Текст книги "Ты, я и Париж"
Автор книги: Татьяна Корсакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Не замедляя шаг, отец коротко кивнул:
– Спасибо, Антип. Все на месте?
– Ждут в гостиной.
– А Серафим?
– Он тоже. Полчаса как вернулся из города.
– Хорошо, – Тине показалось, что при упоминании загадочного Серафима отец едва заметно поморщился. – Как там Ласточка?
– Утром приезжал ветеринар, подтвердил вашу догадку. Сказал, что пару недель на ней лучше не выезжать. – У самого дома Антип обогнал их, предупредительно распахнул массивную дверь.
В просторном холле их уже ждала поджарая дама неопределенного возраста в элегантном брючном костюме.
– Яков Романович, ужин готов, – сообщила она не то с немецким, не то с прибалтийским акцентом и холодно, лишь одними губами улыбнулась Тине.
– Анна Леопольдовна, дайте нам тридцать минут, – неожиданно мягко сказал отец. – Мне нужно сделать несколько звонков, а ей, – он посмотрел на Тину, – переодеться к ужину. И покажите, пожалуйста, этой юной леди ее комнату.
– У юной леди есть имя? – домоправительница вопросительно приподняла брови.
– Клементина, – Тина вежливо улыбнулась. – Меня зовут Клементина.
Если Анна Леопольдовна и удивилась, то виду не подала. Впрочем, ей ли удивляться, у самой вон отчество какое затейливое.
– Следуйте за мной, Клементина.
Надо же – следуйте за мной! Прямо как в лучших домах Парижа…
– А мои вещи? – Тина оглянулась на закрытую дверь.
– Их принесут, не волнуйтесь, – Анна Леопольдовна уже поднималась вверх по мраморной лестнице.
Они шли так долго, что Тина подумала, что ни за что не сможет в одиночку отыскать дорогу обратно. Внутри дом был просто огромным.
– Ваша комната! – торжественным голосом сообщила домоправительница и распахнула тяжелую дубовую дверь.
Как Тина ни старалась вести себя по-взрослому сдержанно, но от изумленного вздоха удержаться не смогла. Комната, в которой ей предстояло жить, была ужасна. Она больше подходила стареющему ловеласу, чем молодой девушке: массивная мебель с кричаще-вульгарной позолотой, тяжелые бархатные портьеры на окнах, кровать с балдахином и россыпью расшитых золотом шелковых подушечек – апофеоз сибаритства и безвкусицы.
Анна Леопольдовна прошла в центр комнаты, внимательно посмотрела на ошалевшую от увиденного Тину, спросила:
– Ну как вам?
Наверное, нужно было заверить домоправительницу, что все великолепно и лучше быть уже не может, но Тина не стала врать, сказала правду:
– Ужасно.
– Что именно «ужасно»? – Анна Леопольдовна скрестила руки на груди.
– Все: эти шторы, эта позолота…
– Шторы можно заменить.
– А балдахин? Можно убрать балдахин?
– Можно, – Анна Леопольдовна сделала пометку в бог весть откуда взявшейся записной книжке. – Что еще вас не устраивает, Клементина?
Честно говоря, Тину не устраивала вся эта комната, но, чтобы ее изменить, в ней следовало бы сделать ремонт и полностью сменить мебель. Вряд ли стоящая напротив железная леди одобрит такие радикальные меры, но кое-какие коррективы все-таки стоит попытаться внести.
– Мне нужно будет где-то заниматься.
– Вы имеете в виду письменный стол? – уточнила Анна Леопольдовна.
– Да, здесь его нет.
– Я распоряжусь на этот счет.
– И еще шкаф.
– Зачем?
Как это – зачем? У нее, конечно, совсем немного одежды, но даже ее нужно где-то хранить.
– У вас есть замечательная гардеробная. – Анна Леопольдовна распахнула одну из двух закрытых дверей, и перед изумленной Тиной предстала еще одна комната с разнокалиберными полками, выдвижными ящиками и целой батареей вешалок. Размерами она немногим уступала новому Тининому жилищу, и, что особенно радовало, в ней не было никакой позолоты.
– Я, пожалуй, переберусь жить сюда, – пробормотала она себе под нос.
