Текст книги "Зверь внутри тебя (СИ)"
Автор книги: Татьяна Новикова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 9. Долгожданная встреча в аду
– Безумная женщина, – заключила Артем, поднимаясь со скамейки. – Сбежала из больницы и тотчас рвется обратно.
– Если бы я не сбежала, меня бы отправили на очередные опыты, – пробурчала я.
– И правильно сделали. – Он пихнул меня в бок локтем. – Ладно, программа дня такова: ужин, плавно перетекающий в завтрак, небольшой сон, а то глаза слипаются, а потом идем хоть за документами, хоть к папе римскому.
– Не лучше ли поторопиться? – Я переступила с ноги на ногу, начиная волноваться незнамо чему.
Нехорошее предчувствие поднялось по желудку, спазмом скрутило горло. Надвигалось что-то, чего было не миновать. Судьбу не переписать, и каждый наш шаг всё ближе подводит к пропасти.
– Куда спешить? Кира, дай мне перевести дух, раз уж появилась возможность. Ну, либо ты едешь в больницу одна и добровольно сдаешься в руки дяденькам-докторам. Не хочешь никому сдаваться? Тогда не пререкайся.
Я обреченно кивнула и поплелась вслед за Артемом к ближайшему гостевому дому с работающим кафе, где мой спутник жадно поедал жареную картошку с мясом, а мне в горло не лез кусок, и я расковыряла омлет с овощами до состоянии неаппетитной каши.
– Так, подытожим: ты точно не пыталась сбежать от меня, а всего-то потеряла сознание? – уточнил Артем, допивая горячий кофе.
– Клянусь. Нет, я подумывала уйти, но решила дать тебе шанс.
– Вот спасибо, – хмыкнул он. – Я тут жизнь тебе спасаю, ночами не сплю, рискую своим здоровьем, потерял неплохое место в ОСО. А ты…
– Ты меня обманул. Раз. Ты за мной следил. Два. Ты сдал меня своим ОСО. Три. Ты подорвал мне здоровье и добавил на моей голове седых волос. Четыре. Я имею все основания тебя ненавидеть!
Вместо оправданий он прицельно метнул в меня салфеткой, за что получил по голове вилкой. Сонный официант посматривал на нас как на полоумных. А уж когда мы отправились в номер, ворча: «Будешь приставать – зарежу», все окончательно убедились в нашей безнадежной ненормальности.
Безумно хотелось спать. Не помню, как легла в постель, как укуталась в одеяло, что сказала на прощание. Мозг отказывался функционировать. Я провалилась в сон, едва закрыла веки, и с трудом разлепила глаза утром. На небе угнездилось яркое солнце, его лучи лезли в глаза, гладили по волосам.
Настенные часы гордо объявили: десять часов утра.
– Мог бы и разбудить! – Я подскочила на кровати.
Артем сидел за столом и бездумно листал женский журнал в глянцевой обложке.
– Ты так сладко спала, что я не стал тревожить твой сон, принцесса, – произнес он почти без издевки. – Ну что, готова к подвигам?
– Поскакали, верный королевский конь.
Артем прыснул. Мы быстренько оделись, умыли помятые от недосыпа лица и отправились в больницу выпрашивать документы угрозами или деньгами – не столь важно.
***
Артем заставил меня караулить за воротами больницы, чтобы случайно не попасться кому-нибудь на глаза. Нет, осторожность, конечно, превыше всего. Но неужели за мной объявлена такая уж охота, что нельзя подождать в холле и нужно мерзнуть в этом идиотском топе с мини-юбкой?
Чтобы не околеть, я побродила по округе, изучая однотипные пятиэтажки, заглянула в щель между досок забора, за которым скрывались больничные корпуса. Вид был поистине печальный. Потемневшие от дождя скамейки, люди в домашней одежде, медленно перебирающие ногами. Больничная тишина. Даже деревья здесь понурые, уныло склонившие ветви.
Я вернулась на исходную позицию, и спустя несколько минут появился довольный донельзя Артем.
