Текст книги "Её любимый... босс (СИ)"

Автор книги: Татьяна Ренсинк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Вступление

«Приди же, забери меня… Всю без остатка. Твои руки сильные, знающие, как приласкать. Они будут сжимать моё тело трепетно, страстно и немыслимо жадно. Я буду стонать от восторга, до крика… Каждая клеточка моего тела будет изнывать без тебя, если ты не рядом.

Я уже ревную. Я страдаю без тебя. Где ты? Тоска ест изнутри, а надежды всё меньше, что ты существуешь на свете. Приди…. забери меня. Мы будем вместе дарить свет любви друг другу. Той любви, о которой слагают песни, пишут книги и стихи. Той любви, которая вдохновляет художников и мастеров на создание шедевров. Нам нельзя друг без друга… А тебя всё нет… Где потерялся в этом мире ты? Кто ты?… Как узнать тебя, чтобы не ошибиться?» – читала Катя в своём дневнике записи и, оторвавшись от него, стала смотреть на ночное небо за окном.

Она сидела на широком подоконнике, готовая ко сну, одетая в белоснежное неглиже. Ночь за окном казалась сказочной. Звёзд на чёрном плаще неба немереное количество, и все сверкают, сияют, словно собрались на роскошный бал. Луна среди них была королевой… Прекрасной, нежной, но… одинокой, как и виднеющаяся над городом Эйфелева башня…

Точно так же себя ощущала и Катя. Она с сожалением о судьбе усмехнулась:

«Что ж, мне уже двадцать четыре. Чего я добилась в жизни? Ничего… То, о чём мечтала, – всё бред. В итоге я бежала от жестокого жениха, который не оставляет в покое и ищет. Не удалось обустроиться в родном краю только потому, что родные решили меня с ним свести. Спасибо им… Лучшего и желать нельзя, как того негодяя, кто берёт силой, домогается и угрожает не отпускать. Хорошо, подруга вызвала к себе в Париж, и никто не знает пока, где мы…

Ирочка… Моя подруга, одноклассница, сокурсница. Мы вместе с детства. Она всегда поддерживала меня добрым словом или советом… Не успела я вовремя убежать тогда, до встречи с этим мерзавцем, но… Зато смогла бежать сейчас», – Катя вздохнула, прослезилась и взглянула вновь на звёздное небо. – «Теперь я работаю в Париже вместе с Иришкой в продюсерском центре. Здесь же меня познакомил наш босс и с матерью моделей: прекрасная женщина и внешне, и душой… Красивое у неё имя Дезири, и сама красавица в свои пятьдесят. У неё своё модельное агентство, и своим моделям она приходится чуть ли не второй матушкой. Её любят, уважают. У неё к каждой модели индивидуальный подход. Она уговаривает меня стать моделью, но я… Нет. Я считаю себя страшной, недостойной и не хочу светиться нигде. Я довольна тем, как живу. Работы в продюсерском центре хватает. Сижу себе в офисе, выполняю требования, как ассистент, а большего и не надо. В свободное время занимаюсь хобби: балетом и пением, пишу стихи и истории».

Катя вновь вздохнула. Взглянув опять на записи своего дневника, она покачала головой:

– Дура ты была, Катюша, мечтая о каком чудесном парне. Нет таких в наш век. Умер, поди, не успев с тобой повстречаться. Да и всё кончено уже теперь из-за… Лучше молчать.

Она решительно слезла с невысокого подоконника и оглянулась в полутьме спальни. Уютная, небольшая комната. Здесь Катя не так давно всё обустроила сама: купила письменный стол, односпальную кровать, будуарный столик, как в старину, и мягкое кресло в стиле барокко. Для штор Катя приобрела бордовый атлас и из него пошила роскошные занавески. Каждый раз, когда она смотрела на свою спальню, душа радовалась, но грусть упрямо не покидала: одиночество…

Снова наполнившись чувством отчаяния, что судьба поломана и не найдётся счастье, о котором когда-то мечтала, Катя осторожно покинула спальню. Она вышла в гостиную. Здесь было темно и тихо. Оглянувшись на соседнюю дверь, за которой виден был свет, Катя знала: там сейчас подруга, Ира, готовится ко сну. Эту квартиру в Париже они снимают вместе, чтобы не было страшно, и, опять же, так дешевле.