– Жить здесь будет не слишком комфортно, – послышался над ухом невозмутимый голос, – но если вы так решите, нужно будет распорядиться насчет новой кровати, старая сюда не встанет.
Тина обернулась, натолкнулась на вежливый взгляд домоправительницы, спросила:
– Вы издеваетесь?
– Клементина, – со сдержанным достоинством произнесла та, – в мои обязанности входит обеспечивать максимально комфортные условия обитателям этого дома, а не издеваться над ними. Если вам хочется жить в гардеробной, я постараюсь исполнить ваше желание.
– Я пошутила, – буркнула Тина.
– Ясно, – домоправительница невозмутимо кивнула, – если надумаете внести еще какие-нибудь коррективы в обустройство своей комнаты, просто дайте мне знать. – Она глянула на изящные часики, добавила: – До ужина осталось двадцать минут. Переодевайтесь, Клементина, я зайду за вами через четверть часа, чтобы проводить в обеденный зал.
Когда за домоправительницей, которую Тина уже мысленно окрестила домомучительницей, захлопнулась дверь, она с разбегу плюхнулась на кровать и испустила страдальческий стон.
Ужас! Сначала этот хромой дядька с глазами наемного киллера, теперь вот железная леди Леопольдовна. Мерзкие, старые сухари, чопорные и надутые! По сравнению с ними даже грозный дядя Вася выглядит рождественским Санта-Клаусом. Да, попала она! Новая жизнь еще даже не началась, а уже тошно. Тина со злостью запустила в дверь одной из расшитых золотом подушек. Дверь сию же секунду распахнулась, и она испугалась, что вернулась домомучительница, чтобы отругать «юную леди» за порчу имущества.
Оказалось, что это не домоправительница, а Антип – хрен редьки не слаще – принес ее сумку.
– Ваши вещи, – Антип поставил сумку аккурат в центр комнаты, зыркнул на Тину, прошелестел: – Еще какие-нибудь распоряжения будут?
– Нет, спасибо, – девушка затрясла головой, отчаянно желая, чтобы этот неприятный тип побыстрее оставил ее в покое.
Антип молча кивнул и вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Тина спрыгнула с кровати, подошла к сумке. Интересно, что конкретно имел в виду отец, когда велел ей переодеться к ужину? Она должна переодеться во что-то особенное или просто сменить дорожную одежду? Ничего особенного у нее нет, а те одежки, которые на ней сейчас, очень даже приличные. Да и что с ними могло случиться за четыре часа, проведенных в стерильной отцовской «монстре»?! Нет, не станет она переодеваться, просто умоется с дороги.
Умывание не заняло много времени: Тина вымыла руки, плеснула в лицо прохладной воды, вытерлась пушистым полотенцем. Все, она готова!
Спустя несколько минут в дверь постучали. Домоправительница окинула Тину внимательным взглядом, сказала:
– Следуйте за мной, все уже собрались.
Тине очень хотелось узнать, кто это «все», но расспрашивать Анну Леопольдовну не решилась. В конце концов, ждать осталось немного, скоро сама все увидит.
Обеденный зал не зря назывался залом, своими размерами он почти не уступал их школьной столовой. Только, в отличие от столовой, пахло тут не в пример вкуснее. В Тинином животе громко заурчало. Домоправительница покосилась на нее с неодобрением и громко сообщила:
– Яков Романович, я ее привела!
От этих слов Тине вдруг стало обидно, точно она не взрослая девушка, а бычок на веревочке. Будто ее обязательно надо приводить-уводить.
– Клементина, иди сюда! – из-за стола встал отец. Он, в отличие от Тины, успел не только сделать несколько звонков, но и переодеться в жемчужно-серый костюм. Даже шейный платок сменил с красного на темно-синий.
Тина сделала несколько нерешительных шагов, исподтишка рассматривая собравшихся за столом людей.
Во главе стола было место отца. По правую руку от него сидел дядя Вася. При виде знакомого лица она слегка приободрилась.
По левую руку, опершись локтями о стол и подперев кулачком подбородок, восседала роскошная блондинка. Длинные платиновые локоны уложены небрежно и одновременно элегантно, лицо похоже на лица всех известных Тине супермоделей, вместе взятых: красивое, тщательно накрашенное и по-детски капризное. На блондинке было открытое вечернее платье, глядя на которое Тина начала понимать, что именно имел в виду отец, когда велел ей переодеться к ужину. В своих джинсах и футболке она вдруг почувствовала себя замарашкой, попавшей на бал.
