Текст книги "Я папу по ладошке узнаю (СИ)"

Автор книги: Татьяна Ветрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

А сейчас больничная палата и приборы, что противным писком давят на мое расшатанное состояние.

– Как она? – Лучший друг и брат моей женщины стоит на больничном крыльце, прячась от моросящего дождя, глубоко затягиваясь сигаретой, наплевав на все больничные правила.

– Давай без этого, – встаю рядом и, достав сигарету, затягиваюсь.

– Что думаешь делать? – в очередной раз затягивается и устремляет выжидающий взгляд в небо.

– Дождусь, пока сделают кольцо, – я боюсь думать о худшем, не представляя, что буду делать, если вдруг не ста… Я даже думать об этом не хочу.

– Не понял? – смотрит на меня вопросительным взглядом, надеясь, что я сознаюсь во всех своих грехах.

– Я женюсь на твоей сестре. Пошли, – сказав это наконец-то расслабленно выдыхаю, выбрасываю окурок и спускаюсь с крыльца, подставляя лицо под капли дождя.

И снова этот чертов дождь, как в день аварии. Он будто хочет ее забрать, лишить меня долгожданного счастья.

– Стас, она… – резко разворачиваюсь и хватаю его за груди, шипя в лицо лишь одно, что важно сейчас.

– Она будет жить! Ты слышишь меня? Мы не сможем без нее… – отшвырнув его от себя, резко разворачиваюсь и прыгаю в свою машину и не прощаясь уезжаю домой. Сейчас я хочу побыть с дочкой, со своим маленьким ангелочком.

26

ЛЕРА

Я слабо открыла глаза, чувство было, будто по мне проехал танк. Тело все болело, в голове до сих пор было ощущение, будто я отплясывала пьяный вальс. В горле пересохло, и губы запеклись, а правая сторона лица вообще онемела. Сквозь пелену боли ко мне постепенно возвращалась память. Последнее, что запомнила это ярко-красное пятно и мой пронзительный вопль на всю парковку. Затем последовал сильнейший удар, я оказалась лежать на асфальте в форме поломанной куклы. С мыслью о семье, что могла остаться без меня.

Слезы хлынули из глаз, попадая на открытые раны, которые сразу дали о себе знать, противно пощипывая. Сильно вздрогнув, я ощутила на своих руках чью-то ладонь и попыталась повернуть голову, оттого что на шее был гипс, сделать это оказалось сложнее. Боль, что простреливала все тело, была невыносима.

Стас сидел рядом на стуле и, положив голову на кровать, спал. Он руками держал мою перебинтованную ладонь и был таким разбитым и уставшими, под глазами залегли синяки, а подбородок был заросший. Я попыталась предположить, как долго уже нахожусь здесь. От мыслительного процесса и переживаниях о семье, мое сознание начало ускользать, я пыталась держаться, не закрывать глаза. Боялась, что это последний раз, когда я вижу своего любимого мужчину.

Кое-как высвободив свою ладонь, кончиками пальцев коснулась его щетины, заставив его вздрогнуть. Не сразу поняв, в чем дело, он проморгался, пытаясь сообразить, что его разбудило. Я еще раз коснулась его, заставив посмотреть на меня обескураженным взглядом.

– Лера, – тихо произнес он, а в глубине его зеленых глаз промелькнула радость и, несмотря на это, по щеке скатилась слеза. Выдохнув, он поднялся на ноги и склонился надо мной, поцеловав сухими губами.

– П-пить, – мне жутко хотелось пить, внутри, кажется, самая настоящая пустыня Сахара, что требовала влаги.

– Да-да сейчас, – он взял стакан, заранее наполненный водой, и с трубочкой поднес к моим губам, давая живительную влагу. – Ты очнулась, маленькая моя. Погоди, надо позвать врача.

На глазах снова появилась влага, а сердце больно сжалось вдобавок и так болевшему телу. Он вышел из палаты, оставив меня одну наедине с мыслями. В горле снова пересохло, я не могла говорить, а так хотелось, столько вопросов крутилось в голове и на все хотелось знать ответы. Закрыв глаза на какое-то время, я начала снова прокручивать случившееся. Я до конца не верила, что со мной такое могло когда-то произойти. Не в силах пошевелиться, я ждала возвращения любимого, но вместо него в палату зашел врач и медсестра. Врач осматривал меня, старательно что-то записывая и серьезно хмуря брови. Задавал вопросы о состоянии здоровья, только я не смогла на многие ответить из-за жуткой боли. Постепенно меня начало клонить в сон, а в голове крутилась единственная мысль, что мне хотелось увидеть Стаса и Славу больше всего на свете.

