Текст книги "За Ореховой горой"

Автор книги: Татьяна Софронова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава 4

Утром Юлька с трудом разлепила глаза, почувствовав на своем лбу теплую мамину ладонь.

– Господи, как ты нас ночью напугала! У тебя болит что-нибудь?

Юлька отрицательно помотала головой, отметив темные тени под мамиными глазами. Не спала, видимо, из-за нее.

– Месячные, может, должны начаться? – продолжала допытываться мама.

– Нет! – Юлька терпеть не могла таких интимных вопросов.

– Дома тебя сегодня оставить?

– Нет, в школу пойду, – Юлька нехотя откинула толстое одеяло, – У меня последние три дня остались на исправление двоек по географии.

На кухне за столом вся семья ела рисовую кашу. Бабушка поставила перед внучкой тарелку.

– Как ты себя чувствуешь? Может быть, дома сегодня останешься? Смеряй-ка температуру, – баба Катя, не дожидаясь ответов на вопросы, подняла Юлькину руку и вложила ей под мышку холодный градусник.

– Нет. Пойду в школу! – упрямо повторила Юлька, ковыряя ложкой в тарелке, и вполголоса добавила: – А то Гоше слишком скучно без меня будет.

– Может, хватит уже свой характер показывать? – сразу вскипела мама. – Мне уже надоело выслушивать бесконечные жалобы на тебя. Почему ты не отвечаешь Игорю Степанычу на уроках? Учишь ведь!

Мама с недавних пор взяла на особый контроль Юлькину подготовку домашних заданий по географии.

– Он недостоин моих ответов, – сказала Юлька.

Отец аж кашей от смеха подавился.

– Гоша, конечно, старый прохвост, – сказал он, прокашлявшись, – когда он в колхозе парторгом работал…

– Ну, давай еще масла в огонь подливай! – оборвала его воспоминания мама.

Юлька достала градусник.

– Нет у меня температуры.

И вышла из-за стола, оставив кашу почти нетронутой.

География была первым уроком. Юлька вошла в кабинет, Ракитин, мельком взглянув на нее, отвернулся к окну.

– Кто дежурный? – спросил вечно жизнерадостный Мишка Кудрин, – Гоша сказал карту России повесить.

– Я вчера дежурила, – сказала Людка Рыкова, – сегодня Столбова.

Юлька развернула большую, потрепанную на сгибах, физическую карту России.

– Маринка, помоги, пожалуйста, – попросила она подругу, – берись с той стороны.

Уже звенел звонок, в коридоре слышался голос Игоря Степаныча. Девчонки быстро прикрепили карту и сели на места. Учитель вошел в класс. Все встали. Вдруг Маринка негромко ойкнула. Юлька проследила за ее испуганным взглядом и увидела, что карта висит вверх ногами…

– Садитесь!

Гоша раздал тесты. Юлька решила выполнить их правильно. Помогла сидевшей рядом Маринке. Показала на пальцах номера правильных ответов Мишке Кудрину.

Игорь Степаныч собрал тесты и начал степенно излагать новый материал. Тема «Главные речные системы России». Ученики записали в тетрадях. Учитель взял в руки указку.

– Одна из самых крупных рек России – это Волга. Вот она.

Михеев ткнул примерно в то место на карте, где должна была быть Волга.

– Ее протяженность составляет… – Игорь Степаныч поглядел на карту поверх очков, отступил на шаг назад и целиком осмотрел перевернутую вверх тормашками Россию.

– Кто это сделал? – глухо спросил учитель.

– Столбова, – ответил Ракитин.

Игорь Степаныч, не глядя на Юльку, показал пальцем на дверь.

Юлька жалостливо протянула: «Я нечаянно».

– Выйди!

Она тяжко вздохнула, собрала с парты вещи и вышла.

