Текст книги "Не забудь меня (СИ)"
Автор книги: Татьяна Тэя
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
06
Утро будит меня первыми робкими лучами солнца. Вздыхаю и лишь глубже зарываюсь лицом в подушку. Не хочется вылезать из-под одеял, ну никак не хочется. Как здорово просто вот так поваляться в постели и помечтать. Вернее, вспомнить вчерашний вечер, перебрать в памяти приятные минуты, заразить саму себя надеждой. Стараюсь не питать каких-либо иллюзий, но всё во мне противится этой сдержанности, поэтому я просто заставляю её замолкнуть и начинаю думать о Лиаме. Вот мы пьём чай, вот он смотрит на меня ласково, с нежностью, его голос, его потрясающие руки, его волшебный сад – он словно оживил мою мечту, которой я с ним когда-то делилась. То, что он высадил его и вырастил, вселяло надежду. Он ведь помнил обо мне? Не забывал? Как и я ни на секунду не забывала о нём, несмотря ни на что.
Пятнадцать лет – вроде недавно, а вроде и целая вечность.
Мы встретились совсем молодыми. Я была разрушена – образно… буквально… он собрал меня по кусочкам. Моё тело. Мою душу. Я отблагодарила его единственным способом, которым может отблагодарить женщина, потерявшая всё. А влюбившись, испугалась. И себя, и нахлынувшего чувства вины. Тогда мне казалось, что я больше недостойна ни любви, ни этого мужчины. Мне хотелось лелеять свою боль, жить в капкане безумной потери. Поэтому я сбежала подальше, за океан.
Но женская природа такова, что мы не можем быть одни, нам нужно, чтобы нас любили, нам нужно кого-то любить. Подвернулся Аарон… а дальше… я нашла утешение в общении с детьми, ведь своих у меня уже никогда не будет.
Наконец, выбираюсь из постели и иду завтракать, а после запираюсь в кабинете, включаю лэптоп, и слова сами собой выплёскиваются из меня, складываясь в фразы, а фразы – в предложения. Идеи появляются легко, мысли текут свободно. Я не здесь, я где-то там, в мрачном лесу вместе с моим героем отбиваюсь от страшных сов с когтистыми смертоносными лапами, спасаю друзей, нахожу выход из тёмной чащи, а в финале сижу в домике на дереве и пью чай с крендельками и кексами, радуясь, что друзья со мной, и ожидая новых приключений, которые обязательно будут.
* * *
На следующий день я еду в деревню за продуктами, вечером должны прийти Лиам с Энтони, хочется удивить маленького мальчика чем-то вкусным. Застываю перед полками с детскими сладостями. Решаясь, меняю направление и иду в другой отдел – лучше сама что-нибудь испеку. Давно этим не занималась, вот, будет повод поколдовать на кухне.
Уже стою в небольшой очереди на кассу, когда до ушей долетают обрывки фраз. Невольно прислушиваюсь.
– Крайне любезный, но… я к нему и так… и сяк…
– И?
– И ничего. – Брюнетка около тридцати вскидывает руки в досадном жесте. Её подруга – явно ровесница – улыбается.
– А ты ещё попробуй.
– Так пробую… но не могу же я постоянно болеть. В конце концов, он обвинит меня в симуляции.
– Не думаю, доктор Керр слишком вежлив для таких обвинений. Выпишет тебе успокоительных капелек и всё, – подмигивая, она хлопает подругу по плечу. – Может, мне теперь попробовать, раз тебе не везёт? Негоже доктору так долго ходить в холостяках. Да и сын у него – просто прелесть, так бы и затискала этого маленького пирожка.
Обе хихикают.
– Погоди пробовать, займи очередь.
Девушки подхватывают пакеты и уходят, а я смотрю им вслед, глупо хлопая ресницами.
Это они про Лиама? Про моего Лиама? Моего? Что это за колющее, неприятное чувство? Ревность?
07
Прошлое
– Вот держи, – доктор Керр вручил Кэтрин выписку, которую она приняла из его рук и покрутила перед собой, до сих пор так и не понимая, что с ней делать. В итоге – пихнула в сумочку. – Если что-то понадобится, ты знаешь, где меня найти.
– Спасибо, – пробормотала она немного растерянно, потому что за стенами больницы был мир чужой и незнакомый, в который ей снова придётся возвращаться.
Потому что она уже привыкла к постоянному присутствию Лиама, вечно находящемуся на дежурствах в отделении. Он был на расстоянии вытянутой руки, их объединяли стены больницы, а теперь она словно съезжает от него в другой дом.
