Текст книги "Парадокс Стратим (СИ)"
Автор книги: Татьяна Хмельницкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Парадокс Стратим. Цикл Другой мир
Аннотация: «Парадокс Стратим» вторая новелла из цикла «Другой мир», посвящена одной из четырёх стихий, стихии Воздуха. Главная героиня Вика, желая получить максимальную выгоду от жизни, использует свой дар, «пускаясь во все тяжкие». Продолжалось это довольно долго, но всему и всегда приходит конец, а там где кончается одна история, всегда начинается другая. Так и жизнь Вики делает неожиданный поворот, ставя жирный крест на прошлом.
– Это определенно не знает границ! – вещал седой старичок в мятом пиджаке. Жизнь щедро расписала его лицо глубокими морщинами, но глаза остались яркими и светящимися как у ребенка. Про таких говорят: «В нем есть жажда жизни». Наверное, это так. Он с таким энтузиазмом озвучивает свои заключения и так яростно отстаивает личную точку зрения, что под этим напором, даже если у тебя нет желания, все равно согласишься. Его зовут Петр Анисимович, и он большая «шишка» среди здешних завсегдатаев.
– Только представьте, что может получиться, если назначить правильный тренинг, и… – продолжил декламацию Пётр Анисимович собравшимся, а те его внимательно слушали. Я предвзято осмотрела каждого из семи человек, к кому обращался старичок, и постаралась отыскать признаки отлынивания от столь «интересного натиска». Не нашла. Все впитывают сказанное.
Мой взгляд задержался на парне, чуть старше меня с очами цвета моря. Я вижу его третий раз в жизни. Зовут его Оскар. Хорошее имечко для такого красавчика. Парень перехватил мой взор, и мне пришлось отвести глаза. Не люблю я прямых взглядов. Можно считать это манией.
Я огляделась по сторонам и попыталась успокоиться. Красочная декламация Петра Анисимовича меня позабавила и я попыталась отвлечь себя разглядыванием интерьера помещения, в котором сейчас проходит это так называемое «совещание». Кабинет залит солнечным светом, проникающем в него через пластиковое окно. Холодных голубоватых тонов стены завешаны черно-белыми фотографиями в серебряных рамках. Светлая мебель, бежево-серый искусственно состаренный пол в безусловных традициях современного дизайна. Даже немного странно звучит: «традиция» и «современность». Особенно глупо когда это касается типовых и таких распространённых находок нынешнего века. Мне всегда нравились исторические фильмы. В них бутафорские комоды и шкафы фиксировали определённый период времени, в рамки которого, вписывалась сюжетная линия. С другой стороны в те далёкие времена, наверное, дизайнерские находки хозяев поместий тоже считались «традиционными» и «современными». Я перевела взгляд на окно и непроизвольно улыбнулась. За этой пластиковой преградой во всей красе и зное полыхало лето. Самое любимое мною время года. До того как очутиться здесь я каждый сезон на несколько дней старалась выбраться на черноморское побережье, чтобы поваляться на пляже и вдоволь пропитаться горячими лучами всемирного светила. От воспоминаний в душе поднялась тёплая волна и из всех уголков памяти на моё сердце словно летний грибной дождь полились картины прошлого. Из блаженного потока воспоминаний под расцвеченными всеми красками напора и решимости словами старичка, прозвучал вопрос, который меня вырвал из моих мыслей:
– Значит, нас можно поздравить? – поинтересовалась брюнетка, сидящая рядом с Оскаром. Я не знаю, как ее зовут, хоть и вижу довольно часто. Мы даже пару тестов прошли вместе. Её имя всё время словно расплывается, и я не могу ухватить его, чтобы запомнить.
– Да. И еще раз – да, – порадовал Пётр Анисимович ответом. – Мы имеем дело с пятым случаем проявления этого феномена в истории. Господа, разрешите еще раз представить, Виктория – наследница дара Борея, древнегреческого божества, олицетворяющего воздушные силы природы, – подсказал декламатор, и все уставились на меня.
