Текст книги "Настоящие, или У страсти на поводу (СИ)"

Автор книги: Татьяна Серганова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава Шестая. Затишье

Оперативности Селины можно было только позавидовать. Потенциальный жених для Элодии появился в особняке как раз к обеду.

Когда, переодевшись, спустилась вниз, меня представили лорду Стефану Шеридан.

– Айола Белфор, – несколько ошарашено ответила я, изучая молодого человека.

Не страшный, не старый и довольно симпатичный. Среднего роста, с тёмно-каштановыми волнистыми волосами, светло-карими глазами. Чуть старше меня, плотный, но не толстый, и улыбка у него была очень обаятельной. Одежда новая, чистая и достаточно дорогая, из кармана торчала золотая цепочка от часов, а букет, который он подарил кузине, был очень хорош. В общем, во всех смыслах очаровательный молодой человек.

И вместо того, чтобы расслабиться, я еще больше насторожилась.

Что заставило его принять предложение Селины и явиться в особняк для знакомства с кузиной? И не просто знакомство, а прицел на заключение брака.

Элодия сначала была довольно мила, строила глазки и очаровательно улыбалась, одобрительно поглядывая на потенциального жениха. Ровно до того момента, пока не узнала, что Шеридан является всего лишь родственником маркиза (третий ребёнок второго сына лорда). Она тут же надула губки и уже собиралась отправить молодого человека восвояси. Дорогая кузина всё ещё надеялась на титул, земли и годовой доход в пятнадцать тысяч золотых. Пришлось найти момент и на ушко шепотом осторожно напомнить ей о скандале, скорых слухах о моральном падении и перспективах, которые уже маячили на горизонте.

Надо сказать, она сразу прониклась, надулась, но ухаживания приняла, согласившись завтра отправиться с ним на прогулку по центральному парку в сопровождении матушки. Тётя Полин кандидатуру восприняла благосклонно и сияла от счастья.

– И что ты ему обещала? – спросила я у подруги, как только Шеридан удалился, а Элодия бросилась в свои покои оплакивать судьбу и посыпать голову пеплом.

Селина лишь устало улыбнулась. Мы остались в большой гостиной, сидя на удобном диванчике.

– У Элодии нет приданого, мозгов и хоть каких-то особых достоинств, кроме красоты, – продолжила я.

– Разве это мало? Красота играет важную роль.

– Если бы Шеридан оказался старым извращенцем, я бы еще поняла. Но он молод, симпатичен, обладает небольшим состоянием и крохотным поместьем на юге Сангориа. В чем его недостаток?

– Он обязательно должен быть? – хмыкнула молодая женщина, доставая из кармашка крохотный пузырёк с маслом, открывая крышку и вдыхая сладкий аромат жасмина.

– Ты как себя чувствуешь? – тут же забеспокоилась я.

– Всё хорошо. Только немного устала. Так ты не веришь в непогрешимость Шеридана?

– Нормальный человек не решается так скоропалительно ухаживать за совершенно незнакомой девушкой без достаточных на то оснований. Очень веских оснований.

– Не совсем не знакомой. Он видел её в замке пару дней назад, когда привозил документы Дереку. Она ему понравилась.

– Селина, – с нажимом произнесла я, вызывая тихий смех у молодой герцогини.

– Какая же ты всё-таки подозрительная, Айола. Поверь, я ничего ему не обещала и приданное твоей кузине я выдавать не буду, при всей моей любви к тебе.

– Тогда в чём дело?

– Дерек обещал ему повышение.

Я тяжело вздохнула.

– Какой ужас.

– А что? Вполне нормальная практика. Если имеются те, кто женятся ради приданого, то есть и те, кто выбирает спутницу ради карьеры. Тебя это удивляет?

– Нет. Но герцог не должен идти на такие жертвы из-за нас.

– Какие жертвы, Айола? – отмахнулась Селина. – Шеридан умный молодой человек, старательный и ответственный. Пару лет и он бы получил эту должность, Дерек просто решил ему помочь и ускорить процесс. В любом случае, его никто не заставляет и не принуждает, как и твою кузину. Элодия действительно понравилась Шеридану тогда. Путь пообщаются, узнают друг друга получше и сами решат. Хотя я буду настоятельно рекомендовать ей не мудрить.