Прокравшись мимо, Катя скрылась на небольшой кухне. Здесь она открыла мусорное ведро и бросила туда свой дневник.

– Ты что вытворяешь опять? – заставил строгий женский голос Катю вздрогнуть и застыть на месте.

– Иришка, – оглянулась с выдохом она на подругу: видную, высокую, фигуристую шатенку.

Та цыкнула, подошла к мусорному ведру и достала оттуда дневник.

– Опять? – встряхнула она им, с укором глядя в ответ.

Катя пожала плечами.

– Давай лучше спать. Я сохраню этот дневник до лучших времён, договорились? – забрала Ира этот блокнот Кати и направилась в свою спальню.

– Просто всё было зря, – промямлила Катя, но уходила к себе.

– Увидишь, всё в жизни не зря. А беды были, прошли. Значит, впереди судьба расплатится чем-то прекрасным, – поучительно выдала Ира и у двери оглянулась с тёплой улыбкой. – Босс наш устраивает новогодний корпоратив. Отдохнём, погуляем. Там же и те артисты, кого продвигаем, будут!

– Ну да, – более легко вздохнула Катя.

Позитивные мысли и поддержка подруги всегда помогали ей. Пусть и на время, но так становилось легче. Хотелось дальше жить и наслаждаться жизнью, как есть…

1

В Рождество мне не надо много.

Всё, что я хочу, поверь,

Ни подарков, ни чего другого,

Только бы ты открыл вдруг дверь.

Всё, о чём молю у бога,

Чтобы вместе были мы.

В Рождество мне не надо много.

Только ты, один лишь ты.*

Стоя перед телевизором, на котором включила караоке и одну из любимых мелодий, Катя пела. Она пела так, словно выступала на сцене перед огромным залом, наполненным зрителями. Украдкой вставшая на пороге гостиной подруга любовалась и зачарованно слушала.

Катя пела очень красиво. Её не в первый раз просили выступить на каком вечере. Сегодня предстоял новогодний корпоратив, и босс, у которого она работала в продюсерском центре, попросил выступить…

– Ты будешь лучше всех, – с восторгом сказала подруга, когда Катя спела и сразу отключила телевизор.

– Извини за шум, пришлось распеться дома. Там не дадут, – смущённо улыбнулась Катя в ответ.

– Платье-то готово? – улыбалась подруга, сама уже переодетая в роскошное вечернее платье тёмно-синего цвета, как и её кошачьи глаза.

Она была очень красивой, милой, доброй. Взгляд этих необычных глаз покорял и очаровывал до глубины души. Сама темноволосая, стройная, служит моделью, но остаётся простой и светлой. Катя обожала подругу и радовалась её успеху и в модельном бизнесе, и в личной жизни…

– Поторопись, – улыбалась подруга, зная характер Кати. – Не тяни. Всё равно поедешь туда. Мартин приедет вовремя.

– Твой Мартин, – покачала головой Катя, еле сдерживая улыбку, и, оставив микрофон на полке у телевизора, поплелась к себе в спальню. – Где мой-то Мартин?

– У тебя есть босс, – засмеялась Ира шутливо, и Катя оглянулась у двери в свою комнату, взглянув исподлобья:

– Сотый раз… Мне он неинтересен. И он стар.

– Вполне ничего. Ему только пятьдесят! – смеялась Ира. – Мне иногда кажется, что он в тебя по-настоящему влюблён!

– Но меня к нему не тянет. И потом, он влюблён почти во всех, – сморщилась Катя. – Почему ты не с ним, а выбрала Мартина?

– Ну такое не выбирают, – хихикнула смутившаяся подруга и замахала руками. – Иди давай уже, переодевайся! Пора!

– Ах, – выдохнула Катя, уходя к себе. – Повезло нам, что всё же выучили в универе французский. Теперь хоть во Франции живём и свободно общаемся.

– Всё в жизни полезно, – улыбалась подруга. – Иди давай, скорее!

Катя шутливо показала язык и скрылась у себя, закрыв дверь. Взгляд тут же обратился к постели. Там аккуратно было разложено вечернее платье. Короткое, закрытое, красное и в блёстках. Оно было похоже на то, какие любит носить Дезири, матушка моделей.

