Текст книги "Заградотряд"

Автор книги: Татьяна Михайлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 3

«Город чудный, город древний…»

– Ну и твари! Хорошо, что я их не вижу! – С этими словами Кошмар брезгливо отодвинул от себя листок. Чалый же, наоборот, проявил интерес – долго рассматривал картинки, словно запоминал на всякий случай.

– Врага надо знать в лицо! – наставительно произнес он и обратился к Денису: – Похожи?

– Очень. Вы здорово рисуете. У вас талант, – эти слова относились уже к сидевшему во главе стола Михаилу Петровичу.

Тот ответил:

– Хоть что-то. Их фотографий у нас нет, так что… Кстати, надо будет попробовать их сфотографировать.

– Вот ему и поручим! – обрадовался Кошмар и показал на Дениса. – Ему лучше знать, куда смотреть и что щелкать.

– Ладно, к делу. Думайте, друзья мои, думайте. Готов выслушать ваши версии относительно того, кто это может быть. – Михаил Петрович показал на два изображения отвратительного вида чудовищ, нарисованных им со слов Дениса карандашом на белом листе.

Все молчали – версий ни у кого не было. Сошлись лишь на том, что кто-то манипулирует людьми, используя их в своих, далеко не мирных целях. Но как он это делает и зачем – вопрос пока был открыт.

– Хорошо, давайте посмотрим на это с другой стороны. – Михаил Петрович принялся расхаживать по кабинету, а Кошмар, Чалый и Денис следили за ним. – Каких именно людей он выбирает и почему? Чем именно они ему приглянулись? Ну? Что вы думаете по этому поводу?

Ответом ему была тишина – сказать было нечего. Рексы молчали: Чалый рассматривал картинки, Кошмар смотрел в потолок. У Дениса вариантов ответа тоже не было – он дал, что называется, словесное описание тварей, а кто они, почему и откуда, не мог даже предположить. Впрочем, одна мысль крутилась у него в голове, но высказать ее вслух Денис не решался. Его заинтересовала карта, занимавшая собой почти всю противоположную от него стену кабинета. Это был карта города, но какая странная! Во-первых, на ней присутствовала сетка координат. Ну кому придет в голову определять свое местонахождение в городе по пересечениям линий долготы и широты? Во-вторых, с северо-запада на юго-восток, почти повторяя собой русло реки, город пересекала ломаная, с рваными краями снежно-белого цвета широкая полоса. На карте она казалась нарисованной поверх основного рисунка, и чем ближе к центру, тем шире она становилась. Приглядевшись, Денис увидел множество отростков, тянущихся от нее во все стороны, и отростки эти были тоже разной ширины, в некоторых местах они были изображены пунктиром. И, наконец, в-третьих, карта была усеяна множеством красных и черных точек. Все дороги, названия улиц, станций метро и парков тоже присутствовали, но Денису показалось, что это было сделано скорее для порядка и основным назначением карты было нечто другое. Он все разглядывал неровные, местами вдавленные внутрь, а где-то, наоборот, вытянувшиеся далеко в стороны границы города и гадал: что же это такое?

– Изучай, изучай, пригодится. Еще зачет мне сдашь по ориентированию на местности, – прервал Чалый размышления Дениса.

Михаил Петрович тоже посмотрел на карту, потом перевел взгляд на подчиненных.

– Принимаются любые версии, – произнес он, сделав упор на слове «любые».

И тогда Денис решился:

– Может быть… я, правда, не уверен… они чем-то похожи между собой, эти люди, или знали друг друга, или его… – Денис засмущался и замолчал.

Михаил Петрович встал из-за стола и принялся прохаживаться вдоль стены с картой. Сейчас он напоминал маршала, составляющего план сражения.

– Может быть, может быть. Попробуем это выяснить. – Остановившись за спинами Чалого и Кошмара, он посмотрел на Дениса. – Вот ты этим и займешься. Проверишь завтра почту, к твоим услугам вот этот ноутбук. Попрошу, чтобы вам досье на них скинули. И на других, которые раньше были. Даже не так – на всех наших… – он задумался, подбирая нужное слово, и закончил: – клиентов с начала года.