– Пусть не без потерь, но я всё забрал, – похвастался он, протягивая мне сумку и пакет, в котором лежала моя одежда. – Все-таки большие деньги творят чудеса. Кстати, мне сказали, что тобой интересовался какой-то мужчина, но он пропал.
– Кто ещё?.. – нешуточно напугалась я. – Поехали отсюда скорее.
Не хватало только очередного преследователя, который будет дышать мне в спину, заставляя сердце сжиматься от ужаса.
– Хм, отличная идея, но нет, – Артем, о чем-то долго думая, всё-таки покачал головой. – Пойду-ка я попрошу запись с камеры наблюдения. Вдруг тот, кто идет по твоему следу, мне знаком. Жди, – приказал он и вновь направился к больнице.
Но выскочил оттуда спустя минуту или две.
– Срочно уходим! – рыкнул не своим голосом.
– Что такое?
– Там один из наших. Из ОСО. Я сразу его узнал, а он меня, кажется, не видел. Черт, черт, черт! Как же я не учел, что Скворцов здесь работает. Если он прослышал о пациентке с аномалиями плода… – раздумывал Артем, ускоряясь так, что я едва за ним поспевала. – Да сюда же рванут все без исключения ОСОшники. Вашу ж мать, надо срочно валить.
– Уже поздно, – раздалось за нашими спинами. – Девочка, пойдем со мной по-хорошему, или придется немного попортить ваши симпатичные личики.
Рыжий, усыпанный веснушками парень нагло улыбался, скрестив на груди руки. Я машинально спряталась за спину Артема, а тот прикрыл путь ко мне рукой. Взгляды скрестились, а мне стало так холодно, что пальцы потеряли чувствительность.
– Игорь, ты же понимаешь, что я сумею тебя победить в любой схватке. Тебя, в отличие от меня, не тренировали днями и ночами для выполнения «великих миссий».
– А чего ты тогда бежишь как жалкая псина? – ухмыльнулся Игорь. – Впрочем, мне плевать. Уходите. Только сначала спроси у своей бабы, что ей дороже: своя жизнь или шкура её ненаглядного оборотня? Который очень удачно оказался у нас в гостях.
Артем покачал головой.
– Ну-ну. Какое счастливое совпадение. Кира, не слушай его.
Но я уже выглянула из-за спины Артема и подняла запуганный взор на мужчину, один вид которого заставлял мои нервы рваться от страха.
– Ага, твой ненаглядный Игнатушка заходил в больницу несколько часов назад, и мы с ним мило пообщались о всяких там пустяках. Он даже согласился погостить у нас неопределенное время.
Игорь улыбнулся ещё шире своими губами-червяками.
– Глупости, – не поверила я. – Артем, пойдем отсюда…
Нет, Фирсанов или напивается в баре, или окучивает дома ту девушку, которая ответила на мой звонок, или нашел кого-то третьего. Ну, либо они развлекаются втроем, вчетвером – можно продолжать до бесконечности. Ему неизвестно моё местонахождение, он никак не мог приехать сюда. Чудес не бывает, как и нелепых случайностей, которые могли бы привести Игната в эту захудалую областную больницу.
– Его вещичка? – Игорь достал из кармана какую-то побрякушку и кинул мне под ноги.
Я тупо уставилась на широкое кольцо, зацарапанное за годы носки.
– Вы могли украсть его или получить через Иру, – заметил Артем и потянул меня за руку.
Но я продолжала смотреть на отблески металла в лучах солнцах, не смея отойти в сторону. Фирсанов никогда не снимал кольца, дорожил им точно сокровищем. Это было отцовское кольцо, последняя вещь, которая осталась у ребенка, потерявшего родителей. Игнат никогда не отдал бы ему кому-либо, даже Ирине, даже ненадолго. Я подняла кольцо и сжала в кулаке.
– Фирсанов у вас? Отведи меня к нему, и я согласна на любые опыты.
Сделала шаг вперед, отодвинув плечом Артема, который скрипнул зубами от раздражения, но остался стоять на месте.
