Текст книги "Городу нужен хранящий (СИ)"

Автор книги: Татьяна Гуркало

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Наверняка ведь чем-то важным. И почему-то не говорит, чем именно.

Не хочет заранее пугать?

А ощущение… возможно, это город пытался рассказать о человеке, который знает о существовании хранящего.

Несколько минут покоя

Дорана наконец выспалась. Впервые с момента, как в город приехали кандидаты в хранящие. Птички-вестники не прилетали. Мама, которая открыла посыльному, не будила. Даже Вельда вчера не требовала собраться с утра возле гостиного дома, чтобы выслушать очередную речь о том, как она станет великой хранящей и все в городе переделает.

Хорошо.

Девушка потянулась, вылезла из-под одеяла и огляделась. В комнате было светло, даже слишком светло, так что день давно настал. И отоспалась Дорана, наверное, за полгода, не меньше. Куда-либо идти и что-либо делать ей совершенно не хотелось. Даже есть, пить и приводить себя в порядок не хотелось. К сожалению, спать – тоже.

Дорана заглянула за занавеску, убедившись, что день за окном в разгаре. Прошлась по комнате и остановилась у книжной полки.

– А почему бы и нет? – спросила сама у себя и вытянула книгу в зеленой обложке.

Никаких вопросов у девушки не было. Поэтому она решила просто почитать, первое, что на глаза попадется. Открыла наугад книгу и удивленно уставилась на портрет приятного молодого человека. Этот мужчина с простоватым лицом и явно длинноватым носом улыбался так, что хотелось улыбнуться в ответ. Или сразу засмеяться. Потому что казалось, что рядом с этим мужчиной было бы легко и просто.

Не то, что рядом с одним водником, обладателем красивых зеленых глаз.

– Ткейме, поймавший воду, – удивленно прочитала девушка под портретом.

Что-то она, кажется о Ткейме, поймавшем воду слышала. Или это был кто-то другой, поймавший воду? Вроде тот, о ком она слышала, был богом. А тут какой-то слишком жизненный портрет для божества. Рисовали точно с живого человека, а не пытались воплотить собственные фантазии. И вообще, божество с такой улыбкой? Да быть не может.

Дорана хмыкнула и решила читать.

«Ткейме был рожден человеком. Вовсе не простым, как пытались доказывать его последователи. Когда он появился на свет, магии в мире было очень мало и маги были столь редки, что в их существование даже мало кто верил. И Ткейме не верил, пока однажды не понял, что сам является несуществующим магом.

Пытливый ум не позволил ему забыть о своем даре, или отбросить его как несущественный. А осторожность не дала раскрыться раньше времени миру и позволила пережить охоту на ведьм. Когда сжигали на костре из-за наветов и малейших подозрений в причастности к проклятому искусству, его никто не заподозрил. Но Ткейме все равно боялся. И ему не нравилось быть дичью. Настолько не нравилось, что хотелось изменить мир.

Когда ему исполнилось двадцать пять лет, он встретил Скижаля, поймавшего огонь. Точнее, немолодой и мудрый Скижаль сам его нашел…»

Дорана еще раз хмыкнула и перелистнула страницу. Эту историю она все-таки знала. Сказку о четырех богах поймавших каждый свою стихию и напитавших эти стихии силой для того, чтобы среди людей появились маги, рассказывала бабушка. А ей ее бабушка. И когда Дорана станет бабушкой, тоже будет рассказывать эту сказку. Потому что до сих пор помнит, какое впечатление на нее она произвела в детстве. Разделить сердце надвое и подарить одну половину миру, чтобы спасти его, это действительно достойное деяние.

К удивлению Дораны о жизни Ткейме после встречи с Скижалем рассказано было немного. Он что-то изучал и куда-то ходил. А потом встретил Тойка, поймавшего воздух, вопреки сказке, попавшегося ему на пути спустя целых восемь лет после встречи с Скижалем. А Йиту, покорившую землю он нашел, хоть и целенаправленно искал, в конце своей жизни. И ни Скижаля, ни Тойка тогда уже в живых не было. Зато были их сути, живущие в камне, что бы оно ни значило.