– Не знаю как и благодарить тебя, – прошептала я.

– Всё хорошо, мне это ничего не стоило. Ты лучше скажи, как прошла встреча с Иваром? – Ярко-синие глаза внимательно меня изучали, заглядывая чуть ли не в душу.

Выдержать этот взгляд было сложно, как и врать.

– Хорошо.

– И всё?

«Рассказать или нет? Поделиться или сначала всё самой обдумать?»

– Последний раз мы виделись с Иваром год назад, – медленно ответила ей, тщательно подбирая слова. – Почти год назад. Это время было тяжелым для обоих… Мы выросли, изменились, стали другими.

– Но стержень остался тем же, – мягко ответила подруга, ободряюще сжимая мою руку. – Настоящие чувства не умирают. Посмотри на меня и Дерека. Мы не виделись четыре года, ненавидели друг друга, собирались связать свои жизни с другими и что получилось? В сомнениях нет ничего плохого. Они будут всегда. Но самое главное, что вы оба чувствуете, чего хотите.

– Да, наверное, ты права.

– Ты ждала этого момента семь лет. Это очень большой срок. Понятное дело, что все меняются и растут. Но внутри Ивар всё тот же молодой человек, которого ты любишь и всегда им будет. Немного времени и неловкость уйдёт.

– Я пригласила его сюда завтра на обед, – ответила я, внимательно наблюдая за подругой.

В голове вновь загудели слова Ивара, его предположения. И пусть я была уверена, что всё это неправда, но сомнения уже дали свои ростки.

– Какая чудесная новость, давно мечтала с ним познакомиться. Я распоряжусь, чтобы повар приготовил что-нибудь праздничное. Что он любит? – искренне улыбнулась Селина, даже не подозревая, какие мысли были сейчас у меня в голове.

Великие, я не знала.

Только собиралась открыть рот и вдруг поняла, что не знаю, даже понятия не имею, какие блюда он любит или не любит. И это был очередной удар по моим нервам.

– Я…

– Мясо, – тут же пришла мне на выручку подруга, видя моё замешательство. Её глаза загорелись. – Все мужчины любят мясо. А он к тому же охотник. Но никакой смены блюд и вычурных названий. Не стоит смущать нашего гостя. Всё просто, вкусно и сытно. Очень надеюсь, что ему понравится.

– Селина, – проглотив ком у горла, спросила у неё. – Скажи, тебе нужен артефакт?

– Какой артефакт? – не поняла молодая женщина.

– Какой-нибудь, – ответила я, чувствуя, как запылали щеки. Не стоило спрашивать об этом, но играть в молчанку было сложно.

– Зачем мне артефакт? У меня всё есть, – ответила она и вдруг ахнула. – Ох, Айола, прости, какая я недогадливая. Тебе нужны деньги, да? Ну, конечно же, я куплю артефакт. Ты должна была сразу мне сказать.

– Нет, не надо.

– Надо. Я уверена в твоём мастерстве и куплю всё, что ты скажешь. И не надо делать мне скидки. Максимальную стоимость. Молодая семья, понимаю, что нужны средства. Пока обустроитесь. Я сейчас же выпишу чек, – и собралась вставать.

Я вовремя успела схватить её за руку и усадить назад.

– Ты не так поняла.

Селина замерла и сощурилась.

– Айола Белфор, что в конце концов происходит? Ты меня совсем запутала.

– Я просто тебя очень люблю, – выпалила я и крепко обняла подругу. – Очень сильно.

– Я тебя тоже люблю и не против такого проявления, но меня не покидает ощущение, что я чего-то не знаю.

– Тебе кажется, – ответила я, широко улыбаясь. – Мне так не хватало тебя этот год. Твоего тепла и советов.

– Обращайся, дорогая.

Рассказывать ей о том, в чём меня пытался убедить Ивар, я точно не собиралась. Завтра он придёт и сам всё увидит, своими глазами. Поймет, как был не прав.

Разговор с подругой вернул уверенность в завтрашнем дне и будущем.

Вот только ненадолго. Прошел день, ночь, в течение которой я почти не сомкнула глаз, и наступило долгожданное утро. Утро последнего спокойного дня в моей жизни, после которого всё рухнуло.