– Кира, одумайся. Всему есть разумное объяснение.
– Неужели ты считаешь, что у меня есть выбор? – Я обернулась с легкой усмешкой.
Не было ни слез, ни испуга, ни раздумий. Ничего, кроме четкого осознания: я должна быть там, где Игнат. Рядом с ним.
Рыжеволосый расхохотался, довольный тем, как обернулась утренняя встреча.
– Артем, уходи, пока можешь, – шепнула я. – Тебе необязательно защищать меня.
– Не дождешься, – отрезал он. – Я останусь с тобой, принцесса.
Я улыбнулась, а Артем покачал головой. Если умирать, то вместе. Втроем. Ненормальные.
***
Шкафоподобные охранники вели по уже знакомому коридору, и пистолеты, направленные дулом в позвоночник, напоминали: лучше не пытаться сбежать. Да я и не собиралась, как и Артем, который безостановочно матерился, но шел и помогал идти мне. Ноги тряслись, подкашивались. В голове поселился вязкий кисель. Ни единой здравой мысли. Туман перед глазами.
Безумный страх обволакивал нутро.
Перед нами семенил «преподаватель», перебирал короткими ножками и озлобленно шипел:
– Пропустили первое обращение… на столь раннем сроке… вот если бы всё вышло… я ведь хотел как лучше… ну ничего, теперь покажу, как должно быть…
– Заткнись, а? – раздраженно выплюнула я.
Пистолет сильнее ткнул в спину, но я даже не поежилась.
– Может быть, вы мне ещё и язык вырвете, чтобы не вякала? Давайте, убивайте.
Обошлось. Нас всего лишь подвели к двери в ту самую комнату, которую я еще долго буду вспоминать в ночных кошмарах, и толчком впихнули внутрь. Никто из ОСО не вошел следом. Замок щелкнул, отсекая нас от окружающего мира. Жужжала лампочка, гоняя электричество. Я со всей силы ударила кулаком по стене и выругалась.
– Кира, не матерись. – Артем положил мне на плечо ладонь. – Что-нибудь придумаем.
– Угу, не матерись, Кира, – произнес кто-то слабо, почти прошелестел, и мы с Артемом отпрянули друг от друга. – Ты, стало быть, её новое увлечение? Ну, ничего так, но тощеват.
Наверное, никогда ещё я не оборачивалась так быстро и так медленно одновременно. Точно время замерло, секундная стрелка остановилась, а мои ноги примерзли к полу.
Фирсанов лежал на кровати, закинув руки за голову. Его лицо было залито кровью, кровь запеклась в волосах, разбитые губы вспухли. Не человек, а сплошной кровоподтек. И всё-таки он был жив и даже мог ехидничать!
Моё сердце остановилось, чтобы забиться чаще, срываясь с ритма.
– О, какие люди, – парировала я, словно не расслышав его вопроса.
– А что, хотели остаться наедине? – поинтересовался Игнат, с коротким стоном поднимаясь на ноги.
– Ну и где твоя девушка? – Я уперла руки в бока.
– Какая девушка? У тебя галлюцинации? – Фирсанов покачал разбитой головой.
– Твоя. Которая отшила меня по телефону. С ней ты мне изменяешь?
– А, так это я тебе изменяю, ну-ну, – хмыкнул он.
Нашу глупую перепалку оборвал Артем.
– Вы ошизели от нехватки воздуха, что ли?! Народ, над вами собираются ставить опыты, какие, к бесу, измены?!
Мы с Фирсановым уставились друг на друга. Первое потрясение стихло, и наружу полилось всё то, что я копила в себе долгие часы поездки до лаборатории. Дикий страх за человека, который стал для меня всем. Страх не увидеть его вовсе или увидеть умирающим, застать его в мучительной агонии. Страх остаться одной, когда я только-только осознала, как сильно он мне нужен.
Как воздух. Даже нужнее.
Нет, он жив. Он может спорить и ругаться. Всё будет хорошо.
