Текст книги "Квазар (СИ)"

Автор книги: Татьяна Легасова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Привет, – Флор нежно поцеловал меня в губы, подавая знак, что ему нужно время, чтобы закончить разговор. Я кивнула, что поняла и тут же стала расхаживать по первому этажу, изучая интерьер. Мое особенное внимание привлекло растение с крупными оранжевыми фруктами, напоминающими гигантскую мушмалу. Я понюхала плоды и пришла в восторг от наичудеснейшего запаха, который раззадорил мой аппетит. Как раз в этот момент меня позвал Флор.

– Пошли есть, я приготовил мутатк, по-вашему, это примерно как каша с фруктами, – пояснил он.

– Очень кстати, – сказала я, усаживаясь за высокую барную стойку, служившую столом. Флор стал разглядывать одежду, выбранную мной, и его улыбка заставила меня задать вопрос:

– Я одела что-то не то?

– Эта верхняя туника, ее одевают поверх других платьев, но дома я предпочитаю, чтобы ты ходила так, мне очень нравится.

– Мужчины на всех планетах, видимо, одинаковые, – сказала я, с удовольствием поглощая вкуснейшее блюдо, приготовленное аквентийцем.

– Это не так, однако, с земными мужчинами я похож тем, что не могу пропустить женской красоты.

– Все аквентийцы такие? – спросила я, ощущая укол ревности. Учитывая то, что я была самая некрасивая женщина на этой планете, его любовь к прекрасному была мне не на руку.

– Да, мы все ценим красоту, – ответил он, пытаясь понять ход моих мыслей. – Ты чем-то опять недовольна, – заключил он.

– Не обращай внимания, это все мои тараканы.

– Нет, я обращаю внимание на все, что касается тебя, – сказал он упрямо.

– Не хочу говорить, – заартачилась я.

Флор замолчал, сделав недовольную гримасу. Когда я доела, он заговорил:

– Сегодня у нас много планов, я хотел бы обсудить их с тобой. У меня есть предложение посетить самый большой водопад планеты, багряные горы с лентикулярными облаками и миражи в пустыне Редьма.

– А что тут обсуждать, у меня уже внутри все горит, как я хочу все это посмотреть! – воскликнула я.

– Хорошо, – сказал Флор, – но сначала я обязательно выясню, что ты только что скрыла от меня. Он тут же вылез из-за стойки и схватил меня на руки, подключая свою неудобную в данной ситуации апперцепцию. Я попыталась вырваться, но мои усилия напоминали жалкие трепыхания в его железных объятиях.

– Отпусти, – пищала я, но Флор сосредоточенно погружался в мое состояние, и я тут же заметила его хмурый взгляд.

– Значит, ты все еще считаешь себя непривлекательной для меня? – грозно спросил он.

– Не совсем так, – пыталась увильнуть я. – Ты сказал, что любишь красоту, но объективно я самая некрасивая женщина на этой планете, – выпалила я и надула губы.

– Как же мне донести до тебя? – проворчал он, усаживаясь на кресло и сажая меня себе на колени к нему лицом. Он положил свою правую руку себе на сердце, а левую на мое.

– Сделай то же самое, – попросил он. Я, немного поколебавшись, послушалась.

Стоило только нам совершить этот маленький ритуал, как в меня хлынули чувства, заполняющие сердце Флора. Я могла ощущать его чувство ко мне, как нечто превышающее вербальное объяснение. Это было похоже на восходящее над утренним морем солнце, на росу, каплями стекающую по сочной траве, на ветер, нежно играющий с твоими волосами, на океаны, бьющиеся о вечные скалы. Мои глаза заволокли слезы, и я поняла, что его чувства ко мне не могли сравниться ни с чем, ни с его любовью к другим членам группы, ни с возможными эмоциями к другим женщинам, никто не мог стать для него ближе, чем я.

От этих сумасшедших эмоций, не в силах удержать их, я тут же крепко прижалась к мужчине, чувствуя всем сердцем несгибаемую, неразрывную, бесконечную связь с его душой.

