Текст книги "Дракон моего сердца (СИ)"
Автор книги: Татьяна Линг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Линг Татьяна
Дракон моего сердца
Глава первая
Я пришла на перрон, когда впервые запускали железный механизм под названием «поезд». Тогда я была еще маленькой девочкой восьми лет. Вместе с папой, матушкой и большим дружным семейством мы явились на вокзал и наблюдали, как огромная железная махина, воспроизводя металлические звуки, выпуская клубы белого дыма, нехотя, словно древнее чудище, поползло по стальным полозьям. В то время это казалось невероятным, а мир в мгновение ока предстал необычайно интересным и интригующим.
С того дня минуло двадцать лет. Поезда никого не удивляли и превратились в обыденность. Железная дорога соединила Санкт-Вележск с небольшими уездами, далекими деревеньками. В теплое время разношерстная толпа уезжала в летние резиденции с комфортом, а зимой возвращалась в Вележск, заполняя его шумом праздных компаний, посещающих многочисленные балы и салоны. Кроме того, даже приезд в соседние страны, чтобы насладиться оперой на Монд-Артэ или восхитительными музеями древности, стал обыденностью.
С тех пор изменилось многое. Я вымахала до высокой по заграничным меркам барышню. У меня не было модных в этом сезоне рыжих локонов. Я не могла поразить мужчин глубиной голубых глаз.
Густые темно-русые волосы и неяркая, хотя и не лишенная привлекательности, внешность были неинтересна высшему обществу, возможно, поэтому я до сих пор не замужем, в отличие от большинства подруг, которые к моему возрасту лихо меняли цвет волос в угоду каждому сезону и сумели не только завести семьи, но даже родить веселых карапузов.
Не могу сказать, что взволнована таким положением дел, поскольку замужество меня мало заботило. Маман говорила, в пренебрежении к браку виновата моя бабка, к которой я ездила в усадьбу слишком часто. Графиня отличалась редкостно поганым отношением к противоположному полу и уверяла, что если бы не деньги, то она никогда не вышла бы за моего деда замуж.
Бабуля советовала, чтобы я как можно лучше распоряжалась финансами, дабы иметь возможность жить свободно и ни от кого не зависеть. Поэтому приучила меня к мужскому седлу, махать саблей, пить самогонку, пока никто не видит, а кроме того торговать лесом и пушниной. Думаю, бабушка родилась слишком рано для своего времени, и разговоры, что велись ею, несомненно, оказали некоторое влияние и на мое видение, а ее уроки поменяли отношение к жизни в целом.
Вероятно, причина, по которой меня благосклонно принимала общественность, – деньги семьи. Я придерживалась строгих правил и воздержаний в еде, разговорах и поведении, поэтому громкие скандалы не могли нанести урон моей безупречной репутации. Нелюдимую, странную богачку обходили стороной, подобное расстояние вполне устраивало и меня саму. На балах я лишь наблюдала, но никогда не участвовала в разыгрываемых драмах.
– Прошу садиться! – поторопил противным колокольчиком кондуктор, дернул рукой еще раз, и относительно пустынный перрон заполнил пронзительный звон.
Казалось неправильным производить подобный шум, особенно когда в мирной тиши затемненных улиц кружат крупные снежинки, падают на лицо, под ноги, укрывают все волшебным, переливающимся жемчугом покрывалом. Маленький городишко, что разросся возле этой станции, давно погрузился в волшебный сон. Седовласый вагоновожатый с прозрачными глазами, поклонившись мне, протянул руку, чтобы проверить билет, который я рефлекторно сжала, сама разбуженная этим шумом пыхтевшего железного монстра и суетливым обслуживанием персонала. На фоне белоснежной перчатки бумага желтела грязным пятном, к тому же снег, уже которую неделю сыпавшийся на бедный город, завалил дороги, и теперь, чтобы добраться от Санкт-Вележска до тетушки, на похороны которой меня отрядили, сгодился только дальний поезд, ходивший в ту провинцию редко. Отсюда и поздний час выезда, и всякие неудобства, связанные с этим.
В похороны, как правило, нет ничего интересного, кроме семейных драм и общего подавляющего настроения. На меня это повлияло даже слишком, всколыхнув воспоминания обо всех тех родственниках, что ныне покоятся под землей.
– Госпожа Федорова, прошу вас! – Кондуктор улыбнулся, показывая порченные от частого жевания табака зубы, и отворил дверь в вагон.
– Благодарю.
