Текст книги "Дети Тьмы. Проклятая"

Автор книги: Татьяна Серганова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

ГЛАВА 6

Мне вот интересно, как мама вообще жила с Марианной?

Ведь как только она узнала о беременности, собрала вещи и переехала в клан. Конечно, можно было этого не делать, но как только за некромантом закрылась дверь, мама поняла, что больше и минуты не сможет находиться в квартире, где каждый уголок напоминает о колдуне, о тех страстных мгновениях, что они провели вместе.

Мы не знаем пол ребенка до самых родов. И это не зависит от нашего желания заглянуть вперед, это просто невозможно предвидеть или просчитать. Остаются только чисто ведьминские приметы, к которым все и всегда прибегают, чтобы распознать, чей гендер стал доминирующим – колдуна или ведьмы. Но процент правильных предсказаний всегда пятьдесят на пятьдесят. Конечно, все ведьмы мечтают о девочке, кому хочется повторно вынашивать ребенка?

Марина боялась загадывать, боялась даже думать, кого носит под сердцем. Для нее это был просто ребенок, которого она уже любила.

Это было странно и так непривычно для нее. Ведь, по легенде, мы прокляты, мы не можем любить, даже к собственным детям у нас несколько прохладное отношение, особенно если они противоположного пола. Но тем не менее Марина знала, что ребенка она любит, и совершенно не готова была с ним расстаться.

В клане ее приняли на редкость радушно, ласково и очень трепетно, что еще больше испортило и без того поганое настроение. Понятно, что им нужна была не она, а ребенок – девочка. Конечно, ей перепала немаленькая такая порция дифирамбов от клана, еще бы – удалось заключить контракт с некромантом и забеременеть за такой короткий срок. Имелась большая вероятность того, что родится девочка, и она вполне может быть некромантом, а это такой дар для клана, такая удача!

Ведьмочку разговоры злили жутко, пару раз она даже чуть не сорвалась, но в последний момент сдержалась. Не ради себя – ради ребенка. Ведь волнение чревато.

В клане имелась еще одна беременная ведьма – Настя. Это была ее вторая беременность, первая благополучно завершилась рождением сына, который тут же перешел в клан отца – техномага.

– И что ты почувствовала, когда узнала, что у тебя родился сын? – спросила ее как-то Марина.

Они гуляли по саду, любуясь золотисто-желтой листвой, наслаждаясь последним теплым деньком.

– Разочарование и злость, – пожала плечами Настя, срок у нее был большой. Целители планировали роды на конец сентября – начало октября. – Беременность – это же так ужасно – огромное, неповоротливое тело, отеки, непомерный аппетит и полное отсутствие секса, только накопители сдерживают сущность и как-то облегчают жизнь. Тебе еще предстоит пройти через это. Мучаешься восемь месяцев, страдаешь, а тут на тебе – сын, и, значит, через пять лет придется вновь проходить через этот кошмар. В этот раз, я надеюсь, будет девочка…

– А ты его видела после этого?

– Кого? – Настя недоуменно нахмурилась, отчего ее кукольное личико скривилось.

– Сына?

– Нет. А зачем? Он же принадлежит отцу.

– Да, конечно, – кивнула Марина, кутаясь в шаль. Вроде на улице тепло, но ее внезапно стало трясти… или дело было совсем не в погоде, а в холоде и страхе, что сковал ее сердце.

Мечта Насти сбылась, через две недели после этого разговора ведьма родила здоровую девочку. Марина была за нее искренне рада, но поддерживать знакомство не хотела.

Давно уже кончилось лето, пролетела осень с ее промозглыми дождями и пасмурной погодой, в начале декабря выпал первый снег.

Марина медленно гуляла по парку, наслаждаясь легким морозом, ярким солнцем и белоснежными пейзажами. Стоило ей сделать шаг, и снег мягко и приятно хрустел под ногами. Щеки уже слегка пощипывало от мороза, но это было совсем не больно, а даже приятно. А воздух казался таким удивительно чистым, что девушка просто не могла надышаться. То и дело останавливалась, улыбалась и вдыхала морозную свежесть полной грудью. Впервые за долгое время Марина находилась в ладу с собой, даже жизнь заиграла для нее новыми красками. Оказывается, для счастья так мало надо. Она почти месяц не выходила из квартиры, редко бывала на улице, все продукты для нее привозили клан или мать, а тут решилась выйти, подышать свежим воздухом.