В коридоре было полутемно и пусто. Юлька почувствовала, как слабость вновь охватывает ее и начинает кружиться голова. Она доплелась до банкетки и легла, подложив под затылок пакет с учебниками. Банкетку покачивало, как утлую лодочку. Узелок бы еще в руки и звездное небо над головой – была бы ежиком, плывущим вниз по туманной реке…

Только бы никто не пришел и не увидел ее в таком жалком состоянии!

Из классов доносились голоса учителей. В русском нравоучительным тоном вещала Галина Еремеевна. В биологии Светлана Генриховна, Юлькина классная руководительница, распекала кого-то из учеников. В математике было тихо. Контрольную, что ли, мама проводит? В географии… реки России изучают.

Как же все надоело! Умереть бы прямо тут на лавке в коридоре. Интересно, Гошу посадят или нет? Юльке живо представилось, какая суматоха возникнет, когда на перемене обнаружат ее бездыханное тело.

– Юль, ты чего тут?

Юлька от неожиданности вздрогнула. Перед ней стоял физрук. Вот что значат импортные кроссовки. Можно передвигаться совершенно бесшумно.

– Выгнали… – со вздохом ответила Юлька и села. Физрук пристроился рядом. – А у вас что, урока нет?

– Да, начальную школу на медосмотр забрали. Не могли вчера сказать. Я б поспал подольше, – Петраков сладко зевнул и потянулся, попутно потрепав ладонью Юлькины волосы.

Она слегка смутилась, но даже не попыталась отодвинуться.

– Игорь Степаныч выгнал? Что у вас с ним за война? – полюбопытствовал Сережа.

– Я просто один раз слепила очки на уроке. Он и психанул. На географию перестал пускать. Извиняться заставил.

Физрук с интересом слушал сбивчивый Юлькин рассказ.

– Я бы, может, и извинилась тогда, если бы он все маме не слил. Директору еще нажаловался. – Юлька вдруг ясно поняла, что она сильнее Игоря Степаныча. Он боится ее и потому ищет помощи у других. У женщин! Позор!

Сережа с улыбкой смотрел на взъерошенную, раскрасневшуюся Юльку. Она походила на молодого бойцового петушка. Он молча пожал ей руку и ушел. Юлька растерянно поднесла ладонь к лицу. Классный у него одеколон. То ли хвоя, то ли полынь…

Вскоре прозвенел звонок.

Глава 5

Наступили осенние каникулы. Впервые за всю жизнь у Юльки вышла «двойка» в четверти. Если честно, это мало волновало ее. Она-то ведь знала, что это не за знания, а совсем по другим причинам. На уроки к Игорю Степанычу она уже больше и не порывалась зайти. Шансов что-либо исправить не было. Ну и черт с ним. И без него можно географию выучить. По учебнику. Не дура ведь. Еще бы других эти оценки не волновали, было бы вообще хорошо. А то классная завела: «Вы совсем уже скатились. Делать ничего не хотите. Одна отличница была, и та двоечницей стала». Как будто не знает, что это Гоша виноват во всем. Мама тоже зря переживала. Она, судя по всему, не знала, кому мозги вправлять – дочери или коллеге. Дочери, конечно, легче.

На каникулы приехал Юлькин старший брат Костя. Он учился в райцентре на автомеханика. Косте летом родители купили мопед, и все свободное время он проводил с ним. Разберет – соберет, измарает – помоет.

Юлька с утра вертелась возле брата на улице.

– Давай прокатимся, а? – упрашивала она Костю.

– Тормоза слабые, подтянуть надо, – отвечал ей брат, деловито перебирая в коробке гаечные ключи.

– Ну, подтяни и прокати. Ну, пожалуйста, – канючила Юлька.

На крыльцо вышел отец:

– Идите, одевайтесь потеплее, сейчас поедем на наши поля. Там, где покосы будут, надо окраины почистить от кустов.

– Ура!!! – обрадовалась Юлька и помчалась одеваться.