Никакого страха, озарения или предчувствия надвигающейся беды меня не посетило. Наоборот, проснулась я в довольно приподнятом настроении. Около десяти минут пролежала в постели, глядя в потолок и ни о чём серьёзном не думая. Это было совсем на меня не похоже. Обычно только открыв глаза, я сразу же поднималась, готовая приветствовать новый день. А сейчас было так хорошо и легко, что даже странно.

– Хороший знак, – шепнула сама себе и встала.

Горничная будто за дверью стояла. Стоило мне только подойти к зеркалу, на ходу заплетая простую косу, как она тут же вошла с неизменной улыбкой на губах.

– Доброе утро, как вам спалось?

– Спасибо, всё хорошо.

Приведя себя в порядок, я вышла из комнаты и уже собиралась спуститься вниз в столовую, как застыла у комнаты Делайн. Мне показалось, внутри раздался какой-то шум.

– Делайн? – я вежливо постучалась и застыла, ожидая ответа. – Делайн, это Айола, у тебя всё в порядке?

Стоило мне это произнести, как дверь неожиданно распахнулась, заставив меня отступить на полшага, и на пороге появилась взлохмаченная, возбуждённая кузина, на которой из одежды была лишь сорочка, заляпанная разноцветными пятнышками.

– Айола! Ты-то мне и нужна.

И не дав даже опомниться, девушка схватила меня за руку и втянула в комнату, громко хлопнув дверью.

– Великая Мать! – ахнула я, застывая в небольшой гостиной и оглядываясь.

Здесь царил хаос. Подушки и покрывало с небольшого диванчика были брошены на пол, там же на полу стоял графин с водой и стаканы, их было три штуки, и они располагались весьма хаотично. Карандаши, цветные мелки и множество листов ковром устилали пол. Часть бумаги была белоснежной, часть смята неприглядными комками, большая половина изрисована набросками или небольшими портретами.

– Делайн, что здесь произошло?

– Что? – девушка обернулась и непонимающе осмотрелась. – Ах это… я работала.

– Всю ночь?

– Нет, я спала, – кузина нахмурилась, потирая лоб. – Кажется. Да, спала. А потом проснулась и пришло оно.

– Что? – спросила у неё, наклоняясь и поднимая с пола листок, который лежал у самых моих ног.

На меня смотрели глаза. Только глаза. Я вздрогнула, узнавая этот надменный и колючий взгляд, вызывающий у меня протест и непонятную злость.

– Вдохновение, – пояснила девушка. – А что уже утро? Ой, это не то. – И выхватила у меня из рук набросок. – Не то, совсем не то.

Я прекрасно её понимала. На меня тоже иногда находили такие приступы вдохновения. Когда я не могла ни есть, ни спать, пока не разгадывала узоры переплетения силы, пока не могла соединить магию с механизмом для получения необходимого результата. Но также я помнила, каково организму после такой встряски. Как волна апатии и бессилия накрывали с головой, заставляя целые сутки лежать в постели и приходить в себя.

– Почему же. У тебя очень хорошо получилось изобразить взгляд Торнтона. Милая, тебе необходимо успокоиться и отдохнуть, а еще лучше поспать. Я распоряжусь, чтобы тебя не беспокоили. Если хочешь, то можно сначала позавтракать. Еду принесут прямо сюда.

– Завтракать? – задумчиво повторила Делайн и покачала головой. – Потом. Мне нужна ты.

– Я?

– Да! Мне пришла в голову идея. Ночью. Я прям увидела её перед глазами. Тебя.

– Меня? – Осторожно ступая по полу, приподняв подол платья, стараясь ни на что не наступить, я прошла через комнату. – У тебя есть мой портрет. И не один.

– Это всё не то. Не ты. Не так, – забормотала Делайн, сжимая в руке листок бумаги. – Это как с графом. Не так… неправильно.

– Что неправильно? – не поняла я, убирая с дивана карандаши и осторожно присаживаясь.

Видимо, придётся задержаться здесь дольше, чем я думала.

Кузина махнула рукой и бросилась на пол, ища черные карандаши.

– Посиди так, не двигайся. Я сейчас, сделаю парочку набросков и всё.

– Но потом ты ляжешь отдыхать?

– Конечно… хорошо, – пробормотала она в ответ.

У меня создалось такое впечатление, что она меня совсем не слышала и согласилась лишь для того, чтобы я от неё отстала. Что же, сейчас я могла ей простить и это.

