Текст книги "Секрет Ведьмы (СИ)"

Автор книги: Татьяна Серганова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Четыре…

«Соглашайся», – неожиданно шепнуло сознание, и я, кивнув, выдохнула:

– Согласна.

Наступившая оглушительная тишина и сдержанный вопрос:

– Уверена?

– Да.

– Но это еще не всё! – огорошил меня своим заявлением Грин.

– Что еще?!

– Есть еще ряд правил.

Он издевается?! Я тут пошла против себя, решила довериться, а он мне выдвигает ряд новых условий.

– Правил? Каких правил? – прорычала в ответ.

– Правило номер один, – произнёс Грин, и я невольно задержала дыхание, готовясь услышать если не вселенскую мудрость, то точно что-нибудь важное. И снова ошиблась. – Я мерзавец, козёл, скотина, гад, ничтожество, урод, негодяй, – мужчина запнулся и повернулся к притихшей Ульяне. – Что там еще?

– Не знаю. Надо спросить у твоей бывшей, – отозвалась сирена.

– Которой?

– Любой. Но лучше посвежее, там эмоций больше и характеристики качественнее.

– В любом случае, – обратился ко мне Грин, – взывать к моему пониманию, человечности и прочему бесполезно. Я буду тебя муштровать, мучить и делать всё для того, чтобы добиться нужного результата.

Нисколько в этом не сомневалась.

– И что дальше?

– Готова ли ты к боли, слезам и труду до потери сознания?

Нет!

– Да, – ответила ему сквозь зубы.

– Правило номер два. Я не сплю с ведьмами, особенно такими.

– Какими такими?

– Такими ведьмами, – произнёс он уклончиво.

Я бы, возможно, возражала, но внезапно вспомнила, как выгляжу. Чёрный цвет волос, бледная кожа, огромные глазища, алые губы и выпирающий бюст.

– И вообще, – продолжил Грин, – я никогда не смешиваю работу и личную жизнь, так что, когда дар окончательно проснётся, пойдешь искать утешение у другого. И мне всё равно у кого.

– Что значит искать утешение?

– Вы, ведьмы, очень сексуальны, – ответила за него сирена. – Когда проснётся дар, то вспыхнет желание. Обычно загул длится пару дней.

– Загул?!

– Могу связать тебя или запереть в комнате. Придёшь в себя, отблагодаришь, – отозвался демон. – Устраивает?

– Более чем, – рассеянно отозвалась я, пытаясь привыкнуть к мысли, что совсем скоро могу превратиться в секс-машину с непомерными аппетитами.

– С этим разобрались. Правило номер три. Мои приказы всегда выполняются беспрекословно. Сказал бежать – бежишь, велел сидеть – сидишь. Получила команду раздеваться – раздеваешься.

– Но…

– Вспоминаешь правило номер два. В сексуальном плане ты меня не интересуешь. Совсем. И если я велел тебе раздеться – значит, так надо для дела. И никаких но. Всё ясно?

– Более чем.

– Правило номер четыре. Я всегда прав. Всегда и во всём. Если есть возражения, то в письменном виде в трёх экземплярах. Рассмотрю. Потом. Возможно. Понятно?

– Понятно, – фыркнула в ответ.

– Из всего вышесказанного ты должна была сделать вывод, что я хам, сатрап и самодур.

Вот с этим я не согласиться не могла, как раз об этом и размышляла.

– Совершенно верно.

– И ты готова будешь после этого меня слушать?

Как же мне хотелось сказать нет.

– Да.

– Отлично. Утром я за тобой заеду.

– Куда?

– К тебе домой, разумеется. Возвращайся к себе, собирай вещи. Но лишь самое необходимое.

– А если меня там уже ждут? Мой адрес есть в материалах следователя. Наверняка Антон уже кого-то там оставил.

– Ладно, тогда я сам. Жди меня здесь. – И растворился в воздухе.

Мы некоторое время молчали. Уля принялась убирать со стола, а я рассеянно поинтересовалась:

– Грин всегда такой?

– Какой?

– Невозможный, самоуверенный и деспотичный.

– Поверь мне, это лучшая его сторона. Худшую лучше никому из нас не знать.

– Почему?

– Смертельно опасно.

Глава седьмая. Утро новой жизни

– Кариночка, вставай, – затрясла меня за плечо Ульяна, пытаясь добудиться.

