Текст книги "Палачи и киллеры"

Автор книги: Татьяна Ревяко

Соавторы: П. Кочеткова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 35 страниц)

РАЗГОВОР ОБ ОТРЕЗАННЫХ УШАХ

О том, как готовятся кадры «псов войны» в школах наемных убийц, весьма красочно рассказал на страницах «Уолл-Стрит джорнэл» некий Тимоти Смит, сам обучавшийся в одной из таких «частных» школ (разумеется, все это изображается как частная предпринимательская деятельность свободных граждан).

Его рассказ начинается так.

«Сегодня я хочу, – говорит Фрэнк К?мпер, – поговорить с вами об удалении ушей. Стоя в окружении своих покрытых ссадинами и перевязанных учеников, Кэмпер демонстрирует удар, захват и поворот вниз – рекомендуемый метод отделения уха от его хозяина в момент схватки. „Когда оно окажется у вас в руках,человек этому не поверит, – говорит Кэмпер. – Поэтому отступите на шаг и покажите ему ухо“. Это один из наиболее мягких приемов, которым обучают здесь, в лесах Алабамы».

Кто такой Кэмпер? Как и Поузи, он участник «грязной войны» во Вьетнаме, основавший свою школу «псов войны» в 1981 году под названием «Ассоциация наемников». Тимоти Смит, как он сам говорит, прошел в этой школе курс обучения тому, «как убивать людей при помощи палок, рук, ног, ножей, веревки и всех видов огнестрельного оружия. Кроме того, – продолжает он, – в программу обучения входили засады, патрулирование, спуск по веревке, маскировка, установка мини-ловушек и специальный предрассветный семинар по пыткам.

– Обучение поставлено так, – рассказывает Тимоти Смит, – чтобы будущий наемник дошел «до состояния озверения»: с помощью голода, усталости, слезоточивого газа и боевых патронов Кэмпер в течение недели может заставить группу достаточно подходящих людей дубасить друг друга по голове».

Не все выдерживают такую нагрузку. Некоторые «разочаровываются», когда им приказывают построиться в две шеренги и бить ногами в пах стоящего напротив человека настолько сильно, чтобы «оторвать его от земли». Другим не нравится «охота на индейку», когда «ученики» бредут по пояс в воде через реку Уорриор, а по ним их коллеги по учебе стреляют боевыми патронами из автоматического оружия.

«Разочаровавшихся» наказывают, подвергая их пытке. Некоего Гудини из Куинса инструкторы из школы Кэмпера зверски избили, раздели его догола, привязали к дереву и разожгли под ногами у него костер. Остальным приказали образовать плотный круг и стоять «на страже», не обращая внимания на вопли Гудини.

«Пытка устраивается для того, чтобы вселить ужас, – поясняет Кэмпер. – Иначе все превращается в игру. А мы не играем. Это более чем серьезно».

Как сообщала газета «Уолл-Стрит джорнэл», интересы этого руководителя школы «псов войны» многообразны: ранее он был «коммерческим художником», потом механиком команды автогонщиков в Джексонвилле, штат Флорида, но… «его первая любовь – война». Он опубликовал два «сенсационных», по оценке этой газеты, романа, прославляющих деятельность наемников. Сам он, по его собственным словам, действовал как наемник в Саудовской Аравии, Гватемале, Сальвадоре и других странах, а также «занимался сбором разведывательных данных для правительственных органов США».

За обучение искусству убийств и пыток Кэмпер взимает со своих питомцев солидную плату: 275 долларов в неделю.

Когда курс обучения заканчивается, выдрессированные в школе Кэмпера «псы войны» поступают в распоряжение тех, кто ведет необъявленные войны. В наиболее важных операциях вместе со своими воспитанниками участвует и сам Кэмпер.

Осенью 1985 года он со своей командой оказался в Центральной Америке. Заботясь о своей рекламе (реклама – двигатель торговли! – такова заповедь бизнеса), Фрэнк Кэмпер дал интервью японскому журналу «Сюкан посюто», из которого явствует, что он вместе с группой в составе 60 диверсантов находился в Никарагуа, куда эта группа была заброшена по тайным каналам в соответствии с заданием ЦРУ для организации там серии террористических актов.

(Жуков Ю. Псы войны. М., 1986).

