Текст книги "Звездный ветер (СИ)"
Автор книги: Татьяна Легасова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
Я простояла там не меньше пяти минут, как неожиданно вздрогнула от приятного женского голоса:
– Вы потерялись, дамская комната здесь?
От испуга я дернулась и, обернувшись, увидела Ладу, девушку Гинвена друга Ицнара. Черноволосая красавица, с которой мы познакомились накануне, выходила как раз из туалетного будуара. Одетая в белое коротенькое платьице, красивая и манящая, она открыто улыбалась мне, и я тут же почувствовала облегчение. Она была возраста моей дочери, и мое сердце тут же открылось ей, молодой и искренней.
– Спасибо, я тут немного отдышаться хотела.
– У вас все в порядке? – вежливо поинтересовалась девушка.
– Да, благодарю, Лада, мне неловко в нынешних условиях при этих обстоятельствах общаться с тобой на вы. Если ты не против, давай на ты.
Девушка снова улыбнулась и немного смущенно сказала:
– Хорошо, я согласна, действительно, нам придется много общаться, и мне очень нужна подруга. Ицнар и Гинвен лучшие друзья, думаю, мы будем часто видеться.
Я подошла к девушке и взяла ее за руки.
– И мне нужна подруга, – сказала я, – мы тут должны держаться вместе безо всяких условностей. Я зайду освежиться и попробую уговорить Ицнара пересесть за ваш столик, по крайней мере, этим вечером мне будет с кем поговорить.
К моему счастью уговаривать моего мужа долго не пришлось. К моему приходу Румтар и его советник покинули ужин, и мы тут же пересели за столик, за которым, по крайней мере, все говорили на нашем языке. В энергетике Ицнара ощущалось волнение, которое естественно передавалось и мне. Я решила попробовать немного расслабиться, чтобы между нами не висела эта тревога. Я поговорю с ним завтра. Сегодня у меня уже совсем не было сил.
На удивление мне понравился Гинвен. Несмотря на его привычную для катасийцев эмоциональную непроницаемость, он обладал прекрасным чувством юмора и был довольно любезен. Официален, конечно, но не без простоты в характере. Думаю, эти черты были приятны и Ицнару. И остаток вечера прошел довольно интересно, потому что катасийцы рассказывали о ежегодных наблюдениях за космическими сияниями, которые ждали всех по прибытии на Катас. В связи с этим организовывался праздник, и пришельцы делились множеством смешных историй, которые, бывало, случались на праздновании.
Лада рассказала мне, что она с первой секунды хотела лететь с пришельцами. Она считала, что Гинвен был ее судьбой и на Земле ее ничего не держало. Ее мама была слишком занята собой и своей жизнью, отца она никогда не знала, а братьев и сестер у нее не было. Она надеялась, что это ее шанс и про себя я молилась, чтобы все было так, как она и мечтала. Я знала, что пришельцы не настолько чисты, как позиционировали себя, и мы даже представить себе не могли, что же на самом деле нас ждет на Катасе. Однако я не стала расстраивать девушку и поддержала ее в ее надежде. Я на всякий случай взяла у Лады ее номер телефона. На корабле катасийцев мне нужен был союзник на случай, если мне придется покинуть судно и при условии, что заработает телефония. Я не могла быть уверена в том, что Ладе можно будет доверять на сто процентов, но времени налаживать тесные связи не было. Нужно было исходить из текущих событий.
Мне также понравились танцы, которым нас учили катасийцы. Движения были грациозными, но простыми и за вечер мы с Ладой под руководством наших мужчин освоили целых три штуки. Это было весело и здорово подняло мне настроение.
Когда мы с Ицнаром вернулись в комнату, ощущение от неприятного разговора с его отцом немного подстерлось, да и усталость буквально валила меня с ног. Ицнар это почувствовал, поэтому не стал задавать никаких вопросов. Когда мы легли с ним в одну постель, я все еще ощущала смущение, но утомленная, я просто свернулась калачиком и буквально выключилась, ощущая, как пришелец нежно обнимает мое тело, притягивая меня к себе.
Утро принесло волнующие новости. Проснувшись, я не обнаружила рядом Ицнара, однако он появился, чтобы сопроводить меня на завтрак, напряженный и в плохом настроении.
– Что случилось? – сразу же спросила я.
– Совет Правительств Земли пригласил нас сегодня на переговоры. Предварительно они сообщают, что изменили решение и хотят сотрудничества. Они готовы обсудить некоторые условия.
