Текст книги "Северная звезда"

Автор книги: Татьяна Недозор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Садитесь. И давайте без церемоний, тут Аляска, а не Петербург, если вы прибыли именно оттуда.

– Оттуда, но я не хочу есть.

– Зато я хочу.

– Ну, послушайте, ужасный медведь! – воскликнула Воронова. – Раз уж вы меня сюда затащили, рассказывайте, что все это значит? Как вас зовут, в конце концов?

– Я, представьте себе, тоже хотел спросить, почему вам не сидится дома в России? – парировал он. – Как вас занесло на Аляску? Вы не похожи на… авантюристку, – усмехнулся молодой человек.

– Сударь, не знаю, как вас там…

– Можете называть меня Ник. В крещении мне было дано имя Николай – Ник по-здешнему. Если по полному имени, то Николай Максимович Устюжанин – американские крючкотворы по пять минут пыхтят, выписывая его по-английски. Но лучше – просто Ник или Николай. Здесь все без церемоний.

– А я Мария.

– Просто Мария? – осведомился Николай с улыбкой.

– Мария Михайловна Воронова. Мэри по-английски… Можно просто Мэри.

– Лучше буду назвать вас Марией. У меня была сестра Мария, умерла от родов…

Она сочувственно вздохнула и уставилась на грубые доски стола, украшенные нацарапанными ножом сентенциями посетителей.

«Дж. Раттер, эсквайр – Манчестер», «Золото или гроб. Майк Берн», «Артуро Хименес был здесь», «Фло из Луксор-Хаус».

– Ну, так что же вас сюда занесло, сударыня?

Немного помолчав, Маша начала свой рассказ. Там нашлось место и завещанию, и Арбенину, и любви к Дмитрию, и бегству за женихом через полмира.

– Я не хочу выходить замуж за этого Арбенина. Я люблю Дмитрия. Он предназначен мне Богом, кто бы что ни говорил! Я уверена, что Арбенин преследует меня из-за наследства, он не любит меня. А я его ненавижу! – завершила она рассказ. – И вот я тут.

– Так ваш жених не знает, что вы приехали? – нахмурился Николай.

– Нет. Но я уверена, что он очень обрадуется. Он меня любит. Он…

Девушка замолчала, потому что к их столику подошла женщина с подносом, на котором стояли две медных кружки горячего дымящегося кофе. Устюжанин взял одну из них и протянул Марии.

– Не нужен мне ваш кофе!

– Выпейте. Я знаю, что в России предпочитают чай, но тут без кофе никак. Это Аляска.

Николай сунул кружку в руки Марии.

– И куда же вы намереваетесь теперь отправиться в поисках этого вашего Дмитрия? В горы?

– Через перевал, – кивнула она. – Через этот… Чилкут.

Глаза блондина, синие, как вода, потемнели. Губы сурово сжались.

– Не говорите глупостей. Как вы сможете это сделать? У вас есть снаряжение, провизия, проводники на примете?

Она помотала головой.

– Все, что у меня есть, – это сундук с одеждой. Но я думала, что здесь есть какой-нибудь транспорт, гостиницы…

– Угу, отель «Экзельциор»… – передразнил он. – Ну и, само собой, вы не привезли с собой запаса сахара, муки или бобов?

– Нет.

– Боже мой! Сударыня, вы понимаете, что вы на Аляске? Здесь уже померло с голодухи достаточно идиотов, что губернатор издал приказ, согласно которому всякий, у кого нет тысячи двухсот фунтов провианта, не может перейти через Чилкутский перевал. Можете съездить туда и посмотреть на кости тех, кто ринулся в горы до появления этого благословенного приказа.

Николай отхлебнул из кружки.

– Вам что, никто этого не говорил?

– Нет, – пробормотала она. – Компания, снаряжающая рейсы в Дайю из Сан-Франциско, ничего такого не сообщала.

Он пробурчал что-то себе под нос в том смысле, что во Фриско издавна гнездятся отпетые мошенники.

– Я подумала, что… я ведь не собираюсь искать золото, и потом, я здесь ненадолго.