ВОЕННЫЙ ЛАГЕРЬ ОРГАНИЗАЦИИ «КОБРЫ»

А вот еще одно красочное описание школы наемных убийц из итальянского журнала «Эуропео», специальный корреспондент которого Альберто Негрин посетил лагерь военизированной организации, именуемой «Кобры», находящейся в самом центре американского Юга, примерно в 200 километрах от Атланты, столицы штата Джорджия.

Организация «Кобры» выполняет, как пишет Негрин, самые разнообразные заказы – от вооруженных операций в Латинской Америке до «полицейских акций», совершаемых по поручению крупных транснациональных корпораций. Руководит ею некий Митч Уэрбелл, которого корреспондент именует «опасным и загадочным бывшим офицером амери-канскной армии, замешанным в десятках грязных дел». Получить согласие на интервью у него – «человека недоверчивого и агрессивного», пишет Альберто Негрин, было не так-то легко, но он все же этого добился. И вот что он напечатал в журнале «Эуропео»: «После долгого пути мы, наконец, прибыли на место: калитка, над которой развевается американский флаг и второй флаг с двумя змеями – черной и желтой – и надписью „Кобры“. Мы у входа в царство Уэрбелла.

Вся зона ограждена колючей проволокой, металлическая калитка наглухо закрыта. Мы сообщаем о нашем прибытии по видеопереговорному устройству, и калитка открывается перед нами. В глубине аллеи – большой особняк в неоклассическом стиле.

Митч Уэрбелл – плотный, коренастый человек; на нем военный мундир и красный берет подразделений специального назначения; на груди – несколько орденов, во рту – всегда зажженная сигара. Он принимает нас в комнате, стены которой увешаны кинжалами, саблями, копьями, винтовками и пистолетами: настоящий военный музей.

После беседы мы осмотрели лагерь. Его общая площадь – 50 гектаров. Здесь представлены все ландшафты – джунгли, ручейки, песчаные дюны. Из кустарника вдруг выскочила группа людей в мундирах; вооруженные автоматами и кинжалами, они имитируют засаду. Неподалеку упражняются в стрельбе из винтовок с оптическим прицелом, а рядом с нами проезжают джипы с «солдатами» на борту. В общем, самая настоящая «военная база», где можно увидеть даже женщин и пожилых мужчин в стальных шлемах и боевых комбинезонах.

Несколько инструкторов не позволили себя сфотографировать. Так же поступил и один «курсант» из Южной Америки, который даже пригрозил нам пистолетом. Несмотря на такую секретность, нам удалось выяснить, что «тариф» за грязную работу за границей – 4000 долларов в день для каждого участника операции (транспортные расходы оплачиваются отдельно).

И далее следует текст беседы корреспондента «Эуропео» с руководителем этой базы.

Вопрос: Здесь вы руководите школой. Чему вы учите?

Ответ: Многому: наши курсы существуют для того, чтобы защитить Америку и американский народ, чтобы защитить тех, кто борется за подлинную Америку и кто хочет защитить себя самих и свои семьи в случае возникновения чрезвычайных ситуаций.

Вопрос: Какого рода чрезвычайных, ситуаций? Ответ: Например, нападения террористов.

Вопрос: Вы поддерживаете отношения с секретными службами?

Ответ: Конечно.

Вопрос: Во всем мире или только в Соединенных Штатах?

Ответ: Во всем мире, за исключением коммунистических стран, где мы никогда не работаем. Но мы всегда знаем, что происходит во всех других странах. Так, например, мы действуем в тесном контакте с итальянской секретной службой.

Вопрос: А с американской? Ответ: Конечно.

Вопрос Вы занимаетесь политикой?

Ответ. Нет, я не политик, я военный. Я никогда не голосовал…

Вопрос: В каком мире вам хотелось бы жить?

Ответ: Единственный мир, который меня интересует, – это моя страна – Соединенные Штаты. Остальные страны для меня ничего не значат, если только они не будут равняться на нас, на нашу политику, на наше мировоззрение. В общем, я считаю, что, поскольку Соединенные Штаты – это самая сильная страна, они должны управлять миром, а не предоставлять это делать другим.

Вопрос: Считаете ли вы, что транснациональные компании могут вести борьбу против террористов лучше, чем правительства?

Ответ: Нет, я считаю, что эту задачу следовало бы предоставить правительствам. Гораздо легче платить политикам за то, чтобы они защищали интересы транснациональных компаний.

Например, что значат 100 000 долларов, заплаченных нечестному правителю для того, чтобы он не передавал информацию террористам?