– Хм-хм, – сказала девушка, перевернув очередную страницу.

Йита оказалась девушкой недоверчивой и в эксперименте участвовать оказалась. Поначалу. А потом довольно дряхлый, но все еще симпатичный бабник таки задурил ей мозги и получил ее дар, которым она все равно не пользовалась и которого опасалась. И свой дар тоже отделил от тела. И случилось то, что случилось.

Четыре стихии-сути, заключенные в камне, действительно начали усиливать друг друга, как Скижаль когда-то и говорил. А вот получилось совсем не то, на что рассчитывал он и его ученики. Нет, свое бессмертие они получили, даже не подозревавшая об этом бессмертии, Йита его получила. Но в мир в виде людей они вернуться уже не смогли. Да и сам мир изменился кардинально. То, что раньше могло меняться только медленно, в течении веков и веков, теперь могло измениться из-за желания одного-единственного человека. Причем тогда и так, как он хотел.

Некоторое время в мире из-за этого были бардак и разруха. Потом четверо бессмертных устали выяснять отношения, искать виноватого и решили навести в мире порядок. Что у них довольно таки неплохо получилось. Правда, потратить на это пришлось почти две тысячи лет. После этого мир не вернулся к прежнему состоянию. Изменять его по своему желанию люди могли по-прежнему. Вот только появилось множество ограничений. И те же маги-водники уже не могли делать с водой, что угодно. Чтобы сделать хоть что-то, им приходилось учиться, приспосабливаться и умнеть. А это накладывало отпечаток на личность. Когда долго подстраиваешься под стихию, сам становишься похож на эту стихию. И чем лучше ты под нее подстроишься, тем страннее будешь выглядеть в глазах тех, у кого с твоей стихией родства нет. С другой стороны, чем больше ты похож на свою стихию, тем меньше у тебя ограничений в работе с ней. Все имеет свою цену.

– Значит Хията мне не понять, – кивнула Дорана. – Придется принимать таким, какой он есть. Или развивать свою воду.

Листы книги перевернулись сами собой и Ткейме, поймавший воду озорно подмигнул девушке. Дорана почему-то пискнула и уронила книгу. Потом поспешно подняла и попыталась найти портрет божества, чтобы убедиться – он действительно может подмигивать. Вот только, сколько не перелистывала книгу, так этот портрет и не нашла. И историю о четырех богах, приведших в мир магию – тоже.

– Странно, – сказала книге Дорана.

Та в ответ промолчала.

– Ладно, буду считать это добрым советом, – решила девушка и положила книгу обратно на полку.

Ну их эти знания. Вот так возьмешь почитать книжку и ненароком узнаешь, что твой далекий предок был морским червем, из которого какой-то бог в шутку сделал человека. А потом еще и долго веселился, наблюдая, как бедный червь пытается выжить, приспособиться и понять, зачем людям такие сложности в воспроизведении потомства. Ага, так и не поймет, даже когда ненароком женится на припортовой шлюхе, решившей закончить таким образом свою карьеру и стать добропорядочной горожанкой.

– Какие-то дурные мысли мне лезут в голову, – решила Дорана и пошла умываться.

Нужно чем-то заняться, а то так можно напридумывать себе ужасов, а потом будут кошмары сниться.

Лииран проснулся от того, что младший брат усердно хлопал его по животу ладонями.

– Что? – спросил парень, кое-как продрав глаза.

– День пришел, давно! – весело проорал малолетний шалопай и хлопнул по животу брата еще раз.

Лииран столкнул его на пол и на всякий случай сел.

– А это правда, что тебя чуть не расплющило?! – сияя улыбкой и блестя любопытными глазами, спросило с пола мелкое нечесаное чучело, по какой-то ошибке богов ставшее братом Лиирана.

Ведь действительно, откуда такая безалаберная и деятельная натура взялась в их семье? Даже дедушки-бабушки с обеих сторон не помнили никого такого шумного и наглого.

– Правда, – сказал Лииран.

– Здорово! – искренне восхитился брат. – Здорово, что не расплющило. А если бы расплющило, пришлось бы тебя сворачивать в рулон и использовать в качестве коврика.

