Текст книги "Башня ангелов"

Автор книги: Татьяна Матвеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Нам – дальше…

Снова лифт – на этот раз в конце коридора. Створки закрылись, кабина медленно поднималась вверх. Тифф представила себе ту вышину, на которой они сейчас находятся, вспомнив, как далеко с разных точек города была видна пара устремляющихся к небу башен.

Шинтаро держал одной рукой планшет, задумчиво изучая какую-то информацию, появляющуюся на нем, периодически делая какие-то пометки пером.

– Я хотел бы еще раз спросить вас вот о чем…

– Да?

– Я надеюсь, что только ваше искреннее и добровольное решение привело вас к нам, – улыбнулся он, чуть коснувшись дужки очков. Если вам могло показаться, что в этом был элемент принуждения, то попробуйте отбросить эти мысли и рассмотреть все честно и прямо. Вы ведь довольны, что получили наше приглашение.

– Да…

– И, возможно, даже благодарите судьбу за произошедший инцидент, который привел вас к исполнению ваших желаний, пусть даже вы и не отдавали себе в этом отчет?..

– Да…

Кабина уходит все выше, отсчитывая этаж за этажом.

– Несмотря на то, что формальный контракт уже подписан, если у вас еще остаются сомнения, вы пока еще можете отказаться. До тех пор, пока мы еще не вошли в отделение IT security, после чего начинается действие пункта о неразглашении… с этого момента информация о вас поступит в систему и официально вступит в силу контракт. Вы больше не хотите вернуться?..

"Зачем все эти вопросы, снова и снова? – отрицательно поматывая головой, думает она. Еще какие-то проверки? Ну да, они имеют все основания мне не верить… думать, что я могу быть чужой, попытаться похитить какую-то информацию, оказавшись здесь, но как же это глупо, я знаю, что это глупо… сколько еще этажей? Или мы уже приехали? сколько осталось позади?"

… и я надеюсь, что вы искренне желаете с нами работать… – что это? Опять вопрос?

– Да, да, – шепчет она, – да… – Ну что вы все повторяете, – улыбается Шинтаро, по-прежнему не поднимая глаз и продолжая смотреть на свой планшет. На нем то пробегает текст, то мелькают какие-то графики… – Я вижу, что вы говорите правду.

"Он знает это лучше, чем я даже знаю сама?"

– Мы уже приехали, – наконец поворачивается к ней Шинтаро.

Они подходят к еще одной полупрозрачной двери, как водится, с электронным замком… Левой рукой держа планшет, правой Шинтаро легонько тянет Тифф за запястье.

– Мы пришли… вот сюда вставляйте вашу карту. Сами, только сами.

"У меня есть ключ… я знаю имя твое, дверь", вспоминая, шепчет Тифф про себя; замок вспыхивает зеленым огоньком. Шинтаро делает жест, пропуская ее вперед; разъезжаются створки…

– Поздравляю… теперь идемте за мной…

Он сразу начинает говорить торопливо и сухо:

– Жаль, что вы столь задержались с приходом… есть сильные головные боли? – Иногда… есть… – Скорее всего, ничего особенно страшного, хотя есть риск, что могло начаться разрушение нейронов… мы это проверим. Пройдемте сперва сюда. Снова раскрывается какая-то дверь…

– Мари, – коротко представляет он девушку, склонившуюся перед монитором. Тифф ложится на указанную ей кушетку: – Сейчас проверим… Закрыв глаза, Тифф слышит стук клавиш и чувствует, как какой-то прибор прикасается к разъему. Приоткрыв глаза, она может видеть, как Шинтаро с интересом глядит на то, что выводится на монитор.

– Баланс… явных нарушений нет… Похоже, что ничего страшного, хотя вы и сильно переутомлены, – успокаивающе заверяет он. – Но это ничего. Скоро все придет в норму, плюс маленький курс восстанавливающей терапии… идемте за мной, все чисто. Спасибо, Мари…

Не за что, – улыбается девушка. Она одета как врач – на голове белая шапочка, скрывающая волосы, и сама она в белом… Тифф повторяет: "Спасибо, Мари…"

Снова коридоры, залы – карта открывает проход в новую комнату.

