Текст книги "Очерки о гомеопатии (Записки врача гомеопата)"

Автор книги: Татьяна Попова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

ПЛАУН БУЛАВОВИДНЫЙ, ИЛИ БЕГУН

От накопления ветров возникают четыре недуга: колики, спазмы, водянка, а также головокружение.

Арналъдо де Вилланова

Народное название плауна булавовидного – Lycopodium clava-tum – «бегун», «текун», «роз-вильник» очень образно: стебли растения как бы бегут, текут по земле пушистой разветвляющейся струйкой – точь в точь как изображение реки на географической карте. Латинское название составлено из двух слов: «ли-кос» – волк и «пос» – лапа. Пушистые веточки плауна напоминают волосатую лапу хищника.

Споровое растение из семейства Lycopodiaceae, плаун – один из древнейших представителей растительного мира. О лечебном применении его у нас есть сведения только с XVII в. И. Шредер, немецкий врач, рекомендовал присыпать раны спорами растения. Большое место отводилось плауну в народной медицине восточно-европейских стран, особенно популярен он был на Руси. Его применяли при заболеваниях печени, почек, кишечника, при судорогах в ногах, эпилепсии, роже, экземе, опрелости. Последняя рекомендация осталась в силе и в наши дни: детская присыпка из спор плауна – фармакопейный препарат.

Растению придавали магическое значение. Рекомендовали носить его в виде амулета от колтуна (склеивания длинных волос вследствие мокнущей экземы волосистой части головы или педикулеза), а также держать кусочек стебелька во время судебного процесса для содействия благоприятному исходу последнего.

В Словакии плаун пользовался дурной славой растения, приносящего бесплодие. В тех местах его называли «нихтфатер», что в дословном переводе означает «не отец». Кроме того, считали, что растение препятствует вылупливанию из яиц цыплят, гусят, утят.

Гомеопатический препарат из плауна, ликоподиум, часто прописывают при неполадках в половой сфере, особенно у сильной половины рода человеческого, поэтому мне как гомеопату весьма любойытны суеверия такого рода. Ведь легенды и сказки не рождаются на пустом месте – крупицу истины, хоть очень искаженную, всегда можно узреть в них.

Споры растения находят применение и в совсем далеких от медицины областях – пиротехнике, для имитации молнии в театре, фасонном литье и формовке металлов.

Плаун накапливает в своих тканях алюминий – зола содержит до 52 % оксида алюминия. Недаром местами произрастания растения интересуются не только заготовители лекарственного сырья, но и геологи.

Ликоподиум – один из китов гомеопатической фармакопеи. Э. Нэш считал, что чуть ли не треть человечества нуждается в этом лекарстве, и рекомендовал применять его в высоких разведениях, иронически замечая при этом: «Можете прописывать его в низких разведениях, если вам угодно, но не упрекайте меня в том, что не получаете хороших результатов».

Но в то время как Нэш был ярым сторонником высоких разведений, Юз предпочитал низкие, более материальные дозы.

В гомеопатии лекарство прописывается только по принципу подобия, вне его нет и гомеопатического метода. В этом отношении у гомеопатов нет разноречий. Что же касается разведений, то их выбор зависит от источника гомеопатических знаний, характера врача, а с годами – от приобретаемого практического опыта.

Как-то на врачебной конференции коллеги задали мне вопрос: почему я работаю с высокими разведениями и каким образом пришла к этому? У меня в памяти мгновенно всплыл рисунок из отдела юмора какого-то журнала. Улица с плотным потоком машин, человек, стоящий на одной стороне, спрашивает другого, стоящего на противоположной: «Как ты туда попал? – «А я тут родился». Вот и я родилась и выросла в гомеопатии «на стороне» высоких разведений. Отец, мой «гомеопатический» наставник, пользовался высокими разведениями, перейдя к ним от низких задолго до того, как я получила врачебный диплом. Моя практическая работа началась довольно успешно ранними хорошими результатами, и у меня не возникал о потребности изменять тактику. Позже, уже приобретя практический опыт и осознав громадный диапазон человеческой чувствительности, я пробовала работать и с низкими разведениями, но они показались мне менее результативными.

Первый лекарственный патогенез ликоподиума был разработан под руководством Ганемана и опубликован в «Хронических болезнях». В 80-е годы прошлого века его проверили соотечественники Ганемана Губер и Мартин и получили аналогичные результаты.

Гомеопатический препарат готовится из спор растения, содержащих жидкое невысыхающее масло, основной компонент которого – триглицериды олеиновой, стеариновой, пальмитоновой, миристиновой, арахиновой кислот.