Рядом с красоткой сидел парень. На вид ему было немногим больше, чем самой Тине. Идеально-правильные черты лица и светлые волосы указывали на кровное родство с блондинкой, и, в отличие от остальных присутствующих в зале мужчин, он был одет гораздо более неформально: в джинсы и белоснежную сорочку с расстегнутыми на вороте пуговицами. Парень поймал взгляд Тины и белозубо улыбнулся. Она робко улыбнулась в ответ.
Кто эти двое? Блондин запросто мог быть ее сводным братом, но дядя Вася говорил, что у отца нет больше родных детей. Может, приемный сын? Или племянник, или просто дальний родственник? А блондинка? Для дальней родственницы она держится слишком уж уверенно…
Рядом с дядей Васей сидел поджарый мужчина, еще довольно молодой, но уже почти полностью седой. Мужчина смотрел на нее с доброжелательным интересом и рассеянно постукивал длинными музыкальными пальцами по столешнице.
– Друзья мои, – отец вышел из-за стола, обнял деморализованную Тину за плечи, – позвольте представить вам мою дочь Клементину! К счастью, она не очень похожа на меня внешне, – он усмехнулся, – но, надеюсь, у нас с ней найдется много общего. Прошу любить и жаловать!
Над столом прошелестел тихий шепоток, блондинка даже вяло поаплодировала – от большущего прозрачного камня на ее безымянном пальце по залу разлетелись яркие блики.
– Ну, дочка, давай я познакомлю тебя со своими друзьями! – отец чуть сильнее сжал ее плечи. – Василия Игнатовича, моего наипервейшего помощника, ты уже знаешь, но скажу еще раз – к нему ты можешь смело обращаться с любыми проблемами. Игнатыч – человек, для которого нет ничего невозможного.
– Да полно вам меня нахваливать, Яков Романович, – дядя Вася иронично усмехнулся, посмотрел на Тину и сказал теперь уже совершенно серьезно: – Но если тебе, девочка, понадобится помощь, я всегда к твоим услугам.
Тина благодарно кивнула в ответ.
– А это Амалия, – отец подвел ее к блондинке. – Амалия – супруга моего старинного приятеля Александра Ставинского. В их загородном доме сейчас ремонт, Александр обосновался в московской квартире.
– Сам остался в Москве развлекаться, а меня отправил в ссылку, – хмыкнула блондинка и раздраженно повертела на пальце колечко.
– Амалия, ну что ты такое говоришь?! – вмешался в разговор молодой парень. – У тебя же аллергия, а в Москве сейчас жарища-духотища. Кстати, я Серафим, – он подмигнул Тине, – родной брат этой белокурой бестии. Вот решил воспользоваться гостеприимством Якова Романовича, чтобы Амалия совсем не захандрила.
– Очень приятно, – Тина смущенно улыбнулась. Значит, Серафим не родственник, а друг семьи. И Амалия, слава богу, тоже не родственница…
– А уж мне как приятно! – расплылся в улыбке Серафим. – Временами накатывает такая тоска, ты даже представить себе не можешь, а тут новое лицо, да к тому же такое хорошенькое. Присаживайся! – он похлопал по соседнему стулу. – Буду счастлив за тобой поухаживать.
Тина вопросительно посмотрела на отца. На его лице промелькнуло и тут же исчезло выражение досады, он кивнул, придержал стул, помогая ей сесть, сам прошел к своему месту во главе стола и уже оттуда продолжил:
– А вот этот мрачный тип, – он улыбнулся седовласому, – мой друг и деловой партнер Иван Матвеевич Серебряный.
При этих словах мужчина привстал, галантно поклонился Тине.
– Рад знакомству, Клементина. – Голос у него оказался очень приятный, совершенно не вяжущийся с холодным проницательным взглядом.
– Мне тоже очень приятно, – Тина вежливо улыбнулась.
