Текст книги "Аленький цветочек"
Автор книги: Татьяна Кашпур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Прости, прости меня, Сулейман, прости дедушка, я обидела тебя, но я ни о чем таком не думала. У нас обняться, поцеловаться с парнем – это обычное дело. Можно на улице, на лавочке, в транспорте, у всех на глазах! Это вообще ничего не значит! А я, наверное, стала взрослой и потому не придала особого значения, и мне, мне никогда никто не говорил, что любит меня, не обнимал, не целовал! Потому мне и не было неприятно это прикосновение. Но теперь я поняла, и никому не допущу больше таких вольностей! Прости, дедушка! – она поднялась с колен и чмокнула в колючую щеку. – Опять не бритый! Ты у меня и в правду скоро совсем старым станешь! – она смущенно улыбнулась, видя, что Сулейман с мягкой улыбкой смотрит на нее.
– Да… с такой внучкой я, наверное, точно скоро состарюсь и умру! Если ты и вправду ценишь меня, то обязана слушаться, тем более беречь мое здоровье, не расстраивать меня. И еще, ты живешь в стране, где очень строгая по отношению к женщинам религия, очень строгие правила поведения для девушек и женщин, и мужчины более свободны в поведении. Присядь, – он взял ее пылающее лицо в свои ладони, поднял и внимательно поглядел в ее блестящие глаза. – Обещай мне, поклянись, что если за то время пока ты живешь у меня, тебе понравится, ты полюбишь, какого-либо парня, мужчину, если тебе покажется, что он испытывает к тебе те же чувства, ты придешь и расскажешь мне – кто он! А Бахтияр… Держись от него подальше! Я сам конечно виноват, что сразу не пресек ваше общение… – игра сегодня не получится, поцеловав ее в русую головку, он резко вышел из комнаты.
– Обещаю! Клянусь! Спокойной ночи дедушка! – вслед ему прокричала повеселевшая девушка. Если она будет вести себя хорошо, скромно, то может быть он и не отправит ее домой? И выкинув из головы все глупые мысли о любви, Бахтияре, девушка с усердием взялась за учебу.
Бахтияр позвонил ей, горячо просил прощения за допущенную вольность по отношению к ней и больше ей не докучал и вообще не попадался на глаза. Сулейман мучился проблемой – Анастасия заканчивала второй курс экстерном и уже по кое-каким предметам осваивала программу третьего. Он очень и очень сожалел о своем необдуманном давнем решении – забрать девочку к себе. Он никак не мог себе представить, что за три года угловатый подросток превратиться в такую красавицу.
Как воспитывать ее? Вдруг действительно она влюбится? Вдруг он ее не убережет?
Процесс взросления необратим, а у нее он набирает скорость с каждым часом! Он еще в первую поездку в Египет замечал откровенные взгляды мужчин и юношей, обращенные на его спутницу. Но он сначала думал, что ему кажется, что он слишком уж ревниво относится к Анастасии, но вторая поездка, да и местная молодежь не скрывали восхищенных взглядов! Что делать? Может быть, послушаться советов Саида и Майкла, которые с разными аргументами советовали ему отправить девушку учиться на очное обучение.
Квартира у него в Каире есть, большая, в центре. Но… Как будет пусто без нее… Он привязался всерьез… Старый дурак, нужна была ему такая обуза и ответственность? И все-таки нужно где-то пристраивать девочку, но не отдавать же ее на «растерзание» сестрам и мачехе? Иван тоже хорош! Звонит раз в полгода и то хорошо! Больше Настя ему, и то вначале… Сейчас реже…
Возле девушки должна быть хорошая и добрая женщина, которая подсказала бы, по-матерински приласкала бы ее… Да… Женщин в его доме нет давно… Когда была жива Фатима их было даже слишком много, потом…Потом из-за страшного недуга которым судьба наделила сына, осталась только одна Лейла – жена Карима, но та умерла, бедная, все боялась, молилась, теперь только Карим и его сыновья… А Насте нужна женщина, не обремененная религиозными предрассудками. Ничего, он отправит ее все же в Каир, он подарит ей свою квартиру и наймет хорошую женщину. Нужно позвонить Саиду и попросить, чтобы он подыскал такую, не очень старую конечно. Нет, лучше он съездит сам. Мужчины присмотрят пару дней за девушкой. Он только туда и сразу обратно. Нужно лично посоветоваться со старым другом, за чашечкой кофе, объяснить сложившуюся ситуацию. Приняв, как всегда довольно внезапное решение, Сулейман ранним утром выехал в аэропорт. Там его ждало разочарование – в связи с нелетной погодой все рейсы в Каир, Александрию и т. д., и т. п. откладываются почти на сутки.