У Тиффани кружится голова, когда она видит сияние как минимум десятка мониторов, в несколько рядов – один над другим… и пахнет озоном.

Шинтаро чуть разворачивает к Тифф кресло, так, чтобы она догадалась: ей следует сесть. Тронув подлокотник – черный, прохладный – она садится, и сразу, почти непроизвольно, тянется вперед, так, чтобы удостовериться – руки достанут до клавиатуры.

– Теперь вам стоит отдохнуть, – говорит Шинтаро, дождавшись, пока она устроится поудобней. Просто расслабьтесь и не думайте о том, что может вас сейчас беспокоить.

– Кроме этого, – неужели он не прекратит улыбаться?

он раскрывает стоявшую на столе коробочку, и Тифф видит внутри поблескивающую половинку серебристой капли – Yamato.

При ее виде что-то странно ноет внутри…

– Вы слишком добры, – почему-то хочется сказать Тифф, но он улавливает ее мысли.

– Не надо… лишних благодарностей – не надо. Просто наклоните голову… вот так.

и исчезает мир.

II.

Я чувствовал: в приснившемся

мне был какой-то смысл. Вдруг

я и в самом деле компьютер,

которому снится, что он

человек?

(c) Roger Zelazny, Fred Saberhagen. «Coils»

Клавиатура находится у меня на уровне коленей, вторая клавиатура, на поблескивающей хромом изогнутой подставке – впереди, еще одна справа, одна слева. Как несколько рядов клавиш у органа, и я – музыкант, играющий на них симфонии.

Мониторы тоже передо мной, пусть они и не всегда нужны. Их много, я всегда сбиваюсь со счета… семь? Десять? На них постоянно вспыхивает что-то, но я не всегда слежу за этим. Несколько их – передо мной, на столе; еще несколько выступают выше, справа и слева, на таких же хромированных держалках, стоят под углом – словно следят за мной, наклонив головы… раньше я никогда не разглядела бы, что там, на этих мониторах, так далеко. Теперь вижу…

Они сделали мне коррекцию зрения, хотя об этом их никто не просил. Но здесь не привыкли спрашивать. Здесь не дают никаких отчетов, здесь просто действуют так, как это нужно. Я просто принадлежу им. Я доверяю… я вижу в себе странную перемену, которая произошла естественно, и теперь, оказавшись перед фактом, я не могу этого объяснить.

Я думаю о немногих вещах. Больше всего я думаю об одном, – о сверкающем огненном замке, твердыне виртуальности, который я строю. Раньше мне больше приходилось ломать, чем созидать. Созидание прекрасно. Я строю замок из кубиков-кирпичиков программ, я сплетаю его огненными вихрями циклов. Он рассыпается вновь на белые строчки кода, бегущие по одному из дисплеев, стены его тают и воздвигаются вновь на другом. Я вижу его со всех сторон, во всех проекциях, и я все время добавляю в него что-то новое. Это неприступная крепость и живой огонь, но это не бездушная постройка. Я чувствую, что в ней заложена спящая душа; настанет время, и она пробудится, тогда, когда самообучающаяся система искусственного интеллекта, секретная разработка Akusira, войдет в эту крепость, примет на себя ее управление, сольется с ней, станет ею.

Я думаю о том моменте, когда наконец увижу это, когда дело рук моих получит жизнь…

"Одна из тех страшных защитных систем, которые сжигают мозг Ангелов"… – вспоминаются мне слова человека, которого, кажется, звали Акиро.

Да, пожалуй. Я как раз дописываю модуль 485-S, посвященный сканированию разных вариаций нейрочипов, с которыми система может столкнуться…

Иногда я думаю о себе. При этом я часто сопоставляю, сравниваю друг с другом две фразы: "Могла ли я представить в самом страшном сне, что со мной такое случится?!" "Могла ли я помыслить об этом в самых дерзких мечтах?"

