Текст книги "В плену огня (СИ)"

Автор книги: Татьяна Мещерская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

– Тебе это нужно, – грустно усмехается он.

Сок прохладный, апельсиновый, приятно освежает горло и нервы, и я в несколько глотков ополовиниваю стакан. И потихоньку отступаю от образовывающегося родственного кружка: Айдана что-то спрашивает у НК, тот отвечает, рядом с ними Андриан. А мне нужно срочно побыть одной. Пока у Демона нечто вроде совещания, и пока он прилипчивого мужчину не покусал.

Однако побыть в одиночестве не удалось. Как только я оказалась достаточно далеко, рядом со мной возникла девушка в коротком блестящем платье. Та самая. Взгляд лощёной брюнетки наполнен ядом, и она этого не скрывает.

– Ну, здравствуй, Ксания Ми́лан, будущая Алмазова, – язвительно произнесла она и её заметно передёрнуло, словно даже имя моё ей неприятно. Столько злобы!

– Мы знакомы? – Я напряглась. Такую злость невозможно испытывать просто так. Я гадала, за что брюнетка меня ненавидит, интуитивно угадывая ответ. – Мы где-то встречались?

– Нееет, – тянет длинноногая красотка и прикладывается к бокалу с шампанским.

– Тогда кто Вы?

– Ирма. – Незнакомка нехорошо ухмыльнулась, не став делать секрета из своей персоны. – Разумеется, он не сказал тебе. Моё имя тебе ни о чём не говорит, но у нас с тобой общий мужчина, дорогуша.

Взгляд девушки недвусмысленно указал на высокую фигуру Алмазова. Моего Демона. Ирма даже улыбнулась мечтательно, ведя пальчиком по длинной ножке бокала, словно Андриан был рядом, и она гладила его. А у меня руки сами собой сжались в кулаки. Захотелось вцепиться в безупречную укладку и физиономию этой хищницы. Прости, Господи, я человек довольно мирный, но этой женщине причёска не идёт! Одновременно я начала задыхаться, будто меня ударили под дых. Ждала подобное заявление, но в глазах всё равно потемнело. Сказано было так, словно они до сих пор в отношениях.

«И правда, Ксания, с чего взяла, что нужна ему», – мелькнула горькая мысль. Алмазов не скрывал, что женится, потому что НАДО. А нежные чувства его, видимо, здесь. Я снова посмотрела на красотку.

– Дошло? – улыбка Ирмы стала приторно-сладкой. Она с огромным удовольствием наблюдала за моими потугами вдохнуть.

– Адрианчик… Он мой. По крайней мере, был исключительно моим совсем недавно. Как ты умудрилась пробиться в его официальную невесту, я решительно не понимаю. Он ведь никогда не хотел жениться! Ни на ком. Сто раз говорил. Но ко мне прибегал исправно. И вот теперь ты, в этом платье, – Ирма окинула меня взглядом полном кипучей зависти, – и можно подумать, ты вся ему такая пара! Да ещё объявление о женитьбе. Вечеринка, всё такое прочее. Как ты его заставила?

– Я никого не заставляла.

Приступ слабости прошёл и перед глазами плыла багровая пелена. Никогда не чувствовала себя такой кровожадной! Прищурилась под стать Алмазову, едва отдавая себе в том отчёт.

– Ну да, конечно. С чего же он так резко поменял решение? – Ирма пьяно обиделась и слегка качнулась. – Беременность? Или просто не хочешь говорить? Тут что-то не сходится. Но знаешь, что… Я докажу тебе! Я не стану устраивать скандал, потому что Адричек мне этого не простит, но я докажу тебе, что такой мужчина не для тебя. Кто ты такая? – лицо девушки перекосило яростью. – Деревенщина, выряженная в дорогое платье! Всего лишь! Ничего привлекательного. Скромница, с которой до свадьбы даже не поцелуешься, меня в этом не обманешь. У тебя же на лбу написано: целка и недотрога! А Адрианчику всегда нужно было бо́льшее! Ещё какое бо́льшее, если ты понимаешь, о чём я говорю. Темперамент у мужчины такой. Я могу ему это дать, а ты нет. Так что жди: через пару месяцев он вернётся ко мне, не смотря на любые причины скоропалительной женитьбы!

