Текст книги "Страна Свободных Джиннов (СИ)"

Автор книги: Татьяна Курило

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

–Уболтала.  Я  хочу  стать  художником.

–Вот!  Наконец-то!  Слушаю  и  повинуюсь,  господин  мой,  повелитель  мой,  хозяин  мой!  Ты  станешь  художником.  Ты  будешь  моим  самым  любимым  художником.  Бери  карандаш!

        Хома  нерешительно  взял  карандаш.

–Рисуй! – скомандовала  Халимар.

–Что  рисовать? – спросил  Хома.

–Что  хочешь, – подсказала  Халимар.

–Тебя  хочу, – честно  признался  Хома.

–Значит,  меня  и  рисуй!

        Хома  что-то  там  стал  изображать  на  листе.

–Не  получается!

–Конечно!  А  ты  думал,  как  только  ты  скажешь,  что  хочешь  стать  художником,  так  сразу  им  и  станешь?

–А  как  еще?  Ты  же  сама  говорила,  что  можешь  это  сделать.

–Но  рисовать  тебе  придется  самому.  Я  буду  твоей  учительницей.  И  музой.  Учительницей  и  музой  одновременно.  Поэтому  снимаю  с  тебя  два  желания.  Это  справедливо.

–Справедливо.  Значит,  учи,  учительница!  Музи,  муза!

–Не  иронизируй!  И  не  коверкай  великий  и  могучий!  Для  начала,  пока  ты  еще  не  стал  настоящим  художником,  возьми  пару  уроков  у  того,  кто  им  уже  стал.

–У  тебя?

–Спасибо!  Нет.  Например,  у  Михайловича.

–А  Михайлович-то  тут  при  чем? – выпятил  глаза  Хома. – Он  разве  художник?

–Хома,  ты  имеешь  в  виду  своего  шефа?  Ты  думаешь,  он  единственный  Михайлович  в  целом  мире?

–Нет,  не  думаю.  Не  знаю,  ляпнул,  не  подумав, – оправдывался  Хома.

–А  ты  не  ляпай,  а  думай, – подсказала  Халимар.  Михайлович – это  художник,  у  которого  я  до  тебя  служила.  Я  удивляюсь,  как  его  старый  комод  из  Москвы  в Одессу  попал!

–Да,  твоя  бутылочка  была  в  комоде!  Я  помню.  Значит,  этот  комод  принадлежал  художнику?

–Я  помню  эту  рухлядь  юным  комодиком.  Сейчас  на  него  без  слез  не  взглянешь,  его  давно  пора  выбросить.

–Как?  Это  же  память  о  твоем  знакомом,  друге,  можно  сказать!  Комод  еще  хранит  тепло  его  пальцев!

–Ты – не  художник.  Ты – поэт.  «Хранит  тепло  его  пальцев».  Мне  странно  видеть,  когда  люди  хранят  какие-то  материальные  предметы,  будто  бы  напоминающие  им  о  ком-то.  Все  это  ерунда!  Воспоминания  живут  в  душе,  им  не  нужно  какое-то  материальное  подтверждение.  Если  я  улечу,  не  оставив  тебе  никакой  своей  вещи  (а  я  так  и  сделаю),  ты  забудешь  меня?

–Нет.  Останется  эта  комната,  в  которой  мы  живем,  этот  диван,  на  котором  мы  сейчас  сидим…

–Эта  чашка,  из  которой  я  пью  кофе.  Чашка  разобьется,  диван  хозяйка  выбросит  на  мусорку  (где  ему  и  место),  комод  съедят  жуки-короеды.  В  конце  концов,  ты  поменяешь  квартиру.  И  что  тогда?  Ты  меня  забудешь?

–Останутся  мои  руки,  которые  тебя  обнимали,  мои  губы,  которые  тебя  целовали.

–Ты  попадаешь,  скажем,  в  неприятную  ситуацию.  Предположим,  в  очень  неприятную  ситуацию.  Пожар!  Ты  обгорел,  тебя  спасли,  но  руки  и  губы  обожжены.

–Халимар!  Ты  такие  страхи  рассказываешь! – ужаснулся  Хома.

–Это  я  для  наглядности,  чтобы  до  тебя  дошло.  Так  вот.  Сгорели  губы,  отрезали  руки.  Ты  забудешь  меня?

–После  этого  точно  никогда  не  забуду!  Я  буду  вспоминать  тебя,  как  автора  ужастика  «Сгорели  губы,  отрезали  руки».

–Теперь  ты  понял,  что  память  не  нуждается  в  материальных  доказательствах?

–Я  буду  помнить  тебя,  Халимар.  Даже  если  я  останусь  без  рук,  которые  тебя  обнимали.  Я  буду  помнить  твою  улыбку,  твой  голос,  твой  смех,  твой  запах.

–А,  это  я  просто  духи  себе  купила, – призналась  Халимар.

–Почему  ты  все  упрощаешь? – спросил  Хома. – Я  же  имел  в  виду  твой  запах,  а  не  твоих  духов.