Железная, украшенная вензелями подножка с кусочками налипшего грязного снега позволила с удобством разместить ногу и избежать той неприятности, с которой сталкивалась каждая женщина, носившая платье по новому фасону: зауженное впереди и до самого низа, сзади собранное в подобие русалочьего хвоста, оно нещадно задиралось, непозволительно оголяя туфельку или щиколотку. Подобные платья при шаге сильно облегали бедро, и этой уловкой пользовались все вележские соблазнительницы, заказывая у портних специальные ткани, имевшие способность к растяжке, утягивали перед так, что будоражили мысли мужчин. Красиво, но не практично, особенно когда надо ступить на подножку или вбежать по ступенькам вверх. Справившись с этим неожиданно приятным препятствием, вошла в вагон.
Следом за мной волочился возница, вызвавшийся помочь с чемоданами. Я хоть и путешествовала налегке, тем не менее вынуждена была использовать несколько платьев и смен белья, чтобы не испытывать дискомфорт, даже находясь в такой дикой части Симерии, где большинство не заботилось ни о красе платья, ни о количестве его смен. Хотя я предполагала, что дальние родственники будут рассматривать меня пристально, но взяла с собой один чемодан, туда многое уместилось. Не внушительный его вид обманывал, весил он несколько пудов, что для провожатого оказалось неожиданностью, и мужчина бросил пару красноречивых взглядов в мою сторону, когда попытался второй раз поднять его. За то, что ямщик, покрываясь потом, все же молча тащил мои вещи, я внутренне пообещала вознаградить работника щедрее.
Вагон повышенной комфортности отапливался небольшой печкой, тем не менее в самом поезде все же было прохладно. Темно-зеленые коврики лежали перед каждым входом в купе. Поручни вились поддельной позолотой и уже кое-где стерлись от времени. Такие поезда когда-то были модны, теперь считались старыми, и их перебросили на внутренние линии. Выделиться перед соседом красотой и богатством, даже из последних сил, симерийцы любили всегда, зачастую оставляя для себя менее качественные вещи, либо же не предъявляя к ним стольких требований. Посередине вагона находилось общее место, где ехавшие могли развлечься игрой в шахматы или карты. Стоял круглый стол и две лавочки друг напротив друга. Я заметила даму в годах, пожилого и молодого мужчин. В поезде помимо моего отделения находилось еще три, таким образом, я предположила, что один или два спутника еще не сели в вагон.
Сняла шляпку и наконец смогла свободно выдохнуть, ведь в такой поздний час не так просто было найти возницу, а если бы я задержалась и поезд ушел, то пришлось бы любоваться ненавидящей меня родней еще ровно неделю. Во всем виновато нежданное наследство, свалившееся как снег на голову, тем более что тетушку при жизни я ни разу не видела, изредка лишь переписываясь с ней по случаю дней рождений да Рождества. Как, должно быть, женщина осерчала на родственников, раз завещала состояние моей скромной персоне.
–Добрый вечер, господа! – поздоровалась я первой и присела в реверансе, как того требовал этикет и позволял узкий проход.
– И вам доброго! – послышалось от спутников.
Я решила остаться, чтобы завести приятные знакомства, тем более что дорога предстояла в три долгие ночи. Поэтому, отдав пятак извозчику, от которого тот радостно просиял, попросила донести до места «2Б» мои вещи и оставить там. Мужчины тут же освободили лавку возле окна, чтобы я могла наблюдать опаздывающих и прощающихся. Вероятно, они предположили, что меня провожают. Зря, единственное, на что могла надеяться, так это о проклятии в спину, но в последнее я не верю.
– Давайте знакомиться. – В силу возраста пожилой господин должен представить собравшихся друг другу, – Макар Иванович Тоцкий, моя супруга, Мария Львовна. А этот приятный молодой человек – Шукшин Анатолий Васильевич. Позвольте узнать ваше имя?
– Федорова Лариса Матвеевна, – представилась, поочередно подавая руку мужчинам. Приятной женщине я мило и довольно доброжелательно улыбнулась, все же именно с ней мне придется провести большую часть времени в поезде, как девушке незамужней.
Дама сидела в старомодном платье, и я понимаю дородных дам: новый фасон показывал все, что должна скрывать одежда, в особенности отяжелевший после родов и времени животик, поэтому для возрастных женщин оставили кринолин и пышные юбки, тем не менее на новый манер Тоцкая уже подвязала рыжеватые локоны на коклюшки и спрятала их под чепец.