Она медленно брела по тропинкам, то и дело поглаживая живот. Нет, беременность была еще не столь заметна, когда она надевала свой пуховик, но небольшой округлый животик уже виднелся. Как же ей нравилось каждый день подходить к зеркалу, задирать майку и любоваться увеличивающимися формами, с трудом веря, что внутри ее уже есть жизнь. Она не понимала Настю, да и остальных, подобных ей, – как можно не любить это состояние, как можно не радоваться этому? А еще малыш начал шевелиться. В первый раз Марина даже не поняла, что это он, – словно маленький червячок чуть зашевелился у нее внутри, а потом еще раз и еще. Теперь это было не просто какое-то гипотетическое существо, малыш стал реальностью.

– Марина.

Девушка замерла и зажмурилась.

Нет, нет, это просто сон… просто показалось, он не может появиться здесь.

Но скрип снега под ногами и тонкий аромат туалетной воды, будоражащий воспоминания, пришли к ней не во сне.

– Здравствуй.

Она распахнула глаза и пристально посмотрела на Разина. Нисколько не изменился за эти три с половиной месяца – все тот же прямой взгляд серых глаз, легкая щетина на подбородке. Все так же свеж, красив и силен.

«А чего ты хотела? Чтобы он мучился без тебя? Чтобы не мог ни спать, ни есть? Чтобы так же страдал одинокими холодными ночами, как и ты? Думал о тебе?»

Не страдал…

– Здравствуй.

Он внимательно осмотрел ее с ног до головы, на мгновение задержался на животе, скрытом под толстым слоем пуховика. Ей захотелось прикрыть ребенка рукой, спрятать, не отдавать…

– Как ты себя чувствуешь?

– Разве Глава клана тебе не докладывает? Она должна присылать еженедельные отчеты о нашем состоянии.

Он нахмурился и, кажется, начал злиться. Но на что? На правду? Жалеет, что выбрал именно ее для контракта? Так она не навязывалась…

– Я хочу это услышать от тебя.

– Все хорошо, анализы в норме, ребенок развивается согласно сроку.

Некромант кивнул и замолчал.

Молчал и смотрел неотрывно, сосредоточенно, жутко… это еще больше злило.

Вот зачем он пришел сюда? Что ему надо? Желает убедиться, все ли в порядке с его возможным сыном? Или просто хочет помучить ее?

– Рада была повидаться, но мне пора. – Она сделала шаг в сторону, собираясь обойти его.

– Подожди. Я довезу тебя.

– Спасибо, сама дойду, тут недалеко.

– Я довезу тебя, – твердо ответил он, взял ее за руку и отвел к машине, припаркованной совсем недалеко.

Девушка пожала плечами и согласилась. Не устраивать же истерику на пустом месте? Это же не страшно – просто проехать с ним в одной машине? Он все равно ничего ей не сделает, в его же интересах, чтобы с ней и ребенком все было нормально, а больнее, чем сейчас, уже не будет…

Машина у него дорогая, премиум-класса. Она особо не разбиралась в автомобилях, но, увидев этого представителя западного автопрома, сразу оценила его ранг. Ну не может стоить дешево машина с кожаным салоном, со звуконепроницаемой перегородкой, мини-баром и телефоном.

Девушка села в угол и отвернулась к окну.

Молчание давалось трудно.

Эта тишина давила со всех сторон, угнетала. И мужчина, что сидел рядом, пусть не близко, но все равно рядом, тоже подавлял. А еще это нестерпимое желание коснуться его, запустить пальцы в его волосы, почувствовать мягкость губ, твердость крепкого тела… окунуться в его запах, стать его частью.

– Погода хорошая, – произнесла она тихо и повернулась к нему.

В следующее мгновение некромант резко схватил ее за руку и притянул к себе, сорвав шапку, зарылся носом в волосы. Марина замерла в его объятиях и не нашла сил вырваться, оттолкнуть его.