«Прекрасная женщина», – сразу подумала о ней Катя. – «Я мало о ней ещё знаю, но в пятьдесят так выглядеть… Она шикарна. Тоже блондинка, а какая фигуристая, даже я ей завидую. Вот бы мне в мои пятьдесят так выглядеть… Хотя… Зачем?… От мужчин просто тошнит. Нет! Забыть! Кэт, забыть!»

Катя встряхнулась, прогоняя воспоминания прошлого, и взяла в руки платье. Она разглядывала его, а в свете ночника, что так и горел у постели круглосуточно, словно вечно отгонял страх темноты, наряд блестел и переливался, как сказочный.

«Мне его подарила Дезири специально на этот вечер. Я начинаю новую жизнь. Этот ужасный год уходит и пусть канет в прошлое навсегда, забудется, умоляю», – покружилась Катя с платьем по комнате, а слёзы невольно потекли по щекам.

– Ты долго? Мартин приехал! – только постучала к ней в комнату подруга, как раздался в квартире звонок. – Вот он!

Катя испуганно прижала платье к груди. Она опомнилась, что надо спешить, смахнула слёзы и скорее принялась переодеваться. Нет, сегодня слёз уже не будет. Пусть их вообще больше не будет! Праздник! Скоро Новый год! А там… новая и более радостная жизнь!

* – перевод автора, на песню «All I want for Christmas is you» (Mariah Carey)

2

– А волосы?! – воскликнула поражённая подруга, когда Катя выскочила из комнаты, одетая в своё роскошное красное обтягивающее платье, но с распущенными волосами.

Катя пробежала мимо неё, одетой не менее шикарно в тёмное облегающее платье, и высокого шатена в коридор к зеркалу и стала расправлять свои длинные, почти до пояса, светлые локоны.

– Ай, и так сойдёт! – улыбнулась она и стала надевать туфли на высоком каблуке.

– Боже, девушки, вы высокие, ещё и каблуки носите, – не выдержал парень с восхищённым тоном и тёплой улыбкой.

– Твоя Ира же и говорит, что я должна носить каблуки. Связываться с моделями заразно! – кивнула Катя на подругу, тут же оказавшуюся в объятиях своего парня.

– Да, – гордо подтвердила она. – Это сексуально. Это красиво. Мартин? Скажи же? – толкнула она милого в бок, с которым на каблуках была одного роста.

– Да, разумеется, – засмеялся он. – Только вы ж высокие и так. Ты, вон, на каблуках, чуть не выше меня!

– Ты знал, с кем связался, – улыбалась счастливая Ира.

– Мало на вас таких высоких мужиков, – шутливо выдал Мартин.

– Кэти с боссом потанцует, а? Он высокий! – подмигнула Ира подруге, и Катя покачала головой:

– Опять ты с ним.

– Это вы про Джини, что ли? – поинтересовался Мартин. – Так Катя на каблуках выше его будет!

– Нет, он метр восемьдесят два. Не буду. С него ростом буду, – засмеялась Катя и сняла с вешалки рядом короткую чёрную шубку. – Идём? А то он ждёт.

– Неужели ты ему дашь шанс? – улыбался Мартин, следуя за нею с Ирой, тоже захватив свою верхнюю одежду и надевая её на ходу.

– Никогда, – Катя заперла дверь их квартиры на ключ, спрятала его в карман на молнии и гордой походкой направилась к лифту.

Скоро она устроилась на заднем сиденье машины Мартина. Он сел за руль, а рядом с ним – Ира. Оба счастливые, влюблённые. Они во время поездки украдкой переглядывались, одаривая друг друга улыбками любви или редкими, несмелыми из-за присутствия Кати, поглаживаниями по ногам или рукам.

– А наш Джини, кстати, начал учить русский!

– Ах, вот почему он попросил Кэти спеть на русском! Ему язык ваш понравился, – догадался Мартин.

– Да, – гордо улыбалась Ира. – Кэт сама ту песню перевела!

– Талант! – восхитился Мартин. – Интересно будет послушать!

– О да, Катюша талант во многом. И рисует, и поёт, и танцует в балете, а ещё моделью будет.

– Ну тебя, – вставила Катя.

– Тебя Дезири уговорит, – была уверена подруга. – Меня не слушаешь, а она уговорит!

– Платьем купит? – засмеялась Катя.

– А разве нет? Разве тебя не покорила она, а наш босс, кто подарками задаривает? – став более серьёзной, вопрошала Ира.

– Да за что мне это всё? – еле слышно вымолвила Катя, вновь погружаясь в подступающие дурные воспоминания.