Мужчина брякнул кружкой о стол так, что чернильного оттенка крепкий кофе выплеснулся на доски. Шумно вздохнул, успокаивая нервы…

– Ну, хорошо, – обреченно изрек он. – Оставим это, раз вы все равно уже здесь и без запаса продовольствия. Вы говорите, что собираетесь за кого-то замуж. Ну и где этот счастливчик? Я надеюсь, что вы, по крайней мере, знаете, где он?

– Разумеется, знаю.

Тень сомнения промелькнула в Машиной душе, но она не подала виду и уверенно сказала:

– Он на Аляске. Ищет золото.

– Да… что и говорить, найти его будет проще простого. Но Аляска она, знаете ли, большая… – В голосе звучала почти неприкрытая издевка.

– Он, видимо, в этом Доусоне. Или на реке Юкон. Я завтра же начну наводить справки. Я уверена, что будет нетрудно отыскать его, – убито произнесла Мария.

Николай стукнул ладонью по столу.

– Госпожа Воронова, вы представляете себе размеры Аляски или нет? Я понимаю, что ваш царь (в речи Николая проскользнул акцент, и он произнес это слово как «тсар-рь») продал её янки уже скоро как четыре десятка лет тому, но почитать учебник географии можно было? Я с тех пор, как вернулся на родину, лет пять мотался по всему полуострову и знаю, что говорю. Это сотни тысяч квадратных миль мерзлой пустыни, сотни рек, сотни стоянок этих чертовых золотоискателей. Ваш жених может быть где угодно – в Доусоне, Сэркле, Номе или на каком-то безымянном ручье, которого ни на каких картах нет. Стада искателей удачи бродят по этой земле, и никто не следит за тем, кто куда пошел, и никто не заметит, если кто-нибудь пропадет или погибнет. Здесь нет телеграфа, телефона, почты… Полиции тоже нет, чего не следует забывать!

– Я это знаю, – бросила она. – Про полицию.

– Ну и как же у вас хватило ума, не узнав заранее что и как, соваться сюда, чтобы найти какого-то там Дионисия?!

– Его зовут Дмитрий! – выкрикнула девушка. – И я найду его.

– Сто к одному, что у вас ничего не выйдет.

Маша готова была расплакаться от обиды. Ее приводил в бешенство покровительственный тон этого человека. В то же время в его словах был здравый смысл. Похоже, что найти любимого будет труднее, чем казалось дома.

Женщина принесла еще две тарелки – с жареным картофелем и рыбой. Николай начал есть, а она смотрела на свою тарелку и размышляла.

– Попробуйте, вам понравится. Это свежая юконская рыба. Недавно шхуна Борна пришла с рыбой и тюлениной. Вам надо подкрепиться. Если бы я так сильно шлепнулся задом, как вы, мне бы обязательно потребовалось что-нибудь съесть для поднятия духа.

– Я не голодна! И будьте так любезны, оставьте в покое… мой афедрон.

Молодой человек взглянул на нее и улыбнулся. Мария смотрела, как Ник ест, и пыталась обдумать все, о чем он говорил. Провиант, рис, мука, бобы. Тысяча двести фунтов провианта. Нет телеграфа… Господи боже мой! Еще Китти! Воронова в ужасе вспомнила, что Китти до сих пор сидит среди извозчиков. Как же она могла забыть?

– Простите, мне нужно идти.

Она резко встала с лавки, но Николай силой усадил ее обратно.

– Куда идти?

– Но я не собираюсь всю жизнь торчать в этой грязной забегаловке! И потом, мне надо найти Китти! Я совсем забыла о ней. Она…

– Китти?

– Да. Это моя спутница, она приехала вместе со мной. Китти ждет, что я найду комнату в гостинице.

Блондин засмеялся:

– Боже мой, у вас к тому же нет места, где приткнуться!

– Нет!

Путешественница вдруг поняла, что она никогда не найдет Дмитрия. Такой огромный путь зря! Если у нее еще сохранились остатки благоразумия, она должна немедленно вернуться на побережье и сесть на пароход в Сан-Франциско, а потом вернутся в Россию.

Нет! Она не сделает этого! Напрасно этот тип считает ее глупой, маленькой девочкой! Она не отступит!

Устюжанин говорил что-то насчет того, что гостиницы переполнены и комнату найти невозможно, но Мария не слушала его. Она вдруг вспомнила слова тети Христины: «Деньги – не последняя вещь в этом мире…» Деньги! Ведь на них можно купить не только вещи, но и услуги…

Выпрямилась и как будто со стороны услышала свой спокойный голос:

– Я поняла, сударь, или, как тут говорят, мистер. Мистер Ник, можно мне так вас называть?