– М-м-м, – промычала я что-то нечленораздельное и перевернулась на другой бок, совершенно отказываясь просыпаться.

Сказать, что я не выспалась, – ничего не сказать. Такое ощущение, что стоило мне только закрыть глаза, как тут же кто-то пришел и заставляет их открыть.

– Карина! – сирена схватила краешек одеяла и потянула в сторону, оголяя мою филейную часть.

Сквознячок из приоткрытого окошка тут же прошелся по коже. Сразу стало прохладно и зябко. Не только неприкрытой попе, но и всему организму.

– Еще пять минуточек, – зарываясь лицом в подушку и отказываясь открывать глаза, простонала я.

Не знаю, как Ульяна меня услышала, но в ответ быстро произнесла:

– Нет у тебя этих минуточек. Грин будет здесь через десять минут. А тебе еще переодеться надо, позавтракать, умыться.

Сон как рукой сняло.

Грин, сделка, вампиры, проклятое ожерелье. Лучше бы мне всё это приснилось.

Поднялась, быстро поправляя задравшуюся майку, которую мне одолжила Ульяна. Не в сарафане же мне спать. Он и так не первой свежести. Вчера так и не смогла дождаться Грина с вещами, попросила Улю поделиться гардеробом и уснула на неудобном скрипящем диване, от которого сейчас заломило тело.

– Карина, надо умыться и переодеться. Завтрак уже на столе. Вещи вот, – улыбаясь во все свои тридцать два зуба, произнесла девушка.

– Вещи? – тупо переспросила я, взглянув на спортивную сумку, стоящую у дивана.

Сумка точно была моей. Я покупала её специально для того, чтобы ходить в спортзал, но попользоваться так и не успела. Работы было слишком много.

– Грин принёс под утро. Тебя будить не стали.

– Угу, спасибо, – пробормотала я, хватая сумку и открывая замок для того, чтобы заглянуть внутрь.

Вещи тоже мои. Легинсы, джинсы, несколько однотонных футболок, белая майка-алкоголичка, пара полотенец, мастерка, пижама – старая, затёртая, хлопковая, состоящая из шортиков и майки. А вот и нижнее белье. Чуть в сторонке лежит. Бюстик и пять трусов. Обычных, хлопковых, никаких стрингов и кружавчиков, все удобно и антисексуально.

И это значит, что Грин копался в моих вещах. Да, я сама дала ему добро, но от меня как-то ускользнула мысль о нижнем белье и руках, которые будут в нём шарить, рассматривать и трогать.

Что-то мне стало не очень хорошо.

– Карин, – вновь заныла Ульяна. – Ты чего застыла? Время!

– Угу.

В боковом кармашке сумки нашла средства гигиены. И если зубную пасту, щетку, гель и шампунь я еще восприняла нормально, то вот коробка с тампонами и пачка гигиенических прокладок повергла меня в глубочайшую депрессию.

Ну нельзя же быть таким бесцеремонным! Или можно? Он же сатрап, самодур и просто ужас. Но еще больший ужас я испытывала сейчас. Меня словно раздели догола и выставили на площадь на всеобщее обозрение. По крайней мере, эмоции были именно такими.

– Грин всегда всё делает на совесть, – заметила Ульяна, увидев, как я верчу в руках средства личной гигиены.

– Я уже успела оценить.

Кажется, её совершенно это не смущало.

– Карин…

– Да помню я, помню. Время, – с досадой ответила я, засунув всё назад в сумку и вставая с кровати. – Иду умываться и переодеваться.

Я уже собиралась идти в ванную, как услышала звук вибрации.

Телефон, про который я благополучно забыла.

Экран мигнул и погас.

Надо посмотреть.

Пара звонков от мамы, десять от Ленки. От неё же десяток сообщений, из которых два голосовых. Подруга очень хотела со мной поговорить. Вот только мне сказать ей было нечего. А врать страшно не хотелось.

«Решка? Ты куда ушла? Что случилось?»

«Карина, срочно перезвони!»

«Где ты?»

«У меня ЧП!!!»

«Нужна твоя помощь. Перезвони!»

«Карин, я волнуюсь, еще немного, и пойду писать заявление в полицию!»

Кхм, кажется, дело серьёзное, надо перезвонить.

– Решка! – Ленка ответила практически сразу, словно держала телефон в руке. Возможно, так и было, набирала мне новое сообщение. – Ты где есть? Что за срочные дела, из-за которых ты среди ночи ушла?