Вообще-то, в происходящем было мало приятного: слишком уж стремительно и неожиданно началась ее новая жизнь. Всего за каких-то несколько часов она, круглая сирота, обрела семью: отец, великолепная Амалия, насмешливый Серафим, дядя Вася, этот Серебряный. И пусть кровные узы ее связывают только с отцом, но жить, или скорее уживаться, ей придется со всеми, даже с Антипом и домоправительницей – брр…
К огромному Тининому облегчению, когда официальная часть подошла к концу, про нее, как по мановению волшебной палочки, забыли все за исключением Серафима. Серафим оставлять ее в покое не собирался. Он острил, рассказывал смешные истории из своей студенческой жизни и между делом расспрашивал Тину о ее прошлом, причем делал это с такой бесцеремонной настойчивостью, что Тина начала понемногу раздражаться. А когда расспросы коснулись ее сердечных предпочтений, от неожиданности она даже выронила нож. Нож упал на тарелку с громким звоном, привлекший к ним с Серафимом внимание всех присутствующих.
– А ты у нас, кажется, девушка с прошлым, – шепнул Серафим и тут же добавил с хитрой улыбкой: – Чует мой нос аромат какой-то страшной тайны.
– Нет у меня никакой страшной тайны! – От чувства неловкости Тине захотелось провалиться сквозь землю.
– Серафим, оставь девочку в покое, – строго сказал отец, – дай ей спокойно поужинать.
– Так я вроде бы и не мешаю, – Серафим подхватил упавший нож, сдул с него невидимые пылинки, вернул Тине: – Вот, девочка, кушай.
– Серафим, не паясничай, – одернула брата Амалия. – Девочка, может быть, нож в руки в первый раз в жизни взяла, а тут ты со своими ужимками.
От этих слов Тине стало хуже некуда. А ведь ловко у Амалии получилось: вроде бы защитить пыталась и в то же время мимоходом оскорбила. С чего эта крашеная выдра взяла, что она не умеет пользоваться столовыми приборами?! Все она умеет! А неловкость эта исключительно из-за волнения.
Положение спас Серебряный, завел какой-то непонятный Тине, но, похоже, очень интересующий отца разговор, переключил внимание почтенной публики на себя. Даже Серафим – о, чудо! – оставил ее в покое, включился в общую беседу.
Тина прислушалась – разговор шел о лидере какой-то партии, который обещал что-то там лоббировать, но запросил за свои услуги такие деньги, что было бы гораздо дешевле создать свою собственную карманную партию, чем возиться с этим козлом, жаль только, что сроки поджимают. Политика! Ужас как неинтересно. Тина слушала вполуха и вяло ковыряла вилкой десерт.
– Эй, Клементина! – Похоже, Амалии тоже наскучили разговор мужчин, она перегнулась через Серафима, заговорщицки подмигнула Тине.
– Что? – буркнула та.
Амалию ее неприветливость ничуть не смутила:
– Чем завтра планируешь заняться? – спросила она.
Заняться? Она не знала, ей бы сегодня пережить.
– У меня предложение – давай устроим шопинг! Ты понимаешь, что такое шопинг?
Ну вот, опять! Да за кого ее тут принимают? За пришибленную дурочку?
– Я знаю, что такое шопинг, – процедила Тина.
– Хорошо, – Амалия сладко улыбнулась. – Тогда ты уж точно знаешь, что шопинг – это классная штука.
– У меня нет денег.
После этих слов Амалия посмотрела на Тину с таким удивлением, точно она сморозила какую-то глупость.
– Девочка, открою тебе страшную тайну, – Амалия перешла на заговорщицкий шепот, – твой отец – очень богатый человек.
– Ну и что?
– А то, что с сегодняшнего дня деньги для тебя не проблема.
– И что для меня проблема с сегодняшнего дня? – уточнила Тина.
– Теперь основная проблема, как их потратить, Клементина, – вмешался в разговор Серафим. – Я бы на твоем месте начал со шмоток, – он брезгливо покосился на ее футболку, и Тина скрипнула зубами от обиды.
– Отстань от нее, Серафим! – зашипела на брата Амалия. – Завтра мы все исправим. Правда, Тина?
– Да, я согласна. – Впервые за вечер Тина почувствовала к ней что-то вроде симпатии.
– Значит, встречаемся утром на крыльце, – Амалия на секунду задумалась. – Давай часиков в двенадцать.