–А  почему  ты  все  усложняешь?  И  запах улетучится.  Ты  разве  забудешь  меня?

–Но  что-то  же  должно  остаться? – настаивал  Хома.

–Вот  это  «что-то»  и  есть  твоя  память  обо  мне.  Понял?

–Когда  моя  бессмертная  душа   к  твоей  душе  внезапно  прикоснется,  я  вспомню,  как  была  ты  хороша,  и  страсть  земная  вновь  во  мне  проснется!

–Хома,  вот  сейчас,  когда  ты  так  настроен  вдохновенно,  приступай  к  работе.

        Хома  взял  карандаш.  Он  усадил  Халимар  «в  позу»  на  диване,  а  сам  стал  рисовать.  Время  от  времени  он  отрывал  взгляд  от  работы,  чтобы  взглянуть  на  оригинал.  Прошло  много  времени,  прежде  чем Хома  позволил  Халимар  оценить  его  творчество.

        На  листе  была  кошка.  Конечно,  это  была  уже  не  та  кошка,  что  сидела  в  обнимку  с  котом  на  крыше.  Это  была  бегущая  кошка.

–А  я  купилась!  Как  я  могла  подумать,  что  ты  рисуешь  меня? – удивилась  Халимар.

–Я  думал  о  тебе!

–А  почему  же  тогда  получилась  кошка?

–Это  не  кошка,  это  гепард!  А  что,  похоже  на  кошку?

–Нет,  что  ты!  Вылитый  гепард!  Только  чуть-чуть  доработать.  Гепарды – это  кошки,  но  в  их  анатомии  есть  что-то  от  собаки.  Для  того,  чтобы  это  уловить,  надо сходить  в  зоопарк, – посоветовала  Халимар. – А  на  гепарде  буду  я?

–Нет,  твоя  бабушка!  Я  же  не  тебя  видел  на  гепарде,  а  только  бабушку  твою.  Но  позировать  мне будешь  ты.

–Для  гепарда  позировала,  а  для  бабушки  тем  более  придется.  Это  будет  потрясающая  картина!  Но  я  советую  сначала  поучиться  у  великих.

–Да,  я  помню.  У  Михайловича.

–Так  вот,  возьми  какую-то  его  картину  и  повтори.  А  потом  уже  будешь  писать  свое.

        Хома  стал  снова  перелистывать  альбом.  Вдруг  одна  репродукция  привлекла  его  внимание.

–Халимар,  это  же  ты!

–Неужели?  Да,  есть  некоторое  сходство.

–Ты  ему  позировала?

–Конечно!  Я  же  была  его  музой  и  его  джинном.  Только  это  не  я.  У  меня  носки  на  туфлях  длиннее.  И  волосы  у  меня  светлее.  И  наряд  я  такой  никогда  бы  не  надела.  Нет,  это  не  я.  Хотя…

–Может,  он  хотел  тебя  видеть такой?

–Возможно,  ты  прав.  Он  добавил  мне  черты  другой  женщины.  Потому  так  и  получилось:  я  и  не  я.  А  вообще-то  мне  нравится  картина.  Можешь  с  нее  начинать, – позволила  Халимар.

–Тогда  я  изменю  цвет  волос  девушке,  удлиню  носки  ее  туфелек.  Чтобы  придать  ей  большее  сходство  с  тобой!

–Хорошо! – засмеялась  Халимар. – А  парню этому  лицо  срисуй  со  своей  фотографии.  Тогда  это  будем  ты  и  я,  летящие  в  Шотландию  на  ковре-самолете.

–Неплохая  идея.  Тогда  я  нарисую  их  в  золотой  лодке,  и  это  будет  уже  не  репродукция,  а  моя  собственная  картина.

–А  как  же  бабушка  на  гепарде?  Когда  ты  ею  займешься?

–И  бабушка  на гепарде,  и  Халимар  на  бронтозавре – все  будет.  Я  теперь  много  работать  буду.  Я  знаю,  что  мне  нужно!  Я  докажу  тебе,  что  я  чего-то  стою.

«Мне  ты  можешь  ничего  не  доказывать, – подумала  Халимар. – Я  и  так  знаю,  что  ты  лучше  всех».

 -Сначала  себе  докажи,  а  я  подожду, – сказала  вслух.

        С  этой  самой  минуты  Хома  все  свое  свободное  время  отдавал  живописи.  Если  бы  Халимар  не  заставляла  его  есть,  спать  и  ходить  на  работу,  он  бы  и  об  этом  забывал.  На  то  она  и  муза:  все  должна  помнить.

Глава 22-27

ГЛАВА  ДВАДЦАТЬ  ВТОРАЯ:  ПОСЛЕДНЕЕ  ЖЕЛАНИЕ  ХОМЫ

        «Теперь  я  знаю,  что  буду  писать.  Я  видел  Халимар  на  Эване.  Счастливую  и  смеющуюся.  Больше  никто  из  ныне  живущих  людей  не  удостаивался  такого  зрелища.  Я  должен  рассказать  всем,  что  я  видел».