– Любят тебя и счастья желают. Нет коварной цели, – признавалась подруга.

– А я не уверена что-то теперь, – усмехнулась Катя.

– Зря. Надо верить людям. Добра в мире больше, чем зла. А от зла я тебя спасла.

– Да, и я тебе до гроба благодарна буду. Да и потом буду.

Катя замолчала. Она стала смотреть на окно, за которым было уже темно, вовсю горели на улицах фонари, падал пушистый снег. Там было спокойно и красиво. Эйфелева башня сияла вся в огнях, будто золотая. Хотелось бы и в жизни такой сказки. Верить хотелось бы во всё прекрасное, только зло, уже испортившее жизнь, пока сильно мешало…

3

– Кэти! – воскликнул на весь зал, будто ждал только её, мужчина лет пятидесяти.

Темноволосый и с проседью, с игривым взглядом, с огоньком в глазах наслаждаться и делиться всеми прелестями жизни… Это был приятной внешности статный мужчина, хоть и с небольшим животом, затянутым ремнём на брюках дорогого костюма, в который был одет. Он оставил беседу с некоторыми из подчинённых и тут же направился к Кате, как только она переступила порог зала.

Зал находился прямо в здании офиса. Здесь был продюсерский центр, где можно было организовывать и концерты в небольшом кругу, и отмечать особенные праздники, как сейчас – приближение Рождества и Нового года…

– Кэти, свет моей души! – воскликнул он вновь, раскинув руки и приняв Катю в крепкие объятия. – Я так ждал тебя, милая!

– Я готовилась к выступлению, но всё равно как-то… неудобно, – не скрывала смущения она.

– Ерунда, – улыбался он и, взяв за руку, одарил ту нежным поцелуем. – Потанцуем?

Он будто не замечал больше никого вокруг. Катя чувствовала себя не совсем удобно перед коллегами и людьми в зале, большинство из которых не знала. Мельком она заметила Дезири, с улыбкой оглянувшуюся в ответ. А Ира с Мартином ушли скорее к столу с закусками, оставив Катю в обществе босса…

Тот же обхватил её за талию, нежно прижав к себе, и повёл к танцующим парам на середину зала. Подчиняясь, одарив его теплом робкой улыбки, Катя молчала. Он умело вёл её в медленном танце, иногда более пылко обнимая, иногда чуть отстраняясь. Не покинув танца и оставшись на следующий, босс стал окунаться в распущенные волосы Кати и вдыхать их манящий аромат.

Катя всё больше смущалась, начинала дрожать, но… оставалась танцевать с ним. Его внимание было и приятно, и пугало. На них часто обращали внимание и будто даже обсуждали. Завистливых взглядов не было, осуждения не было, но всё равно чувство неудобства Катю не покидало.

– Какая же ты сладкая. Духи твои опьяняют, – шептал босс.

– Джини, на нас смотрят. И пьян ты уже до моих духов, – прошептала Катя с умилением.

– Ах, – вдохнул он вновь с наслаждением аромат её волос. – Как быть?… Почему так грустно?… Почему меня жена бросила?

– Джини, – заставила Катя его остановиться в танце и стала смотреть с удивлением.

Он же взял её за руку и отошёл к свободному столику. Один из обслуживающих здесь официантов тут же подал им блюдце с закусками и налил по бокалу вина.

– Сядь рядышком? А то, может, подслушает кто, – позвал Джини Катю сесть чуть ближе, когда официант ушёл.

Она поставила стул рядом с его и села. Джини обхватил её рукой за талию и прижал опять к себе:

– Не ругай меня, Кэти.

– Я не ругаю, Джини. Ты просто… Ты уже сколько выпил? – улыбалась она в догадках. – Ты же дурной, когда выпьешь.

– Ну что поделать? Иногда люблю расслабиться. Да я и без вина дурной, – тихо смеялся он, так и кутаясь в её волосах носом. – Кэти… Чем я плох?

– Разные женщины бывают. Я твою жену не знаю, – пожала она плечами.

– Полюби меня, – с мольбой простонал он ей на ухо…

4

– Джини, за тебя, – чтобы как-то отвлечь своего захмелевшего босса, который, действительно, даже в трезвом состоянии вёл с ней часто подобные беседы в перерывах на работе, Катя взяла свой бокал вина.