– Ведьма, – глухо шепнул он куда-то в макушку, вдыхая аромат ее волос и кожи, – как же я соскучился…

И она оттаяла.

Дело даже не в том, как он прижимал ее к себе, не в словах, таких желанных, ласковых… дело в голосе… словно ему было нестерпимо больно… смертельно тоскливо вдали от нее.

Марина жалобно всхлипнула и прижалась к нему еще сильнее.

А через мгновение их губы встретились в сладком, сводящем с ума поцелуе.

Словно не было этой разлуки. Будто они не расставались ни на минуту, ни на мгновение. Всполохи желания, искры разгорающейся страсти, вспыхивающие вокруг и внутри. И время, остановившееся ради них.

Марина растворилась в чувствах, эмоциях, ощущениях и пришла в себя, только когда машина затормозила и некромант бережно взял ее на руки.

– Толя?

– Тшш, – шепнул он и внес ее в высокое здание с огромными стеклянными окнами.

– Но?..

– Ты мне веришь? – Серые глаза пытливо, серьезно всматривались в ее лицо.

– Да.

Напряжение спало, вырвался предвкушающий рваный вздох, мгновение – и Разин с некромантской невозмутимостью продолжил идти дальше.

Легкое покалывание во всем теле, когда охранка считывала ауру, и они у него в квартире.

Входная дверь еще не успела закрыться, а любовники уже принялись лихорадочно стягивать друг с друга одежду – пальто, куртка, шарф, ее свитер, его пиджак, рубашка, ее футболка…

И все это, не прекращая страстно целоваться, трогать друг друга, гладить, стискивать в объятиях.

Спальня и двое… полностью раздетые, сгорающие от желания, вздрагивающие и предвкушающие.

Некромант бережно уложил ее на кровать и замер, любуясь обнаженным, немного раздавшимся телом. Нежно провел указательным пальцем по лицу, очертил линию скул, коснулся полных губ, провел прямую линию по подбородку, шее, груди, спустился к животу, где внезапно замер. Застыла и Марина, впервые испугавшись, что выглядит некрасиво, что слишком толстая, слишком беременная.

А Толя осторожно положил ладонь на ее живот и посмотрел ей в глаза:

– Я осторожно… и очень нежно, – хрипло шепнул Разин и, приподнимая, обхватил ее ягодицы руками, слегка толкаясь вперед, неглубоко проникая в лоно. Следующее движение бедер и рук – и его плоть уже глубже… Новое плавное скольжение – и мужчина опять отстраняется.

Марина судорожно глотала воздух. Все ее тело словно пронзили сотни тысяч маленьких иголочек. Каждое движение было мучительно медленным. Оно не давало освобождения, а больше и больше распаляло жар внутри.

Девушка уже стонала и слабо вскрикивала, зачарованно глядя в потемневшие глаза мужчины, возвышающегося над ней. Его красивое лицо исказилось от сдерживаемого желания, мускулистое тело покрылось капельками пота, дыхание было тяжелым, а он все не ускорялся, все еще сдерживал себя, боясь навредить.

Разрядка оказалась невыносимо тягучей, яркой, мощной и обоюдоострой.

Толя упал рядом с ней на кровать и притянул к себе, зарывшись лицом в ее волосы и положив большую ладонь на ее округлый живот.

– Мы не повредим малышу?

– Нет… если маме хорошо, то и ему тоже, – улыбнулась Марина, нежась в объятиях, купаясь в последних отголосках страсти.

Как же все-таки хорошо просто так лежать, чувствовать его рядом с собой, слышать гулкое биение сердца любимого мужчины.

– Тебе ведь не передавали моих просьб о встрече, – внезапно произнес Анатолий.

– Каких просьб?

– Значит, не передавали… И почему я не удивлен?

Марина слегка отстранилась, всмотрелась в его лицо.

– Ты хотел встретиться?

– Да, два месяца пытался добиться этого от твоей Главы… упертая ведьма… Еще и ты целый месяц никуда из своей каморки не выходила, а если и выходила, обязательно с кем-то. Я с трудом успел тебя сегодня поймать.

– Ты правда искал со мной встречи? – все еще не могла поверить девушка.