– Борей, Стрибог в древнерусском язычестве, Шу – в античном Египте, Ваю – в Индии. Перечислять можно много, – встрял в разговор худощавый молодой человек со спутанными локонами. Его волосы торчат в разные стороны и это делает его схожим с ежом. – Они все мужчины. Это в целом мужской дар. Странно, что достался такой привлекательной леди, – улыбнулся мне говоривший. – Меня Иваном зовут, кстати, – доверительно поведал парень и помахал мне рукой. Я же в ответ только кивнула и опустила глаза. Все вокруг хитро улыбнулись и быстро подавили непрошеную эмоцию.
«Богиня». Знали бы, сколько у этой самой богини грехов за спиной? Мне даже самой жутко становится, когда эксплуатирую память и выуживаю из нее не только самые крупные проступки, но и подсчитываю мелочи. Пожила я на «широкую ногу», десять долгих лет. Теперь домой путь заказан, а туда мне очень надо. Всё закончится, и я смогу уехать ненадолго. Мне это посулили, а не доверять обещанному, пока, нет предпосылок.
Я смотрю перед собой. Тени прошлого почувствовали моё смятение, и вылезли из всех щелей, выстроившись в ряд за моей спиной. Мои демоны всегда со мной…
Я была совсем крохой, когда поняла, что мир для людей выглядит иначе, чем для меня. Я хорошо помню этот момент – мне было тогда около трёх лет. Мы с мамой пошли выбирать подарок на мой день рожденья. Стояла жаркая погода, на мне было летнее платьице и белая шляпка. Это было новое платье с поясом, который мама завязала сзади, модифицируя его в большой бант.
Чувство необыкновенности наряда заставляло манерничать, строя глазки прохожим, которые щедро одаривали меня улыбками. Я знала, что они искренне это делают, ведь вокруг их голов были такие чудесные оранжевые блики, которые обычно ореолом светились вокруг головы моей мамы, когда она смотрела на меня. Тогда я не знала, что эти нимбы означали, я просто любовалась ими.
Мы с мамой зашли в магазин, и направились к отделу игрушек. Мне очень хотелось иметь маленького белого мишку, чтобы сделать его своим другом и развлекаться с ним. Своего мягкого приятеля я увидела сразу, и побежала со всей скоростью, на которую была способна. Когда заветный дружок был на расстоянии вытянутой руки, я остановилась, чтобы взять его как можно бережнее, но не преуспела, меня опередили. С полки пушистого медведя сняли тонкие женские руки, по всей длине которых змеились выпирающие вены.
– Это мой медведь, – растерянно сказала я и, оторвав взгляд от этих безобразных рук, перевела его немного выше, наткнувшись на красивое ухоженное лицо. Вокруг головы женщины, держащей моего медведя, витали черно-фиолетовые блики на фоне зеленых полос и сиреневой основы сияния. Она пристально посмотрела на меня, а потом, не удостоив ответом, направилась в сторону кассы. Моя игрушка удалялся от меня, и с каждым шагом злость во мне росла и распространялась, попадая в каждую клеточку тела. В тот миг я не осознавала, что произойдет потом, я просто хотела вернуть моего будущего друга. Я стояла и смотрела на прямую спину идущей незнакомки и слёзы жгли мне глаза.
Мама одевала туфли на высоких каблуках очень редко, когда приезжал папа или когда мы всей семьёй ходили в гости, но каблуки туфель мамы были гораздо ниже, чем каблуки туфель этой злой женщины. В том, что она злая я не сомневалась, тогда. Она разлучила меня с тем, что я считала уже своим. Она шла, пронизывая слои воздуха, и они послушно разлетались прочь от ее тела. Они клубились и пытались прийти в равновесие подпитываемые более свежими струящимися через витрины и щели струями воздуха, облагораживая себя и вытесняя из своей плоти удушающий аромат духов этой дамы. «Нет, Мишу я не отдам», – твердо решила и наклонилась, чтобы ухватить самый нижний слой воздуха. Он был очень тяжелый и плотный и не поддавался мне. Моих детских сил на него могло и не хватить, но я всегда была упорным ребенком и присев, схватила слой двумя руками. Уперев ноги в пол, я рванула со всей силы полотно воздуха, и оно накрыло меня с головой. Я видела сквозь прозрачную ткань воздушного ковра, как женщина, отнявшая мою игрушку, покачнулась и, потеряв равновесие, упала на пол. Ее падение, было громким и резким, словно свалилась табуретка. Она осталась лежать на полу до самого приезда врачей.