– Я люблю тебя, – прошептал он, – всегда любил, знал тебя, чувствовал, где бы ты ни была, куда бы тебя опять не отправили, моя привязанность к тебе нерасторжима, незыблема, нерушима. Не важно, как ты выглядишь, сколько тебе лет, какой ты расы, не имеет значения твой статус, внешность. Для меня ты самая прекрасная, потому что ты – это ты. Я люблю тебя, а не твое тело. Ты – это не тело. Ты понимаешь? – спросил он, но я, захваченная искренностью и глубиной его слов, просто рыдала у него на плече, не способная вымолвить и звука.

– Когда я говорю тебе, что ты красива, я имею в виду не только твое тело, которое мне действительно нравится, но в первую очередь я ощущаю тебя как вибрацию, как уникальную энергию, которую издаешь только ты. Твои чувства, твое сознание, вся ты целиком с особенностями твоей души, твоя личность – вот, что привлекает меня, ты меня слышишь? То, как ты говоришь, смеешься, твоя мимика, жесты, запах – все это твои особенности, которые неповторимы, уникальны. И это все я люблю. Тебя всю, не по кусочкам, не разделяя тебя по частям. Мне нравишься ты, и тебе не стоит больше ничего стесняться или придумывать, запомнила?

– Угу, – буркнула я, понимая, что мне будет очень сложно поверить в то, что он сейчас говорил. Это было самое прекрасное объяснение в любви, которое мне когда-либо приходилось слышать, это были те слова, которые всю жизнь бились внутри меня. И я с ужасом наблюдала, как люди выбирали себе партнеров по размеру грудей, поп или кошельков, цвету глаз или волос, по социальному статусу или религиозной принадлежности. Все это казалось мне диким, и мне чудилось, что я одна во всем мире понимала абсурд подобных действий. И вот теперь он говорил мне то, что мне всегда хотелось бросить в лицо всем моим ухажерам, корысть которых я легко читала в их сердцах. Мне хотелось кричать, что я не тело, но никто не хотел смотреть глубже.

Я какое-то время провела на плече у Флора. Мне хотелось сказать ему о своих чувствах, но от волнения слова застряли в горле. Наконец, собравшись, я отлепилась от него и посмотрела ему в глаза.

– Спасибо, – вымолвила я, – я чувствую тоже самое, какую-то близость внутри, словно родная мелодия, которая тянет меня к себе, колыбельная, успокаивающая все мои тревоги. Я боюсь открыться этому всему до конца, потому, что сорок лет до этого я усердно убеждала себя в невозможности происходящего сейчас. Но я так счастлива, что теряюсь в словах и в мыслях, прости меня.

Он притянул мое лицо к своему и поцеловал меня во влажные от слез щеки.

– Я могу чувствовать все, что происходит внутри у тебя, забыла? – он улыбнулся, от чего меня еще больше накрыло волной нежности. – Я знаю, как ты относишься ко мне, мне не нужны слова, я итак вижу.

И после этого он нежно коснулся моих губ без толики страсти. Просто ласкал их какое-то время, успокаивая боль в моем сердце.

– Пошли, – через какое-то время сказал он, поднимая меня со своих колен, – нужно выезжать, если мы хотим все успеть. Вечером к нам домой заедут брат и родители, они приготовят ужин и будут нас ждать. Я тут же напряглась.

– Родители? – с ужасом в голосе переспросила я.

– Что тебя снова тревожит? – удивился Флор.

– Ну, а вдруг я им не понравлюсь? – предположила я.

Флор залился смехом.

– Как ты можешь им не понравиться, если ты для меня самое близкое, что вообще может когда-либо быть? – со смехом спросил он.

– Да, об этом я не подумала, – сконфужено ответила я, – непривычно мне все это.

– Иди, одень что-нибудь непрозрачное, у нас голышом не ходят, – подколол меня Флор. Я вымою тарелки и тоже переоденусь.

– Давай я сама все уберу, – запротестовала я.

– А ты умеешь пользоваться кухней? – веселился аквентиец.

– Ты подозреваешь меня в слабоумии? – с издевкой спросила я.

