Текст книги "Бойся своих желаний(СИ)"

Автор книги: Татьяна Форш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Глава 12

2006 год.

Горбольница

За неделю, проведенную в палате интенсивной терапии, Катя узнала о парне, так привлекшим ее внимание все. Ну, или почти все: палату, где он лежал, время, когда он бесцельно бродил по коридору или сидел на диване, читая книгу. Он словно ее не замечал! Она могла стоять в метре от него, но ни разу не заслужила его внимания. Парень если и поднимал на нее взгляд, казалось, будто он смотрит сквозь нее. Словно она невидимка!

Первое время девушка невероятно смущалась их случайных встреч. Завидев выходившего из палаты паренька, Катя со всех ног бросалась прочь, а после выглядывала из-за кадушки с деревом, из-за приоткрытой двери или из-за угла, с жадностью наблюдая за ним.

А ночью она до утра лежала в своей одиночной палате разглядывая потолок и думая об этом черноволосом незнакомце, таком невероятно красивом, воспитанном и таком странном!

Она даже попыталась узнать у медсестры, как зовут этого парня, но заслужила лишь обидное подмигивание.

– Что, влюбилась? Тебе сколько лет-то, чтобы вешаться на такого взрослого? Еще, наверное, думаешь что...

Дальше Катя не смогла вынести надуманные обвинения и бросилась по коридору. Сперва она хотела спастись бегством и затаиться в палате, но заметив таинственного незнакомца, вышедшего в коридор вместе с невысоким пареньком, последовала за ними.

Наконец Катерина остановилась за деревом, с жадностью глядя, как молодые люди сели на диван спиной к ней и принялись смотреть идущий по телевизору фильм. Причем приятель черноволосого о чем-то не затыкаясь говорил, время от времени переходя на хриплый смех, а тот, кого Катя в тайне назвала Цыганом, из-за его смоляных, до плеч, волнистых волос, выразительных бровей, и длинных ресниц, теперь задумчиво смотрел на экран, но кажется не видел того, что там происходило. Как впрочем, наверняка не слышал и то, о чем ему говорил его товарищ.

Вдруг Цыган обернулся и внимательно посмотрел прямо на Катю. От неожиданности она замерла, чувствуя как мгновенно стали ватными ноги. Не убежать, ни пошевелиться. Она только и могла, что стоять и, не отрываясь, смотреть на него.

Внезапно магия закончилась. Парень отвернулся. Но Кате показалось, что прошли века, прежде чем тот, отвел от нее взгляд и снова равнодушно уставился в телевизор. На негнущихся ногах она доплелась до своей палаты, распахнула дверь и остановилась, глядя на высокую, худощавую женщину, хозяйничающую на ее столе.

Обернувшись, она коротко кивнула и недовольно поджала губы.

– Здравствуй, Катерина. Я принесла тебе фрукты, новый халат и тапочки. Больничные надо будет завтра сдать. – Женщина побуравила ее взглядом и вновь принялась уставлять стол всякими бутылочками с йогуртами, коробками с соками и сетками с фруктами.

– Спасибо... э-э... теть Галь. – От такой неожиданной встречи Катя даже думать забыла о том, что сейчас с ней произошло. – А вы чего тут? Папа попросил, да?

Тетка снова обернулась к ней и холодно уставилась. Точно змея на кролика.

– Ты действительно сильно пострадала в аварии, или просто издеваешься? – Она сделала шаг к Кате, а та, почувствовав нешуточную панику, принялась отступать. – Сколько тебе можно говорить, объяснять, что вся твоя семья погибла? Я не знаю, что произошло в доме моей матери, но больше чем уверена – это ты причастна к тому, что произошло! Поэтому, давай договоримся. В силу обстоятельств, я теперь твой опекун. Я обещаю тебе достойную жизнь и образование. Но! В ответ на это, я очень прошу тебя забыть о том, что было! Теперь нет ни папы, ни мамы, ни бабушки. Есть только ты и я. Я требую – ты подчиняешься! – Она подошла вплотную и не мигая, уставилась Кате в глаза. – Ты меня поняла?

Та быстро закивала, и кое-как выпалила.

– Д-да.

– Отлично! – оценила тетя. – Теперь запомни. Я буду приезжать к тебе по пятницам, до тех пор, пока тебя не выпишут. Стану привозить фрукты, соки и прочее. Надеюсь, тебя это устроит?

