Текст книги "Море, мечты, Марина и ее рыбки"

Автор книги: Татьяна Леванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Что это за явление? – Лена поджала губы, рассматривая меня.

– Это Марина, моя дочь, – спокойно сказала мама.

– Привет, – растерянно сказала я, изо всех сил прижимая к себе аквариум, словно прячась за него, – рада тебя видеть…

– Надеюсь, вы подружитесь, – несмело сказал дядя Сережа.

– Конечно, сестренка, – усмехнулась Лена. – Извините, я пойду, мне нужно кое-что купить, потом встретимся, у поезда.

Она ушла, вернее, упорхнула, легко и быстро, оставив за собой только шлейф аромата тонких духов. Никогда я не буду обладать и половиной ее красоты и грациозности.

– Ну почему она меня ненавидит? – растерянно спросила мама.

– Ненавидит? – переспросила я.

– Она сказала, что мы разбили сердце ее матери, что я сделала ее сиротой при живых родителях, но ведь это же неправда? – мама обернулась к дяде Сереже, но тот опустил глаза. – Вы же развелись много лет назад? Вы же не виделись все эти годы?

– Давай не при детях, – попросил он.

– Нет, я должна знать! – воскликнула я.

– Марина, пожалуйста, это дела взрослых…

– Вы же вмешивались в мои дела, разве не так? Мы будем жить с Леной в одном доме, думаете, она мне не скажет?

– Сергей, что ты скрываешь?

– Родные мои, знаете ли вы, до чего может дойти эгоизм? – печально сказал дядя Сережа. – Я хотел вас уберечь от этого, но вы настаиваете. Когда мой бизнес только развивался, мне нужны были деньги. Малейшую прибыль я снова вкладывал в дело, требовалось закупать оборудование, оплачивать учебу персонала, через мои руки проходили огромные суммы, а Вика, моя жена, хотела жить в роскоши, и не желала слышать о развитии бизнеса. Вы видите, и сейчас у меня на руках немного денег, я бы не смог, например, немедленно купить вам по норковой шубке и брильянтовым сережкам, да вы и не просите, а Вика хотела все сейчас и по полной тарелке! Мы развелись, потому что она подала на развод, обвинив меня в жадности и нежелании обеспечить семью. Много лет она даже запрещала мне видеться с дочкой.

– Так при чем же тут я? – с недоумением спросила мама.

– А дело в том, что, узнав о «Пряничных домиках», покупке дома в Анапе и тебе, Вика решила ко мне вернуться. Так сказать, востребоваться.

– Что? – ахнула мама. – Почему ты молчал?

– Она развелась со своим третьим мужем, приехала ко мне, словно ничего не зная, говорила о любви и дочке, о том, что все эти годы любила только меня. Я не знал, что мне делать. Я любил тебя, Наташа, мне не нужна Вика.

– Тогда в чем дело?

– Вика, успела задурить голову Лене. К счастью, я вовремя узнал, что новый любовник Вики, житель Германии, нашел ей работу и жилье в своей стране. Он позвонил мне и спросил, зачем я удерживаю при себе женщину, которая мне изменяет и сама способна заработать больше, чем я? Он не знал, что Вика никогда не хотела работать. Она любит жить за чужой счет.

– А что же Лена? – спросила я с состраданием.

– Вика всегда использовала дочь, чтобы влиять на меня. Теперь она уехала, бросила Лену, а та по-прежнему уверена, что во всем виноват я, ну и вы, моя новая семья.

– Я не понимаю, – беспомощно призналась я.

– Я тоже, – сказала мама. – Но думаю, что как бы Лена ни была настроена к нам изначально, постепенно она убедится, что мы не желаем ей ничего плохого, Марина, слышишь? Мы должны быть максимально терпеливы к Лене. Теперь мы одна семья, и должны поддерживать друг друга.

– Но почему бы ей не рассказать всю правду о ее матери? – недоумевала я.

– Ты бы стала слушать на ее месте? – спросил дядя Сережа. – Ты бы поверила мне, если бы я сказал что-то плохое про твою маму?

– Еще чего! – возмутилась я.

