Текст книги "Ключевое слово (СИ)"

Автор книги: Татьяна Никитина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

   Утром он заваривал себе кофе на кухне, когда раздался мелодичный звук звонка у входной двери. Гадая, кто бы это мог быть, писатель пошёл открывать. На пороге стоял высокий седоватый, довольно крупный мужчина с усами.

   – Ведь это вы Роберт Седар?

   – Да, я. Что вам угодно?

   – Меня зовут Эмиль Калев. И я хочу заявить вам со всей прямотой: вы не имеете никакого права без моего разрешения писать о моей личной жизни.

   – О чём вы говорите? – от удивления Роберт даже отступил назад. – Я ничего не писал о вашей жизни. Я вас не знаю и вообще вижу первый раз.

   – А чей тогда мини-рассказ опубликован на этой неделе во «Всех новостях»? – стал наступать на него пришелец. – По-вашему, я сам пришёл в редакцию газеты и рассказал, как пытался повеситься на бельевой верёвке у себя в сарае? И про мою жену Бранку и сына Кристиана я тоже сам всё рассказал и попросил всё это напечатать в газете? И как вы вообще про всё это узнали? Вы следите за мной и моей семьёй? На это вы тоже не имеете права. Я могу заявить в полицию.

   – Успокойтесь, прошу вас, – мягко произнёс хозяин дома, пропуская незваного гостя внутрь. – Поверьте, я никогда не следил ни за вами, ни за вашей женой или сыном. Я даже не представляю, где вы живёте и с кем. Повторяю, я вас совсем не знаю и никогда до сего момента не видел.

   Он провёл Эмиля на кухню и усадил его за стол, налил кофе себе и посетителю.

   – Давайте спокойно выпьем кофе, и вы мне расскажете, что случилось.

   – Да мне нечего рассказывать. Всё, что у меня случилось, уже напечатано в газете. Вот прямо тютелька в тютельку – весь вечер моей семьи от сумерек до потёмок расписан, как меню.

   – Постойте... – вдруг осенило Роберта. – Вы говорите, всё написанное в газете произошло в тот же день, когда я написал рассказ. Произошло вечером, когда уже было почти темно. Но я точно помню, что писал до наступления вечера. Я и в бар-то пришёл слишком рано, было совсем светло, рабочий день ещё не закончился, там почти никого не было. Получается...

   – Получается, вы сначала написали, а потом произошло то, что вы написали. Вот, что получается, – хмуро продолжил за него Эмиль, отпивая глоток из чашки.

   – Чертовщина какая-то, – пробормотал Роберт.

   – Ну как, ради бога, вы узнали всю ту информацию, которая изложена в вашем рассказе в газете?

   – Я не знаю, клянусь вам, – ни капли не покривив душой, заверил Эмиля писатель. – Я всего лишь сыграл в игру с каким-то журналистом из этой газеты, с которым познакомился в баре несколько дней назад.

   – Какую ещё игру?

   – Он просто решил проверить мой писательский талант и сказал, что назовёт любое пришедшее ему в голову слово или словосочетание, а я должен буду сходу написать какой-нибудь рассказ на тему этого слова. Я помню, как журналист произнёс выражение «бельевая верёвка», а дальше меня словно озарило и я выложил всё на бумагу.

   – Вас озарило подробностями жизни моей и моей семьи. И мне это не нравится. Попахивает какой-то мистикой.

   – Я уверен, что это просто какое-то чудовищное совпадение, никакой мистики и волшебства тут нет.

   Они ещё какое-то время продолжали разговор, во время которого Роберт пытался убедить и себя и посетителя, что всё произошедшее не более чем стечение обстоятельств, маловероятная, но всё же случайность.

   Не придя к какому-то чёткому обоюдному согласию по вопросу трактовки событий, двое мужчин стали прощаться.

   – И всё же, не играйте больше в такие игры, господин писатель, – посоветовал напоследок Эмиль хозяину дома, спускаясь по ступенькам с крыльца. – Жизни людей – это не игра.

   Примерно через неделю в доме писателя снова раздался звонок у входной двери. Из-за занавески в окно Роберт увидел на крыльце какого-то коротко стриженного парня лет двадцати пяти в синих джинсах и серой ветровке. Нехотя он открыл дверь.

   – Мне нужен Роберт Седар, – выдал парень, не поздоровавшись и не представившись.

   – Что вы хотите от меня? – писатель был раздражён, он на каком-то подсознательном, интуитивном уровне догадывался, зачем пришёл этот незнакомец.