– А сколько их всего было? – Голос Дениса дрогнул, но его вопрос заставил рексов и Михаила Петровича задуматься.

– Да, в самом деле, сколько? – протянул Чалый. – Я не считал. Да и не все из них наши. Я точно знаю, что мы в этом году семерых успокоили.

– А что, есть еще?… – Денис не знал, как правильно назвать тех людей, с которыми он в настоящее время сидел за одним столом. И с которыми ему предстояло делить, что называется, «кров и пищу» – Михаил Петрович настоял на том, чтобы Денис перебрался в особняк на постоянное жительство.

– Конечно, есть, я же не Шива многорукий. И Чалый тоже. И все равно этого мало – люди, словно умом тронулись, готовы живьем друг дружку есть, – непонятно ответил Кошмар.

– Да, Денис, есть. Посмотри сюда. – Михаил Петрович подошел к необычной карте. – Смотри, мы находимся здесь.

Острие карандаша указывало на то место, где находился дом, – северо-восточный район города. И на карте было хорошо видно, что белая широкая полоса пролегает довольно далеко от обозначенного места, но к нему уже протянулось одно из белых, тонких пока щупальцев.

– Теперь дальше. – Карандаш последовательно показал Денису еще восемь точек. – Здесь есть наши базы, такие же, как эта. Со временем ты познакомишься с теми, кто дежурит в тех районах, но пока твоим первым заданием будет получить и сделать удобной для восприятия и анализа ту информацию, которую тебе начнут присылать завтра же. Ну, и, конечно, в части подготовки – выполняешь их распоряжения. – Михаил Петрович подошел и положил руки на плечи обоих рексов. – Вопросы есть?

– Да, а что это такое? Белым цветом показано?

Михаил Петрович собрался было ответить, но его опередил Кошмар:

– Это могила города, где он рано или поздно окажется. Скорее всего – рано, и у нас у всех есть шанс дожить до этого радостного события.

– И утонуть в море, – добавил черных красок Чалый. – Вспомни, – он повернулся к Кошмару, – как мы с тобой еще зимой того дядю ловили. – И, обращаясь уже к Денису, продолжил: – Шустрый тогда клиент попался, долго он нас мотал. Забежали мы за ним в какой-то подвал, Хорт где-то далеко впереди, темно, фонарь слабый. Бежим, бежим, вокруг стены кирпичными стали, потолки высоченные, тут я засмотрелся на все это, споткнулся, упал, смотрю – а мы уже не в подвале, в пещере. Стены, потолок – все в наростах белых. Как туда попали, когда – не заметили. Дальше тише пошли, Хорт впереди загавкал – мы туда. А он носится, крутится – след в воде потерял. Там весь пол водой залит оказался. Он бегает, волнуется, брызги вокруг летят. Мне на лицо несколько капель попали – я губы облизнул, а вода соленая, как в море. Тут мы решили обратно выбираться, еле-еле дорогу нашли, Хорт нас вывел. На улицу вышли совсем в другом месте – в доме полуразрушенном, старинном, только фундамент и часть стены остались. Еще гаражи какие-то рядом стояли, сараи, я первый раз там оказался. А осмотрелись – оказалось, что мы в центре города. А гада того так и не догнали. Ушел он от нас тогда, – с горечью закончил Чалый свой сумбурный рассказ, помолчал, потом добавил: – Да еще и в песок жидкий вляпались, еле ноги унесли. Свернули куда-то – а там им все завалено. Хорт, кстати, сразу идти отказался, а мы, дураки, полезли. Я почти по пояс провалился, Кошмар меня с трудом вытащил. Вылезли на свет белый как бомжи – смотреть на нас страшно было. А пришлось пешком почти через весь город топать. Ну и нагулялся же я тогда.

– А что он сделал, ну, тот, за кем вы гнались? – спросил Денис.

Чалый прикрыл глаза и стукнул по столу кулаком, вместо него ответил Кошмар:

– Ребенка он своего убил, двухмесячного. Младенец спать ему мешал, плакал. Да и жену заодно, чтоб не встревала. Милиция его упустила, а Хорт нашел. Да вот мы оплошали.