– Д-да. – Снова кивнула Катя, в тайне радуясь, что их встречи не будут происходить ежедневно.

– Вот и славно. – Одними губами улыбнулась тетя Галя, развернулась и, не прощаясь, вышла из палаты.

Катя даже выглянула следом, ожидая, что она вернется, но тетя уверенным шагом направилась к лестнице и вскоре скрылась из виду.

В тот вечер Катя впервые осознала, что осталась одна в этом мире.

Тетя не в счет! Девушка просто чувствовала, как та ее ненавидит! Или презирает...

В тот вечер Катя впервые не пошла на ужин.

Зарылась в подушку и дала волю слезам, оплакивая близких, ушедшее детство и беззаботную, счастливую жизнь. Может быть, она так бы и проревела до утра, если бы не настойчивое царапание. Сперва Катя решила, что в окно стучат ветки, вот только этот сентябрьский вечер был на удивление тихим и теплым. Подумав, она все же спрыгнула с кровати и бесшумно пробралась к двери. Постояла, прислушиваясь, и шепотом спросила.

– Кто там?

Царапание прекратилось.

– Я. – Раздался в ответ тихий голос. – Открой!

– Кто – я? – На всякий случай уточнила Катя, но не стала дожидаться ответа и потянула за ручку двери. Каково же было ее изумление, когда за дверью, в коридоре, освещенном приглушенным светом ночников, она увидела предмет своих мечтаний с тарелкой каши в руках и стаканом компота.

– Привет! – Так же шепотом поздоровался он и белозубо улыбнулся. – Можно?

Катя в ответ только кивнула и посторонилась.

– Это хорошо! – Продолжая улыбаться, парень поставил ужин на краешек стола, не смущаясь, уселся на кровать и интимно пожаловался. – Если меня здесь застукает баба Соня, тут же вызовет охрану или посадит в подсобку до утра. Если честно, то я ее боюсь.

– Что, правда? – Катя от таких новостей только похлопала глазами и опустилась рядом с кроватью на стул. Она много раз представляла, как он подойдет и заговорит, но ни за что бы не подумала что их первая беседа будет об уборщице, а по совместительству ночной нянечке бабе Сони.

– Нет! Не посадит и никого не вызовет. – Тихо рассмеялся гость. – Но не потому, что она так никогда не делает. В глубине души она форменный диктатор. Просто, ее теперь часов до трех не дозовешься. Сейчас по телевизору показывают какую-то жуткую мелодраму.

И кивнул на тарелку.

– Ешь! Ты чего сегодня в столовую не пришла?

Катя пожала плечами и указала на заполненный гостинцами стол.

– Да вроде как не голодная.

– Родственники приходили?

– Ну... можно и так сказать... – Катя грустно усмехнулась и пересела на кровать.

– А ко мне никто не приходит. – Парень поднялся, уступая ей место у стола. Постоял и снова сел рядом. – Хотя... – Он задумался. – Наверное, было бы странно, если бы приходили.

– У тебя никого нет? – Катя и думать забыла о еде. Еще бы! ОН и так близко!

– Наверное, нет. – Гость задумался, и взглянул на девушку. – Как и у тебя?

– Почему ты так думаешь? – Тут же вскинулась Катя, не собираясь демонстрировать кровоточащую рану даже ему. Может быть, потом, если сложится... – Ты же видишь все эти вкусности. И халат новый и тапочки...

– Вижу. Как и то, что все это было куплено, потому что должно. Все это пахнет обязанностью, а не заботой. Понимаешь, о чем я? – Он посмотрел ей в глаза, и спорить расхотелось.

Катя кивнула. Взяла яблочный сок, и открыла.

– Будешь?

Тот кивнул.

– Давай! Сок, даже из чувства необходимости, неплохо пахнет.

А дальше время пролетело незаметно. Парень рассказывал ей интересные истории. Сон испарился, а вместе с ним и горечь потери. Возможно, эта встреча была необходима Кате, чтобы пережить боль. А чувство, что прочно поселилось в сердце, заставило ее вновь хотеть жить.

Наконец, когда приближающийся рассвет посеребрил небо, парень поднялся.

– Мне пора. Тебе нужно поспать.