От этой информации меня накрыло волнением. Для меня стало очевидным, что мой дядя получил послание и сейчас совет сделает все, чтобы тянуть время. Это было отличной новостью, но я не могла знать, как на предложенные землянами условия отреагируют пришельцы. Моя тревога усилила переживания Ицнара, и в комнате повисло напряжение.
– Почему ты так встревожен? – спросила я, прикидываясь дурочкой, – разве это не хорошие новости, что земляне решили пересмотреть свое решение?
– Если бы это зависело от меня, сегодня же вечером мы с тобой уже летели бы к нам домой, – угрюмо сказал он, нервно теребя край пиджака. – Но отец принял другое решение. И возможно нам с тобой придется задержаться.
Мне не удалось скрыть радости от услышанного и Ицнар бросил на меня укоризненный взгляд.
– Я понимаю, хифанка, ты боишься и тебе радостно задержаться на родной планете еще хотя бы немного, но я уверяю тебя, тебе нечего опасаться и чем быстрее мы окажемся на Катасе, тем быстрее все наладится.
– После вчерашнего разговора с твоим отцом я не думаю, что мне нечего опасаться. Он открыто угрожал мне, – сказала я с вызовом.
Ицнар немного помолчал, будто собираясь с мыслями, затем сказал:
– Майя, ты должна кое-что знать. Мой отец все еще принадлежит к старой школе. Я объясню. Женские особи перестали рождаться на нашей планете не случайно. Ученые считают, что это было вызвано в первую очередь катастрофическим мужским доминированием. Женщины на нашей планете были лишены права работать, принимать активное участие в общественной жизни, их единственной целью было рожать детей и поддерживать своего мужа. Мы подавили своих женщин эмоционально и социально, и они перестали рождаться. Это происходило постепенно и когда мы поняли, что случилось, было уже поздно. Сейчас новое поколение катасийцев пересмотрело свое отношение к женщинам. Мой отец, его ровесники и предки поступали так с женщинами от части из эгоизма, но отчасти и от желания защитить и уберечь. Они переборщили. Будущие матери не хотели рожать девочек, потому что не желали им таких судеб. Обладая силой эмпатии, они своими чувствами отказывали будущим детям в праве родиться девочкой. В результате количество женщин критически сократилось. Это был саботаж, их месть, их действие, то, которое стало противодействием всему мужскому доминантному миру. Мы, молодежь, стремимся к иному. Мы понимаем важность присутствия женщин в нашей жизни и готовы разделить с ними эту жизнь равноправно. Поэтому тебе, хифанка, нечего опасаться. Мой отец был с тобой груб, желая защитить единственного родного катасийца, его сына, но он не враг тебе. Все изменится, когда ты родишь ему наследников.
– Конечно, изменится, – недовольно буркнула я, – он обещал избавиться от меня после рождения внуков.
Ицнар помрачнел, и я почувствовала его внутреннюю тревогу, стыд за поведение отца, желание защитить меня.
– Я приношу тебе свои извинения за его слова, – сказал он и взял мои ладони в свои горячие руки. – Запомни, со мной ты в безопасности, я клянусь.
Он так искренне это произнес, что меня обдало нежностью. Он заботился обо мне и его слова были правдой, я это чувствовала. Что же будет, когда появится Игнат? И если ситуация повернется так, что катасийцем придется убраться подальше от Земли? Что тогда будет с нами, с другими парами, которые уже так сильно связаны друг с другом? Эти вопросы мучили меня, и я решила перевести тему.
– Что означает это слово хифанка? – спросила я, понимая, что оно заимствовано из его родного языка.
– Любимая, – просто сказал он, и я тут же покраснела. Мне казалось, что про любовь у нас еще речи не шло, но, оказывается, я просто об этом не знала. Для меня это было все ново, эти неожиданные чувства, эта тяга, а теперь еще это ласковое обращение. Мне стало неловко.
Я вынула руки из его и отошла к окну.
– Какой сегодня у нас план? Что ты будешь делать и что делать мне?
– Сейчас мы идем на завтрак, затем мы с отцом улетим на переговоры. Дальнейшие действия зависят от решений, к которым мы придем в результате встречи. Я сообщу тебе. Возьми это, – он протянул мне небольшое круглое устройство, на котором не было абсолютно ничего, ни кнопок, ни дырочек.
– Это телефон для связи со мной. Тебе достаточно взять его в ладонь и дальше просто мысленно представить мой образ. Он уже встроен в телепатическую систему телефона. И мы сможем говорить с тобой в наших мыслях. Попробуй.