Рексы замолчали, уставились в матовую поверхность стола. Сраженный наповал их словами, Денис посмотрел на Михаила Петровича, и тот сначала тихо, а потом постепенно повышая голос, заговорил:

– Да, к сожалению, все это правда. Белая полоса на карте означает тектонический разлом, или, скажем так, трещину в фундаменте города, в той платформе, на которой он расположен. Трещине уже много сотен лет, но все те годы она находилась в стабильном состоянии, не росла, не ширилась. Ее наполняет собой плывун – тот самый жидкий песок, который оказался на пути Сергея и Александра. Если трещину не трогать, то сама по себе она не опасна, к тому же давно и хорошо известно ее местонахождение, ее изначальные границы. Но дело в том, что в последние годы трещина стала стремительно увеличиваться в размерах – расти в длину, ширину, а может, даже и в глубину – этого я не знаю. Площадь затронутого ею фундамента становится все больше – эти тонкие белые полоски суть ее продолжение. Ты видишь, она захватила собой почти весь город, и достаточно одного неверного движения, чтобы все провалилось в преисподнюю.

– Но что вызвало ее рост, неужели это нельзя как-то остановить, замедлить? – Денису стало по-настоящему страшно. Он боялся даже представить себе, что произойдет, если весь гигантский, переполненный людьми, транспортом и зданиями город ухнет вниз. Денис посмотрел на лица находящихся напротив него людей: неужели они серьезно? Да не может быть такого, не может такой великий, старинный город просто взять и провалиться сквозь землю, так не бывает!

– Строительство, Денис, строительство. Пока строились лишь малоэтажные дома и город был не слишком велик, мощности платформы было достаточно. Ее деформация началась в первые годы советской власти, после начала строительства метро и домов-высоток. Тогда-то трещина и начала расти и расползаться. А уж за те двенадцать лет, что я живу здесь… Она захватила уже практически весь город – на карте это хорошо видно. И разлом продолжает расширяться каждый день. Не забывай, что плывун тоже не стоит на месте – он растекается под городом вместе с трещиной, что, как ты понимаешь, не придает устойчивости городским сооружениям. Теперь под угрозой уже фундаменты жилых домов и других построек. По мере своих скромных возможностей мы следим за поведением трещины и плывуна, но сделать, как ты понимаешь, ничего не можем, только беспомощно наблюдаем за тем, как углубляется и ширится могила, в которую рано или поздно загонят город наши бравые «строители». А ведь любая забитая в землю свая при строительстве очередного торгово-развлекательного центра может стать последней… – Михаил Петрович сделал небольшую паузу, потом снова глянул на карту и продолжил: – Мне просто страшно смотреть что, как и, главное, кто строит! Люди сами роют себе могилу и платят за место в ней бешеные деньги! Добавь сюда еще и обнаруженный в ходе геологической разведки подземный резервуар с морской водой. Над этим «морем» находится перегородка, отделяющая его от того места, где расположен город. Как ты думаешь, какова ее толщина? Ближе к окраинам города – восемьсот – девятьсот метров, в центре – всего пятьсот – шестьсот метров, а в некоторых местах центральной части города и того меньше – всего триста – четыреста метров! Только представь себе, Денис, что дом, в котором мы сейчас находимся, отделяет от пропасти слой земли толщиной всего шестьсот или семьсот метров! А карстовые пустоты, которыми изначально была изрыта и без того непрочная платформа – основа нашего города? А все те речки и ручьи, пущенные под землю? Как ты считаешь, часто ли ремонтируются коллекторы, в которые они теперь упрятаны? Что-то мне подсказывает, что их не обследовали с момента постройки. И, лишенные своего изначального русла, реки размыли себе новые пути, породили новые подземные пустоты, галереи и пещеры, одну из которых так красочно описал тебе Александр. Добавим сюда многочисленные бомбоубежища, вырытые на случай ядерной войны, изрытый, как кротами, нашими предками исторический центр города, проложенные под землей водопровод, канализацию, теплотрассы и связь. Я уж не говорю про метро.