– Так получилось, – ответила ей, зажав телефон плечом пока выдавливала зубную пасту. – У тебя-то что стряслось? Ты никогда в такую рань не встаешь.

– Я в больнице.

От неожиданности я чуть не уронила телефон в раковину. Слава богу, смогла вовремя поймать.

– Как в больнице?! Что с тобой?

Неужели после того, как я ушла, эта ушлая вампирша до неё добралась?

– Да не со мной, – с досадой ответила Ленка и тяжело вздохнула. – Матери ночью плохо стало. Скорую пришлось вызвать.

Вот тебе обратная реакция и откат от проклятья, навешанного на родную дочь.

Я присела на бортик ванны, сжимая щетку в руке.

– Что с ней? – прочистив горло, тихо спросила у подруги.

– Не знаю. Никто толком ничего не говорит. Возможно, сердце, – подруга замолчала и добавила свистящим шепотом: – Карин, ты бы её видела. Она же всегда такая красивая, подтянутая была. Молодилась. А тут буквально постарела за считаные минуты. Кожа дряхлая, серая, мешки под глазами… и морщины. А она только недавно подтяжку делала.

– Кошмар.

– Но угрозы жизни вроде нет. Её последний мальчик успел вовремя скорую вызвать. Ты-то где? Что случилось?

– Да так… дела, – неуверенно солгала я.

– Какие дела могут быть ночью? Ты же вроде говорила, что у тебя нет никого.

– Нету, – кивнула я, чувствуя себя не очень хорошо.

Никогда не врала Ленке, если только по мелочи. А сейчас приходилось.

– Тогда что? Дома что-то? С родителями? Братом?

– Прости, я не могу сказать.

– Ясно. Ты приедешь ко мне?

Надо бы. И в другой ситуации я бы обязательно сорвалась и приехала, оказала моральную поддержку, приободрила. Но не сейчас.

– Лен, у меня не получится, – закрыв глаза, призналась ей.

– Ясно, – ответила она спустя несколько долгих и томительных секунд.

Обиделась. И я могла её понять, такая скрытность кого угодно могла обидеть. Особенно после стольких лет дружбы.

– Ну тогда пока. Позвони, как найдешь время.

– Подожди!

Нет, я просто не могла вот так её отпустить. Особенно в такой момент.

– Лен, только между нами, – шепотом, чтобы придать достоверности, продолжила врать. – Я попала в переделку. Из-за этой истории… в переулке.

– Какую переделку?

Надо было что-то придумать и как можно быстрее. Правду я всё равно сказать не могла.

– Помнишь, как в американских фильмах? Типа программа защиты свидетелей, – начала на ходу сочинять я.

– Ну? Решка, – ахнула подруга, – ты что, на мафиози нарвалась? Переделка территории? Заказное убийство, и ты важный свидетель, да?

Кажется, кто-то боевиков пересмотрел, но мне сейчас это даже на руку.

– Что-то вроде этого. Я уеду на пару дней, пока идёт разгар следствия. Поэтому на звонки отвечать не смогу. Сама понимаешь.

– Блин, вот это да! – восторженно выдохнула Ленка. – Офигеть просто. Настоящее приключение! Тебе и охрану выделили?

– Угу.

– Ну и как он? Классный? Накачанный? Красивый? Сексуальный? Чёрный костюм, солнцезащитные очки? А пистолет у него есть?

– Кто о чём, а ты о пистолетах, – облегчённо рассмеялась я – кажется, получилось.

– Сама извращенка. Каринка, не упускай случай, оторвись по полной.

– Договорились.

– И позвони, как только сможешь. А то я волнуюсь.

– Хорошо. Передавай привет маме, пусть поправляется. И еще… – я замялась, не зная, как продолжить.

– А?

– Не бери у неё больше подарки, хорошо?

– Почему?

– Просто не надо. Пообещай мне.

– Ладно, – нехотя согласилась подруга. – Только я совсем ничего не поняла.

– Я тебе потом расскажу. Правда. Когда вернусь.

– Хорошо. Удачи, Решка!

– Спасибо, Орёл!

Кое-как положив телефон на краешек раковины, чтобы он, не дай бог, не соскочил, я обхватила голову руками, взъерошив спутанные волосы, к которым так и не успела привыкнуть.