– А тебе? – Катя спрятала в кулак зевоту. – Не нужно?

– И мне. Тоже. – Он поднялся. – До завтра.

– Подожди... – Катя спрыгнула с кровати и подбежала к нему. – Как тебя зовут?

Парень отчего-то помедлил с ответом и настороженно улыбнулся.

– Зачем тебе?

– Ну... должна же я тебя как-то называть? – Катя удивленно нахмурилась.

– Мы с тобой всю ночь не обращали внимания на имена. – Вдруг заявил гость. – Так давай будем свободными и дальше.

– Но это удобно! – Не сдавалась Катя. – Или... я буду звать тебя Цыган! Ты очень похож. На Цыгана... Согласен?

Парень поджал губы, раздумывая, и снова улыбнулся.

– Мне нравится! Тогда... до вечера? Катя...

И вышел.

Катерина на секунду опешила и выбежала следом.

– Вообще-то, так не... – Она оглядела пустой коридор и тихо закончила. – Не честно...

Она точно знала, что палата Цыгана находится в другом конце коридора, и чтобы добраться туда, ему понадобилось бы больше времени, чем те мгновения, что она раздумывала над его ответом.

Странно все это...

Но заморачиваться этими странностями Катя не стала, потому что была невероятно, абсолютно счастлива.

Он знает ее имя?

Он знает ее имя!!!

Следующий день начался со странностей.

Катюша проснулась ближе к двенадцати и что самое замечательное – ее никто не будил! Медсестра, заглядывавшая к ней ровно в девять, конечно же приходила, о чем говорили разноцветные пилюли, вот только не растолкала пациентку, а попросту оставила таблетки на столе. А вот тарелка с остатками каши и стакан исчезли. Как будто и не было вчерашней встречи.

Надев новый халат и тапочки, Катя тщательно застегнула его на все пуговицы, повертелась перед зеркалом и, расчесав порядком отросшие волосы, выпорхнула за дверь.

Медлительные пациенты лениво бродили по коридору, сидели на креслах, тихо беседуя, играли в настольные игры и без интереса смотрели телевизор в ожидании обеда. Для больницы завтрак, обед и ужин – самые важные события, делящие день пациентов на равные части.

Так было и для Кати. Да вчерашнего дня. А теперь все изменилось! Тут стало чудесно. Столько всего! Столько людей! Столько интересного!

Катя два раза прошла по коридору. Заглянула в зал с рыбками и с телевизором. Цыгана не было. Скорее всего, он еще спит, и волноваться не о чем, но Катя не могла думать, ни о чем, кроме встречи с ним. Как отреагирует на ее "привет"? Как посмотрит?

И, в конце – концов, надо узнать, как его зовут!

Наконец, долгие полчаса прошли, и из столовой появилась девушка в фартуке.

– Обе-е-ед! Проходите на обе-е-ед! – Пробасила она, и для убедительности ударила поварешкой о здоровенную алюминиевую крышку.

Точно дожидаясь этого сигнала, народ ожил и обрадовано повалил в распахнутые двери. Катя подождала, когда все скроются за дверями, но Цыгана так и не увидела. Неужели все еще спит?

Борясь с навалившимся волнением, она миновала двери столовой и бросилась к его палате. Постояла, прислушиваясь к царившей за дверью тишине, наконец, набралась смелости и постучала. Не дождавшись ответа, толкнула дверь и заглянула. Никого! Четыре кровати были пусты!

Неужели она его проглядела?

Закрыв дверь, она развернулась, чтобы уйти, и нос к носу столкнулась с Цыганом.

– Ой! Привет!

– Угу. А твое приветствие не подразумевает, что я должен со всех ног броситься бежать от тебя куда подальше? Мне кажется, ты именно так реагируешь на "привет". – Тот прищурился, с насмешкой разглядывая его серыми глазами. Черные кудри были влажными и всклоченными, словно он только что помыл их в раковине.

– Что? – Катя растерянно поморгала. О чем он говорит?

– Чем обязан, спрашиваю? – Парень так обреченно вздохнул, словно ее присутствие рядом, раздражало его больше всего на свете.

– Там... я... а там... – Девушка вдруг поняла, что захлебывается в словах, в мыслях, и... слезах! Боже, как же унизительно! Зачем она только пришла сюда!