   – Меня зовут Базиль Прайн. Дело вот в чём. В прошлые выходные я пришёл в гости к одному своему приятелю. Он живёт с родителями. И там в это же время оказался мой знакомый, с которым мы живём в одном селе. Он пришёл навестить отца моего приятеля. В общем мы все немного выпили, и когда мы с этим знакомым на какое-то время остались за столом одни, у него развязался язык. Он мне рассказал чудную историю...

   Тут Роберту пришлось выслушать описание всего, что произошло начиная с момента его прихода в бар и заканчивая тем, как супруги Калевы нашли привязанного к сосне у дороги сына.

   – У меня есть пожилой дядя, брат матери, – продолжил посетитель, – у него нет детей, жена умерла, я знаю, что он составил завещание и почему-то наследником там числится только мой брат, а про меня ни слова. Я считаю это несправедливым. Я ничего плохого не сделал дяде, чтобы он со мной так поступал. И вот, услышав историю Эмиля, я пришёл к выводу, что вы можете мне помочь. Просто напишете то, что я вас попрошу, и оно сбудется. Мне ведь много не надо, чужого я не хочу, я только за то, чтобы всё было по-честному: половина мне, половина моему брату.

   – Вы сумасшедший, – холодно произнёс Роберт. – Неужели вы всерьёз верите в это? Я пытался ещё до этого вашего знакомого донести, что это было просто совпадение. Случайность, понимаете?

   – Таких случайностей не бывает. Вы настолько подробно и верно тогда описали происходящее, как будто присутствовали там сами и всё видели своими глазами. Вам удалось написать про вещи, о которых никто не мог знать, кроме самого Эмиля и его родных.

   Базиль засунул руку в карман ветровки и достал свой мобильный телефон.

   – Вот, я принёс вам текст, который я хочу, чтобы вы написали. Мне кажется, это должно сработать, если вы напишете это своей рукой.

   Он зашёл в телефоне в записную книжку и протянул его Роберту.

   Писатель быстро пробежал глазами напечатанное:

   «Димитр Агнич в своей спальне подошёл к стене, где у него имелся сейф, открыл его и достал оттуда своё завещание. После этого он разорвал его, достал из письменного стола чистый лист бумаги с ручкой и написал новое завещание, назвав в нём своими наследниками своих племянников Базиля Прайна и Владо Прайна».

   – И это всё? Всего два предложения?

   – Ну уж как получилось, – насупился Базиль. – Я, знаете ли, не писатель, как вы, а простой автомеханик.

   – Вообще-то с завещаниями, насколько мне известно, не всё так просто. Недостаточно просто написать новую бумагу вместо старой. Требуется ещё и удостоверить её у нотариуса, который, в свою очередь, должен убедиться, что завещатель находится в здравом уме и твёрдой памяти.

   – Вам виднее. Вы человек образованный, – с оттенком уважения и как-то заискивающе произнёс Базиль.

   Роберт не стал больше ничего доказывать этому ненормальному. Ему показалось, что легче сделать так, как тот просит, чем спорить с ним дальше.

   Он прошёл в гостиную, достал из ящика письменного стола свою любимую ручку и взял лист бумаги. Потом он переписал слово в слово текст, который дал ему Базиль, и добавил от себя несколько слов про нотариуса.

   – Так вас устроит? Всё правильно? – вернувшись в прихожую, он показал написанное парню.

   Тот прочитал и удовлетворённо кивнул:

   – Точняк. Так всё и должно случиться, как вы написали.

   Когда Базиль ушёл, Роберт вспомнил, что он писал об Эмиле Калеве как о человеке, который даже в нетрезвом состоянии никогда и никому не рассказывал о каких-то бы ни было тревожащих его или мучающих проблемах. Неужели теперь, после того как он прочитал о себе в газете, его прорвало и он во время возлияния выложил всё наболевшее этому Прайну?

   Роберт в последнее время отдыхал и ничего не писал, решил сделать себе небольшой перерыв. Он посмотрел в окно, убедился, что Базиль действительно ушёл, и быстро одевшись, вышел на улицу побродить по набережной. Под шелест растущих вдоль неё деревьев и тихий плеск воды он снова направил свои мысли на происшедшее в баре «Наискосок». И чем больше он думал об этом, тем яснее начинал осознавать: нельзя больше писать таким образом. Он находился тогда в баре как будто в трансе, абсолютно не контролировал себя, писал так, словно его рукой, мыслями и чувствами в этот момент завладело что-то неведомое, сверхъестественное. А раз такой процесс написания невозможно контролировать, то написанное может оказаться каким угодно – и счастливым, и ужасным. И всё это сбудется, как в случае с Эмилем. Роберт представил, как вслед за Базилем к его дому потянутся вереницы людей, желающих изменить свою жизнь в лучшую сторону таким вот лёгким способом.