– Да хоть горшком называйте, как мой отец говаривал. – Теперь он смотрел на неё с интересом.

– Вы правы, мистер Ник. Так вот, я уяснила, что ошиблась, и поняла, что мне нужно! Мне надо найти человека, который смог бы провести меня вверх по Юкону. Кого-нибудь, кто купил бы для меня провиант, пошел со мной на Юкон и помог найти Дмитрия. У меня много денег, и я могу хорошо заплатить. Тысячу долларов вас устроит?

Николай пристально посмотрел на нее.

– Да, вы не ослышались! Я собираюсь нанять вас, господин Устюжанин.

– То есть как это? – прищурился блондин.

– Ну… очень просто, я плачу деньги и нанимаю вас в работники. Чего непонятного? – нахмурилась Мария.

– Мисс Воронова, – сообщил после минутной паузы, – не знаю, к какому обращению с людьми вы привыкли у себя дома, но я не лакей. Я привык находиться там, где мне заблагорассудится, и отвечать лишь за себя. В крайнем случае, чтобы со мной был такой же надежный товарищ, который знает, как развести костер в пургу и не помрет со страху при виде гризли! Знаете, кстати, кто это? Это такой местный медведь, из которого можно сделать трех обычных русских медведей – тех, какими дурацкие газеты пугают тех, кто едет в Россию. Так что извините, не тянет меня стать нянькой для неразумной девчонки… Даже за тысячу баков.

– Чего? – не поняла девушка.

– Баков. Так доллары здесь иногда называют…

Поднялся и положил на стол несколько монет.

– Нет! Подождите! Куда вы?

Николай шел к двери. Мария кинулась за ним:

– Пожалуйста, подождите!

Она вцепилась в рукав его куртки.

– Мне обязательно нужно отыскать моего жениха. Я не знаю, как искать проводника. Что, если мне попадется какой-нибудь мошенник?

Голубоглазый усмехнулся.

– Большинство людей здесь – мошенники или близки к тому, чтобы ими стать. Я, например. – Он поклонился. – Не беспокойтесь, юная леди. Вы обязательно кого-нибудь найдете. Держу пари, что найдется тьма охотников стать вашим проводником. С деньгами вы многое сможете сделать.

– Ну а что, если…

Мария была в настоящей панике. Она знала, что не должна позволить ему уйти, иначе она никогда больше его не увидит и останется совсем одна в этой ужасной Дайе, без малейшей надежды отыскать Дмитрия.

Они вышли на улицу. Маша бежала за ним по тротуару и пыталась удержать.

– Я вам очень хорошо заплачу. Клянусь!

Парень раздражался все больше, а она бежала за ним, не обращая внимания на любопытные взгляды прохожих.

– Вы могли бы так поступить со своей матерью? Могли бы оставить ее одну в чужом городе? А сестру?!

Николай резко остановился, и она налетела на него, запоздало поняв, что сказала что-то не то.

– Хорошо, – вдруг произнес он. – В конце концов… еще ни разу не работал проводником у безумных дамочек.

– Вы согласны? Вы поможете мне?

Он схватил ее за руку и повел за собой.

– Да, черт вас возьми! Одному Богу известно, почему я на это согласился… но, с другой стороны, надо же как-то зарабатывать на жизнь! Опять же давно не мог перемолвиться ни с кем по-русски…

Через улицу были перекинуты доски, чтобы, переходя на другую сторону, прохожие не потонули в грязи. Николай шел быстро, и Маше приходилось очень стараться, чтобы не угодить в лужу.

– Куда вы меня ведете?

– В гостиницу, куда же еще? Раз уж вы свалились на мою голову, я устрою вас на ночлег. Где вы оставили вещи? Хоть в них, я уверен, мало проку, надо их забрать. И потом, мы должны найти эту вашу подружку.

* * *

Если бы какому-то художнику потребовалась рисовать с натуры картину светопреставления, то, пожалуй, лучше Дайи он бы не мог найти ничего.