– Значит, ты ее понимаешь, – сказала мама. – Запомни это, пожалуйста. Лена со временем сама все поймет. Я только надеюсь…

– Да, я тоже надеюсь, что Лена будет вести себя в рамках приличия. Я не допущу в своем доме гражданской войны, – сдвинув брови, сказал дядя Сережа, и я снова вспомнила, каким грозным он был в тот день, когда я ему нагрубила.

Лена пришла к поезду вовремя и даже помахала нам рукой. С собой у нее была коробочка кофейного зефира «Шармель», она любезно предложила нам. Я никогда не любила зефир, но взяла одну штучку, чтобы Лена не подумала, что я на нее дуюсь. Честное слово, если бы мама с дядей Сережей не рассказали мне обо всем, я бы в жизни не догадалась, как обстоят дела. «Может, все не так уж плохо», – с облегчением подумала я, в то же время остро жалея, что нельзя посоветоваться с рыбками.

Когда мы закрыли дверь купе, Лена заявила, что ее укачивает на верхней полке.

– Я не могу ехать на верхней полке, – испугалась я. – Аквариум упадет оттуда, мне надо смотреть за ним.

– Лена, я тоже еду на верхней, так что давай вместе? – предложил дядя Сережа.

– Хорошо, – неожиданно легко согласилась Лена.

Мы ехали молча, я всегда с трудом знакомлюсь, а тут Лена забралась наверх, как прикажете с ней общаться? Все, на что хватило моей фантазии, – это протянуть ей фотографии нашего нового дома. Лена поблагодарила меня и дальше смотрела их в одиночку. Дядя Сережа дремал, мама читала купленный на вокзале журнал, я смотрела на рыбок, с тревогой заметив, что золотая рыбка перевернулась кверху брюшком, но пока жива, просто болеет. Проводница принесла заказанный ранее чай и суп с лапшей в стаканчиках. Лена попросила передать ей суп наверх и пожаловалась на головную боль. Мы поели, я унесла стаканы, потом мама задремала, и я взяла ее журнал.

Неожиданно сверху послышался кашель, затем на стол пролилась какая-то гадость, я закричала от испуга, когда капли угодили мне на руки и на лицо. Мама и дядя Сережа проснулись, а Лена сказала слабеющим голосом:

– Ой, извините, я не знала, что меня вырвет, думала, сдержусь…

Дядя Сережа снял дочь с верхней полки на руках, мама перестелила постель, перебираясь на полку надо мной, мне пришлось вытирать стол и бежать за половой тряпкой к проводнице. Взрослые хлопотали над поминутно закатывающей глаза Леной, а я задавалась вопросом – лапша с бульоном, которую я убирала со стола, была не то, что не переваренная, а даже не пережеванная, и при этом холодная, с обычным запахом, может быть, Лена просто опрокинула стаканчик? Но я постеснялась высказать свои предположения вслух. Сестренка добилась своего – переехала на нижнюю полку.

Дальше мы ехали без происшествий. Лена читала детективы в разноцветных обложках и не обращала на меня никакого внимания. Мама с дядей Сережей либо стояли в коридоре у окна, либо спали на своих полках, и моей единственной компанией были чахнущие от болтанки рыбки. Таким оказалось мое первое путешествие.

Мы приехали около пяти утра, южная темнота была густая, как манная каша, на расстоянии нескольких шагов ничего не было видно. Семен Николаевич, свежий и оживленный, словно всю жизнь вставал посреди ночи, помог нам погрузить вещи в машину. Пока мы ехали до поселка, он все трещал, расписывая прелести Анапы – тут тебе и курорт с лечебными грязями, и фестивали детские, и зима почти без снега, и розы, и море. Все это звучало слишком похоже на сказку, я не ожидала и половины чудес, думая только о том, что скоро увижу настоящее море, о котором так давно мечтала.

Когда мы приехали, поселок только начал просыпаться. Наш дом окружала россыпь огней, пока взрослые носили вещи и обменивались новостями, я стояла с аквариумом в руках и все пыталась понять, откуда доносится какой-то странный гул, словно наш дом стоит посреди вокзала.

– Что это за шум? – спросила я у Семена Николаевича.

– Это море, – заулыбался он. – Оно прямо с той стороны дома, только ты его сейчас не увидишь, очень темно.