– Хорошо, давай выпьем, – согласился он.

Они чокнулись бокалами, сделали по глотку вина, и Джини снова стал смотреть на неё так проникновенно, любуясь каждой чертой лица, а рукою, что так и лежала у неё на талии, нежно поглаживать.

– Джини, – вздохнула с умилением Катя. – Я, даже если пьяна буду, голову не потеряю.

– Нет? – удивился он.

– Нет, – был её ответ твёрдым.

– Точно? А для съёмок согласишься выпить?

– Это только расслабит, я буду смелее двигаться. Перестань, Джини, – шептала она, чувствуя, к чему он снова клонит.

Добродушный, ищущий ласку, любовь, страдающий от невыносимого одиночества начальник продюсерского центра… Каждый день его окружает множество людей, артистов, любимая музыка и работа, но… Нет того, о чём мечтает. Как Катя уже знала, его жена давно ушла к другому. Просто в один день взяла и сказала, что у неё другой. Помоложе и побогаче.

Осуждать её Катя не решалась, а босса, милого Джини, было жаль. Он со многими флиртовал, был обходителен, дарил подарки. Катя знала, что его интересует не лично она, а ищет он ласки и любви. Таков его характер. Характер одинокого начальника…

– Я люблю тебя, все тебя любят, – нежно ответила Катя. – Ты же знаешь это. И я тебе это говорила уже не раз.

– Но не так, как я хочу, – жалостливо молвил тот, отставив бокал и принявшись поглаживать её оголённое плечо.

– Ты ещё встретишь свою любовь, – улыбнулась Катя.

– Я хочу, чтоб это была ты, – так и твердил он, желая вызвать жалость и сдаться.

– Перестань, – строже сказала она. – И не пей больше. Завтра работать.

– Да, твои съёмки, – улыбнулся с огоньком вдохновения в глазах Джини.

– Твои, – усмехнулась Катя. – Ты захотел это сделать.

– Ты согласилась, но сказала, будешь танцевать в снегу. Затея шикарная, красивая! Твоя любимая мелодия должна там играть, да? Какая, напомни? – задумался он.

– Полярный экспресс, – смотрела Катя с тёплой улыбкой.

– Я буду свеж, обещаю, – поцеловал он её в щёчку очень нежно и тепло. – Только бы ты не заболела.

– Знаю, ты всегда держишь свои обещания, – смущённо опустила Катя взгляд.

– Я никогда не предавал никого. Даже жену, – уточнил он.

– Знаю, – ответила Катя ему более бодрым и кратким поцелуем в щёчку. – За это и люблю.

– Всё же любишь? – стал он игриво улыбаться и прищурился, прижимая к себе за талию сильнее…

5

– Кэти, Кэти, моя милая, самая красивая, – напевал босс, допив с Катей вина, пока слушали звучащую душевную мелодию, и, оставив их бокалы, потянул подняться. – У меня для тебя сюрприз. Приятный!

– Джини, – расплылась она опять в улыбку.

С ним, таким неустанно щедрым и внимательным человеком было невозможно не улыбаться. От его жестов, осторожной нежности он виделся очень милым, очаровывал, но… только как хороший друг. Сам Джини ждал большего, надеясь однажды заполучить мечтаемое счастье, только никто пока не питал к нему ответных чувств.

Держа Катю за руку, слегка пританцовывая в такт звучащей музыке и не обращая внимания ни на танцующих, ни на увлечённо беседующих вокруг служащих и гостей, он подвёл её к ёлке. Та стояла в стороне у огромных офисных окон с видом на город внизу: прекрасный вид с высоты птичьего полёта.

Золотистые огоньки столицы мерцали, словно звёзды, а возвышающаяся над ними Эйфелева башня опять восхищала яркой подсветкой, будто сама королева. Катя невольно залюбовалась видом, а Джини снял с ёлки маленькую коробочку, украшенную красным атласным бантиком.

– Открывай, – вложил он её в руки Кати и ласково улыбался.

– Джини, опять? – смутилась она и стала открывать подарок.

Джини же сложил руки за спину, слегка покачиваясь, словно смущался. Он улыбался, наблюдая за тем, как Катя медленно открывала коробочку:

– Всё для тебя, моя малышка.

Блеснув волшебным светом, нежная на ощупь золотая цепочка показалась в коробочке на мягкой бордовой подушечке. Катя замерла от восхищения красоты подарка. Казалось, попала куда в прошлое, когда кавалеры одаривали дам королевскими дорогими украшениями.