– Нет, что ты, – ответил он со смехом, – давай вперед, – и он тут же ретировался наверх.

Я стала осматривать кухню в надежде найти мойку, однако, сколько бы я не искала, все было напрасно.

– Выдвини вперед полку с горшками домосании, это те, что с малиновыми цветами, – крикнул сверху Флор.

Я улыбнулась и последовала его совету. К моему удивлению в стене открылось отверстие, и оттуда выехала самая настоящая мойка. Стоило мне только поднести тарелки из-под каши под кран, как из небольшого краника вылупился крупный мыльный пузырь, который начал медленно сползать по краям тарелок вниз, смывая все загрязнения. Когда я вылила воду в раковину, тарелки блестели и были сухими.

– Невероятно, все здесь достойно описания в целых трактатах, – буркнула я сама себе.

Пока Флор был в душе, я одела под красную тунику длинный белый сарафан, запахивающийся, как халат и перевязанный золотым поясом. На ноги нашла высокие сандалии из золотой ткани. Волосы собрала в пучок.

– Тебе подойдут вот эти серьги, – сказал Флор, выходя из душа уже полностью собранный. На нем было надето серое кимоно с крупными розовыми знаками, а его еще влажные волосы сосульками спадали на лицо.

Он подошел к трюмо, стоящему у окна и достал оттуда длинные золотые сережки, сделанные в виде крупных цветков.

– Какая красота! – восхитилась я, когда он одевал их мне в уши. С виду массивные, серьги оказались невесомыми и очень удачно подходили к моему наряду. Для себя Флор выбрал одну серебряную сережку в виде вытянутой капли.

– Спасибо, – довольно пролепетала я и чмокнула его в щеку.

Мне было непривычно, что мужчина мог разбираться в украшениях и носил их сам, но это оказалось даже приятным.

Перед выходом я спросила у Флора, чем можно покормить фиолетовых птиц, которые летали над пристанью, но аквентиец объяснил, что они едят только мелкую рыбу и некоторые океанические растения. Моя задумка с кормлением провалилась, но я все же с удовольствием разглядывала этих чудесных хищников, парящих над нашими головами, когда мы шли к капсуле перемещения.

Первой нашей остановкой в сегодняшнем путешествии стали водопады Гермалии, это было название акватории, соседней с той, где жил Флор. Сойдя с торпеды, мы оказались в месте безупречной красоты, той, которую на Земле не придумали даже фантасты. К водопадам вела широкая глинистая дорога, окруженная рядами деревьев, напоминающих секвойи. Высотой, как мне казалось, с десятиэтажный дом, они, огромные с мощными стволами, укрывали идущих от палящих солнц широкими, почти зонтиковидными кронами, создавая уют. Разглядывая природу Аквента, мне казалось, что там были великолепные условия для жизни растений, вода и тепло находились в идеальном соотношении. Деревья-исполины были окружены древовидными папоротниками, на ветках которых гнездились птицы с невероятно яркой окраской. Отовсюду слышалось пение, чирикание и шум животных. Лианы с роскошными цветами перекидывались с одного дерева на другое, переплетая стволы и ветви в крупные паутины, на которых прыгали местные обезьяны. На почвенном покрове Аквента росли травянистые многолетники, характеризующиеся высокой теневыносливостью. По траве скакали мелкие серые животные, напоминающие белок, они безбоязненно расхаживали повсюду, даже не думая прятаться от посетителей водопадов. Народу было много, это было не удивительно, ведь на Аквенте проживало в триста раз больше аквентийцев, чем людей на Земле, более того средства передвижения здесь были гораздо совершеннее, и мы легко могли добраться до любой точки планеты за короткий срок.