Ну, всё. Теперь я злая. Мало того, что эта лярва моего Демона коверкая красивое имя называет, так ещё уверена, будто между нами не может быть страсти! И говорит, словно он пожизненно принадлежит ей. Вытянувшись в струнку, я подшагнула к брюнетке.

– Мои отношения с моим почти уже мужем Вас не касаются! – зашипела зло. – Это только наше дело. С кем он был, меня не касается. А то, что к тебе не вернётся, уверена на все сто! Может, ему как раз стал не нужен ваш такой специфический сексуальный опыт?

Внутри стремительно леденело. Я действительно не знаю, зачем Андриан женится на мне. Он не говорил. И замуж потянул шантажом. О его прошлом я тоже не имею ни малейшего понятия. Алмазов как закрытая книга. Подозреваю, что со всеми. А эта девушка намекает на интимные отношения с Андрианом и уверяет, что он к ней теплее, чем к другим.

…Больно, как больно! Всё разрывается внутри. И я даже не могу проверить, правду она говорит или врёт. Но после поцелуя в архиве, после покупки платья, танца… Ох, Ксани, попала ты на крючок мужской ласки! Стоило Демону проявить внимание, и ты растаяла. Но ни за что не покажу глянцевой фифочке, как мне на самом деле плохо! Образ соперницы даже поплыл перед глазами. Так яростно я ещё никого не отчитывала, защищая своё.

Девица на секунду опешила, а потом засмеялась.

– Андрианчик не обращает на такие вещи внимания, – доверительно произнесла она.

Как же меня бесят эти: «Адричек» и «Адрианчик»!

– Не смей называть его так! – выдала я, уверенная, что имею на требование полное право.

– Ты просто жди, – фыркнула соперница. – У меня обязательно представится случай доказать тебе.

Неожиданно она замолчала, уставившись поверх моего плеча. Я очень хочу надеяться, что там кто-то посторонний, но знакомые покалывающие иголочки по коже сигнализируют, что там именно Андриан Алмазов. Оборачиваюсь. За спиной жених. Стоит, засунув руки в карманы. Вид мрачный, как у дьявола.

– Ирма. – В голосе ни малейшего тепла или намёка на приветствие. Цедит сквозь зубы. – Не подходи к Ксании. Мне. Это. Крайне. Не. Нравится. Не смей устраивать ей неудобства.

– А-аадричек! – девушка расплылась в глупой улыбке, не смотря на отповедь.

Алмазов закатил глаза:

– Как же меня бесят эти клички… – прошипел он. А потом произнёс громко и чётко: – Не смей звать меня Адричек!

Это прозвучало настолько синхронно моему недавнему заявлению, что я неприкрыто радуюсь. Меня отпустило. Тугой узел боли распускается. А Ирма, метнув на меня злобный взгляд, нервно отсалютовала мужчине бокалом.

– Хорошо, дорогой. Тогда Адриаша?

Да она тупая!

Повинуясь короткому кивку Алмазова, рядом появляется охрана и девушку аккуратно, но крепко взяли под руки.

– Мисс Торрес в такси и домой, – жёстко командует мой жених. – Ксания, мне жа…

Но я знаю, что когда он повернётся, то не увидит меня. Я стремительно иду сквозь толпу, глотая слёзы и едва сдерживая эмоции. Новый виток боли закручивает и душит. Ох, Ксания, какая же ты глупая, глупая…

Твёрдая рука перехватила меня возле самого выхода. Я думала, это снова Андриан, дёрнулась, чтобы дать отпор, но оказалось, что это НК. Австралийский брат выглядит внушительно: серьёзный. Напряжён. Взгляд внимательный.

– Что случилось, Ксания? – в словах тяжёлое участие. Будто бы всё видел и всё заранее понимает. – Что она тебе сказала?

– Ничего сильно значащего. Просто, когда прошлое настигает, становится неприятно.

– Ясно. – Лицо Натана закаменевшее. – На месте Адриана я бы просто не пустил её сюда.