Наконец она смогла выдавить:

– Там... обед! Тебя ждут. – И со всех ног бросилась прочь, размазывая по щекам слезы. Бежать! Куда угодно! Только, чтобы не видеть его удивленный взгляд и растерянную полуулыбку. Чтобы в очередной раз не убеждаться в том, какая она дура!

В тот день она почти не выходила из палаты. Во-первых, было невероятно, невообразимо стыдно и оттого больно за произошедшее. А во-вторых, она не хотела снова видеть его. Его взгляд, то внимательный, то равнодушный. Его улыбку, то ласковую, в которой хотелось утонуть, то холодную, жестокую, похожую на волчий оскал.

Взяв книгу, она закуталась в одеяло и попыталась вникнуть в написанное, но мысли, то и дело убегали в прошлое, выстраиваясь в цепочку. Каникулы, чердак, тетрадь, обряд, пожар, авария, больница, Цыган. Неужели он и есть ее исполнившееся желание? Тогда, почему он так себя ведет? То смотрит на нее так, словно хочет запечатлеть образ в сердце, то старается сделать больно.

Почему?!

В конце концов, окончательно запутавшись в круговороте мыслей, Катя сама не заметила, как задремала, так и не выпустив из рук книгу.

– Вашингтон Ирвинг... Хм... Новеллы... Мне нравится его мнение о мире мертвых. В некоторых новеллах даже довольно-таки все реалистично описано. Гм... На мой взгляд...

Голос путался в паутине сна.

Голос не хотел оставаться тут.

Он звал ее с собой. Туда, где была жизнь. Туда, где ее ждала неповторимая ночь... Еще одна ночь с НИМ...

Распахнув глаза, Катя посмотрела на нависающего над ней парня, на его четкий профиль, расцвеченный только оранжевым светом уличного фонаря. Ей даже на мгновение показалось, что глаза его, хоть и скрытые в тени, отражают этот оранжевый свет.

– Привет! – Не отводя от девушки взгляда, он улыбнулся. Легко и немного застенчиво. И Катя тут же забыла обиду и сомнения.

– Привет...

Он сел рядом и весело кивнул на стоявшую на краешке стола тарелку.

– Ты опять не пришла вечером в столовую. Эта запеканка и какао тебе! И не благодари! Мне совершенно не трудно работать твоим официантом. Но, к слову, где мои чаевые?

И снова в душе зашевелилась обида.

Нет, ну это уже ни в какие ворота! Сперва смотрит, как на врага народа, а потом, видите ли, он готов работать для нее даже официантом! Ради чаевых?

– Тебя на каких таблетках держат? – Катя спустила ноги с кровати и села. – После того, что ты мне сегодня наговорил, тебе никогда не видать от меня чаевых!

– А-а... м-м.... – Цыган задумчиво поворошил вихры, и цапнул Катю за руку. – Да... я не хотел тебе говорить... Но, ты права. После аварии... Травма головы. Раздвоение личности. Ничего страшного. Просто... для меня сейчас это две разных жизни: та, что начинается с восходом солнца, и та, которой я живу после заката. Я не сказал тебе вчера, но... лучше нам днем не пересекаться. Я все равно тебя не вспомню.

Раздвоение личности?! Ну... по крайней мере это хоть как-то объясняет его перепады в настроении. Радует, что не шизофрения...

– Согласна?

– С удовольствием! – фыркнула Катерина. – Дневной ты мне совершенно не понравился!

– Да... – Глубокомысленно покивал Цыган. – Мне он тоже не понравился. Дурак – дураком! Кстати, пойдем. Уже все разошлись по палатам. Самое время!

– Куда ты меня ведешь? – Катя, довольная, что все объяснилось, натянула тапочки и поспешила за ним.

– Тсс... Пойдем. – Он первым выглянул из палаты, и, не заметив никого, стиснул ее руку, и повел за собой. Вскоре они скользнули в полумрак зала, где стоял, подсвеченный мертвенным светом, аквариум. – Садись.

Он кивнул на подушки, предупредительно разложенные на полу. Дождался, когда опустится Катя, уселся сам, и указал пальцем на маленькую черную рыбку, почти сливающуюся с камушками, лежащими на дне.

– Смотри. Моя любимица. Очень редкий вид Амазонских цихлид. Называется – Мelamori.