 -А  стоит  ли? – подслушала  мысли  Хомы  Халимар. – Зачем  показывать  это  миру?  У  мира  есть  другие  заботы.

–Что  ты  имеешь  в  виду?

–Ничего  конкретного.  Но,  глядя  на  обилие  разноцветных  лоскутков  на  улицах,  можно  предположить,  что  миру  нет  никакого  дела  до  лох-несского  чуда  и  до  меня,  девушки-джинна!

–Я  не  соглашусь  с  тобой!  Это  все – суета,  а  чудеса  будут  вечно.  Как  и  ты,  Халимар.  Ты – самое  большое  чудо.

–Никакое  я  не  чудо!  Я  самая  обычная  девушка-джинн.

–А  Эван – самый  обычный  бронтозавр.  А  если  вас  объединить,  то  получится  самая  необычная  картина.

–Ты  помнишь,  как  выглядит  Эван?  Может,  слетаем  еще  раз  в  Шотландию?  За  вдохновением!

–Ты  права.  Тебя  я  смогу  нарисовать  в  любой  момент,  пока  ты  здесь.  А  вот  Эвана,  когда  ты  улетишь,  я  больше  не  смогу  увидеть.

–А  если  я  улечу,  и  ты  не  успеешь  закончить  картину?  Кто  же  тогда  будет  тебе  вместо  меня  позировать?

–Никто.  Во-первых,  у  меня  полно  эскизов.  Во-вторых,  у  меня  уже  есть  готовая  картина.  А  в-третьих,  я  вижу  тебя,  даже  когда  закрываю  глаза.

–Но  с  закрытыми  глазами  рисовать  неудобно, – заметила  Халимар.

–Ну,  что  ж,  тогда  я  буду  смотреть  на  картину.

–Чудесная  картина!  Мне  очень  нравится.  И  совсем  не  видно,  что  ты  бессовестно  передрал  сюжет  у  своего  коллеги!

–Ничего  я  не  передрал!  Какой  у  него  сюжет?  У  него  просто  «Ковер-самолет».  А  у  меня – «Хома  и  Халимар  летят  в  Шотландию».

–Хома!  Ты  настоящий  художник!  Я  уверена,  что  если  бы  ты  выставил  это  на  продажу,  отбоя  не  было  бы  от  желающих  приобрести.

–Я  ни  за  что  не  соглашусь  с  ней  расстаться! – твердо  сказал  Хома.

–Не  хочешь  продавать – подари  кому-нибудь.  Какому-то  музею,  театру,  кинотеатру,  школе!  Все  равно,  кому!  Главное,  чтобы  люди  видели  это! – настаивала  Халимар.

–Может  быть,  когда-то  я  подарю  ее,  а  может,  даже  и  продам.  Мне  не  нужно  материальное  подтверждение  того,  что  ты  есть  в  моей  жизни.  Но  пока  я  хочу,  чтобы  картина  оставалась  в  этой  комнате.

–А  как  же  слава,  признание?  Ты  хотел  этого.

–Хотел!  Я  хотел,  чтобы  на  меня  не  смотрели,  как  на  неудачника.  Хотел  нравиться  девушкам.  Хотел  иметь  много  денег.

–А  сейчас?

–А  сейчас  мне  все  равно,  кто  обо  мне  что  думает.  Главное,  чтобы  ты  восхищалась  моими  картинами.  Мне  это  приятно.

–Ой,  Хома!  А  мне  как  приятно  это  слышать!  Я  восхищаюсь  твоими  картинами,  не  побоюсь  этого  слова.  А  тобой  я  восхищаюсь  еще  больше!  И  чтобы  полет  в  Шотландию  не  остался  твоим  единственным  шедевром,  полетели  туда  снова!  Эвана  срисовывать  с  натуры.

–Полетели!  Только  не  очень  быстро:  полет  сам  по  себе  приятен,  а  не  только  конечная  его  цель, – вспомнил  Хома  слова  Халимар.

–Наконец-то  ты  это  понял, – обрадовалась  Халимар.

        Туфля  стала  медленно  увеличиваться до  размеров  небольшой  лодки.

–Садись,  Хома!  Пристегни  привязные  ремни! – скомандовала  Халимар.

–Что-то  новенькое!  Раньше  здесь  этого  не  было! – заметил  новшество  Хома.

–А  еще  раньше  и  тебя  не  было.

–Тебя  тоже  когда-то  не было,  хоть  ты  и  будешь  жить  вечно, – напомнил  Хома.

–Это  очень  странно!  Если  я  буду  жить  вечно,  значит,  я  должна  была  бы  быть всегда.  Что-то  не  так.  Где  я  была,  когда  меня  не  было?

–Наверное,  там  же,  где  и  я.  Летали  бестелесными  во  Вселенной  и  ни  разу  не  столкнулись…

–Лбами, – подсказала  Халимар.