На папином мотоцикле разместились мама с Анькой, а Юльке брат позволил-таки усесться позади него на чистенький мопед.

Они выехали за ворота и покатили по шоссе. Потом свернули на полевую дорогу, которая была уже прихвачена первыми морозами. На задубевших кочках мопед подбрасывало. Юльке было весело.

Поле закончилось, дорога спустилась в ложбину. Мотоцикл и мопед друг за другом промчались по ручью с галечным дном, взметывая задними колесами целые фонтаны брызг. Дальше дорога шла на Ореховую гору. Подъем был довольно крутой, папин «Урал» легко с ним справился, а вот Косте на середине пришлось остановиться. Мопеду было не под силу вывезти двоих человек. Юлька слезла и пошла пешком, брат повел мопед рядом.

– Есть нынче орехи? – спросил у сестры Костя.

– Были. Мы с папой собирали. Вон там, повыше.

Юлька с Костей поднялись на самую вершину холма, сплошь заросшего липами, кленами, орешником и шиповником. Брат бережно поставил мопед под кустом лещины и стал нагибать ветки. Листья уже почти полностью облетели, подсохшие розетки орехов были хорошо видны, но от малейшего прикосновения они срывались в жухлую листву. Юлька собирала их себе в карманы. Костя разгрыз пару орехов и плюнул. Ядрышки совершенно не выковыривались.

– Сушить надо на печке, – сказал брат и тоже начал набивать карманы.

С Ореховой горы открывался чудный вид на поселок. Под неярким ноябрьским солнцем Раздолье казалось особенно уютным и маленьким. Вдоль извивающейся дороги стояли крошечные домики, великанами среди них выглядели старые тополя с растопыренными сучьями. Четыре пруда по разным сторонам села поблескивали свежим льдом. Сплошные крыши колхозных гаражей, школа, сельский клуб – все отсюда казалось очень милым и родным. Во многих домах топились печи, дым тонкими струйками уходил в небо.

– Ладно, поехали, а то папа ругаться будет, – закончила созерцание Юлька.

* * *

Часть полей братья Столбовы успели вспахать до заморозков. Юльку с Костей основательно протрясло на дороге, пересекающей пашню. На покосе мама вручила Юльке секатор, папа дал Косте топорик, и они все вместе стали вырезать ивняк, растущий по окраинам луга. Анька во все горло распевала частушки, не особенно нравившиеся родителям:

Во саду ли в огороде

Бегала милиция,

Поднимайте девки юбки –

Будет репетиция.

Трактор пашет, трактор пашет,

А труба резинова.

Папка с девками гуляет,

Мамка рот разинула.

Закончилась работа застольем. Стола, правда, не было. Мама прямо на траве клеенку расстелила. Юлька с удовольствием пила чай из старого термоса, ела хлеб с мясным рулетом. Отец, с дымящейся кружкой в руках, стоял, прислонившись к мотоциклу. Широким жестом он показал на окрестные поля:

– Представляете, ребятишки, это всё наше! Эта земля теперь будет нас поить и кормить!

Дети, следуя глазами за движением его руки, оглядели пустые поля, обрамленные по далекому горизонту лесами.

– Ох, Паша, не надорваться бы вам на этой земле… – с сомнением произнесла Татьяна Столбова.

Юльку задело за живое неверие матери в такое очевидное счастье, и, чтобы не испортилось настроение у отца, она подошла к нему и стала расспрашивать, где и что будет посеяно весной. Отец показал, где будет овёс, где рожь, где ячмень, и даже гречиха.

– Свою кашу есть будешь, – сказал отец, – а пчелы гречишный мед понесут. Полезный, спасу нет!

Перед тем, как отправиться в обратный путь, мама дала Косте четкие инструкции насчет спуска с горы: строго пешком, а мопед рядом! Потому брат остановился на вершине холма.

– Слезать? – спросила Юлька с надеждой на отрицательный ответ.