Вопрос: Г-н Уэрбелл, вы богаты?

Ответ: Я бы предпочел не отвечать на. этот вопрос.

Вопрос: Скажите по крайней мере, сколько вы зарабатываете своей деятельностью или какую сумму налогов вы платите в год…

Ответ: Я могу сказать лишь, что мой доход, облагаемый налогом, значительный, но цифру назвать не могу. Ее не знает даже моя жена.

Вопрос: Сколько получает инструктор в вашей организации?

Отвел Я не хочу говорить о деньгах. Кроме того, я не хочу, чтобы мои люди обвиняли меня в том, что я разглашаю их денежные дела. Скажем так им платят очень хорошо. Каждый из них – очень опытный специалист, потому что участвовал в какой-то войне – во Вьетнаме, в Камбодже, в ЮАР, в Родезии.

Он лить вскользь рассказал о том, как был выполнен заказ кооперации «Кока-кола», которая опасалась, что ее отделение в Аргентине может оказаться под угрозой в обстановке напряженной внутриполитической войны, которая там разыгралась. «Мы бросили в воды Ла-Платы парочку трупов потенциальных террористов. Я убежден, что с ними нужно обращаться именно так, их нужно убивать!» – заявил майор Уэрбелл.

– Этот рецепт подходит для всех стран и для всех ситуаций? – осторожно осведомился корреспондент.

– Конечно, – отвечал майор, – хотя я понимаю, что, говоря такие вещи, не завоюешь популярность в некоторых кругах…

(Жуков.Ю. Псы войны. М.,1986).

БАТАЛЬОН «БЕЛЫЕ ВОЛКИ»

В 1995 году в Боснии на стороне сербов воевало чугь больше двадцати граждан России и ближнего зарубежья.

Большинство россиян служило в диверсионно-разведывательном батальоне «Белые волки» армии непризнанной Республики Сербской.

«Считать нас наемниками неверно даже с чисто формальной точки зрения. По международным нормам наемником считается человек, воюющий в армии иностранного государства и получающий за это вознаграждение, отличное от зарплаты военнослужащих.

Мы получаем столько же, сколько сербы, 50 динар (около 15 долларов США)», – говорит командир батальона, бывший капитан Советской Армии 33-летний Юрий III.

Юрий воевал в Афганистане, а после, по его собственным словам, стал ненавидеть всех мусульман. Вернувшись из Афганистана, капитан Советской Армии уже не мог найти себя в мирной жизни. Уволившись из армии, Юрий поехал на войну в Приднестровье, а потом, когда та война кончилась, отправился воевать в Карабах. Однако звездный час бывшего советского офицера настал именно в Югославии. «Здесь я защищаю от мусульман наших православных братьев-славян. К мирной жизни я уже не вернусь никогда. Кончится война здесь – поеду на другую. Мой югославский военный опыт выводит меня на международный уровень. Теперь меня как профессионала будут рады видеть в любой горячей точке мира», – говорит Юрий.

– Среди вас много членов русских национал-радикальных организаций, например, баркашовского русского национального единства? – спрашивает корреспондент «Известий» командира «Белых волков».

– Это все чушь, типичные московские мифы. Действительно, к нам иногда наведываются эмиссары различных правых политических партий. Но дальше разговоров дело не идет. Ведь здесь действительно надо воевать, и всерьез. Когда я беру человека в свой отряд, меня интересует, как он будет себя вести в бою, а вовсе не его политические убеждения. Иногда к нам приезжают из России и бандиты. Однако и эта категория людей надолго у нас не задерживается. Один раз ко мне в отряд приехал молодой парень из Москвы. Представился мне как боевик влиятельной столичной бандитской группировки и объяснил, что хочет проверить себя на настоящей войне. Во время боевой операции он проявил себя очень неплохо, но как только вернулись на базу, сразу же засобирался домой: «Я уже понял, что это могу». Я его поблагодарил за помощь, и он уехал.

Беседу корреспондента с Юрием слушают его трое друзей – соратники по оружию. 27-летний уроженец Санкт-Петербурга Сергей работал на Родине милиционером. Его родители погибли, а вскоре после этого у него не стало и любимой девушки. Сергей продал свою квартиру, вдел в ухо две серьги (у казаков это знак последнего из рода) и отправился воевать в Югославию. В Россию молодой человек возвращаться не собирается: «Зачем?