Некромант кивнул и нежно поцеловал ее в нос:

– Ты слишком много для меня значишь, Мариш… ты и наш ребенок.

Наш ребенок… не ее дочь или его сын, а их общий ребенок.

Мужчина бережно обхватил ее лицо руками, не давая возможности отвести взгляд, наклонился ближе:

– Скажи, ты чувствуешь это? Ты любишь нашего ребенка?

– Мы не умеем любить, – пролепетала она.

– К черту эти предрассудки и легенды. Я хочу знать, что чувствуешь именно ты. Ты любишь нашего ребенка?

– Да, люблю… и не могу представить, что ты можешь забрать его у меня.

Он сразу расслабился и удовлетворенно кивнул, отпуская ее лицо и вновь ложась рядом, скользя ладонями по ее телу от талии до бедра и обратно:

– То, что нам всегда внушали и рассказывали, – неправда. Точнее, не совсем правда. Тьма не забрала у нас чувства, любовь, она их просто блокировала… Не смотри на меня так, Мариш, я говорю правду. Я – некромант, я могу подчинять сущности, могу управлять ими. Тьма и любовь не способны сосуществовать рядом, поэтому чувства заперты внутри нас.

– Но тогда почему никто об этом не знает?

– А ты уверена, что не знают? Все они в глубине души знают и чувствуют, что способны любить, но вот надо ли им это знание? Посмотри на них – на свою мать, на Главу клана, на остальных?. Разве им нужна любовь? Они выросли в другом мире, с другими моральными устоями и правилами. Любовь не для них, всех их интересуют только страсть и подпитка. Ты же росла среди людей и переняла от них трепетное отношение друг к другу и к своему потомству, поэтому ты мечтаешь о другом… поэтому любишь нашего ребенка и меня.

Марина вздрогнула и отвернулась, попыталась отодвинуться, спрятаться. Ведь одно дело – чувствовать, а совсем другое – признаться, причем не только себе, но и ему. Но колдун не дал – еще сильнее прижал к себе и горячо зашептал:

– А я люблю тебя. Для меня три месяца без тебя были самыми жуткими в моей жизни.

– Толь… я не понимаю…

– В ресторан, где ты работала, я в тот день забрел случайно. Утром провел ритуал вызова духа, позже отправился на старое кладбище, чтобы упокоить жертвы, поднятые бестолковыми старшекурсниками, и как только сил хватило? Тяжелое утро, еще более кошмарный день, а вечером – бутылка дорогого коньяка в первом попавшемся ресторане… А тут ты – юная сирена с чарующим голосом в свете софитов, как лучик света в темном царстве… Мой лучезарный лучик и моя сладкозвучная девочка. Я стал приходить на твои выступления, нет, не каждый день, но все равно часто. Сначала просто послушать, а чуть позже это желание переросло в потребность видеть тебя постоянно. Однажды поймал себя на мысли о своей зависимости и подумал, что ты с помощью своего флера воздействуешь на меня, я даже проверку устроил…

– Что?

– А ты думала… не злись, цунами, не злись, подумай… Я – некромант, сильный некромант, и меня как магнитом тянет к юной сирене. Конечно, я проверил тебя на приворот и на флер. Но ты даже средний уровень воздействия не применяла… И тут я понял, что хочу тебя так… что пока не получу – не успокоюсь…

– Ну и как, успокоился? – ехидно поинтересовалась Марина, хотя внутри все дрожало. Он же сейчас изливал свою душу, открывался ей.

– Нет. Тогда, в твоей гримерной… черт, да у меня просто крышу снесло в тот вечер! Я ведь планировал отвезти тебя в отель, цветы там… музыка. А получилось – на столе, второпях… да и второй раз тогда, в переулке, – мужчина хмыкнул и улыбнулся воспоминаниям. – В общем, секс не помог избавиться от влечения, наоборот, стало только хуже. И я подумал про контракт. Кстати, пришлось долго ждать, пока клан пришлет твою анкету.

– Но почему ты ничего не сказал мне?

– Что сказать? Что схожу с ума от маленькой сирены? Что каждую минуту мечтаю раздеть ее и залюбить до смерти всеми известными способами? – Он щелкнул пальцем по носику и поцеловал в лоб. – Ты даже не представляешь, какую власть имеешь надо мной.