Часиков в двенадцать?! Поздновато же здесь начинается утро.
– А я с вами, в качестве независимого эксперта, – подал голос Серафим.
– Обойдемся без эксперта, – отмахнулась Амалия. – Мужики во время шопинга только мешают. Правда, Тина?
Тина кивнула, уж больно ей не хотелось, чтобы завтра за ними хвостом ходил Серафим. Он же просто так ходить не сможет, он же обязательно станет вмешиваться и комментировать каждую покупку и, не приведи господь, еще начнет критиковать ее выбор. Нет уж, лучше без Серафима.
– Значит, в двенадцать на крыльце, – заключила Амалия и в ту же секунду потеряла к Тине всякий интерес.
А ужин тем временем тянулся и тянулся. Уставшая за день, Тина едва сдерживала зевоту. Наконец отец, Серебряный и дядя Вася переместились в бильярдную, предоставив оставшихся самим себе. В обеденный зал тут же вошла Анна Леопольдовна, что-то тихо сказала Амалии, и та, не прощаясь, вышла. Оставаться с Серафимом, который по каким-то непонятным причинам не пошел вместе с остальными мужчинами в бильярдную, Тине не хотелось, она торопливо встала из-за стола.
– Ты куда? – он поймал ее за руку, потянул обратно. – Вечер еще только начинается. Пойдем в кинозал, посмотрим какой-нибудь романтический фильмец. Ты любишь романтические фильмы, детка? – Он вроде бы и шутил, но глаза его при этом оставались серьезными, ощупывали Тину с головы до ног.
– Нет, – она высвободила свою руку из его цепких пальцев, – я не люблю романтические фильмы.
– Ну, тогда боевичок.
– И боевички не люблю! Я устала и хочу спать.
– Так давай я тебя провожу!
– Не надо меня провожать!
– Дом большой, ты заблудишься.
– Клементина не заблудится, – послышался за их спинами холодный голос Анны Леопольдовны. – Я провожу вас до вашей комнаты. – Домоправительница смотрела только на Тину и не обращала никакого внимания на досадливо морщащегося Серафима.
– Да, конечно! Спасибо вам большое! – Тина поспешно выбралась из-за стола, осторожно, стараясь не задеть ненароком, обошла Серафима.
– Еще увидимся, Клементина. – На его идеальном, до неприличия красивом лице появилась многозначительная улыбка.
Она не стала отвечать, вслед за Анной Леопольдовной вышла из обеденного зала.
На сей раз они шли каким-то другим путем, но Тина уже немного ориентировалась и понимала, что ее спальня находится в левом крыле здания. Интересно, кто там живет еще кроме нее? Может, спросить?
– Анна Леопольдовна?
– Слушаю вас, – домоправительница замедлила шаг.
– Скажите, как тут все устроено? – Тина замялась. – Ну, в смысле кто где живет.
– Центральная часть дома общая. На первом этаже кухня, гостиная, обеденный и бильярдный залы, зимний сад. На втором – каминный зал, библиотека и домашний кинотеатр, – принялась перечислять домоправительница. – Правое крыло занято под личные апартаменты Якова Романовича, а в левом – гостевые комнаты.
– Там живет еще кто-нибудь кроме меня? – спросила Тина. От мысли, что ей придется ночевать одной в почти пустом доме, по спине побежал холодок.
– Гости обычно останавливаются на первом этаже. Там четыре гостевых комнаты и отдельный штат прислуги.
– А кто живет на втором этаже?
– Второй этаж с сегодняшнего дня в вашем полном распоряжении, Клементина. – Холодок тут же трансформировался в липкий страх. – Вас что-то смущает? – Анна Леопольдовна остановилась, посмотрела озабоченно.
Тина кивнула – лучше сразу сказать правду, чем потом каждую ночь вздрагивать от малейшего шороха.
– Мне не нравится, что я остаюсь на ночь совсем одна. – Это прозвучало очень уж по-детски, и она испугалась, что домоправительница поднимет ее на смех.
– Эта проблема легко решаема, – Анна Леопольдовна улыбнулась, не одними уголками губ, как раньше, а широко, по-девичьи, и сразу помолодела лет на десять. – Я переселю одну из горничных на ваш этаж. Так даже лучше, она всегда будет под рукой.