У Марии не было в этом никаких сомнений. Никогда прежде не слышала она таких жутких ночных звуков. С улицы доносились проклятия, вопли, визг, гогот и улюлюканье. Какая-то собака сначала долго лаяла, потом громко заскулила, как будто кто-то пнул шавку сапогом. Из варьете напротив доносились фальшивые звуки оркестра, казалось, музыканты пьяны. Пару раз вдалеке прогремели выстрелы.

Девушка не могла заснуть, лежала на матрасе и смотрела прямо перед собой в темноту. Рядом с ней сладко посапывала Китти. С другого бока лежал, завернувшись в меховое одеяло, Николай. Он заворочался во сне, пробормотал что-то и снова задышал глубоко и ровно.

Она спит в одной комнате с мужчиной! Тетя Христина наверняка пришла бы в ужас от одной мысли о таком! Но внешне все выглядело довольно обыденно. Николай просто вошел со свернутым тюфяком под мышкой и принялся сноровисто раскладывать его на полу.

– Что вы делаете, господин Устюжанин? – уставилась она на проводника.

– Собираюсь спать, – пожал плечами блондин. – И вам лучше сделать то же самое. Завтра у нас много дел, и я хочу встать пораньше. У нас много дел, – повторил он. – Нужно поторопиться с выходом, если мы собираемся успеть до зимы, она тут ранняя.

– Но вы собираетесь спать… здесь?

– А где я, по-вашему, должен спать? Послушайте, Мария, – нахмурился он, – я заплатил немалые деньги за эту комнату и не вижу оснований, чтобы не воспользоваться ею. Нам еще предстоит много ночей провести в палатке, но сегодняшнюю, раз уж есть такая возможность, я лично предпочитаю провести под крышей.

– Но… – Маша запнулась, не зная, как объяснить этому аляскинскому варвару очевидные вещи, – вы же… мужчина.

Он улыбнулся.

– Ну, уж с этим ничего не поделаешь. Раз уж вам нужен проводник, а они обычно именно мужчины. Хотя, вру, есть две женщины-проводника – на всю федеральную территорию. Уска Серая Лиса – девушка из племени сивашей и Амели Бертье – вдова канадского траппера, метиска с реки Маккензи. Но обе, вот незадача, отсутствуют в Дайе и вряд ли появятся до зимы. Так что, – с улыбкой закончил молодой человек, – придется вам довольствоваться мной. Послушайте, Маша, – сообщил он уже серьезно, – вы приехали сюда аж из Петербурга, не имея ни малейшего представления о здешних порядках, а собираетесь учить меня, как мне поступать. Запомните: женщин здесь мало, и на всех их не хватает. Но как ни странно, к ним относятся уважительно, по крайней мере, к порядочным. Это закон старателей, их кодекс чести, если вы понимаете, что это такое. И женщине тут безопаснее, чем в иных кварталах Лондона или Нью-Йорка, да и вашего Петербурга, если на то пошло.

– Но я действительно не могу…

– Не только можете, но и должны.

Улыбающийся и огромный, он стоял посреди комнаты и, казалось, занимал ее всю.

– Не беспокойтесь, я не собираюсь вас… грязно домогаться… – хмуро бросил он с явной обидой.

Это было четыре часа назад. Маше пришлось смириться с неизбежным, и они с Китти кое-как устроились на матрасах, не раздеваясь. Смуглянка сразу же заснула, а она лежала в темноте и в раздражении думала, что Николай мог бы лечь подальше от ее постели.

С улицы в очередной раз донесся пронзительный хохот. Она повернулась на бок и заткнула уши. Кто бы мог подумать, что путешествие окажется таким ужасным!

Теперь Мария лежала бок о бок с Китти и, надо признаться, была рада соседству. Тогда, на борту «Онтарио», она просто поддалась порыву, зато сейчас она была не одна, у нее была подруга…

…Воронова открыла глаза и увидела, что уже утро. Еще она увидела, что лежит, тесно прижавшись спиной к Николаю, который нежно обнял ее во сне. Наверное, ночью он осторожно подполз к ней, так что она даже не почувствовала. А вдруг – дикая мысль промелькнула у нее в голове – все было по-другому? Вдруг это она самым бесстыдным образом прижалась к нему? Девушка тихонько попыталась отодвинуться от Николая, встать, но он уже открыл глаза. Его рука, покоящаяся на ее бедре, осторожно скользнула по низу живота, потом коснулась груди.