Там у меня никого нет. Или же здесь после войны возьму дом, женюсь на сербке, или же отправлюсь воевать еще в какую-нибудь горячую точку». 34-летний бывший оперуполномоченный КГБ Александр Терещенко не скрывает, что приехал в Боснию из любви к приключениям: «Я профессиональный авантюрист, и здесь мне нравится, в Россию, по крайней мере пока, возвращаться не собираюсь».

«Из чистого любопытства» приехал на войну в Боснию 28-летний бывший прапорщик Александр. Недавно Александр подорвался на мине и лишился ноги. Местные власти подарили ему протез и поселили на отдых в пансионате. «Саша никак не может смириться со своих горем. Целыми днями он или спит, или же курит и смотрит в одну точку», – говорят его друзья.

Было бы неверным считать, что русские добровольцы в Боснии состоят исключительно из идейных борцов и профессиональных авантюристов. Среди них немало и таких людей, которые приехали в Боснию, так как дома у них были нелады с законом.

Об этом корреспонденту «Известий» говорили не таясь, прося лишь об одном– не упоминать ни фамилии, ни даже имени.

Хотя большинство в отряде «Белые волки» составляют россияне, кроме них, здесь есть два болгарина, два румына и даже один француз. Болгары утверждают, что приехали в Боснию, чтобы помочь братьям по вере, православным сербам. Несколько сложнее узнать мотивы смены места жительства румынских волонтеров. Ребята говорят только по-румынски и с остальными членами отряда объясняются исключительно с помощью знаков.

И на первый взгляд совсем уж непонятно, что привело в отряд 25-летнего уроженца Франции. Боснийские мусульмане заключили военный союз с католиками по вероисповеданию – хорватами.

И поэтому вполне естественно, что католическая Франция симпатизирует антисербской коалиции. Однако у Жана Р. своя точка зрения: «Я родился и вырос в бедном квартале в пригороде Парижа. Арабы и другие народы мусульманского вероисповедания составляют здесь большинство. Эти переселенцы ведут себя так, что по вечерам на улицах нашего района не рискуют появиться даже полицейские. Я пришел к выводу, что именно ислам представляет главную угрозу для западной цивилизации, поэтому я поехал воевать в Боснию на сербской стороне».

У этих очень разных людей есть что-то неуловимо общее, позволяющее сразу выделить их среди других представителей человечества. Наиболее точно определил эту породу еще Ключевский, назвав их – «пограничные люди». То есть те, кто не может найти место в устоявшейся жизни, а обретает себя лишь в экстремальных ситуациях, осваивая новые, еще не «порабощенные» цивилизацией территории.

(Ротарь И. Пограничные люди., Известия, 11 октября 1995).

ГЛАВА II. КИЛЛЕРЫ

РАССТРЕЛ ИЛИ ЗАКАЗНОЕ УБИЙСТВО?

В жизни у Карла Либкнехта и Розы Люксембург было мало общего. Их объединила смерть.

Редакция «Роте фане» в конце Вильгельмштрассе стала ненадежным местом. Правительственные войска врывались туда почти ежедневно. Одна из сотрудниц редакции, которую они приняли за Розу Люксембург, с трудом избежала смерти. Роза Люксембург несколько дней занималась работой по редактированию газеты в квартире одного врача на Галлешестор, а затем, когда ее присутствие стало тяготить хозяев, в квартире рабочего в Нойкёльне.

В воскресенье 12 января к ней присоединился Карл Либкнехт, однако через два дня, 14 января, они по телефону были предупреждены об опасности и ушли с этой квартиры (возможно, это был подстроенный звонок из центра, в котором планировалось убийство и из которого уже в течение нескольких дней велось наблюдение за их переездами, а можег быть, и направлялись эти переезды). Они перебрались в свое последнее убежище – в Вильмерсдорф, неподалеку от Фербелиерплац но адресу: Мангеймерштрассс 53, у Mapкуссона. Там утром 15 января они написали свои последние статьи для «Роте фане», которые, видимо, не случайно звучат как слова прощания.

Статья Розы Люксембург была озаглавлена «Порядок царит в Берлине». Она заканчивалась словами: «Вы, тупые палачи! Ваш „порядок“ построен на песке. Уже завтра революция „с грохотом воспрянет“ и к вашему ужасу протрубит в фанфары: я была, я есть, я буду!».