– А можно двух горничных? – попросила осмелевшая Тина и тут же торопливо добавила: – Я не в том смысле, что мне нужны служанки, просто пусть они живут рядом.
– Хорошо, – домоправительница кивнула. – Сегодня же сделаю необходимые распоряжения. Ну, вот и ваша комната…
Комната изменилась. За то время, что Тина провела в обеденном зале, с кровати исчез балдахин и все до одной расшитые подушечки, а шторы и ковер теперь были молочно-белого цвета. Та же чудесная метаморфоза произошла и с цветом покрывала.
– Спасибо, – сказала Тина прочувствованно.
– Пожалуйста, – Анна Леопольдовна едва заметно кивнула, немного помолчала, а потом добавила: – Завтра из города приедет дизайнер, и вы сможете высказать ему все свои пожелания и заказать интерьер по собственному вкусу.
– Вы серьезно?! – Наконец-то в ее новой жизни нашлось место хоть чему-то хорошему.
Анна Леопольдовна ничего не ответила, лишь улыбнулась. А ведь не такая уж она и противная, с ней хотя бы можно договориться.
Настенные часы показывали половину одиннадцатого, Тина украдкой зевнула.
– Отдыхайте, – сказала домоправительница. – Завтра с утра я покажу вам дом. Кстати, в котором часу подавать завтрак?
– А что, завтрак обязательно нужно подавать? – удивилась Тина.
– В этом доме так заведено. – Анна Леопольдовна раскрыла блокнот. – Яков Романович и гости редко собираются на завтрак за одним столом.
– Почему?
– Слишком разные ритмы жизни. Яков Романович просыпается в шесть утра и завтракает исключительно чашечкой кофе. Амалия и Серафим раньше одиннадцати не встают. А вы? Какой у вас распорядок дня?
Вообще-то, у Тины еще не было никакого распорядка дня, но спать до одиннадцати она точно не собиралась.
– В половине девятого я уже буду на ногах.
– В таком случае завтрак доставят к девяти. – Анна Леопольдовна сделала пометку в блокноте.
– А может, я лучше спущусь на кухню? – предложила Тина.
Домоправительница посмотрела на нее с легким удивлением и сказала:
– Вообще-то, это совсем не обязательно, но если вы так хотите…
– Хочу, – заверила ее Тина. – Что я, барыня какая, чтобы мне завтрак в постель подавали?! Пусть только кто-нибудь из горничных покажет, где находится кухня.
– Я сама покажу, – вдруг сказала Анна Леопольдовна. – Зайду за вами к девяти утра, а сейчас отдыхайте.
– Одну секундочку! – Тина вспомнила, что кое о чем так и не спросила.
– Слушаю вас.
– А где живет Серафим?
Ей показалось, что по лицу экономки пробежала тень.
– До сегодняшнего дня он жил на этом этаже.
– А сейчас?
– А сейчас переселился в гостевой коттедж.
– Это из-за меня, да?
– Яков Романович решил, что вы должны быть под присмотром и защитой, а Серафим уже достаточно взрослый, чтобы жить самостоятельно. Тем более что гостевой коттедж расположен достаточно уединенно, а для молодого человека его образа жизни это немаловажно.
Тина не стала уточнять, почему это немаловажно. Заслуживающим внимания ей казался тот факт, что из-за нее Серафиму пришлось съехать с привычного места. Ведь на этаже полно свободных комнат, тогда почему отец принял такое решение?
– Ну, спокойной ночи, – Анна Леопольдовна нетерпеливо посмотрела на часы.
Тина проводила домоправительницу до дверей, защелкнула замок. Спать хотелось неимоверно, но прежде надо принять ванну. Дед говорил, что вода смывает накопленную за день негативную информацию, а она сегодня в этой информации едва не утонула.