Я подошла к нему на цыпочках и робко поцеловала в рассеченные губы. Теплые руки осторожно ощупывали меня, темные что бездна глаза смотрели с прищуром, но в них не было ни злобы, ни обиды. Исключительно облегчение.
– Не плачь, ну что ты, – шептал Фирсанов, а я глухо рыдала, не находя никаких слов для ответа.
Обнимала его так сильно, словно боялась, что он растворится в воздухе. Не могла надышаться им.
– Может быть, поговорим? – предложил Артем, но безнадежно махнул рукой, потому что мы на него никак не отреагировали.
Глава 10. Излечи меня смертью
Ради этой встречи стоило жить и умирать. Всё остальное стало мелко, незначительно, глупо, когда я увидел Киру, и когда сжал её в объятиях, боясь выпустить даже на мгновение. Она до краев была переполнена испугом и бескрайней, опустошительной радостью. Кира плакала, не в силах остановиться, шептала что-то неважное, цепляясь пальцами за воротник моей футболки. Наконец, она успокоилась и оторвалась от меня резким движением. Очень своевременно, потому что от боли в ребрах я почти перестал дышать и концентрировался лишь на том, чтобы не упасть и не напугать Киру сильнее прежнего.
– Что ты тут делаешь? – хрипло спросил, усаживая её на скрипучий матрас и присаживаясь рядом.
Теперь можно выдохнуть. Сидеть гораздо проще.
– А, это… пошла за тобой. Вообще-то я здесь уже была. Ну, в этой комнате.
Она обвела рукой крошечное пространство и вновь расплакалась. Мои легкие кололо. Наружу рвался кашель, но я подавил его долгим вздохом.
– Слушай, – обратился к её смазливому спутнику, – не знаю твоего имени, но мне кажется, что говорить с тобой будет проще.
– Артем, – он кивнул. – Да, давай попытаюсь объясниться. Начнем с того, что я тоже из ОСО. Когда-то был…
Сначала мне показалось, что он несет бред, но Кира кивала так часто и так согласно, что не оставалось сомнений – всё сказанное им было правдой. Побеги, отъезды, похищения. Я оказался обманут родным человеком, сестрой, той, кого я берег, с кем делил ночные кошмары после гибели родителей. Предательство и попытка обменять жизнь не рождённого ребенка на мою собственную – как ей вообще такое пришло в голову?!
По крайней мере, Киру и Артема не связывало ничего, кроме приятельства, а потому звериная ревность во мне улеглась.
Осталась только глухая, ноющая боль во всем теле и предчувствие неминуемого будущее, которое никого не оставит прежним.
Закрыл лицо руками. Раскалывалась голова, за обезболивающую таблетку я отдал бы половину вселенной. Кости сжигало жаром, во рту горчило от крови.
Эта история здорово потрепало ту беззаботную Киру, которая могла бы расхохотаться в лицо самой смерти. Она сидела сейчас, сложив руки на коленях так, как сидят прилежные школьницы. Молчала и закусила губу, думая о чем-то своем. Пустой взгляд уставился в стену, дыхание выровнялось, грудь редко вздымалась. Я боялся этих перемен сильнее любых врагов из ОСО. Так выглядит тот, кто знает, что скоро умрет. Кто уже разучился бороться. Я хотел обнять её, защитить от всего мира. Но она качнула головой и отодвинулась к другому краю постели.
– Не обижайся, – попросила шепотом. – Мне нужно немного побыть наедине с собой.
***
Дверь открылась медленно, впуская внутрь смертельно бледную женщину. В её руке был зажат пистолет, пальцы тряслись, на лбу проступила испарина. Да, Кира не врала. Ира посмотрела на меня сухими красными глазами. Она недавно плакала, но сумела успокоить себя.
– Игнат… – пролепетала она и закрыла за собой дверь. – Что они с тобой сделали?.. Я не знаю, почему так вышло… это нелепая ошибка… тебя не хотят отпускать.
Протянула ко мне руку. Между тем, из другой никуда не делся пистолет, и он всё ещё целился мне в грудь.