Статья Либкнехта («Несмотря ни на что!») заканчивалась так: «Потерпевшие поражение сегодня будут победителями завтрашнего дня. Будем ли мы тогда еще живы или нет, будет жить наша программа; она будет господствовать в мире освобожденного человечества. Несмотря ни на что!»

К вечеру, когда Роза Люксембург прилегла, почувствовав головную боль, а Вильгельм Пик приехал с гранками очередного номера «Роте фане», раздался звонок. У двери стоял трактирщик Меринг, пожелавший видеть г-на Либкнехта и г-жу Люксембург.

Сначала оба велели сказать, что их нет, однако Меринг не уходил. По его зову появилась группа солдат под командованием лейтенанта Линднера. Они вошли в квартиру, обнаружили там тех, кого искали, и предложили им следовать за собой. Либкнехт и Люксембург собрали свои вещи и были доставлены в отель «Эден», в котором с утра этого дня размещался штаб гвардейской кавалерийской стрелковой дивизии. Там их уже ждали. Последующие события развивались очень быстро и могут быть изложены в нескольких словах.

В отеле «Эден» их встретили оскорблениями и побоями.

Либкнехт, которому прикладом в двух местах разбили до крови голову, попросил бинт, чтобы перевязать раны, но ему отказали.

Тогда он попросил разрешения умыться в туалете, но ему и этого не позволили. Затем обоих арестованных привели на первый этаж в номер к капитану Пабсту, который руководил операцией. О чем был разговор у Пабста, неизвестно. Имеется лишь заявление, сделанное Пабстом во время состоявшегося позднее судебного процесса, когда он был уличен во лжи по ряду пунктов. По его словам, он спросил у Розы Люксембург: «Вы г-жа Роза Люксембург?» – «Решайте, пожалуйста, сами». – «Судя по карточке, это вы». – «Ну, раз вы так считаете…» Либкнехта, а несколько позже и Розу Люксембург повели или поволокли, подвергая избиениям, вниз по лестнице и передали уже стоявшему наготове отряду убийц. Тем временем Пабст сидел в своем кабинете и составлял подробное сообщение, появившееся на следующий день во всех газетах: Либкнехт был застрелен при попытке к бегству во время транспортировки в следственную тюрьму Моабит, Розу Люксембург захватила разъяренная людская толпа, смявшая охрану, и увела в неизвестном направлении.

В действительности улица у бокового выхода из отеля, через который Карла Либкнехта и Розу Люксембург вывели в их последний путь, была оцеплена и пуста. На посту у этого выхода стоял егерь Рунге. Ему было приказано размозжить голову прикладом тем, кого поведут через выход: сначала Либкнехту, затем Розе Люксембург. Он так и сделал, однако оба страшных удара, нанесенных им, оказались несмертельными. Либкнехт, а через несколько минут и Роза Люксембург, оглушенные или полуоглушенные страшными ударами, были брошены в подъехавшие автомобили.

Отрядом убийц Карла Либкнехта командовал капитан-лейтенант Пфлюгк-Хартунг, а убийц Розы Люксембург – лейтенант Фогель.

Обе машины с интервалом в несколько минут направились в Тиргартен. У Нойензее от Либкнехта потребовали выйти из машины; затем он был убит выстрелом из пистолета в затылок, а тело на той же машине доставлено в морг как «труп неизвестного мужчины».

Роза Люксембург сразу после отъезда от отеля «Эден» тут же в машине была убита выстрелом в висок и сброшена с Лихтенштейн-брюкке в Ландвераканал. Окончательно не установлено, что было причиной смерти – удары по голове, пуля или утопление.

Вскрытие трупа, всплывшего через несколько месяцев, показало, что черепная коробка не была расколота, а пулевое ранение, возможно, не было смертельным.

(Хаффнер С. Революция в Германии 1918-1919. Как это было в действительности. М., 1983).

В 1954 году либеральный юрист и историк Эрих Эйк пит сал: «Нельзя оправдывать убийства напоминанием старой пословицы „кто поднял меч, пусть от меча и погибнет“. Слишком много кровавых преступлений было совершено единомышленниками Либкнехта и Люксембург, чтобы испытывать чересчур сильное возмущение постигшей их самих судьбой». И еще в 1962 году «Бюллегень ведомства прессы и информации правительства ФРГ» (N27) назвал эти убийства «расстрелом по законам военного времени».