В следующий раз, когда я открыла глаза, в палате были родители. Отец стоял у окна сложа руки на груди и постарев на пару лет. Лицо его было осунувшимся и до боли уставшее. Мама, сидела на кресле и не отпускала моей руки, горько проливая слезы. Увидев, что я проснулась, заплакала еще больше, причитая, как она рада, что я осталась жива. Она заверила меня, что со Славой все хорошо и живут они у Стаса. Дочке сказали, что я в длительной командировке и не смогла ее предупредить о срочном отъезде. Посоветовали лежать и набираться сил, главное, не о чем не волноваться, врач запретил лишние переживания. В случае непослушания тонко намекнули, что придется задержаться в больничных стенах на более долгий срок. Уяснив информацию, прикрыла веки и уснула.

Поздней ночью медленно открыла веки, обнаружив палату в полутьме. Стаса увидела у окна, он спал, полулежа в кресле, ноги закинул на кофейный столик. Я не хотела его будит, но организм требовал пить, а сама дотянуться до воды я была не в силах физически, к тому же мешали трубки и провода, прикрепленные ко мне.

– Стас, – слабым еле слышным голосом позвала, заставив его вздрогнуть. Увидев, что я снова проснулась, он подошел ко мне и присел на стул рядом, взяв мою ладонь в свои сильные руки, поцеловал.

– Ты как себя чувствуешь? – он улыбнулся, только глаза его были грустные.

– Пить хочу, – он встал и, взяв стакан с водой, поднес к моим губам, позволяя делать только маленькие глотки.

– Как долго я уже здесь? – слегка прикрыв веки, я ждала ответ, которого долго не было.

– Два месяца. Ты очень долго была без сознания и здорово заставила нас всех понервничать. У тебя серьезная травма головы и перелом руки, но главное, что все позади. Ты пришла в себя, это важнее всего. Ты очень сильно напугала меня, девочка моя… – прошептал он, покрывая поцелуями мою ладонь, заставляя сердце сжаться. – Я места себе не находил, переживал за тебя, за дочь. Я будто выпал из реальности на это время, отцу пришлось вернуться в компанию, у меня просто нет ни сил, ни желания что-либо делать. Единственное мое желание – это ты. Живая и здоровая. Мне страшно… – несколько скупых мужских слез упало на мою ладонь, затем он стал и поцеловал меня в губы. Его взгляд любящий и родной, проникновенно заглядывающий в самую душу, вызвал новые слезы. – Тише, малыш, тебе нельзя волноваться, – легкими поцелуями коснулся моих глаз, стирая слезы.

– Со мной что-то не так? Я не смогу ходить? Как же так? Почему? – горькие слезы лились из моих глаз.

– Нет-нет, что ты. Ты будешь ходить, – нервно произнес он, наблюдая за моим состоянием. – Просто оказалось, что после нашей первой ночи есть последствия. Приятные последствия и именно поэтому тебе нельзя нервничать, чтобы сохранить нашего малыша.

Я не могла сдержать слез, разница лишь в том, что горькие сменились на сладкие. Улыбнулась и положила ладонь на живот, слегка его поглаживая. Надо же, уже почти три месяца, как внутри меня живет маленькая кроха, а я ничего не почувствовала. Да, бывала тошнота, но все проходила благодаря уколам. Боже, уколы?

– Стас, – я нервно сжала его ладонь, внимательно следя затем, чтобы он не отвел взгляд. – Уколы? Для малыша они вредны…

– Нет, эти уколы не навредят нашему малышу, не переживай. – он взял мою ладонь в свою и положил на мой живот нежно поглаживая. – К тому же большую часть времени ты была без обезболивающих.

– Спасибо, – тихо поблагодарила его и провались в сон со счастливой улыбкой на лице.

27

СТАС

День, когда Лера открыла глаза, стал для меня вторым днем рождением. Я вглядывался в ее лицо не верящим взглядом, а сердце запускало праздничный фейерверк только от мысли, что она справилась, смогла выкарабкаться.

