Текст книги "Дрёма (СИ)"

Автор книги: Татьяна Чащина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Глава 7

Мы вернулись домой уже ранним утром. Обняв свои плечи, Алёнка стояла и смотрела вдаль, туда, где заканчивались дома на улице. Утренний туман стелился у земли вдоль дорог и полностью прятал в молочной дымке заливные луга за посёлком. Было прохладно.

В желание прикоснуться к своей крохе и согреть, я обнял её со спины, обхватив руками в кольцо. Уткнулся носом в растрепавшиеся волосы. Мне было спокойно и хорошо. Умиротворённое состояние души заставило волка внутри уснуть. Но надо будет выпустить его. Показать Алёнке. Постараться справиться со зверем, слиться с ним воедино. Я погашу его агрессию, он научит меня говорить «нет».

Только я не уверен в благополучном исходе этого предприятия. Может случиться, что наш винегрет не придётся по вкусу истинной, и она начнёт страдать. Этого я боюсь больше всего, навредить Алёне.  Той, которая не повелась на уговоры и дорожку скатертью, не укатила от меня, не бросила. Это бесценно. Верность в женщине мужчина ценит больше всех других качеств.

А что бы было со мной, если бы она убежала? Страшно даже подумать. Дрёма бы точно вышел посмотреть, что стряслось, а потом… В любом случае, с таким, как я, Алёнушка бедная. Но я не хочу, потерять её. Это страшно, остаться одному, зная, что существует твоя истинная пара, рядом с которой море по колено и горы по плечу.

–Давай Валентине забор отремонтируем,– вдруг предложила Алёна, покосившись в сторону ограды в которой не хватало нескольких вертикальных досок. Валька топором с утра выбила, чтобы было с чем ко мне идти.

–В четыре часа утра?– усмехнулся я.

–Подарок сделаем.

Я согласился. Сбегал домой, принёс инструмент и принялся за работу. Алёна поддерживала доски, я прикручивал.

–Марко,– позвала Алёна.

–У?

–Почему ты Дрёма?

Батя сболтнул имя моего волка. И предложил моей крохе сбежать. Не для того, чтобы Алёну сберечь. Боятся всей честной компанией, что мой чумовой волк вернётся. Наделал он делов, теперь даже альфа трясётся.

Не дождавшись ответа, она продолжила:

–Ведь Дрёма – это такая тёплая старушка, которая всех на руках укачивает.

–Ага,– хмыкнул я,– можешь себе представить, как меня батя стебал. Правда, недолго.  Потом заткнулся.

–Так почему?

–Дрёма –  это, скорей,  не имя, а наказ от природы. Мой зверь большую часть жизни должен проводить во сне и дремоте.

Я уронил взгляд на стройную ножку рядом и, не выдержав, чмокнул. Поднялся рядом с Алёной. Она с вызовом смотрела на меня.

–Так ты сам по себе такой добрый или специально себя воспитываешь?

–Я такой,– признался я.– Ботаник, задрот, скромняга. В награду получил волка-психопата.  Я устал бояться разбудить его.

 Алёна пошла в сторону моего… нашего дома.

 -У меня двое детей.

Я сразу представил маленьких Алёнок, аж две штуки. Невольно улыбнулся.

–Можно мансарду обустроить. Можно новый дом купить.

–С продавцом буду договариваться я,– она немного побледнела, а я на мгновение онемел.

Как она догадалась?

–Я слышу волков внутри оборотней,– как по секрету сказала она и подмигнула.

Секс я не стал ей предлагать. Она явно устала. Приняла ванну и, шаркая ногами, в одной моей футболке, еле ноги донесла до кровати, где рухнула и, зарывшись в одеяла, сразу уснула.

А вот мне не спалось. Прикорнул на диване в гостиной, но толком не получилось уснуть. Поэтому , приняв душ, пошагал на тренажёры. Трахаться хотелось до боли в паху, нужно было выкинуть скопившуюся энергию. И я, на радость Валентине, принялся отжиматься, подтягиваться и зарядил воркаут, дворовую гимнастику на все группы мышц.

Валя исчезла из окна, во дворе появилась Марта. И я, спрыгнув на землю с брусьев, потёр мозолистые руки.

Бывшая любовница прикусила нижнюю губу, любуясь моим потным телом. Сучка драная, течёт так, что запах ощутим. Сейчас ей Стёпка влепит. И точно. Появился долговязый и с размаху так заехал своей шлюхе по заднице, что она ойкнула и ударила злодея в грудь.