Я не поверила. Как бы ни было темно, море огромное, наверняка, его невозможно не увидеть. Почему они все заняты совершенно ненужными вещами, почему мама ищет кофейник, кому нужен кофе, когда совсем рядом, с другой стороны дома – настоящее море?

– Сергей Владимирович, вы бы отдохнули сегодня с семьей, обустроились, совсем не обязательно ехать в офис.

– Первый день на новом месте и уже бездельничать? – усмехнулся дядя Сережа.

– Ну хоть к обеду подъезжайте, поспали бы, помылись с дороги, хотите, я ребят пришлю, мебель вам помогут двигать, чего нужно, прибить, приклеить?

– Уговорил, – кивнул дядя Сережа. – В офис подъеду к обеду, а ребят привезем завтра, нам бы осмотреться сперва.

– Хотите кофе? – спросила мама тоном гостеприимной хозяйки.

– Нет, я с утра уже пил, боюсь сердце нагрузить, – отказался Семен Николаевич.

– Можно я схожу на море? – попросила я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал.

– Поставь аквариум, детка, ты его сейчас раздавишь! – испугался дядя Сережа.

Я посмотрела на свои руки – они так стиснули контейнер, что даже побелели, рыбки плавали кверху брюхом, только гуппи пока держались.

– Они у тебя все дохлые! – воскликнула Лена.

– Нет, они просто болеют после дороги, – возразила я, с раскаяньем глядя на рыбок, – ничего, оклемаются.

– Оклемаются? – Лена повторила это слово с таким выражением, словно впервые его слышала.

– Придут в себя, – поправила меня мама, – поставь рыбок, Мариша.

– А и в самом деле, девчонки, пойдем вместе на берег, встретим наш первый морской рассвет? – предложил дядя Сережа.

– Хорошая идея, – отозвался Семен Николаевич. – И примета, вроде, хорошая. Идите, наслаждайтесь зрелищем. А я поехал, мне еще до Анапы минут сорок катить.

– Катить, – передразнила его Лена, но никто, кроме меня, кажется, ее не услышал.

Темнота уже не казалась столь густой. Гул не смолкал, я с жадностью прислушивалась к нему, в нем чувствовался ритм.

– Осторожно! – предупредил дядя Сережа. – Мы близко от моря, не промочите ноги.

Но я по-прежнему не видела ничего, и все шла вперед, пока мои ноги не окатила волна. Я ахнула от неожиданности и села на корточки, следующая волна пришлась мне по плечи, словно море обняло меня, приветствуя. Я засмеялась от радости, ловя руками воду и мелкие камушки, не замечая, что чернота вокруг побледнела, стала серой, и еще до того, как поверхности воды коснулся первый луч солнца, я уже увидела море.

Я видела его раньше по телевизору, на фотографиях, оно всегда было красивым, но к тому, насколько оно огромно, я оказалась не готова. Когда солнце поднялось на небосвод, море оказалось голубым, и смена его цветов за короткое время рассвета была удивительной. Я смеялась и плакала, а волны продолжали окатывать меня во всей одежде, одна за другой.

– Это что, припадок? – услышала я где-то далеко за собой.

– Оставьте ее в покое, – попросила мама, – она так давно ждала этого момента. Отец обещал незадолго до смерти свозить ее на море, и она была просто зациклена на этом. Пойдемте в дом, нужно разобрать вещи.

– Марина, – позвал дядя Сережа, – ты не заблудишься?

– Я иду с вами, – сказала я, с трудом отрываясь от моря.

– Ты вся мокрая, – дядя Сережа дал мне свою ветровку, – не волнуйся, море никуда не денется. Вечерком сходим, искупаемся. Или вы с Леной сбегаете перед обедом.

Лена молчала, с сомнением окидывая меня взглядом.

Наш дом оказался не слишком высок, в сущности, у него был всего один этаж, и наши с Леной комнаты оказались под самой крышей, из-за чего потолок был косым и низким. Тем не менее моя комната была в два раза больше, чем раньше, у нее были большие круглые окна, и к моему восторгу оказалось, что если из моего окна высунуть голову, то сбоку, за высоким глиняным забором, можно было увидеть голубую полоску моря. Комнату мне выбрал дядя Сережа, и я подумала об этом с благодарностью – Ленины окна выходили на сад и поселок.