Для меня эти два месяца были, как будто я побывал в аду, я сжирал себя, винил каждый раз, вспоминая о случившемся. А о нем я не забывал ни на секунду. Быть свидетелем того, как твой любимый человек борется за жизнь, а ты бессилен. Плевать Господь хотел на твои финансы и возможности, в такой ситуации облегчить страдания поможет только вера в светлое будущее и молитва. Когда прошло две недели, для меня было неожиданностью узнать от врача, что мы ждем малыша. Настолько, что я не знал, как поступить. Мне были дороги оба: моя Лера и еще не родившийся малыш. Доктор сразу сказал, что плод только формируется, срок слишком маленький и узнали только сейчас, во время повторных анализов. Предупредил, что если продолжать колоть сильно обезболивающие лекарства, то возможна угроза выкидыша. Я представил, какого это забирать ее с малышом с роддома, слышать плачь и помогать менять пеленки, первый зубик или первые шаги, которые я уже пропустил. Долго думал, как поступить, а потом понял, что Лера бы оставила малыша. И не прогадал, моя девочка так обрадовалась, узнав, что в ее животе уже развивается новая жизнь.

Я же был уверен в том, что теперь все будет хорошо. И увидев огоньки счастья в глазах моей малышки, заставили меня действовать. Я нанял дизайнера, чтобы сделать ремонт в загородном доме. Прекрасно понимал, что нам теперь нужны две детские комнаты и наша спальня с замком на двери. В саду должен появиться детский уголок с горками и качелями.

Но это все было за пределами больничных стен, в них же все иначе. Там была моя девочка все еще прикованная к кровати и чувство безысходности и собственной беспомощности меня просто сжирали изнутри так, что на стену лезть хотелось. Лера шла на поправку, но боль, что она испытывала время от времени, отказавшись от обезболивающих лекарств, вгоняли меня в ужас. Эта маленькая сильная женщина готова терпеть боль ради здоровья малыша, что носит под сердцем.

С каждым разом я становлюсь одержим ею все больше. Раньше я не замечал за собой собственнических замашек, сейчас все наоборот. Она моя, и только.

Еще через месяц я забрал Леру домой, именно домой. К этому времени в загородном доме закончился ремонт и мы вместе с дочкой и родителями Леры переехали туда. Я попросил их пожить с нами, так как Лере нужен будет уход, тем более она в положении. Я же вернулся на работу, понимая, что так долго отлынивать не имею право. Костя с семьей приезжали каждые выходные, иногда оставались с ночевкой. Мои родители быстро нашли общий язык с родителями Леры. Мама часто оставалась с ночевкой, потому что общение с родной внучкой занимало слишком много времени. А отец? Отец с Николаем Юрьевичем влюбили мою маленькую принцессу в рыбалку, так же как когда-то и дед меня. Жизнь налаживалась, мне так казалось.

– Да, – я ждал этого звонка раньше, намного раньше.

– Я звоню тебе, потому что это уже слишком. Ты чертов ублюдок, Арестов! Ты лишил меня всего! Как ты посмел вообще выкупить мои салоны и спустить их по дешевке с молотка? Какого черта в мою квартиру врываются твои амбалы и заявляют, что дарственная аннулирована? Это моя квартира! Слышишь ты ублюдок? Меня из-за тебя чуть не посадили! – я откинулся на спинку кресла и довольно улыбнулся. Возможно, я поступил жестоко, но я никогда никому не позволю трогать мое. А Лера моя семья!

– Напомни, кажется, у твоего отца тоже проблемы? – да, на этом я не остановился. После того как узнал, что во всем этом замешана моя бывшая подруга Ольга, разорвал все контракты, связанные с его компанией.

– Т-ты? Ты из-за меня лишил утопить его бизнес? Ну… ты и мразь, – верещит противный голос на том конце трубки.

– Из-за того, что зло должно быть наказано. Он отмазал тебя от тюрьмы, теперь помучается с восстановлением связей. Хотя сомневаюсь, что прежнее положение в обществе он сможет вернуть. А тебе все же придется ответить за то, что сделала, – равнодушным голосом изрекаю то, что думаю.

– Я не сяду в тюрьму из-за этой твари! – она начинает истеричным голосом орать, понимая, что ее ожидает.

– Сядешь, – произношу тихо и разъединяю связь.

Кидаю телефон на рабочий стол и закрываю глаза, понимая, что вроде бы все закончилось, а все равно что-то не отпускало. Ощущение, что что-то не сделал, тревожило. Не хватала во всей этой картине недостающего пазла.

