула тетка и сдернула ее с сиденья. – За проезд плати, убогая!
Лиза затрясла головой, попыталась встать на ноги. Где она? Что с ней?
– Что?! Денег нет?! – орала тетка у нее над ухом. – На водку деньги есть, а на проезд – нет?! А ну, вали отсюдова, шалава! – Лизу дернули за воротник, потащили по грязному полу к дверям. Она пробовала сопротивляться, но для этого требовались силы, а их у нее больше не осталось...
Земля встретила ее ласково – пушистым снегом. Девушка почти не почувствовала боли от падения.
– Скажи спасибо, что ментов не вызвала! – послышалось откуда-то сверху. – У-у, ненавижу вас, пропойц!
Лежать на снегу было хорошо, ничуть не хуже, чем сидеть в холодном троллейбусе. Земля тоже качала и баюкала.
Спать, так хочется спать... Нужно только отойти куда-нибудь подальше от света, куда-нибудь, где темно и можно поспать...
Она не помнила, как оказалась посреди дороги, помнила только невыносимо яркие, стремительно приближающиеся огни. Чтобы не видеть их, Лиза зажмурилась...
...А когда снова открыла глаза, оказалось, что она уже не на улице, а в чужой квартире, на чужом диване, укрытая чужим пледом. Первая же осознанная мысль повергла ее в панику – Алексей нашел ее, привез обратно в тот страшный особняк. Лиза рывком села, схватилась за раскалывающуюся от боли голову. Когда боль и головокружение немного улеглись, осмотрелась.
Нет, это не та квартира. Тут все по-другому: другая мебель, другие шторы на окнах, даже пахнет здесь как-то иначе. Только телевизор на стене похож на тот, что она видела раньше.
А может, это просто другая комната? Не гостиная, а спальня? Нет, это определенно гостиная. И потом, если бы Алексей ее нашел, то не стал бы больше оставлять без присмотра. Тогда где она? Кто ее сюда привез? И где ее одежда?
Под пушистым банным халатом на Лизе не было совсем ничего. Кто-то снял с нее даже носки...
Ой, мамочки! Нужно было слушаться Ленку! Если бы послушалась, не очутилась бы сейчас в такой жуткой ситуации!
Лиза встала на ноги, пол качнулся, но уже не так сильно, как раньше, – и на том спасибо. Не надо паниковать. Ее не убили, кажется, даже не изнасиловали. Ее просто привезли в незнакомое место, раздели, уложили спать на мягкий диван, укрыли теплым пледом...
Зачем? С чего вдруг такая забота? А может, события минувшей ночи ей просто приснились? Может, не было никакого седовласого мужчины, похожего на известного актера? Может, она вообще никуда не убегала, а просто уснула в гостиной Эвелин? Может, ей все-все приснилось?
Лиза посмотрела на свои обломанные ногти и застонала. Не приснилось! Господи, не приснилось...
Паника снова накрыла ее с головой. Где одежда? Нужно найти одежду и... Что «и»? Снова бежать? Она уже бегала, ее поймали...
Осторожно, на цыпочках Лиза подошла к окну, отодвинула штору. Высоко, этаж четвертый-пятый. Через окошко не убежишь. Вышла в прихожую, увидела свою шубу, небрежно валяющуюся в углу, стоящие в сторонке сапоги. Вот если прямо сейчас одеться и выскользнуть за дверь...
Дверь оказалась заперта. И никаких ключей в пределах видимости! На сей раз ее похитители перестраховались: пятый этаж, запертая дверь. Теперь не убежишь... Можно попробовать разбить окно и позвать на помощь.
Наверное, Лиза так бы и поступила, но тут неожиданно включилась спавшая все это время логика. В случае похищения ее не оставили бы без присмотра. Связали бы, на худой конец. Нет, тут что-то другое...
Лиза вспомнила яркие огни, визг тормозов. Вчера ночью она лишь чудом не стала жертвой ДТП. Или все-таки стала? Все тело ломит...