– Не спасибо, а повтори адрес, – мягко улыбнулся ей Лиам. – Ну же?
Кэтти послушно его произнесла и наклонилась застегнуть молнию дорожной сумки, где уместились все её скромные пожитки. Она не смела смотреть в глаза Лиаму, потому что боялась расплакаться от страха и обиды. Почему-то ей было обидно, словно он оставлял её, бросал на произвол судьбы, но это было не так.
– Мой дом в паре кварталов от тебя, – в который раз уточнил он, будто вторил её невесёлым мыслям, – от твоего жилья.
Кэтрин начинала жизнь заново. В Эдинбурге. В большом шумном городе. Вдали от прошлого. И без поддержки. Она выросла в шотландской глубинке и не принадлежала бурным мегаполисам. Но вот подумала, что раз уж рвать с прошлым, то навсегда. Потом в полумиллионном городе проще затеряться. Последнее, что ей нужно, чтобы Чарли нашёл её. Хотя, как ей казалось после многочасовых размышлений, он уже не будет искать её. Их история закончилась печально и трагично. В тюрьму Чарли точно не хотелось, в этом Кэтти была уверена. Не то чтобы она собиралась подавать на него, поэтому, как часто бывает, домашний тиран на деле оказался трусом. И больше не высовывался. Предпочитая вести тихую, неприметную жизнь, покуда в его сети не попадётся очередная жертва.
А ей… ей придётся нелегко. Тем более, возвращались кошмары. И что-то Кэтти подсказывало, что так просто она от них не избавится. Физические травмы затянулись, благодаря мастерству и умелой заботе Лиама, а душевные? Кэтти понимала, что ей предстоял долгий путь. Увы, в одиночестве.
Нет, конечно, доктор Керр обещал помочь. И уже отчасти выполнил задачу – нашёл ей квартиру, договорился со знакомой по поводу работы, чтобы на первое время у Кэтти был хоть какой-то доход, теперь вот подвозить её собрался до нового жилища. Она его даже не просила о сопровождении, он сам предложил.
– Пойдём? – спросила Кэтрин, напоследок окидывая взглядом палату, ставшую её домом на долгие недели. Её маленький безопасный мирок.
– Конечно, – кивнул Лиам и подхватил её сумку.
Кэтрин шла по коридору больницы с большой осторожностью. Ей всё ещё казалось, что один неверный шаг, и она рассыплется на части. Как сказал Лиам, её склеили по кусочкам. Она даже вдохнуть полной грудью боялась, её всё казалось, что сросшиеся рёбра не выдержат. Но доктор Керр уверил, что она сильнее, чем кажется.
Кэтрин очень хотелось, чтобы время тянулось подольше, пока они ехали в машине и выходили у трёхэтажного тёмно-коричневого здания в тихом районе. Скрипучая крутая лестница привела их на последний этаж. Лифта, как в большинстве старых городских домов, не было.
Лиам отпер дверь и отдал ей ключи с забавным детским брелком. Кэтрин подхватила болтающегося на длинной цепочке Микки Мауса и сжала в кулачке.
– Не уходи, – невольно вырвалось у Кэтти, которой было невыносимо от простой мысли остаться в одиночестве вот так сразу.
Лиам замялся и улыбнулся уголком губ.
– А я и не собирался, если честно. Думал, набиться к тебе в гости на чай. Кстати, к чаю уже все есть. Я вчера заполнил твой холодильник до отказа.
– Да? – брови Кэтти удивлённо взлетели вверх. – Не стоило, наверное. Во-первых, я много не ем, во-вторых, не хочу, чтобы ты тратился…
– Кэтти, – он выразительно посмотрел на неё и Кэтрин растаяла от звука собственного имени, произнесённого мягким вкрадчивым голосом.
О, это была совсем другая интонация. Она знала, как Лиам разговаривал с пациентами, когда хотел их успокоить, ведь сама была одной из них. От этой его новой интонации мурашки удовольствия пробежались по позвоночнику, а в центре груди заныло. И дело было вовсе не в недавно сросшихся рёбрах.
– Смелее, это теперь твой дом, – мягко подтолкнул её доктор Керр через порог и вошёл следом, мимолётно опустил ей на плечи ладони и тихонько сжал.