Онемевши от такой крутейшего устройства телепатии, я взяла телефон в ладонь и ярко вообразила себе Ицнара. Тут же я увидела, как Ицнар из кармана достал точно такой же предмет и, взяв его в ладонь, мысленно сказал мне:
– Привет.
– Обалдеть, – вслух сказала я, – а как я узнаю, что ты мне звонишь? – спросила я.
– Телефон завибрирует в твоем кармане, но эта вибрация не звуковая, она эмпатическая, ты просто это ощутишь. И он тут же продемонстрировал, как это работает.
– С ума сойти, – сказала я, – а ты можешь мне включить прямую трансляцию переговоров? – попросила я.
– Да, – просто ответил Ицнар, – ты все равно все узнаешь. Когда мы начнем, я свяжусь с тобой.
– Класс, – искренне обрадовалась я. Мне очень хотелось знать, как все пройдет и чем все закончится.
– Мне нравится, когда ты улыбаешься, – вдруг сказал пришелец, и я ощутила, как нас обоих накрыло волной возбуждения. Я нервно сглотнула, отворачиваясь от его пожирающего меня взгляда. Внутри меня все еще было сопротивление. Мое тело изнывало от желания, горело от одной мысли о прикосновениях пришельца, но мой мощный разум, рассудок твердил тысячи но и я закрывалась, прячась в бездну рационализации и логических лабиринтов. Моя интуиция подсказывала мне, что нужно потянуть с физической близостью. Несмотря на то, что Алма сообщила мне о невозможности разрыва нашей эмоциональной привязанности, наверное, где-то глубоко у меня все еще оставалась надежда. Ицнар не выбирал меня сам. И это мысль ранила меня больше всего, вызывала обреченность и апатию. Слишком сложно, все это было слишком быстро и сложно.
Я смущенно сделала шаг в сторону кресла и села на него, давая понять, что нуждаюсь в некой дистанции.
– Я буду ждать твоего звонка, – пробубнила я, все еще стесняясь.
Ицнар опустил глаза и двинулся к выходу. Его энергия резко стала холодной и замкнутой. Я решила, что обидела его тем, что избегала сближения. Но я не могла по-другому. На тот момент все было так сложно вовне, что про внутри даже и говорить было нечего. Однако его сердечная боль, пронзивши его, тут же пронзила и меня. И я просидела в ожидании не менее трех часов, мучаясь от тоски. Я знала, это было то, что сейчас разрывало нас обоих.
Наконец зазвонил телефон, и я резко ощутила волнение и одновременно радость от того, что в моей голове появился образ Ицнара. Он ничего не говорил мне, я просто могла считывать с его мыслей то, что происходило вокруг него.
Это был просторный зал, в котором со стороны катасийцев сидели Ицнар с его отцом, советник Румтара Вимрат и еще несколько пришельцев, которых я не знала. Со стороны землян было порядка десяти человек с разных стран, один из которых, видимо докладчик, сообщал следующее:
– В связи с массовыми протестами против нашего решения и беспорядками из-за отключения Интернета и телефонии мы пришли к выводу, что хотим сотрудничать. Мы готовы предложить вам еще одну неделю для того, чтобы у земных девушек было время обдумать такое важное решение о жизни на Катасе, которое многие возможно не успели принять. Дайте землянкам подумать, не торопите их. Но взамен мы просим вас немедленно восстановить телефонную и интернет связь на Земле, потому что это приводит к огромным разрушениям и потерям.
Румтар посмотрел на своего советника и они что-то тихо обсуждали на своем языке. Затем правитель что-то сказал Ицнару и тот просто кивнул головой. Жаль, что в моей голове не было диктофона, на который можно было все это записать. Однако к моей радости Румтар сообщил Совету Правительств Земли, что они готовы дать им пять дней. Первая партия девушек, уточнил катасиец, улетит на Катас сегодня ночью. Еще пять дней они будут собирать добровольцев по всей Земле, вечером пятого дня все желающие покинут планету.
Это было не совсем то, на что мы рассчитывали, но пять дней – это уже приближало нас к тому, что Игнат успеет нам помочь. Я действительно обрадовалась, более того, Румтар обещал восстановить телефонию, и это было уже что-то.
Когда Ицнар и его соплеменники покинули встречу, мой иномирный муж, спросил меня, есть ли у меня какие-нибудь просьбы или желания, чем я бы хотела заняться.
Я показала ему в своей голове свою дочь. Это был мой шанс хотя бы еще раз увидеть Ульяну и раз телефоны скоро заработают, я могла бы позвонить дяде и попросить его привезти девушку домой хотя бы на одну ночь.