– Можешь надевать на неё что захочешь, но она всегда будет с тобой, помогать тебе, – смущённо говорил Джини.

Катя ласково улыбнулась в ответ и выдержала паузу:

– Как ты…

– Да, это я, – смотрел он робко исподлобья. – Полюби меня?

– Золотой ты наш. Джини, милый, – нежно и тихо говорила Катя. – Но ведь счастье не покупают.

– Я знаю. Я и не покупаю, – широко раскрыл он глаза и снова улыбнулся. – Спой хоть? Ты обещала.

– Спою, но сначала переоденусь, – робко улыбнулась Катя и оглянулась. – Правда, так стеснительно. Столько народа.

– Ты звезда, – прошептал воодушевлённо Джини и взял золотую цепочку из коробочки.

Он встал позади Кати, ласково погладил рукою её плечо, шейку, убирая локоны в сторону. Катя догадалась, что он будет делать, и, собрав волосы в хвост, приподняла их. Джини надел ей цепочку, снова провёл рукой нежно по шейке и приблизился к уху:

– Ты достойна лучшей любви…. сказочной. И она у тебя будет.

– Джини, – выдохнула Катя с умилением, но он вдруг резко оглянулся и позвал матушку моделей:

– Дезири!

6

Мирской скуке мы бросили вызов.

Солнце судьбы угасает вновь.

Бежали мы играть в сюрпризы.

Мечтала я, что заслужу любовь.

Но дай же мне, дай мне упасть,

Дай же ночи во мне дрожать.

Дай мне упасть, дай мне исчезнуть

На этот раз…. на этот раз.

Забудь меня!

По волнам жизни убеги!

Сотри скорей мои следы,

Ведь время, да, лишь время, да,

Изменит всё, проведёт нас…*

Катя отвлеклась на вышедшую на сцену молодую группу. Девушка так красиво пела на французском, слова песни так трогали, что Катя сразу в себе эти слова перевела и подивилась, как подходят они под её настроение, даже судьбу.

– Дезири, – игриво подзывал матушку моделей стоящий рядом Джини, и Катя перевела взгляд на приближающуюся к ним с бокалом шампанского роскошную женщину.

Дезири… Она плыла по залу, словно танцевала, выхаживала лучше всех моделей. Она была прекрасным для них примером и вообще для всех молодых, как стоит себя держать, с каким позитивом жить и как о себе заботиться. Катя каждый раз, когда смотрела на неё, восхищалась, в себе восхваляя. И душой, и телом та была прекрасна в свои пятьдесят. Фигура шикарная, и в этом обтягивающем чёрном платье Дезири выглядела сногсшибательно. Каждый провожал её восторженным взглядом…

– Есть ещё наряды? – сразу спросил Джини у подошедшей Дезири.

Она мило улыбнулась, будто удивилась его вопросу, ведь должен знать, что у неё всегда всё нужное при себе. Дезири везде приходила со своим чемоданчиком, где были нужные принадлежности для макияжа или грима, а в машине всегда лежал чемоданчик с запасными нарядами.

– Конечно! – сказала она и улыбнулась прикусившей рядом от смущения губу Кате.

– Да, да, – кивал Джини. – Надо бы нашу девочку нарядить для выступления. Сразу после пиратиков и выступит.

– Ах, так это мы быстро, – засмеялась добродушно Дезири и позвала Катю с собой, отдав свой бокал Джини. – Идём, моя красавица!

– Джини, – подбежал к ним, заставив пока остановиться и ждать, худощавый среднего роста и возраста мужчина.

Это был итальянец Марко. Фотограф. Он давно уже работал с Джини и Дезири, делая фотосессии и для артистов, и моделей. Обеспокоенный чем-то важным, он заставил всех троих насторожиться.

– Гитаристу стало плохо. Перепил. Как бы ни сорвались выступления!

– Обождите, – прищурился Джини. – Есть здесь ещё один гитарист, кто эти произведения знает. Я с ним переговорю. Как его звать там? Друг твой же!

– Уж не про Алекса ты? – догадался Марко и согласился. – Да, ты прав, он проф.

– Вы же друзья? – уточнил Джини.