Мне кажется, ликоподиум вылечил такое множество людей, страдающих заболеваниями печени, что ему пора уже соорудить памятник. Может быть, в стиле модерн в виде этого органа из розового гранита с надписью: «От благодарных пациентов». Это было бы гораздо осмысленнее, чем малопонятные металлические конструкции, украшающие улицы некоторых современных заокеанских городов.

Одна из основных жалоб, определяющих назначение ликоподиума, – вздутие живота (от которого, как говорится в Салернском кодексе здоровья, проистекают четыре серьезных недуга). В самом деле, такое болезненное явление может одолевать людей при самых разных обстоятельствах: нарушение функции печени и почек, неправильном солевом обмене, эндокринных заболеваниях.

Ликоподиум – прекрасное средство для коррекции нарушений, наступающих при старении. Это вполне согласуется с ролью, которую современные исследователи отводят нарушению солевого обмена в процессе склерозирования сосудов.

У «ликоподийного» больного часто наблюдается плохо развитая мускулатура, нездоровая кожа, преждевременные морщины, угнетенное настроение, склонность к заболеваниям органов дыхания. И еще один ценный для гомеопатического назначения симптом – правосторонность поражения. Ликоподиум чаще бывает показан при правосторонней почечной колике, правосторонней пневмонии, кистах правого яичника, увеличении правой доли щитовидной железы, тромбофлебите и лимфостазе правой ноги, а также при процессах двусторонних, но начинающихся справа. Таким образом, ликоподиум считается правосторонним гомеопатическим лекарством.

Плаун в лесу – очень радостное зрелище. Его стелющиеся веточки как-то по-особому зелены, отчего растение сразу выделяешь среди других. Одно такое «семейство» плаунов, росшее в смешанном лесу на границе Украины и Белоруссии, запомнилось мне особенно. Небольшой пригорок, скорее, даже холмик с несколькими камнями, обнимала сеть веточек плауна, повторявших причудливые очертания камней. Мой восторг подогревало, конечно, и сознание того, что передо мной «гомеопатическое» растение.

КОШЕНИЛЬ

Сперва о розах расскажу,

Не о карминных косметичных,

По-королевски поэтичных,

Благоуханных, беспечальных,

На стеблях длинных, стройных, бальных.

Ю. Тувим

Растения представляются нам более естественным и в каком-то отношении более приятным источником лекарств, чем животный мир. Однако если мы пренебрежем последним, то лишим себя многих полезных препаратов. Яды змей и пчел завоевали прочное место в ряду лекарственных веществ. С большой заинтересованностью стали говорить в последнее время о яде пауков, о морских животных – таких, как губки, кораллы, морские ежи и звезды, вспомнили бобровую струю. В гомеопатической фармакопее лекарств животного происхождения довольно много, но в практическом обиходе их стало меньше. Часть из них забыта, а в некоторых странах даже запрещена к применению. Основанием для такого запрета чаще всего служило отсутствие таких лекарственных веществ в общепринятой фармакопее. Нельзя недооценивать и эмоциональную подоплеку – отвращение к лекарствам, сделанным из всякой «гадости». А как бить с вакцинами, изготовленными из микробов? Эмоции в отношении микробов, конечно, более тусклы, с ними мы встречаемся только «под большим увеличением».

На мой взгляд, нет ничего зазорного в том, чтобы лечиться лекарствами, приготовленными из колорадского жука, таракана, божьей коровки или постельного клопа, если их не надо съедать в натуральном виде. Чем они хуже шпанской мушки, речной губки бадяги или оленьих пантов? Кстати, настойку из тараканов как мочегонное лекарство применял С. П. Боткин, основатель крупнейшей русской терапевтической школы.

Кошениль – насекомое из подотряда кокцид, называемое еще кактусовой вошью. Живет она на кактусах типа опунций, главным образом в Мексике, разводят ее также на Канарских островах и острове Ява. Из нее добывают натуральную краску кармин – килограмм из 175 млн женских особей. До XIX в., когда появились анилиновые красители, кошениль культивировали очень широко. Теперь натуральную карминовую краску применяют только в пищевой и парфюмерной промышленности, а также в гистологии.

Свое название кошениль получила, видимо, по наследству от красной краски, изготовляемой из другого насекомого – дубового червеца, паразитирующего на средиземноморском дубе, который так и называли кошенильным дубом – Quercus coccinea. Греки полагали, что кошениль – это болезненные наросты на дубе.