У нас с Леной оказалась собственная ванная, правда, очень маленькая, меньше даже, чем наша с мамой в хрущовке. Я умывалась, умещаясь на крохотном пятачке перед раковиной, задевая бедром то бачок унитаза, то ванную.

– Да-а, – протянула Лена, заглянув ко мне, – либо раковину убирать придется, либо вместо ванной душевую кабинку поставить.

– А мне кажется, все и так хорошо, – сказала я.

– Да для тебя все хорошо, – рассмеялась Лена. – Лишь бы море рядом было. Ты знаешь, что твое имя значит «морская»?

– Да, – сказала я.

– Все равно придется всю сантехнику менять. У унитаза нога сколота, в раковине слив с пятнами ржавчины, у ванны бока шершавые…

– Как ты все замечаешь?

– Мы с мамой часто переезжали. Ты закончила? Можно мне…

Я вышла из ванной, и Лена щелкнула задвижкой. В моей комнате стояли коробки с книгами и одеждой, и не было совсем никакой мебели, кроме странной кровати, похожей на толстый матрац с одной единственной спинкой. Надо было разбирать вещи, но мне хотелось обежать весь дом, увидеть своими глазами то, что было на фотографиях. Я немного посидела на лестнице, у нее были теплые деревянные ступеньки, она была старой, но очень крепкой, с неокрашенными гладкими перилами. Потом спустилась в большую комнату, из которой вели двери в сад, в кухню, в ванную и спальню дяди Сережи и мамы. Их спальня была самым прибранным местом в доме – мама уже разложила вещи в огромный шкаф с большим зеркалом и заправила кровать, похожую на мою, только широкую. Между спальней и кухней оказалась еще одна крохотная комнатка.

– Мама, а это зачем? – спросила я с недоумением. Мама мыла посуду и ответила, не оборачиваясь:

– Это, наверное, кладовка, в которой раньше хранили припасы. Я думаю, мы тут поставим швейную машинку, только придется провести больше света. Ты уже разобрала вещи?

– Нет, – ответила я.

– Лена более дисциплинированна, она уже принесла все коробки к входной двери.

– У меня нет книжного шкафа, – оправдывалась я, – и где мне держать одежду? Вещи будут лежать в коробках, иначе мне придется положить их на пол.

– Да, с мебелью надо что-то решать, – сказал дядя Сережа, входя на кухню, – мебель для Лены перевезли из Москвы вместе с ее гардеробом, а для Марины ничего нет, слишком уж далеко вы жили. Может, съездим в Анапу?

– Ты же хотел поработать после обеда.

– Съездим вместе. Посидите в машине, пока я разберусь с делами, потом поищем что-нибудь подходящее.

Это было похоже на сон. Мы ездили по магазинам в Анапе и близлежащих поселениях, и мама с дядей Сережей покупали все, что мне нравилось. Сначала я очень стеснялась и выбирала только самое дешевое, но мама сказала мне на ушко, что выручила деньги за нашу старую мебель, чтобы я выбирала что-то, с чем мне будет уютно, лишь бы оно уместилось в моей комнате. Кровать я оставила ту, какая была, купив к ней только пушистый плед-покрывало. Еще мы купили стеллаж для книг, шкаф, письменный стол со множеством ящиков, как я люблю, новый аквариум для моих рыбок со всеми принадлежностями. Когда дядя Сережа повел меня выбирать компьютер и телефон в мою комнату, мама сначала даже рассердилась, мол, с чего бы такие подарки? Но дядя Сережа сказал, что у Лены все это уже есть, а мне они нужны, чтобы я могла общаться со своими друзьями. Услышав последний довод, я не посмела спорить.

– Только не вздумай привыкать, – строго сказала мама.

– Я не буду, правда, не буду, – сказала я.

На самом деле я не ожидала, что в один день сбудутся все мои мечты, и мне было очень даже не по себе. Таня всегда говорила, что если судьба тебе улыбается, жди в скором времени какую-нибудь гадость. Поэтому я даже боялась дотронуться до новых вещей, и вздохнула с облегчением, когда узнала, что большую часть из них привезут через неделю.