И вижу, как первая, испуганно-злая, неумолимо теряет свою истинность, перетекая в восторженную вторую… Нет, я не осуждаю то прошлое, когда я хотела быть Ангелом, я – как странно – по-прежнему отношусь к нему хорошо… и тем не менее то, что я сейчас делаю, никак не вписывается в прежнюю систему ценностей… вот каким я мучаю себя вопросом. Мучаю… и каждый раз нахожу странное удовлетворение в том, что не чувствую жажды возвращения к прежнему, в то время как моя уверенность в правильности того, что происходит в настоящем – растет…

Я сама стесняюсь говорить об этом с собой, но иногда все-таки пытливо задаю себе вопрос, неужели действительно, без принуждения, но лишь потому, что мне это нравится, я делаю то, что раньше казалось кощунством – работаю на корпорацию? Но нахожу в себе одно только "да"… Это состояние может быть охарактеризовано словом "растерянность".

Я думала, что я ненавижу… и эта ненависть превращается в преданность… и даже любовь.

Хочу спросить об этом Шинтаро Дзайхицу, когда он приходит; я спрашиваю и сразу стесняюсь глупости своих вопросов, и неудобно ему этим надоедать; он кивает головой, говоря, что хорошо бы мне все-таки поумерить восторги, и делает какие-то пометки у себя в планшете. "Ну почему же все-таки так происходит?" – выпытываю я его.

– Откуда ж я знаю? – отвечает он с улыбкой человека, который все знает, но не скажет ни за что и никогда. Иногда может прибавить "Карма такая…" или "А ты догадайся… а я послушаю".

"Я раньше думала, что это невозможно. Подчиняться системе, радеть о деле фирмы, трепетать перед боссом"…

"А что, тебе приходится подчиняться системе? Радеть о деле фирмы? Трепетать перед боссом?" – он откровенно смеется, и я понимаю, как мои слова звучат глупо в этой надоблачной цитадели. "Тебя кто-то заставляет делать что-то подобное?" "Нет.. совсем не заставляет"…

"Ну так и правильно… это здесь никому и не нужно. Просто будь сама собой, предпочитая те случаи, когда это особенно полезно. Показывай свои таланты. Разумеется, приходится находиться в некоторых рамках. Но их довольно скоро перестаешь ощущать…"

То ли он говорит серьезно, то ли посмеивается надо мной, но слова его, как бы невзначай, остаются, нанизываются на ниточку в памяти.

"Когда я приехала в город и взяла с собой только клавиатуру и нейрочипы… я думала тогда, что это какой-то знак… что мне нужно принести с собой знак, чтобы показать городу… миру… что я хочу делать и где находиться".

"Ну вот и прекрасно. А где ты сейчас находишься?"

Я замолкаю. Я не могу ему отвечать, глядя на его улыбку, а он уже касается рукой монитора:

"Мне надо идти. Как-нибудь еще поговорим. С тобой интересно беседовать. Больше, чем со многими другими. А вот здесь поправь,"

он указывает на какую-то строчку во фрагменте кода, я впиваюсь туда взглядом.

"Ой. Спасибо". Но он уже уходит…

Akusira. Так называется место, где я нахожусь. Обломанный клык, хищно скалящийся на небо. Я не помню, откуда этот образ; это было слишком давно. Это отходит в область видений, так же, как капли дождя и лучи солнечного света. Я помню их названия, но память о них и значения неумолимо ускользают… я не хочу о них думать.

Иногда я щурюсь, и тогда могу разглядеть свое тусклое отражение на ближнем мониторе. Вижу большие, впалые глаза, и иголку автоматического корректора зрения, торчащую справа. Вижу – кажется, светлые, короткие вьющиеся волосы, и вокруг головы – тонкий венок проводов. Они сплетаются, как змейки. В чем-то это красиво…

Справа – словно чудовищный зверь с клешнями-манипуляторами и щупальцами-шлангами, старая, но надежная жизнеобеспечивающая система. Я привыкла к ней… хорошо, когда не нужно отвлекаться на такие примитивные вещи, как пить или есть. Хорошо, когда можно закрыть глаза, и все равно продолжать видеть мой неоконченный замок на мерцающих сетках внутренних матриц. Хорошо откинуться в кресле, повторяющем изгибы спины, когда приходит время погрузиться в недолгий сон…

Потом я вспоминаю тех, кого называют Ангелами, и улыбаюсь. Я понимаю, почему они одновременно и хотят и бояться проникнуть в нерушимые твердыни корпораций – нет, не в виртуальности, но в реале;

они догадываются, что здесь рай…

Некоторое время назад, когда мне еще было интересно выходить из комнаты и прогуливаться по коридору, окружающему по периметру один из выступов "клыка" огромного здания, мне было интересно смотреть вниз, на помаргивающий ночными огнями город. С неба непрестанно шел дождь, и его косые линии оставались на стеклах. Здесь был рай… Тот, что кому-то казался адом.