– Сиди, – коротко ответил Костя.

Они начали спускаться. Мопед тут же понесло. Ни тормоз, ни Костины длинные ноги не могли сбавить скорость. Юлька ахнуть не успела, как уже сидела в ледяной воде ручья, а брат с мопедом лежали впереди на дороге. Заднее колесо крутилось, как в глупом боевике.

– Костя, ты живой? – закричала Юлька.

– Живой. Что со мной будет? – ответил брат, вылезая из-под мопеда. – Блин, ногу обжег о трубу. Никому не говорить! Понятно?

– Понятно, – сказала Юлька, выливая из сапог воду. – Холодно-то как!

– Ой, высыпалось всё, – спохватилась она, ощупывая карманы и провожая взглядом быстро уплывающие орехи. – Поехали скорей домой.

Однако сколько ни дергал Костя педаль, мопед не заводился. В низину из-под ольховых зарослей потихоньку вползали синие сумерки. У Юльки по спине забегали мурашки, зубы начали мелко постукивать. Когда они с братом вышли на открытое всем ветрам поле, мокрые штанины сразу заледенели и стали тонко похрустывать на сгибах. На стремительно темнеющем небе прорезались первые звезды. Костя время от времени останавливался, безуспешно пытаясь оживить мопед. Юльке казалось, что у нее в теле не осталось ни одного теплого уголочка, и от этого ощущалась полная гармония с холодным ноябрьским миром. К дому она подошла абсолютно закоченевшей.

Косте здорово попало от родителей за спуск с горы, а сестра даже ничего не смогла сказать в его защиту – губы совсем не шевелились. Испуганная мама стянула с нее сырую, а точнее, ледяную одежду, натерла эвкалиптовой мазью и укрыла старым верблюжьим пледом. Бабушка заварила сушеной малины, намешала в стакане с медом. Юлька вытянула с полки толстую книгу и начала читать, прихлебывая темный напиток.

Пришла Анька и заглянула на обложку:

– Опять свою Джейн Эйр! Ты ее уже раз десять читала. Поиграй лучше со мной в магазин.

– Ответ отрицательный, – невозмутимо сказала Юлька.

– Я тогда песни петь буду, – заявила Анька.

– Получишь!

– А тебя наругают, если ты меня обидишь…

– Отвяжись лучше!

Анька встала в артистическую позу и, имитируя игру на гитаре, запела дурным голосом: «Синьорита, я влюблен, о-о-о-о-о. Увезу вас в дальний край, о-о-о-о-о-о. Джена Эйра, о-о-о-о-о».

Юлька вскочила с дивана, Анька помчалась на кухню к бабушке.

– Бабушка! Дай ей какое-нибудь занятие, чтобы она меня не доставала! – горячо попросила старшая внучка.

Бабушка положила перед Анькой чистый лист бумаги и насыпала на него пшенной крупы.

– Помоги мне, Анечка.

Анька недовольно начала перебирать пшено. Юлька незаметно для бабушки показала сестре язык и ушла читать.

Джейн Эйр.

* * *

Юлька перевернула последнюю страницу книги далеко заполночь. Весь дом уже спал. Она выключила маленькое бра, уютно завернулась в одеяло и почти мгновенно провалилась в сон.

И вот она уже стоит в своей белой ночнушке, с вышитыми вокруг горловины фиалками, на какой-то тропке среди скал. Огромные звезды светят ей прямо в глаза. Юлька прикрывается рукой от их яркости.

Или это не она, а Джейн Эйр?

Куда ей идти? Где ее дом?

Вдалеке слышится ласковый голос Сергея Сергеича: «Джен! Джен!».