Дома я в первую очередь оборудовала для рыбок новый аквариум. Рыбки пришли в себя, только золотая иногда переворачивалась кверху брюшком. Больше всего меня волновало, как они воспримут новую воду, та, что текла в водопроводе, на вкус мне показалась солоноватой. Потом я решила заглянуть к Лене, чтобы спросить ее, не хочет ли она сходить со мной на море.

Я впервые перешагнула порог ее комнаты. Казалось, я попала на картинку в модном журнале – зеркальный шкаф, круглая кровать с блестящим покрывалом, на стене черно-бело-красная картина, изображавшая губы и руку в перчатке, угловые стеклянные полки, и на нижней – компьютер, вообще комната Лены была загружена техникой, словно космический корабль. Тренажер-велосипед, компьютер, DVD-плейер, телефон, музыкальный центр, принтер, сканер. И ни одной книги, только стопка новеньких журналов, наверное, Лена предпочитала электронные библиотеки.

– Что ты здесь делаешь? – удивилась Лена, она красила ногти на ногах, зажав между пальцами ватные тампоны.

– Ты делаешь педикюр? – спросила я. – Я могла бы тебе помочь.

– Спасибо, но лучше не надо, – сдержанно ответила Лена. – Ты чего-то хотела?

– Я хотела спросить, не пойдешь ли ты на море, купаться.

– Обязательно, но не сегодня, и не на этот дикий пляж, здесь должно быть местечко по-цивильней. Марина, солнце, если тебе от меня что-нибудь понадобиться, давай договоримся – не входи в мою комнату, пока я тебя не приглашу.

– Я поняла, – я почувствовала себя такой униженной, что не смогла сдержать слез.

– Зайка, только без истерик. Я обещаю, что так же без твоего приглашения не буду входить в твою комнату. Ты еще что-то хотела?

– Больше ничего, – ответила я и вышла.

Может быть, когда-нибудь мы и подружимся, поняла я в тот момент, но сестрами мы не были и никогда не станем, что бы ни говорил дядя Сережа.

За ужином взрослые много говорили и все время смеялись. Я смотрела, как улыбается Лена, и мне было грустно. С трудом я заставляла себя прислушиваться к общему разговору.

– Девчонки, вы заметили, у нас в саду растет виноград! – ликовал дядя Сережа.

– И кроме винограда, не растет ничего, – добавила мама.

– Ну почему, мне кажется, я видел персиковое дерево.

– Без персиков.

– Ну какие-то деревья есть.

– Только непонятно какие, – и они оба смеялись, как маленькие дети.

– Значит, у нас будет виноград, и мы станем делать вино, – предположила Лена.

– Только вот никто не знает, как надо ухаживать за лозой, – сказал дядя Сережа, и они с мамой снова рассмеялись.

– Было бы здорово сделать в саду маленький фонтан и скамейку, – мечтала мама.

– Вырубить подчистую деревья и лозу и сделать сплошной газон, – предложила Лена.

– Ну нет, мне сад нравится, как есть, – поспешила вмешаться я.

– Мы решим, что делать с садом, когда разберемся с домом, – подвел черту дядя Сережа.

– В нашей ванной надо сменить сантехнику, – заявила Лена. – И мне обои не нравятся.

– Сначала придется поменять трубы и наладить электропроводку, – сказал дядя Сережа, – дому нужно много всего, предстоят большие траты, и прямо сейчас менять сантехнику я не намерен.

– Вам бы сейчас обеим надо подумать о школе, – дипломатично сменила тему мама, – мы отдали документы туда же, куда ходят все соседи.

– Туда не надо сдавать экзамены? – удивилась Лена.

– Это обычная общеобразовательная школа, там вполне были довольны вашими отметками.

– Обычная школа? – Лена вдруг вскочила.

– Мне кажется, вам будет удобно ездить вместе с ребятами на автобусе.

– Ездить на автобусе, – Лена побледнела. – Папа, разве ты не будешь нас возить? И потом, я училась в гимназии, я не могу идти в обычную школу.