– Прекратите! Как вы смеете!

Мария раздраженно зашипела, чтобы не разбудить Китти, и оттолкнула его руку.

Блондин беззвучно засмеялся, и она почувствовала на своей шее тепло его дыхания.

– А что вас так удивляет, мадемуазель Маша? Я сделан не из дерева, и когда хорошенькая женщина заползает ко мне в постель…

Девушка резко отодвинулась от него:

– Никуда я не заползала! Я…

Она в ужасе замолчала, когда увидела, что действительно сидит на постели Николая.

– Заползли или нет, не важно. Важно, что я вам, похоже, не понравился. – Голубоглазый тоже сел, потянулся и зевнул. – И это очень жаль!

– Да, вы не ошиблись! Вы мне не нравитесь! Я понятия не имею, как это случилось. Наверное, стало холодно, и я…

Ее щеки пылали от стыда. Она поднялась и оправила свой дорожный костюм, в котором спала.

– Вы можете меня уволить, Мэри, но только, думаю, вы понимаете, что во всей Дайе вы не найдете никого, кто подойдет вам больше. Как бы то ни было, я честный человек и никогда не стану принуждать женщину к… чему-нибудь, если она того не хочет. Так что не волнуйтесь. Ваша невинность в безопасности…

«Моя невинность, вернее, то, что от нее осталось…»

Она была вне себя от злости и обиды – не то на Николая, не то на себя, не то на жизнь. Подошла к окну и стала смотреть на улицу, чтобы успокоиться.

Через полчаса все трое завтракали в «ресторане» гостиницы. Это была полутемная комната, как и все остальное в гостинице, пропитанная запахом свежеструганого дерева. За столиками сидели старатели и сосредоточенно набивали животы яичницей с ветчиной. Мария не могла поверить, что это те же самые кутилы, которые ночью мешали ей заснуть.

Заметила их любопытные взгляды и втайне порадовалась, что сумела отчистить грязь с юбки и умыться, – ледяная вода вернула ее лицу румянец, а глазам блеск. Китти тоже умылась и собрала волосы в высокую прическу. Вид у нее был решительный и энергичный. Даже Ник приложил старания, чтобы выглядеть презентабельно, хотя большинство мужчин здесь носили бороду, он где-то умудрился побриться.

Завтрак был обилен и походил на обед. Им подали бекон, кофе, оладьи и большую сковороду жареного картофеля. Бекон был в меру прожарен, а оладьи в меру пышными, так что Мария поела с большим удовольствием. Американская кухня была не такой уж плохой, уж точно лучше английской, да и немецкой, пожалуй.

Устюжанин заказал еще кофе и перешел к делу. Через пять минут приунывшая Маша представляла себе диспозицию их поисков в общих чертах.

Поскольку точное местонахождение Дмитрия им неизвестно, самое разумное – отправиться в Доусон – место, куда собиралось большинство золотоискателей. Во-первых, это самое большое скопление людей, и туда стекаются новости со всего края. Во-вторых, при необходимости оттуда легко можно добраться по реке до других стоянок и поселков. Кроме того, обычно старатели оформляют там документы на свои участки, иначе любой может его официально застолбить хоть в Вашингтоне и прогнать того, у кого нет бумаги, даже если тот копается там десяток лет. А значит, можно навести справки о Дмитрии в занятых этим делом конторах. Ну а для начала им нужно купить недостающее снаряжение и провиант. Это проще всего, все можно приобрести здесь же, в Дайе, у тех старателей, которые уже расстались с мечтами найти золото на Клондайке и собирались уезжать.

– А много таких? – встревожилась Мария.

Что, если Дмитрий тоже решил вернуться и они разминулись?

– Хватает. Я познакомился с одним. Он потратил два года на то, чтобы добраться сюда по Эдмонтонской тропе. Это сухопутный маршрут из Канады. Он потерял силы, заработал цингу и чуть не умер от голода. Наконец, он оказался здесь, но уже не хочет искать никакого золота. Единственное, чего он хочет, – это вернуться домой. Впрочем, бывает и хуже. При случае сходите на северную окраину Дайи, там вы увидите много холмиков с крестами или просто столбиками. Это могилы людей, отдавших Богу душу от тифа прошлой осенью и зимой, когда тут погуляла эпидемия.