– Тогда почему? Почему ты отпустил меня, почему исчез почти на четыре месяца?

– Ты знаешь, когда я заключал контракт, думал только о том, что ты будешь рядом со мной, а о том, что будет ребенок… это уже потом пришло осмысление. А ты стала отдаляться, замкнулась в себе, и эта новость… Я решил, что ты такая же, как все ведьмы, а потом твой клан перекрыл все доступы к тебе, мне даже во встречах отказывали.

– Так ты…

– Люблю. Тебя люблю и нашего ребенка люблю. И мне совершенно все равно, кто родится, потому что нашей проблемы это не решит.

– Какой проблемы?

– Если будет дочь, больше заключать контракт я не буду, мне никто не нужен, кроме тебя. Если будет сын, то, прости, солнышко, но я не подпущу к тебе ни одного колдуна, придется тебе только от меня подпитываться. Именно этого кланы нам и не позволят.

– И что теперь? Мы не можем что-то сделать без их согласия, это же противоречит Закону.

– Есть вариант.

– Какой?

Толя привстал на локте и, тяжело вздохнув, ответил:

– Брак.

– Что? – Марина в ужасе вскрикнула и отшатнулась. – Ты понимаешь, что предлагаешь? Чего можешь лишиться?

Некромант кивнул.

– Да. Но вы для меня важнее всего на свете… А я для тебя?

…В одиннадцать часов дня дома уже никого не было.

И если исчезновение Лизки я могла понять (тут Марианна подсуетилась, утащила ее в магазин), то почему ушел Денис, так и осталось загадкой. Нет, конечно, причину он нашел очень вескую – доклад надо делать по литературе. Но верилось с трудом. Не был Дэн фанатом литературы, совсем не был.

Ушли и ушли, чего переживать? С Лешкой я сама поговорю.

Но сердце все равно было не на месте.

Бесцельно походила по комнатам, то и дело переставляя сувениры с места на место. Перемыла после завтрака всю посуду.

Затем некоторое время повалялась на диване с книжкой, которую нашла в шкафу. Но история могущественного колдуна, который ради семнадцатилетней блондинистой человеческой девственницы с каплей мозгов и большой грудью пятого размера отказался от магии, просто не укладывалась у меня в голове. Нет, я честно попыталась прочитать и вникнуть в суть трагедии. Но после десятого обморока малахольной героини, а падала она аккурат на мускулистого героя, поняла – это не для моего мозга. Автор вообще хоть одного колдуна в жизни видел?

Потом был телевизор, по одному из каналов которого показывали очередной исторический фильм про эпоху Охоты. Это когда брутальный мускулистый инквизитор с огромными мечами наперевес крушит направо и налево колдунов и соблазняет ведьм. Хотя их и соблазнять особо не приходилось – они сами так и падали ему под ноги, стоило только обнажить накачанный торс.

А обнажил он его за пятнадцать минут три раза. Я специально посчитала. В первый раз – когда купался. Во второй – когда раздевался на сеновале. В третий – когда на огороде репу сажал… Хозяйственный инквизитор попался – и колдуна победит, и травку посадит, и юную деву в хлеву удовлетворит. И это я еще не с начала смотрела.

Нет, конечно, фигура у него ничего так – кубики присутствуют, мышцы бугрятся, лицо такое мужественное, только интеллекта в глазах не хватает… Вот какой нормальный инквизитор пойдет против водной ведьмы с сетью для рыбалки?

Противно…

Раздраженно отбросила пульт в сторону и потерла виски. И что теперь делать?

Вновь встала, бесцельно походила по квартире и как-то само собой оказалась в своей спальне у запертого на замок шкафчика. Там оно и лежало, то самое зелье, что дали мне Стражи.

Рука уже потянулась снять охранное заклинание, открыть замок, но… я ее тут же отдернула.

Нет. Не так… не сейчас… и не с ним.

И опять гостиная, диван, я одна.

Документы, что ли, посмотреть, которые с работы захватила?

Не хочется. У меня выходной или как?

Вчера мне все-таки удалось поговорить с Лизой. Успела поймать мелочь до того, как она заперлась в комнате.