Под названием «кермез» кошениль упоминается в «Фармакогнозии» Бируни. В народной медицине ее применяли при коклюше. В Большой медицинской энциклопедии, выпущенной в 30-е годы, также есть упоминание о применении кошенили при коклюше: по 0,1 г на прием несколько раз в день.

Гомеопатический препарат из кошенили называется коккус какти, он введен в фармакопею после испытания Австрийским гомеопатическим обществом, члены которого испытали и переиспытали многие лекарственные вещества, применяемые в гомеопатии. Коккус какти особенно успешно применяют при заболеваниях органов дыхания и почек. Характерный симптом для его назначения – кашель до рвот с трудно отделяемой слизью и ощущением постоянной помехи в горле. При заболевании почек и мочевого пузыря – мутная моча с солями мочевой и щавелевой кислот в осадке.

Для повышения профессионального мастерства врачу-гомеопату полезно самому иметь большую семью, поскольку в условиях клиники, где больного можно наблюдать ежедневно, гомеопатический метод пока применяется мало. Болезни близких дают врачу печальную возможность видеть достаточно широкий диапазон заболеваний в непосредственной близости и создают мощный стимул к их преодолению. Успехи лечения оставляют приятные следы в памяти, а неудачи заставляют интенсивно искать необходимое лекарство. Именно так был введен в мою практику коккус, когда я никак не могла справиться с примитивным, казалось бы, катаральным воспалением дыхательных путей у одного из своих детей. Практическое знакомство с результатами действия лекарства помогло мне быстрее «освоить» этот препарат.

У А. П. Чехова были собаки по кличке Бром и Хина, в нашем семействе для таких «крестин» используются названия гомеопатических лекарств. У нас были собаки под кличкой Ная, Буфо, Этуза, Рус, Арсен, Апис, кошки назывались Цина, Дрозера. Кок-кусом был жесткошерстный фокстерьер, пес с очень своеобразным характером. Не совсем правильное воспитание превратило его в домашнего тирана с собственными взглядами на все происходящие в доме события, причем эти взгляды большей частью расходились с нашими. Для моей семьи и близких знакомых ассоциация названия лекарства со спесивой, неуправляемой собакой также могла способствовать быстрейшему выздоровлению, так как всегда вызывала веселый смех, а смех, как известно, – тоже целебное средство. Т. Сиденхэм, английский врач, один из основоположников клинической медицины, писал: «Прибытие паяца в город значит для здоровья жителей больше, чем десятки мулов, нагруженных лекарствами».

АМБРА

Миртов, сумрачных, как амбра, мы впивали аромат.

Ибн Аз-Заккак из Алъсиры

Как ни сильна современная наука, есть еще хорошо известные вещества, происхождение и сущность которых до конца не разгаданы. Таково мумие, такова амбра.

Амбра известна с незапамятных времен. Ее воспринимали то как вещество, выделяемое экзотическими растениями, то как помет птиц, и только в XVIII в. установили, что она вырабатывается в пищеварительном тракте кита. Хотя каким образом, из чего, почему она образуется – пока не ясно. Иногда глыбы амбры, обнаруживаемые в утробе китов, достигают более 200 кг. Амбра бывает различного качества, которое определяют по цвету и запаху. «Говорят, что хорошая – серая забаджская, потом синяя, а затем желтая, самая худшая – черная». Так написано в «Фармакогнозии» Бируни. Амбра – искаженное арабское «анбар».

Сейчас главный потребитель этого вещества – парфюмерная промышленность, которая использует его как закрепитель запахов. В 40-е годы химики научились получать амбру искусственно, и все же для изготовления дорогих сортов духов парфюмеры предпочитают естественную.

В древности амбру причисляли (наряду с женьшенем, бобровой струей и стрихнинными растениями) к «афродизиака» – средствам, повышающим половую потенцию. Позже ей стали приписывать многообразные действия и лечили ею эпилепсию, тифы, бронхо-спазм нервного происхождения. Сейчас в некоторых странах амбру продолжают применять как антиспастическое и возбуждающее лекарства.

Гомеопатическая фармакопея В. Швабе, по которой в Советском Союзе приготовляют гомеопатические лекарства, рекомендует использовать амбру серого цвета.

Лекарственный патогенез амбры включен в «Чистое лекарствоведение» Ганемана. Кроме Ганемана, изучением амбры занимался немецкий гомеопат Ф. Герсдорф.