Как же противно было лгать. Тем более Ленке.

Особенно Ленке! Той, с кем привыкла делиться победами и поражениями, горестями и радостями. Просто всем. И тут ложь. Причем не мелкая, а крупнокалиберная.

Но лучше уж так. Правда об истинных причинах моего побега может быть опасна для неё, а рисковать лучшей подругой я совершенно не собиралась. Ей и так с матерью не повезло.

Тётю Вику было даже жалко. Но не очень сильно. То, как она травила и медленно пожирала дочь столько лет – а я не сомневалась, что это была не разовая штуковина и длилось это не первый год, – не могло остаться безнаказанным. Свой откат женщина получила.

Изменит ли это её отношения с дочерью? Сомневаюсь. Почему-то мне на ум пришло сравнение с наркотиками. Вот и её маниакальное желание похоже на ломку. От такого сложно, а иногда практически невозможно отказаться. Будут другие «подарки». Обязательно будут.

«Ну ничего, – мысленно пообещала я себе. – Вот выучусь, овладею даром и стану настоящей ведьмой. А потом сразу же поставлю Ленке защиту, самую лучшую и непробиваемую. Такую, что никто не сможет достать подругу!»

И я была уверена, что способна на такое. Надо лишь потерпеть демона в качестве своего учителя и наставника. И если он снова не обратится в того красного громилу с рогами, то всё пройдёт нормально.

Прежде чем продолжить утренние процедуры, набросала маме короткую эсэмэску о том, что со мной всё в порядке и я перезвоню попозже.

Быстрый и легкий душ, после которого я вновь вернулась к раковине. Зубная паста уже успела соскочить с щетки, и пришлось выдавливать из тюбика новую порцию.

Водя щеткой туда-сюда, я угрюмо рассматривала своё отражение. Новая внешность никуда не делась. И даже сейчас – заспанная, с легкими тенями под глазами и мокрыми паклями вместо волос – я выглядела очень даже неплохо. Хоть сейчас иди в кино снимайся.

«Угу. В порнофильме! – ехидно подсказал внутренний голос. – С такой грудью, что едва помещалась в футболке, и губами тебя с руками оторвут. А если добавить еще и огромные глазища с томной поволокой, то будешь совсем звезда».

Умывшись, я вытерла лицо полотенцем, после чего приподняла одну из влажных прядей.

Интересно, а у Ульяны есть фен? Или сирены как-то иначе волосы сушат? Они же вроде с водой связаны, если сказки не врут. Может, у них есть свой способ высохнуть. Щелчок пальцев – и всё сухо.

Вот и кто меня просил щелкать? Зачем только подумала об этом…

Стоило мне провести нехитрое вышеуказанное действо, как искорка мигнула на кончиках пальцев, взметнулась вверх, а волосы… волосы просто зашевелились, взвились вверх и опали. Потом снова поднялись, и всё это сопровождалось вспышками света.

Всё это заняло от силы пару секунд, я даже испугаться не успела.

Нет, вру. Успела.

Испугалась, застыла, а что делать – не знаю.

Куда бежать, когда весь кошмар происходит не где-то, а на собственной голове?

Назад под душ?

Не успела. Волосы взвились в последний раз, делая меня похожей на взбесившийся одуванчик – причёска в стиле афро отдыхает, – и опали.

Совершенно сухие. Даже умудрились лечь красиво, так, словно их укладывали в салоне красоты. Волосок к волоску.

Ну вот как тут не устраивать истерики, когда собственные волосы взбесились?

Я, стараясь не шевелить головой, кое-как подняла сумку с пола и бочком, бросая косые взгляды в сторону зеркала (на месте ли волосы?) попятилась в сторону двери.

– Ты чего? – У дверей меня ждала нетерпеливая Ульянка.

Девушка взглянула на меня, принюхалась, заглянула мне за спину, осмотрев ванную, и вынесла вердикт:

– Магией фонит. Ты что там делала?

– Ничего, – с прямой, как палка, спиной, ответила я, всё ещё боясь двигаться. – Ничего я не делала. Они сами!

– Кто они?

– Волосы, – просевшим голосом ответила я и сглотнула.

Кажется, у меня начинается шок.

– А что с ними? – сирена принялась изучать мои локоны взглядом.

Правильно. Касаться руками не стоит. Мало ли что может произойти.

– Они высохли. Сами! А перед этим шевелились.