– У нее глаза белые. – Катя прижалась к стеклу, разглядывая бурную ночную жизнь аквариума.

– Они не белые. Точнее, они не только белые. Они могут быть черными, желтыми, синими, зелеными и даже красными. Все зависит от освещения. – Он взглянул на девушку, и подвинулся. Так близко, что Катя почувствовала его дыхание и его тепло, от которого стали ватными коленки, а сердце необъезженным скакуном бросилось в галоп. – Но это неважно. Эта рыбка полностью оправдывает свое название. Смотри.

Цыган ловко поймал незамеченного Катей таракана, и бросил в воду. Черная кроха с невероятной скоростью стартовала со дна, и в следующую секунду о печальной судьбе таракана, напоминало лишь одиноко плавающее на поверхности крылышко.

– Фу-у-у! Здесь обитают эти твари?! – Катя вскочила.

– Успокойся. Их на самом деле тут почти нет. Я уже неделю их подманиваю крошками, и только три пожаловали на обед! – Парень поднялся вслед за ней.

– Три?! – Пискнула Катя, подозрительно оглядываясь по сторонам.

– Тсс! Успокойся, было три, но уже ни одного! – Прижав палец к губам, он повел Катю на диван. – Только прошу, тихо. Хорошо?

Девушка кивнула и уже шепотом вернулась к разговору.

– А как переводится название этой рыбки?

– Черная смерть. – Парень вновь мечтательно взглянул на обитателей подводного мира. – Крошечная, почти незаметная, может мгновенно поглотить рыбу больше себя в несколько раз. Стремительная, ее приближение невозможно отследить, как и саму смерть. Но... Некоторых рыб она не ест.

– Тогда она не оправдывает своего названия. Смерть ест всех! – Катя тяжело вздохнула, вновь вспомнив невеселые мысли.

– Теоретически – да. Но, к некоторым людям, даже смерть благосклонна. Как в отношении тебя и меня. – Цыган придвинулся, тревожа Катю взглядом. Здесь, при мертвенном свете неонового освещения, его глаза показались ей иссиня черными. Может и впрямь все дело в освещении?

– Лучше бы она не была благосклонной... Тогда я бы не чувствовала себя виноватой. – Катя снова вздохнула. Опустила глаза, чтобы он не видел навернувшихся слез, но Цыган, как нарочно, приподнял пальцами ее подбородок, и коснулся мокрой дорожки.

– Тогда мы бы с тобой не встретились.... Не надо жалеть о тех, кто стал свободен. От выбора и страха.

– Знаешь... – Катя несмело улыбнулась, наслаждаясь теплом его руки. – Когда я была в коме, мне приснился сон. Там был ты. И ты сказал мне почти такие же слова, только гораздо короче.

– И что же я сказал? – Глаза парня чуть прищурились.

"Странно, а теперь кажется, что его глаза полностью черные". – отметила про себя Катерина.

– Ты сказал: "Еще не время. Живи".

– Сон в руку! – Кивнул тот, обнял Катю за плечи и притянул к себе. Вот так. Легко и просто. Как будто они были знакомы лет сто...

Или больше?

Катя потерлась щекой о гладкую ткань рубашки, с наслаждением вдохнув запах дождя, осенних костров, и... почему-то сладкий аромат дыма пряных, напоенных солнцем сигар.

Как же тебя зовут?

Глава тринадцатая

– Как тебя зовут? – Не открывая глаз, Катя провела ладонью по груди лежавшего рядом мужчины, на ощупь коснулась небритой щеки, исследовала прямой нос, высокий лоб, укололась о короткий ежик волос и окончательно проснулась. Приподнялась на локте, во все глаза разглядывая своего спасителя. – Черт! Что ты тут делаешь?!

– Сплю! – Яр зевнул так, что едва не вывернул челюсть, и с силой потер глаза. Поднялся и сел на кровати. – А какой час?

Не дожидаясь ответа, взял со стола телефон и сам себе ответил.

– Уже полшестого утра. Ничего вы спать, Катерина Пална!

– Имею право! – Тут же возмутилась та. – И право спать в кровати одна – тоже имею!

– Да кто бы спорил! – Хмыкнул Ярослав, подумал и снова завалился на кровать. Благо широкая. По последним технологиям!