Она ничего не узнает, пока сидит сложа руки. Нужно действовать! Лиза еще не знала, как именно будет действовать, но в душе ее вдруг воцарилось почти олимпийское спокойствие.
«Нужно просто спросить, – решила она, – за спрос не бьют».
В свете минувших событий это утверждение казалось спорным, но Лиза старалась об этом не думать. Она еще раз обошла комнату в надежде найти свою одежду. Не нашла. Решила идти на переговоры с «похитителями» в халате.
Комнату, одновременно похожую на рабочий кабинет, домашний кинотеатр и звукозаписывающую студию, заливал яркий солнечный свет. За компьютерным столом, вполоборота к двери, сидел молодой мужчина. Лиза могла видеть лишь аккуратно стриженный затылок и расслабленную спину, но это точно был не Алексей. У того волосы русые с рыжинкой, а этот – брюнет.
– Привет, – вдруг заговорил незнакомец, не отрываясь от компьютера.
Лиза сделала глубокий вдох, похолодевшими от волнения пальцами вцепилась в дверной косяк. Несколько минут в комнате было тихо, а потом мужчина развернулся вместе со стулом, посмотрел на нее чуть удивленно, спросил:
– Ты как?
Вид у него был совсем не злодейский, а очень даже наоборот. Таких стильных парней Лиза видела только по телевизору и на обложках модных журналов. Даже домашняя одежда: линялые джинсы и помятая льняная рубашка – не портила, а лишь усиливала это впечатление. Уверенная улыбка, трехдневная небритость, прическа волосок к волоску. Нет, не похож он на злодея, совсем не похож.
– А зовут-то тебя как?
Он не знает, как ее зовут! А те люди знали. Значит ли это, что он не из их банды? Ведь значит же! От облегчения голова у нее закружилась еще сильнее, ноги стали ватными.
О чем он спрашивал? Как ее зовут? Лиза обвела торопливым взглядом кабинет-студию: книги, папки, компакт-диски и ни одной ручки. Как же ей с ним общаться?..
Парень с обложки оказался человеком нетерпеливым: он вдруг сорвался с места, выбежал в прихожую, зачем-то стал перетряхивать ее шубу. Что он ищет? Не важно. Она нашла средство коммуникации – его ноутбук!
Лиза деликатно тронула парня за рукав, поманила за собой обратно в кабинет, к ноутбуку. Ведь ничего страшного не случится, если она на время свернет программу, с которой он работал? Судя по возмущенному возгласу, парень ее уверенности не разделял. Лиза торопливо набрала:
«Здравствуйте. Меня зовут Лиза. Я не могу говорить».
– Ты немая?! – удивленно спросил он, четко выговаривая каждый звук, словно в придачу ко всему она была еще и умственно отсталой. Стало горько и обидно. Даже страх перед неизвестностью отошел на второй план. Впрочем, ей не привыкать.
«Что со мной случилось?» – написала она.
– Что с тобой случилось?! Это ты у меня спрашиваешь, что с тобой случилось?! – В его голосе прозвучали раздражение и искреннее недоумение. Он, кажется, действительно ни при чем, но как же в таком случае она оказалась в его квартире? Это-то он точно должен знать!
Лиза закусила губу, борясь с головокружением. Вслед за головокружением обязательно придут слезы. Она это точно знает, чувствует...
Парень, кажется, тоже почувствовал:
– Так, стоп! Никто не волнуется. Никто не плачет. Ясно? Давай разбираться. Идет?
Лиза кивнула. Ей как никому другому хотелось во всем разобраться.
– Значит, так. Я подобрал тебя вчера вечером на дороге, недалеко от своего дома. Ты была, мягко говоря, не в себе. Пила что-то или, может, дурь принимала?
Дурь принимала? Да не принимала она ничего такого! Во всяком случае, по доброй воле. Он что, считает ее наркоманкой?!