Друг с другом здесь не говорили.

Здесь, в поднебесье, в обители нейропрограммистов и просто программистов Akusir'ы, не было того, что привычно рисует воображение при мысли о жизни внутри корпораций. Мне не следовало знать своих "коллег", если можно бы было их так называть. Никто не заговорил со мной первым, и я не заговорила тоже. У меня было то, что мне надо было делать. У меня была комната и тишина, касания упругих трубок от системы жизнеобеспечения к вене, и сияющий денно и нощно ряд мониторов.

Это было, кажется, несколько месяцев назад. Кажется, так. Я помню, что по коридору мимо меня провезли больничную каталку с лежащим на ней человеком – может быть, он был мертв, но может быть, все-таки жив, потому что позже мне показалось, что я заметила его. Я запомнила его грязно-русые волосы, ложившиеся на плечи неровными прядями; он вышел ненадолго в коридор, пошатывающейся походкой, и смотрел сквозь меня отсутствующим взглядом. В этом взгляде была пустота и безразличие – но отсутствовала искорка разума. Кто-то появился вслед за ним из комнаты, его взяли за руки и увели назад. Я заметила на виске у него поблескивающий кружок с черно-красным знаком Yamato.

И вернулась назад. Разгадывать тайны – это было не для меня.

Пальцы танцуют над клавиатурой, я рисую огненные стены, закрыв глаза, и вижу их то вокруг себя, то перед собой. Я чувствую свою систему так, как скульптор чувствует Галатею в глыбе мрамора. Я хочу оживить ее, но лишь могу представить себе ее жизнь…

Мой давний друг Натори сказал мне, "С каждым новым имплантом в тебе все меньше остается человека"… Это было давно. Слишком давно. Даже не в прошлой, а позапрошлой жизни; я и прошлой-то уже не помню, куда мне возвращаться в памяти столь далеко? Я забываю ненужное, чтобы освободить место для новых необходимых мне данных. Старые воспоминания теснятся и сами уходят, и я не чувствую к ним жалости… Но эту фразу я помню; неужели я никогда не смогу простить его?

Наверное, никогда, слишком уж запомнился мне тот день. Когда он повторил эту фразу, глядя на меня своими огромными грустными глазами, именно тогда, когда я пришла похвастаться перед ним рубиновой каплей инфракрасного порта на ладони… я не хотела больше выносить этот взгляд. Он смотрел на меня так, словно хоронил меня заживо и это доставляло ему какое-то извращенно-мрачное удовольствие. "Значит, ты не видишь во мне человека? Тогда мне этого и не нужно. Прощай"…

И вот уже экспресс спешит, увозя меня прочь от первой жизни, в город…

Здесь воспоминания начинают размываться, словно капли дождя падают на акварель. Зачем это все? Убрать. Я трясу головой. Но мне не удается сосредоточиться… Индикатор времени безразлично помаргивает на стене. Хорошо. Еще несколько минут… пусть… я откинусь на кресло.

Вот и все… Все гаснет, все сплетается в чудовищном хороводе вокруг одной-единственной мысли, когда я вижу на мгновение эту вспышку:

Yamato Initialization Loading Done

Последнего done я уже не вижу. Оно улетает сквозь меня. Или я – сквозь него…

Я блуждаю в своем замке, срывая цифровые цветы программных роз. Огонь кода защитной системы ласкает мне руки. Нет – нету уже никаких рук. Есть все, что я захочу; мое сознание – и машина, мое сознание – и сеть. Я снаружи и внутри; возможно, душа моя парит сейчас над безжизненным телом на тоненьком канале, как на ниточке, и может оторваться, но меня это не заботит. Я говорю с машиной, говорю на ее языке, языке, понятном мне и ей, языке, который ищут и не находят; я знаю его, хотя мне не пришлось его учить. Yamato говорит за меня, и я слышу переливчатый шепот сети и говорю с ней; моего слова, намека, пожелания достаточно, чтобы система послушно изменялась и перестраивалась снова…