– Стоп! Ты не ответил мне на вопрос! – Но Катя была непреклонна.

– На какой? – мурлыкнул спаситель, разглядывая ее таким откровенным взглядом, что у Кати от смущения тут же заныл раненый бок.

– Какого черта ты тут делаешь?! – Выразительно и с удовольствием произнесла она едва ли не по слогам.

– Если конкретно в твоей палате – сторожу тебя от твоих молекулярных подружек, которые вчера чуть не довели тебя до анафилактического шока. – Ярослав приподнялся на локте, медленно скользнул взглядом по изгибам ее тела, прикрытого одеялом и снова уставился в глаза.

– А если конкретно в моей кровати? – Катя уверенно выдержала взгляд его светло серых глаз, не обращая внимания на вспыхнувшие жаром щеки.

– Это объясняется еще легче. Сплю. К сожалению, в твоей палате больше нет свободной койки, а спать каждую ночь в кресле, перебор даже для меня! – Он вдруг шкодно подмигнул и серьезно поинтересовался. – Как самочувствие?

Катя дернула плечом.

– Вполне. Шов почти не кровит. Лечащий врач сказал, что меня заштопали на славу, все заживает, а внутренние швы рассосутся сами. А еще он сказал, что выписал бы меня уже к концу этой недели, но его настораживают мои аллергические реакции. – Она вдруг усмехнулась. – Вот только, если честно, у меня никогда не было аллергических реакций! Хотя... помню, как однажды еще в школе начала задыхаться на уроки химии, во время опытов. Но с тех пор, больше ни разу не было. Странно, правда?

– Не то слово... – Ярослав задумчиво покусал губу и сел. – Катюш, расскажи мне о своей жизни после аварии. Ты ведь жила с тетей? Какая она была? Почему ты уехала? И если у нее все средства твоей семьи, почему ты не заберешь их?

– Зачем тебе? – нахмурилась Катя. Точно иголками ощетинилась. Сидит, смотрит недоверчиво.

– Потому что хочу тебе помочь. – Яр улыбнулся. – Она ведь могла сделать так, чтобы ты лишилась всех накоплений, квартир, ну... что там еще тебе должно было принадлежать?

– Нет! Что ты. Тетя была строгой и жила очень скромно. У меня, конечно, было все необходимое, но не более того. – Тут же встала Катя на защиту родственницы.

– Тогда, как случилось так, что ты стала банкротом? – прищурился Яр.

Катя на мгновение замешкалась.

– Я... М-м... – И быстро произнесла. – Так получилось. Понимаешь...

– Только не ври мне! – остановил ее Ярослав. – Если хочешь чтобы я оберегал твою жизнь, мне нужна правда. Ты ведь и сама понимаешь, что тебя кто-то очень хочет убрать! Не из-за твоих же прекрасных глазок! Почему сказала Нине, что ты банкрот? Почему жила в общаге, сама оплачивала образование и подрабатывала уборщицей? Почему искала соседку, чтобы снимать квартиру на двоих? У тебя действительно нет денег?

– Да! – Выпалила Катя и сжала виски. – И нет! Ничего с наследством не случилось! Вот только я не стала вступать в законные права. Тетя всегда винила в случившемся меня, и после выпускного я сбежала. Мы с ней в очередной раз сильно поссорились. Я решила все оставить ей и перед тем как уйти, написала дарственную. А еще записку, в которой сообщила, что уехала в Санкт-Петербург к подруге поступать в институт. И попросила не искать.

– На самом деле в Питер ты не поехала. Осталась в городе. А всем говорила, что ты обычная девчонка-провинциалка?

– Я просто не хотела, чтобы меня уважали из-за моего наследства. Тем более, что никакого наследства у меня больше нет. Если тетя меня за все это время не нашла, значит ей понравилось мое пожертвование. – Катя грустно усмехнулась.

– Или нет... – Яр почесал порядком заросший подбородок.

– В смысле...? – Девушка даже попыталась сесть. Охнула, прижала рукой бок. Покривилась.

Яр бросился к ней. Придержал за спину.

– Не надо! Лежи!

– Я больше не могу лежать! – Улыбнулась она ему, и вдруг коснулась щеки.

Черт! Надо было вчера побриться!

– Ну, марафон бежать тебе пока рано! – усмехнулся он, пытаясь скрыть смущение. Сгреб своей лапищей ее холодные пальчики. – Еще пару дней. Пожалуйста!