Следующие пять минут мы пытались придать мне нужную позу и нужный взгляд. Делайн едва не плакала от бессилия.

– Всё не так, – снова и снова повторяла она, поворачивая меня то в одну сторону, то в другую, тревожно заглядывая в глаза.

– Скажи, как надо, – мягко отвечала ей. – Я хочу помочь.

– Я не знаю, – в отчаянье ответила она, отступая, и стрелой метнулась к окну. – Я не знаю.

– Делайн, успокойся. Я тут и никуда не ухожу. Мы обязательно найдём нужный ракурс. Я тебе обещаю. Ты только не нервничай.

Но та меня словно не слышала, до мяса сгрызая ногти. Привычка, о которой она вспоминала, когда начинала сильно волноваться.

«Кажется, пора звать тётушку», – поняла я и уже собиралась встать, когда кое-что заметила.

У другого края дивана лежала небольшая стопка бумаги и в самом низу неровно торчал уголок какого-то портрета.

Не знаю, зачем я потянулась. Зачем взялась за него. Почему взяла всю пачку, доставая искомую вещь. Меня словно магнитом туда потянуло.

Но стоило мне только увидеть это, как время будто остановилось.

Я всегда поражалась талантом Делайн видеть суть человеческой души, находить то тайное, что скрыто от других, и умело выставлять напоказ. Так было с портретом Элодии, на котором она была так прекрасна и невероятна, что захватывало дух. Но лишь на первый взгляд. Пара секунд и от этой приторности начинало мутить, на глаза попадались скрытые недостатки кузины: надменный взгляд, брезгливо опущенные уголки губ и холодное выражение лица. И это ощущение было не только у меня, у каждого, кто видел этот портрет. У всех, кроме Элодии, которая жутко им гордилась и заставила отца повесить картину в большой гостиной в их поместье. И искренне недоумевала, почему остальные не замечают этой красоты, решив, в конце концов, что все просто завидуют.

Так получилось и сейчас.

Карандашный рисунок и Торнтон. Его лицо – худощавое с впалыми щеками, которые неожиданно заросли жёсткой трёхдневной щетиной, что придавала ему совершенно иной вид; волосы растрёпаны и пряди падали на лоб. Я поймала себя на мысли, что хочу протянуть руку и вернуть их на место, пристально заглянуть в глаза. Глупое желание, странное и непонятное.

И без этого его глаза видны. В них не было прежней холодности, хотя надменность никуда не исчезла, но она стала мягче после того, как пропало высокомерие. Эти глаза манили, затягивали в свой омут и заставляли сердце биться в несколько раз быстрее.

Я позволила руке коснуться изображения, провести подушечками пальцев по щеке, обрисовать абрис лица, коснуться неожиданно полных губ.

Торнтон?

Нет, он не может быть таким. Да, лицо, несомненно, его, но всё остальное… Таким граф мог бы стать, если бы захотел. А так… настоящие лорды никогда не ходят в таком виде: небритые, взлохмаченные… возбуждённые.

Рука дрогнула, выпуская листок из рук, и он приземлился мне на колени.

Стук сердца в ушах оглушал.

Я двумя пальчиками взяла его и отложила в сторону, лицом вниз.

– Делайн, – прокашлявшись, произнесла я, ища глазами кузину и замерла.

Кузина сидела на полу и что-то увлечённо рисовала, стирала пальцами и снова наносила штрихи на белую бумагу.

– Делайн, – снова позвала её. – Всё в порядке?

– Да, да, можешь идти. Я всё нашла.

– Что нашла?

– Образ.

– Даже так, – хмыкнула в ответ и покачала головой, поднимаясь. – Хорошо. Ты помнишь, что обещала мне?

– Угу, – не отрываясь, ответила девушка.

Всё ясно, девушка всё забыла и надо звать на помощь тётю.

– Я пошла.

– Иди.

И никакой благодарности.

Стараясь не шуметь, я вышла, осторожно прикрывая за собой дверь, и едва не бросилась обратно, столкнувшись в коридоре с тем, кто всего пару минут назад занимал мои мысли.

– Граф Элкиз, – облизав пересохшие губы, произнесла я, прижимаясь спиной к двери, чувствуя каждую выемку.