Лииран представил себя ковриком и фыркнул. Хорошо бы этот коврик постелили в купальне. В женской части, причем, в гостевой. А то ведь могут бросить и под порогом, чтобы гостям было на что пропыленную или испачканную в грязи обувь класть.

– Хэх! – вдохновенно выдохнул брат, встав с пола. – Я же тебе не сказал! Там деда приехал, тобой полюбоваться хочет. А еще притащил с собой каких-то странных девок. И говорил маме, что наша порода, если ей дать волю, вообще никогда не женится, а тебе уже пора присматриваться к невестам.

– Что?! – вытаращился на него Лииран. – Каким еще невестам?

– К тем странным девкам, я же только что сказал. Деда мечтает дожить до твоей свадьбы. А чтобы эта мечта сбылась, это событие следует ускорить. Вот! Так что бойся. Там две девки просто странные. А одна и странная, и страшная. Я чуть не описался, когда налетел на нее в темном коридоре. Ты бы видел, как она улыбается. Как будто голову откусить хочет.

Лииран обхватил ладонями голову и тихонько выругался.

Вот чего ему для полного счастья не хватало. Деда и невест.

Нет, мамин отец вовсе не был плохим человеком. Он был очень хорошим человеком и мог бы стать вообще идеальным, если бы не считал, что в каждом доме его должна встречать орава детей. Он и матери пенял за то, что родила только двух сыновей, причем с разницей в возрасте аж целых девять лет. А тут один из сыновей еще и вырос достаточно для того, чтобы не считаться ребенком. И дед, видимо, решил, что пора ему намекать на толпы детей, которые должны гроздьями висеть на каждом себя уважающем старике.

С другой стороны, что такое даже очень страшная и странная девка по сравнению с камнем, лишь чудом не свалившимся на голову? Да сущая ерунда. Идиотом Лииран себя никогда не считал. Невесту собирался выбрать сам, причем спешить с этим делом не хотел. А значит, от девок нужно избавиться. Все равно каким способом. В крайнем случае, можно попросить Ладая подкараулить их где-то в темноте и попугать. Вряд ли он откажет.

Но день Лиирану испортили. Хорошо так испортили.

– Я бы на твоем месте притворился больным, – заговорщицки сказал брат. – Тем более, та лекарка вчера говорила, что у тебя шок, забитие каких-то внутренних органов… или ударение органов? Ой, не важно. У тебя шок, органы, мозги встряхнулись об черепную коробку, и руку нужно беречь, потому что там что-то растянулось. Вот! Притворяйся больным. Девки на самом деле не очень. И дуры.

Лииран благодарно кивнул и поспешно лег, решив притворяться больным и спящим. Авось отстанут.

Правда, проблема деда и девок все равно останется. Пока есть время, нужно придумать, что с этой проблемой делать.

Ладай веселился.

До этого момента ему не нравилось лежать в больнице. Он бы и не лежал, если бы гадские лекари не додумались привязать его к кровати. Видите ли, он своими попытками встать и куда-то убрести мешает нормальному заживлению раны. Из-за чего шрам может остаться.

Можно подумать, Ладая когда-то шрамы волновали. Не девушка все-таки.

Лежалось Ладаю плохо. То спина чесалась, то бок, то чихание нападало, то икота, а чаще всего было попросту скучно. Поэтому парень решил заняться тем, на что до сих пор не хватало времени и в возможность чего мало кто верил. Этим неверующим следовало сначала посмотреть на ныне почившего не без помощи Ладая собирателя, а потом доказывать свою правоту.

В общем, Ладай учился создавать плетения силой воли. То есть, без участия привычных махов руками, движений пальцев, слов-пусковиков, рисования символов и прочих помощников мага. Вообще, это была не такая уж редкость и сложность, если подумать. У Хията, например, отлично получалось работать с водой, просто представляя конечный результат и зная, что должно произойти, чтобы он получился. Это когда дело касалось стандартных плетений, он снисходил к движениям пальцами. Причем, что странно, всегда одинаковым, а символы он при этом представлял. Видимо урок, на котором перечисляли стандартные движения и их привязку к конкретным символам Хият благополучно проспал, а учителя потом не обратили внимания на то, что ребенок делает что-то не то. Получается, и ладно, у них еще куча детей, у которых не получается. Вообще. Так что научиться можно, было бы желание.

