Текст книги "Любовь во сне (СИ)"

Автор книги: Татьяна Лопатина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Или может всё открыться.

Мне богатства не видать!

Одного я потеряла,

Но зато других немало,

Даже всех не сосчитать.

Кто ещё явился тут?

Ай, старуха! Чтоб пропасть ей!

Отпугнёт любовь и счастье,

Годы попусту пройдут.

Брань я слышу. Мать проснулась.

Ах, моя погибла юность!

Карты никогда не лгут!

МОЙ ЛЮБИМЫЙ СТАРЫЙ ДЕД

(Из оперетты Карла Целлера «Продавец птиц»)

Мой любимый старый дед

Браконьер был в двадцать лет.

И в долине в поздний час

Целовался в первый раз.

А в кустах среди ветвей

Пел так сладко соловей.

С той поры все ночи, дни

Мечтой живут они:

"Хоть раз, хоть раз, хоть раз,

Соловей, спой сейчас.

Хоть раз, хоть раз, хоть раз

Спой мне так же, как в тот час".

На восьмом десятке лет

Не женатым был мой дед.

У ручья он раз сидел

И на девушку смотрел,

И вздыхал: "Ах, бедный я,

Где теперь любовь моя?"

А потом он ликовал

И тихо напевал:

"Хоть раз, хоть раз, хоть раз,

Соловей, спой сейчас.

Хоть раз, хоть раз, хоть раз

Спой мне так же, как в тот час".

МАЛЕНЬКАЯ ПИВНАЯ

(Die kleine Kneipe)

Вот вечер ложится на крыши предместья,

Уходит домой детвора,

Панель перед домом метет бакалейщик.

Сегодня все так, как вчера.

Уж день на исходе, и люди устали,

Но кто-то домой не спешит.

И многие входят в открытые двери,

Где музыка громко звучит.

Припев:

Это пивная на улице нашей,

Здесь настоящую жизнь ты найдешь.

Там, где пивная на улице нашей,

Никто не спросит: кто ты есть, чем живешь.

В углу видишь фото с футбольной командой,

За столиком карты сдают,

Стоит у стены автомат музыкальный,

И всюду домашний уют.

Монету бросаешь ты в щель автомата.

А повар стоит у плиты.

И пиво смакуешь у стойки буфетной,

И каждый с тобою на "ты".

Припев.

Здесь истина в жарких рождается спорах,

Но редко доходит до драк.

Под пиво решать мировые проблемы

Для каждого сущий пустяк.

Колбаску поджарят с капустой и луком.

Пусть нет разносолов, – ты сыт.

Под кружкой найдешь ты салфетку со счетом,

Но хозяин открыл всем кредит.

Припев:

Это пивная на улице нашей,

Здесь настоящую жизнь ты найдешь.

Там, где пивная на улице нашей,

Никто не спросит: кто ты есть, чем живешь.

ПЕРЕВОДЫ С АНГЛИЙСКОГО

Неизвестный автор

ПЕСНЯ СТАРОГО ВРЕМЕНИ

С времен стародавних здесь был кабачок,

Где пили вино мы, шутили и пели,

И где незаметно летели часы.

Мы знали – для высшей мы созданы цели.

Мой друг, тогда казалось нам -

Конца не будет этим дням,

Ждет каждого счастливая судьба.

Всегда мы будем танцевать,

И в битвах будем побеждать.

Мы были молоды и верили в себя.

Но время над нами стрелой пронеслось,

И все позабылось, о чем мы мечтали.

И если бы встретиться вновь довелось,

Друг другу с улыбкою мы бы сказали:

"Мой друг, тогда казалось нам -

Конца не будет этим дням,

Ждет каждого счастливая судьба.

Всегда мы будем танцевать,

И в битвах будем побеждать.

Мы были молоды и верили в себя".

Однажды к тому кабачку я пришла,

И жизнь суетою казаться мне стала.