Двигаясь на шум грохочущей воды, я восторженно заглядывалась на цветы, которые в своем диком состоянии выглядели бесподобно. На некоторых виднелись карминово-красные плоды, напоминающие кабачок и Флор объяснил, что их едят животные, обитающие здесь. На многих растениях росли крупные желтые ягоды, по форме похожие на сердце, в иных местах по деревьям вились исполинские бобы с изысканными цветами и мясистыми стручками, наполненными тяжелыми зернами. К моему абсолютному восторгу преграждая нам путь, с опушки на правой стороне тропического леса на дорогу вышла стая изящных антилоп. На длинных и стройных ногах они медленно подходили к идущим, позволяя себя гладить, и я тут же потянула Флора в их сторону. Поравнявшись с одним из животных, я поняла, что его морда была прямо напротив меня, а его длинные волнистой формы рога возвышались надо мной не меньше, чем на метр. Я тут же прикоснулась к гладкой бежевой шерсти антилопы, и она стала тереться о мою руку в знак одобрения. Это привело меня в восторг и Флору буквально пришлось оттаскивать меня, чтобы продолжить наш путь.

Приближаясь к водопадам, становилось свежее и когда мы вышли к подножию грохочущей воды, я буквально остолбенела. Небольшая горная цепь сбрасывала со своих верхушек тонны кристально-прозрачной водной массы. До самого неба над водопадом переливались многочисленные радуги с целой палитрой оттенков. Каждая радуга отличалась от другой и издавала легкие звуки, которые совместно звучали как разные инструменты одного оркестра. Это напоминало медитацию, целью которой был полный отрыв от реальности. Я простояла бы в полном замирании там всю свою оставшуюся жизнь, но через какое-то время Флор вырвал меня из блаженного экстаза, объяснив, что нам пора ехать на багряные горы.

– Если у нас еще когда-нибудь будет время, пожалуйста, – попросила я, – давай приедем сюда еще раз.

– Конечно, радость моя, – с улыбкой согласился Флор, – но я боюсь, что куда бы ты сегодня не приехала, ты будешь просить меня о том же.

– Не представляю, что может быть чудеснее, чем это место, – призналась я. Однако, когда мы вошли на территорию горного заповедника Улыманты, я передумала. От пристани мы двинулись вперед по узкой лощине, по которой шла дорога, ведущая к главной достопримечательности этого места – горе Ынтам. Ущелье казалось тонкой светлой ленточкой на фоне громадных разноцветных гор. Те, что вздымались ближе к дороге, были овальными без острых пиков и соединялись в одну цепь. Покрытые мелкой карминовой, лимонно-желтой и изумрудной травой, они выглядели как детский рисунок из раскраски, создавая ощущение нереальности. А подальше поднимались настоящие горные пики, вокруг каждого из которых зависло облако, напоминающее атомный гриб. Облака были разноцветными, словно радужными мыльными пузырями и искристо переливались под сиянием двух солнц.

– Это лентикулярные облака, но с эффектом иризации, – промолвила я в восхищении, – никогда не думала, что увижу это своими глазами!

– Да, самые высокие горы сверху покрыты ледниками, это залежи кристально чистой воды. А этот невероятный эффект иризации объясняется дифракцией света на каплях переохлажденной воды в облаках и образовании цветных кругов в облачной пелене вокруг, – пояснил Флор и я глупо уставилась на него.

– Ты знаешь все на свете? – спросила я с оттенком зависти.

– Не все, но многое, – улыбнулся Флор и прижал меня к себе.

Я смотрела вперед и видела, как горные вершины громоздились одна над другой и им, казалось, не было конца. Далеко на горизонте уже не было видно самих гор, а прорисовывались лишь их очертания. Цветные призраки вставали друг за другом на фоне бирюзового неба, опоясанные радужной дымкой. Здесь в горной местности было прохладнее, но мой защитный пузырь не позволял холоду проникать внутрь и я совсем не замерзла. Я была так восхищена всем тем, что увидела, что когда Флор предложил зайти и перекусить в местный ресторанчик, я просила его не делать этого. Очень хотелось еще погулять среди этого горного рая.

– Пошли, – потянул меня аквентиец, – пообедаем на веранде с красивым видом. Заманив меня таким образом, нам все же удалось поесть.

Третье место, в которое мы приехали, была пустыня Редьма. Она славилась своими закатными миражами, и я была вся в предвкушении.