Настя сдала трудный экзамен по древнегреческой философии. Был четверг, еще два дня и выходной – они с Сулейманом опять куда-то поедут, или она останется дома – отоспится. Кончался учебный год, большие нагрузки давали о себе знать – она стала быстро уставать, болели глаза, ломило виски. За второй курс остался один экзамен и пару зачетов. По всем остальным предметам она уже на третьем курсе и к концу второго рассчитывает сдать экзамены за первое полугодие третьего! Начала попутно изучать геологию и анатомию. Нужно будет заняться еще физикой и химией. Ей, как будущему археологу более глубокие знания этих предметов наверняка пригодятся. Анастасия вышла на террасу, вдохнула терпкий аромат цветущего сада, сладкий нежный аромат роз…
Настя вспомнила, что давно не была на развалинах, которые почему-то навевали на нее состояние покоя и умиротворенности. Она часто, срезав охапку роз, навещала старые могилы, пока Сулейман не запретил ей эти поездки.
«Наверное, на сегодня хватит занятий! Нужно уговорить Ибрагима или Исмаила и прокатиться туда и обратно! Конечно лучше бы самой… Тем более Сулейман куда-то уехал на рассвете! Но, она должна держать слово!» Настя спустилась в холл. Оба брата на пару с отцом усердно молились, стоя на коленях и согнув спины. «О-О! Это надолго! А потом, вдруг никто не согласится?» Она тихо поднялась к себе, надела костюм для верховой езды, тщательно обмоталась ненавистным платком, по широкой лестнице, ведущей в сад прямо с ее террасы, спустилась вниз. Тихо пробралась за территорию и помчалась к конюшне, прижимая к себе закрученные в шелковую скатерть алые розы. Тихо проскользнув мимо спящего в деннике конюха, она, ласково потрепав по морде черного Хана и такого же черного только с белой звездочкой между ушами Акбара – сына Хана и Жасмин, подошла к своей белоснежной красавице, которая от нетерпения перебирала копытами и тихо призывно ржала. Настя быстро оседлала кобылу и, выведя ее из конюшни, ловко вскочила в седло. Поправляя съехавший тюрбан, выбежал конюх:
– Ханум! Госпожа! Вам нельзя! Господин не велел вам выезжать самой!
– А ты не говори! Я только часик покатаюсь! Сулеймана нет! Я быстро, – галопом умчалась в пустыню. Расстроенный конюх сокрушенно покачал головой.
– Гурия! О, Аллах!
Еще один человек постарался незаметно покинуть дворец. Бахтияр не мог допустить, чтобы его столь долгие и терпеливые обхаживания этой сладкой и лакомой девки окончились таким невинным поцелуем. Он, скрипя зубами, затаился, но тщательно следил за девушкой. Он ждал, ждал момента. Он знал, что возврата ему не будет, но знал также, что и обретет долгожданную свободу! Проклятый, наивный старик! На что он надеется! А ему так хочется испить свежей молодой крови, утолить свою звериную плоть, опустив ее в растерзанное юное, трепещущее тело! И взреветь в конвульсиях зверского оргазма! А потом – потом он умчится в пески, навсегда покинет это затхлое место! Он умен, он знает то, чего не знает ни один зверь! Старик – вот за это спасибо ему – учил его, как человека! И он употребит знания там, где много невинной крови! И он дождался, выследил свою «дичь»! И как удачно! Старика нет! Трое придурков по видимому и не представляют себе, что девка-то сбежала! Ох, ты моя умненькая! Только не торопиться, чтобы никто не заметил! Он поведет свой джип тихо-тихо, чтобы не спугнуть.