Кэтрин обвела взглядом безликую гостиную с зоной кухни, думая, что надо будет её как-то приукрасить, заглянула в приоткрытые двери, обнаружив санузел и спальню с широкой кроватью. Пока она осматривалась, Лиам уже разливал чай и устраивался на диване, приглашая её присоединиться.
Кэтти присела рядом и утонула в мягких валиках и подушках.
– Спасибо, я даже не знаю, как тебя отблагодарить. Чувствую себя никчёмной, если честно.
– Кэтти, мы уже сотню раз это обсуждали.
Она взглянула на него поверх чашки, думая, что ей несказанно повезло встретить его.
Следом пришло неприятное чувство, что это всё незаслуженно. Она попыталась прогнать его. Но противный голосок внутри подпевал, что сломанные игрушки не заслуживают счастья.
08
Продавец на кассе начинает пробивать мои покупки. Всё ещё под впечатлением от услышанного я невольно спрашиваю:
– Простите, а где офис местного доктора?
– Лиама Керра? – с улыбкой, будто бы всё понимающей, интересуется женщина. – У него кабинет на Кингсдейл-корт, а раз в неделю он принимает в больнице Ившем Коммьюнити.
– Спасибо.
Я спешу уйти из магазина, подальше от ироничного взгляда продавца. Наворачиваю круг по Бродвею и вижу указатель Кингсдейл-корт, машина замедляет ход, а палец застывает на рычаге поворотника.
– Нет, нет и нет, – решаю я и прибавляю скорость. – Ещё чего! Я не шпионить сюда приехала. Тем более, вечером мы встретимся.
Нельзя сказать, что за прошедшие годы я не вспоминала Лиама с отчаянием. Вспоминала, конечно. Иногда накатывало желание связаться с ним, но… что бы я ему сказала? Сейчас как никогда я готова ругать себя без перерыва за эту нерешительность. Тогда возможно было бы всё вернуть… а сейчас? Оно ему надо? А мне?
Мы взрослые люди. Мы слишком изменились. Наверное…
Так странно, ещё вчера я была полна надежд и впечатлений. Фантазий, даже можно сказать. О прошлом, которого никогда не было, и, наверное, о будущем, которого никогда не будет. Одно осталось неизменным – моя реакция на него. Когда-то я считала это проявлением благодарности, но нет… Прожив жизнь, повзрослев, набравшись опыта, могу сказать: это было из-за чего угодно, но не из чувства благодарности.
* * *
– Как вдохновение? Вернулось? – Голос Риз в трубке кажется мне элементом какой-то чужой жизни. – Да, я пишу… пишу… и иногда не могу остановиться. – Здорово, – хмыкает Риз, – так и знала, что Вустершир на тебя благотворно подействует. – Да, как в сказку попала. – Может, ты не только последнюю книгу закончишь, но ещё и новую начнёшь? – Кто знает, всё возможно, – не отрицаю я. – Как местные? Не обижают? – с усмешкой спрашивает она. – Нет, все тут крайне дружелюбны. – Говорю «все», но думаю, конечно, только про Лиама. Затем к столу и помешиваю ложкой тесто. Рука соскальзывает, и металлическая ложка громко стучит о край посуды.
– Ты там, что, готовишь? – прерывает меня догадливая Риз.
– Ага. Пеку.
– Печёшь? У тебя, что, гости?
– В точку.
– Расскажешь? Кто он?
Не удержавшись, я нервно хихикаю.
– А что сразу он-то?
– Ну, – выдыхает в трубку мой агент. – А я, что, ошибаюсь? – бьёт вопросом на вопрос.
– Не он… они, – поправляю я.
– Они? Ты меня удивляешь!
– Пока без подробностей, – отрезаю я, решая ничего не говорить.
Риз, посмеиваясь, желает мне повеселиться, а я включаю духовку и обрываю звонок.
* * *
– Сюда? – Я примериваю рисунок на дверцу холодильника.
– Ага, – четырёхлетний мальчишка отхлёбывает чай и тянется за кексом. – Мне ведь можно ещё кусочек?
– Конечно. – Подхожу к столу. – Это волшебный кекс, прямо из сказки, по рецепту Джима.
– Правда? – любознательные зелёные глаза с удивлением смотрят на меня.
– Тот самый? – Тот самый, – подтверждаю с улыбкой.
Тони начинает жевать с особым рвением.
– Обалдеть, – говорит с набитым ртом. – Значит, я стану таким же храбрым, как и Джим?
– Ну, дело тут не только в кексах, но он придаст тебе сил, это точно.