   Что же ты наделал, Эмиль?

   Спустя пару дней Базиль явился снова.

   – И что же вам нужно теперь? – тон Роберта не скрывал язвительности. – Принесли ещё какой-нибудь текст?

   – Нет, не принёс, – уныло ответил парень, не обращая внимания на попытку писателя поддеть его. – Но кажется, я понял, что нужно сделать, чтоб сработало. Эмиль мне тогда рассказал про игру в слова, но в тот момент я не обратил особого внимания на неё. Я думал, главное, чтобы вы сами написали текст, в этом и есть секрет. Я по натуре не очень сообразительный. Но теперь я понял: мало того, чтобы вы своей рукой всё написали, нужно ещё ключевое слово. Сейчас я назову вам нужное слово, а вы...

   – Не смейте! – прервал его Роберт. – Я не хочу слышать никаких слов и писать для вас я больше ничего не буду. Я уже один раз пошёл на поводу у вашей сумасшедшей прихоти. Уходите, прошу вас. Иначе я буду вынужден вызвать полицию.

   – Ну хорошо, хорошо. Не нервничайте так. Я не буду ничего говорить вслух, но на всякий случай я написал слово на бумажке.

   Он достал из кармана небольшой сложенный пополам белый листок.

   Писатель не дал ему развернуть этот листок. Он подхватил под руку посетителя и твёрдо вывел его на крыльцо:

   – Я в последний раз по-хорошему прошу вас покинуть мой дом, если не хотите оказаться в полиции.

   – Ладно, ухожу, не надо никакой полиции, – смиренно проговорил Базиль и стал спускаться по ступенькам крыльца.

   Но буквально через минуту после его ухода писатель услышал тихий шелест со стороны входной двери.

   В щели под дверью торчал небольшой сложенный белый листок.

   Роберт весь вечер ходил по первому этажу своего дома, проходил и мимо прихожей. При этом он старательно отводил глаза от щели под входной дверью, где по-прежнему лежал сложенный пополам листок бумаги.

   Спустя примерно ещё час, он понял, что этот листок манит его, как бабочку огонь свечи, что он хочет увидеть написанное там слово.

   «Жизни людей – это не игра», – вспомнил он слова Эмиля в их первую и последнюю встречу.

   – Но что, если люди сами хотят поиграть со своей жизнью? – задал он вслух вопрос в никуда, затем решительно подошёл к входной двери и поднял с пола оставленный Базилем листок.

   Большими печатными буквами там было написано всего одно слово: «КОСТЁР». Снова, как тогда в баре, глаза на какое-то время застлала колыхающаяся пелена, но через минуту Роберт уже сидел за столом и его рука выводила на бумаге новую историю:

   "Димитр Агнич хлопотал около разведённого им во дворе своего дома костра, рядом на скамейке стояла корзина с бутылкой вина и разной снедью. Позади раздался скрип открываемой калитки.

   – Приятно осознавать, что моё финансовое положение позволяет вызвать нотариуса прямо на дом, – обернувшись, улыбнулся Димитр и пошёл навстречу пожилому невысокому человеку с кожаной папкой в руках.

   – Не зазнавайтесь, своенравный вы старикашка, – гость с папкой тоже ответил улыбкой.

   – Да ладно вам, Виктор, – засмеялся Агнич и пожал руку нотариусу. – Вы же знаете, что я шучу. Просто я искренне рад, что появилась возможность снова встретиться с вами. Пусть даже и по вашим рабочим моментам.