Оказавшись после водопадов и гор в пустынной местности, я была уверена, что это место не особо впечатлит меня, ведь пустыня – это природная зона, характеризующаяся равнинной поверхностью, разреженностью или отсутствием флоры и со специфической фауной. Что тут может удивить? Однако я снова ошиблась. Пройдя небольшое поле с неким подобием щебенки на поверхности, перед нами вдруг открылся вид несравненной красоты. На фоне заката двух солнц, красного справа, и желтого слева, шафрановые барханы выглядели сверкающим золотом, отдающим свою энергию в простор над ними. Это пространство, словно специально созданный фильм, проявляло черты различных миражей, постоянно перетекающих от одного сюжета, к другому. Я видела караваны верблюдов, нагруженных драгоценностями, затем закаты над багряными горами, которые мы видели днем. Иногда мне казалось, что я вижу далекое море с выпрыгивающими дельфинами, но когда стало темнеть, вдруг из самого центра миража показалась сумрачная высокая фигура человека, замотанного в черную ткань. Его облик почему-то показался мне знакомым, хотя в памяти ничего не всплывало. Этот лик был для меня и манящим и пугающим, поэтому я решила спросить Флора, что видит он.

– Говорят, что в этих миражах каждый видит то, что ему суждено прожить, – загадочно произнес аквентиец.

– Я вижу пугающую фигуру черного человека, – взволновалась я.

Аквентиец повернулся в мою сторону и нахмурился. Он дотронулся своей рукой до моей спины и проник вглубь меня.

– Это странно, – сказал он.

– Что именно? – переспросила я.

– Я не могу прочитать это, словно для меня это запрещено, как будто ты прячешь это от меня.

– Нет, – запротестовала я, – я и не думала.

– Я понял, – ровно ответил Флор, но я могла ощущать в его голосе скрываемую тревогу.

– А что видел ты? – спросила я.

– Квазар, – ответил Флор задумчиво.

– Это было красиво? – поинтересовалась я.

– Это было опасно, – неохотно изрек Флор, стараясь перевести тему.

Я ощутила, что эти миражи привнесли в наше прозрачное общение нечто непонятное, мне это не понравилось, и я сказала себе, что мираж, он то, что кажется, а не то, что есть на самом деле. И это меня успокоило.

На глазах темнело. Золотые крупные камни с серебристыми пятнами лишайника начали светиться и под темно-синим ночным небом, усыпанным мерцающими звездами, пустынная почва выглядела, как водная гладь, отражающая небеса. Запели какие-то местные насекомые и обстановка превратилась в шикарный романтический вечер. Многие посетители, объединяясь в небольшие группы или парочки, разбредались подальше друг от друга, видимо, чтобы вдохнуть романтику этого вечера. Мы с Флором сделали тоже самое. Обнявшись, мы медленно брели среди серебристых переливов камней, ощущая абсолютное счастье, то, о существовании которого я могла только догадываться и, наконец, познала.

– У нас на Земле все устроено таким образом, что стоит только произойти чему-нибудь хорошему, обязательно следует что-нибудь плохое, – сказала я философски, – а у вас так же?

– Почему ты это спрашиваешь? – поинтересовался Флор.

– Потому, что мне сейчас так хорошо, что внутри затаился страх, что грянет какой-нибудь кошмар.

– Мы не смотрим на это под таким углом, – объяснил аквентиец, – мы верим, что все, что происходит, имеет под собой смысл и всегда ведет к лучшему для каждого вовлеченного в опыт.

– Да, наши философы тоже об этом говорят, но мне так хочется, чтобы все страшное и болезненное исчезло, чтобы его никогда не было, ибо я так устала страдать.

Флор остановил меня и взял мое лицо в руки.

– Я рядом и что бы ни случилось, мы справимся.

Это было так непривычно быть не одной, что даже не верилось. Неужели со мной действительно это происходило? Сегодняшний день был сосредоточением счастья всей моей жизни. Я будто попала в сказочную страну, где меня любили, защищали и заботились обо мне. Это было настолько невероятным, что я с трудом могла осознавать происходящее. Я постаралась отогнать мысли о том, что счастье мне выдали всего лишь на месяц.