Покинув своё воздушное укрытие, я стряхнула с себя куски разорванного полотна других слоев и подошла к женщине с некрасивыми руками. Встала возле нее и вгляделась в черные как смоль глаза, с густо накрашенными ресницами. Боль расползлась по её телу, и это отразилось на её ауре. Мой белый друг валялся на полу рядом с ее распластанным телом. Я наклонилась и подняла его. После чего обхватив обеими руками, и прижала к себе крепко-крепко. Женщина смотрела на меня и блики вокруг ее головы были черными и серыми с включением красных пятен. Я наклонилась к той, что чуть не унесла с собой моё чудо и произнесла: «Не надо было забирать моего друга». Женщина прикрыла глаза и потом снова их распахнула. Я скорее почувствовала, чем услышала ее просьбу наклониться к ней поближе. Я опустилась на колени перед головой дамы и, наклонившись, предоставила ей своё детское ухо для возможности сказать, что она хочет.
– Ты. Однажды. Пожалеешь.
Вот и всё, что она мне сказала. Потом ею занялись подоспевшие врачи. Их вызвала мама, а медведь мне достался бесплатно потому, что женщина уже успела за него расплатиться. В такой суете никто не обратил внимания на то, что у меня в руках. Мама и я сопровождали эту тетю, забравшись в карету «Скорой помощи» и я видела, как ей делали уколы, пытались снять боль. Маме досталась не очень приятная участь во всём этом действии, но как только каталка с врачами и пострадавшей скрылись за белыми дверьми, которыми оканчивался коридор, мама опустилась на стул и обхватила лицо руками. Сумочка той холодной злой дамы была в маминой руке.
– Мама, это тётина сумочка? – задала я вопрос, хоть и знала ответ наверняка. Мама бросила на меня быстрый взгляд и, обхватив сумочку обеими руками произнесла:
– Ты умница Вика, надо сообщить близким этой бедняжки о том, что произошло.
Раскрыв элегантную вещицу, мама высыпала её содержимое на сиденье. Там было столько всего красивого и женского, что я испытала настоящий восторг от увиденного. Среди этого великолепия была красненькая книжица небольшого размера. Я знала, как она называется – паспорт. Мама прочитала адрес, и мы поехали сообщать неприятную новость родным страдалицы. Мой медведь был всё это время со мной, чему я была несказанно рада и крепко сжимала его в своих объятьях.
Дом к которому мы подъехали выглядел роскошно и был похож на огромный замок со множеством окон. Мы вошли в подъезд и поднялись на второй этаж. Нужная дверь оказалась первой от лестницы и мама нажала на звонок. Открыла нам дверь пожилая дама с мягким взглядом и доброй улыбкой. Вокруг ее головы блестели большие пятна оранжевого цвета и немного серых полос. По всей видимости, она чем-то болела, потому что я хоть и была мала, но знала, что если у мамы были подобные полосы , то обычно она отлёживалась в постели, пока они не исчезали.
– Здравствуйте, – начала разговор родительница, а женщина улыбнувшись ей и кивнув в ответ обратила свой взор на меня. – Мы сегодня были в магазине игрушек и там произошло несчастье с одной дамой. Эта сумка принадлежит ей. Я открыла её, чтобы узнать адрес, где она проживает. Простите, но Эвелина Артуровна здесь живет?