Мне понятно, что Натан действительно во всём разобрался, но почему-то совсем не стыдно. А он вдруг хватает меня за руку и вытаскивает из зала. Мгновение и мы на широкой террасе, примыкающей к ресторану. Терраса большая, шестиугольной формы, с красивыми балясинами по краям и длинными овальными ступеньками, ведущими на улицу вниз. Она отгорожена от зала не только высокими дверьми, но и огромными окнами с развевающимися шторами молочно-белого оттенка. Здесь тоже слышна музыка, и Натан привлекает меня в объятия, предлагая потанцевать.

– Ксания, – выдыхает он.

Натан что-то говорит, а меня переполняет пламя. Жгучее, яростное. После вчерашнего подарка Демона я летала в облаках, а сейчас жестоко спущена с небес на землю. Ушиблена о камни. Алмазов ни разу ни сказал, почему женится. Я совсем не в курсе его причин, тут черноволосая ведьма абсолютно права, но после горячих взглядов и хозяйского поцелуя по-женски надеялась. Ошиблась. Призываю выкинуть всё из головы. Просто танцевать. Натан… Он замечательный. Вот бы его прикосновения так кружили голову!

– Ты необыкновенная, Ксания, – шепчет Натан, и я улыбаюсь.

Он горячий. Очень горячий. И прежде чем успеваю опомниться, НК подаётся ко мне и мягко обхватывает лицо ладонями.

– Тихо, Ксани, – говорит, видя, что я, запрещая, покачиваю головой. – У меня мало времени, а я должен сказать.

В его движениях нет наглости, от которой хочется немедленно вырваться из рук и сбежать, но кожей я чувствую, что обжигающий жар его тела – это не жар Андриана. Другой. Чужой. А серьёзный, неожиданно не путающийся в словах Натан трепетно спрашивает:

– Как ты относишься ко мне, Ксания? Впрочем, нет. Не говори. Я и так знаю. Но ответь себе на вопрос: почему ты идёшь замуж за Адди? Есть ли у тебя на то чувственные женские причины? Я вижу, что он заставляет тебя. А я…

С каждым словом Натан, распаляясь, говорит всё горячее, в глазах огонь, и я понимаю, что сейчас он скажет непоправимое.

– Нельзя, – холодею, но он как не слышит.

– Мне тяжело соперничать с братом. Морально тяжело. Но я сделаю это, потому что ты достойный стимул.

– Вы братья!

– В борьбе за любимую девушку скидок на родство нет.

У НК такое выражение лица, что мне его безумно жаль. Отступив, судорожно озираюсь по сторонам, и Натан усмехается.

– О нём думаешь, да? – голос мужчины сипл и неузнаваем. – Ждёшь, что сейчас выйдет?

– Я…

А Натан вдруг стремительно подскочил, вновь обнял моё лицо ладонями и начал лихорадочно целовать. Лоб, подбородок, скулы, щёки – он покрывает лицо жадными поцелуями. Всё, не касаясь губ, потому что мне неуловимым образом удаётся уворачиваться, и мои губы ему не достаются. Натан как в бреду, но вряд ли он это осознаёт.

– Ксания, Ксания, – болезненно шепчет он между прикосновениями губ к лицу, сходя с ума. – Почему именно он? Почему Андриан?

Горячие прикосновения становятся требовательными. Натан сильно прижал меня к себе, притискивая, почти как Андриан. Словно перешагнув некую черту, он не может остановиться. Он жаждет бо́льшего! А мне вспоминаются другие мужские объятия.

– Натан… Натан… – шепчу, упираясь ладонями в крепкие плечи. – Ты с ума сошёл!

– Да, Ксания, да. Кажется, да… – отвечает он прерывающимся голосом, поглаживает меня по голове. – Давай сбежим! Уедем в Австралию. Мы будем жить там вдвоём, хорошо жить, душа в душу, потому что подходим друг другу, и я обязательно сделаю тебя счастливой. – Добравшись до мочки уха, НК обжёг меня горячим дыханием вместе с поцелуем. – Учти, я отбиваю тебя сейчас у Андриана и хочу, чтобы ты понимала это. Заберу и никогда не отдам!