Не удержавшись, я ерошу ему волосы и ловлю взгляд Лиама. Тот поспешно переводит его на рисунок. Детские художества – это способ общения, на бумаге оказывается всё, что ребёнок чувствует и видит. Этакая речь. И Тони рассказал мне, что я ему понравилась. Он изобразил меня в саду у дома, а рядом – малыша Джима с палкой, которая, по-видимому, на самом деле являлась мечом. Вдали поместились ещё две фигуры – одна побольше, другая поменьше – это они с Лиамом. Вот так он нас всех объединил.
– Давно не бывал в Солнечном Уголке, – заговаривает Лиам, обводя взглядом кухню. Милые цветастые занавесочки на окнах и вместо дверец шкафчиков создают атмосферу сельского уюта. – Как тебе здесь?
– Нравится, даже очень, – признаюсь я, ладонями обнимая большую белую чашку. – Здесь так спокойно. Кажется, вдохновение возвращается.
– Как ты вообще начала писать? Я помню твою любовь к сочинительству. Но одно дело рассказывать на ходу, следуя за воображением, а другое – переносить фантазию на бумагу.
– Ох. – Я опускаю взгляд, не понимая, говорить ли начистоту или рассказать общую версию, которой я обычно придерживаюсь. – Сначала это был просто способ пережить горе, – решаюсь я, – так психолог посоветовал. Постепенно меня увлекло. Я поняла, что действительно хочу этим заниматься и мне это действительно нравится. Дети полюбили придуманные мной истории.
– Прости, – шепчет Лиам с досадой и некоторой неловкостью. – Мог бы и сам догадаться.
– Нет-нет, всё хорошо, – поспешно перебиваю я. – Я как садист со стажем. Знаешь, какая у меня любимая часть «работы»? – Он разводит руками, а я улыбаюсь уголком рта. – Общение с детьми. Мне нравится встречаться с моими маленькими слушателями, читать им вслух. Я опустошена, но и одновременно с тем на небывалом подъёме после этого.
Мы смотрим друг на друга в упор. Я знаю, что он знает и понимает, в его глазах отражается та самая давняя боль за меня, и я, не выдерживая, отвожу взгляд.
09
Прошлое
– Привет, а можно мне чашечку кофе? – спросил Лиам.
– Конечно, тебе здесь или с собой?
Лиам с тяжким вздохом посмотрел на наручные часы.
– С собой, – печально заявил он.
– Совсем времени нет?
– Совсем, – подтвердил доктор.
Кэти мягко улыбнулась и направилась готовить для своего дока бодрящий напиток.
– А я для тебя разрисовала стаканчик, – бросила она через плечо.
– Правда? А что там на этот раз?
Разрисовывание стаканчиков уже стало доброй традицией.
– Мечта, – протянула Кэтрин.
Вот уже пару недель она работала в кофейне, куда попала благодаря Лиаму. Он то и дело заглядывал к ней днём в перерывах, иногда они обедали вместе, порой Кэтти приглашала его на ужин.
Это в знак благодарности, – уверяла она саму себя, хотя в глубине души знала, что хоть её благодарность и была безмерной, не одна она являлась причиной её желания видеть этого мужчину почаще.
– Как ты себя чувствуешь? – Лиам не мог не задать этот вопрос.
Кэтти улыбнулась своему отражению в металлическом корпусе кофе-машины.
– С каждым днём всё лучше. Поверь, мне перестало казаться, что я рассыплюсь на части. Я вовсе не такая хрупкая.
На самом деле, в её словах был призыв: мол, обними меня, и я не распадусь на молекулы. Иногда Кэтти казалось, что Лиам хотел… очень хотел это сделать. Обнять не как друг, а как кто-то больший. Порой она ловила на себе его взгляды, которые нельзя было отнести к категории профессиональных. Но почему-то он сдерживался.
Может, это было из-за того, что он отчасти знал, что она перенесла. Хотя Кэтрин не рассказывала ему всей правды.
А может, – подначивал противный голосок внутри, – ему не нужна испорченная другим мужчиной женщина, с которой и семью-то не заведёшь.
Кэтти гнала эти мысли, как могла, но они то и дело возвращались. Особенно ночью, когда она просыпалась посреди очередного кошмара и тянулась к телефону позвонить Лиаму. Даже брала телефон в руки, но так и не решалась набрать номер.
– Шедевр, – оценил Лиам, разглядывая колокольчиковое поле, которое она изобразила на простом белом бумажном стакане. – Вот бы сейчас туда.