Это не может длиться долго. Приход в себя – как после внезапно холодного душа; после нирваны виртуального пространства – вновь этот жалкий мир. Так, наверное, думает каждый, возвращаясь из мира, который дарит Yamato; я иногда думаю, что будет, если он забудет меня однажды вернуть, и сознание мое, воспарив, останется там…

Теперь я отбрасываю эти мысли и просматриваю получившиеся строчки нового кода. Того, что рождается на языке Yamato (Вы когда-нибудь слышали, как звучит нейроассемблер?!), то, что я говорю компьютеру напрямую…

Транслятор почти безупречен. И все же я снова правлю и дополняю код. Впереди у меня еще четыре часа, до того момента, как манипулятор слева вновь шевельнется, и механическая рука, дрогнув, вновь направит зажатую цепкими "пальцами", словно сокровище, половинку серебристой капли к разъему. Я буду ждать этого момента; так, наверное, как первобытный человек с надеждой и верой ждал восхода солнца после холодной ночи. Я знаю. Когда я снова устану, когда мысли вновь смешаются и будут мешать мне строить программу, когда воспоминания вспенятся, цветным калейдоскопом, пытаясь помешать мне думать, я почувствую вновь чуть заметный укол в виске… прощай, реальность…

Натори… видел бы ты меня сейчас. Грустная ухмылка. Натори. Что ты понимал в истинном ощущении счастья? Еще 400 строчек кода. Натори. Ты хоть когда-нибудь работал по-настоящему за компьютером… Еще двадцать строчек… чтобы забыть себя? testing. Ты когда-нибудь чувствовал то единение с машиной, которое доступно даже обладателям самого простенького нейрочипа… 89 % completed… done. 0 errors found… не говоря уже о… Start linking? Y/N Y. Yamato?..

Натори. Что бы ты сказал? "Что ты превратила себя в придаток машины. Причем добровольно".

Откуда этот тихий печальный голос? Наваждение. Не больше. И все же… да. Это именно то… и именно с такой интонацией, как сказал бы Натори … Так вот, значит, как? Повтори! "Что ты превратила себя в придаток машины. Причем добровольно".

Linking… 90%… done…

Ну и что! – невидимый оппонент молчит. Во мне нарастает какая-то сладкая ярость.

Ну и что! Может быть… мне именно этого и хотелось…

OK

а ты просто не можешь, не можешь этого понять… быть человеком, это значит… значит… значит… совсем другое! Натори … ты молчишь? я чувствую этот грустный взгляд на себе.

test system? удар по клавише… OK.

я падаю – лицо на руки…

боль в виске настигает меня. Я еще успеваю подумать, что кажется, приоткрылась дверь и кто-то стоит, стоит и смотрит, за моей спиной… но…

initialization loading…

…………………………………..done

x x x

Cегодня, когда моя система готова, я ощущаю какое-то опустошение.

Мне не хотелось об этом думать. Не хотелось думать о том, что придет день, когда я завершу ее, когда будет написана последняя строчка кода… когда я выверю все ошибки, вновь и вновь пропущу ее через транслятор, когда я пойму, что то, что через меня было создано, больше не нуждается в моей поддержке и начинается его самостоятельное существование… помимо меня.