В гомеопатии не принято классифицировать лекарственные средства по их фармакологическому действию, как это делают современные фармакологи («антисептическое», «отвлекающее», «сердечное» и т. д.). Такая характеристика не отразила бы истинного круга действия потенцированных гомеопатических лекарств. В гомеопатии мы скорее можем говорить о влиянии лекарства на физиологию того или иного органа или системы.

Многие гомеопаты склонны называть амбру нервным лекарством, особенно подходящим для немолодых пациентов.

Что касается моего собственного опыта, то чаще всего удачное лечение при помощи амбры отмечалось в тех случаях, когда корень зла заключался в нарушении физиологических отправлений эндокринных органов. У одной пациентки мне удалось вылечить гнезд-ное выпадение волос, начавшееся вскоре после родов, у другой амбра прекратила сердечные перебои, связанные с дисфункцией половых органов, у третьей нормализовалось артериальное давление, уровень которого стал повышаться с началом климактерического периода. А что более, чем эндокринная система, поддерживает жизненный тонус и определяет непаспортный возраст человека? Так что в мнении древних лекарей вполне можно увидеть рациональное зерно.

Конечно, к назначению амбры в описанных случаях меня склонили не только указанные нарушения – их можно лечить и многими другими гомеопатическими лекарствами, – а клиникой, которая соответствовала лекарственному патогенезу китового вещества.

В лекарственном патогенезе амбры есть очень банальный и вместе с тем очень достоверный симптом: громкая воздушная отрыжка, возникающая одновременно с любым болезненным явлением (сердечным приступом, аллергическими, гипертоническими или диэнцефальными кризами) или предшествующая им. Но есть и необычные симптомы: больному кажется, что время тянется слишком медленно, – как во время ожидания опаздывающего поезда, стояния в очереди или как в детстве, когда хочется быстрее стать взрослым.

Слово «афродизиака» всегда казалось мне выкопанным из каких-то старинных рукописей, мертвым словом. Но судьба предоставила мне случай услышать его в современной жизни как живое. Это было во время путешествия по Мадагаскару. На пути нашей группы несколько раз встречались травные «аптеки» – расставленные на обочинах шоссе импровизированные стойки с расположенными на них большими пучками растений, по виду напоминавших стебли лиан. Каково же было мое удивление, когда я услышала, что они рекламируются как афродизиака!

ИНДИЙСКАЯ КОБРА

В мифологиях всех народов мира змее отводится видное место, она символизирует то доброе, то злое начало, являясь центральной фигурой многочисленных легенд. В Древнем Египте змей Апоп считался защитником Осириса, обладающим целительной силой, и его часто изображали обвившимся вокруг тела бога. А богиню плодородия Рененутет представляли в виде кобры или женщины с головой кобры. Изображение этой змеи украшало головной убор фараонов. В античном мире ядом кобры пользовались, как и ядом цикуты, для исполнения смертного приговора. Клеопатра также избрала себе смерть от укуса этой змеи.

Кобры принадлежат к семейству аспидовых змей, все виды которых ядовиты.

Со словом «змея» у нас тесно связано представление о смертельной опасности. Большинство людей ощущает инстинктивный страх или отвращение к змеям. Для этого есть, конечно, основания. И все-таки, надо сказать, у истоков такого отношения находится и наша малая осведомленность в биологии: оказывается, из 2500 видов змей, известных науке, ядовиты для человека 410. Из-за инстинктивного страха, предрассудка или безграмотности людей змеям приходится туго. Встретившись со змеей, многие стремятся во что бы то ни стало уничтожить ее. Это и понятно – такое отношение к змеям было, можно сказать, узаконено. Большая медицинская энциклопедия (1929, т. 10) писала об объявлении премии за голову убитой ядовитой змеи. Там же приведены и результаты такого мероприятия. Во Франции в одном из округов за 1890 г. было убито 67 620 гадюк при цене 25–50 сантимов за штуку, в Германии платили до двух марок. В Боснии и Герцеговине в 1906 г. были уничтожены 25 483 змеи…

Людям трудно научиться жить в ладу с природой. Сознание сиюминутной полезности или опасности превалирует во многих из нас. Но мысль о необходимости охраны этих полезных животных постепенно завоевывает все большее признание.

Кобра – мирная, не нападающая активно змея. Благодаря этому качеству, а также эффектной внешности, особенно в оборонительной позе, когда у кобры разведены в стороны наподобие капюшона передние пары шейных ребер, ее используют в своих представлениях укротители змей.

Однако если вспомнить особенности яда кобры, то мирные определения для него не сгодятся. Он считается очень сильным ядом с выраженным нейротокси-ческим действием. При отравлении смерть наступает от паралича дыхательного центра. Болезненные явления в месте укуса, как правило, незначительны.