Артем замер на месте, чтобы не спугнуть мою сестру неловким движением. Кира и вовсе лежала, отвернувшись к стене, прижав колени к груди, и никак не реагировала на вошедшую женщину.
– Ты была готова отдать Киру этим уродам? Была готова убить ребенка из ненависти к оборотням?
– Нет! – Она кинулась было к Кире, но я не позволил, вскочил, потратив на этот подъем оставшиеся силы. – Кира, скажи ему… Это всё ради тебя, Игнат… пойми же ты… Ради твоей свободы, слышишь? Скажи ему, Кира, скажи же ему.
Кира повернула к нам заплаканное лицо.
– Да, всё это было придумано ради твоего спасения, Игнат. Ир, не переживай, я простила тебя, – добавила она, вернувшись в прежнюю позу.
– А ты, Игнат?.. – Сестра задрожала всем телом.
– Уходи.
Она подчинилась, без единого звука прошла к двери, за которой ожидала охрана. Лязгнул замок. Мы остались в гнетущей тишине.
***
Артем ходил кругами по комнате и ругался так витиевато, что я даже заслушался. Он, вероятно, отметал один за другим планы по спасению, спотыкался о нашу слабость и невозможность что-либо изменить.
Я пытался выровнять дыхание. Наверное, мне сломали что-то не слишком нужное, но неприятное, потому что боль охватила грудную клетку. Огонь опалял. Было невозможно сосредоточиться ни на чем, кроме неё.
Дверь вновь открылась. В комнате перестало хватать воздуха, когда её заполнили охранники с огнестрельным оружием, наставленным на нас. Честное слово, они будто пришли охотиться на настоящего волка, а не его жалкое подобие.
Мы втроем застыли, разучились дышать.
– Если хочешь, чтобы девчонка жила, не брыкайся, – доброжелательно улыбнулся один из охранников, жестом приказав мне подняться и защелкнув на моих запястьях наручники.
– Куда вы его тащите, Саш? – спросил Артем, по всей видимости, своего знакомого.
Тот почесал в затылке.
– Я слышал что-то про инъекцию В-9.
Артем побелел сильнее прежнего и попытался что-то сказать, но дуло пистолета оказалось приставлено к его лбу. Кира замерла точно загнанная лисица, готовая сорваться с места в любую секунду. Я не позволил ей, покачал головой, и Кира – удивительно! – подчинилась, рухнула обратно на матрас.
– Что это за инъекция? – услышал я тихий вопрос, выходя в коридор, окруженный десятком охранников.
– Та самая, которую обещали вколоть твоему ребенку… для излечения.
Дверь закрылась, отсекая меня от звуков в комнате, но я слышал отчетливый удар по ней и громкое, полное муки: «Нет!!!», а потом полностью покорился судьбе.
Будь что будет. Главное, чтобы жила Кира.
Надеюсь, Артем придумает, как вытащить её отсюда.
От чего меня хотели лечить, я догадывался, но почти не тревожился по этому поводу.
Глава 11. Добей меня, если сможешь
Теперь я примерно представляю, как чувствовал бы себя выжатый лимон, умей он чувствовать. Ощущение невероятной безысходности, которая захлестывает волной, сметает прочь всё, оставляя после себя выжженную пустыню вместо души.
Мне казалось, что наша встреча что-то изменит, что вместе мы разберемся с любыми передрягами, как разбирались всегда. К сожалению, так не бывает. Я посмотрела в глаза человека, за которого была готова умереть, и отчетливо поняла: нам не спастись. В ту секунду мир сузился до крошечной комнатенки на троих – четверых, если считать ребенка, которому не суждено родиться, – и вся чернота безнадеги опустилась на плечи.
Смерть дышала нам в затылок, её зловонное дыхание забивало поры. Дорога, вымощенная желтым кирпичом, привела нас не в страну чудес, а прямиком в ад.
Смутно помню, как в комнате запахло духами Ирины, и сама женщина пришла просить прощения у брата. Мне хватило одного взгляда, чтобы увидеть, насколько она испугана; страх высасывал её изнутри.