– Ничего не принимала? – Похоже, парень ей не поверил. – Ну, не знаю. Трезвой ты точно не выглядела, – он загнул указательный палец, – это раз. И еще ты была насквозь промерзшей – это два. Я тебя пожалел, привез к себе, разморозил, как умел...
Разморозил, как умел! А как именно? Почему она голая под халатом? Он что, ее...
– И не надо падать в обморок. Ничего нового я вчера не увидел. – Парень самодовольно ухмыльнулся. – Уж можешь мне...
Значит, раздевал! А зачем ее раздевать?! Неужели нельзя было «размораживать» ее в одежде?!
– Ну ты чего? Хватит мне тут истерики закатывать! Я, между прочим, человек нервный. Я тоже расстроиться могу. И вообще, на твою девичью честь я не покушался. Больно ты мне нужна...
Да что же это?.. Ехала в Москву к подруге, собиралась проконсультироваться у профессора с мировым именем. А попала сначала к каким-то мошенникам, потом в лапы к сексуальному маньяку, который подбирает беспомощных девушек на улице и «размораживает» их, как умеет...
* * *
В дверь ванной деликатно постучались. Лиза вздрогнула, торопливо вытерла полотенцем заплаканное лицо.
– Эй, кофе готов! Ты скоро? – послышалось из-за двери.
Стук повторился, а потом ее новый знакомый чертыхнулся, сказал раздраженно:
– Чего ты стучишь, Легостаев? Эта ж деваха не только ненормальная, но еще и глухонемая! Подкинул господь подарочек!
Вот она, оказывается, какая: ненормальная глухонемая деваха! Лиза решительно распахнула дверь, не обращая внимания на парня, прошла в кабинет. Ноутбука не обнаружила, зато увидела на том месте, где он стоял, слой пыли, на котором недолго думая вывела:
«У меня стопроцентный слух!!!»
Парень с минуту разглядывал ее послание, потом рукавом смахнул пыль, посмотрел на Лизу сверху вниз, спросил удивленно:
– Так ты слышишь?!
Она сердито кивнула.
– А разве так бывает?
Лиза болезненно поморщилась.
– Ладно, пойдем кофе пить. – Кажется, извиняться он не собирался. Да и с какой стати ему извиняться?! Это она должна извиняться, в ножки кланяться за спасенную жизнь. А она фыркает, характер показывает...
Обида и раздражение прошли, уступили место раскаянию. Лиза смущенно улыбнулась своему спасителю, стерла ладошкой остатки пыли, демонстрируя покорность и послушание.
Легостаев понимающе улыбнулся, поскреб щетину и неожиданно сказал:
– Ты меня прости за «ненормальную». Я не хотел тебя обижать.
Кухня была просторная. Даже слишком просторная для одного человека. Хотя с чего она решила, что он живет один? Пока хозяин разливал кофе, Лиза украдкой осмотрелась. Нет, не чувствуется тут присутствия женщины. Во всяком случае, постоянного присутствия. Впрочем, ей-то какое дело? Она здесь транзитом. Сейчас попьет кофе, поблагодарит его за радушие и пойдет куда глаза глядят...
– Сахар не клал, – сказал Легостаев, ставя перед ней чашку с дымящимся кофе.
Лиза благодарно кивнула, после вчерашнего происшествия она еще очень не скоро сможет пить сладкий кофе.
– Есть хочешь? Сделать бутерброд? – спросил он, усаживаясь напротив, локтем отодвигая включенный ноутбук подальше от края стола.
Есть не хотелось. От одной только мысли о еде подкатывала тошнота. Наверное, Лиза позеленела очень красноречиво, потому что Легостаев посмотрел на нее со смесью жалости и раздражения. Наверное, испугался за свой надраенный до зеркального блеска пол. Лиза успокаивающе махнула рукой – мол, все в порядке, отхлебнула кофе.