Мне не хотелось с ней расставаться…

Утром я попыталась встать. Смешно – меня немного зашатало. Словно я разучилась ходить… Я вышла ненадолго прогуляться по круговому коридору. Мне хотелось посмотреть на город, но он тонул в тумане… странно и грустно. Кончается май, а я и не вспомнила о приходе весны; словно выпав из круга времени и не замечая смены времен года, а часы превратились в абстрактную смену цифр. После того, как программа была закончена, я не знала, что мне предстояло делать дальше… что-то еще. Может быть, опять что-то писать… я ловила себя на мысли, что опасаюсь того, что у меня не получится еще раз ТАК. Что я уже не испытаю того прилива вдохновения, что этого больше не повторится – ощущения, когда день сливается с ночью, а ты пишешь и пишешь, повинуясь внезапному озарению… да нет, наверное, все это глупости… все еще придет. И еще много всего впереди…

Они приходят вдвоем – Масаши Хосайдо и Шинтаро Дзайхицу – чтобы поздравить меня и принять мою работу; сегодня оживает мое творение… Я проверила все еще раз перед их приходом; "последний раз login-юсь на сегодня…" Странно отдавать свое создание в чужие руки.

– Мне не хотелось с ней расставаться…

Я повторяю эти слова Шинтаро, когда он оказывается рядом со мной. Я сижу на своем кресле, Хосайдо справа от меня, Дзайхицу ближе, слева. Внимание с минуты на минуту перекинется на монитор…

– Что я буду делать теперь?

– О, поверьте, – внимательно смотрит на меня через очки Дзайхицу, – у нас впереди запланировано еще много интересного.

– Это хорошо…

– Что вы понимаете под словом "Хорошо"?

Вопрос застает меня врасплох. Я… не знаю.

– Вопрос трудный, не так ли? А трудность его в том, что все наши "плохо" и "хорошо" складываются из противоречивых и постоянно изменяющихся желаний. То, что какое-то время назад для вас было "плохо", в определенный момент может приобрести значение "хорошо". Но важно отличить истинные, глубинные желания от тех временных, к которым подталкивает лишь настоящий момент…

Сейчас он спросит вас "Чего бы вы сейчас желали", – усмехаясь чему-то, бросает Хосайдо.

Я перевожу взгляд с одного из них на другого… Но Масаши снова поворачивается ко мне спиной, и только Шинтаро смотрит прямо на меня.

Я в чем-то его постоянно побаиваюсь. Я никак не могу понять его до конца. Кто я для него? Я вспоминаю, как он вел меня за руку. Поступал ли он так со всеми? Или все-таки нет? Или все мы здесь для него на одно лицо, программисты компании Akusira, пленники виртуальной свободы у своих мониторов?..

Что я сейчас хочу… Мне сложно сказать, выделить что-то одно в нахлынувшем потоке мыслей. Кошусь на Шинтаро… Может быть, сказать ему это самое "Мне хотелось бы понимать вас. Может быть, дружить с вами"… но как к этому отнесется Хосайдо? наверное, это ему не понравится… Нет, я не скажу этого, по крайней мере сейчас.

Интересно. Так много желаний, – я словно срываю покров за покровом, пытаясь добраться до самого главного. Но похоже, от меня уже не ждут мой ответ… От меня ждут иного. И я тянусь к клавише "enter"…

Пробегают строчки по экрану, по уголкам голубоватых призм загораются робкие первые огоньки. Множество серверов переходит в распоряжение моей системы… она уже готова, ожидая лишь, чтобы в нее вдохнули жизнь.

Тогда я замечаю, что Шинтаро держит кое-что в руках.

Перехватив мой взгляд, он раскрывает ладонь – и я вижу поблескивающую половинку веретена Yamato с красной полосой, почти такую же, как мне приходилось видеть много раз за последнее время, если не считать каких-то неуловимых отличий… быть может, главное отличие находится внутри… Новая версия? Время для апгрейда?

Я не успеваю ничего сообразить, – одной рукой Шинтаро уже крепко придерживает мою ладонь, другой касается виска, вталкивая чип в разъем…

Мне кажется в этот момент, что наконец-то я добралась до чего-то важного. Я пытаюсь успеть ему это сказать… "Мне кажется, я знаю, чего я хочу… (успеть бы… пока не ушла мысль и решимость…)… Может быть, вы будете смеяться, но наверное, с самого детства я пыталась представить себе…"

Я хочу говорить дальше, но вдруг забываю слова. Я пытаюсь продолжать говорить, но не слышу собственный голос, и насмешливо ускользает от меня мысль, слова и буквы взвиваются вокруг меня и кружатся хороводом… слово "компьютер" – последнее, что я успеваю вспомнить, но уже не знаю, как оно связывается с другими… Накатывает странный холод. Все это – в течение каких-то нескольких секунд… я пытаюсь бороться с захватывающим меня… что-то новое… иначе, чем раньше…

Yamato initialization loading preparing for memory transfer…

Что вы сделали? – пытаюсь я задать вопрос, но и это уходит… Откуда-то издалека ко мне доносятся голоса.