– Лена, если учителя будут довольны вашими с Мариной успехами, вас порекомендуют в профильный колледж или вуз. Вполне возможно, ты вернешься в Москву после школы. Но у вас обеих сейчас слишком много стрессов, смена обстановки, состава семьи, психолог опасается, что вы обе можете снизить успеваемость и порекомендовал не слишком вас нагружать.

– А меня вы спросили? – прошипела Лена.

– Тебе следовало раньше думать об учебе, а не тратить время на шмотки и истерики, – парировал дядя Сережа, и мама предупреждающе взяла его за руку.

– А ты что молчишь? – Лена повернулась ко мне. – За тебя все решили, тебя это устраивает?

Я была слишком ошеломлена ее реакцией, чтобы подумать, что говорю.

– Школа есть школа, учиться-то надо? Что в этом плохого, мы будем сидеть за одной партой.

– Лузер, – выплюнула Лена непонятное словцо и убежала в свою комнату.

– Что такое лузер? – недоумевая спросила я.

– Лузер, значит, неудачница, – ответил дядя Сережа, глядя на меня с сочувствием. – Лена не умеет принимать перемены в судьбе достойно, поэтому она переводит стрелки на тебя. Не принимай близко к сердцу. Начнете учиться – все устаканится.

Я почувствовала, как к глазам подкатила обжигающая волна, боль была невыносимая, и я поспешно выскочила из-за стола, побежала вверх по лестнице. Мне хотелось укрыться от всех в спасительном одиночестве моей неприбранной комнаты. Но я столкнулась с Леной, выходящей из ванной. Она посмотрела на меня с легкой усмешкой, и я не выдержала.

– Почему ты назвала меня неудачницей?

– Зацепило? – понимающе кивнула Лена. – Я так и надеялась. Пойми, Марина, парочка озабоченных молодоженов разрушила твою жизнь, решила за тебя твое будущее, а ты даже не пробуешь с этим бороться.

– Много ты обо мне знаешь, – с горечью сказала я, вспомнив Мишу. Боролась ли я за него всерьез?

– Я ничего о тебе не знаю, ты права, – кивнула Лена. – Но ты не поддержала меня там внизу, и этого достаточно!

– Я не вижу в этом ничего плохого. Мы должны продолжать образование, после школы будем делать, что хотим.

– Ты не слишком много думаешь об образовании, на самом деле. Огромное значение при поступлении в вуз имеет то, в какой школе ты училась.

– Я всегда думала, что главное – это хороший аттестат.

– Да? – Лена оглядела меня с ног до головы. – И что, у тебя круглые пятерки?

– Представь себе, – я ответила ей таким же изучающим взглядом.

– А как же профильное обучение? Интересы, способности, склонности? Ты что-то умеешь кроме того, чему учат в школе? Ты чем-то, кроме своих полудохлых рыбок, увлекаешься?

– Я неплохо рисую, – подумав, сказала я.

– Оно и видно, – Лена вздохнула с сожалением. – А я собираюсь стать юристом, и алгебра с биологией мне совершенно ни к чему. Мне нечего делать в обычной общеобразовательной школе, я только зря потрачу время. Поэтому я в гневе. А тебе, Марина, пора начать взрослеть. То, что ты до сих пор еще не задумалась о своей будущей профессии, называется инфантилизмом.

Она резко повернулась и ушла в свою комнату. А я ушла в свою. Села на кровать у круглого окна, за которым шумело море. Сегодня я к нему так и не сходила…

Прикоснулась к аквариуму с рыбками, но рук мочить не стала. Все правильно. Я глупая девочка, не желающая взрослеть. Я стараюсь, получая бессмысленные «пятерки», надеясь в будущем на хорошую работу, и ни разу не задумалась о том, что это будет за работа. Все правильно.

– Доча, ты спишь? – мама осторожно приоткрыла дверь моей комнаты.

– Нет.

– Ты не сердись на Лену, – попросила мама. – Просто не обращай внимания. Со временем она изменится.

– Мама, она не изменится, – горько сказала я. – Скорее изменимся мы все. Скажи мне, мамочка, почему я не могу быть такой же красивой и элегантной, как она?

– Марина, я не могла столько на тебя тратить, сколько тратили на нее, ты же знаешь.