– Что значит сами? – не поверила Ульянка.

Я бы тоже не поверила, если бы сама этого не видела. Но ей-то чего удивляться? Такие вещи для сирены должны быть привычны.

– То и значит.

– Сами не могли, – покачала головой девушка и коснулась моих волос.

Так быстро, что отскочить я не успела.

Но ничего страшного и жуткого не произошло. Волосы не зашевелились, не схватили её и в медузу Горгону меня не превратили. Словно и не было ничего.

– Это ты сделала.

– Ничего я не делала, – возмутилась в ответ. – Я не умею.

– Ну подумала. Силы в тебе много, она нестабильна, бывают всплески, разряды. И вот результат. Подумала, захотела – и исполнилось. Хорошо хоть, не спалила.

– Всё равно отрастут. Ох, не люблю я такое. Привыкла всё контролировать, а тут как новорождённый котёнок – тыкаюсь по углам и ничего не понимаю.

– Ты и есть новорождённая, – улыбнулась сирена. – Пошли завтракать, у нас пять минут.

– Как всё строго.

Мы прошли на кухню, где я быстренько села на табуретку, откусила бутерброд и запила тёплым чаем.

Едва прожевав, быстро поинтересовалась, пользуясь передышкой:

– А что там Грин рассказывал о твоей семье? И каких-то проблемах?

Ульяна сразу напряглась. Губы поджала, глаза отвела и нахмурилась, нервно протирая пальчиком столешницу. Словно хотела стереть какое-то невидимое пятно.

– Это не имеет значения.

Ну, это не мне судить, а вот её попытка скрыть пробуждает недоверие.

– Почему?

Незаметно для себя проглотив один бутерброд, я потянулась за следующим.

– Нет в этом ничего интересного и важного. Моя семья весьма специфичная.

– Специфичная? – кусочек колбаски чуть не свалился, но я успела вовремя его подхватить и отправила в рот. – Что может быть специфичного и странного у вас на фоне магии и сказочных существ?

– Поверь мне, может, – совсем несчастно вздохнула сирена. – Снобы и все вытекающие из этого прелести. Богатые, самоуверенные и деспотичные. Борющиеся за чистоту крови.

– Чистоту крови? – переспросила я, держа кружку в руках. – Это что-то из Гарри Поттера?

Найти в нашем мире человека, который не смотрел бы серию фильмов про мальчика-волшебника, сложно. И я не стала исключением. Когда всё начиналось, я как раз была подростком и с интересом смотрела и читала эту историю.

– Типа того. Считается, что от отношений с людьми рождаются слабые в магическом плане дети. Но я всем им утёрла нос. Они считали, что я и месяца не протяну обычной жизни, помру с голоду или приползу к ним, умоляя о прощении! А я ничего, – сирена ликующе улыбнулась. – Учусь, подработку нашла, с квартирой друзья помогли. И дар при мне остался.

– Так ты из богатой семьи?

Стоило догадаться. Ульяна явно не от мира сего, вся такая утончённая, возвышенная, хотя и пытается скрыться за броскими нарядами и бирюзовыми волосами. Я-то думала, что причина в сущности, а тут воспитание сыграло свою роль.

– Да, – виновато ответила она, убирая яркую прядку за ушко. – Вот так мне не повезло. Но я от всего отказалась и живу самостоятельно.

Бунтарка. Всё ясно.

– А что за артефакт нужен Грину? – допив чай, быстро спросила у неё.

– Понятия не имею.

– А узнать можешь? Может, по каналам каким?

– Вряд ли. Да и какая теперь разница. Тебе что, артефакт жалко? Тем более что сделку ты уже совершила.

– Мне просто любопытно. Кстати, почему он Грин? Вроде красный. Должно быть Ред и что-то типа Файер. Или что-то вроде этого. Грин ведь означает зелёный.

– Его зовут так не из-за цвета, – улыбнулась сирена.

– А почему?

– Вот у него и спросишь.

– Какая таинственность, – фыркнула я, но останавливаться не собиралась. – А почему он такой?

– Какой? – не поняла Ульяна.

– Щуплый. То есть в виде демона он весь такой качанный-перекачанный, мускулистый и страшный. У него даже кулак с мою голову. А в виде человека такой… не впечатляющий. Разве он не должен быть тоже качком?

– Не обязательно. Это издержки крови. Демоническое обличие он унаследовал от отца, а человеческое от матери.