Я вздрогнула на слове «никогда». В памяти перечёркнутыми возникли взгляд Андриана и то, как он меня целовал. Сердце ухнуло в пропасть, и НК сразу это почувствовал.

– Не хочешь, да? – почти простонал он. – Ты всё-таки влюбилась в него? В такого… – он запнулся.

– Натан, ты замечательный друг…

НК отшатнулся от меня. Запустил пальцы в волосы, с силой провёл руками по голове, сбрасывая напряжение. Добрый, милый, не сдающийся, упрямый, но никак не воспринимаемый мной больше, чем товарищ Натан. Мне хочется плакать. Он играючи вёл меня в танце. Жизнь с ним тоже была бы такой: лёгкой, безоблачной, но обманывать и обманываться не могу. Не давать необоснованных надежд. Не надо…

Со стыдом шепчу об этом парню, понимая, что властный, неулыбчивый, гордый Андриан совершенно его затмил.

– Насколько всё было бы проще, если… – договорить не могу. Ком в горле.

Натан тяжело вздыхает. Мне заметно, насколько трудно ему взять себя в руки, но он справляется. Отошёл от меня на крохотное расстояние, смотрит серьёзно.

– Ксания, пообещай мне кое-что, – наконец говорит он.

– Да, конечно! Всё, что угодно! – пылко заверяю я, так как мне перед ним стыдно. Натан смеётся, но смех его горький.

– Поосторожнее с обещаниями, Ксания, поосторожнее. Я ведь и… – Он тяжко вздыхает. – Обещай, что если Андриан обидит тебя, то я буду первым, к кому ты придёшь за помощью и всё расскажешь.

В это время в дверях появляется Андриан. Его взгляд упирается в наши фигуры, очень близко стоящие, надо сказать. Останавливается на моих нацелованных щеках, и мне кажется, что он прекрасно понимает, почему они пылают. Алмазов мрачнеет. Нет, даже не так. Его лицо страшно темнеет, словно из бездн ада поднимаются тучи. Руки сжимаются в кулаки. Он очень страшен сейчас, а Натан с вызовом прищуривается и расправляет плечи.

Андриан

Всегда знал, что за свою женщину буду биться до последнего. Драка жестокая. Мы с НК бьём от души, у нас много друг к другу накопилось и почти не слышим криков Ксании, умоляющей остановиться. После очередного удара потекла первая кровь. НК сплюнул на землю тонкую струйку, вытирая разбитые губы, но я недолго испытывал за себя гордость. Его ответный удар рассёк мне бровь, и тёплая липкая жидкость залила глаз, стекая по щетине и капая на рубашку.

– Ты конченый урод, Андриан! – зарычал Натан, в кои-то веки называя меня правильно.

Должно быть, это степень его бешенства так выражается. Но я тоже зол. Выйдя на террасу и увидев такую красивую Ксанию – вся её тоненькая фигурка напряглась, как струна – я сразу понял, что между этими двумя состоялось объяснение. А может быть и не только. Могу только гадать, как далеко они зашли. Как бы не злился, признаю: Натан – достойный соперник. И когда он не отвёл глаз, наше молчаливое столкновение переросло в настоящую драку. И да, я понимаю, что НК имеет в виду, называя меня уродом. Он предельно ясно обозначил свою позицию ещё в наше первое столкновение в кабинете, но я не сдаюсь. Горю… Точнее уже сгораю.

– Андриан, Андриан! – Ксания пытается удержать меня, хватает за руки, не пуская драться, а мне кажется, что так она защищает НК.

– В машину, Ксани, – рычу я, отмахиваясь от неё. – Сначала убью этого аборигена, а потом поговорим!

Мы с Натаном на равных. Снова обмениваемся ударами, нанося друг другу повреждения. Тяжело дышим. На террасе всё разнесли основательно.

– Ты целовал её! – в ярости обвиняю, забывая о собственном недавнем приказе.

И это я не спрашиваю. Утверждаю.

– Да, – не отрицает брат. – И мне понравилось!

Охнув, Ксания закрыла ладонями лицо.

– Да вы просто нашли друг друга!

Снова бросаюсь на Натана. Убью, точно убью! Мы валимся на пол и катимся по ступенькам к земле, нанося удары.

КОНЕЦ первой книги