Настя, опустив поводья, сняв платок, ехала медленно, с удовольствием вдыхая знойный воздух пустыни. Выросшая среди берез и елей, отчаянно мерзшая зимой, вечно мокнущая под весенне-осенними непрерывными дождями, искусанная, изнывающая от жары в короткие летние месяцы, девушка полюбила пустыню с ее постоянным сухим и жарким климатом, бесконечные охряные, постоянно меняющие свои очертания барханы, которые, будто волны волшебного моря в порыве безумного шторма, неслись вдаль за горизонт. Какие тайны хранят глубины их?
Какую информацию несет бесконечное множество их песчинок? Есть она, Настя, сейчас была, будет, или ее не станет в этот момент или через много лет – а эти пески будут нести свои тяжелые волны, они будут и были тысячи лет и они есть сейчас. Их не может поглотить пучина, ибо они сами и есть пучина и могут в миг поглотить все, что не подчиняется их Закону – Закону пустыни, Закону песка. Как-то зябко стало от этих мыслей. Настя поторопила Жасмин. И вообще, что она себе думает? Вдруг вернется Сулейман? Или, чего доброго, обнаружат, что ее нет в комнате? Наверное, все же не нужно было ездить так далеко одной и вообще никуда! Но ничего, она быстро положит цветы к могилам и домой! Во весь опор! Самое грустное и печальное, что ей скоро придется покинуть эти места! А может быть Сулейман все же оставит ее у себя? Но, сегодняшний ее поступок! Дура! Ох, дура ты, Настя!
Внезапно слезы навернулись на глаза – она мало прожила на свете – но такого обращения, такого уважения к себе она не знала никогда в своей прошлой жизни!
Для отца она всего лишь была маленькой девочкой, ребенком, который при всей своей любви, не смог оградить ее от тягот повседневной жизни, не смог даже создать ей нормальные условия для занятий. А ей так всегда хотелось учиться! А мачеха? А сестры? Они ей просто житья не давали своими насмешками и придирками. Для них она была глупой, ни на что не способной, не современной. А дедушка? А Сулейман? С каким уважением он смотрит на то, как она учиться, одевается. Он готов в любую минуту прийти на помощь, объяснить, рассказать, показать. Он бывает, строг, беспрекословен в своих решениях, но… как ласковы и чутки его руки. А если разобраться, то она ему, по сути, совсем чужая! А он переживает за нее, волнуется… Конечно, если бы у папочки были бы те же возможности, то он, наверное, тоже смог бы ей так же обеспечить соответствующие условия, как знать, а может быть, до многого и не додумался бы? «А ведь Сулейман не так уж и стар, – вдруг подумала она, – как он элегантно и красиво выглядит в европейском костюме, чисто выбритый! Он, наверное, специально носит свои хламиды, платки, чалму и бороду, чтобы выглядеть старше, как заправский дедушка! Но… Как же она будет жить без него?! – слезы опять набежали на глаза Насти. – Теперь уже точно он ее отправит домой, нет! Ни за что! Не нужно ей никакой учебы, она упросит его, обязательно, хотя бы служанкой, но остаться здесь! Она в конце концов научиться носить правильно эти неудобные одежды, платки, скрывающие лицо, она… она даже примет Ислам, станет мусульманкой, будет соблюдать все обычая его народа! Хотя… он сам-то их не соблюдает и не верит в Аллаха! Ну и пусть! Она так и скажет ему! Только бы он не отправлял ее домой!» Приняв столь наивное, но твердое решение Анастасия улыбнулась внезапно возникшей мысли: «Вот если бы он полюбил меня, по-настоящему и мы бы поженились!»
Впереди показались развалины, и Настя поторопила, поехавшую было опять шагом лошадь: «Прости меня, Фатима, за столь грешную мысль, я не отберу у тебя твоего любимого, не нарушу святость вашей любви, это все, так, девичьи бредни!»
Очистив могилы от нанесенного песка, девушка аккуратно разложила чуть увядшие от жары прекрасные цветы. И в этот момент она услышала тревожное ржание, внезапно перешедшее в, леденящий душу, заливистый крик, а потом предсмертный хрип. Оцепенев на мгновение от ужаса, Настя с опустившей от страха головой, не разбирая дороги, бросилась на помощь Жасмин!