Тина наполнила ванну, забралась в теплую воду, постаралась расслабиться. Расслабиться не получилось, в голове кружился рой вопросов, и главным из них был вопрос – как жить дальше? Новый дом и его обитатели не показались ей особенно дружелюбными. Конечно, она еще многого не знает и многого не видела, но ощущение такое, будто здесь каждый сам по себе. И она, похоже, тоже предоставлена сама себе. Отец признал ее своей дочерью, представил друзьям и домочадцам и словно забыл о ее существовании. А как же ей теперь? Это Амалия и Серафим чувствуют себя здесь как рыбы в воде, все творящиеся вокруг чудеса воспринимают как данность, но она-то так не привыкла. Семнадцать лет она жила совсем по-другому. На память пришли слова бабы Любы о том, что хуже, чем было, ей уже не станет. А может, так оно и есть? Надо просто немного потерпеть, пообвыкнуться, присмотреться…
* * *
Тина уснула в начале двенадцатого, кажется, только закрыла глаза, как в сон ворвался настойчивый стук. Она немного поворочалась, прогоняя стук прочь, потом резко села, затрясла головой. Стучали в дверь, а часы показывали без пяти девять. Проспала!
На пороге стояла Анна Леопольдовна, бодрая и свежая, в легком шелковом костюме. Она выразительно посмотрела на часы и только потом заговорила:
– Доброе утро, Клементина. Как спалось?
– Спасибо, хорошо, – Тина попыталась пригладить растрепавшиеся со сна волосы. – Дайте мне пять минут, и я буду…
– Я зайду за вами через четверть часа, – домоправительница уже собралась уходить, но Тина ее остановила:
– Прошу прощения, я не думала, что просплю.
– Вам совершенно незачем извиняться, – Анна Леопольдовна казалась удивленной. – Я просто зайду за вами через пятнадцать минут.
Чтобы собраться, Тине хватило и десяти минут. Умыться, почистить зубы, застелить постель, переодеться, причесаться – вот и вся недолга. Она уселась в кресло напротив двери, приготовилась ждать.
Сегодня ей предстоял очень насыщенный день: осмотреть дом с Анной Леопольдовной, встретиться с дизайнером, съездить в город с Амалией. Любопытно, сколько отсюда до Москвы и на чем они поедут? Тина в столице не бывала ни разу в жизни, поэтому предстоящая поездка волновала ее особенно. И одежда опять же… Отец сказал: «Остальное докупим в Москве». Не то чтобы ей нужно что-то особенное, но даже из вещей первой необходимости список получается очень длинный. Амалия сказала, что теперь она богата и не нужно волноваться о деньгах, но ведь это же не ее деньги. Как-то неудобно получается.
Стоп! А ведь она же не совсем бессребреница! Дед оставил ей приличную сумму. Этих денег должно хватить и на новую одежду, и на черный день. Конечно, гораздо приятнее думать, что в ее биографии больше не будет черных дней, что все теперь окажется светлым и безмятежным, но жизнь научила ее осторожности и здоровому скепсису. Как любила говаривать баба Люба, на Бога надейся, а сам не плошай.
Решено, часть денег она возьмет с собой в Москву, а остальную, большую часть, спрячет в каком-нибудь укромном месте, уже потом, когда освоится и изучит дом. А еще нужно будет обязательно поговорить с отцом по поводу учебы. Время идет, ей надо подавать документы. Они с дедом никогда не обсуждали этот вопрос, но как-то само собой разумелось, что Тина будет поступать в мединститут. Ближайший медицинский находился в областном центре, в ста пятидесяти километрах от их города, но сейчас, в свете случившихся в ее жизни перемен, наверное, придется вносить в эти планы коррективы. Теперь разумнее поступать в один из московских мединститутов, а столичный вуз, да еще такой престижный, это уже совсем другой уровень. Она, конечно, не дурочка, и училась всегда хорошо, но, кажется, без репетитора не обойтись, хотя бы по химии…
В дверь опять постучали, Тина выбралась из кресла, бросила быстрый взгляд на свое отражение в зеркале, распахнула дверь.
– Вы уже готовы? – поинтересовалась Анна Леопольдовна. Смотрела она при этом не на Тину, а куда-то поверх ее плеча.
– Я готова. Что-то не так? – Тина обвела комнату придирчивым взглядом. Вроде бы все в порядке, постель застелена, вещи на своих местах. Может, домоправительницу смущает вон та складочка на покрывале? Так это из-за спешки, больше такого не повторится.
– Это совершенно необязательно, – сказала Анна Леопольдовна.
– Что именно?