– Да, это моя хозяйка. А что случилось? – озабоченно спросила пожилая тётя, снова переведя взгляд на мою маму. Мама кратко рассказала о произошедшем, и объяснила где можно найти потерпевшую. Потом мы повернулись и ушли. На этом суматошный день закончился, но не закончились мои эксперименты с воздушными слоями. Мне нравилось с ними играть, и чем старше я становилась, тем ощутимее становился мой дар. Я чувствовала силу и возможности каждого потока или воздушного пятна. Точно могла определить срок, сколько воздух был заперт в том или ином помещении. Я стала ненавидеть закрытые двери, ведь моему любимому Воздуху негде было гулять. Теперь помимо белого игрушечного мишки, у меня появился еще один невидимый, но очень сильный друг.
Мне было десять, когда отец ушел жить в другую семью. Соперницу звали Света, и она была из тех самых «молодых да ранних». Сказать, что я очень страдала от его отсутствия, не могу. Он всю жизнь до момента ухода был в командировках, и моим воспитанием всецело занималась мама. Отец так и звал меня «мамина дочка», когда ненадолго приезжал домой. Я сторонилась его и липла к родительнице. Надо отдать должное, он быстро справлялся с ситуацией и одаривал меня очередными безделушками. Я хвасталась ими во дворе, а став чуть старше в школе. Большинство девчонок желали иметь такого щедрого отца как у меня.
Перемену в бюджете семьи после ухода папы я ощутила не сразу. На столе по-прежнему были всякие вкусности и деликатесы, только безделушки теперь доставлялись всё чаще по почте. Однажды, придя из школы и пробежав как всегда на кухню, я застала маму плачущей над кастрюлей с супом. Это было так странно для меня, ведь она в моём сознании была соткана из песен, улыбок, тёплых слов и ласки.
– Что случилось? У тебя что-то болит? – обеспокоенная увиденным, задала я вопрос.
– Нет, дочка, не болит, – произнесла мама, вытирая слезу со щеки и продолжила помешивать уже закипающий суп. – У тебя родились братья. Папа звонил.
– Братья? Это Света родила? Да? – допытывалась я.
– Да, Света родила. Вас теперь трое родных людей.
На этом разговор и закончился. Я съездила пару раз к отцу в его новую квартиру, посмотрела на братьев, которых назвали Мишей и Павликом. Всё, больше ничего не изменилось на тот момент, это случилось позже. Сначала на столе пропали деликатесы, потом мясо. На замену к ним пришли каши, грибы, ведь их можно собирать и не платить за это деньги, макароны. Мы улыбались с мамой и подбадривали друг друга. Через год мама устроилась уборщицей в местное ремонтное управление, а я ей помогать. Она брала всё больше и больше участков работы, и мы уже не справлялись вдвоем. Колоссальную часть бюджета высасывали коммунальные платежи. В итоге, мы сдали нашу четырёхкомнатную квартиру внаём, а сами переехали в «однушку» рядом, сняв ее у соседей по площадке. Заселилась в нашу квартиру чета «новых русских». Мне всегда казалось, что бизнесом должны заниматься люди у которых на лицах написано «три высших образования» и мудрость в глазах. У наших арендаторов на физиономиях выгравировано совсем иное и это то, от чего мороз по коже. Мороз по коже шел и от их ауры, и потому не было желания их лишний раз беспокоить.
Сначала оплата за квартиру вносилась ими вовремя, а потом постепенно стали происходить задержки, недоплаты, и под конец вовсе неуплаты. Мама пыталась через участкового инспектора разобраться с происходящим, но всё кончилось угрозами в наш адрес со стороны проживающих, и недовольством «участкового».
Так мы и остались жить в «однушке». Денег резко не стало, а мама, околачивая пороги полицейских участков и набирала дополнительные участки работы.
Я хорошо помню тот день, когда Судьба решила устроить мне кастинг, на место баловня. Видимо в тот момент оно было вакантно. Обычно, Жребий предлагает сначала поиграть и опускает тебя на самое дно, наверное, чтобы эффект от полученных позже даров был более ощутим. Так и произошло.
Я сидела по своему обыкновению во дворе и ждала, когда родительница домоет очередной подъезд. До этого я убралась в двух девятиэтажных домах и выдохнувшись, оставила маме трёх подъездную пятиэтажку. Спину и руки ломило, а живот скрутило так, что мне пришлось согнуться пополам и сделать несколько глубоких вдохов. Похоже, в ближайшие несколько дней надо будет показаться врачу и понять причину этих странных приступов.