– А кто у нас мать?

– Ведьма, – произнёс спокойно Грин, возникая из воздуха прямо рядом с нами.

Я даже почти не испугалась. Так, дёрнулась чуть-чуть.

Наверное, стала привыкать.

– Твоя мать ведьма? – переспросила я, игнорируя знаки Ульяны, которые она мне посылала, явно желая, чтобы я прекратила этот разговор.

Но приключения с волосами явно лишили меня последних капелек здравомыслия.

– Почему была? – отозвался тот спокойно. – Она и сейчас есть. Жива и здорова… Вроде. Мне о её смерти не сообщали.

Интересные у них отношения.

– Грин, может, чайку? Или кофе? У меня бутерброды есть, – подскочила Ульянка и бросилась к холодильнику, напоследок сделав мне большие и страшные глаза: «Замолчи, глупая!»

– Нет, спасибо, – ответил тот и обратился ко мне: – Готова?

– Угу, – ответила я и, не удержавшись, добавила: – Ну что? Понравилось?

– Что именно?

– Копаться в моём белье.

Загрохотали кастрюли и тарелки. Не знаю, каким чудом последние не разбились.

– Карина! – завопила в ужасе сирена.

А вот Грин никак не отреагировал. Вот совсем никак.

– Такая кропотливая работа проделана, – продолжила я, чувствуя себя самоубийцей, которая вошла в клетку с тигром. Вот и кто меня за язык тянет? А остановиться всё равно не могла. – Особенно выбор белья порадовал. Всё такое пуританское и антисексуальное.

Ульяна побелела так, что кажется, еще немного – и в обморок грохнется.

– Ай-яй-яй, Риш, – отозвался мужчина, поцокав языком. – Всего четыре правила, а ты так и не смогла их выучить. В качестве любовницы ты меня не интересуешь. А если бы интересовала, я бы обошелся без белья. Совсем.

– Логично. Зря ты так. Всё я помню. Сатрап, злыдень и деспот.

– Злядня не было, но подходит. Надо будет запомнить. Вставай, нам действительно пора.

– В квартире кто-нибудь был? – сразу насторожилась я.

– Внутри – нет, а вот снаружи ждали.

Нашли всё-таки.

– Это были люди Антона, да?

– Да. Твоё жилье и место работы он легко вычислил. Я, кстати, сообщил твоей начальнице, что ты заболела и ушла на больничный.

– Как? Зачем? А что я потом буду делать?

– Скорее всего, уволишься. Хотя можешь оставить работу в качестве прикрытия и развлечения.

– Но я не хочу увольняться. И где мне теперь искать больничный?

– Я всё устроил.

– Что устроил?

– Больничный будет.

– Правда?

– Да. Это же моя работа.

Хоть какой-то плюс.

– Ты встречался с Антоном? – подала голос Ульяна.

– Еще нет. Доставлю ведьму в специальное место и поговорю. У тебя здесь тоже не безопасно.

– А что это за место? – поинтересовалась я.

– Вот сейчас и узнаешь. Руку давай, – и протянул мне ладонь.

Правило номер три: «слушаться всегда и во всём».

Я схватила сумку, которая лежала у ножки стола, и вложила ладошку.

– Пока, Карин! – только и успела крикнуть Ульяна, как меня куда-то засосало.

Жуткие ощущения.

Это было похоже на центрифугу. Непонятно, где верх и низ, полная дезориентация в пространстве. Уши заложило, перед глазами всё завертелось и закружилось, желудок и те два злосчастных бутерброда подскочили к самому горлу.

Фу, как противно. Главное – удержаться. Это ведь не может длиться долго.

Было так плохо, что я не сразу заметила, как всё закончилось так же неожиданно, как и началось. Тяжелая сумка на плече и твёрдая земля под ногами, которую мне так хотелось обнять. Постепенно начал возвращаться слух.

– Первый раз всегда так, – сообщил Грин.

– Потом будет легче? – простонала я, опираясь ладонями о колени и глубоко вдыхая и выдыхая.

Тошнота никуда не делась.

– Дай-ка подумать. Нет, лучше не будет.

Вот же гад.

– Добро пожаловать. Ты тут обустраивайся, а мне пора.

И исчез.

А я подняла голову, изучая своё новое пристанище на следующие пару дней.

Ну, здравствуй, новая жизнь.