Его ответ пришел быстро. Он согласен поужинать у нас дома всей семьей. Я, мои родители и дочь, Ицнар и его отец. От такого предложения тело скрутило в тугой узел, но что я могла сказать против? Это был шанс еще раз встретиться с моими близкими и, если все пройдет более или менее, может быть, мне удастся уговорить Ицнара провести оставшиеся дни дома.
– Благодарю, – послала я ему радостную мысль и ощутила, как по телу разлилась волна нашего обоюдного счастья.
Этот вечер удивил меня. Даже не отрываясь от своей Ульяны, я с удивлением наблюдала, как обычно сдержанный и официальный Румтар проявлял необычную любезность к моей семье. Я бы даже сказала, что он выглядел довольно человечным в компании землян. Он шутил, рассказывал действительно интересные истории, чем полностью расслабил изначально напряженную обстановку и даже мой строгий отец подхватил эту волну и выглядел вполне довольным. На этот вечер нам удалось забыть о том, что мы друг другу враги. Это было настоящее перемирие, и хотя я понимала, что Румтар ведет себя так, чтобы пустить всем в глаза пыль, я все же позволила себе расслабиться и вообразить, что все это могло быть реальностью. Я немного отгораживала Ульяну от пришельцев, инстинктивно опасаясь за ее безопасность. Ицнар это чувствовал и не нарушал дистанции. Когда поздно вечером мы сидели в саду, наслаждаясь теплым летним вечером за игрой в карты, Ицнар предложил прогуляться по деревне. Оставляя моего увлеченного отца, обучающего Румтара игре в дурака, и маму, беседующую с Улей, мы с мужем неспешно вышли за калитку и двинулись в сторону реки. Для меня это был отличный шанс попросить его разрешить мне еще несколько дней побыть с семьей, и я собиралась им воспользоваться.
Я шла рядом, однако удерживала между мной и Ицнаром небольшую, но ощутимую дистанцию, давая ему понять, что это моя зона комфорта. Он это ощущал и не нарушал моих границ, что, я могла чувствовать, давалось ему нелегко.
– Расскажи мне о своем первом муже, – неожиданно спросил он, и я тут же почувствовала неловкость.
– Это было давно, мы развелись, когда Ульяне было всего пять лет, он изменял мне и постоянно обманывал, я так не хотела.
Сказав это, я поняла, что снова испытываю смущение, ведь Ицнар сейчас, по сути, делал то же самое, он обманывал меня, а я для меня это было ненавистно. Ложь во всех ее проявлениях была мне противна и на данный момент, когда я сама была вынуждена плести интриги, я ощущала тяжесть.
– Почему ты спросил? – поинтересовалась я.
– Я о тебе знаю только то, что прочитал в социальном архиве, где и когда родилась, училась, работала. Я хочу понять тебя глубже, понять, как ты жила до меня, для меня это важно.
Эти его слова были мне приятны, его искренний интерес был редким среди современных людей, и я тут же поймала себя на опасении о возможной манипуляции. Но в случае с Ицнаром я ощущала то же, что и он, поэтому я довольно отметила, что его чувства выглядели искренними.
– Почему твой муж так поступал с тобой? – спросил он, поставив этим вопросом меня в тупик.
– Я не знаю, могу предположить, что такова была его природа.
– Я знаю, что человеческая природа в целом не особо стабильна, в смысле того, что с одной стороны вы пытаетесь цепляться за старое, а с другой все время стремитесь к новизне. Это с нашей точки зрения выглядит противоречиво. В нашей культуре измены не просто не приняты, они невозможны. И ложь мгновенно распознается партнером, поэтому ее у нас в браках нет.
Его слова звучали правдой. Почему же я не почувствовала сразу, что он лжет и что они собираются похищать землянок насильно? Это было странным и пока для меня не объяснимым.
– А ты когда-либо общался с женщинами? – спросила я из любопытства.
– Да, отец знакомил меня с тремя.
– Ничего себе, учитывая, что они почти вымерли, думаю, это много, – пошутила я с улыбкой.
– Да, большинство мужчин на нашей планете даже никогда не разговаривали с женщинами, которые не являлись их матерями.
– Чувствуется, твой отец постарался, ему ведь нужны наследники. А почему ты не открылся ни одной из них? – невинно поинтересовалась я.
Ицнар улыбнулся и посмотрел мне в глаза.