–Лбами, – повторил  Хома. – У  нас  тогда  просто  лбов  не  было,  а  так  бы обязательно  столкнулись.  Не  может  быть,  чтобы  мы  с  тобой  раньше  не  встречались.  Мне  кажется,  я  знаю  тебя  давно,  еще  до  того,  как  родился, – задумчиво  сказал  Хома. – Халимар!

–Что,  Хома? – с  надеждой  спросила  девушка.

–Только  никакого  воровства!  Высади  меня  где-то  у  супермаркета,  я  куплю  нам  что-то  поесть  в  дорогу.

–Ах,  оставь!  Я  тебя  сама  накормлю.  У  тебя  осталось  только  четыре  желания.  Не  буду  же  я  их  забирать  у  тебя  из-за  какого-то  угощения  в  лодке!

–Но  забирала  же! – напомнил  Хома.

–Тогда  я  это  делала  специально,  чтобы  заставить  тебя  действовать  решительно.  А  сейчас…  Я  хочу,  чтобы  ты  приберег  желания  для  чего-то  важного, – сказала  Халимар.

–Так  я  уже  стал  художником, – вспомнил  Хома. – Мое  желание  исполнилось.

–Исполнилось,  исполнилось,  сообразительный  господин  мой.

        Лодка  стремительно  мчалась  в  Шотландию.  Сегодня  учебник  географии  не  понадобился.  Хома  уже  запомнил,  как называется  ее  столица.  А больше  ему  и  не  надо  знать:  все,  что  будет интересно,  можно  спросить  у Халимар.  Она  все  равно  болтает  без  умолку.

–Не  болтает,  а  разговаривает.  Наслаждаюсь  речевой  деятельностью.  Скоро  я  вернусь  в  Страну  Свободных  Джиннов,  там  не  очень-то  поговоришь.  Им  лень  рот  открыть,  только  думают.  Я  понимаю,  что  потребность  в  языке  отпадает,  когда  твои  мысли  читают.  Но  иногда  так  приятно  слышать  звуки!

–Так  говори  и  там!  Кто  может  тебе  запретить?  У  вас  же  свободная  страна, – подсказала Халимар.

–Да!  Как  я  сразу  до  этого  не  додумалась?  У  нас  же  свободная страна!  Захочу – и  буду говорить.  А  еще  я  петь  там  буду!  «Девушка  Прасковья  из  Приднестровья…»

–А  другие  песни  ты  знаешь?

–Знаю,  конечно.  Но  это  первое,  что  в голову стукнуло.

–Хорошо,  что  не  кирпич, – пошутил  Хома.

–Шутник.  Вылезай,  приехали.  Эван!  Эван! – громко  закричала  Халимар,  так,  что  эхо  отозвалось  в  горах.

        Хоме  тоже  захотелось  громко  закричать,  услышать,  как  эхо  отразит  его  голос.

–Халимар! – громко  крикнул  он,  сложив  у  рта  ладони. – Халимар!  Я  люблю  тебя,  Халимар!

        И  горы  Шотландии  повторили  за  ним:  «Халимар!  Я люблю  тебя,  Халимар!»

        Возвращались  поздно.  Остановились  недалеко  от  дома.  Был  восхитительный  летний  вечер.  Теплый  и  ароматный,  наполненный  цветением  каких-то  деревьев.

–Давай  посидим, – предложила  Халимар.

        Сели  на  скамейку  в  старом  дворике,  смотрели  на  окно  комнаты  Хомы.

–Хома, – нарушила  тишину  Халимар. – У  тебя  осталось  только  четыре  желания.  Четыре  желания – и  я  умчусь  в  Страну  Свободных  Джиннов.

–Ты  очень  хочешь  туда? – спросил  Хома.

–Конечно.  Все  джинны  этого  хотят.  Там  прекрасно!  Ты  был  там,  сам  знаешь.

–Я  хочу  загадать  желание  прямо  сейчас, – решительно  сказал  Хома.

–Да?  Ты  хорошо  подумал?  Помни:  у  тебя  осталось  только четыре, – предупредила  Халимар.

–Я  хочу,  чтобы  ты была  свободной! – твердо  сказал  Хома. – Такое  мое  желание.

–Ты  освобождаешь  меня,  Хома?!  Ты  хочешь,  чтобы  я  умчалась  от  тебя  в  Страну  Свободных  Джиннов?!

–Мне  повторить  четыре  раза?

–Нет.  Не  надо.  Я  пойду  соберу  свои  вещи.

        Халимар  легко  вбежала  по  ступенькам  на  третий  этаж.  Ключей  у  нее  не  было,  но  дверь  послушно  распахнулась  перед  ней.  На  девушке  был  темно-зеленый  наряд из  шелка:  шаровары  и  блуза  с  пышными  рукавами.  А  когда  спускалась  по  лестнице  вниз,  была  уже  в  платье  и  светлой  трикотажной  кофточке  с  пуговицами  впереди.

–Моего  здесь  ничего  нет.  И  дом  не  мой.  И  дети  не  мои, – грустно  сказала  Халимар,  очень  убедительно  изображая  персонаж  Голди  Хоун.