Кофе был очень вкусный, маслянисто-черный. Чудо, а не кофе! Ободренная Лиза отважилась на конфету. Конфета тоже оказалась вкусной, шоколадной, с благородной горчинкой.
– Может, теперь расскажешь, что с тобой приключилось? – спросил Легостаев, когда она отодвинула опустевшую чашку. – Любопытство, понимаешь ли, гложет мою журналистскую натуру.
Так он журналист?! Лиза впервые видела журналиста, да еще московского.
– Кстати, меня зовут Максим. Можно просто Макс.
Просто Макс – красивое имя для парня с обложки. Он – с обложки, стильный, самоуверенный, а она – в халате с чужого плеча... И под халатом – ничего...
«Где моя одежда?»
– На батарее сохнет. Я вчера как-то об этом не подумал, развесил только сегодня утром. Она еще сырая, так что придется тебе пока так...
«А белье?»
– А белье где-то в комнате. Не помню точно, куда его засунул. – Он снова улыбнулся улыбкой Казановы. Или это ей просто так показалось? – Но, если хочешь, могу поискать.
Лиза протестующе махнула рукой. Не хватало еще, чтобы он искал ее белье! Сама найдет.
– Ну так что с тобой приключилось?
«Долгая история».
– Ничего, до понедельника я совершенно свободен. Ты пока пиши сочинение на тему «Как я провела вчерашний день», а мне нужно сделать один звонок.
Лора к телефону не подходила, видно, разгневалась не на шутку. Ох, не миновать ему расплаты...
Макс вернулся в кухню. Его ночная гостья с сосредоточенным лицом барабанила по клавиатуре ноутбука. К слову, очень быстро барабанила, профессионально. На Макса она внимания не обращала – ушла в себя. Он посмотрел в окно на орудовавшего здоровенной деревянной лопатой дворника Васильича, вернулся к столу, уселся, подпер подбородок кулаком, взглянул на девчонку. Лиза – красивое имя, царское. Ему всегда нравились такие имена: Елизавета, Екатерина, Анна, Мария...
Эта Лиза на царицу походила мало. И даже на царевну не тянула, но, в принципе, была симпатичной. Вот только характер у нее, похоже, не сахар.
«У меня стопроцентный слух». Макс чуть слышно хмыкнул. Девчонка оторвалась от ноутбука, посмотрела вопросительно своими крапчато-каштановыми глазами.
– Не отвлекайся, – посоветовал он.
Она кивнула и снова уткнулась в комп.
...А еще она скромница. Вон как разнервничалась, когда узнала, что он ее «размораживал»: покраснела, побледнела, оскорбилась. А он, честно говоря, и не помнит, какая она была там, в ванне. Некогда ему было ее рассматривать. А жаль, все равно ведь его теперь подозревают во всех смертных грехах.
Пока Макс думал об упущенных возможностях, его гостья деликатно похлопала ладошкой по столу, привлекая его внимание.
– Что, написала?
Она кивнула, пододвинула к нему компьютер. Макс уселся поудобнее, углубился в чтение.
Авария, кома, немота, Интернет-переписка с несуществующей Эвелин, поездка в Москву «на консультацию», странные мужики, наркотики в чашке с кофе, побег, эпохальная встреча с ним, Максом Легостаевым...
Да, история стара как мир. Наивная провинциалка, Всемирная паутина, огни большого города, банда сутенеров, ловящих в сети вот таких доверчивых дур.
Кстати, девчонка, похоже, так и не врубилась, что с ней на самом деле приключилось. Макс потер подбородок, посмотрел на Лизу. Она, оказывается, тоже на него смотрела, можно сказать, глаз не отрывала. Ох, и не понравился ему ее взгляд! В ее взгляде была надежда. И на что, интересно, она надеется? А еще точнее – на кого?
На него?! Вот это зря! Он и так сделал для нее больше, чем собирался.