Какая разница, прощать или не прощать? Я выбрала первое, чтобы не оставлять после себя долгов и незавершенных дел.
А потом… потом Фирсанова у меня отобрали. Всё. То, что произошло со мной в тот миг, не описать словами: «больно», «страшно», «тяжело». Нет ни единого определения тому, что испытывает женщина, любимого мужчину которой уводят на верную смерть, а она остается одна. Это осознание просто выжигает дотла, окончательно, и от пепла горчит на языке.
– У него есть шансы? – проблеяла я, сползая по железной двери на пол.
– Сомневаюсь, – ответил Артем глухо.
Я помню, как билась в истерике, которую было не остановить, не утихомирить. Как ломилась в запертую дверь, обламывая ногти, как царапала себя, как вопила, до крови издирая горло, а Артем сжимал меня в стальных объятиях, не позволяя навредить себе ещё сильнее.
Дверь открылась с долгим, протяжным скрипом, от которого мне захотелось взвыть. Ирина рухнула к нашим ногам, а охранники со словами: «У вас две минуты» защелкнули замок.
– Кира… – стонала Ирина, корчась передо мной. – Кира… Игнат… он…
– Я знаю, что он, прекращай, уже поздно винить себя в чем-либо, – скривилась я, утирая слезы.
– Что мне делать? Кира, Артем, скажите, как помочь ему ? Как я…
Её губы побелели, глаза начали закатываться. Артем тряхнул некогда свою женщину за плечи, как трясут пыльный мешок, отвесил ей щедрую пощечину.
– Спасибо, – пробормотала она, утыкаясь носом в шею Артему, а тот шептал что-то успокаивающее, от чего меня передёрнуло.
Она не заслуживает жалости.
– Ты спрашиваешь, что тебе делать? – спросила я без эмоций. – У меня есть предложение. Иди и спасай его. Ценой своей жизни, моей, всех демонов, которым ты продалась. Ты сама виновата во всем, что произошло, а потому давай, вымаливай у богов прощение.
Я хотела добавить что-то еще, но силы меня оставили. Я рухнула на смятое одеяло в кровавых пятнах, закрыла глаза и молча, стиснув зубы от ненависти к себе, разрыдалась.
– Она права, – спокойно ответила Ирина и огладила пальцами рукоять пистолета, который вытащила из кармана. – Во всем права. Пока мне доверяют, я должна действовать.
– Ир, не делай того, о чем потом пожалеешь, – взмолился Артем. – Если хочешь, я пойду с тобой?
– Я уже сделала то, о чем буду жалеть оставшуюся жизнь. Жди меня тут.
Ирина трижды стукнула по двери, и охрана выпустила её наружу. Мы остались молчать.
– Кир, – Артем покачал головой, – зачем ты это сказала? Она же не в себе.
– Заткнись, – попросила я почти ласково и уткнулась лицом в раскрытые ладони.
***
Понадобилось меньше двух минут, чтобы Ирина приоткрыла дверь и махнула рукой Артему, призывая идти за собой. Я попыталась выйти вместе с ними, но Артем не позволил.
– Сиди тут, иначе от тебя будет больше вреда, чем пользы. Мы спасем Игната, слышишь? – Он с трудом расцепил мои озябшие пальцы, намертво вцепившиеся ему в предплечья. – Жди.
Время и пространство перестали существовать, как и звуки, как и эмоции, как и вера в лучшее. Я лежала, уставившись в потолок, изученный наизусть. Пересчитывала трещины – тридцать четыре длинных и семнадцать коротких, – закрывала глаза и открывала вновь.
Ирина вернулась тогда, когда мне показалось – ждать нечего. Молчаливее прежнего, помятая, даже дорогущий костюм весь измялся. Её лицо выражало такую гамму эмоций – от леденящего кровь ужаса до полнейшего безразличия, – что мне подурнело.
– Что с ним?..
– Жив… – Ирина задумалась. – Он-то жив, а вот другие… Идем отсюда. Советую не смотреть под ноги, – хмыкнула она безрадостно, и я поежилась.