– Я пожелал бы, чтобы столь приятная юная леди звала меня просто Анатолий или Толя, – привлек к себе внимание молодой человек. Он взял мою руку без спроса и, поцеловав ее, пронзительно посмотрел в глаза, в то же время незаметно прощупывая перчатку на наличие обручального кольца на пальце.
Мне показалось, что этот повеса, повидав папеньку в деревеньке и восполнив пустые карманы, влекомый огнями больших городов, стремился всею сущностью души назад, в кутерьму ночной жизни, а в отсутствии друзей и дам легкого поведения решил приударить за скромной девушкой. Возможно, такое выражение, использовавшееся поэтами, жалостливое, красноречивое, могло повлиять на меня лет так в шестнадцать, когда впервые посетила царский бал. Но я проигнорировала его двусмысленное замечание и выдернула руку из неуместных объятий, тут же сделав вид, что мне крайне интересно разглядывать улицу.
А на улице в вихре снежинок к перрону поспешно вышагивал высокий мужчина в черном пальто и цилиндре, который делал его, и так возвышавшегося над всеми, сказочно гигантским. Богато отороченный мех скрывал половину лица, да и тусклый свет фонарей мешали разглядеть его получше. Но даже не яркой внешностью выделился для меня мужчина, а тем, что за ним, запинаясь, бежала женщина.
Раскрасневшееся лицо в обрамлении тугих светлых кудрей, все в слезах. Распахнутая зимняя шубка оголяла богатый вырез платья, платок, небрежно развязавшись, висел на руке, а не согревал хозяйку в столь холодную пору. Женщина что-то протараторила мужчине, а потом не выдержала, схватила его за рукав и дернула на себя, останавливая. Мужчина развернулся к ней лицом, что-то сказал, вероятно, грубое или дерзкое, потому как в то же мгновение выдернул рукав и торопливо заскочил в вагон. Я же сумела рассмотреть, как лицо женщины застыло белой маской, потом по нему скользнула тень раздражения и лишь на мгновение такая жуткая ненависть, что пришлось отшатнуться от окна. Что такого мог сказать мужчина, чтобы так поразить женщину? И сразу заведомо невзлюбила спутника. На редкость неприятный тип, так я решила.
Мужчина стремительно пронесся мимо нас, неся стужу за собой, не поздоровавшись, громко стукнул дверью своего отделения. Я отметила, что нерадивый сосед прошел в купе «2А», таким образом, мы обрели недостающего попутчика.
***
Казалось, все только и ожидали этого пассажира, прозвучал надрывный гудок, и вскоре поезд, еще раз протрубив перрону прощанье, пыхтя, тужась, неохотно взял с места и тронулся в путь. Потихоньку наращивал обороты и добавлял мерный стук колес, за окошком промелькнули фонари, по мере движения от города они заглядывали все реже, а затем и вовсе погрузили окно в непроглядную ночь.
Через некоторое время мы занялись разговором с семейной четой. Пара успела рассказать о сыне, вошедшем в свадебный возраст. О его успехах в кадетской академии, которую он, крещенный именем Вячеслав, должен вскоре закончить, и его матушка, успев задать парочку важных для нее вопросов и разузнав, что мой отец генерал, вознамерилась познакомить нас. Тоцкая горячо просила, чтобы, прибыв в столицу, я обязательно посетила их дом и пообедала со скромной семьей. Но скромными Тоцкие не были, и даже матушка юного военного не могла предположить, что слава о сыне опередила ее собственный рассказ.
Красавец Вячеслав Тоцкий разбил немало женских сердец. Обычно выбирая неприступную барышню, ловелас любил брать крепость штурмом, скажем так, до полной капитуляции, а светское общество делало ставки в мужских салонах.
Свое же сердце я бережно хранила и старалась не нагружать его сильно. После некоторых увещеваний и удостоверений с ее стороны в искренности намерений, нехотя согласилась отобедать у них в доме, мысленно скрестив пальцы.
– Хорошо, как же хорошо все складывается! Мы вас обязательно познакомим со Славиком! Он должен взять выходной, чтобы встретить нас на вокзале, и если вы не против, то Вячеслав мог бы доставить и вас?
– Благодарю, но… – Только хотела вежливо отказаться, как нас бесцеремонно прервали, слегка кашлянув.