– Эй, мала′я, – позвал хрипловатый мужской голос, – ты как?
Кроме меня в этой темноте никого не было, и потому я поняла, что обратились ко мне. Подняв голову, я нащупала глазами говорившего. Им оказался парень немного старше меня, темноволосый (так, по крайней мере, казалось в потёмках) в куртке «косухе» застёгнутой до самого верха и в темных джинсах. Он пристально вглядывался в моё лицо, пытаясь, наверное, в нем найти ответ на заданный вопрос. Вокруг его головы была радуга всех цветов, и это было удивительно. Я в своей жизни видела такое впервые.
– Нормально, – отозвалась я и сделала попытку улыбнуться. Получилось «на троечку».
– Сейчас полвторого ночи, детка. Пора домой, – ласково произнёс парень и наклонился, чтобы взять меня за локоток. Я дернула рукой, и его попытка овладеть моей рукой провалилась.
– Моя мама моет лестницу в этом подъезде, и я ее жду, – нехотя пояснила я. У меня не было желания объяснять что-то незнакомому человеку, но я почувствовала, что если это не сделаю он не отстанет.
Тишина двора изредка нарушалась шорохом шин проезжающих автомобилей, хозяева которых припозднились с возвращением домой. Мой неожиданный собеседник не уходить и внимательно вглядывался в мою физиономию.
– А-а-а. Ничего если я проверю? – задал вопрос незнакомец, а я только рукой махнула, приглашая его войти в подъезд.
– Понятно. Маму твою как звать? – очередной вопрос от парня последовал за моей наглой улыбочкой, и она тут же слетела с моих губ.
– Мария Михайловна. Сейчас выйдет, познакомлю, – парировала я.
– Ты не против, если я тут постою, рядышком. Мало-ли что... Меня Вадимом зовут, можно просто Вадя, для друзей, а тебя как?
– Виктория, можно просто Вика, – весело представилась я.
Вот так просто и без затей начался новый этап моей паршивой на тот момент жизни. Я не берусь судить сама себя за все события, что стали следствием нашего знакомства с Вадимом, но если бы этого в моей жизни не было, то не было и меня. Мы всё то, что успели сделать и не сделать в жизни. Мы сотканы из противоречий, желаний, глупостей и мелких радостей. А еще мы созданы из ненависти и любви, страхов и безрассудств. Вот и рядом с Вадиком меня удерживали, как цепью все чувства, что связаны со страхом и любопытством. Риск для меня в то время заменял еду и питьё. Хотя, я преувеличиваю еда и питьё снова посещали наш с мамой стол, и родительница отказалась от нескольких подработок. Правда, это произошло не сразу.
Вадя заходил за мной по вечерам, и мы шли прогуляться, романтично взявшись за руки. Жаль только, что на самом деле это было лишь прикрытие. Нас влекло приключение, которое мы находили в ближайшем магазине. Мы бродили между рядов и пытались приметить камеры и посты охраны. Когда всё было изучено и рассчитано, начинался период воровства. Вадя прекрасно справлялся с разработкой плана по похищению ряда продуктов, а на мне было исполнение. Почему на мне? Всё просто, в момент знакомства с Вадей мне было тринадцати лет, и в тюрьму, если поймают, никто не посадит. Моему другу и соратнику на тот момент стукнуло шестнадцать, за которые он успел нажить солидный багаж приводов в полицию. Такое стечение обстоятельств могло вычеркнуть из жизни парня уйму времени, которую он мог потратить на более приятное времяпрепровождение. Короче говоря, воплотить задуманное мог кто угодно, только не он. Я и воплощала, да так виртуозно, что в первый же день мы ушли с большим кушем награбленной снеди. У меня в подъезде разделили добычу поровну и договорились продолжить и далее наши «подвиги». Мама удивилась подаркам, и начала задавать вопросы. Кое-как отмахнувшись от расспросов, я пошла поглощать знания из учебников.