   – Мы с вами довольно давно знакомы и вы знаете, что я сирота, вырос в приюте вместе с сестрой, – продолжил Димитр. – Там с нами очень хорошо обращались, хоть это и не могло заменить нам родителей. Этот приют существует до сих пор и, как я узнал, нуждается в средствах. Сестра моя обеспеченная дама, ей моё наследство погоды не сделает, а мои племянники просто оболтусы, несмотря на свой уже не детский возраст. Она правильно делает, что не подпускает их близко к своим финансам. Я по ошибке собирался, вы и сами знаете, сначала оставить всё, что имею, младшему из них. Я возлагал на него некоторые надежды, узнав, что он поступил в колледж. Закончил его он уже полгода назад и с тех пор сидит у матери на шее, даже не пытается найти работу. Старший тоже немногим лучше – перебивается какими-то мелкими заработками, подрабатывая автомехаником то тут, то там просто в качестве хобби, а в основном клянчит деньги у матери. При этом оба ждут, когда я, как они выразились, «ласты склею» и передам им по наследству всё, чем владею. Довелось мне случайно подслушать один их разговор. Считаю, им обоим пора наконец взяться за ум, начать обеспечивать себя самостоятельно, моё наследство всё равно не принесёт им пользы – растратят впустую... Исходя из всего этого и возвращаясь снова к упомянутому мной приюту, я передумал, хочу изменить завещание.

   Старик расстегнул нагрудный карман своей куртки, и в свете костра нотариус увидел, как тот разворачивает сложенное вчетверо своё нынешнее завещание, заверенное не так давно самим же Виктором, бросает его в огонь и из другого кармана достаёт другой такой же исписанный лист бумаги.

   – Ну что, Виктор, задавайте свои вопросы. Хотелось бы побыстрее покончить со всеми формальностями и просто пообщаться с вами, как мы обычно это делали с вами на рыбалке и всяких пикниках.

   – Поскольку я уже с утра знал, зачем поеду сегодня к вам вечером, то успел сделать нужные запросы, – нотариус сменил серьёзное выражение лица на лукавое и улыбнулся. – Результат обнадёживает – ни в каких лечебно-психиатрических учреждениях на учёте вы не состоите, в отношении вас нет в производстве ни одного суда дела о признании вас недееспособным или ограниченно дееспособным. Это даёт основание предполагать, что вы в своём уме, способны понимать значение своих действий и руководить ими. Обойдёмся без вопросов.

   Буквально через пару минут на новом завещании в пользу приюта красовались печать и подпись нотариуса. А ещё через пять минут два старых знакомых уже сидели на скамейке у костра с бокалами вина в руках.

   В то же самое время его старший племянник Базиль помогал садовнику своей матери сжигать листву и старые ветки на территории большого парка-сада, находившегося позади трёхэтажного коттеджа, принадлежавшего Камилле Прайн. Садовник по каким-то семейным причинам не смог прийти в своё обычное рабочее время – днём и теперь отрабатывал жалованье вечером.

   Камилла была основательницей и владелицей довольно большой швейной компании. Её предприятие не изготавливало дизайнерской одежды, зато всё остальное, начиная со школьной формы и спецодежды и заканчивая прихватками для кухни, шило в количестве и разнообразии, которым не могли похвастаться другие подобные компании. Дела у женщины давно шли неплохо, что позволило ей обзавестись очень недурным домом с большим участком земли. Вся эта недвижимость находилась де-юре в сельской местности, но де-факто практически в черте города, на самой её границе.

   Её старший сын сегодня в очередной раз пришёл с просьбой дать ему немного денег, и чтобы это выглядело не совсем уж выпрашиванием, а заработком, сам предложил матери свою помощь в уборке сада.

   В самом центре сада, на круглой посыпанной песком площадке, не занятой деревьями, находилось место для посиделок: по периметру стояли несколько массивных лавок с каменными основаниями, а в середине было устроено кострище, тоже из камня. Вокруг площадки были установлены несколько высоких фонарей, которые сейчас уже приятно светились в сумерках. Такие же фонари стояли и вдоль пары выложенных плиткой дорожек в саду.

   Нельзя сказать, что работы было много и садовник не справился бы с ней в одиночку, но Камилла решила дать сыну возможность почувствовать, что он заработал эти деньги, а не выклянчил. Хотя ей бы больше пришлось по душе, если бы он по-настоящему устроился куда-нибудь на работу.

   Базилю с детства нравилось жечь костры, так что помогая садовнику, он даже испытывал некоторое удовольствие. Подбрасывая ветки в огонь и глядя на полыхающее пламя, он вдруг подумал о своём дяде Димитре. Тот, похоже, тоже был неравнодушен к огню. Всем родным была известна одна забавная странность дяди – любые ненужные бумаги, особенно старые документы, будь то чеки на какую-нибудь бытовую технику многолетней давности или старые квитанции на оплату коммунальных услуг и любая другая устаревшая документация, никогда не отправлялись в мусорное ведро или в макулатуру. Их ждал один-единственный путь – в огонь. Молодой человек подбросил на угли ещё деревяшек и замечтался: вот его дядя Димитр во дворе своего дома разжигает костёр, приглашает кого-нибудь из своих знакомых на маленькую пирушку у огня, выносит из дома кипу старых ненужных бумаг и скармливает их костру. И самое главное, среди этих бумаг обязательно должно быть старое завещание, в котором нет ни малейшего упоминания о нём самом, Базиле. В своих мечтаниях Базиль совсем отрешился от реальности и не заметил под ногами им же самим брошенные грабли, которыми сгребал листья. Он только почувствовал, как его нога неловко подвернулась, зацепившись о черенок. А потом было только короткое ощущение падения и глухой удар в голову сбоку.