На входе перед нами вытянулся не лишенный привлекательности мужчина средних лет:
– Прошу прощения, что прерываю вас…
При ближайшем рассмотрении я заметила смуглую кожу, иссиня-черные волосы, перехваченные тонкой лентой в хвост. Ширина плеч говорила, что мужчина силен и, вероятно, упражняется. Длинные пальцы небрежно обхватили трость, а быстрые движения выдавали в нем фехтовальщика.
– Позвольте представиться, князь Леонард Гилмор. – Он слегка поклонился, а мы застыли, стараясь осознать, кто волей судьбы предстал перед нами.
– Боже, – высказала вслух мои мысли госпожа Тоцкая и всплеснула руками, себе я такую вольность не позволила.
– Дракон! – не сдержал эмоций сосед Толя.
Молодой человек подскочил, тут же освобождая место возле меня, по-видимому, посчитав его лучшим из того, что могло предложить наше скромное купе. На его бесцеремонное восклицание князь как человек, простите, как воспитанный дракон, не отреагировал. Он, холодно скользнув по мне взглядом, присел рядом.
Драконы… Откуда они появились и как вошли в нашу жизнь, уже никто и не вспомнит. Сначала, наверное, были сказки про змея, крадущего девственниц из сел, но сказки сказками, а когда в столицах всего мира наконец эти существа вышли из тени и предстали перед людьми, пришлось выбирать: либо принять этих чудищ, либо пытаться противостоять. Несколько зарубежных стран не захотели делить власть со страшными ящерами, и вспыхнуло противостояние, закончившееся плохо для людей. За одни сутки королевскую семью спалили дотла. С тех пор драконы не проявляли кровожадности, наоборот, стали символами защиты мира и порядка. Хотя истоки такого благоволения мне так же не были известны.
Они редко вмешивались в политические конфликты, но по иерархии занимали первейшее место, где-то деля с королями власть, а где-то даже лидируя. Скромное звание «князь» было обманчиво. Высшая, неприкасаемая раса. Драконы не подчинялись законам и были выше всех по положению. С их желаниями считались все короли без исключения.
Нам, людям, мало что было известно об их жизни и традициях. Змеи ревностно охраняли знания о себе, но в скандальных хрониках нет-нет да мелькали их лица. Драконье сообщество хоть и было скрыто, все же их мужчины вступали в отношения с человеческими женщинами, что для последних не всегда заканчивалось хорошо, поскольку известных браков между представителями наших рас не было.
Всего было несколько типов ящеров: огненные, золотые, водные и самые редкие, черные. В любом случае, я думала, что змеи не ездят на поездах и вообще не встречаются с простыми людьми. Вопроса я не заметила, и лишь когда мое молчание затянулось и привлекло – о боже! – внимание самого дракона, то есть князя, я прокашлялась.
– Простите, не расслышала, о чем меня спрашивали? – Надеюсь, я не прослыла слишком простой. Дракон улыбнулся, на мгновение показавшись человечным, даже черная радужка необычной продолговатой формы не испугала.
– Чаю, вы хотели бы чаю, Лариса Матвеевна?
О, по всему заметно, что меня ему уже представили. Я смутилась, нервно прикоснулась холодной ладонью к пылающей щеке и ответила:
– Я... да, пожалуй. – В этот раз дракон усмехнулся.
Интересно, что мужчина подумал: деревенская девушка потеряла сознание, когда увидела столь редкое существо да еще путешествующее в одном вагоне с простыми смертными? Я дернула голову чуть вверх, чтобы князь не возомнил о собственной персоне слишком много. После случая на перроне, несомненно, он не заслуживал хорошего отношения.
– Как я говорила уже госпоже Федоровой, мы даем званый обед и рады были бы вашему присутствию тоже. Наш сын выпускается из военной академии! – Тоцкая посмотрела на мужа нерешительно, как бы спрашивая, возможно ли такое вообще по этикету: пригласить на семейный обед настолько важного гостя. Я покачала головой, даже на королевских обедах появление ящера редкость, поэтому с удивлением развернулась, когда услышала:
– Прибуду с удовольствием.
Изумление мы разделили на все купе. Зато дракон, похоже, был польщен произведенной реакцией. Завидев в нем понимающее существо, госпожа Тоцкая пожаловалась на нехватку приличных девушек в обществе. Это была любимейшая тема разглагольствования госпожи, судя по тому, как закатил глаза ее муж.
– Все хищницы, что ни приходили к нам. – Тоцкая повернулась ко мне. – Я, конечно, не про вас, дорогая…
«Ну конечно…» – подумала я, но вслух предположила:
– Возможно, не все они были хм-м… хищницами? – Отчего-то хотелось непременно спорить, хотя обычно я спокойно отношусь к проявлению личного, не схожего со мной мнения.