– Кинули тебя, Лиза, – сказал Макс. – Кинули, как последнюю дуру. Ты что, криминальные новости не смотришь? Это же стандартная комбинация – пригласить в Москву провинциалку, желательно молодую, по возможности симпатичную, не слишком сообразительную, а главное – одинокую. Наобещать ей золотые горы, а потом продать в какой-нибудь бордель.
При словах «не слишком сообразительную» девчонка обиженно фыркнула, а при слове «бордель» побелела как полотно, потянулась к ноутбуку:
«А Эвелин?! А профессор Полянский?! Я же проверяла в Интернете – есть такой врач, и клиника у него своя есть, и консультирует он по двадцатым числам!»
Макс скептически усмехнулся, закатил глаза:
– Хорошо, предположим, что профессор Полянский на самом деле существует. Только, даю голову на отсечение, он слыхом не слыхивал о какой-то там Лизе.
«А Эвелин?»
– А Эвелин – это пустое место.
«Но я видела ее фото!»
– Ты что, на самом деле такая дура?! – разозлился он. – Фото можно прислать любое, и легенду можно придумать какую пожелаешь. Они же специально шарят по форумам, на которых пасутся вот такие, как ты... – Он хотел сказать «идиотки», но промолчал. – Считай, что ты вообще родилась в рубашке! Это просто чудо, что дурь на тебя подействовала не сразу, что у тебя не снесло крышу и сохранилась возможность двигаться. Убежала, осталась жива – радуйся! Лиза, послушайся дружеского совета – собирай вещички и отчаливай на родину. Нечего тебе здесь делать, такой... доверчивой.
Лиза сжала под столом кулаки. Собирай вещички и отчаливай. А как?! У нее нет ни вещичек, ни денег, ни, что самое главное, документов. Все: и четыре тысячи долларов, отложенных на черный день, и паспорт – осталось в том проклятом особняке! Из-за своей доверчивости она оказалась в безвыходной ситуации. Даже если бы каким-то чудом удалось достать денег, то без документов ни за что не купить билета. И никто ей не поможет, потому что рядом никого нет, кроме этого самодовольного, сытого, насмешливого москвича Макса Легостаева. А он ей никто. Нет, не так: это она ему никто. И он не обязан принимать участие в судьбе излишне доверчивой дуры Лизы Тихомировой. Тем более что она сама во всем виновата...
Она бы, наверное, разревелась от отчаяния, если бы не звонок в дверь. Звонили настойчиво и, как показалось Лизе, сердито.
А Макс растерялся – по лицу было видно. Сначала застыл как вкопанный, потом метнулся к двери. Лиза, затаившаяся в кухне, не могла видеть, что происходит в прихожей, зато она могла слышать.
Щелкнул замок.
– Лора, ты?! – В голосе Макса слышалось неподдельное изумление.
– Легостаев! Ты мерзавец! Я прождала тебя вчера целый вечер. – Чувствовалось, что невидимая Лора разгневана не на шутку. – Мне полночи пришлось провести в компании уродов и придурков!
– Я тебе звонил, ты не отвечала, – оправдывался Макс.
– Не отвечала! Да я потеряла этот гребаный телефон! И тачка у меня заглохла! Я к твоей берлоге от самого проспекта пешком добиралась. Потому что у тебя тут дорога не расчищена, и таксист, козел, дальше ехать отказался! – Женщина на мгновение замолчала.
– Лора, если бы я знал...
Она не дала ему договорить, сорвалась на крик:
– Если бы ты знал! Да ты и представить себе не можешь, как мне тяжело! Этот сраный город по самые крыши завален снегом! Я без машины! Через четыре часа съемки, а у меня еще куча дел! В общем, так, Легостаев, ты мне нужен! Я даже готова тебя простить, если ты поработаешь моим водителем.
– Я поработаю, Лора. Только успокойся.
– Успокоишься тут, – фыркнула невидимая Лора. – В этом дурдоме хрен успокоишься. Пить хочу...