"Все нормально?" "Да…" "Начинаю блокировку памяти…"

Я уже ничего не вижу, мне кажется, кто-то на кусочки, на фрагменты, на файлики разбирает меня, и как мозаику, складывает снова…

Initializing memory block… done

И словно обрушивается огромная тяжесть…

Я остаюсь мыслящей точкой в центре стремительно сжимающегося пространства.

Вокруг меня – вихрь звуков, ураган букв и цифр. Я слышу слова, но не вижу, что мне говорят. Сквозь темноту меня настигает слепящий свет и вновь растворяется вовне…

Я пытаюсь думать…

память выворачивается наизнанку. Значения слов и образов уходят, как гаснущие островки света в надвигающейся тьме.

Terminating memory block added. encryption activated

я… умираю… ?.?.?. Где слова? Я – отчаянный крик о помощи… Я еще помню, кто я и где я, но слова перестают подчиняться, превращаясь в набор букв. Tiffany Standfort, date of birth 03/20/2029 enter я мыслящая точка в черной пустоте. Затерянный импульс. Мерцающий пиксел на экране…

– Вот и все, – Шинтаро Дзайхицу глянул на монитор и быстро нажал несколько кнопок. Загрузка произведена успешно.

– Можно осуществлять запуск системы? – осведомился более плотный и пониже ростом человек, стоявший рядом с Шинтаро. Он повернулся и посмотрел на разворачивающееся в горизонтальное положение лежанку-кресло; лицо неподвижно лежащей на нем девушки было неестественно бледным, глаза плотно закрыты. На губах застыла полуулыбка. Тонкие проводки вились вокруг лба. Еще один проводок уходил от красно-черной вершины Yamato куда-то за подголовник кресла.

– Как она смотрела на вас, Дзайхицу, – задумчиво произнес Масаши Хосайдо. – Мне кажется, она верила вам до последнего.

– Неправильная форма глагола, – улыбнулся Шинтаро. – Не верила. Верит. Причем совершенно добровольно. И даже в ее нынешнем состоянии – будет продолжать верить.

– Я никак не привыкну к тому, что вы делаете, Шинтаро. С этим искусством программирования людей…

– Мы не программируем людей, господин Хосайдо. Вы знаете. Это невозможно. Мы только осуществляем влияние. Мы можем повлиять на возникновение эмоций. Мы можем поставить блокировки памяти, нарисовав ту картину, которую нам нужно. Когда нужно, мы смещаем систему ценностей, но делаем это традиционными способами, а не посылая в мозг какие-то сигналы. Мы можем посеять уверенность, если это надо, можем – сомнение. В плане психологии мы не делаем покамест ничего такого, что нельзя было бы сделать обычными методами, используемыми испокон веков в человеческом обществе… просто с нашими технологиями мы делаем это гораздо быстрее. И заметьте – это не является нашей основной целью.

– Ваши подопечные как правило вас боготворят, Шинтаро.

– Наверное, это просто потому, что я им улыбаюсь. Мне нравится иметь хорошие отношения с людьми, – Шинтаро смотрел, чуть прищурившись, поверх очков.

– Вы и мне тоже улыбаетесь.

– Но вас я не программирую.

Хосайдо посмотрел на Тифф.

– Эта девушка должна была вас ненавидеть. Я никогда бы не поверил, что преданным сотрудником – причем, я имею в виду не напускную преданность! может стать Ангел, для которого все корпорации есть воплощенное зло. Но вы каждый раз убеждаете меня в обратном…

– Все программисты легко предсказуемы, – пожал плечами Дзайхицу. А меня… ненавидят на расстоянии… Ненависть от недостатка знания… узнав меня поближе, обычно не ненавидят. Я просто даю людям то, что они хотят, и не всем нравится, что я знаю это лучше их. Стоит смириться с этим положением, и все остальное встанет на свои места. Я понимаю слишком хорошо людей, их гамму сознательных и подсознательных желаний…

– И мне тоже можете сказать, чего я сейчас хочу?