– Ой, ну что вы, деточка, – отмахнулась женщина, – самые что ни на есть хищницы! А когда я выясняла, какое образование получили они и кто их родители, сразу понимала: дамочки желают одного – удачно выйти замуж! Благо мой сын после подобных предложений всегда брался за ум и раскланивался. – Женщина перекрестилась, я же вспомнила самый легкий способ побега мужчин из-под алтаря – «не пришлась по вкусу родителям».
Тем временем дама продолжила:
– Вот вы, князь. – Тоцкая обратилась к дракону, ища поддержки. – Часто ли случается вам избегать ненужного внимания от женской половины?
Дракон кашлянул в кулак, пряча улыбку. В это мгновение к нам подошел кондуктор, неся на расписном подносе горячий чай, там же стояла вазочка с сушками да маленькими прозрачными конфетами, завернутыми в шуршащую бумагу. Это-то и спасло князя от ответа, поскольку вызвался помочь. Ящер ловко перехватил поднос и мгновенно раздал приборы гостям.
Принимая горячую чашку из рук дракона, я вздрогнула, случайно коснувшись его пальцев. Даже через перчатку ощущала исходивший от него нечеловеческий жар. Мужчина, заметив это, промолчал, но задержал на мне внимание дольше. Мои бедные щеки запылали, казалось, с новой силой. Убрала руки, чтобы попытаться снова взяться за блюдечко.
– Думаю, проблема решится, стоит вашему сыну найти хорошую партию, – тем временем все же ответил дракон, ловко уводя внимание дамы от себя и переключая его на любимого отпрыска.
Я, к стыду, потеряла нить разговора, стоило Гилморту вновь коснуться моих рук. Отчего-то показалось, что при этом он успел подушечкой большого пальца провести по моей перчатке. Чашка вздрогнула, роняя горячие капли мне и дракону прямо на кожу, я отдернула руку, стараясь унять боль, которую ощутила даже через ткань. Князь же, казалось, не заметил, что обжегся. Зато в его глазах я заметила раздражение и, вероятно, даже досаду:
– Хотя я соглашусь с вами, тяжело найти женщину, что не спровоцировала бы мужчину…
– Простите, – промямлила я, пытаясь третий раз взять из его рук чашку, но когда смысл фразы до меня дошел, вспыхнула, мотнула головой, отказываясь от чая и заметила, усаживаясь подальше от дракона: – Ничего не могу сказать насчет поведения всех девушек, но уточню, что излишнее внимание мужчин действительно провоцирует!
– О как! Так, значит, во всем виноваты мужчины? – задумчиво заметил Гилмор и поставил чайную пару прямо передо мной на стол.
– Я бы хотела сказать, – примирительно произнесла я, – что первичное поведение во многом определяет, как к нам будут относиться впоследствии.
С чего такая реакция? Тем более князь сам разлил горячую воду. Я подняла нос, отворачиваясь от него. К этому чаю не прикоснусь. Хотя тут же себя отругала: почему сама так остро отношусь к дракону? Не в первый раз встречаюсь с высокими гостями и уж точно знаю, как себя вести. Правда, поведение ящера все же немного отличалось от соответствующего его положению и статусу. Откуда то яростный взгляд, то краткое посматривание на мою руку. Кстати, перчатки я все же сняла, а красные пятнышки на левой руке закрыла ладонью.
– Больно? – прошептал интимно Гилмор, неожиданно оказываясь слишком близко, и я невольно отпрянула, хотя было уже некуда, меня фактически прижали к стенке.
– Не беспокойтесь, – натянула улыбку и только сейчас заметила его зеленые с золотыми крапинками глаза, затем там проступил красный цвет, потом фиолетовый. Такой цвет точно не мог принадлежать человеку!
Я продолжала смотреть в постоянно менявшуюся радужку. Отчего-то вспомнились бабушкины сказки, шумно сглотнула и отогнала от себя навязчивые картинки моего похищения. Я хоть и девственница, но сомневаюсь, что у такого мужчины есть проблемы с противоположным полом, скорее наоборот: судя по сцене, разыгравшейся на вокзале, это женщины за ним бегают.