– Да, – новый звонок с неизвестного номера заставил на долю секунд напрячься.

– Господин Арестов, Вас беспокоят из бутика "Harry Winston". Нью-Йорк. Ваш заказ готов, – вещает девушка милым голосом на английском языке.

– Спасибо, – благодарю за информацию и снова разъединяю связь. Вот и все, все пазлы собраны.

28

ЛЕРА

Божечки, неужели это я?

Я стою перед зеркалом в коротеньких атласных шортиках и майке, которую задрала вверх, чтобы видеть свой округлившийся животик. Срок уже довольно большой, почти пять месяцев. А я все еще не верю в свою беременность, особенно в то, что отцом этого малыша является мой моряк с Сантандер. Парень, в которого я влюбилась в свои двадцать лет в одном из любимейших городов мира. И наверно на протяжении всего этого времени продолжала любить.

Две недели назад Стас забрал меня домой. В тот самый дом, где ночью у бассейна я обнаружила его с моим телефоном в руках и дико испугалась, что он догадался про Славу. Но каково было мое удивление, когда я увидела новый интерьер дома. Он поменял абсолютно все начиная от двух новых детских комнат, недавно появившихся в доме, до кухни. В общем, я осталась довольна новым дизайном. Что касается дочки то в ее распоряжении теперь целых три комнаты: спальня, игровая и, конечно же, гардеробная. Детская для малыша готово частично, я очень просила Стаса не торопиться, пока не узнаем пол младенца. Вчера я была на плановом УЗИ и уже знаю, кого мы ждем.

А также сегодня прошла неделя, как мой мужчина уехал в Нью-Йорк по работе. В обед он должен быть дома и я с нетерпением жду его возвращения.

Налюбовавшись на себя беременную в зеркало, принимаю душ и, одевшись в легкое вязаное платье, спускаюсь к семье на завтрак. Сегодня у нас планируется праздничный обед, потому что я категорически была против сообщать кого мы ждем раньше времени. Дочь крутилась вокруг меня с самого утра, желая знать мою маленькую тайну. То подойдет, присядет рядом и сказку расскажет, то животик погладит. Я уверена, со Славы выйдет очень хорошая старшая сестра.

– Всем доброе утро, – весело здороваясь, прохожу в гостиную, где уже вся семья в сборе. Наши родители и Костя со своей семьей и родителями, конечно.

– Сестренка, беременность на тебя дурно влияет, – братишка, довольно усмехаясь, качает головой в разные стороны. – Подумать только у нее утро в час дня.

– Маме можно! – в ответ ему восклицает моя защитница. Слава вообще, как только узнала, что скоро у нее появится братик или сестричка стала меня во всем защищать и втихаря, пока Стас не видел, приносить мне шоколад.

– Ты же наша заступница, – Ангелина Леонидовна обнимает внучку за плечи и нежно целует. После нашего разговора я не могла на нее долго злиться, прекрасно ее понимала как мать. А еще она мне нравится тем, что не лезет в нашу жизнь советами, как было бы лучше. Что не скажешь про Костю, там ему немного не повезло.

– Я просто маму очень сильно люблю, – дочь довольно улыбается и бежит в мою сторону для традиционных утренних обнимашек.

– А вот и я, – тихой поступью в гостиную заходит Стас с огромным букетом алых роз. – Привет, любимая.

– Привет, – прислоняюсь к нему и обнимаю настолько, насколько позволяет мой живот. Вдыхаю аромат потрясающих роз и улыбаюсь, смотря в самые любимые глаза на свете. Стас, конечно же, букет мне не отдает, а передает его Косте со словами «Ты же знаешь, что с ним делать?». Присаживает на корточки напротив дочери и также по традиции вручает ей маленький букетик кустовых розочек, вызывая у той обворожительную улыбку на лице.

Пока наши мамы накрывают на стол, он не выпускает меня из своих объятий, аргументируя это тем, что на кухне и без моей помощи справляются.

Обед проходит в удивительной атмосфере, мне нравится, что моя большая семья такая дружная несмотря на разницу в финансовом положении. За столом все весело шутят, родители вспоминают истории из нашего детства, забавно смеясь над нами. Такая атмосфера продолжалась до того момента, пока Стас не потребовал от меня снимок УЗИ, где точно виден пол ребенка.