– Ты влюбляешься в каждого мужчину, с которым знакомишься? – спросил он, и я вспыхнула от смущения.
– Конечно, нет, – буркнула я сквозь улыбку. – Ты, наверное, очень жалеешь о той глупой аварии, берег себя для единственной, а нарвался на меня. Я хотела пошутить, но получилось как-то неудачно. Первое, что я ощутила, было удивление, затем оттенок непонимания, расстройства и даже разочарования. О чем были все эти его чувства. Что я не так сказала?
Я не успела задать свой вопрос. Мы как раз подходили к реке, когда навстречу нам неожиданно вышла Алина, мама Даши. Я тут же поняла, что будет потасовка.
– Вы? – вскричала она, – прогуливаетесь здесь, как ни в чем не бывало, словно мы тут не переживаем нашей трагедии.
– Алина, – тут же сказала я, – успокойся, какой смысл сейчас поднимать на ноги всю деревню и привлекать нежелательное внимание пришельцев.
– А, что, мы должны их бояться, сидеть, трястись, может молиться на них? – вскричала она и я до каждой клеточки понимала ее боль. Если бы я только могла рассказать ей о том, что помощь идет. Хотя ее Даше это уже вряд ли поможет.
– Я думаю, нужно стараться не причинять себе еще большей боли, – сказала я и обняла соседку. Алина прижалась ко мне всем телом, как брошенный ребенок и заплакала.
– Я видела, они улетели, очень много кораблей, просто исчезли с неба. Моя дочь, я ее больше никогда не увижу.
И тут мне пришла в голову мысль.
– Ицнар, – обратилась я к мужу, который немного напряженно следил за происходящей сценой, – а ты можешь дать Алине устройство связи, такое же, какое дал и мне, чтобы она могла общаться с Дашей?
Ицнар немного помолчал, обдумывая мою просьбу, затем сказал:
– Отдай ей свое, пусть возьмет в руку. Пока я доставала из кармана инопланетный телефон и передавала соседке, я видела, как мой муж кому-то звонил, затем неожиданно я услышала, как вскрикнула Алина:
– Даша, Даша, я слышу тебя у себя в голове, что это такое? Женщина пришла в шок, но в то же самое время вцепилась в неизвестное устройство так крепко, словно от этого зависела ее жизнь.
– Успокойся, это их телефон, он телепатически связывает коммуникаторов, захочешь позвонить Даше, просто возьми устройство в ладонь и подумай о ней. Она ответит тебе в твоем уме.
– Спасибо, – сквозь слезы сказала Алина и начала без перебоя разговаривать вслух с дочкой.
– Ты можешь общаться мысленно, – сказала я, но она уже не слушала. Она быстро пошла в сторону дома, расспрашивая дочь о ее нынешнем положении.
Я посмотрела на Ицнара с благодарностью.
– Спасибо, – сказала я, – я очень ценю добрые поступки.
– Здесь не за что благодарить, для тех, кого любишь всегда сделаешь все. Я не знаю, что в этот момент случилось со мной, может это была ночь, с ее волшебными песнопениями насекомых, может это было многолетнее отсутствие заботы обо мне со стороны мужчин, но мне так захотелось обнять Ицнара, что я, не в силах подавить желание, обняла его и всем телом прижалась к нему. Он ответил мгновенно. Прижав меня к себе, он слегка приподнял меня и уткнул свое лицо в мои волосы. Так мы и стояли там, одурманенные романтикой вечера и присутствием друг друга, до тех пор, пока не услышали голос моей дочери, окрикивающий нас.
– Мама, ну, вы где, мы вас потеряли.
– Идем, – крикнула я и потянула Ицнара вверх к дому.
– Если бы мы могли жить здесь, никуда не улетая, – подумала я, – может быть тогда я была бы по-настоящему счастлива. Однако вслух я сказала:
– Не хочу показаться наглой, – я улыбнулась, – но я была бы счастлива, если бы ты разрешил мне эти дни пожить дома с дочкой. Сердце Ицнара зазвучало тоской, которая тут же отозвалась и во мне.
– А что, если я останусь тут с тобой эти дни? – спросил он и внимательно посмотрел на меня.
– Ну, – замялась я, понимая, что невольно радуюсь такому предложению, терпеть эту боль расставания было невыносимо, – только если ты обещаешь безопасность для мой семьи.
Ицнар хмыкнул.
– Какое странное замечание, я никогда не хотел ничего другого.
– Тогда пошли, – я потянула его в дом, счастливая, словно ребенок, которому оставили его самую дорогую игрушку.