Это был самый долгий путь на волю. Переплетения коридоров. Звуки. Гул собственных шагов в ушах. И долгожданный воздух, такой свежий, что кружится голова.
Артем придерживал Игната, чтобы тот не рухнул от слабости. Я ещё не знала, успели ли ему ввести ту ужасную вакцину, но уже видела его глаза, темные что сама бездна. Глаза непокорного волка. Израненный, но живой.
Во мне что-то переломалось надвое, когда я встретилась с его взглядом.
– Кто-то остался в живых?
– Весь первый этаж: охрана, ученые, – замялся Артем. – Мы заперли их, но сомневаюсь, что надолго.
– У тебя есть зажигалка? – спросила Ирину.
– Держи.
Она неуверенно вложила мне в ладонь холодный прямоугольник. Я с ухмылкой вернулась к двери, осмотрелась как в последний раз, не дошла, но добежала до осточертевшей комнаты, а потом чиркнула зажигалкой по занавескам, одеялу. Дым окутал помещение. Серый, точно моя выжженная душа.
У двери в комнату лежало тело охранника с простреленной грудью. Я, подавив рвотный позыв, зажгла на нем куртку.
Пожар разрастался быстро, лизал стены, кидался на двери, плавил пластмассу, шипел, ударяясь о железо. Вскоре он охватит всю лабораторию, не оставив после себя ни единой живой души.
Я вышла к ребятам и отряхнула руки.
– Кира… – кто-то, не разобрала кто, выдохнул.
– Да, я буду гореть в аду.
***
Комната в дешевом отеле обошлась Ирине в целое состояние – иначе бы нас не пустили с окровавленным Игнатом на руках. Но кругленькая сумма так обрадовала администратора-женщину преклонных лет, что она не только проводила нас до номера, но даже шепнула напоследок:
– Если нужно, я знаю, когда приезжает мусороуборочная машина.
По всей видимости, она решила, что Игната мы будем, как минимум, расчленять.
Артем разложил на полу покрывало, уложил Фирсанова поверх и принялся рвать на нем футболку.
– Его нельзя везти в больницу, – говорил он. – Я должен его осмотреть, а потом вызовите какого-нибудь своего врача, – с нажимом на «своего», – который бы ему помог.
– Не нужно так сильно беспокоиться, – Игнат дышал, двигался, но был так слаб, что едва держался в сознании. – Красавчик, повторяю, мне не успели ничего ввести, только немного подпортили физиономию.
– Молчи, – приказал Артем, осматривая внутреннюю сторону его локтей на наличие уколов. – Кира, мне нужна холодная вода и тряпка, Ирина, принеси хоть какую-нибудь аптечку.
Он колдовал над Игнатом не меньше получаса, осматривал его всего, что-то ворчал себе под нос, ругался, накладывал на свежие раны самодельные повязки. Игнат только кривил губы и иногда чуть слышно стонал, но больше ничем не выдавал своей боли. Даже пытался скабрёзно шутить. Получалось плохо.
– Сделал что мог, – сказал Артем скорее Фирсанову, чем нам с Ириной.
Тот сосредоточенно кивнул и прикрыл веки. Синяки под глазами потемнели.
– Артем, пойдем-ка, нальем чаю, – сладко пропела я и схватила его за руку.
– Какой чай?.. – успел возмутиться Артем, но я уже выпихнула его в коридор, а оттуда втиснула в хозяйственное помещение, уставленное швабрами.
– Отвечай честно: что с ним происходит?
Я поднялась на цыпочки, но всё равно доставала Артему хорошо, если до подбородка. Между тем, он не стал отодвигать наглую пигалицу, а ответил с максимальной честностью:
– Игнат не хотел пугать тебя. Ему все-таки ввели В-9.
Я ждала этих слов, я подозревала, что всё не так радужно, как кажется. Но вместо того, чтобы разреветься от безысходности, только кивнула.
– Ясно.