Михаил Петрович замолчал, в кабинете установилась тишина, было слышно, как бежит по коридору Хорт, стуча когтями по паркету.

– Ну, ладно. Об этом потом. Задачу поняли? Молодцы.

Михаил Петрович поднялся, встали и рексы.

– Все, я поехал. Приятных снов.

Михаил Петрович распрощался со всеми присутствующими и с задумчивым видом вышел из кабинета, спустился на первый этаж. Хорт и Чалый направились за ним следом. Скоро во дворе послышался шум двигателя, машина въехала под поднятый шлагбаум и повернула за угол.

– Вы не пошутили? – Денис умоляюще посмотрел на загрустившего вдруг Кошмара, но тот отрицательно покачал головой:

– Нет, все так и есть. Город может начать проваливаться под землю в любой момент, больше тебе скажу – это уже началось. Ты новости городские смотришь?

– Нет, не смотрю. А зачем?

– Затем. Надо знать все, что происходит в городе. Тебе же сказали – любая мелочь, все необычное или нехарактерное важно для нас. Эти твари могут проявлять себя как угодно. Тем более на прошлой неделе дважды были сюжеты о том, как на одной улице под землю ушла машина, а на другой осело и потрескалось здание. Надо использовать все доступные источники информации, – поучительно закончил свою речь Кошмар.

У Дениса в голове образовалась полная каша – к подчиняющей себе людей неведомой силе добавилась не менее грозная опасность – разрушение и уничтожение города. И обе они дополняли друг друга, а может быть, одна являлась последствием другой? Денис поделился своими соображениями с Кошмаром, и тот вдруг с нескрываемым уважением ответил:

– Ты прямо как Петрович говоришь. Он тоже уверен, что эти две напасти между собой как-то связаны. Только он пока не знает как. Ладно, хорош трепаться, пошли порядок наводить.

И оба направились на кухню – перемывать горы оставшейся с обеда посуды. Пока Денис мыл тарелки, Кошмар вкратце знакомил его со сложившимися традициями «восточных», то есть живущих на базе восточного округа города людей. Так он узнал, что у них каждый день, независимо от времени года и погодных условий, начинается одинаково – с пробежки. Денис уже видел прекрасно оборудованный, полный различных приспособлений для физических и особенно силовых упражнений спортивный зал. Отсутствовала там только одна вещь – беговая дорожка. Оказалось, что на этом настоял Чалый. «Во-первых, собаку надо каждое утро выгуливать, а во-вторых, не фиг» – с таким аргументом спорить никто не решился, и каждое утро ровно в шесть тридцать личный состав Восточной базы строем отправлялся в ближайший парк. Только Михаил Петрович, если оставался ночевать в городе, освобождался от этой повинности. Так что завтра Денису предстояло выйти на первую за многие годы тренировку.

– Три километра всего, не помрешь, – прокомментировал Кошмар свое сообщение и добавил: – Это сначала три, потом увеличивать будем.

Дальше он поведал Денису, что покупать продукты, готовить еду и убирать «вверенную им территорию» полагается самостоятельно. Два этажа, множество комнат, кабинет, спортзал, несколько санузлов, коридор и холл убрать за один день даже трем взрослым мужчинам было бы трудновато. Поэтому каждый день производилась уборка какой-либо части особняка, например спортзала и кухни. На следующий день наводили чистоту в трех комнатах и коридоре на втором этаже, и так далее, пока снова не приходила очередь убираться в спортзале. За продуктами ездил обычно кто-то один, закупая все по заранее приготовленному списку.

После того как вся посуда, столы и пол на кухне были перемыты, Кошмар повел Дениса на отведенную ему площадь. Это оказалась небольшая, но сразу с двумя окнами угловая комната в самом конце коридора второго этажа. Новое жилье Денису понравилось – он любил светлые помещения. Денис притащил с первого этажа свой рюкзак и бросил его в пока пустой шкаф. Потом разобрал постель, принял душ в находившейся за соседней дверью ванной комнате и улегся спать. Но сон не шел – мысли кружились в голове, не давали забыться. Но вскоре усталость сделала свое дело, Денис уснул и не услышал даже, как вернулся Чалый, отвозивший Михаила Петровича в его загородный коттедж.