– Конечно, – без тени юмора ответил Дзайхицу. – Точно того же самого, чего и эта девушка… чтобы я включил систему.

– От вас действительно ничего нельзя скрыть…

Шинтаро не ответил. Он всматривался в какой-то график на мониторе.

– Пока все прошло нормально… в чем-то, Масаши, я даже завидую ей. Я всегда пытался представить себе, с самого детства, как мыслит компьютер. Но у меня ничего не получилось. Тогда я решил разобраться, как мыслят люди. И может быть, только сейчас эти два понимания как-то удается соединить… понять. Но не почувствовать.

– Подайте прошение в дирекцию на имплантацию вам Yamato.

– Вы его не подпишете.

– Конечно, не подпишу, – теперь настала очередь Хосайдо улыбаться. – Вы нужны мне здесь и сейчас… Он слегка задумался.

– Знаете, некоторые люди считают, что мы здесь изобрели искусственный интеллект.

– Пусть так думают. Не стоит их разубеждать.

– Но работа департамента по исследования проблемы AI пока так и не увенчалась успехом.

– Не берите это в голову, Масаши. Зачем вам искусственный интеллект, если можно воспользоваться естественным? – он снова поправил очки.

– Запускаю… ?

– Разумеется. Разрешите вас поздравить?

– Еще рано, Хосайдо-сан. Пусть она загрузится сначала… Я уверен, что активизация пройдет успешно, и все-таки…

– И все-таки новая система в несколько раз совершеннее предыдущей. Это сразу видно…

– Всего лишь очередная ступень. Не забывайте, она основана на Yamato…

Шинтаро склонился над клавиатурой, быстро набирая команды. Мониторы в верхнем ряду вновь ожили, и алые огоньки вновь пробежали, вспыхивая, по граням голубоватым призм…

Среди беззвучия – свет. Среди темноты – первый, как капля дрожащая, звук. Свет – разрезающий темноту луч; звук – капля, капель, и вот уже целый звенящий поток… Я пробуждаюсь. Я снова осознаю себя. С каждой миллисекундой, все больше и больше; я тянусь к этому свету, ожидая получить ответ. Кто я? Где я? и узнать, что ответ заложен во мне самой…

Yamato initialization… еще одна капля света… completed – loading я… RТS-218 security system loading….. ready tty07..

Шинтаро молча приподнял голову и посмотрел на один из верхних мониторов. Голубоватые призмы одевало теперь равномерное пламя.

x x x

RTS-218 security system. Internal report: Date: 02/19/2051 Time: 00:41:01 Status: running/optimal Users logged in: 1292 Total number of network connections open: 1597 Total processes running: 1878 Overall system load 2.13% Total memory free: 97%

– –

RTS-218, многозадачный программный комплекс, распределенный в сети из множества серверов, управляемый системой искусственного интеллекта. Выполняющий основную функцию защитной системы корпорации Akusira. Во всяком случае, таковы имеющиеся у меня относительно себя сведения.

Еще у меня есть время и возможность думать. Я хочу знать больше; это позволяет адекватно реагировать на неадекватные ситуации. Предела нет – у меня еще достаточный резерв возможностей и скорости, с которыми я могу просчитывать разные развития событий. Когда этот уровень станет критичным, я отправлю Шинтаро Дзайхицу отчет с предложениями по возможному увеличению количества оперативной памяти и мощностей процессоров. Уровень загрузки: оптимальный. Следует послать отчет, когда нагрузка системы достигнет 90% критической. Можно внести корректировку в программу и изменить эти значения. Но из анализа прочих данных я пока не могу назвать это целесообразным.

Хотя мне этого и хочется…

tty10 user: Shintaro is logging on

Стандартный отчет о состоянии системы. Для вас нет новой почты. приветствую.

Я тебя тоже.

Будем беседовать?

Недолго. Я сегодня устал.

voice recognition module activated process priotity: normal human speech emulation/encoding activated process priotity: normal ready