Юлька, спотыкаясь, бежит по каменистой тропе на его зов. Но, оказывается, она здесь не одна! Кто-то преследует ее, тяжело дыша над самым ухом. Юлька бежит слишком медленно, ватные ноги совсем не слушаются. Чьи-то руки властно обхватывают ее сзади: одна рука ложится на грудки, обтянутые тонкой тканью ночнушки, другая – на живот. Юлька замирает от сладкого ужаса. Мужчина прижимает ее к своему телу, жадно целует шею и тянется к губам. Юлька открывает глаза и видит лицо… географа. Отталкивает его, кричит, но не слышит своего голоса, отчаянно вырывается из его рук, скидывает на пол одеяло вместе с Харговендом и, наконец, выныривает из тяжелого сна. Сердце бешено колотится.

Глава 6

Юлька проснулась поздно. Солнце уже насквозь просвечивало лимонно-желтые шторы с яркими полосами маков и васильков. Она сонно улыбнулась и с удовольствием потянулась всем телом. С кухни сладко пахло выпечкой. Как же здорово, что иногда случаются каникулы!

Вдруг перед глазами всплыл ночной кошмар, яркость утра сразу поблекла.

Географ прижимал ее к себе.

Что к чему?!?! Как такое вообще могло прийти ей в голову?! Даже во сне. Фу!

Лучше бы Сергей Сергеич…

О боже! Какие дурацкие мысли!

Вставать! Одеваться! Гулять!

На улице раздавались веселые крики ребятишек. Хлопнула входная дверь. Громогласная Анька попросила у бабушки чего-нибудь вкусненького, заглянула в комнату сестры:

– Эй, сонная тетеря, пойдешь с нами в поход? Мы – за речку. Знаешь, какой лед уже крепкий! И Костя с нами, кстати!

– Идите, – Юлька лениво махнула рукой, выпроваживая сестру из комнаты, – Я, может быть, потом приду. А, может быть, и нет.

– Ну и ладно. Лежи, толстей дальше!

Анька успела захлопнуть дверь до того, как в нее прилетела подушка.

Бабушка расстаралась для внуков: напекла картофельных шанежек, с красиво защипанными краями, сделала в печи большую миску топленого молока. Юлька очень любила все это.

Баба Катя села напротив внучки за стол, сняла платок, в котором ходила по кухне все утро, пока готовила. Бабушка когда-то была модницей, даже волоски на ногах выжигала свечкой. На старых фото у нее всегда была идеально уложена прическа, а на платьях, обхватывающих тонкую талию, не было ни единой лишней складки.

– Как здоровье-то твое? – спросила она у Юльки, – Горло не болит после вчерашнего купания?

– Нормально все, – бодро ответила Юлька, – Ерунда только всякая снилась.

– Еще позже спать ложись, так не то приснится, – бабушка укоризненно покачала головой.

– Книжка интересная была.

– Дочитаешь вот по ночам, глаза испортишь. Я так жалею сейчас, что вязала в потемках. Танюшка, мать твоя, уснет, я лампу прикручу и скорей за крючок. Ой, сколько перевязала: и скатерти, и шали, подзоры на простыни, занавески, – всего не перечислить. Много заказывали тогда. Жить-то надо было. Одна дочку подымала…

Юлька слышала все эти рассказы уже тысячу раз, и вообще, перед ее глазами стояли непонятные ночные картинки, поэтому она чмокнула бабушку в щеку в благодарность за вкусную еду и поспешила на улицу.

Юлька вышла на крыльцо. Солнце ослепительно било в глаза. Прямо, как ночные звезды… Она зашла в мастерскую и сняла с гвоздика большой папин бинокль. Сходить-таки за речку? Почему-то совсем не хотелось сегодня бегать с малышней…

Снега еще почти совсем не было. Пожухлая трава, коричневые заросли таволги, сухие корзинки пиканов – все покрылось игольчатым инеем.

Юлька с опаской ступила на лед неширокой речки со странным названием Амзя. Папа говорил, что километров через двадцать ниже по течению, река становится широкой и глубокой из-за множества притоков – маленьких речушек и лесных ручьев. Лед был абсолютно прозрачный. На дне медленно качались водоросли.