В стекле отраженье увидела я,

Себя в грустной женщине я не узнала.

Мой друг, тогда казалось нам -

Конца не будет эти дням,

Ждет каждого счастливая судьба.

Всегда мы будем танцевать,

И в битвах будем побеждать.

Мы были молоды и верили в себя.

За дверью знакомый послышался смех.

И голос твой звал меня так же, как раньше.

Состарились мы, но не стали мудрей,

Все так же мечтаем, как в юности нашей.

Мой друг, тогда казалось нам -

Конца не будет этим дням,

Ждет каждого счастливая судьба.

Всегда мы будем танцевать,

И в битвах будем побеждать.

Мы были молоды и верили в себя.

Огден Нэш

ВЕСЬ ГОД ПЛОХАЯ ПОГОДА

Не мил мне холод и мороз

И ветер ледяной.

Озябли ноги, щиплет нос

Студеною зимой.

Насквозь продрог, как пес замерз

Я в лютый холод и мороз.

Не мил мне летний солнцепек,

Слепящий, яркий свет.

От пекла в небе, видит бог,

Нигде спасенья нет.

Ах, как в раю я жить бы мог,

Когда б не летний солнцепек.

Не мил мне утром птиц концерт,

Весенний шум и звон.

Для насморка слов добрых нет,

Мне петь мешает он.

Ликует пусть другой поэт,

Не мил мне утром птиц концерт.

Не мил мне обнаженный клен

И моросящий дождь,

Промозглый воздух, скользкий склон

Меня бросают в дрожь.

Я в грязь и слякоть не влюблен,

Не мил мне обнаженный клен.

Зимою солнцем ты согрет,

Спасает летом ветер,

Весну и осень славь, поэт,

За добрый нрав в сонете.

Когда ж не радует погода,

Ругай любое время года.

* * *

Я в Балтиморе парня знал,

Симпатий он не вызывал.

Хоть звался он Джон Медлиган,

Но был похож на ураган.

Всегда он слабых обижал,

Очки у старых леди крал,

Жевал конфеты целый день,

Учиться парню было лень.

Он красил кошку в синий цвет,

Лез в дверь, где надпись: "Входа нет".

И поступал так потому,

Что он не верил никому.

Детишек воплями пугал,

Кричал он: "У-у!" и хохотал.

И чистил зубы – вот каприз -

Он вдоль, а надо вверх и вниз.

Роберт Льюис Стивенсон

ЗИМНИЕ ДНИ

Вслед за летом вновь зима.

Снегири. В снегу дома.

И морозец на заре.

И картинки в букваре.

По воде, что стала льдом,

С няней мы идем вдвоем.

Но ручей и в январе

Мы увидим в букваре.

В нем картинки для детей.

Принцев и прекрасных фей,

Лес, цветы, лису в норе

Мы увидим в букваре.

Много в книжке есть страниц.

Рыб морских, зверей и птиц,

Старый замок на горе -

Все найдем мы в букваре.

Вы достойны всех похвал,

Дни зимы, когда листал

У камина на ковре

Я страницы в букваре.

Неизвестный автор

ЛЮБЛЮ ГУЛЯТЬ

Чудесным летним полднем в поля иду гулять.

Люблю смотреть на небо и на траве лежать,

Люблю послушать птичек, что на кусты вспорхнули,

– В июле...

Люблю гулять под солнцем

И бегать под дождем,

Люблю я думать о тебе

Чудесным летним днем.

Дождливым днем апрельским бегу скорей домой.

Люблю сидеть над книгой и просто быть одной.

Люблю послушать музыку, рисуя акварели,

– В апреле...

Артур Мэйки

ВСПЫЛЬЧИВЫЙ ЧЕЛОВЕК

Жил вспыльчивый, злющий и тощий буян.

Всегда он бранился, хоть не был он пьян.

Он тряс кулаками, свирепо рычал,

Ногами он топал, как волк завывал.