– Да, разумеется! – улыбнулся тот. – Я немного растерялся, но ты прав. Он же приехал сюда как раз для поиска нового. Я с ним переговорю!

– А мы идём готовиться, – взяв Катю под руку, мило улыбнулась Дезири. – Публика не ждёт!

– Да, – выдохнула та и вместе с нею направилась покинуть зал…

* – перевод автора, часть песни «Oublie moi», группа «Cœur de pirate»

7

В Рождество мне не надо много.

Всё, что я хочу, поверь,

Ни подарков, ни чего другого,

Только бы ты открыл вдруг дверь.

Всё, о чём молю у бога,

Чтобы вместе были мы.

В Рождество мне не надо много.

Только ты, один лишь ты.*

Щемящая, энергичная, прозрачная и романтичная музыка наполняла зал и души слушателей. Знакомая песня Мэрайя Кэри – «Всё, что я хочу на рождество, – это ты». Катя пела и танцевала. Красивый звонкий голос, способность брать чистые, высокие ноты с прекрасным вибрато и мелизмами.

Катя двигалась умело, так же ярко, как и музыка. Она явно жила вся в этом произведении, чувствовала тонко, всем естеством, что каждый слушатель воспринимал песню по-новому, ещё глубже переживая и смысл, и мелодию. Казалось, каждому хотелось петь и танцевать, что и делали, слушая выступление Кати.

Катя же мало обращала внимания на публику. Любимая песня взяла верх над страхом и стеснением. Катя чувствовала свободу, прекрасно танцевала. Её телом, обтянутым в блестящее короткое платье, восхищались многие.

Дезири с гордой за нею улыбкой наблюдала и кивала сама себе: такую не упустит, сделает своей моделью. Она видела, как поглядывают мужчины на Катю, особенно музыканты, играющие на сцене позади Кати или тот гитарист, что сейчас исполняет проникновенное соло, встав рядом с танцующей певицей и любуясь ею… Робко любуясь, украдкой, но… Дезири всё замечала.

Под конец песни она взглянула на танцующего перед сценой среди остальных слушателей Джини. Даже сейчас он выглядел главным. Он танцевал неумело, но с душой. Он выкрикивал слова песни и вскидывал руки к выступающей Кате. Та замечала его, улыбалась в ответ чаще всего только ему.

Катя заметила взгляды Дезири, видела восторг Джини и становилось радостнее. Будто выступала перед родными людьми. Никого странного и незнакомого. Все свои. Такого полёта души и свободы тела она давно не ощущала и была благодарна судьбе, что сегодня та подарила ей этот праздник…

Когда Катя стала петь следующие два куплета на русском языке, Джини забрался на сцену. Он обхватил её осторожно за талию, стал с нею вместе бодро танцевать. Во время танца он стал расстёгивать пиджак, снял его и крутил в свободной руке над головой.

Публика задорно аплодировала. Все ожили ещё больше, предвкушая интереснейшее шоу от босса. Пиджак полетел на пол сцены, Катя пела вновь на английском, а Джини стал снимать галстук, который тоже покрутил в руке, отбросил в сторону и пал на колено. Катя закончила петь, нежно погладив стоявшего перед ней довольного босса по голове, и потянула за руку подниматься.

– Браво! Ещё! Зачем остановился? Так было круто! – кричали зрители, и Джини, обняв не менее развеселившуюся Катю, воскликнул:

– Всё впереди! Ещё не новый год! Вот сведёт меня наша принцесса с ума, я ещё и не такое выкину!

– Меня винить не надо! Нет! – засмеялась Катя и погрозила ему пальцем.

– Идём потанцуем, золотая ты моя! – позвал тот её обратно в круг к танцующим парам.

Музыка продолжилась уже с проигрывателя. Медленная, расслабляющая. Кто-то ушёл к столу с закусками, кто-то танцевал, как теперь Джини и Катя. Тепло, свободно, обняв друг друга.

И не замечали они никаких взглядов вокруг, ничего, что происходило: как довольная Дезири пригласила танцевать Марко, или как гитарист, до этого любующийся выступающей Катей, опустил печальный взгляд и покинул зал, или как Ира со своим возлюбленным Мартином тоже стала танцевать и целоваться…

* – перевод автора, на песню All I want for Christmas is you (Mariah Carey)

8

Вместе навсегда

Средь снега и дождя,

Лета и зимы…

Только я и ты… Я и ты.