        Вдруг  зазвучала  печальная  музыка  из  фильма  «За  бортом».

–А  ты  тот  самый  потнючий  плотник,  который  меня  терпеть  не  может, – продолжила  свое  выступление  Халимар.

–Я  люблю  тебя,  Халимар, – тихо  сказал  Хома.

        Он  мог  бы  и  не  говорить этого,  девушка  читала  это  в  его  мыслях.

–Я  люблю  тебя,  Халимар, – снова  повторил  он.

        Музыка  прекратилась.  Наряд  Халимар  мгновенно  сменился  на  прежний.

–Ты  любишь  меня, Хома? – недоверчиво  спросила  Халимар. – Ты  любишь  меня,  Хома,  и  позволяешь  мне  улететь?

–Да,  я  люблю  тебя,  Халимар,  и  хочу,  чтобы  ты  была  свободной.  И  перестань  дурачиться!  Давай  простимся,  как  люди.

        Внезапно  по  щеке  девушки  покатилась  слеза. Хома  подошел  к  Халимар  близко-близко  и  обнял  ее  за  плечи.  Обнял,  прижал  к  себе,  уткнулся  лицом  в  ее  мягкие  волосы.  Дышал  глубоко,  чтобы  напоследок  насладиться  любимым  ароматом.

–Прощай, – решительно  убрал  руки  с  плеч  девушки.

–Прощай,  Хома, – печально  произнесла  Халимар. – Я  никогда  тебя  не  забуду.

        Она  отошла  на  несколько  шагов  от  Хомы.  Туфля  ее  стала  медленно  увеличиваться,  наконец,  стала  размером  с  небольшую  лодку  и  остановилась.

        Лодка  с  Халимар  поднялась  в  воздух.

–Не  грусти,  Хома!  Рано  или  поздно это  должно  было случиться! – Халимар  отправила  Хоме  прощальный  воздушный  поцелуй. – Прощай!

        Золотая  лодка  поднималась  в  небо.  Халимар,  его  любимая  Халимар  улетала  от  него  в  свою  счастливую  вечную  жизнь.  Она  выйдет  замуж,  нарожает  кучу  маленьких  джиннов.  А  самого  старшего  назовет  Хомой.  Будет  единственный  в  Стране  Свободных Джиннов  джинн  по  имени  Хома.

        «Прощай,  любимая!  Я  всего  лишь  маленький  человек,  встретившийся  тебе  в  твоей  вечной  жизни.  Скоро  ты  забудешь  меня.  Что  моя  жизнь  по  сравнению  с  вечностью?»

        Хома  почувствовал,  что  ему  стало  трудно  дышать.  Никогда  еще  ему  не  было  так  тяжело.  «Может  быть,  я  умираю?» – подумал  он.  Вспомнил  бабушку,  с  которой  не  успел  попрощаться.  Она  умерла,  когда  он учился  на  третьем  курсе.  Вспомнил  родителей,  осиротивших  его  одновременно.  Когда  родители  погибли,  Хоме  было  всего  пять  лет.  «Мужчины  не  плачут», – твердила  ему  бабушка,  потерявшая  в  тот  день  дочь  и  зятя.  И  он  не  плакал.  Папа  не  справился  с  управлением  на  скользкой  зимней  дороге.  Его  машину  вынесло на  встречную  полосу  и  бросило  под  колеса  огромного  «КАМАЗа».  Папа  спешил  отвезти  маму  в  город,  в  больницу.  У  нее  отошли  воды. Так  они  и  погибли  все  вместе,  в  один  миг:  мама,  папа  и  неродившийся  братик  Хомы.

        «Мужчины  не  плачут», – сказала  бабушка  Сереже.  И  он  не  плакал.  Смотрел  с  каменным  лицом,  как  засыпают  могилу  родителей,  и  не  плакал.  Все  вокруг  плакали,  чужие  люди  рыдали.  А  он  прижимался  к  бабушке  и  молчал.  Люди  плакали,  глядя  на  застывшего  от  горя  ребенка.

        Внезапно  Хома  почувствовал,  как  слезы  потекли  из  его глаз.  Он  не  оплакал  родителей,  брата,  бабушку.  Тогда  он  не  уронил  ни  слезинки.  Слезы  камнем  лежали  на  его  сердце,  давили  его.  Запоздалые  рыдания  вырвались  из  его  груди.  Он  вновь  почувствовал  себя  маленьким  мальчиком,  пережил  трагедию,  обрушившуюся  на  него  в  пятилетнем  возрасте.

        Теперь  дышать  стало  намного  легче.  Как  будто  тяжелый  камень,  давивший  его  много  лет,  свалился.  Хома  сел  на  скамейку,  где  целую  вечность назад  сидела Халимар.  Нежно  провел  рукой  по  деревянной  доске.

        Кто-то  бесшумно  подошел  сзади  и  закрыл  ему  руками  глаза.  Эти  дивные  пальчики он  узнал  бы  и  через  тысячу  лет.