– Эй, не стыдно ли, буян,

Так шуметь и горячиться?

Мы зовем тебя "Горчица",

"Перец", "Порох" и "Вулкан".

Всегда находил он для брани предлог,

Часами ругаться, браниться он мог.

Зубами скрипел он и волосы рвал,

И дверью он хлопал, и громко орал.

Он мрачный и хмурый повсюду бродил,

И тех, кого встретит, ругал и бранил.

Зимою и летом, в лесу, на лугах

На всех нагонял он панический страх.

Соседи, услышав тот бешеный рев,

Из дома ни шагу, а дверь на засов.

Задернули шторы, забрались в кровать

И уши заткнули, не смея дышать.

Пока он дымился, бурлил и кипел,

Никто даже высунуть носа не смел.

А если он снова начнет бушевать,

Что будет на свете, мне страшно сказать.

Кэрол Бринк

ПИРОГ

Туман на печальное озеро лег,

А Сэнди Ворчун пек имбирный пирог.

Привлек восхитительный тот аромат

Хозяек в деревне, собак, поросят.

И дюжины, сотни окрестных ребят

С востока, и с юга, и с запада шли,

Горели глаза их, и слюнки текли,

И жадно глядели они за порог,

Где пекся чудесный имбирный пирог.

И что вытворяли – видел бы ты! -

Отведать ни крошки они не могли.

А запах от пряностей – не передать,

Нет слов в языке, чтоб его описать!

Имбирь, и ваниль, и мускатный орех -

Не сосчитать мне пряностей всех.

Пирог, за который я все бы отдал!

Корицей, гвоздикой он благоухал,

Лишь Сэнди заслонку в печи открывал.

А дети все ближе, их круг все тесней,

Голодных таких я не видел детей.

И вот подрумянился в печке пирог,

Что Сэнди Ворчун всем ребятам испек.

И каждый – кусочек попробовать смог.

Уильям Вордсворт

СОНЕТ

Мир не под силу нам, мы можем

Дары земные только брать.

В Природе перестали видеть мать,

Стихотворений в честь нее не сложим.

И Море под Луной нас не тревожит.

Берем мы, не умея создавать,

Мы спящие цветы способны рвать.

Сердца глухи. Великий Боже!

Движенья нет. Я б лучше стал

Язычником, что с молоком впитал

Вероучения отцов. И я бы вышел

На холм призывно зеленеющего поля,

Увидел Солнце, в древней красоте встающим с Моря,

Тритона, дующего в рог, услышал.

ЖНИЦА

Ты видишь – горная страна,

И в поле девушка. Без фальши

Она поет, совсем одна.

Остановись, иль следуй дальше.

Она одна колосья жнет

И песню грустную поет.

И небеса ту песню слышат,

Взлетает голос вверх, все выше.

Как птица, песенку поет

Гостям оазиса в песках.

И пусть пылает небосвод,

Слова восторга на устах

И восхищенья. Верно, ты

Такой не слышал красоты.

В морях качает голос волны

И вдаль летит, свободный, вольный.

О чем она сейчас поет,

Кто скажет мне о том?

Про то, что старость не придет,

Беда не вступит в дом.

А может, в песне, что верней,

То, что сегодня было с ней?

Боль, что из сердца птицей рвется,

Та, что ушла и вновь вернется.

Она работает, поет,

Конца у песен нет.

И в поле новый сноп встает,

Колосья режет серп.

Я долго на нее смотрел,

Я с ней работал, с нею пел.

Ушел я, простояв до звезд,

И в сердце музыку унес.

Джеймс Ривз

КОРОВЫ

Весь день они лежали, полдня траву жевали,

И лучшего от жизни не ждали, не желали.

Жевали,

Мычали,

Часы меж тем бежали.

– Прекрасная погода, – одна из них сказала.

Другая ей ответила: – Ты, как всегда, права.