– Я хочу загадать кое-что, – прошептала я.

– Что? – спросил Флор.

– Когда мы умрем и будем рождаться снова, давай попробуем родиться в одном месте и найдем друг друга, чтобы любить.

Флор смотрел мне в глаза, и я могла чувствовать, как все его существо поднялось навстречу моему предложению.

– Обещаю, – сказал он. – Я буду искать тебя и найду.

– И я обещаю, – прошептала я, боясь моргнуть, чтобы не спугнуть эту нежность и любовь между нами.

Мы гуляли до тех пор, пока не начали ныть ноги.

– Поехали домой, родители уже, наверное, заждались.

– Господи, мне так страшно, – призналась я.

– Совершенно напрасно, – убеждал меня Флор.

И к моей радости, это было действительно так.

Стоило только нам подъехать к дому, как двери распахнулись и оттуда показались три громадные фигуры. Я вцепилась в руку Флора так, что заскрипели костяшки. Впереди шла мама. Выше меня на голову платиновая блондинка с карамельного цвета глазами, она излучала радость и тепло. Мне стало понятно, кого внешне напоминал злотовласый Флор.

– Рада приветствовать тебя, Агния, – сказала она, не делая никаких движений в мою сторону.

– Добрый вечер, – сказала я, улыбаясь, – рада знакомству.

– Меня зовут Веен, а это мой муж Сапфир и младший сын Умлат. Я уставилась на два похожих между собой лица небывалой красоты. Темно фиолетовые волосы отца были коротко стрижены. Сын унаследовал тот же цвет, но носил шевелюру в длинном хвосте. Глаза обоих мужчин напоминали сверкающие сиреневые турмалины, кожа была скорее светлой, телосложение у обоих крепкое, мускулистое.

– Здравствуйте, – робко поздоровалась я, немея перед представителями противоположного пола.

– Рады, что ты, наконец, с нами, Агния, – сказал Сапфир.

– Ты такая маленькая, – весело констатировал Умлат и все его родственники неодобрительно на него взглянули.

– Да, хотя мне это очень непривычно, на Земле я считаюсь высокой.

– Мы кажемся тебе гигантскими? – снова без зазрения совести весело спросил Умлат.

– Если честно, то да, – призналась я с улыбкой. Мне нравился этот парень, открытый и искренний он не мыслил зла, был прост и естественен. Флор был таким же. И это было изумительно!

– Вы, наверное, проголодались, – предположила Веен, – пойдемте в дом.

Во время ужина первое время я ощущала сильную неловкость, но потихоньку, делясь впечатлениями от Аквента и рассказывая про Землю, я расслабилась и через какое-то время уже спокойно общалась с родственниками Флора. Мать казалась женщиной проницательной, глубокой, как бездонная синева аквентийского океана. Она внимательно изучала меня, я могла это видеть, слушала, что и как я говорю, но меня это не смущало. Я была искренна в чувстве к ее сыну, поэтому мне было комфортно. Младший брат Флора, казалось, унаследовал веселый нрав от своего отца. Они оба шутили на перебой и мой аквентиец периодически строил недовольные гримасы, показывая, что некоторые шутки были перебором. Однако меня они веселили, и я воспринимала местный юмор вполне сносно. Если я что-то не понимала, мне объясняли, и мне самой пришлось пару раз пояснять свои речевые обороты и их значение. В конце вечера мать Флора предложила мне показать цокольный подводный этаж, и я тут же пришла в восторг.

Оказавшись там, я, словно в океанариуме, разглядывала светящихся различными цветами рыб, которые различались не только формой, но и размерами. Дом Флора стоял на достаточно неглубокой воде, так, что метрах в десяти внизу виднелись флуоресцентные крупные валуны, отсвечивающие зелено-фиолетовым цветом. На некоторых камнях ярко-оранжевым светом переливались крупные крабы с гигантскими клешнями. Когда-то еще на Земле я читала, что этими клешнями крабы приманивают к себе особей противоположного пола. Также я смогла разглядеть довольно крупных морских ежей с длинными иглами цвета металла, которые на дне просеивали залежи ила. Причудливые раковины раков передвигались по дну, придавая динамику сложившейся картине. Циклопические красные креветки целыми стаями перебирали разноцветные водоросли, которые прорастали с самого дна. Огромные стаи розовых мерцающих медуз создавали под водой романтическую атмосферу, образуя причудливые фигуры.