–Хома!  Ты  плачешь,  Хома? – на скамейку  рядом  с  ним  опустилась  Халимар. – Вытри  нос!

        Халимар  протянула  ему  носовой  платок.  Хома  послушно  высморкался.  Платок  куда-то  исчез,  как  будто растворился.

–Халимар!  Ты  вернулась  ко  мне!

–Конечно!  Я  теперь  свободный  джинн!  Где  хочу,  там  и  живу!  Ты  же  освободил  меня.  Я  могу  жить  здесь  хоть  сто  лет.  Ты  рад?

–Не  знаю,  буду  ли  я  рад,  когда  стану  дряхлым  стариком,  но  сейчас  я  рад  безумно!  Я  чуть  не  умер  от горя,  когда  ты  улетела!  – признался  Хома.

–Пошли  домой, – предложила  Халимар.

–Пошли, – согласился  послушно  Хома. – Я  так  устал!  На  меня  так  много  всего  навалилось  сразу,  и  горе,  и  радость.  А  я  всего  лишь  человек.

–Пойдем,  любимый!  Хотя  ты  мне  больше  не  повелитель,  я  буду  послушной,  как  прежде, – кротко  сказала  Халимар.

–С  трудом,  но  верю, – сказал  Хома. – И  что  мы  будем  делать  дома?

        Они  поднялись  по  крутой лестнице  на третий  этаж  и  вошли  в  квартиру.

–Ты  будешь  спать,  а  я  буду  оберегать  твой  сон, – пообещала  Халимар.

–А  от  кого  его  оберегать?  Разве  нам  что-то  угрожает?

–Надеюсь,  что  нет.  После  того,  что  случилось  с  Ибрагимом,  он  уже  никогда  не будет  меня  похищать.  Может,  у  тебя  есть  тайные  поклонницы,  которые  будут  пытаться  тебя  украсть?

–Нет! – засмеялся  Хома. – Никого  у  меня  нет  и  никогда  не  будет.  Мне  нужна  только  ты.

–Ты  абсолютно  уверен  в  этом?

–Аб-со-лют-но!

–Тогда  тебе  придется  купить  новый  диван.  Спать  с  тобой  на  этой  рухляди  я  не  собираюсь,  а  в  бутылке  ночевать  сегодня  я  тоже  не  хочу.  Ведь  я  теперь  свободный  джинн!

–Халимар!  Так  поздно  не  работает  ни  один  мебельный  салон.  Может,  поспишь  сегодня  со  мной  на  этом  стареньком  диване?

–Ни  за  что!  Каким  ты  был,  Хома,  таким  и  остался.  Тебя  ничему  не  научило  общение  с  джинном.

        Внезапно  посреди  комнаты  появился  белый  диван.  Он  занял  все  свободное  место  между  продавленным  диванчиком  Хомы  и  старым  комодом.

–Халимар, почему  ты  не  сделала  это  раньше? – удивился  Хома.

–Это  мое, – указала  на  белый  диван  Халимар. – А  это – твое.  Теперь  ты  мне  не  господин  и  повелитель,  мы  просто  добрые  соседи.

–Соседка!  А  можно,  я  приду  к  тебе  сегодня  в  гости? – робко  спросил  Хома.

–Конечно!  Конечно,  приходи.  Можешь  сделать  это  прямо  сейчас.  Немедленно!

        Хома  прыгнул  на  белый  диван.  Откуда-то  с  потолка  на  него  свалилось  легкое  одеяло.  На  голову  упала  подушка.

–Ты  теперь  всегда  будешь  со  мной? – шептал  Хома  на  ушко  Халимар. – Ты  не  будешь  убегать  от  меня  в  свою  бутылку?

–Буду!  Если  ты  будешь  мне  мешать  спать!  Закрывай  глаза  и  спи.  Мне  завтра  рано  вставать.

–Вот  как?  А  зачем  тебе  рано  вставать?  Признавайся! – потребовал  Хома.

–Я  хочу  осуществить  свою  мечту.  Буду  писать  учебник  по  джиннологии.  Теперь  я  свободный  джинн,  могу  делать  все,  что  захочу.  И  еще  я  должна  устроиться  на  работу.

–А  работа  тебе  зачем? – удивился  Хома. – Ты  же  можешь  наколдовать  себе  все,  что  угодно!  Зачем  тебе  работать?

–Просто  так.  Я  не  могу  сидеть  в  четырех  стенах.  Я  хочу  общаться  с  людьми, – объяснила  Халимар.

–И  кем  ты  можешь  работать? – спросил  Хома.

–Вопрос  поставлен  неправильно.  Я  могу  работать,  кем  угодно.  Вопрос  в  том,  кем  я  захочу  быть.  Я  подумаю  об  этом  утром,  после  того,  как  получу  свой  долгожданный  кофе  в  постель.

–Слушаю  и  повинуюсь,  моя  госпожа!  Ты  хитрая,  знаешь,  что,  даже  исполнив  твои  тридцать  три  желания,  я  не  улечу  от  тебя  никуда.