Бахтияр ехал, стиснув зубы, усилием воли выдерживая малую скорость. Глаза налились кровавым блеском. Он знал, что победил, что жертва не ускользнет от него! А потом, потом он станет Воином! Пару сотен миль – и там его место – Ирак, Израиль, Пакистан и Афганистан! Там война, а он рожден, чтобы быть Воином, пить кровь! Наслаждаться бушующей и беспощадной смертью. Долго, слишком долго он засиделся взаперти, но не зря! Он получил знание, знание не доступное простому Зверю, животному! Только нужно сдержать перевоплощение, еще не много, сдержать! Наивные, они все думали, что это происходит только в полнолуние, запирали его! Но он давно научился контролировать себя – это могло наступить в любой момент! Он, пряча в глазах злорадную усмешку, добровольно уходил в клетку, с удовольствием, ведь там его кормили живым мясом, правда, вонючим, козьим, там он пил горячую кровь, не такую густую и сладкую, как та, которую он часто пил в детстве и будучи подростком! Козье мясо и кровь не давали ему столько сил и энергии! Только бы сдержаться сейчас! Не спугнуть, что может усложнить задуманное! Ему часто снится сон, что он страшный Воин, слившись воедино со своим зверем скакуном, с такими же, как он беспощадными воинами скачет по пустыням, полям, каким-то невиданным землям. Из-под их копыт бьют фонтаны песка, земли, грязи, крови. Их черные, как смоль волосы перепутаны с гривами коней, под копытами которых трещат черепа, кости, летят в стороны клочья окровавленного мяса! Кругом огонь, пожарища, кровь, свист, стрел, лязг мечей! Он победитель! Он пьет, захлебываясь, кровь, впившись зубами в жилы младенцев, зубами рвет нежное мясо невинных девушек и женщин…
Этот навязчивый сон доставлял ему неслыханное удовольствие. Он хотел бы остаться в этом сне вечно! Пробуждение было мерзким. Он долго мылся в душе, смывая с тела засохшую и липкую слизь. О, как бы он хотел родить таких же, как он, наводящих ужас, сыновей!» От возбуждения Бахтияр лизнул пересохшие губы. Руки деревенели на руле, покрываясь шерстью, выпирали челюсти, проявлялся звериный оскал. Он сорвал чалму, густая грива развеялась на ветру, плавно удлиняясь, вытягивалась мощная шея. «Нет! Еще немного! Впереди показались развалины…
Сулейман почему-то был доволен, что задуманная поездка не удалась. Может быть, он найдет оптимальное решение. Оставлять, пусть даже под присмотром служанки, наивную и доверчивую девушку одну в большом шумном городе, полном соблазнов, было бы очень рискованно.
Можно, конечно же, переехать и самому, по крайней мере на время, пока, пока она не закончит учебу, жить рядом, присматривать за ней, конечно можно было бы, если бы… Нет, этот вариант не подходит, но что же? Зачем же он тогда связался, впутал себя, создал такое, немыслимое для себя положение? Поддался эмоциям, решил разнообразить свою бесполезную жизнь присутствием ребенка? Или может быть фантастическая идея излечить от неведомого, ужасного недуга сына, единственного. Он уже не знает, любит ли он его, ненавидит ли это собственное дитя, это порождение дьявола? Как могло так произойти, что двое безумно любящих друг друга людей, не обремененных болезнями, дурными привычками, могли породить это исчадие ада? Почему природа оказалась так жестока к ним? Или это последствия его неверия в бога или это древнее проклятие его рода? Неужели в очень далеком прошлом в его роду был такой ужас? Так как говорила старуха?»
Внезапная тревога охватила Сулеймана и он, нажав на газ, вздымая тучи пыли, помчался домой. Первое, что он увидел, это своих верных слуг. Ибрагим с Ислаимом, отчаянно жестикулируя о чем-то, спорили. Невдалеке стоял старик Карим. Сулейман понял все! Его страшную догадку подтвердили ружья в руках спорщиков. Увидев Сулеймана, мужчины бросились к нему навстречу:
– Быстро в машину! Я знаю куда ехать!
Дорогой он думал: «Только хватило бы бензина! Только бы успеть». С трудом овладев собой, Сулейман узнал, что случилось. Карим долго названивал девушке, желая накормить ее обедом. Ибрагим с Исламом играли в шашки, и он послал одного из них узнать, не случилось ли что? Тот быстро вернулся и сообщил, что девушки на месте нет. Обыскали сад – нет! В конюшнях перепуганный конюх сообщил, что Ханум не послушалась, взяла Жасмин и куда-то умчалась. Мужчины решили взять машину, чтобы отправиться ее искать, но обнаружили отсутствие Бахтиярового джипа и встревожились не на шутку!