Больше всего меня впечатлила гигантская рыба с квадратной головой.

– Такая форма тела, – объяснила мне Веен, – улучшает маневрирование в вертикальной плоскости, а широко расставленные по краям выростов глаза и ноздри позволяют более точно ориентироваться по визуальным сигналам и запаху. Светящееся голубым оттенком тело помогает отпугивать хищников, освещает темные участки дна и способствует поиску пищи.

– Все ясно, – сказала я, – в вашем мире невозможно налюбоваться красотой. Каждый житель вашей планеты, каждый вид животного или растения, все здесь совершенно, – заключила я восхищенно. – Как жаль, что я не смогла родиться здесь.

– Но ты можешь остаться, – вдруг сказала Веен и я удивленно уставилась на нее.

– Мое тело, – начала я.

– Да, – перебила меня она, – я знаю, что ты хочешь сказать. – Агния, Флор мой сын и я, как его мать, хочу просить тебя не улетать. Я знаю, что ты переживаешь из-за того, что будешь стареть и рано оставишь тело, но с нашими технологиями мы сможем продлить твою молодость еще на тридцать лет, а жизнь может продолжаться до ста с лишним лет.

– Я не хочу, чтобы он видел меня старой и дряхлой, – сказала я тихо.

– Я понимаю, но тридцать лет счастья – это лучше, чем один месяц, согласись. Я обещаю тебе, если ты останешься с ним, то я буду всегда поддерживать тебя во всем. И как только ты решишь, что хочешь покинуть Флора, я заберу тебя к себе и позабочусь о тебе до конца.

Я понимала ее как мать. Она делала все возможное, чтобы подарить своему сыну хотя бы каплю настоящего счастья. Но у меня тоже были дети, и я не могла просто бросить их, даже не объяснив, где я и что со мной случилось. Я никогда не смогу жить счастливо, зная, как им больно.

– Совет запретил мне связываться с Землей в случае, если я останусь, – сказала я, – но я не могу поступить так со своими детьми.

– Не волнуйся, у меня есть нужные связи, всю твою жизнь до последнего ты сможешь созваниваться с твоими детьми.

Эта новость поразила меня.

– Это правда? – переспросила я.

Веен вдруг что-то сказала вслух на своем языке и в комнате раздались телефонные гудки.

– Але, – услышала я голос сына, и мои глаза наполнились слезами.

– Он не слышит сейчас тебя, пока ты не решила все, не стоит им ничего говорить, – сказала Веен, прекратив звонок. – Обещай, что все тщательно обдумаешь, у тебя есть месяц на это. Проси меня, о чем хочешь, я сделаю, что смогу, – закончила она и я поняла, как сильно она переживает за Флора.

– Если я уеду, что будет с ним? – спросила я.

– У него будет шанс найти себе женщину, он хороший аквентиец, но он никогда не испытает того, что я вижу, он чувствует сейчас. И я хочу, чтобы ваше счастье продлилось. Я знаю, ты хочешь этого тоже.

– Конечно, хочу, – выпалила я, – на Земле у меня так же, как и у него нет шансов на полное счастье. – Я очень боюсь, Веен, – призналась я.

– Чего именно? – мягко спросила она.

– Многого, например, что не смогу смириться с тем, что никогда не обниму своих детей, не буду рядом с родителями, когда они будут во мне нуждаться. Я боюсь, что умру от горя, когда в старости мне придется жить далеко от Флора, я страшусь, что он не согласится отпустить меня и будет ухаживать за моим изношенным телом. Это так унизительно. Я боюсь, что мне придется пережить своих детей, и я не смогу вынести эту потерю.