– Ты читаешь мои мысли.
Кэтти всё-таки немного скучала по сельской местности, и тут было лишь два исхода: либо она примет город, либо город примет её, а дальше они будут разбираться совместно.
Лиам с благодарность принял из рук Кэтти стакан с кофе.
– Провожу тебя до двери, – улыбнулась Кэтрин. – Всё равно сейчас посетителей нет.
В кофейне и правда было пусто. Основная масса народа прибегала вечером после работы и перед ней. Вообще Кэтти отдыхала душой на этой работе. Она творила, отвлекалась от грустных мыслей, общалась с посетителями и потихоньку оттаивала.
– Пожелание, мистер Керр? – кивнула она на бокс с короткими записочками, которые тоже сочиняла сама.
Он стоял на узкой стойке у выхода, и посетители любили получать небольшие пожелания-предсказания перед уходом.
– Обязательно.
Лиам взял сложенную несколько раз бумажку с самого верха, кивнул Кэтти и собирался, было, уже выйти за дверь, когда Кэтрин его остановила.
– Не хочешь сразу прочитать? – спросила она, смотря на дока большими блестящими от эмоций глазами.
– Почему бы и нет, – согласно кивнул Лиам и развернул бумажку.
– Прочитаешь вслух?
– Да, тут написано… Поцелуй – это то, что вы не можете подарить, не приняв, и принять, не подарив.
Лиам бросил на Кэтрин быстрый взгляд, потом посмотрел на её губы, потом снова в глаза и обратно. Искушение было слишком велико. Его тянуло к ней магнитом, но он боялся напугать Кэтти своими действиями.
– Время, – произнёс её манящий рот.
– Что? – на автомате переспросил Лиам.
– Время получать и принимать подарки.
После этих слов ему ничего не оставалось, как отставить кофе в сторону и потянуться к Кэтрин, чтобы обнять её. Отвести прядку тёмно-русых волос её за ухо и скользнуть пальцами по горящей щеке. Кажется, Кэтти сама была в шоке от своей дерзости.
Его маленькая храбрая Кэтти.
Очень медленно он наклонился и прижался губами к её губам. Сладким и мягким. Податливым и приветливым. Открывшимся навстречу его ищущему языку. Одна рука Кэтти легла ему на грудь, вторая обвила шею, словно Кэтрин боялась, что он передумает и отстранится. Но Лиам лишь крепче сжал её в объятьях и углубил поцелуй.
Как хорошо, что в некоторых делах Лиам вполне предсказуем, – между делом подумала Кэтрин. – Например, в таких как привычка всегда брать верхнюю записку из коробки.
10
Тони допил свой чай с кексом и уже топчется у двери на задний двор.
– Можно мне туда?
– Конечно, только там настоящие заросли, – предупреждаю я.
– Так это ж круто! – восклицает маленький мальчик и выбегает из дома, с радостным криком бросаясь в высокие кусты вдоль забора, внутри которых получилось что-то вроде лабиринта, вероятно, чем-то таким они и являются для детского воображения. – Хорошо. – Я всё ещё погружена в свои мысли и замечаю, что Лиам не понимает, к чему относится мой комментарий.
– Хорошо, что вы живёте за городом, хорошо, что у мальчишки есть… будет детство. Вот так и должны расти дети. Вольными. На природе. А родители запирают их в каменные городские коробки. Водят в парк и на площадки, окружённые автомобильными стоянками. А потом жалуются, что у детей, видите ли, нет воображения.
– Ты же сама выросла в сельской местности, поправь, если ошибаюсь?
– Не ошибаешься. Я сейчас будто в детство вернулась. Не хочу уезжать в Вашингтон. – Признание само собой выскакивает из меня, я пугаюсь и встаю со стула, ухожу к открытой двери, чтобы Лиам не видел моего лица. На нём наверняка застыла смесь из боли и досады. Внезапно на плечи мне опускаются тяжёлые горячие ладони. Они жгут даже сквозь одежду, но у меня не возникает мысли стряхнуть их, наоборот, не хочется двигаться, так бы и стояла. Если б мгновение могло длиться дольше!
– Ты совсем не изменилась, – выдыхает Лиам, и я чувствую, как шевелятся волосы у меня на затылке. Я забрала их в высокий небрежный пучок, оставив шею незащищённой. Понимаю, что его губы совсем близко, при желании он мог бы наклониться и прижаться ими к выемке между тонкими косточками. От одной этой мысли меня охватывает дрожь. Наверное, Лиам её чувствует.