– Лиз, мы можем поговорить?

Девчонка поджала губы, но все-таки кивнула.

– Ты просматривала анкеты?

– Просматривала, – отвела взгляд, нервно потеребила серебряное колечко на пальце.

– Хорошо. У меня к тебе только один вопрос. Тебе для инициации что важнее – деньги или симпатичный колдун? Потому что если важнее деньги, то в понедельник мы можем выставить тебя на торги.

Сестренка вздрогнула и побелела. Какой же ты еще ребенок!

– Как мама!

– Как мама. Марианна и клан получили тогда хорошие деньги. Ты получишь намного больше, у тебя потенциал выше… тогда придется мириться с любым колдуном – безобразным, толстым, старым, лысым и так далее. Выбора у нас не будет… или можем обойтись без торгов. Решать тебе.

– Я знаю.

– Мнение родителей ты знаешь. Мама не хотела, чтобы мы повторили ее судьбу, поэтому для меня и подобрали Алексея. Так же мы можем подобрать колдуна и тебе, у меня тут тоже есть несколько анкет, специально для тебя подготовила, только не было времени отдать. – Я протянула ей небольшую папочку и едва удержалась от того, чтобы потрепать ее по золотистым локонам.

И когда маленький голубоглазый ангелочек успел вырасти?

Лизка обещала подумать. И то хорошо.

…Ровно в двенадцать раздался звонок в дверь.

И хотя я его ждала, все равно вздрогнула и прижала руку к груди, где заполошно забилось сердце. От волнения закружилась голова, а во рту все пересохло.

Пришлось даже сделать несколько глубоких вдохов, чтобы прийти в себя.

– Привет.

– Привет. – Леша улыбнулся и протянул мне два огромных букета – белоснежные лилии и ярко-красные розы, которые так любила мама. Лилии я не люблю, значит, они для Лизки.

– Спасибо.

– Ты одна? – Колдун повесил пальто на крючок и внимательно огляделся.

Мне показалось или в голосе мелькнуло разочарование?

– Да, Лиза уехала с Марианной по магазинам, Дэн ушел к другу, готовить доклад по литературе. – Я скупо улыбнулась и направилась на кухню. Надо поставить в вазу цветы.

Лешка направился следом. Неловко потоптался в проеме двери, в конце концов, сел за стол и внимательно осмотрелся.

– Странно, а тут совсем ничего не изменилось… так и кажется, что сейчас Марина войдет. Прости, я не хотел…

– Все нормально. Пять лет прошло, боль уже притупилась. А тут действительно ничего не изменилось, – я тоже обвела взглядом кухню. – А зачем менять? Нас и так все устраивает.

– Да. Я не ожидал, что мы встретимся, но я даже рад, что так получилось. – Он замолчал и нервно провел рукой по волосам.

И вновь тишина… вязкая… липкая… неловкая.

– Чай, кофе?

– Кофе.

– Черный без сахара и капля сливок?

– Ты помнишь. – Мягкая улыбка и мелкие морщинки вокруг глаз.

Я улыбнулась в ответ, не могла не улыбнуться.

И все вроде как раньше, когда он точно так же приходил в гости – ко мне или к отцу.

Словно это было вчера. Худощавый молодой колдун, от одного взгляда которого у меня все дрожало внутри. Обаятельный некромант, что флиртовал со мной, отпускал остроумные забавные шутки и смотрел так, что у меня начинали гореть щеки…

Этого мне никогда не забыть, да и не хочу я забывать.

Помню, как готова была прыгать от счастья, когда папа принял его предложение по инициации.

Помню наш первый поцелуй…

Ранняя весна, лужи и первые подснежники – букетик ярко-синих хрупких цветов в дрожащей руке… Осторожное прикосновение ладони к пылающей щеке, пальцы, что перебирали волосы на затылке… стремительно темнеющие глаза и мягкие, теплые губы, с нежностью коснувшиеся моих губ. Сначала невесомо и осторожно, затем все требовательнее и горячее.

Казалось, что счастливее меня нет ведьмы на свете.

– Леш, что тебе нужно? – Я поставила перед ним чашку с кофе и села напротив. – Ты же не просто так сюда приехал.