Но в какую сторону отправилась непослушная девчонка? В момент спора и появился Сулейман. Он сразу понял, где решила уединиться Анастасия. Не нужно было ей в свое время показывать развалины, но Сулейман никогда не мог подумать, что Насте так полюбится это место. Свежие отпечатки копыт, и кое где, о ужас по ним четкие, свежие следы протекторов большой машины! Сулейман нажал на акселератор.
– Исмаил, Ибрагим, вы знаете, что делать! Не торопитесь стрелять сразу! Пули должны попасть точно в сердце! Саблю мне! – он протянул дрогнувшую руку. – Запомните! Сегодня, сейчас мы уничтожим этот кошмар! Раз и навсегда избавимся от него! Не забывайте, он хитер, умен и потому в сто тысячи раз опаснее, чем любой взбесившийся хищник! Он – нелюдь! А потому, серебро в сердце и отсечь голову до того как он трансформируется вновь в человека! Я могу погибнуть, но если Анастасия окажется жива – поклянитесь, что не оставите ее, не отправите, что вы постараетесь уничтожить этого Зверя! – Они приближались к руинам.
Настя, обезумев от увиденного кошмара, металась возле Жасмин. Прекрасная снежно-белая кобылица лежала в луже, дымящейся крови, лиловый глаз, полный смертельного страха, выпустил последнюю слезу… Что, что произошло?
Какой зверь, мог это сделать? Однако вокруг были только следы огромных копыт… Услышав какое-то движение позади, девушка оглянулась. Огромный Зверь, Зверь из ее давнишнего ночного кошмара! Нетерпеливо перебирая мохнатыми ногами, он скалил на нее страшную конскую морду, со звериными клыками, обагренную свежей кровью несчастной Жасмин! Огромные почти человечьи глаза смотрели с торжеством и ликованием! Громко, победно заржав, то ли зарычав, Зверь поднялся на задние ноги, занеся над падающей девушкой пудовые копыта…
Увидев брошенную машину Бахтияра, Сулейман, проехав еще несколько метров, остановил свою. Мужчины, взведя курки, побежали.
Опьянев от победы, истекая слюной и спермой, Зверь потерял свое звериное чутье:
– Остановись! – зловещий шепот прогремел у него в голове.
Но он уже не мог остановиться, только слегка развернул туловище, подставляя грудь и сердце под одновременно прозвучавшие выстрелы. Но тяжелые копыта опустились на бездыханное тело! Натренированной рукой, мощным ударом булатного клинка, Сулейман отсек ненавистную голову чудовища… Сына! Черная, как нефть, кровь быстро растеклась по песку – он не хотел пускать яд в свои глубины. Исмаил с Ибрагимом быстро оттащили Настю. Русая головка была залита кровью. Алой. Не успели! Сулейман ухом припал к груди. Сердце билось, ощущалось легкое дыхание:
– Я в больницу! Возьмите его, все залейте бензином и его джип – сожгите! Что бы ни косточки, ни капли крови! Ничего, ничего не осталось! Я пришлю за вами Карима! Аккуратно обмотав голову Анастасии собственной рубахой, уложив ее на заднее сиденье, Сулейман помчался в больницу, по ходу сообщая по сотовому врачу, что случилось несчастье и необходима, по видимому, операционная, кровь и прочая, прочая мелочь!
«Давно нужно было прекратить, пресечь этот кошмар, еще в тот момент, когда ранним утром он зашел в спальню к любимой… Они радовались рождению первенца, их даже не смутило, что мальчик родился с полным набором довольно острых зубов и весь был покрыт нежными темными волосиками, которые, правда, как первородный пух выкатались. Зубки, правда, остались, из-за чего от малыша отказалась не одна кормилица, и Фатима кормила грудью сама. Пробовала сцеживать молоко в бутылочку и кормить с сосочки. Но мальчишка соску выплевывал, исходя криком, требуя материнской груди. Кормление не доставляло молодой матери удовольствия – маленькие зубки больно терзали ее соски. Но она терпела, ожидая момента, когда можно будет без ущерба здоровью любимого сыночка, отлучить его от груди.