– Госпожа Белфор, – ответил он, замирая прямо напротив, и смерил меня внимательным взглядом. – Доброе утро.

– Доброе, – несколько ошарашено ответила я, не ожидая от него такой вежливости.

Торнтон выглядел как всегда безупречно: волосы зачёсаны назад и ни один волосок не выбивается из причёски; дорогой тёмный сюртук идеально сидит на худощавой фигуре; а алмазная брошка ярко сверкает на белоснежном галстуке. Какой контраст с тем портретом, который я только недавно держала в руках. И как Делайн смогла увидеть в нём такое? Неужели фантазия художника настолько безгранична?

– Что-то не так? – Тёмная бровь слегка приподнялась. Мужчина явно не понимал моего замешательства.

– Нет, всё хорошо.

– Вы в столовую?

– Д-да.

– Позволите сопроводить вас?

Я на мгновение потеряла дар речи, после чего покачала головой и сухо ответила:

– Не думаю, что это хорошая идея, граф. Если вы рассчитываете таким образом уговорить меня взяться за ваш заказ…

– Ну что вы, госпожа Белфор, – перебил он меня. – Я уже понял, что ваши решения неколебимы и неизменны. У меня даже в мыслях не было пытаться сделать подобное. Это просто дань вежливости.

– Ах да, этикет. Что же, граф, я буду не против вашей компании.

«Пару минут пережить можно».

Я осторожно положила руку на сгиб его локтя, чувствуя мягкость сюртука и силу стоящего рядом мужчины. Он подавлял, заставлял чувствовать себя ничтожной букашкой, напоминая о незавидном положении. Я считала каждую секунду, мечтая вырваться как можно быстрее, и при этом продолжала держать маску. Только Боги знают, каких сил мне это стоило.

Завтрак прошел нормально и без происшествий. Элодия, как и обещала, отправилась с Шериданом на прогулку по парку, благосклонно принимая от него подарок. Делайн так и не вышла из комнаты, Селина велела отнести ей завтрак. А я собиралась заглянуть к кузине после обеда.

Неукротимо приближалось время прихода Ивара.

А я всё никак не могла разобраться в своих чувствах. С одной стороны, мне страшно хотелось его видеть, посмотреть в глаза и понять, что все наши разногласия остались в прошлом. А с другой – я страшно боялась. И присутствие Торнтона спокойствия не прибавляло. Не знаю почему, но он вдруг решил остаться и поприсутствовать на обеде.

Ивар появился точно к назначенному времени с двумя букетами цветов, один из которых подарил мне, другой – Селине.

– Вы так любезны, – улыбнулась подруга.

– Для меня честь быть представленным вам, герцогиня, – поцеловав её руку, произнёс он, и я едва не захлопала в ладоши. Оказывается, кое-какие манеры, которым я пыталась научить во время летних каникул, всё-таки остались у него в голове.

– Можно просто леди Корвил.

И несмотря на все мои страхи, обед прошел хорошо. Разговор шел плавно, на отвлечённые темы: погода, политика, горы и прочее.

Я даже успела выдохнуть…

До того самого мгновения, пока Ивар не сообщил о принятом решении.

– Я сегодня утром был в том храме, который находится рядом с нашей гостиницей, – как бы невзначай и между делом сообщил молодой человек, когда мы с Селиной расположились на летней веранде на заднем дворе в тени навеса. Граф Элкиз, сославшись на неотложные дела, оставил нас, и я, наконец, смогла дышать свободно, не вздрагивая каждый раз, когда ощущала на себе его взгляд. – Внёс оплату и обо всём договорился. Так что меньше чем через неделю мы поженимся.

От неожиданности, я даже не знала, что сказать в ответ, в голове зашумело и внутри всё колотило от гадкого ощущения предательства.

«Разве мы не договаривались о другом? Разве не должны были принять совместное решение после этого обеда?»

А еще мне было неловко смотреть на Селину. Ведь я так ничего ей и не сказала о планах Ивара, надеясь, что удастся переубедить жениха. Все эмоции смешались, лишая последних остатков самообладания. Ощущение предательства становилось всё больше.

– Так же я договорился с Флоренс, она поможет тебе выбрать платье и заказать хамиби*.

– Флоренс? – наконец смогла произнести я. – А причём тут дочка твоего главаря?