–Я  не  только  хитрая, – сонно  сказала  Халимар. – я  еще  и  потрясающе  красивая  и  невообразимо  умная  девушка.

        Халимар  крепко  уснула  в  объятиях  Хомы.  Хома  поцеловал  то,  что  оказалось  у  него  рядом  с  губами  (а  это  был  нос  девушки),  и  тоже  крепко  уснул,  счастливо  улыбаясь.

       Когда  Хома  утром  проснулся,  Халимар  возле  него  не  было.  «Чего  она  вскочила  так  рано?» – подумал  он.

–Наконец-то! – воскликнула  девушка. – Долго  мне  еще  ждать  мой  завтрак  в  постель?

        Она  сидела  перед  зеркалом,  которого  раньше  в  комнате  не  было,  и  причесывалась.  На  ней  был  голубой  кружевной  халатик  и  золотые  туфельки  с  загибающимися  кверху  носками.

–О  завтраке  мы  не  договаривались,  ты  говорила  вчера  только  о  кофе, – вспомнил  Хома.

–Не  ленись,  Хома!  Вчера  клялся  в  вечной  любви,  когда  я  улетала,  а  сегодня  не  хочешь  завтрак  приготовить.  Если  ты  будешь  так  себя  вести,  я  буду  улетать  от  тебя  в  Страну  Свободных  Джиннов  каждый  день, – пригрозила  Халимар.

–Я  согласен!  Только  и  возвращайся  тоже  каждый  день!  Бегом  в  постель!  Я  принесу  тебе  завтрак.

–Я  передумала, – сказала  Халимар  и  сбросила  халатик.

        Хома  закрыл  глаза.  Ему  больно  было  смотреть  на  такую  красоту.  Халимар  забралась  к  нему  под  одеяло.  На  ней  сейчас  были  только  золотые  туфельки.

–Халимар, – шептал  Хома, – я  сейчас  умру  от  счастья…

–Я  сама  тебя  сейчас  убью,  Хома!  Я  так  долго  ждала.  Я  больше  не  твой  джинн,  я  твоя  Халимар…  Я  твоя,  Хома…

        И  Хома  сделал  то,  что  на  его  месте  сделал  бы  любой  нормальный  мужчина.

        Потом  они  долго  лежали,  обнявшись.

–Хома!  Ты  жив?

–Кажется,  жив.

–А  я  умерла  и  снова  ожила, – призналась  Халимар.

–Мы  теперь  всегда  будем  вместе?  Ты  не  умчишься  от  меня  в  свою  свободную  страну?

–Зачем  лететь  в  заоблачную  страну,  когда  мое  счастье  здесь?  Я  люблю  тебя,  Хома.  Я  буду  любить  тебя  вечно.

–Я  тоже  люблю  тебя,  Халимар.  Я  буду  любить  тебя  до  самой  смерти.

–Ой,  Хома! Ты  снова  оживаешь!

–Халимар!  Когда  ты  станешь  серьезной?  Ты  шутишь  даже  в  самый  неподходящий  момент!

–Хома,  я  снова  хочу  умереть  и  ожить  в  твоих  объятиях! – потребовала  она.

–Слушаю  и  повинуюсь! – ответил  он.

        В  тот  день  Халимар  так  и  не  приступила  к  написанию  учебника.  Хома  и  Халимар  просто  не  вылезали  из  постели.

        И  снова  пришел  восхитительный  летний  вечер,  наполненный  цветением  каких-то  деревьев.  А  Хома  и  Халимар  так  и  не  смогли  оторваться  друг  от  друга.

ГЛАВА  ДВАДЦАТЬ  ТРЕТЬЯ:  ОБРУЧЕНИЕ  ХОМЫ  И  ХАЛИМАР

                Утром  Хома  покрыл  все  тело  Халимар  поцелуями  и  умчался  на  работу.  Часам  к  двенадцати  к  нему  явилась  его  возлюбленная  собственной  персоной.  Волосы  собраны  в  тугой  пучок,  скромная  облегающая  маечка,  джинсики.  Не  джинн,  а  прилежная  студентка.

–Хома!  Мне  нужен  компьютер.  Я  приступаю  к  работе  над  учебником, – объявила  Халимар.

–Неужели?  Всемогущему  джинну  понадобилось  что-то  от  человечества? – улыбнулся  Хома. – Выбирай  все,  что  тебе  понравится.  Я  оформлю  кредит.  Мне  еще  положена  десятипроцентная  скидка.

        Хома  обратился  к  администратору:

–Андрей  Сергеевич!  Я  хочу  купить  компьютер  жене,  помогите  ей  разобраться.  Все  самого  лучшего  качества!

        Администратор  подкатил  к  Халимар.  Он  повел  ее  в  отдел.  Ей  показывали  вещи,  в  которых  она  ничего  не  смыслила.  Она  очень  внимательно  выслушала  технические  характеристики  всех  составляющих  ее  будущего  персонального  компьютера,  а  выбрала  все  исключительно  по  названиям.  Если  ей  нравилось  слово,  она  соглашалась  купить.