– Дело не в этом, – к горлу подкатил колючий комок, и я начала глотать его изо всех сил. – Дело в том, что она такая собранная, знает, чего она хочет от жизни, и что мешает ей получить желаемое.

– И сейчас она думает, что ей мешаем мы? – догадалась мама.

– Лена хочет быть юристом, она готовится к этому, а я не знаю, чего я хочу. У меня пусто в голове. Может, зря я всю жизнь старалась учиться на пятерки?

– Марина, запомни, что я тебе скажу раз и навсегда. Ты всегда училась на пятерки, как бы трудно нам ни приходилось. Писала дешевыми ручками без ошибок, ты безропотно носила дешевые свитера, ты засиживалась за уроками дотемна и всегда сама разбиралась со своими проблемами – ты приучила себя работать и упорно добиваться своей цели, поэтому я за тебя спокойна. Ты успеваешь по всем предметам – значит, у тебя более широкий выбор, чем у того, кто еще в детстве решил стать доктором и учил только анатомию с химией. Я даже завидую тебе.

– Ты – мне? – не поверила я своим ушам.

– У меня никогда не было твоего упорства и серьезности. Я любила музыку, но у меня не было таланта, и я стала всего лишь музыкальным руководителем в детском саду. Нужда научила меня шить, ты помнишь, мы кормились этим. А больше я ничего не умею… Ты по сравнению со мной – само совершенство. Помни об этом и никому не завидуй.

– Мама, ты сейчас говоришь, как Миша.

– В самом деле? – поразилась она.

– Да. Он тоже говорил, что мне надо быть собой, убеждал меня, что я красивая, только этого не замечают с первого взгляда, потому что я в себя не верю.

– А вот я верю в тебя, – сказала мама и поцеловала меня в щеку. – Оставайся сама собой.

Как раз быть самой собой мне не хотелось больше всего.

Мебель и новый компьютер привезли через неделю, но я еле успела разложить вещи к первому сентября. Мама ни разу больше не поставила Лену мне в пример, хоть и косилась неодобрительно на коробки с книгами. Лена, увидев у меня новые вещи, снова завела разговор о никудышной сантехнике, добавив несколько слов о поцарапанной зеркальной дверце шкафа, но дядя Сережа сказал, что едва ли до начала зимы мы будем заниматься покупками.

– Поймите, девочки, мы купили самое необходимое. Ни на тряпки, ни на сантехнику денег нет. Как минимум до октября вопрос закрыт.

– Понятно, – процедила сквозь зубы Лена, глядя на меня. – Для новой дочки так постарался…

Ее слова опять никто, кроме меня, не услышал. Мама в очередной раз заговорила о вездесущей виноградной лозе, которая уже пробралась в окна кухни, но дяде Сереже было жаль старого сада. В следующую же минуту Лена самым ласковым голосом предложила мне помочь с освоением компьютера. Хотя я многое уже умела, благодаря урокам информатики в моей старой школе, я с радостью согласилась. В конце концов мы живем в одном доме, должны же мы рано или поздно подружиться?

Сначала Лена только бродила по моей комнате, рассматривая вещи и фыркая:

– Зачем тебе столько книг, они давно вышли из моды, люди наоборот избавляются от макулатуры. Кто выбирал этот шкаф? Безвкусица. Ты же вроде рисуешь, неужели не могла сделать из своей дыры что-то стильное?

– Я люблю книги, – мой голос был виноватым. Я тоже хотела быть стильной и современной, но не превращать же мою комнату в царство зеркала и хрома, как у Лены… Даже подумать страшно. Я бы элементарно боялась уснуть в такой обстановке.

– Ничего, я тобой займусь, – удовлетворенно сказала Лена, пересмотрев мой гардероб.

– Я предпочитаю остаться собой, – ответила я.

– Да? – Лена посмотрела на меня с таким удивлением, словно я на ее глазах превратилась в белого медведя.

Несмотря на эту нашу очередную размолвку, компьютерные советы моей «сестренки» оказались весьма ценными. Она помогла мне установить «аську» и разобраться с «файерволлом», убедила почаще делать дефрагментацию и, очевидно, в приступе великодушия, отсканировала мои фотографии, чтобы я могла послать их друзьям.

– Господи, как же мне тебя благодарить? – воскликнула я, не помня себя от восторга.