– Айола, – Ивар взглянул на меня как на маленького избалованного ребёнка, – ну кто же еще? Я же говорил тебе, что надо налаживать связи. Не так ли, леди Корвил?

Селина деликатно кашлянула в кулак и промолчала, бросив в мою сторону странный взгляд, который я так и не смогла расшифровать.

– Ты всё решил, – тихо произнесла я, сжимая ткань платья и ничего не видя перед собой, лишь пелена.

– Вспомнила! – вскрикнула Селина, поднимаясь. – Мне же нужно срочно кое-что обсудить с Леонардом, пока он не уехал. Прошу прощения, но я оставлю вас на пару минут. Не скучайте.

После её ухода наступила тишина.

– Ты чем-то недовольна? – Ивар первым нарушил молчание, напряженно задав свой вопрос.

Это его нервозность подстегнула лучше щелчка по носу.

– Ты солгал мне, – бросила ему прямо в лицо.

Ни капли сожаления, лишь усиливающееся раздражение, которое я чётко видела в напряженных уголках губ и в глубине сощуренных глаз.

– Это каким же образом?

– Мы договаривались, что примем общее решение после этого обеда.

– После обеда я тебе о нём и сообщил. Никакого обмана.

Я еще сильнее сжала кулаки.

– Ты шел сюда, уже зная, что ничего не поменяется. Даже не давая Селине и мне шанса пойти по другому пути.

– Герцогиня хорошая женщина, но своего решения я не поменяю, Айола. Свадьба через неделю. Что тебе еще надо? Я внёс оплату за храм, дал Флоренс деньги на твои наряды и хамиби.

– Ты дал деньги этой девчонке? – едва не задохнулась я от возмущения.

– Да. И что? – пожал тот плечами. – Она лучше разбирается в этом, поможет тебе. Одни плюсы. Она в столице бывает чаще, знает магазины и хороших лавочников. Потратит деньги с толком, выбьет цену пониже.

Закрыла глаза и мысленно досчитала до пяти и обратно.

– У меня есть деньги, Ивар. Я очень хорошо зарабатываю и накопила приличную сумму.

– Зарабатывала, – поправил он меня. – Мы это обсуждали.

– Скажи, мы все решения будем принимать так? – стараясь не сорваться на крик, максимально тихо спросила у жениха, а внутри всё клокотало от гнева и боли.

– Как так?

– Ты решил, а я должна молча это проглотить и со всем согласиться?

Его лицо тут же стало жестким:

– Не перегибай палку, Айола. Я мужчина. В горах совсем иные порядки и правила. Чтобы выжить, ты должна слушаться меня.

– Но мы сейчас не в горах, Ивар. И разговор идёт не о жизни и смерти, а о нашей свадьбе. Великие, ты меня совсем не слышишь.

– Я не слышу? Я позволил тебе на семь лет отложить нашу свадьбу, Айола. На семь лет! Надо было взять тебя еще тем вечером на берегу, – в сердцах выдавил он.

И снова тишина… вязкая, липкая и тяжелая. И слова, которые мы так боялись сказать друг другу.

– Искра спасла, – тихо произнесла я. – Ты бы ведь не остановился? Несмотря на все мои протесты и мольбы?

Я всегда знала, но вслух боялась произнести, потому что это бы всё изменило. Но уже отступать поздно.

– Речь сейчас не об этом. Не спорю, герцогиня совсем непохожа на аристократов. Довольно мила и вежлива, но это не значит, что я стану плясать под её дудку.

– Ивар, какую дудку? О чём ты вообще говоришь?

– О том, что мы с тобой им не ровня. Им всем. Не знаю, зачем ты пытаешься казаться такой же, зачем живёшь здесь. Я не стану запрещать тебе писать отцу и герцогине, но тебе давно пора вырасти, Айола, – жестко отрезал он. – И забыть ту дурь, которую столько лет забивал тебе в голову отец. Не стоит тянуть резину, надо перерубить узел и идти дальше.

– Куда? – устало спросила у него.

– В наше будущее.

– А если я скажу, что хочу остаться здесь? Что хочу заниматься артефактами и жить, не боясь каждый день за наши жизни?