Через некоторое время я полностью доверила свою тайну Вадиму, и тот хоть и был удивлен, после демонстрации таланта моментально придумал, как этим можно пользоваться. К тому же для успешного выполнения наших планов необходима была хорошая физическая подготовка, и мы начали бегать вместе по утрам в парке.
Наши с Вадей «бандитские будни» продолжались около года. За все время, что мы работали в паре, я поняла две вещи: Вадя самый надёжный компаньон, и в разработке планов отъёма продуктов ему нет равных. Удивительно, но он ни разу не повторился.
Жизнь шла своим чередом, но госпоже Судьбе стало скучно, и она решила опустить меня еще глубже до самого дна, а вместе со мной вогнать туда и моего разудалого друга. Был прекрасный летний вечер, и мы с Вадимом сидели на лавочке в парке, и отмечали сданные им экзамены газировкой и чипсами. Впереди у него был «выпускной» и он живо рассказывал о планах на будущее. Будущее. Странно звучит, не так ли? Это слово можно разложить на два: «будет еще». В нашем с Вадей случае уместнее переставить эти два слова местами, и в довершении словарной преснятины поставить жирный вопросительный знак.
Итак, полуденное солнце одаривало собой мир и заставляло прохожих жаться ближе к деревьям, где на них снисходила прохлада рождаемая кронами деревьев. Мы с другом сидели на скамейке под самым солнцепёком. Вадим обливался потом, но продолжал увлеченно повествовать о днях минувших, но радостных, а я млела от количества витамина «Д» впивающегося в мою кожу.
– Привет детки, – раздался у нас за спиной мужской голос. – Погодке радуетесь?
Мы как по команде обернулись к говорившему, прервав свою беседу на полуслове. Перед нами во всей красе был Макс Змей, местная знаменитость. А знаменит он был, не совсем законными делишкам и родством с криминальным авторитетом местного пошиба. В меру красивый, с хорошей спортивной фигурой и тщательно подобранной одеждой он производил впечатление парня, у которого всё в «шоколаде». Вполне возможно так и было, хотя по слухам в наших мелко-бандитских кругах в последнее время, что-то в их группировке пошло не так, и вроде как его родственничек попал в немилость к одному очень влиятельному человеку на которого собственно и работал не жалея живота своего. Вот ведь жизнь, живешь себе живешь, «шестиришь» понемногу, пресмыкаешься ради дополнительных грошей, что оседают у тебя в карманах, а потом щелк, и немилость. Мне стало любопытно, что это Змею понадобилось от нас, но от вопросов воздержалась. Вместо меня заговорил Вадя:
– Привет Змей. Погодка блеск, раз даже тебя заставила прогуляться.
– Хм. А ты парнишка язвительный. Мне такие не нравятся. Таких я наказываю, но сегодня ради такого солнышка готов сделать исключение, – обрадовал Макс и доброжелательно улыбнулся. Мы с Вадимом стояли и смотрели на него, выжидая продолжения, а местный «браток» все не начинал разговор. В одном прекрасном произведении было сказано: «Чем больше артист, тем больше пауза». Вполне возможно Змей пожелал добиться театрального эффекта, потому все стоял и стоял, в одной позе вглядываясь в нас, а может по какой другой причине? Мне это порядком надоело, я развернулась к нему спиной и принялась, как ни в чем не бывало пить свою газировку.
– Смелая значит? – выдавил сквозь зубы Макс. – Ну-ну.
– Есть что сказать, говори. Нет? Тогда иди себе по вектору, нечего своей физиономией людям вечер портить, – огрызнулась я, не поворачивая голову даже на миллиметр в сторону местечкового криминалитета.
– Ты это…аккуратнее, а то ведь я… – начал угрожать Змей, но был прерван на полуслове.
– Тронешь ее, не посмотрю что «уважаемый» так уши надеру, что в больничке окажешься, – вступился за меня Вадим.
– Да, я слышал ты парень горячий, и вроде пацаны тобой довольны, – перешел на примирительный тон склочник. – Вадим, я искал тебя и твою малолетку. Мне подсказали, где вас можно найти. У меня к вам дело, на хорошие деньги.