   Садовник, работавший неподалёку, не сразу понял, что произошло, поэтому не спешил подойти к сыну хозяйки, который, казалось, просто сидел на земле, слегка привалившись к скамье и немного наклонив голову. Пожилой мужчина сперва подумал, что Базиль просто присел, уткнувшись в свой телефон, как это сейчас делают большинство молодых людей в любую свободную минуту своего времени.

   Когда он всё же подошёл проверить, почему парень столько времени сидит на земле не двигаясь, ничего уже нельзя было сделать."

   Наступило новое утро. Роберт, наскоро одевшись и не позавтракав, побежал в ближайший газетный киоск.

   Уже дома он открыл предпоследнюю страницу газеты «Все новости» и тщательно прочитал раздел «Происшествия». Имя Базиля Прайна там отсутствовало, но пара строчек была посвящена произошедшему в одном из пригородных сёл несчастному случаю. Молодой мужчина умер от того, что споткнулся о грабли и при падении ударился виском об угол каменной скамьи.

   Роберт понимал, что Базиль Прайн фигура не той величины, чтобы посвящать ему много места на газетной странице с указанием его имени и фамилии, а также биографии, но всё же был уверен, что в этом печатном издании речь шла именно о Базиле.

   Чтобы окончательно удостовериться в этом, он со своего смартфона зашёл на местный информационный ресурс, где все новости расписывались более подробно, да ещё и сопровождались комментариями читателей. Никаких сомнений после прочитанной в интернете информации у него не осталось – снова всё произошло точь-в-точь так, как он написал вчерашним вечером.

   Писатель некоторое время неподвижно сидел, невидящим взглядом уставившись в свой телефон, пока погасший от бездействия экран не вывел его из этого состояния. Ему было жалко Базиля, который, по его мнению, не заслуживал смерти, да ещё такой нелепой. Да, он был безалаберным оболтусом, который хотел лёгких денег в виде наследства и желал по этой причине смерти своему дяде, но по миру ходят люди и с более тяжкими грехами и живут себе спокойно, а некоторые этими грехами ещё и гордятся или бравируют.

   Философские размышления в сознании Роберта были прерваны звонком радиотелефона, находившегося на кухне.

   – Здравствуйте, – раздалось в трубке. – Могу я поговорить с Робертом Безаром?

   – Доброе утро, я вас слушаю.

   – Меня зовут Дамьен, мы с вами не знакомы. Но у меня к вам есть немного необычная просьба. И насколько мне известно, к вам уже обращались с подобным. Дело в том, что я был хорошо знаком с Базилем Прайном. Надеюсь, вы не будете отрицать, что и вы были с ним знакомы. Буквально за день до своей смерти он мне во всех подробностях рассказал историю про Эмиля Калева и про то, как он, то есть Базиль, в первый раз неудачно сходил к вам со своим текстом. Хотя я не назвал бы и вторую его попытку удачной, раз он теперь мёртв. Как раз перед тем как идти к вам, он сказал мне, что нашёл нужное слово и скоро станет богатым. Когда на следующий день я узнал о его смерти, я понял, что он что-то неправильно сделал, не то слово или выражение придумал, или ему просто не повезло. Тут, как я понял, что-то сродни лотерее. Но всё же эта лотерея зависит от правильности ключевого слова, нужно только найти его. И я его нашёл. Я уверен, что мне точно повезёт, если вы напишете текст по этому слову. Я даже готов в благодарность с вами подел...

   Роберт не стал больше слушать и молча положил трубку на базу, даже не пытаясь понять, откуда этот человек узнал номер его домашнего телефона.

   После этого он выдернул из розетки шнур от базы и отключил смартфон, на звонки в дверь в течение всего оставшегося дня он тоже не реагировал.

   На следующий день Роберт позвонил своему агенту и сообщил, что переезжает жить в другой город.