Девушки слушали Николая молча. Марии стало страшно. Боже, в каком суровом и жестоком краю они оказались!

Молодой человек стал рассказывать о маршруте, по которому они двинутся в путь. Река Юкон – это водный путь длиной более двух тысяч миль, который проходит через всю Аляску. Добираясь до нее, они сначала пойдут до Чилкутского перевала. Перейдут через перевал и затем направятся к озеру Бэннет, в которое впадает Юкон. Николай сказал, что на берегу озера собираются тысячи человек, которые сами строят себе лодки, чтобы плыть на них вверх по течению. А при удаче можно попасть на пароход. Затем они поднимутся по реке и, наконец, окажутся в Доусоне, откуда рукой подать и до самих золотых приисков.

Мария воодушевилась:

– По-моему, маршрут не такой уж трудный.

Николай метнул на нее раздраженный взгляд:

– Угу, нетрудный! Как же вы не можете понять, сударыня, что здесь, на Юконе, ничего нет легкого. Я уже говорил, что каждый старатель должен иметь с собой тысячу двести фунтов провианта, если он хочет перейти через перевал. Большинство людей тащат этот груз на своем горбу, в лучшем случае на санях. Это значит, что они должны несколько раз пройти через перевал, чтобы частями перенести свои пожитки. Это адский труд. Никакой ломовой лошади такой не снился. Убийственный, в буквальном смысле этого слова. Люди часто умирают прямо в дороге, не перенеся и половины груза через перевал. Здоровые мужики падают с надорванным сердцем.

– Но как же мы…

– Не волнуйтесь, с вами этого не случится. У вас даже после того, как вы заплатите мне аванс, есть достаточно денег, чтобы нанять носильщиков. Путь и без того будет тяжелым. Я не могу позволить женщине взвалить на себя такую ношу. Но я все же просил бы вас подумать…

– О чем?

Николай печально усмехнулся:

– Послушайте, Мария Михайловна, не будьте идиоткой и откажитесь от своей затеи, пока не поздно. Аляска – неподходящее место для женщин.

– Ерунда! Я сама видела, что здесь есть женщины! Я не слабее их. Не беспокойтесь обо мне больше, чем нужно. Со мной ничего не случится. Я приехала сюда, чтобы найти Дмитрия, и я найду его. Остальное не имеет значения!

* * *

…Маша стояла посреди комнаты и дивилась огромному количеству вьюков, сложенных в углу. А она-то думала, что привезенного из Петербурга хватит. Неужели это все только для трех человек! Свитера, меховые куртки, резиновые сапоги и боты, теплые рукавицы, солнцезащитные очки, меховые шапки. Мешки с рисом, бобами, мукой. Сушеные овощи, арахис, и особо – лимоны. Николай сказал, что последнее особенно важно, поскольку предохраняет от скорбута, или, по-здешнему, цинги – страшной болезни, которая на Аляске частая гостья. Проводник купил также палатку и походную печку. Напрасно нанимательница говорила, что это лишнее, что она не собирается искать золото и незачем тащить на себе столько ненужных вещей.

– Да, но я полагаю, вам будет приятно ходить в сухой одежде и спать не на морозном ветру, а в теплой палатке. У вас, вижу, есть ватные брюки? Когда ударит мороз под семьдесят, вы будете счастливы, что они у вас есть.

Китти выпросила у хозяина жестяное большое корыто и теперь грела воду на печке, думая помыться напоследок. Она, против ожидания, оказалась чистюлей. Николай занимался заготовками на дорогу. А у Марии выдалось несколько свободных минут, и она решила черкнуть несколько строчек домой, тете Христине. Она живо представляла себе, как тетя сидит одна за своим бесконечным вышиванием и беспокоится о ней. Маше стало невообразимо грустно.

Она вкратце описала путешествие на корабле и Дайю, упомянула о Китти, уверяя тетю, что компания новой подруги сильно облегчает ей скитания в поисках Дмитрия.

«Так что все к лучшему, – писала она, украдкой вытирая слезы. – Я наняла надежного человека, который поможет мне найти Дмитрия. Как только представится возможность, напишу вам снова. Дорогая тетя, я чувствую себя прекрасно, абсолютно здорова, так что не беспокойтесь обо мне…»

Внезапное появление Николая застало ее врасплох. Она отвернулась, чтобы скрыть от него слезы.