– Твой отец очень дорог мне, он был великим некромантом и много сделал для меня, многому научил, – ответил мне Леша, но в глаза не смотрел. Вообще смотрел куда угодно, но только не на меня.

– Я не сомневаюсь в сказанном, но это не повод являться сюда.

– А ты действительно изменилась, куда делась та юная ведьмочка…

– Что бегала за тобой по пятам, сгорая от страсти и желания? – закончила я за него и грустно улыбнулась. – Сгорела в день своего совершеннолетия.

Вновь эта тишина… только появилось чувство вины.

– Прости.

– Все нормально, я давно смирилась.

– Ты не искала способов избавиться от проклятия?

– Нет. Ты же знаешь, что в моем случае даже к Стражам обращаться бесполезно: артефакт уничтожен, отец полностью поменял структуру… Тогда у него просто не было времени задумываться, надо было действовать, и он сделал все, что мог, даже больше – я же жива…

– Но все еще проклята.

– Все мы в какой-то степени прокляты, Леш, уже давно. Своими собственными предками, которые жаждали власти и силы и лишили нас нормальной жизни.

– А Стражи?

– «Запрос получен, над вашей проблемой работают» – так всегда отвечает мне официальный представитель Стражей. Периодически они зовут меня к себе, дают новые блокирующие зелья, проводят опыты… как над лабораторной мышью. – Я больше не хотела обсуждать это, потому как перед глазами вновь и вновь вставали белые коридоры лабораторий и хмурые Стражи, которые никак не могли найти нужное решение.

– Я пришел к тебе как к Главе клана.

– Мы вне клана, Леш, и ты отлично это знаешь.

– Но ты как самая старшая отвечаешь за Лизу и Дэна.

Вот не нравилось мне, в какую сторону пошел наш разговор. И мне совсем не хотелось слышать то, что мне сейчас скажут. А ведь он все равно скажет. И от этого в груди возникло неприятное тянущее чувство. Нет, не боль… грусть.

– Инеев, не тяни.

– Я хочу предложить свою кандидатуру для инициации Лизы.

Собственно, чего-то подобного я и ожидала.

– Ты для этого сюда приехал?

Ему даже хватило совести чуть-чуть покраснеть и смутиться.

И с этим человеком я собиралась стать полноценной женщиной…. Немного противно и грустно. Единственное, что меня оправдывает, – мне было всего семнадцать, бурлили гормоны, сносило голову, и я никого не слушала. Слава богу, хватило ума не привязаться к нему слишком сильно.

– Я обещал твоему отцу, что не брошу вас.

Надо же, он и родителей сюда приплел…

– Интересное у тебя представление о долге. Ты исчез на семь лет и, даже узнав о гибели отца, не появился, отделался письмом.

– Ты имеешь право злиться, но для Лизы я – лучший вариант.

– Интересно, почему? Приведи хотя бы один аргумент в свою пользу.

– Ты же помнишь, как нам было хорошо. Я знаю, что помнишь. – Голос его начал вибрировать, сделался интимнее, проникновеннее, глаза потемнели. И чем больше они темнели, тем сильнее мне хотелось ему врезать. Сдержалась. Я слишком себя уважаю, чтобы марать руки… – Я часто вспоминаю ту ночь. Какой страстной, раскованной, желанной ты была. Как извивалась в моих объятиях, как стонала от моих прикосновений…

– Пока чуть не убила тебя. Или ты хочешь повторения? Тут нет отца, чтобы потушить и ослабить «мертвое пламя».

Соблазнительное выражение тут же исчезло с его лица.

– Я тогда растерялся. Ты все-таки подумай. Через месяц Лиза станет совершеннолетней, и ей нужен человек, которому ты можешь доверять, который не обидит ее, не испугает, будет нежным…

– А я могу тебе доверять?

– Ты же знаешь, что да. Прошло семь лет, но я все еще тот Леша, которого ты знала.

– Да? А я уже не та Таня, которую знал ты. – Я резко встала и отошла к раковине.

– Твоя сестра выросла, и ты ничего не можешь с этим поделать. Ты просто подумай над моим предложением. Вот моя анкета, визитка… я буду ждать твоего звонка…

Я услышала звук отодвигающегося стула и ощутила, насколько близко он ко мне подошел, но все равно вздрогнула, когда он положил руку мне на плечо.