Нашего разговора никто не заметил, продолжая оживленно спорить на совершенно иную тему. А поговорить было о чем. В столице закатывали грандиозный праздник в честь правящей династии. Готовился царский прием, и мало кто остался в стороне от столь знаменательного события. Готовились загодя. Улицы должны были украсить фигурами изо льда. Зимняя стужа рано погружала столицу в темноту, поэтому заказали невероятное количество фонарей, чтобы город весь сезон ярко освещался.
К слову, наша семья тоже получила приглашение на бал. Модистки как никогда завалены заказами, а меня ожидала череда длительных и муторных примерок.
– Вы идете на бал? – Я замечталась и вяло отвечала на вопросы, но князь опять обратил на себя внимание.
– А вы? – Не хотела отвечать на его вопрос прямо, но сердце бешено забилось, как только поняла, что, вероятно, нам придется встретиться и на балу, поскольку именно на это грандиозное событие прибудут драконы, так писали местные газеты. Хотя кто конкретно явится, конечно, людям не сообщалось, но уже само это заявление заставляло сплетниц придумывать истории, а молодых барышень – вздыхать томно в подушки по ночам. Таинственный ореол вокруг не оставлял в покое дамские сердца и фантазии.
– Поэтому и направляюсь в столицу. – Теперь его лицо снова светилось ничего не значащей полуулыбкой, а колючий взгляд пропал.
Странно все: то злится за неосторожность, то неожиданно снова проявляет милость. Видимо, это можно объяснить его сущностью. Вот, к примеру, мы же не будем обвинять иностранца, который ест противную овсянку по утрам? И вот не будет он же вменять нам в вину любовь к сладкому чаю вприкуску с соленой красной икрой на ржаном хлебце с маслом? Вот и драконы наверняка имели особенности поведения. Просто я о них еще ничего не знала.
– Прошу прощения. – Поднялась, а следом за мной повставали мужчины. – Я устала и вынуждена покинуть вас.
– Конечно, деточка, идите, – улыбнулась Тоцкая, желая мне спокойной ночи.
Господа поклонились. Когда я протискивалась мимо князя, то отметила, что ростом едва дохожу до его груди. Еще раз подивившись его размерам, встретилась с потемневшим взглядом Гилмора и отметила снова странную перемену в его поведении. Зрачки менялись, как будто жили отдельно от мимики хозяина. Тут я сделала открытие: именно цвет глаз, его пластичность мог подсказать настоящее настроение существа.
В этот момент вагон дернулся, и все, кто стоял, не удержались от резкого толчка, попадав. Кроме меня: я влетела прямо в руки князя, его удержало лишь то, что падать со мной ему было некуда, позади стена.
– Дорогая, ты в порядке? – суетился господин Тоцкий, вглядываясь в испуганную супругу.
Анатолий упал в проход, но уже поднимался, почесывая голову. Князь же продолжал удерживать в своих объятиях. От близости мужчины бросило в жар, прежде меня так интимно не обнимали. Дракон тяжело дышал, и это пугало. Я не решалась поднять голову и посмотреть в красноречивые глаза, отчего-то казалось, я там могу разглядеть лишнего. Например, злость и раздражение на мою неуклюжесть.
– Я в порядке, князь. – Постаралась отстраниться от мужчины, уперев в его грудь кулачки, не тут-то было. Руки каменным обручем обхватили, не давая не то что сдвинуться, мне дышать становилось тяжело.
– Князь… – произнесла громче, наконец поднимая лицо. Казалось, дракон меня не слышит. Гилмор водил глазами по лицу, шее, скользнул ниже, в вырез платья. Хотя оно было приличным, тем не менее, прижавшись теснее, округлости выглядели слишком соблазнительно, особенно с его стороны.
– Я провожу вас, – глухо ответил дракон и, не замечая моих попыток избавиться от него, проскользнул со мной в проход. Перед купе Гилмор вдруг остановился.
– Прекратите немедленно ко мне прикасаться! – Люди были далеко, и теперь я могла себе позволить высказать ему открыто в лицо, что думаю о нем.
– Лилия, – позвал мужчина, совершенно не обращая внимания на мои трепыхания и попытки вырваться, – будьте осторожны и не открывайте двери! – Тут князь легонько встряхнул меня. – Вы слышите?
Я оглянулась. Если бы не была так возмущена поведением дракона, наверняка обратила бы внимание на то, что поезд не двигается, а из соседних вагонов слышатся взволнованные голоса.
– Что это все значит? – только успела крикнуть, прежде чем меня запихнули в купе и, не удостоив ответа, повернули ключ в замке.
Только теперь я обратила внимание, что нахожусь в купе под номером «2А» и меня попросту заперли!