Еще вчера я придумала, как сообщу ему эту новость. Поэтому я встаю со стула, и с улыбкой на лице прошу их всех дождаться меня. В комнате забираю шары и спускаюсь, наблюдая интерес в лицах всех присутствующих. Останавливаюсь посередине столовой и приглашаю к себе Стаса.

– Узнаем? – вручаю ему связку из пяти шаров (в четырех из них белое конфетти ни о чем не говорящее) и протягиваю острую шпажку. Наблюдаю за его лицом, как оно меняется, посчитав количество шаров. Я же отступаю в сторону и ладонями поглаживаю живот.

Мой мужчина начинает лопать шары с того, что находится ниже всего и так по возрастанию. Первые четыре оказались пустышками, но на лице его играет уже такой азарт, что лопнув пятый, и увидев конфетти двух цветов: розовый и голубой, он застывает в недоумении. Присаживает на корточки, берет в ладони цветное конфетти и смотрит счастливейшим взглядом на свете.

– Это то, что я думаю? – тихий шепот доносится до моего сознания, пелена слез застилает глаза, и я могу только кивнуть. Стас резко поднимается на ноги и подходит ко мне, крепко обнимает и шепчет на ушко слова любви. Где-то на заднем плане слышны поздравления, хлопок пробки от бутылки шампанского, довольный визг Славы и Миланы. А мы стоим, обнимаясь со счастливыми улыбками на лице.

29

СТАС

– …победив злую ведьму и разрушив ее чары вместе с государством, принц отправляется к своей любимой и ненаглядной принцессе, что находилась в своих покоях в самом красивом замке, расположенном у лесной кромки. Лекарь после случившегося настоятельно рекомендовал ей постельный режим и вот уже седмицу, как принцесса не покидает покои. Уже тогда она знала, что под сердцем носит не то сына, не то дочь. И любовь ее была безгранична, и принц знал, что она отдана ему всецело. И вот в один из солнечных дней решила она поведать принцу, кто живет под сердцем ее. И ничего лучше в ее светлую головушку не пришло, как вручить принцу воздушные шары и иглу, счастливо улыбаясь, повелевать ему словами: «Коль хочешь узнать, кто тебя ждет, то пройди испытание». Принцип поверить не мог, что скоро на свет появятся два прекраснейших младенца и будут сын и дочь. Но вот сама принцесса даже помыслить не могла, чем для нее обернется вечер поздний. Она находилась в своих покоях, нежилась в теплой кроватке, и не о чем не подумывала. И только когда принц протянул ей золотой свиток, перевязанный алой лентой, она обратила на него все свое внимание и с улыбкой на лице приняла золотой свиток. Принцесса села поудобнее на постели и принялась читать…

«Дорогая и любимая принцесса с Сантандер!

Ты прекрасна, словно чистейший бриллиант! Глаза твои как воды океана, а улыбка твоя сводит с ума с первой встречи, а милые ямочки чаруют моё подсознание. Я благодарю тебя за то, что озаряешь радужным светом каждый мой день. Я готов подарить тебе полцарства и на веки вечные быть твоим верным пажем. Благодарю тебя, что подарила мне принцессу Славу. Обещаю любить тебя вечно, делить радости и печали, хранить тебе верность. Прошу твоей руки и сердца! Выходи за меня, любимая!»

… прочитав эти строки, принцесса расплакалась и посмотрела на принца, не сводя своих лазурных глаз, а тот стоял на коленях и держал в руке заветное колечко с россыпью бриллиантов, – я читал ей сказку, стоя на коленях, проворачивал на каждое действие. Видя, как она углубилась в чтение, достал заранее спрятанное колечко и встал на колени, понимая, что раньше она не заметит.

– Я согласна, – тихо шепчет Лера, вытирая ладошками слезы, что катятся с самых красивых глаз в мире. – Это так необычно, спасибо.

Я обнимаю свою девочку и одеваю на ее пальчик колечко, нежно поцеловав в ладошку. Пожалуй, для Леры сегодня было слишком много впечатлений, она уснула сном младенца довольно быстро. А же думал, как теперь быть с детской, в которой будут жить двое. И непросто двое, а мальчик и девочка.

Эпилог

СЛАВА

А вам когда-нибудь приходилось видеть закат солнца на море. Нет? А мне приходилось… каждый год я наблюдаю это поистине завораживающее явление. Видимо, это передалось мне от мамы. Но не знаю, хватит ли моего красноречия, чтобы описать это чудо природы, притягивающее взор множеством красок.