– Но где же ты? – усмехнувшись себе под нос, Катя вышла из кафе, согревая руки об бумажный стаканчик с горячим капучино.

Это было раннее утро. Вчерашний вечер, где выступила перед боссом и публикой, так и крутился в воспоминаниях…

После танца с Джини Катя попросилась домой. Босс любезно её отвёз, деликатно попрощался и ещё раз «промурлыкал» на ухо, как любит и просит полюбить и его.

– Джини, – устало улыбнулась тогда Катя. – Это не для меня. Ты же всё знаешь.

– Потому и прошу, – невинно хлопал он глазами и улыбался в ответ. – И потом, не бойся разницы в возрасте. Между нами ровно двадцать пять лет! Твои любимый Майкл Дуглас и Катерина Зета Джонс тоже с такой разницей, живут же! Вместе.

– Джини, ты серьёзно? – взглянула Катя исподлобья и строже.

– Ладно, – хихикнул он и чмокнул в щёчку. – Неприступная и правильная моя. Будем ждать любовь.

– Не верю я в неё, – махнула Катя рукой и поспешила уйти домой.

Она тогда вернулась первее Иры. Долго не могла уснуть, но проснулась Катя очень рано. Ира уже была дома. Та даже не удосужилась закрыть дверь в свою спальню, где, как Катя украдкой заметила, проходя на цыпочках мимо, провела ночь с Мартином. Причём ночь была довольно бурной. Их одежда валялась везде…

Вспомнив вновь обо всём, Катя медленно удалялась от кафе к парку. Время от времени попивала капучино, но так и обнимала этот бумажный стаканчик руками, только бы согреться хотя бы кофе.

Вместе навсегда

Средь снега и дождя,

Лета и зимы…

Только я и ты… Я и ты.

Катя напевала только что сочинённые строчки новой песни и снова себе усмехнулась: «Жаль, не умею играть на пианино. Эта бы песня выжила… Да и забуду скоро и слова. О чём только думаю? О любви?… В моей жизни её не будет. Нет, не верится, что случится. С кем? Всем этим мужикам только и подавай постель. Любят они», – усмехнулась она вновь. – «Лучше быть одной… Безрассудно поддаваться ухаживаниям – тоже не моя стихия. Джини милый, да, но он тоже несерьёзен. Не одной мне такие дифирамбы поёт и подарки дарит… Подарок…»

Катя вспомнила о золотой цепочке и сразу прикоснулась ладонью к груди. Цепочку она так и не снимала. Улыбка сама озарила лицо. Джини виделся Кате милым, дорогим. Он знал её секреты. Откровенные беседы они часто вели на работе, уединяясь в его кабинете. Джини вжился в судьбу Кати, она знала это. Понимала, что он, может, пытается как-то вдохновить верить, что есть порядочные мужчины, и жалеет за её неудачный личный опыт… Тем более с таким, кто был так жесток и преследовал, от которого удалось бежать, но…

Ира помогла, забрала в Париж, устроила в продюсерский центр к Джини, и началась другая жизнь. Эта жизнь Кате нравилась. Как-то успокаивала и дарила хороший доход. Люди, которые стали окружать, были очень открытыми, добродушными. Катя не такими представляла их, работников в продюсерском центре, самого продюсера или же модельно агентство. Здесь спокойно. Здесь хорошо. Здесь есть будущее! Стабильное, с сильной поддержкой настоящих добрых людей…. может, друзей…

Катя боялась назвать их всех сразу друзьями. Время покажет всё, но пока… Пока было хорошо. Предстояло готовиться к съёмкам своего клипа, идею для которого опять же дал Джини. Воспоминания о том заставили Катю улыбаться, пока она продолжала свою медленную прогулку по зимнему утреннему парку:

– Ты должна поверить в себя! – говорил Кате в тот день, когда снова говорили в кабинете, Джини. – Я всё устрою. Мы сделаем клип на любую твою любимую музыку, песню. Подумай, на какую!

Это воспоминание было как морозный бодрящий воздух здесь, сейчас в парке. Катя улыбалась, взглянула на медленно поднимающееся за серебристой вуалью тумана солнце и прошептала:

– Как говорила бабушка, отпусти дурное. Наслаждайся. Я постараюсь, бабушка. Тебя больше нет рядом, но ты здесь…. со мной… Я помню твои советы. И твои, дедушка. Я буду стараться!