– Дело говоришь? Сразу скажу: нет. Мы с Викой с наркотой не связываемся. Всё остальное, пожалуйста, но на это – табу, – объяснил Змею мой друг, а я кивнула в знак подтверждения слов, по-прежнему не поворачивая голову и рассматривая ближайшие деревья.
– Нет-нет. Дело в другом. Надо выкрасть документы, из сейфа одного полицейского. Это очень важные бумаги. На самом деле один листочек, – спокойным тихим голосом говорил наш оппонент, но в этих нейтральных словах было столько внутренней боли и переживаний, что моё сердце дрогнуло.
– Ладно, мы возьмёмся за это если расскажешь кого мы спасаем.
– Ты догадываешься, наверное. Это Некрасов. Против него сейчас ведется следствие. Короче если этот бумажка будет в деле, то…, – сбивчиво объяснил Максим. – Мне тут порекомендовали. Короче, поговаривают у Вас талант, и вы ни разу не повторились за год. Каждый раз что-то новенькое. Вот и сейчас нужно что-то новенькое. Потому любая цена или просьба, и всё будет выполнено.
– Цена? – обратился ко мне Вадим, а я покачала головой в ответ.
– Просьба, – сказала я утвердительно, посмотрев в глаза Вадиму. Мой друг смотрел мне в очи и пытался найти ответ почему мой выбор пал на эту часть оплаты, но так и не найдя его сдался.
– Отлично, ради разнообразия пусть будет просьба. Можно по просьбе от каждого или только одну на двоих?
– Одну на двоих, зато наверняка. Попросите луну с неба, и она у вас будет, – хохотнул Змей.
– Сколько времени на подготовку? – поинтересовался Вадя у «работодателя».
– На всё про всё неделя, ребятки. Уложитесь?
– Не в первой. Нужны данные и как можно больше, – по-деловому заговорил мой друг.
– Сегодня вечером на «мыле» прочтёшь. Я тебе скину. Не переживай такую мелочь я раздобыть сумел и сам, а вот у тебя работёнка сложнее. Бывайте детки, – и Змей стремительно нас покинул, пройдя прямо через газон парка и перешагнув небольшой забор сел в свою машину и был таков.
– Может ты объяснишь, Вика, что это будет за просьба? – задал мне вопрос Вадик после того как мы остались одни.
– Попозже… – уклончиво ответила я.
На подготовку у нас ушло пару дней, и мы решили не откладывать «операцию» на последний день, а приняться за труды в ближайшее время.
Погода в этот день выдалась пасмурная. Уже который день ветер гнал тяжелые облака по небу пытаясь укутать ими всё свободное пространство голубого купола не оставив и малейшей дырочки. Трудился бродяга-вихрь над этим уже второй день и всё шло к тому, что усилия его не пропадут даром и атмосфера разродится ливнем.
Я стояла и караулила полицейского неподалёку от дверей его работы и по договоренности с Вадей при приближении «объекта» мне на телефон должен был раздаться звонок. Я беру трубку и сбрасываю звонок, а сама начинаю имитировать разговор, прислонив к уху телефонную трубку. Когда полицейский согласно плану должен поравняться со мной Вадик, пробегая мимо, вырвет телефон из моих рук. Дальше мои слёзы, заявление в полицию от «пострадавшей», и возможность подобраться к сейфу. Расчёт на то, что если при заказанном «объекте» телефон будет украден, то он и возьмется принять у меня прошение о помощи. Так всё и произошло, и попала я к нему в кабинет, а не к кому-то другому, вот только сейф при мне следователь открыл, а испариться из кабинета не пожелал. Тут Судьба решила мне подыграть, видимо поняла, что дала заведомо проигрышные карты.