Послышался раздраженный цокот каблуков, а через мгновение в кухню влетела ослепительная блондинка в норковой шубке до пят. У нее было красивое, до боли знакомое лицо. От удивления Лиза даже на время забыла о собственных горестях, потому что посреди Максовой кухни, покачиваясь на высоченных каблуках, стояла сама Лора Лайт, экс-модель, теледива, самая популярная ведущая самого популярного музыкального канала.
Теледива, похоже, тоже удивилась, окинула Лизу изумленно-вопросительным взглядом. Особо пристального внимания удостоился банный халат.
– Легостаев, что это?! – спросила она голосом, не предвещающим ничего хорошего. – Я спрашиваю, что это такое и что оно делает у тебя дома?
– Это Лиза, – в кухню торопливо вошел, почти вбежал Макс. – Лора, ты не о том думаешь, я сейчас все тебе объясню.
Лиза виновато улыбнулась Лоре Лайт и поплотнее запахнула халат. Кажется, она стала виновницей семейной сцены.
– Я не о том думаю?! – взвизгнула теледива. – А о чем я должна думать, когда на твоей кухне расселась эта... шалава?! Вот, значит, с кем ты ночку коротал! – Презрительно поморщившись, она ткнула в Лизу наманикюренным пальчиком. – Я его, как последняя дура, дожидаюсь, а он тут резвится...
– Лора... – Макс попытался обнять ее за плечи.
– Отвали, урод! – Теледива махнула рукой, уселась напротив вконец растерявшейся Лизы, сказала: – Ну, рассказывай, голуба, сколько он тебе заплатил, понравилось тебе, не понравилось? Поделись впечатлениями...
– Она тебе ничего не скажет, – прервал монолог теледивы Легостаев.
– Это еще почему?
– Да потому, что она немая!
Теледива перевела недоверчивый взгляд с Макса на Лизу. Подумала секунду-другую, а потом простонала:
– Так ты, Легостаев, еще и извращенец! Нормальных баб тебе мало, тебе теперь убогих подавай!
– Лора, ну что ты говоришь?! Сама подумай, зачем она мне такая?
От этих обидных слов Лиза дернулась, попыталась встать из-за стола.
– Куда?! – Макс толкнул ее обратно на стул, сказал чуть спокойнее: – Так, Лора, пойдем в кабинет, я тебе кое-что расскажу. – Он ласково, но настойчиво потянул теледиву из кухни.
Лиза осталась одна, неприязненно покосилась на захлопнувшуюся дверь, поежилась, как от холода. Эта Лора Лайт, эта разряженная кукла назвала ее убогой! Ладно, черт с ней! Ей, дуре, такое простительно, но Легостаев... Он тоже считает ее убогой? Лиза потерла пылающие уши, встала из-за стола, подошла к окну. На улице все было белым от снега. Вдоль расчищенной дороги громоздились сугробы по пояс. Стайка ребятишек лепила снежную крепость. Обычный выходной день, тихий, размеренный. Для всех, кроме нее, Лизы Тихомировой. Она теперь бомж, по собственной глупости очутившийся в чужом городе. И единственный человек, с которым свела ее судьба, считает ее убогой...
Из-за прикрытой двери доносились приглушенные голоса: нервно-обличительный Лоры Лайт и успокаивающий Макса Легостаева. Потом наступила подозрительно долгая тишина.
Когда дверь наконец распахнулась, Лиза поняла – что-то изменилось. Лора Лайт больше не бросалась на нее коршуном, смотрела со смесью жалости и легкой брезгливости. Легостаев виновато улыбался, а его стильная льняная рубашка была застегнута не на те пуговицы...
– Ты правда немая? – спросила теледива.
Лиза отвернулась к окну.
– Макс, может, она еще и глухая? – послышалось за ее спиной.
– Лора, я же тебе уже все объяснил, – в голосе Легостаева слышались смущенные нотки.