– Пойми, он либо умрет, либо выживет. Сейчас не так важно, кто и кого обманул. Если какой-нибудь врач из оборотней успеет добраться сюда раньше, чем антигены войдут в реакцию с его кровью, он спасен. Если нет…
Я не дослушала, вернулась в наш номер, где Ирина стояла на коленях перед братом и… тихо молилась. Фирсанову становилось всё хуже. Он сжал зубы, не открывал глаз, пальцы вцепились в покрывало так, что побелели костяшки.
– Артем, что с ним?.. – плакала Ирина и смотрела на своего парня, как маленькая девочка смотрит на супергероев.
– Со мной… всё… хорошо, – Фирсанов хрипел, задыхаясь собственными словами.
– Игнат, перестань, я всё равно уже рассказал Кире о том, что происходит. Если объясняться простым языком, антитела в твоем организме сейчас борются с введенным препаратом. Наши ученые считали, что оборотничество – обычное заболевание, которое передается, в том числе, через укус. В идеале вакцина должна излечить. Если опираться на предыдущие опыты, – он заговорил монотонно, точно зачитывал абзац в учебнике, – то кровь сейчас практически закипает от реакции. Будем надеяться на лучшее.
Это оказалось сложнее всего: надеяться на лучшее, когда дела хуже некуда.
– Кира, всё не так страшно, как рассказывает твой приятель. Я тебе часто врал? – проскрежетал Фирсанов, которого я гладила по спутанным волосам, по вздувшимся венам на висках и лбу.
– Никогда.
Ирина, не переставая, шептала понятные ей одной фразы, сбиваясь с ритма. Артем созванивался с врачом из «наших» и подробно описывал ему обстановку. Я старалась не расплакаться. Держалась.
– Скажи, что любишь меня. – Рука Игната слабо коснулась моего запястья.
Слезы застлали всё перед глазами. Мне казалось, что больнее уже не может быть – оказалось, может.
Черт, нет и нет! Я никогда не буду признаваться на пороге смерти. Не дождется. Никаких предсмертных фраз, которые я буду вспоминать всю оставшуюся жизнь.
– Нет уж. Ты выздоровеешь, излечишься от всей этой мути, вернешься домой, и только там я скажу тебе всё, что думаю. А пока живи хотя бы ради этого.
Фирсанов улыбнулся, чтобы тотчас закричать, не справляясь с агонией внутри себя. Мы трое вскочили от ужаса, в дверь забарабанила администратор, крича что-то про пластиковые пакеты и душевую кабину.
Игнат скрючился, прижав голову к животу, а потом… превратился в оборотня. Не было долгой подготовки, всё произошло мгновенное. Сломались сухожилия и кости, отросла шерсть, крик перерос в вой. Мы не знали, что делать, в дверь настойчиво стучали, а напротив меня скалился волк, вполне здоровый, но явно взбешенный. Он кинулся ко мне, отбросив Артема, попытавшегося прикрыть меня собой.
Волк пихнул меня лапами с такой силой, что я выбила собой хлипкую створку, по недоразумению зовущуюся дверью. Воздух перестал поступать в легкие от боли. Крик администратора и каких-то других людей был лишь досадным фоном, но вскоре исчез и он. Звуки смылись под волной звона.
Волк склонился надо мной, решив, по всей видимости, напоследок перекусить, но вдруг застонал и рухнул на пол. Я начала видеть мир в других красках. Забылись люди, оттаскивающий меня в сторону Артем. Я видела лишь тело, очень медленно, до безумия долго, как при замедленном воспроизведении, вновь становящееся человеком. Вообще всё потеряло скорость, прекратило бешеный ритм. Собственное сердце билось куда медленнее. Носом текла кровь. Сейчас, явственно понимая, что наверняка сломала плечо и несколько ребер, задыхаясь от колющей боли в спине, я отчетливо видела лишь одно.
Он умирал. Взгляд, полный муки и ужаса, принадлежал ещё не мертвецу, но уже не живому человеку.
«Убей меня. Если любишь», – четко слышала я, хотя знала, что он молчал.