Утро, как и было обещано, началось с зарядки. Ровно в шесть утра Денис проснулся от грохота в дверь – это проснувшийся Кошмар будил своего младшего напарника. Когда сонный Денис спустился в холл на первом этаже, рексы уже поджидали его. Чалый критически осмотрел парня с ног до головы и вынес вердикт:

– М-да. Ну, ладно, пока сойдет, но с этим надо что-то делать.

Потом вышел на улицу, свистнул, призывая Хорта, взял пса на поводок и рысцой побежал в сторону шлагбаума. Кошмар по-отечески заботливо пихнул Дениса в спину, выталкивая на свежий утренний воздух, и двинулся замыкающим. До парка добрались без приключений – Чалый отпустил Хорта на свободу и, повесив поводок себе на шею, крикнул:

– За мной, бегом! – И неторопливо побежал сквозь моросящий дождь.

Денис побежал следом, Кошмар топал сзади. Но уже скоро он обогнал Дениса, бежал почти вплотную к Чалому, изредка оглядываясь. Денис почти сразу сбил дыхание, позорно хватал воздух ртом, стараясь не слишком отставать. Несколько раз его обогнал Хорт, пытаясь, словно пастушеская собака, собрать всех в кучу, но получалось у него плохо – одна овца все время отставала. Кончилось тем, что Денис остановился и взмолился о пощаде. Чалый, обернувшись на его призыв, крикнул:

– Кошмар, во взводе раненый! – и, как ни в чем не бывало, побежал дальше.

Кошмар, не снижая темпа, приблизился, одной могучей лапой обнял Дениса за талию, второй перехватил его руку и закинул к себе на плечо.

– Давай, шевели ногами. Хоть ползком, но до финиша добирайся. Погнали. – И с этими словами потащил Дениса на себе к закончившему уже дистанцию Чалому.

– Первый день – полет нормальный, – приветствовал их Чалый, с иронией глядя на запыхавшегося, раскрасневшегося Дениса. – Ладно, дуй домой, Хорта забери. Мы еще побегаем. – И отдал Денису поводок.

Хорт подбежал на призыв, послушно пошел рядом. Денис вернулся на базу, согласно полученной инструкции вытер Хорту лапы приготовленной заранее мокрой тряпкой и поплелся на второй этаж. Когда он вышел из душа, то услышал, что снизу доносятся странные звуки – это вернувшийся Кошмар пел, переполненный энергией после забега.

После исключительно полезного, по словам Чалого, завтрака, состоявшего из клетчатки и белка, Денис открыл дверь кабинета еще вчера полученным от Чалого ключом. Включил ноутбук и вошел в почту. Он не ожидал, что распоряжение Михаила Петровича будет выполнено так быстро – в ящике уже лежало несколько писем. По очереди открывая каждое, Денис сначала с ужасом и отвращением, а потом уже более спокойно и отстраненно читал своеобразную летопись городской войны, которую люди вели друг против друга.

Содержание уже первого письма заставило Дениса внутренне содрогнуться. Он с нарастающим ужасом читал о некоей Анисимовой Наталье Николаевне, 28 лет. На жизнь девушка зарабатывала тем, что убивала одиноких стариков, причем делала это с особой жестокостью. Судя по всему, она вызывала доверие у пожилых людей – те открывали ей дверь. Попав в квартиру, она оглушала жертву ударом гантели по голове, потом избивала, выясняя, где спрятаны «гробовые» деньги. Получив искомое, забивала все той же гантелей до смерти, проламывая беспомощным старикам головы. О том, что случилось потом с самой Натальей Николаевной, в письме почему-то не говорилось.

А «первый знакомый» Дениса оказался Тарановым Анатолием, 37 лет от роду. Больше о нем никаких сведений не было – то ли органы не знали о его предшествующих убийству Димки «подвигах», то ли рексы остановили Анатолия Константиновича в самом начале карьеры.