– Как вы напугали меня!

Он положил в угол еще один мешок.

– Ну, я надеюсь, вы готовы.

– Разумеется.

– Мария, у вас осталась последняя возможность отказаться. Поезжайте домой! В Россию! Почему вы так этого не хотите? И я, наконец, перестану тратить время на глупости и займусь своими делами. Оставьте эту бредовую идею. Вы же достаточно разумны, чтобы понять, насколько она опасна и невыполнима. Пойдите в пароходную контору и купите билет до Сан-Франциско. Потом доберитесь до России, получите ваше наследство и живите на него. Аляска вас прикончит, и я не особо хочу оказывать вам помощь в деле самоубийства, и так грешил довольно. Послушайте, – вдруг с глубоким сочувствием осведомился он, – неужели во всем огромном Санкт-Петербурге не было никого, за кого вы могли бы выйти замуж, не забираясь на край света?

– Там есть такой человек – господин Арбенин. Но я скорее умру, чем выйду за него.

– Ладно, – вздохнул Устюжанин. – Нам нужно еще нанять носильщиков… Это обычно делается в кабаке «У кашалота». Пойдемте.

Путь до кабака – хижины, сметанной на живую нитку, с вывеской в виде кашалота, держащего плавниками бочку с виски и пьющего через край, не отнял у них много времени. Усадив ее за столик, Устюжанин отошел. Спустя пару минут Мария услышала над ухом хриплый голос:

– Маленькая леди?

Девушка повернулась и оказалась лицом к лицу с долговязым парнем.

– Да?

– Я от Ника. Он говорил, что вам нужны носильщики для путешествия по Чилкутской дороге. Я могу предложить вам кое-кого.

Он повернулся и похлопал по плечу смуглого улыбающегося мужчину. Незнакомец был приземистым, с мощными плечами, круглым лицом, украшенным шрамами от чьих-то когтей, и с темными узкими щелочками глаз. Одежда на нем была грубая, башмаки испачканы грязью, под распахнутой шерстяной накидкой красовалась ярко-красная шелковая рубаха. Он опирался на толстую трость с рукояткой в виде медвежьей головы из чистого серебра.

– Это вроде как старшина всех местных проводников, – сказал парень. – Его индейское имя не выговорить – язык сломаешь, и поэтому все здесь зовут его Чарли. Поздоровайся с маленькой леди, Чарли.

Индеец сдержанно кивнул:

– Привет, маленькая леди. Я Чарли. Я знать, что друзья Ника Рашенз – мой друзья.

– Меня зовут Мэри… – сказала она. – Можно просто Мэри. И мне нужны носильщики. Сколько вы берете?

– Тридцать пять центов за фунт, миз Мария, – не переставая улыбаться, ответил Чарли. – Вещи должны быть упакованы в мешки по двести фунтов.

Воронова быстро сосчитала в уме.

– И как далеко вы доставите их за эту цену?

– До озера Линдерман. Двадцать семь миль.

– Возможно, я решу двигаться дальше, а сейчас мне нужны еще по меньшей мере двое носильщиков. Вы сможете найти их?

– Сколько вы заплатите?

– Вы сказали, тридцать пять центов… Вам я заплачу по сорок центов за фунт, а остальным обычную цену.

Мария мысленно ужаснулась собственной расточительности.

Индеец, улыбаясь, протянул руку:

– Подходяще, миз Мэри. По рукам?

Она пожала протянутую руку и едва сдержалась, чтобы не поморщиться: ей показалось, что у нее трещат кости. Она ни словом, ни жестом не выдала себя и по одобрительному блеску темных глаз Чарли поняла, что ее подвергли испытанию, которое она успешно выдержала.

– Теперь все спокойно. Чарли найдет еще носильщиков. Мы тронемся утром, рано. До Пастушьего лагеря…

Тут, откуда ни возьмись, появился и Устюжанин. Оглядев, нахмурившись, компанию, взял под руку нанимательницу и увел в гостиницу.

Зайдя в номер, Мария тут же стала готовиться ко сну.