– Я всегда буду рядом, всегда помогу…

Нет, все ложь.

Тебя не было рядом, когда я пришла в себя после той ночи, когда отец рассказал мне о том, что произошло, когда я так отчаянно искала встречи с тобой, когда меня отправили в клинику, когда я хоронила родителей… когда отбивалась от стервятников, которые хотели отнять у меня Дэна и Лизу… и теперь тебя тоже нет.

Хлопнула дверь, но я этого не заметила.

Силы покинули меня, и я села на стул.

И он мне будет рассказывать о том, что пришел ради нас, ради памяти отца! Обещал быть рядом и помогать… Ага, как же. Ему просто нужна Лизкина сила, и все…

А чего я, собственно, ожидала от этого жалкого трусливого ничтожества?

Какая же я дура, ведь на что-то надеялась… Думала, что он пришел ко мне. Нет, не ради инициации, а просто как друг…

Дура.

Если у него не хватило смелости поговорить со мной семь лет назад, откуда ждать благородства сейчас?

Артефакты…

Все дело в артефактах.

Уровень силы у каждого разный – у кого-то больше, у кого-то меньше.

Так и появились первые накопители-браслеты, а потом и первые артефакты. Если накопители нужны для подпитки, восстановления силы, то артефакты – это нечто другое.

Одни из них – могут вернуть молодость, другие – наслать могущественное проклятие, третьи – дать новую способность, четвертые – излечить от всех болезней и так далее. Но проблема заключается в следующем. Чтобы зарядить артефакт, необходимо ежедневно в течение огромного количества лет вливать в него силу. Иногда на зарядку одного мощного артефакта может уйти около сотни лет.

Во время инициации происходит такой выброс энергии, что хватает на подзарядку нескольких артефактов, опять-таки, все зависит от уровня ведьмы, который определяется на ее десятый год рождения. Эти данные потом вносятся в метрику и базу данных. Наш с Лизой уровень выброса по стобалльной системе отсчета равен восьмидесяти девяти.

Мама рассказывала, что во время ее инициации артефакт тритона не получил должной зарядки не только потому, что уровень выброса был маленький, но и потому, что большая часть силы ушла в артефакт молодости Марианны. Тритон стал мумией, а Марианна даже через столько лет выглядит моей ровесницей.

Наша магия появляется не с рождения. Представьте себе младенца, который может плеваться огнем или превращаться в ящерицу. Жутко? Да, ничего хорошего. Магия для всеобщей безопасности заперта в нас и проявляется только в шесть-семь лет. Не сразу, а постепенно.

В десять лет рост силы останавливается, и у ведьм проводится замер предполагаемого уровня выброса энергии при инициации.

С колдунами все сложнее. Всю свою силу и мощь они получают не во время первого секса, который может случиться и в пятнадцать, и в двадцать лет, а во время консервации.

Обычно это происходит в пятнадцать-семнадцать. Сначала появляются слабость, головокружение, затем озноб, резко поднимается температура – выше тридцати девяти градусов. Колдуна немедленно укладывают в кровать и замыкают защитный контур, консервируя его и его магию. В этом куполе подросток должен провести от трех до пяти часов, мучаясь от боли, пытаясь не сойти с ума, когда магия, ломая стены, пробивается наружу.

С ужасом думаю, что теперь, когда отца нет рядом, мне придется пройти через это вместе с Денисом.

Когда через час пришла Лиза, я молча передала ей документы.

– Что это? – Сестренка недоуменно посмотрела на папку.

– Анкета Алексея Инеева.

– Зачем?

– Он предлагает свою кандидатуру для проведения инициации.

– Моей?

– Твоей.

…И Лизка так на меня посмотрела…

Черт, такой жалкой я себя еще никогда не чувствовала.

– Он хорошая кандидатура. Отец ему доверял. Так что подумай.

– Хорошо.

Вечером позвонила Ника. Но разговаривать с ней мне не хотелось, я продиктовала номер знакомой менталистки и отключилась. Мне своих проблем хватает, и нет сил, чтобы думать еще и о человеческой девчонке.