Был еще некто Круглов Юрий Сергеевич – 57 лет. Он работал сторожем в детском саду, а по совместительству еще и дворником. Юрий Сергеевич очень любил детей – в прямом смысле этого слова. После того как у тяжело заболевших двух девочек и мальчика из старшей группы результаты анализов на гепатит и сифилис дали положительные результаты, оказалось, что к делу причастен Юрий Сергеевич. На протяжении почти всей своей службы в детском саду педофил насиловал детей, награждая их страшными заболеваниями. Не дожидаясь окончания расследования, заведующая детским садом и медсестра покончили жизнь самоубийством. О дальнейшей судьбе Круглова Юрия Сергеевича информации также не было.

После прочтения третьего письма Денису нестерпимо захотелось снова пойти в ванную и отмыться – в голове не укладывалось, почему люди с такой жестокостью, зверством и легкостью уничтожают себе подобных.

Чтобы хоть немного успокоиться, Денис спустился на кухню, но по пути завернул в спортзал. Там Чалый и Кошмар занимались самосовершенствованием. Заметив гостя, Кошмар со звоном бросил на пол чудовищного вида гирю и, вытянув вперед руки, направился к Денису:

– Иди, иди к дяде Кошмару. Ты когда турник последний раз вблизи видел? Пойдем покажу! – И сделал попытку схватить Дениса.

– Не трогай его пока, пусть дело сделает. – Это оторвавшийся от сложного тренажера Чалый шел к ним. – Ты чего? – спросил он у отшатнувшегося от Кошмара Дениса.

– Я там почту читаю, мне кое-что узнать надо, дополнить. Вы мне не подскажете?

– Ладно, попозже подойдем. – И рексы отправились снова греметь железом, а Денис пошел на кухню ставить чайник.

Придя в себя, Денис вернулся к своему делу. Письма все прибывали – их было уже около тридцати. К обеду Денис прочитал и перенес всю полученную информацию в текстовый редактор. Тут подтянулись рексы – Кошмар немедленно загреб всю кучу распечаток и принялся изучать их, Чалый стал за спиной Дениса, глядя на монитор ноутбука.

– Ох, сколько же их на наши головы! Чалый, ты только глянь сюда! – Кошмар перебирал листки, бегло просматривая «досье» на каждого их клиента.

– Вижу, – бесстрастным голосом произнес Чалый и спросил Дениса: – От нас-то тебе что нужно? Здесь все вроде написано.

– Если нужна вся информация, то мне надо знать, как вы их… когда… – Денис снова запутался в словах.

– А, сейчас посмотрим. – Чалый уселся за стол рядом с Кошмаром, взял распечатки, вчитался. – Ну, тут не все наши, это звонить надо, спрашивать. А про наших я тебе скажу – записывай.

Денис забарабанил по клавиатуре, фиксируя слова Чалого и некоторые комментарии Кошмара.

– Девка эта, которая стариков убивала, – мы за ней сами пришли, раньше милиции, Хорт на нее вывел. Ну, дверь открыли тихо, вошли, но она нас еще раньше, видно, почуяла. Заходим – а она на подоконнике стоит, а этаж – восьмой. И кричит: «Не подходите, а то я спрыгну!» Мы остановились, я пистолет достаю, она видит, что что-то не так, и орет: «Вы не милиция!» – «Точно, – говорю, – угадала – мы не милиция, мы не арестовать тебя пришли, сейчас ты за каждого старика ответишь». Тут она то ли равновесие потеряла от испуга, то ли специально – мы так и не поняли. В общем, полетела она вниз с восьмого этажа. Мы постояли немного, потом слышим – с улицы вопли, крики. Я в окно посмотрел: лежит, голубушка. Мы и ушли, даже пальцем ее не тронув. Не успели.