– Да, твой выбор будет не простым, но я все же прошу, подумай.

– Хорошо, – согласилась я, – я буду думать.

– Спасибо, – ответила Веен и впервые взяла меня за руку. В мгновение информация хлынула в меня, и я могла буквально чувствовать внутренний мир этой женщины, ее тревогу за жизнь сына, ее желание хоть как-то помочь ему в этой ситуации. Она любила его безмерно и ради него готова была пойти на все. Она любили его так же сильно, как я любила своих детей. Мы обе были матерями и хорошо понимали друг друга.

Вернувшись к остальным, я ощущала себя заговорщицей, мне не хотелось говорить Флору о нашем с мамой разговоре, потому, что у меня еще не было решения. Мне нужно будет все обдумать.

– Уже поздно, – наконец, сказал Сапфир, – думаю, нам пора.

– Где вы остановились? – спросила я, по привычке тревожась за близких.

– В гостинице данной акватории, – ответил Сапфир.

– Насколько это удобно? – забеспокоилась я. Эта была семья Флора и я хотела, чтобы для них были созданы хорошие условия.

Веен заулыбалась.

– Это лучшее место, в котором мы могли бы остановиться, Агния. Наша семья богата и мы можем позволить себе проживать в комфорте.

– Хорошо, – сказала я, почувствовать смущение от своей настойчивости. В конце концов, они и без меня знают, что для них лучше.

– Благодарим за заботу, – добродушно сказал Сапфир. – Через несколько дней увидимся на общем собрании группы.

– Да, – ответила я, – до встречи.

Когда капсула с нашими гостями исчезла из вида, мы с Флором, уставшие, но счастливые уселись на шезлонги на причале у дома.

– Спасибо тебе за этот сказочный день, – сказала я, – я никогда даже в самых потаенных уголках своей души не могла себе представить, что переживу все это.

– Я так боялся, когда мы летели за тобой, что что-то пойдет не так, что мы тебя не найдем, или что ты откажешься и не полетишь с нами. Я нервничал ужасно и по дороге на Землю почти не спал. Впервые увидев тебя тогда в коридоре корабля, я был настолько сражен, что первое время не мог прийти в себя.

– Чем именно ты был сражен? – спросила я скептически.

– Опять ты за свое, – разозлился Флор, – я вдруг увидел ту, которая полностью мне соответствовала, женщину из своих мечт, – закончил он, чуть громче произнося последние слова. – Я очень волновался, ты же не аквентийка, и я не мог знать, как ты на меня отреагируешь. Ты казалась такой сдержанной, немного отстраненной, я решил, что не нравлюсь тебе.

Я рассмеялась.

– Это просто невероятно, – сказала я, смеясь, – вы перед тем, как прилететь смотрели на то, как выглядят мужчины земляне в основной своей массе?

– Безусловно, но как можно сравнить несравнимое. На каждой планете свои вкусы и стандарты красоты и привлекательности. Я не знал, какие мужчины в твоем вкусе.

– В следующий раз просто подойди к зеркалу, – ответила я, хитро глядя на него. Он улыбнулся в ответ.

– Смотри, – вдруг сказал Флор и указал одной рукой на небольшое животное, поднимающееся по лестнице в нашу сторону. – Это выдра, мелкий вид, их тут очень много живет.

Я обомлела, наблюдая за милейшей мордашкой этого потрясающего хищника, ведущего полуводный образ жизни. Выдра была небольшого размера с вытянутым гибким телом обтекаемой формы. Длинный хвост был плотным и не пушистым. Животное подошло прямо ко мне и встало на задние лапки, положив передние на ручку моего кресла.

– Господи, какая же ты хорошенькая, – пролепетала я, рассматривая ее передние лапки с плавательными перепонками. – Можно я тебя поглажу? – спросила я и аккуратно прикоснулась к симпатичной мордашке. Выдра не противилась. Напротив, она легко запрыгнула на кресло и залезла ко мне на руки. Я тут же стала играть с ней, ощущая себя абсолютно счастливой и Флор, видя мое новую неожиданную радость, решил сходить пока в душ.