А желание у Ладая в данный момент было. Потому что пришло в голову, что связать могут не только лекари, но и враги. А связанный маг практически беспомощен и это парню не нравилось.

Вот Ладай и учился.

Сначала у него ничего не получалось, возможно, из-за того, что он изо всех сил пытался представить символы сложенные пальцами, вскидывание рук и прочие атрибуты. Потом опять вспомнил о Хияте и понял, что он бы такой ерундой не занимался. Возможно, он о большей части этой ерунды вообще не подозревает, на его счастье. А значит, символика у него какая-то своя, скорее всего та, что нарисована в школьных учебниках и частично на фишках для «Поля».

С другой стороны, легче всего работать именно со своей стихией, для тех же легких стандартных плетений энергию сначала нужно обезличить. А стихия у Ладая все-таки огонь.

– Начнем с искры, – мрачно улыбнулся потолку парень, представляя, как устраивает пожар и лекари прибегают с вытаращенными от ужаса глазами.

А как же, привязали пациента, а он чуть не сгорел из-за этого.

То, что он чуть не сгорел из-за своих экспериментов в головы бедолагам вряд ли придет. У него ведь руки к кровати привязаны, и пальцы перебинтованы, какие эксперименты?

Получилось у Ладая на удивление легко и довольно быстро. Даже обед еще не принесли, а над носом парня уже медленно и плавно, словно перышко, вальсировала искра. Всего то и понадобилось убедить себя, что стоит сосчитать до трех, представляя, как она разгорается.

А вот погасить искру Ладай еле успел. Чуть не уронил на себя, когда услышал, что кто-то открывает дверь.

Оказалось, что это пришел очередной лекарь, решивший перед обедом осмотреть рану. Ладай против осмотра не возражал. Даже, на удивление лекаря, против того, что его развяжут, только когда принесут еду, не возражал. Огневики, как известно, пациенты буйные, мнительные и вспыльчивые. Так что Ладай мог надеяться, что его за хорошее поведение отпустят уже завтра вечером.

С раной все было в порядке. Если пациент не станет в ней ковыряться, дней через пять от нее и следа не останется. Точнее след останется, но малозаметный и девушек отпугивать не будет. Впрочем, на девушку, которую не отпугнет нечеловеческий цвет одного глаза пациента какой-то шрам вряд ли произведет впечатление.

Лекарь любовался раной и болтал. Ладай терпеливо лежал и наблюдал за ним.

Если хорошо подумать и повспоминать, то обнаруживаешь, что лекари тоже не складывают символы. Иногда они, если случай тяжелый, пользуются выгравированными на браслетах загадочными рисунками. Похоже, в эти крошечные, но детальные рисунки вложена символика целого плетения. Но чаще, просто прикасаются к пациенту и замирают. Так они и ищут внутренние повреждения, и лечат, и запускают регенерацию. И никому не приходит в голову спросить, почему они не размахивают при этом руками и не складывают пальцы в увесистые фиги.

Люди очень странные существа, не замечают очевидных вещей.

Дальше день у Ладая прошел весело и плодотворно. Для начала он поел, потом выслушал лекцию о том, что нельзя лезть в открытую рану грязными руками. После этого под честное слово был развязан и предоставлен сам себе. Вставать на ноги ему уже разрешили, но выходить из комнаты – еще нет. Поэтому Ладай сидел у окна и мысленно рисовал символ огня на облаках. Оказалось, это очень веселое занятие. Особенно весело становилось, когда очередной огневик из пострадавших, прогуливающихся во дворе, замирал и долго таращился в небо, пытаясь понять, что же там привлекло его внимание. А самое веселое началось, когда символ нарисовать получилось и очередное облако вспыхнуло пламенем. Тогда забегали все и наверняка не только в больнице. Это облако могли и в королевствах на материке увидеть, и решить, что это очень дурное предзнаменование.

То, что Ладаю после этого подвига слегка поплохело – ерунда. Главное, что не скучно. Скучающие огневики способны сотворить любую глупость, вплоть до побега из больницы, наплевав на данное слово.