Трава сегодня вкусная. И снова повторила:

– Ах, до чего душистая и сочная трава.

Весь день они лежали, полдня траву жевали,

И лучшего от жизни не ждали, не желали.

Жевали,

Мычали,

Часы меж тем бежали.

– Смотри-ка, дождик начался, – одна из них сказала.

Другая ей ответила: – Ты на меня взгляни.

Слепни совсем замучили, всю спину искусали.

Ах, до чего противные, кусачие слепни.

Весь день они лежали, полдня траву жевали,

И лучшего от жизни не ждали, не желали.

Жевали,

Мычали,

Часы меж тем бежали.

– Пора домой, пожалуй, – одна из них сказала.

Другая ей ответила: – Действительно, пора.

Мы славно поболтали, не так ли, дорогая?

И первая корова ей промычала: – М-да.

Весь день они лежали, полдня траву жевали,

И лучшего от жизни не ждали, не желали.

Жевали,

Мычали,

Часы меж тем бежали.

Сэмюэл Колридж

ОТВЕТ НА ВОПРОС

– О чем щебечут птицы? – ты задал мне вопрос.

"Люблю!" – поет синица, и воробей, и дрозд.

Молчат зимой холодной, тепла и солнца ждут.

Что говорят, не знаю, но песенки поют.

И стоит распуститься цветам весною вновь,

Приходят вместе с ними и песни, и любовь.

"Люблю, люблю, люблю я!" – так птички говорят,

И от зари до ночи их песенки звенят.

А жаворонка песня так радости полна:

Внизу – поля, а сверху – небес голубизна.

И он поет в восторге, а песенка одна:

"Люблю свою я милую, а милая – меня".

Чудесного я в этом не вижу ничего:

Свою он любит милую, а милая – его.

К.К.Бингем

ЕСЛИ...

Если вишни на груше растут,

И жемчугом стала роса,

Если волки корову пасут,

И в шляпке гуляет лиса,

И если игрушки, и куклы, и мишки

Станут играть и плясать, -

Мальчишки, девчонки, девчонки, мальчишки

Сразу ложатся в кровать.

Если ослики учатся петь,

А Лондон – столица Перу,

И в берлоге зевает медведь,

Если брат не дразнит сестру,

И если коврижки хранятся в бочонке,

А дважды два будет семь, -

Девчонки, мальчишки, мальчишки, девчонки

Спать не ложатся совсем.

С НЕМЕЦКОГО ПЕРЕВОДА

Микеланджело Буонарроти

ТРИ СТИХОТВОРЕНИЯ

1

Я раньше никому был неизвестен,

Когда ещё тебя я не любил;

И никому я не был интересен;

День каждый для меня потерян был;

И я хотел всецело жить для песен,

А шум людской толпы мне не был мил.

Все хвалят нынче или осуждают.

О том, что я живу, все люди знают!

2

Всё, что родилось, то умрёт,

Всему живому смерть придёт.

Всё обращает время в прах.

И видит солнце в небесах,

Что всё живое смерть возьмёт,

Слова и мысли, боль и радость;

И те, что внуками нам были,

Уже тенями стали, пылью,

Туманом, ветром, облаками.

И мы ведь были плотью сами,

Смеялись, плакали, как вы;

Под сень кладбищенской травы

Теперь легли. Земля живёт,

Что родилось на ней, умрёт.

Всему живому смерть придёт.

3

Божественный моя душа постигла свет?

Луч из юдоли слёз, сиянье,

Что разрушает в сердце воссозданье

Воспоминаний промелькнувших лет?

Виденье это, звук – былого след -

Во взоре, в сердце, в страшном их страданье,

Когда так жгут воспоминанья

И слёз не удержать? Ответа нет.

Чужая воля – для меня закон.

Что приобрёл? Чужую милость.

Тебя увидел я. И с этих пор

В душе покой, в себя я погружён.

И сердце бедное смирилось.

О госпожа, в глазах твоих укор!