Я жду… жду, но ничего не происходит.
– Что ты, столько лет прошло, – наконец, заговариваю я. – Я теперь совсем городская.
Он аккуратно разворачивает меня лицом к себе, я послушна в его руках.
– Но с воображением у тебя до сих пор всё в порядке.
Ох, знал бы он, насколько в порядке! Что я тут себе секунду назад навоображала! Улыбаясь, я высвобождаюсь из его рук и отхожу в сторону.
– Может, сходим поужинать завтра… послезавтра? Когда ты можешь? Ты уже исследовала Бродвей? Хочешь, проведу экскурсию? – Предложения внезапно сыплются на меня, как из рога изобилия.
– Ужин? Почему бы и нет. – Стараюсь слишком не демонстрировать свою радость.
Остаток вечера мы проводим втроём в гостиной. Я читаю Тони отрывки из новой книги, он активно вовлечён в процесс, иногда сам додумывает концовку, делает предположения, его пытливый ум никак не хочет спокойно дожидаться развязки. Наконец, он утомляется и засыпает, Лиам уносит его на руках в машину, и они уезжают, а я возвращаюсь в гостиную, выключаю свет и долго сижу на скамейке перед домом, вспоминая прошедший день, наблюдая, как солнце медленно уплывает в закатный сумрак. Потом возвращаюсь в дом и сажусь за лэптоп.
* * *
Следующим днём мне звонит Риз, она просто захлёбывается от восторга.
– Шедевр! Тот кусок, что ты прислала ночью просто шедевр. Это будет лучшая твоя история из всех.
– Ой, да ладно тебе, – отмахиваюсь я.
– Нет-нет, ничего не ладно. Элли уже оценила, даже подружке пересказала. Обе теперь с нетерпением будут ждать печатную книгу с картинками. Ты же знаешь, как важны картинки. Хвала небесам, у нас отличный иллюстратор.
Риз села на своего любимого коня и понеслась вперёд, лопоча о делах и около рабочих темах.
– Знаешь, я может быть ещё правки внесу, – аккуратно замечаю я.
– Вноси, – уверенно соглашается мой агент. – Если выйдем за привычный объём, ничего страшного. Согласую. Ну, ладно, тебе же хорошо отдыхается, я права? Раз вдохновение вернулось?
– Д-да… – аккуратно замечаю я, даже не понимая, готова ли я говорить с ней о Лиаме или нет. – Тут чудесно и… знаешь, как-то заработалось… само собой, – мнусь я.
Мы немного болтаем, а потом я сажусь за работу, ведь вечером у меня свидание с местным сельским доктором. Мысли всё никак не идут в голову, я слишком взбудоражена, поэтому, немного помучавшись, закрываю лэптоп и, думая, чем бы заняться, решаю съездить в деревню. Необходимо движение, ведь до вечера я просто изведу сама себя этим ожиданием.
В Бродвее брожу по сувенирным магазинчикам, покупаю милые безделушки на память, захожу в кафе и выбираю место у окна, чтобы смотреть за проходящими людьми. Мне нравится этот неспешный ритм. В Вашингтоне и Лондоне не жизнь, а сплошная беготня, в провинции время замерло, а для меня – даже словно вернулось на много лет назад, только не в горестные моменты, а в светлую радость.
Я рано вышла замуж, но не за того человека. Не тем он оказался уже позже. Вначале ведь я считала его что ни на есть тем самым – военный, старше меня, такой статный и представительный. День, когда он впервые поднял на меня руку, я не забуду никогда. Выросшая в любви и заботе, сельская наивная девочка, я доверяла близким людям. Но этот человек предпочитал унижать самым постыдным образом, а потом извиняться, попутно топя отвращение к самому себе в бутылке. Даже моя беременность не остановила его. Силы сбежать от домашнего тирана у меня нашлись, но сил жить после потери ребёнка не было. Мне хотелось закрыть глаза и больше никогда не просыпаться. Я искала спокойствия. Тогда мне казалось, что существует только лишь один выход – шагнуть в пропасть, и боль утихнет.
Но боль вернулась в тысячу раз сильнее: физическая, острая, не проходящая. И, как ни странно, она помогла оттеснить душевную, помогла мне выжить.
Лиам Керр залатал меня, поставил на ноги, нас потянуло друг к другу. Это случилось так естественно. Но я не могла жить в городе… в стране… в окружении людей, где всё напоминало о прошлом.