Интересно, чем там Хият занимается?

Хияту снился очень странный сон.

На рассвете в город пришел человек. Обычный человек, не маг, одет в поношенную куртку и разорванные на колене штаны. Такие люди время от времени в город приходят. Они сбегают с кораблей, на которые их против воли затащили в качестве матросов или рабов. Они дезертируют из армии, и всеми правдами и неправдами добираются туда, где их точно не найдут. Они просто ищут лучшей доли и отчего-то верят, что на землях магов растут волшебные деревья и текут реки, в которых вместо воды вино. Как уж они добираются до островов, дело десятое. Парочка таких однажды в бочке приплыла и даже ни один шторм их не утопил. А уж спрятаться в трюме, или сбежать с разгружающего контрабанду корабля много ума не надо. И искать их никто не будет, наловят новых.

Этот человек поежился под взглядами стражи ворот, неуверенно спросил, где он может поискать работу за ночлег, и был отправлен к грузчикам. Ему даже подробно описали, как к ним дойти.

Дальше день этого человека пролетел перед глазами как один миг и остановил свой полет только с наступлением ночи, когда пришелец сидел под деревом в парке и бережно разворачивал тряпочку.

В тряпочке оказался темно-синий камень, формой напоминавший голубиное яйцо.

– Я… я дошел, я благодарен, – неуверенно сказал человек. – Я отдаю долг и больше вам ничего не должен.

После этого он разрезал ножом ладонь и капнул кровью на камень. Тот вспыхнул, поменял цвет на ярко-алый, а потом осыпался пылью, которую разметал порыв ветра. Человек встал, и, оглядываясь и ежась, ушел. А под деревом стали появляться бестелесные фигуры. Сначала тонкие, напоминавшие пламя свечи и почти прозрачные. Постепенно они становились похожи на людей и мутнели, будто наполнялись туманом. А еще их становилось все больше и больше.

Появившиеся первыми давно куда-то убрели, а новые только начали проявляться. Хият насчитал их больше трех сотен, прежде чем сбился. Проследить, куда эти призраки уходят, он не смог, не сумел сдвинуться с места.

А закончился сон, когда одна из фигур превратилась в длиннобородого старика в странной конусовидной шляпе. Он, в отличие от других призраков, осмотрелся, что-то беззвучно сказал, нахмурился, а потом стал медленно и как-то неуверенно складывать фигуры из пальцев. Когда ему это надоело, он опять покачал головой, прокашлялся и сказал:

– Узнаю, кто меня вернул в мир живых, ноги оторву.

После этих слов Хият и проснулся. С уверенностью, что это был не просто сон. Что в городе затаились и готовы появиться толпы призраков, подвластных чьей-то воле. Что, в сущности, ерунда. Призраки, которых только-только кто-то воплотил, не способны навредить, разве что напугают.

А вот маг, недовольный, что его выдернули оттуда, где ему, похоже, нравилось, это уже проблема. Особенно маг остающийся магом даже после смерти.

– И где его искать? – спросил у потолка Хият.

Потолок загадочно промолчал, как и положено потолку.

Сообщать о нашествии призраков Хият никому не собирался. В ответ зададут слишком много вопросов. А так, их и без него обнаружат. Это у себя на материке разные призыватели и послесмертники могут запугивать королевские дворцы явившимися на бал мертвыми родственниками. А в этом городе очень много магов, которые и обнаружат, и заинтересуются, и прогонят, не спрашивая, что мертвые забыли среди живых.

– Главное найти мага, – решил Хият. – Как можно быстрее. И убедить его тихо и мирно вернуться туда, откуда он пришел.

Интересно, город может помочь в этих поисках?

Наверняка может. Главное объяснить, что именно ищешь.

К сожалению, к поискам Хият приступить не успел, появились дела важнее призраков, пускай они даже все будут магами.

Оказалось, если змея-хранитель желает поговорить, Хияту не нужно проливать кровь на рисунок для ритуала. Она просто выдернет его к себе воплоти. Откуда угодно выдернет. И хорошо, что он в этот момент сидел в своей комнате сортируя бумажки на нужные и не нужные, а не разговаривал с Дэлой, или что еще хуже, получал очередной нагоняй от добрейшей и мудрейшей.