– Да, а самое отвратительное в этой истории знаешь что было? – вскинулся Кошмар. – Она, оказывается, социальным работником была. Квартиры то ей слабо было у стариков отнять, так она их грабила и убивала. А у одной старухи денег не было вообще, даже на похороны ничего отложить не смогла – ее годом раньше такая же тварь обчистила. Так эта Анисимова что сделала – перестала старухе продукты и лекарства покупать и вообще приходить к ней, а пенсию за нее получала по доверенности. Потом выяснилось: старуха та от голода умерла и больше года одна в квартире пролежала, пока в мумию не превратилась. Но Анисимова эта на другом участке уже работала. Она так и делала – убьет старика, ограбит и на другой участок переходит. У них там, в собесе, текучка, зарплата маленькая, никто за копейки работать не хочет. Вот некоторые трупы по нескольку месяцев и лежали – никто стариков не навещал, родственники только потом квартиры делить прибегали.

Кошмар замолчал, выговорившись, Чалый шелестел листами, приговаривая: «Это наш, это не наш, про этого спрошу». Потом сказал:

– Вот Круглова этого хорошо помню. Там тоже в результате несчастный случай вышел. Мы его тоже до милиции нашли, он еще работал, его последним проверяли. Так вот, пришли мы в садик, а он дорожку от снега чистит. Хорт молча – я даже не ожидал – на него бросился, тот завизжал, как баба, и бежать. Собаки он испугался, не понял, что это за ним пришли. Хорт за ним, мы за Хортом. И молча все – даже мне не по себе стало. Сторож этот бежит и оглядывается – видимо, уже в процессе разобрался, что к чему, дальше – Хорт, за ним мы. Оружие достали, целимся, но стрелять нельзя – можно Хорта зацепить. Так и добежали до станции, пока Круглов на рельсы не выскочил. А тут поезд. Ну, и все, собственно. Милиции тело отдали, экспертиза потом подтвердила, что это он детишек…

Чалый снова не договорил, закончил за него Кошмар:

– Я узнавал потом – выяснилось, что при устройстве на работу он не проверялся, справку просто купил. Хотели потом найти ту тварь, которая ему справочку слепила, но концов-то уже не найдешь – он больше семи лет там проработал. А медосмотры не проходил потому, что заведующая его любовницей была. Так-то вот.

У Дениса по спине пробежали мурашки – страшно представить, сколько детей попало в лапы к этому Круглову. Чудовищные заболевания, травмированная психика – что стало с ними, как живут они сейчас? Денису снова захотелось вымыть руки – ощущение налипшей грязи не проходило, ему даже казалось, что он чувствует мерзкий гнилостный запах. Да, правы рексы, прав Михаил Петрович – люди уничтожают друг друга, и делают это весьма изощренно.

– Про остальных после тебе скажу. – Чалый встал, собрал распечатки. – Давай дальше пока, потом допишешь. – И рексы вышли из кабинета.

Вечером Денис докладывал приехавшему Михаилу Петровичу о результатах своей работы. Разложив на столе множество листков с текстом и таблицами, Денис пытался обобщить изложенные в них факты, но у него ничего не получалось. Чего-то не хватало, но вот чего – он пока не понимал. Михаил Петрович тем временем брал выборочно досье на каждого убитого монстра, просматривал, откладывал в сторону. Рексам сказать было нечего – два часа назад Денис под диктовку Чалого записал недостающую информацию, переданную с других баз.

– Молодец, Денис, поработал ты на славу. Но, как видим, картина не полная. А почему? Чего нам не хватает? – Михаил Петрович обвел взглядом присутствующих, но все молчали.

Тогда решился Денис. Эта догадка давно, еще тогда, когда он читал первые письма, осенила его, но не было времени обдумать пришедшее в голову соображение. И вот настало время поделиться им с окружающими.

– Мне кажется, – неуверенно начал Денис, поглядывая на рексов, словно ища у них поддержки, – что мы видим только конец истории, ее финал. А с чего все началось – непонятно. Ведь все эти преступления были совершены ими уже под влиянием того существа… создания… не знаю, как правильно сказать. Надо узнать причину, почему именно эти люди стали ее или его заложниками.