Представьте себе голубую гладь океана, такого бесконечно прекрасного и постепенно с темнеющим оттенком, чуть тронутого небольшой рябью. Гладь, которая простирается до самого-самого горизонта, туда, где кромка красивого неба и гладь океана едва различимы. Между ними не видно границ, и как ты не присматривайся, не увидишь. И вот к этой самой кромке начинает медленно опускаться огромный огненный шар, который приковывает взгляд. Сначала он опускается не спеша, будто в замедленной киносъёмке. По мере его приближения гладь океана постепенно начинает окрашиваться в яркие огненные цвета. Блики солнца окрашивают водную гладь, даря временно свое отражение. Оно опускается ниже и на какое-то мгновение всё замирает… картина получается неописуемая и приводит в восторг. На какой-то момент атмосфера становится таинственной, закат гипнотизирует твое сознание и просто невозможно отвести взгляд, не улыбнувшись солнцу, что прощается с нами до завтра. Оно начинает постепенно растворяться в океане, отдавая ему все свои краски, тепло, само себя.

Легкие волны, что бьются о борта яхты, солнце, уходящее за горизонт, и ветерок, нежно ласкающий кожу все эти звуки – это все музыка моего сердца.

Помню, как-то в детстве мама говорила, что встреча солнца и моря не просто так случается. Это самая настоящая и искренняя любовь парня и девушки, что не смогли принять люди. Они ушли. Он превратился в воду, чтобы иметь возможность встретиться с ней в любой точке мира, а она в солнце, чтобы согревать его душу теплыми лучами и на закате и иметь возможность обнять любимого.

Не понимаю, любовь – это ведь бесценно, это то самое, чем надо дорожить. Любовь самое возвышенное чувство, которое сильно роднит тебя с человеком, когда ты понимаешь, что ты нашла его. И не видишь больше вокруг никого, когда ты не можешь без него ни секунды, хочешь, чтоб этот человек был рядом всю жизнь. Я могу это все сказать о своих родителях, которые сегодня празднуют годовщину свадьбы. Двенадцать лет совместной жизни и четверо детей, и почему-то мне кажется, что и пятый скоро будет. А то папочка сияет, который день как кот, налакавшийся сметаны.

Они стоят у бортика и вместе время от времени любуются на уходящее солнце. Он нежно обнимает ее за талию, а она, счастливо смеясь очередной его шутке, размещает ладошки на его мощных мужественных руках и спиной откидывается на его плечо. С любовью смотрит в его глаза, цвета весенней листвы.

Прошло двенадцать лет, и я ни разу не помню, что родители ругались. Папа старается быть дома чаще, но работа не позволяет. Еще после свадьбы родителей дедушка отошел от дел и полностью передал правление фирмой отцу. Мама же до декрета работала, но чаще дома, так как папа был категорически против и вообще не понимал, зачем ей это, когда все есть.

Ну а я? Я выросла счастливым ребенком с уверенностью, что сказки существуют. Ведь я та самая девочка, что папу по ладошке нашла. Обрела большую и счастливую семью: бабушка и дедушка во мне души не чают, и часто на карточку подкидывают деньжат, пока мама и папа не знают, ведь те поставили лимит всей семье; мамины родители переезжать не стали, но мы часто у них гостим или они у нас.

– Славик, пошли есть, тетя Тереза уже накрыла ужин на верхней палубе, а я меня отправили за тобой, – приподнимаю вверх солнцезащитные очки, которые мне так идут, и умилительно смотрю на беззубую улыбку самого младшего члена семьи. Артемке всего четыре годика, но мама говорит, что по проказам он уже меня переплюнул раз так десять точно.

– Конечно, пошли, – встаю с шезлонга, надеваю белое парео из легкой вязки, беру за ручку Артемку и следую на верхнюю палубу папиной любимой яхты, наблюдая, как родители уже поднялись и размещаются за столом цвета слоновой кости. Все это красота прячется в тени под защитным тентом от солнца.

– Садитесь за стол, Артемка, давай к папе, – обращаясь ко мне, параллельно мама поднимает братишку и передает его отцу, он же, в свою очередь, принимает того слегка щекоча, заставляя малого хохотать вовсю.

– А где двойняшки? – тянусь за долькой наивкуснейшей папайи, попутно интересуясь у родителей, куда подевались проказники.

– Дядя Костя купил им новую игрушку, вот и проверяют на прочность, – говорит папа, сажая Артемку на колени и подавая тому дольку дыни.