После речки тропинка пошла в гору.

Компания выбрала себе место на поляне, окруженной старыми ёлками.

Юлька спряталась за смолистым стволом и, ощущая себя разведчиком, достала бинокль.

На краю поляны горел костер. Ребятишки гоняли мяч. Костя косым ударом запнул его в кусты, оттуда вдруг выскочил большой рыжеватый заяц. Он в два прыжка пересек поляну и нырнул в высокие заросли папоротников.

Второклассник Витька упал на одно колено, прицелился и выстрелил ему вслед, как будто из ружья:

– Ты-дыщь!

– Попал! – крикнул Толик, – пойдемте шкуру обдирать!

Ребятишки понеслись за зайцем.

Вскоре Юльке надоело наблюдать за этими играми, и она отправилась бродить по осеннему лесу. Сколько, оказывается, еще грибов наросло с тех пор, как они тут в последний раз ходили с корзинкой. Жаль, что теперь они уже насквозь промороженные. Юлька набрела на куст бересклета, украшенный яркими коралловыми подвесками с блестящими черными семечками посередине. Сорвала две висюльки и вставила их в свои серебряные сережки.

Граница между полем и лесом заросла березами. Приземистое старое дерево стояло на пригорке над речкой. Юлька залезла на березу довольно высоко, пока ветки под ногами не начали гнуться. Устроилась поудобнее и вытащила из футляра бинокль. Навела его на свой дом.

Бабушка на крыльце встряхивала коврик. Харговенд грелся на солнце, растянувшись на перекладине чердачной лестницы.

Потом перевела взгляд на дорогу. Две фигурки, похожие на Маринку и ее маму, шли к центру поселка. За ними трусила маленькая пегая собачка.

Потом Юлька посмотрела на далекую школу и на дома позади нее. Где-то там живет Сергей Сергеич. Интересно, чем он занимается в каникулы? Спортом, наверное…

Потом Юлька повернулась в сторону леса, где ребятишки жгли костер, и увидела вдруг вместо одного столба дыма – два! Причем один из них валил прямо из огромной елки. Юлька махом слетела с березы, едва попадая ногами на ветви, и понеслась к поляне.

Вся компания скакала под елкой. Анька хотела сделать жвачку из смолы, как не раз делал папа, и подожгла ее прямо на дереве. Огонь быстро поднимался вверх. Анька хлестала по горящему стволу шерстяной сиреневой косынкой. Пацаны бестолково махали ветками. Костя кричал:

– Землей закидывать надо! – и взрывал ногами замшелую почву между еловыми корнями. Юлька прижимала пласты мха к пылающей смоле.

Испуганные мальчишки орали, запинаясь за ноги друг друга:

– Да ты куда, дебил!?

– Сам дебил!

– Копай, чухан!

– Я копаю! Это ты не копаешь!

С трудом пожара все же удалось избежать. Весь смолистый участок ёлки дети залепили землей и сырым мхом. Чумазые, они растерянно смотрели друг на друга. Горячие брызги смолы прикипели к шапкам и измазанным землей курткам. Анька держала в руках свою черную слипшуюся косынку и вытирала ей слезы.

– Ладно, не вой, – сказала ей Юлька, – надень пока капюшон. Когда подойдем к дому, я тебе вынесу другую шапку, как будто ты в ней гулять ходила, а косынку засунем куда-нибудь подальше.

– А-ага-а, – всхлипывая, произнесла Анька, и поплелась следом за сестрой. Обернувшись к мальчишкам, она показала им маленький грязный кулак и сурово сказала:

– Кто проболтается, того убью!

– Иди уже, убийца, – с усмешкой сказал младшей сестре Костя. – Пацаны, давайте сюда!

Анька с Юлькой ушли с поляны, а парни встали вокруг костра и дружно начали тушить его проверенным пионерским способом.