Парень удивленно моргнул, когда обнаружил себя не возле открытой тумбочки, а на змеиной голове. Лист бумаги, мгновение назад признанный ненужным выпал из разжавшихся пальцев и полетел куда-то вниз сквозь облако.

– Хм, – сказал Хият и вцепился руками в змею.

Почему-то казалось, что на этот раз облака и воздух его вес не удержат.

– Я закончила, – устало обрадовала парня обладательница головы.

– Что закончила? – поинтересовался он, борясь с желанием лечь на живот и вцепиться в хранителя города руками и ногами.

– Настройку. Теперь ты сможешь обновить защиту города и выжить после этого.

– Настройку? – переспросил Хият. Очень уж ему не понравились слова о «выжить».

– Настройку, – терпеливо повторила змея. – Раньше ты был маленьким и все время менялся. Физически менялся. Ты рос. А теперь почти вырос. Ты еще будешь меняться, но уже понемногу, и не так быстро. Поэтому я настроила на тебя щиты и прочую защиту города. Лучше бы сделать это года через два, но сейчас нет возможности ждать. Подождем, и станет совсем поздно.

Хият кивнул.

– Ты еще не совсем вырос, поэтому я чуть больше, чем следует, оставила простора для изменений. Поэтому тебе будет нехорошо после того, как проведешь через себя энергию. Тебе бы в любом случае было не очень хорошо, но сейчас будет хуже, чем должно быть. А еще в первый раз невозможно обновлять защиту издалека. Придется касаться руками стены.

– Я не знаю, как ее обновлять, – сказал Хият.

– Знаешь. Все хранящие знают. Просто пожелай ее обновить, и все поймешь.

Парень кивнул.

Змея шикнула, плавно опустила голову на облако, словно на перину.

– Тебе нужно взять с собой лекаря, – заявила, когда Хият все-таки лег, чуть не сверзившись из-за ее движения. – Любого лекаря. Главное, чтобы умел вливать энергию и расслаблять мышцы. Та девочка подойдет.

– Девочка?

– Та, с которой вы ходили в храм мертвой богини. Ее умения хватит, и она не побежит радовать совет тем, что у города есть хранящий.

– Не побежит… – пробормотал Хият.

– У нее есть причина, – сказала змея.

– Какая причина?

Она опять шикнула и, похоже, засмеялась.

– Люди иногда так слепы, – сказала с восторгом. – За ними так интересно наблюдать. Знаешь, в некоторых вещах твой отец разбирался гораздо лучше. Наверное, это пресловутое равновесие. Кто видит и слышит одно, умеет не замечать другое. И все теряют время и возможности. Люди странные существа, странные и интересные.

Хият хмыкнул.

– Иди, – сказала змея. – Выспись, поешь, отдохни. А ночью иди к стене, или к скалам, которые объединяют части стены, неважно куда. Главное, возьми с собой медика и найди место поукромнее.

Хият кивнул.

Подходящее место он знал, когда-то давно мелким пацаном прятался там от старших мальчишек. И от дождя там тоже хорошо было прятаться.

А вот прихватить с собой медика…

С этим сложнее. Хият не представлял, как будет Дорану уговаривать. Ладно, храм. Там хотя бы можно было изначально объяснить, куда и зачем они пойдут. А тут зовешь девушку в ночь и загадочно молчишь в ответ на ее вопросы. Она ведь обязательно спросит. А отвечать Хияту не хотелось. Вообще никому не хотелось рассказывать, что является хранящим города и что терпеть одну рыжую скандалистку не обязательно. Вообще нет причины, чтобы ее терпеть. Вряд ли Дорану обрадует это признание.

С другой стороны, девушка может вообще не поверить и вместо себя отправить братьев. Вот это будет совсем невесело.

Змея зашипела и Хията снесло с ее головы порывом ветра. Заорал он уже в своей комнате перед тумбочкой с хламом. А потом долго чувствовал себя неуютно и радовался, что этот вопль никто не услышал.