– Как давно? – смотрю в хитрые отцовские глаза, ожидая ответа.

– Ну, где-то час, – он смотрит на меня, широко улыбаясь, знает, что азарт во мне от него.

– Меньше чем через час придут, ставлю сотку, – даю любому папочке ответочку и снова тянусь за кусочком папайи.

– Да ну ты брось, там целый робот. Минимум час, ставлю двести, – усмехаюсь его уверенности в собственных детях крушителях.

– Так, хватит. Ничего они не сломают. Наверное, – сомнительно произносит мама, наконец-то присоединяясь к нам.

– Посмотрим. Какие планы по возвращении в родные стены? – с нескрываемым любопытством интересуется мама, попутно накладывая братишке рис. Да, этот парнишка любит рис и может есть только его.

– С Миланой думаем смотаться в Диснейленд, погулять по Парижу, – произношу мечтательно, наблюдая, как солнце почти скрылось за горизонт. – Конечно же, с нянечкой.

– Не с няней, а телохранителем, – укоризненно поправляет отец, осуждающе на меня поглядывая. Да, он терпеть не может, когда я Алексея Андреевича называю няней. Хотя какой он Алексей Андреевич? Парню двадцать девять лет, а он вынужден везде со мной таскаться. Красивый падла, только вот обращаться к себе на «ты» запрещает, мол, не доросла девочка. А я только и жду, когда мне исполнится восемнадцать, может, хоть тогда, посмотрит на меня как на девушку, а на не объект, который надо охранять. Эх, поскорее бы прошло два месяца.

– Мам, пап, мы пришли, – двойняшки залетают на верхнюю палубу, громко смеясь, шумно садятся на свободные места и дружно налетают на еду.

Азартно переглядываюсь с родителем, после широко улыбаясь, обращаюсь к малым.

– Как успехи? – конечно, мне совсем неинтересно, что стало с игрушкой, меня больше волнуется победа.

– Пал жертвой храбрых, – бормочет Арсений, запихивая в себя ложку ризотто.

– В смысле? – отец ошарашенно смотрит на этих двоих, а мама лишь посмеивается, видно, что ее забавляет вся эта ситуация.

– Не прошел водные испытания, – спокойно поясняет непонятливым родителям Алиска.

– Я правильно понял, вы в ванну засунули электронного робота? – все так же под впечатлением интересуется папочка.

– Ну да. Слабенький он какой-то, – произносит сестренка, пытаясь дотянуться до тарелки с фруктами. Помогаю, переставляя тарелку ближе к ней и перевернув ладошку, ту самую, где созвездие, протягиваю ее открытую папе, вопросительно подняв бровь и ожидая выигрыш. Он смотрит на меня усмехаясь, качает головой и тянется в карман легких летних хлопковых брюк, где среди зеленных купюр отсчитывает мне двести долларов.

Довольно улыбаясь, забираю свой выигрыш и спускаюсь в кормовую часть. Сажусь на мостик, что наполовину уходит под воду, с блаженным удовольствием погружаю свои стройные загорелые ножки в водную гладь океана и устремляю взор в небо, наблюдая, как медленно ночь сменяет день.

– Вода холодная, заболеть хочешь, – Леша смотрит на меня укоризненно, прекрасно понимая, что его не могу ослушаться. Хватаюсь за серебристый металлический бортик и, подтянувшись, встаю на мостик, пинаю воду под ногами и создавая этим брызги. Про себя думаю, как он так тихо вынырнул, что я и не заметила, неужели замечталась?

– Послезавтра вылетаем в Париж. На неделю, – не оборачиваясь на него, произношу, поднимаясь по лестнице на палубу.

– Хорошо, – произносит холодным равнодушным голосом, медленно стягивая с себя водолазный костюм для дайвинга, и демонстрируя моему взору потрясающе красивое мужское тело. Его мышцы завораживающе перекатываются, а татуировка, что начинается на лопатке и плавно переходит на левое плечо кельтским узором, добавляет ему сексуальности. Я могу смотреть на него вечность, но только не тогда, когда он окатывает холодным взглядом. – Вячеслава Станиславовна, что-то еще? – вздрагиваю от холодного голоса и молча развернувшись, ухожу в свою каюту.

Засыпаю с нереальными мыслями, одна из которых гласит: «Ты будешь моим мужем!»

Конец