Тогда Сулейман увидел страшную картину – его прекрасная Фатима лежала без чувств, с растерзанной грудью. Рядом, в луже крови и молока, нежно улыбался во сне окровавленным ртом их любимый сын! Он не смог, не хватило мужества убить сладко спящего ребенка, монстра, напившегося крови собственной матери! Фатиму спасти не удалось, огромная потеря крови, требовала немедленного возмещения. А последнее требовало времени… Усилия молодого врача оказались тщетными, после чего Сулейман, очень щедро вознаградив его, отправил за океан, чтобы сохранить, постараться сохранить тайну.
А мальчик рос вполне нормальным ребенком, привык, есть обычную пищу, был веселым и любознательным. Сулеймана одно время взяли даже сомнения – может быть это кто-то другой, какой-нибудь мелкий хищник так изувечил Фатиму?
Но однажды служанка, помогавшая Кариму, с воплями прибежала к нему. Она поранила руку, крутившийся рядом четырехлетний мальчишка, увидев кровь, подбежал, схватив порезанный палец, начал с ожесточением его сосать, причиняя при этом ей невыносимую боль острыми сильными зубами.
– Это шайтан! Прости, господин, но дай мне расчет! Да хранит Аллах твоего сына!
Мальчика наказали, служанку уволили. Сулейман задумался. А потом пошли страшные годы. Так называемое «детство» сына проходило очень бурно – кошки, собаки, козы, домашняя птица. Мальчишка был беспощаден и неуловим. И вновь Сулейман засомневался – вправду ли виноват его сын, он маленький, щуплый, у него нет сил растерзать такое большое животное, как взрослая коза, в клочья, разбить череп, выесть мозг, сожрать сердце, печень. Он не в силах это сделать.
Организовали засаду, и выследили. Он видел весь процесс трансформации и чуть не повредился умом.
– Шайтан! Оборотень, – в ужасе произнесли свой приговор верные слуги. – Нужны пули, серебряные, прямо в сердце, к следующему полнолунию сделаем! И еще меч, отсечь голову, пока он не вернется вновь в человеческий облик.
Но и тут Сулейман пожалел сына. У него есть деньги, много денег, очень много. Он объездит весь мир, он найдет или средство или врача. Он вылечит, спасет! Это страшная болезнь, но болезнь… Мальчик, наверное, страдает. Все это должно быть очень болезненно.
Измученный тревогами Сулейман переложил все свои давно запущенные дела на плечи Ибрагима и Исмаила. Повез сына сначала в Европу, потом в Америку, потом по всему миру. Тибетские ламы и африканские колдуны, Вуду, шаманы, индийские врачеватели… Они могли лечить рак, спид, желтую лихорадку, оживлять мертвецов, но тут были бессильны. От Сулеймана сбегали слуги и носильщики, но он сам с сыном пробирался сквозь чащи лесов, дебри Амазонки, проходил труднейшие черные массивы, чтобы добраться до очередного целителя. Да, они пробовали излечить мальчика, но, увы, безуспешно. Одни хотели купить у него сына, чтобы показывать в цирке, другие – чтобы исследовать уникальный случай, третьи – чтобы испытать лекарственные препараты, авось что-либо поможет!
Разочарованный, через несколько лет он вернулся домой. Бахтияру оборудовали специальную клетку-комнату в отдельном крыле здания. Подросток, однако, проявил недюжинные способности к знаниям. Это подпитывало надежду отца. Систематическое наблюдение и контроль показали, что мальчика не обязательно все время держать взаперти.
В периоды ремиссии Бахтияр получал свободу и вел себя тихо и спокойно. Кошмар повторился, когда ему исполнилось пятнадцать. Период полового созревания дал о себе знать трупами растерзанных девочек и молодых женщин, и Бахтияр вновь отправился в комнату-клетку, только теперь она была в специально оборудованном подвале. Прежняя стала мала для столь огромного чудовища и не столь крепка! А потом, потом появилась старуха, пролившая свет на причину появления на свет ужасного Зверя – проклятие. Очень давнее… «А старуха то была права – я избавил своего сына от болезни раньше, чем зацвел цветок!» – Сулейман оглянулся на легкий стон. Повязка промокла насквозь. Анастасия все еще была без памяти. Впереди замаячил поселок.