Я сидела за столом дознавателя и лила слёзы над бумагой с описанием событий пропажи мобильного телефона. Неожиданно спазм в животе ударил меня острой болью изнутри, и скрутил в тугой узел, не дав возможности распрямиться. Мне стало трудно дышать, в глазах всё помутнело, и озноб завершил картину моего приступа. Полицейский засуетился вокруг меня, поняв по моей бледности и закатывающимся глазам, что пора поработать спасателем бренного тела пострадавшей. Как подобает хорошему человеку и добропорядочному гражданину, выскочив пулей из кабинета, он потрусил на пост вызывать «Скорую помощь» и скорее всего еще и за аптечкой.
Приступ не унимался. Мне стало так обидно, ведь ситуация сложилась как нельзя лучше и путь к открытому железному ящику свободен, а я даже дышать толком не могу. Вторичный спазм разогнул мое тело и заставил его лечь на стоящий рядом стул, и тут я увидела ее. Она смотрела на меня своим механическим холодным «глазом» и передавала мои мучения на компьютер. Видеокамера. Вадим не знал про ее существование, потому и замыслил этот простой план. Получается, если бы я попробовала стащить документ, то потом моей единственной просьбой к Некрасову, была бы свобода. Хитро продумано, ничего не скажешь. Вадика я не сдала бы, и загремела «под фанфары» прямо за решетку «в сырую темницу». Не веселая получается ситуация, я бы даже сказала подлая.
Третий приступ заставил меня свернуться калачиком лёжа на двух стульях. Боль была острой и пульсирующей. Перед глазами стали расплываться темные пятна, постепенно разрастаясь и заволакивая разум. Я находилась в пограничном состоянии между сознанием и обмороком, как вдруг мягкий свет из окна от фар проезжающей машины выхватил на долю секунды несколько пылинок, что висели в воздухе. Они никуда не падали, а летали прямо перед моими глазами. Почему? Всё оказалось просто: они лежала на тонком слое воздуха. Я видела этот слой, и еще много слоев различной толщины. Одни из них были плотные, другие разряженные, третьи напоминали дуршлаг и в их дыры просачивались струи пятых. Какие-то обворачивались вокруг тонких слоев, пакуя их как подарок в обёрточную бумагу. Я видела все эти движения, и хотелось дотронуться, чтобы ощутить реальность происходящего. Протянув руку, я коснулась указательным пальцем воздушной «ленты» прямо у меня над головой. Она извивалась как новогодний серпантин, но зажав этот узкий воздушный поток между двумя пальцами большим и указательным, я встряхнула ее. По ощущениям это была скользкая гладкая кожаная тряпица. То, что нужно, осталось правильно ее направить и задание будет выполнено. Собрав все силы в кулак, я сосредоточилась на узком потоке у меня в руках. На лбу выступили бисеринки пота. Я еще ближе к обмороку и шанс только один. Мне нужен был один плотный поток, и опустив руку к полу я смогла его ухватить. Он был тяжелый, но рыхлый – это скорее минус для задуманного мной, но ждать когда подплывёт другой, нет времени. Я подтолкнула слой рукой, и он медленно, но верно пополз наверх. Поравнявшись с линией моего рта, он завис на долю секунды. Я глубоко вздохнула и через рот выдохнула воздух. Выдох был минимальный, но в данной ситуации этого было довольно. Слой был перенаправлен и начал собирать потоки вокруг себя. У меня получился обычный сквозняк и вихрь на большой скорости врезался в дверь сейфа и распахнул ее. Теперь нужно было подсечь нужную бумагу. На моё счастье она там лежала в одиночестве. Ухватив ленту за один конец, я резко выкинула руку вперед. Подсечка. Бумага цепляется на другой конец. Движение рукой и этот злосчастный клочок бумаги, летит прямо мне в руки. Четыре сложения и она у меня в кармане. Всё дело сделано. Можно и в темноту обморока отправляться.
Именно в этот момент в комнату влетел обворованный мной следователь. Он подбежал ко мне и начал что-то говорить. Речь была взволнованной и ласковой. Видимо дяденька сильно перепугался. Он возился со мной до самого приезда врачей, пытаясь всунуть мне в рот обезболивающее из раскрытой на полу аптечки, и проводил до самых дверей палаты реанимации. Хороший он человек, жаль его.