– Ты хочешь? – медленно повторил молодой человек. – Снова мы должны делать то, что хочешь ты? Заметь, Айола, что это не в первый раз. Все эти семь лет мы делаем лишь то, что угодно тебе и никак иначе. А какую роль ты мне уготовила? Кузнеца?

– Почему кузнеца? Ты охотник, многое умеешь…

– Убивать, – жестко прервал меня он. – Хорошие навыки, не так ли?

– Можно попробовать…

– Но я не хочу. Я хочу, чтобы у нас впервые и впредь было по-моему. Айола, я мужчина, глава семьи, а по факту просто тряпка, который уже семь лет бегает у тебя на побегушках.

Его слова ранили и неожиданно пробуждали чувство вины. Ведь всё сказанное им было правдой.

– Пора уже наконец понять, что ты хочешь, Айола. И на что ты готова пойти ради нас и любви. И была ли любовь с твоей стороны на самом деле? – произнёс Ивар поднимаясь. – Провожать меня не надо. Выход найду.

И ушел.

Просто взял и ушел, оставив меня наедине с проблемами.

Мне не хватало воздуха, я задыхалась. Прижимала дрожащую руку к горлу и не могла сделать вдоха, полными слёз глазами смотря перед собой.

– Айола!

Не знаю как, но Селина вдруг оказалась рядом, присела передо мной на колени, хватая за лицо и заставляя смотреть ей прямо в глаза.

– Ты что творишь, глупая? Ну-ка дыши! Дыши! Делай вдох! Сумасшедшая, кто же себя так доводит?

Я старалась, правда старалась.

Перед глазами уже начали плясать чёрные мушки, когда первый вдох с хрипом ворвался в лёгкие. А следом хлынули слёзы.

Не знаю, сколько времени я рыдала на плече подруги, пытаясь прийти в себя.

– Держи воду, – Селина подала мне стакан и осторожно стерла слёзы с моего лица тонким кружевным платком. – Никогда тебя такой не видела. Ты всегда была такой стойкой, сильной. Даже когда получила письмо из дома, что Ивар уходит в охотники, держалась. А сейчас…

– Я и вправду так ужасна?

– Глупости какие! Ты добрая, честная и искренняя девушка.

– Я всё испортила.

– Ничего ты не испортила. Всё хорошо.

– Он ушел.

– И дал тебе время подумать. И остыть. Вам обоим надо остыть и успокоиться. Сгоряча наговорить можно очень многое, – молодая женщина обняла меня и прижала к себе. – А ссоры бывают у всех. У нас с Дереком не всё бывает гладко. Это надо просто пережить.

– Да, пережить, – медленно повторила я и сердце было с этим согласно, а вот разум.

Разум шептал, что всё не так просто.

В душном прокуренном зале было темно, лишь одиночные светильники стояли по углам большой комнаты, создавая приглушенный полумрак.

– Вам сегодня везёт, Гремзи, – лениво сообщил Торнтон, глубоко вдыхая ароматный дым от сигары, которая была в его руке.

Рыжеволосый мужчина лишь улыбнулся, собирая фишки с зелёного стола и аккуратно их складывая в небольшую стопочку.

– Кажется, мне везёт и в любви, и в игре.

– Вам можно лишь позавидовать.

– Видимо, Сын сегодня на моей стороне.

– Вполне возможно, – Леонард загасил сигару в пепельнице и снова взглянул на молодого человека. – А хотите сыграть по-крупному с настоящими акулами? Я могу познакомить кое с кем.

– Не уверен, что они захотят играть с обычным охотником, – хмыкнул Ивар, но карие глаза загорелись азартным огнём.

– Отчего же? Здесь все равны. А играть вы умеете и деньжата водятся. Такой куш. Тысяча золотом за вечер – это отличный результат. Но ведь можно и больше.

И Ивар не смог устоять перед соблазном.

______________________________

*Хамиби – свадебная художница, которая тоненькой кисточкой рисовала на висках специальной краской – хамой «узор невесты». Священные цветы и завитки, которые ленточкой соединялись на лбу и опускались к переносице затейливой капелькой. Витиеватость и красота зависели от суммы, которую готовы были потратить на это молодожены.

Хама – краска из высушенных листьев лавсонии. Рисунок держится до трёх недель и, в зависимости от добавок, обладает различными оттенками, от светло-оранжевого до тёмно-красного и чёрного.