–Лексмарк!  Да,  я  беру  это!  Какое  слово  красивое!

        Приблизительно  так  ею  были  куплены  монитор,  клавиатура,  мышка.  Только  коврик  она  выбрала  из-за  картинки.  На  нем  была  изображена  карта,  похожая  на  пиратскую  из  мультфильма.  Все  приобретенное  богатство  Халимар  пообещали  привезти  к  пяти  часам,  а  сама  она  отправилась  домой  налегке.

–Пока,  Хома! Встретимся  дома, – прошла  мимо  любимого,  только  помахав  ему  рукой.

«Могла  бы  и  поцеловать, – обиделся  Хома. – Не  чужой  человек!»

        Еще  никогда  Хома  не  ждал  с  таким  нетерпением  конца  рабочего  дня.  Скорее  домой,  заключить  в  объятия  свою  любимую,  целовать  ее,  наслаждаться  близостью.  Он  стоял  у  входа  в  магазин  с  блаженной  улыбкой.

        Его  состояние  заметили  сослуживцы.

–Что  ты  сияешь,  Хома?  В  лотерею  выиграл?

–Ага!  Еще  лучше!  Женился!

        Он  просто  светился  от  счастья,  и  тем  самым  привлекал  к  себе  любопытные  взгляды.  На  счастливого  человека  всегда  приятно  смотреть.  А  от  тоскующего  хочется  бежать  за  тридевять  земель.

        По  дороге  домой  Хома  заскочил  в  цветочный  магазин.  Надо  купить  Халимар  цветы.  Ведь  сегодняшний день  они  будут  праздновать  теперь,  как  день  создания  их  семьи.

«Поверить  не  могу!  Халимар – моя  жена!  Мы  живем  с  Халимар,  как  муж  и  жена.  И  пусть  у  нас  нет  никаких  документов,  мы  все  равно  муж  и  жена.  Моя  жена  джинн.  Самая  необычная  девушка  стала  моей  женой!»

        Ему  так  нравилось  повторять  это  слово,  что  он даже  сказал  вслух:

–Халимар – моя  жена.

        В  магазине  он  долго  выбирал  цветы  для  своей  любимой.  Все  они  были  не  достаточно  красивы  для  Халимар,  так  ему  казалось.

Сначала  он  хотел  купить  одну  большую  розу.  Самую  красивую  красную  розу!  Передумал.  Потом  решил  купить  много-много  белых  розочек. Огромный  букет  изящных  белых  роз!  Передумал.  Он  вспомнил,  что  Халимар  называла  когда-то  свои  любимые  цветы.  Кажется,  орхидеи.

–У  вас  есть  орхидеи?

–Нет,  орхидей  у  нас  нет.  Но  у  нас  большой  выбор  других  цветов.  Вы  на  какую  сумму  рассчитываете?

        «Черт!  Я  же  забыл  посмотреть,  сколько  у  меня  денег  в  кошельке!  Выбрал  бы  сейчас  огромный  букет  роз!  Надо  выйти  и  пересчитать  деньги».

        Хома  вышел,  раскрыл  кошелек.  Он  еще  не  успел  проверить  его  содержимое,  как  заметил  женщину,  продающую  цветы  прямо  на  улице.  У  нее  было  несколько  букетиков  фиалок.

        «Где  она  взяла  это  весеннее  чудо  в  самый  разгар  лета?» – подумал  Хома.

        Выбор  был  сделан.  Хоме  понравились  фиалки.  И  цена  понравилась  тоже.

        «Размер  не  имеет  значения», – вспомнил  Хома  слова  Халимар.  Какая  разница.  Принесет  он  огромные  розы  или  миниатюрные  фиалки?  Главное,  он  думал  весь  день  о  любимой.

         Вышел  из  троллейбуса,  быстро  преодолел  путь  от  остановки  к  дому,  взлетел  по  лестнице  на  третий  этаж,  открыл  дверь.  Скорее  обнять  любимую!   Но  любимая  висела  в  воздухе.

        Она  сидела,  поджав  под  себя  ноги,  перед  новеньким  монитором,  на  котором  непонятно  каким  образом  возникали  буквы  и  складывались  в  слова.  Клавиатура  не  была  подключена.  Мышь  бегала  по  столу  и  трогательно  пищала.  Хома  подошел  ближе.

–Халимар!  Он  же  не  подключен! – сказал  Хома,  имея  в  виду  компьютер.

–А  зачем?  Так  тоже  неплохо!

–Как  же  появляются  буквы  на  мониторе? – удивился  Хома.

–Он  читает  мои  мысли, – объяснила  Халимар.

        Халимар  опустилась  вниз  и  обняла  Хому.  Новые  буквы  перестали  появляться  на  мониторе.  Хома  прочел:  «Параграф  7.  Теория  происхождения  джи».

–Ого!  Уже  седьмой  параграф!  Ты  делаешь  успехи, – похвалил  он  свою  любимую.