– Скорее уж, заложными, существами демонической природы, сближенными с нечистой силой, – задумчиво проговорил Михаил Петрович, но быстро вернулся к сути вопроса: – Ну, и как ты предлагаешь это сделать? – Он снова принялся листать распечатки и не смотрел на Дениса. – Что, по-твоему, для этого нужно?

– Я думаю, что причину надо искать в прошлом этих людей. Составляя таблицы, я не нашел между преступниками ничего общего, они все действовали поодиночке и выполняли волю захватившего их существа по-разному. Надо узнать, как они жили, прежде чем стали уничтожать людей. Может, кто-то учился вместе или жили по соседству. Нужно искать там.

Говоря все это, Денис окончательно уверился в своей правоте. Что, в самом деле, привлекло эту тварь в таких неприятных внешне типах, как Таранов Анатолий Константинович и Моторина Лариса Викторовна? Значит, они действительно чем-то похожи. Осталось выяснить, чем именно.

– Хорошо, Денис, убедил. Возможно, у них действительно есть что-то общее. Ты получишь об этих людях всю информацию, начиная с момента их рождения и до… Впрочем, конец их жизни нам уже известен. Завтра ты будешь знать о них все: родился, учился, женился…

– Сидел, – это высказался Кошмар.

– Лечился, работал, – тут же добавил Чалый.

Михаил Петрович согласно кивнул головой и дополнил список:

– Родители, дети, кредиты – информации будет очень много. Готовься и постарайся сделать все быстро. Нам очень нужно знать отличительные признаки потенциальных жертв.

На следующий день почтовый ящик был переполнен – Денис не успевал читать письма. Информация шла из самых разнообразных, иногда даже невероятных источников. В списке отправителей значились поликлиники и больницы, банки и разнообразные ООО и ЗАО, исправительные учреждения и школы, загсы и налоговые инспекции. Несколько писем пришло из детских домов, воинских частей, психиатрических лечебниц и посольств нескольких государств. Причем два были на английском языке, одно на турецком. Денис практически не выходил из кабинета, трижды в день Кошмар почти силой отрывал его от ноутбука и тащил на кухню кормить. Ну, и, конечно, от обязательной для всех утренней пробежки Дениса тоже никто не освобождал.

Однажды Денис засиделся далеко за полночь. Утром, разглядывая помятого, спавшего всего три часа, хлопающего красными глазами парня, Чалый внятно и громко произнес:

– Отбой в двадцать три. Для особо одаренных повторяю: в двадцать три. Всем понятно?

– Да! – с готовностью рявкнул Кошмар и толкнул спящего на ходу Дениса.

– Да, понятно. В двадцать три, – словно во сне повторил тот, но тут же забыл об этом.

Поздним вечером того же дня Денис снова копался в ворохе присланной ему информации. Про отбой он даже не вспоминал и очень удивился, увидев в кабинете неслышно вошедшего Чалого. Тот демонстративно посмотрел на часы, но Денис продолжил заниматься своими делами. Тогда Чалый просто подошел к столу, захлопнул крышку ноутбука и голосом читающего новости диктора объявил:

– Сейчас двадцать три часа пятнадцать минут. Я что-то не помню, во сколько у нас отбой? Напомните мне, юноша.

Денис вскочил, собрался выйти из комнаты, но был схвачен Чалым за воротник и усажен обратно за стол.

– В двадцать три. – Денис вжался в стул, как напроказивший школьник. – Я не заметил. Больше не повторится.

– Хорошо, – смилостивился Чалый, – верю вам, молодой человек, как себе. Идите.

С того дня Денис работал только до одиннадцати вечера. Как бы ни хотелось ему поскорее выполнить распоряжение Михаила Петровича, информации было слишком много. На каждого уничтоженного монстра приходилось собирать сведения из множества источников. Поначалу Денис тонул в обрушившемся на него потоке, но потихоньку завалы стали уменьшаться. Всего с начала года рексами всех восьми баз было уничтожено двадцать девять человек. Входили в этот список и те, кому чудом удалось уйти от преследования. Но чем глубже погружался Денис в отвратительные перипетии жизни каждого из «клиентов», тем больше запутывался. Он не находил ничего, что могло бы объединить их, сходства не было.