Ватные брюки мягко обтягивали ее бедра, так что Николай долго, не отрываясь, смотрел на них, чем вогнал девушку в краску. На ней еще была байковая рубашка, подчеркивавшая округлость груди, и толстая куртка. В этом наряде Воронова выглядела неотразимо. Но она не видела себя со стороны и поэтому надеялась, что мужчины, глядя на нее и Китти, одетую точно так же, будут принимать их за особ своего пола.

– Не кажется ли тебе, что мы вполне сойдем за парней, если спрячем волосы под шапки? – спросила она блондина, который как-то странно кашлянул, а потом, буркнув под нос, что пойдет покурить, быстро ретировался из номера.

– Странно, чего это он? – обратилась Маша к Китти. – Неужели не похоже на мужчину?

Смуглянка в ответ рассмеялась:

– Нет. Мы женщины, и от мужчин этого не скроешь, что на себя ни надень. Но я думаю, что во время перехода мы их будем мало интересовать. Тут не до баб, как бы самим не загнуться!

А затем тихо и серьезно произнесла:

– Слушай, Мэри, я вот чего сказать хочу. Если… в общем, если этот твой Ник начнет все-таки тебя доставать… Ты тогда меня вперед пропусти.

– То есть как? – не поняла русская.

– Ну как, если ему нужно будет постель греть, пусть это я буду, – сжав губы, процедила Китти. – Ты меня выручила тогда, а тут я тебя выручу. Ты ведь к жениху едешь, а я не девка, мне легче будет. Не впервой…

– Ты хочешь сказать… – сообразила, наконец, Маша, о чем идет речь.

– То и хочу, – сглотнув комок в горле, сообщила Китти. – Откупоренная я уже. Нечего беречь, да и не для кого.

Мария увидела слезы, выступившие на глазах подруги, и порывисто её обняла.

Потом они легли спать. Китти заснула, задремал и вернувшийся с улицы Николай, а Мария долго лежала, прикрыв глаза, думая то о бесстыдном и благородном порыве подруги, то о том, что завтра утром они начнут штурмовать страшный Чилкутский перевал.

* * *

Три дня спустя. Чилкутская тропа

Воронова стояла рядом с грудой вещей и со страхом оглядывалась вокруг. С ней был лишь Устюжанин. Китти, Чарли и другие носильщики пошли вперед. На вершине горы Чарли оставит кого-то присматривать за вещами, которые они перенесли первым рейсом, и вернется за Машей и остальным грузом.

Она смотрела на склон горы – темная цепочка людей карабкалась вверх, держась друг за другом и преодолевая тысячи ступенек, вырубленных во льду. Скорость движения определялась самым медленным ходоком. Стоило только кому-то покинуть движущуюся цепочку, как приходилось ждать несколько часов, прежде чем бедняге удавалось вернуться в нее.

Оглянувшись назад, на дорогу к Пастушьему лагерю, где они провели ночь, Мария увидела, что и в этом направлении цепочка людей тянется до самого горизонта. Она преодолела этот путь сама и теперь удивлялась, как ей это удалось. По осыпям, вверх по мрачному ущелью, мимо грозно нависших ледников, по крутым уступам отшлифованных ледниками скал, где приходилось карабкаться, согнувшись в три погибели. Теперь этот путь пройден, но все только начинается. Стараясь удержаться на ногах от сильного ветра, люди упрямо карабкались на гору. Они шли вереницей, друг за другом и казались суетливыми мелкими гномами или троллями на фоне величественных и невозмутимых скал.

Когда пару часов назад она это увидела, то ахнула:

– Да… это не тропа. Это… какой-то кошмар!

Николай кивнул:

– Почти четыре тысячи футов над уровнем моря. Склон такой крутой, что пришлось вырубить в нем ступеньки.

– Я не смогу влезть туда! – жалобно пискнула Маша.

– А мы и не полезем, – подмигнул Устюжанин. – Мы пойдем в обход, по Тропе Мертвой Лошади. Вот сюда, направо.

Указал в ту сторону, где вверх по гораздо более пологому склону поднимались собачьи упряжки и телеги.

– Мы, правда, потеряем время, зато обойдем самый крутой участок.

Мария снова посмотрела на вереницу людей, штурмующих гору. На всем пути к вершине с обеих сторон от живой лестницы виднелись черные точки. Она спросила, что это такое, и блондин объяснил, что это те, кто выбился из сил и решил передохнуть. Им теперь часами придется ждать возможности снова вклиниться в плотную вереницу людей.