– А потом? – Она не отняла руку. Более того, второй рукой провела по носу, по лбу и запуталась в густой короткой стрижке.

Еще и голову помыть надо было!

– Потом я тебя отсюда заберу. Может даже завтра. А сегодня мне нужно съездить к твоей тете. – Ярослав сделал над собой усилие, стараясь не разомлеть от нежных пальчиков, так по-свойски исследующих его довольно потрепанную за эти дни внешность, и поднялся. – Скажешь мне ее адрес?

– Зачем? – Словно очнулась девушка. Испугалась. – Не надо! Я не хочу, чтобы она знала, где я живу! Не хочу!

– Я и не собираюсь ничего говорить. Просто съезжу, выясню, что она знает о тебе, да и вообще. Не нравится мне все это!

– Ты о нападениях?

– Именно! – Он снял с крючка пиджак и плащ. – Зачем кому-то тебя поджидать ночью, с просьбой уладить дело? Какое дело? Зачем кому-то твоя смерть, если не для получения Свечиных миллионов?

– Но тетя...

– Вот я все и узнаю. Диктуй адрес.

Оказалось, что тетя с племянницей наплевали на роскошный особняк в центре северной столицы, и поселились в небольшом городке под названием Бердск. Как тысячи в стране. Работы нет, перспектив тоже. Вот и едет молодежь в мегаполисы, оставляя такие городки на сонное, безрадостное существование.

Ярослав потратил на дорогу пять часов. Три часа на электричке, да еще автобусом. Тетушкины пенаты находились за городом. Поблудив еще с час, Ярослав наконец-то встретил возле местного магазинчика женщину с авоськами, которая знала, где жила Галина Свечина. И даже проводила до забора.

– Вот только она год как умерла. Сердце. – Напоследок заявила добрая самаритянка, сперва досконально вызнав, кто такой Ярослав и чего его занесло на этот край географии. – А все из-за этой, своей племянницы, прости господи. Которую вы ищете. Она уже давно отсюда умотала. Только сначала угробила всю родню, потом и тетку довела. Вот. Тут они жили!

Ярослав смерил взглядом высоченный забор из кирпича, огораживающий двухэтажный коттедж. А ничего так тетя... действительно смогла хорошо вложить миллионы племянницы.

– Так если она умерла... Что мне делать в пустом доме? – Он посмотрел на женщину. Та только замахала руками.

– Идите! Там экономка с дочкой живет. А куда им деться? Говорят, что Свечина ей подруга хорошая была. Все равно пока наследники не объявятся, ничего им не грозит.

– Наследники это... – Ярослав сделал выразительную паузу. – Ее племянница Катерина Свечина?

– Ну, а кто еще? Органы были тут. Говорят, ищут. В погибших не числится. Значится, скоро найдут.

Поблагодарив проводницу, Ярослав позвонил в звонок и стал ждать. Почти сразу же сверху раздалось жужжание. Он вскинул голову и уставился в стеклянный глаз камеры. Даже так!

Улыбнулся и для важности достал из пиджака корочки МЧС. Почти сразу же щелкнул замок и дверь открылась.

Вот что за мания у граждан? Если корочки – значит, открываются любые двери! А то, что эти корочки сейчас на любом углу себе нарисовать можно, даже в голову не приходит.

Шагнув во двор, Яр огляделся и едва не присвистнул. Зеленый газон даже в эти сентябрьские дни! Рядом с домом беседка с мангалом, скамьями и столом. В дальнем углу огромного двора уже закрытый на зимовку бассейн.

– Добрый день. – Входная дверь распахнулась и ему навстречу выкатилась инвалидная коляска, с сидевшей в ней крошечной женщиной. – Я – Маша. Я гувернантка. Ну и подруга Гале. Была. Дочь за продуктами поехала. Мне наказала никому не открывать, но я же вижу, вы человек порядочный. – Женщина светло улыбнулась. – Вы из полиции?

Да... Бывают же люди, которым даже ради пользы дела не хочется врать. Ярослав проглотил заготовленную заранее версию, и только качнул головой.

– Нет. МЧС. Но я тут по личным делам. Хотел встретиться с Галиной Олеговной. Даже не знал, что она умерла. – Он помолчал. – А как она погибла?