Если верить в истинность афоризма «Большой яд – большое лекарство», то от яда кобры следует ожидать многого. Лечение при помощи змеиного яда уходит корнями, возможно, в далекое прошлое. Наша современная медицинская эмблема, во всяком случае, дает основания предположить это. Да и самого греческого бога медицины – Асклепия – часто изображали в виде змеи. В недавнем прошлом ядом змей пытались лечить, и как будто небезуспешно, проказу и эпилепсию. Сейчас из змеиных ядов создано много лекарственных препаратов, используемых как обезболивающие и противовоспалительные при невралгиях, суставных и мышечных болях. Для изготовления отечественного препарата наяксина используют яд среднеазиатской кобры. В клиниках Ташкента яд этой змеи изучали как противоопухолевое средство.

Гомеопатический препарат ная готовят из яда индийской кобры, относящейся к роду настоящих кобр. Она обитает в Индии, как и ее главный враг – мангуст (вспомним знаменитого киплинговского Рикки Тики Тави). Как сообщает «Жизнь животных», у нее стройное сильное тело длиной до 180 см. Может быть, есть змеи, не обладающие стройным телом, но мне, например, они все кажутся стройными «особами».

Первые сообщения о действии яда кобры были опубликованы американским гомеопатом К. Герингом, который, однако, более подробно изучил действие южноамериканской змеи – лахезис мутус, что едва не стоило ему жизни. Фундаментальное изучение яда кобры для выработки гомеопатического лекарственного патогенеза выполнил англичанин Руссель. Наю чаще всего применяют при сердечных и септических заболеваниях: дифтерии, роже, послеродовом сепсисе, эндокардите, пороках сердца, стенокардии. Характерные для ее назначения симптомы – лево-сторонность поражения, темно-красный цвет слизистых оболочек, давление или комок за грудиной, в горле, в области сердца с ощущением удушья и кашлем.

Если бы у меня спросили, какое лекарство из числа гомеопатических я считаю «самым рожистым», я назвала бы наю. Хотя ни вопрос, ни ответ не звучали бы по-настоящему «гомеопатически». Надо прописывать пациенту не наиболее часто употребляемое при той или иной патологии средство, а необходимое ему в данный момент. Мне приходилось успешно лечить рожистое воспаление и другими гомеопатическими препаратами: лахезисом, белладонной, аписом, русом, сульфуром, графитом. Одной пациентке, жаловавшейся на боли и деформацию в суставах большого и указательного пальцев, я никак не могла подобрать эффективное лекарство, пока не докопалась до их первопричины. Ею оказалось рецидивирующее рожистое воспаление. Действие на» было магическим. Боли прекратились, функция кисти была полностью восстановлена.

У многих пациентов, страдавших рецидивирующим рожистым воспалением, ная становилась дежурным лекарством. Они применяли ее при малейшем намеке на возможный рецидив с неизменным успехом.

В другом случае ная очень выручила меня, прекратив стенокардические боли у весьма нетерпеливого и желчного пациента, который считал, что все на свете можно сделать в приказном порядке. К моему огорчению, ни нукс вомика, ни игнация – средства, успокаивающие конфликтных начальственных лиц, на него не действовали. Так что в виде гомеопатического препарата яды змей вызывают положительные эмоции, чего нельзя сказать об их обладательницах.

Встречи со змеями впечатляют, и воспоминания о них вызывают легкий холодок, даже если в них ничего трагического не было – конечно, если ты не герпетолог «от бога». Редкость, но не выдумка – люди, не только спокойно, но и с большой симпатией относящиеся к этим пресмыкающимся. Есть ведь субъекты, которые визжат и при виде лягушки или слизняка.

Мне приходилось видеть змей в белорусских лесах, на Алтае, на Кавказе. Но самое яркое воспоминание связано с Киевом и разливом Днепра. Была пора весеннего половодья, и Днепр раскинулся громадной водной гладью, которую едва охватывал глаз. Знакомых островков, бухточек, заливчиков как не бывало. Прибрежные деревья стояли в воде. Мы плыли на гребной лодке, и вот, как в детской сказке, в каком-то зачарованном кащеевом царстве, на низко склонившейся ветке, свисавшей к самой воде, появилась изящная тоненькая змейка, навевая гофмановские настроения, мысли о зачарованных девушках… Уже миновав это место, мы обрадовались, что никому из нас не пришло в голову сорвать «змеиную» веточку.