Но Лена моментально охладила мой пыл. Она задумчиво посмотрела на меня и сказала:

– Пожалуй, я бы попросила тебя об одном одолжении. Только раз и навсегда.

– Пожалуйста!

– Папочка постарался, чтобы мы попали в один класс. Сделай милость, не таскайся за мной хвостиком. Я бы не хотела, чтобы меня связывали с таким чучелом.

Я открыла было рот, но Лена выскользнула из моей комнаты и аккуратно закрыла дверь. Наверное, целую минуту я просидела с открытым ртом, а потом обиделась просто до слез.

– Ну и пожалуйста, – шептала я, глядя на закрытую дверь и дрожа от негодования. – Нужна ты мне, принцесса. Я сама заведу себе друзей.

С тех пор про себя я звала Лену принцессой.

После нашего памятного разговора за компьютером я перестала звать Лену с собой на море, ходила на дикий каменистый пляж одна. Мама пыталась мне запретить, но это было бесполезно. Вдали от моря теперь меня можно было удержать только силой. Но купаться одна я все-таки боялась – кому-кому, а мне были хорошо известны опасности подводного мира диких пляжей. Поэтому чаще всего я просто сидела на одном из камней, как русалка, опустив ноги в воду, и то смотрела вдаль, то изучала жизнь копошащихся у дна бычков, плавно парящих в пустоте коварных медуз и смешно подпрыгивающих гребешков. Я очень сильно загорела, мама только удивлялась, как можно было так почернеть всего за несколько дней. Я отправила свои фотографии на фоне моря Мише и Тане, но не получила от них ответа. Удивительно, но любить Мишу издали оказалось не так мучительно. Я постоянно вспоминала наши встречи, начиная с раннего детства, придавая от скуки особый смысл самым пустым разговорам и обещаниям. Я мало общалась с домашними. Дядя Сережа сутками пропадал в городе, часто с ним навязывалась Лена. Мамина швейная машинка стрекотала с утра до вечера, она то обметывала простыни, то шила занавески. Дом приобретал уютный вид, но все равно оставался для меня чужим, незнакомым. Так я дожила до первого сентября.

Я уже знала, что моя новая школа находится в Анапе, в моей записной книжке было расписание автобусов, следующих из Камушков, знала, что наши с Леной отметки привели в восторг завуча Марью Васильевну, хотя Лена не была отличницей, как я, зато она училась в московской гимназии. В школе не было строгих правил в отношении формы и внешнего вида учащихся, поэтому первого сентября я надела бежевую водолазку с прямой черной юбкой, сделала конский хвост, и, в общем, была собой довольна, пока не увидела Лену. Та выглядела потрясающе – клетчатая юбка в складочку и белая блузка с выточками, светлые волосы перехвачены черной лентой, рядом с ней я смотрелась просто дурнушкой. Несмотря на свою просьбу держаться от нее подальше, Лена сама села рядом со мной в автобусе. Я поняла, что она тоже нервничает, несмотря на внешнюю уверенность в себе. Но Лена молчала всю дорогу.

Нас представили классу, мы заняли свободные места. Я села за пустую парту, Лена – рядом с незнакомым мальчиком. В моей старой школе первого сентября были только классные собрания и торжественное поздравление в актовом зале. Здесь же пришлось позаниматься сначала физикой, потом географией, потом учительница русского языка решила проверить наши знания и устроила диктант. И только после уроков состоялся наконец классный час, мы сдвинули парты, сели в кружок, и я смогла наконец увидеть своих одноклассников – с парты, за которую я села, открывался великолепный вид лишь на их спины.

– Мы в новом составе, – улыбаясь, сказала учительница русского языка, она же классный руководитель, Амина Михайловна. – Откуда вы, девочки?

Мы рассказали о себе, и я заметила, что правильная речь Лены, ее обаяние и целеустремленность понравились и учителю, и ребятам. Она была золотой рыбкой, а у меня, бесцветной гуппи, спросили только:

– Ты в очках, наверное, плохо видишь, зачем ты села на последнюю парту?

– Поближе не было места.

– Неправда, Жора на первой парте сидит один, – сказала Амина Михайловна, и все повернулись к высокому парню.