Маша тут же часто-часто заморгала, прогоняя непрошенные слезы и полезла за платком.

– Долгая это история... Пойдемте лучше в дом. А то, кажется, дождь начинается. А я вас круасанами угощу. Всю жизнь хотела во Франции побывать. Не получилось. Но кухню знаю в совершенстве. Двенадцать лет поваром отработала, пока Галя не позвала ей помочь.

Ярослав вошел в дом и жадно потянул носом, наслаждаясь запахом свежей выпечки. А еще запахами трав, кофе и ванилью.

В этом огромном особняке не было пусто и неуютно. Наоборот! Словно приехал в гости к горячо любимой бабушке! Хотя у него никогда не было бабушки, но... наверное он чувствовал бы себя так же!

Пройдя вслед за Машей в небольшой уютный зал, где в довершении к идеальной картине, потрескивал свежими смоляными дровами небольшой каменный камин. В такой дом на рождество бы приезжать. А лучше жить, не волнуясь о завтрашнем дне. Вместе с любимой...

– Садитесь! – Маша указала на кресло-качалку с пледом, уютно примостившееся у столика, на котором стоял большой кофейник с чашками и целое блюдо с круасанами. – Наливайте. Кофе только что сварила. Сахар берите.

Она подъехала с другой стороны стола, с умилением глядя на гостя. Ну точь в точь родная бабушка!

– Так что вы хотели узнать о Гале? – Снова заговорила она, когда Ярослав налил в чашки кофе и не дожидаясь хозяйку, уминал уже третий круасан.

– Я бы хотел узнать все о ее смерти. Понимаете, у Галины была племянница. Катя.

– Да... Бедная девочка... – Маша снова всхлипнула. – Я говорила Гале, чтобы она ее отыскала, но та была гордячкой. Всегда твердила – раз хватило ума уехать, хватит и прожить. А не хватит – вернется!

– Я – друг Кати. – Ярослав отложил надкусанное лакомство, понимая, что разговор предстоит серьезный. – И на нее сейчас идет охота. Уже три раза было совершено покушение. Официально один раз, но она могла погибнуть уже раза три.

– Ой, божечки! – Маша перекрестилась. – Значит, вы приехали узнать, о Кате, а не о Галине?

– Я приехал узнать обо всем! – Яр уставился ей в глаза. – Расскажите, как и почему умерла Галина. Она ведь не была старой!

– Ей исполнилось сорок. Только сердце побаливало. – Маша помолчала, собираясь с мыслями, и принялась рассказывать. – Все дело в этих... девицах! Мошенницах! Как только миллионы брата ей достались, так сразу стали названивать. А одна так даже в гости заявилась! Чуть больше года назад. Здравствуй мама вот и я! Ну, конечно сердце у нее и не выдержало. Два месяца в коме пролежала, да так и ушла, не приходя в сознание.

– Стоп! – Яр подумал и снова налил кофе. – Какие девицы? Что за "здравствуй мама"?

– Так вроде как дочь ее приходила. А вы не знаете? – Маша всплеснула руками, и со страстью завзятой сплетницы, заговорила. – Дело в том, что когда Гале было всего семнадцать, она влюбилась в шофера своего отца. Олег Викторович был очень влиятельный человек и эту порочащую связь дочери прервал на корню. Вот только не сразу узнал. Потом выяснилось, что Галя на четвертом месяце. Ну, отец дочь под арест. Образование на дому. Гувернантку. То есть меня. Я ведь тогда только окончила высшие поварские курсы, а устроиться на работу без практики всегда трудно, будь хоть семи пядей во лбу! Вот и пошла. Оплата хорошая. Мы с Галей сдружились. Она все мне и рассказала. А когда пришло время родить, в больницу ее не повезли. Позвали врачей. Родилась девочка. Я сама видела. Но пока Галя отдыхала, с ребенком что-то случилось. Акушерка сказала, что ребенок просто перестал дышать. Помню, как показали безжизненное тельце. Как Галя кричала, плакала... тоже помню.

Маша замолчала. Долго утирала слезы и вдруг зло закончила.

– И после этого, хватило же наглости заявить что она – ее дочь!

– Подождите! – Ярослав начал прозревать. – Год назад к ней пришла девушка и сказала что она ее дочь?