– Вы не должны прибираться в комнате, для этого существуют горничные.
– Так я вроде бы и не прибиралась, только кровать застелила.
– Это тоже входит в обязанности прислуги.
– Застилать за мной постель?!
– Застилать постель, ежедневно делать влажную уборку, стирать и гладить ваши вещи, следить за вашим гардеробом, – принялась перечислять Анна Леопольдовна.
– С ума сойти! А что же останется мне?
– Уверяю вас, Клементина, вам будет чем заняться.
– Не называйте меня Клементиной, пожалуйста, – попросила Тина. – Это слишком вычурно. Просто Тина, хорошо?
– Хорошо, – домоправительница кивнула. – Тина, вы готовы к завтраку?
– А в этом доме и к завтраку принято спускаться в вечерних платьях? – на всякий случай уточнила Тина, рассматривая свои джинсы.
– Нет, завтрак не предусматривает определенной формы одежды.
– Ну слава богу!
– Но ваш отец, – продолжила Анна Леопольдовна, – любит, когда домочадцы одеты элегантно.
– А джинсы и элегантность – это понятия несовместимые? – спросила Тина с вызовом.
– Думаю, если вы появитесь на кухне в таком виде, небеса на землю не упадут, – сказала домоправительница очень серьезно.
– Это хорошо, как-то не хочется становиться причиной вселенского катаклизма, – фыркнула Тина.
Интересно, Анна Леопольдовна и в самом деле одобрительно улыбнулась или ей это только показалось?..
Кухня была большой и очень уютной. Резные фасады темного дерева, ряды начищенных до зеркального блеска кастрюль, черпаков, поварешек и плошек. Мерно гудящее жерло вытяжки над огромной плитой. Окна с яркими занавесками, горшки герани на подоконнике, а за стеклами – настоящий яблоневый сад. Из приоткрытой двери тянуло утренней свежестью и запахом только что скошенной травы. Запах этот, перемешиваясь с ароматом свежеиспеченной сдобы, делал картинку совсем уж пасторальной. У плиты, на которой что-то скворчало и булькало, суетилась миниатюрная черноволосая женщина.
– Надежда Ефремовна, – позвала домоправительница, – вот мы и пришли.
По сравнению со вчерашним «я привела ее» сегодняшнее «вот мы и пришли» прозвучало почти по-родственному. Женщина стремительно обернулась, уставилась на Тину темно-карими блестящими глазами, покачала головой и сказала:
– А на папеньку-то ведь совсем не похожа.
– Надежда Ефремовна, что вы такое говорите?! – Анна Леопольдовна укоризненно покачала головой.
– Так правду и говорю! – женщина воинственно взмахнула поварешкой.
– Я на маму похожа, – вставила Тина. Почему-то эта перепалка ее совсем не расстроила, даже насмешила.
– Вот видите, Анна Леопольдовна, девочка на маму похожа. А мама у нее небось красавицей была. Наш-то Романович мужчина хоть и видный, но не писаный красавец, а тут, гляди ж ты, чисто куколка.
– Надежда Ефремовна! – на щеках домоправительницы выступили багровые пятна. Оказывается, и эту невозмутимую леди можно вывести из себя. – Что с нашим завтраком?
– А что с вашим завтраком?! Готов ваш завтрак! Когда это у меня были проблемы с завтраками? – проворчала повариха и тут же добавила вполне мирным тоном: – Детка, ты бекон будешь?
Тина весьма смутно представляла, что такое бекон, но на кухне пахло не только сдобой, а еще и жареным мясом, а мясо она любила в любом виде.
– Буду.
– Ну так обожди секундочку, сейчас на стол накрою. – Нина Ефремовна отложила поварешку, привстала на цыпочки и принялась доставать из навесного шкафчика посуду.
– Бекон с утра, – Анна Леопольдовна едва заметно поморщилась.
– А что тут такого? – не оборачиваясь, бросила повариха. – Это вы у нас постоянно на диете из воды да овсянки, а девочка растет, ей белки нужны.
Пока дамы вяло переругивались, Тина устроилась за широким дубовым столом, подперла кулаком щеку, принялась изучать пейзаж за окном. На этой кухне, так не похожей на кухню в ее собственном доме, она чувствовала себя на удивление комфортно.