–Я не рад вам,– сказал, как можно деликатней.

–Прости, бро. Альфа велел ехать.

Во двор вышел батя, и, ожидая пару матов, от Дрёмы, прикрылся матушкой.

Мои родители намного старше меня, на пятьдесят лет. У них истинная пара, в которой мама, подарившая мне кротость и уступчивость, гораздо приятней в общении, чем властный самодур Викентий.

Я подошёл к родительнице и чмокнул её в лоб.

–Показывай,– прошептала черноглазая, смуглая Александра, улыбаясь по-доброму, по-матерински.– Где твоя девочка?

–Спит,– старался не смотреть на отца и своего друга.

Да, Стёпка мне друг. Он выполняет приказы альфы. И всем сердцем переживает за меня. На последней пьянке рыдал у меня на груди, признавался в любви. Это он придумал, что нам с волком надо слиться воедино, не разделяясь.

Отличная идея. Только получится не Марко и не Дрёма, а третья личность.

–Мы с гостинцами, угощай чаем,– улыбалась матушка, и я сдался.

Я заваривал чай, хмуро раскладывал чашки. Одеваться не собирался, пусть Марта насладится, когда теперь увидит, как должен выглядеть настоящий мужчина.

Сидели в тишине. Гости смотрели заворожённо на дверь моей спальни, мирно попивали из чашек.

–Алён!!!– крикнул я, и все дружно вздрогнули, вызвав у меня презрительный смешок.

Моя кроха вышла и замерла на пороге спальни, натянула пониже футболку,  явно не ожидала увидеть гостей. Растрёпанная, заспанная. Тёпленький волчонок с удивлёнными глазами.  Моё умиление перекрыло дыхание, я чуть не задохнулся, как Алёнка прекрасна. Разве мог я представить, что в моей холостяцкой лачуге появится такое чудо. И надо купить ей… Что там девушкам надо?

–Доченька,– Александра расцеловала ошарашенную Алёну.– Какое счастье!

Какое счастье! Я видел, трусики в ванной сушатся, значит, под футболкой ничего нет. Одно движение руки, и девочка голенькая.

Я расставил ноги как можно шире, борясь с навалившимся стояком. От восхищённых взглядов бати и Стёпы стало тошно. Ещё немного, и выпущу волка, задолбали так пялиться, ей же стыдно.

–Иди ко мне,– поманил Алёнку, и она тут же кошечкой нырнула ко мне, сев на табуретку. Я подтащил её к себе ближе и обнял.  Не отрывал взгляд от симпатичного лица и убрал волосы, чтобы любоваться щёчками и ушками. Провёл по мягким локонам. Я буду ей расчёсывать волосы. Это будет так сокровенно и нежно, что… У меня стояк, а за столом гости.

–Быстро сказали, что надо, и ушли,– потеряв чувство такта, сказал я, натирая плечико своей женщины.

–Те хамы, что вчера завалились в клуб,– начал Стёпа,– сказали, что твою девушку заберут с собой. Мол, нехер нам размножаться.

–Смело,– кивнул я.– Одно дело трёп, другое действие.

–Видели сегодня в лесу чужого,– батя, не смотрел мне в глаза. Я знаю, он не ожидал, что Алёна сама вернётся ко мне. Можно сказать, проверил невестку.– Раз ты женат теперь, может, попробуешь с волком договориться. Я не вечен.

Он уступал мне пост альфы. Ни Стёпке, чей волк Аука самый быстрый в нашем Скрытом клане, ни Петровичу  – Зюзе, у которого самый чуткий нос, а мне, по его же словам «недоразвитому выродку». При матери он, конечно, мне такого не говорил, боясь оскорбить свою пару, но наедине я ещё и получал. А когда Дрёма дал сдачи, старался фильтровать лексику. Не всегда справлялся. Конфликт с отцом, как вечная тема.

–Договорюсь,– пообещал я, и удовлетворённые гости выдохнули с облегчением.– Спасибо, что зашли.

Я даже не встал, чтобы проводить их.

Мы остались вдвоём. Бедная моя пара не успела чаю толком выпить, глоток сделала, и я тут же потянул её к себе за поцелуем. Изогнул, опрокинул к себе.

 Горячий нежный ротик. Я проник в него языком, не встретив сопротивления. Вогнал язык, как можно глубже, и девушка тут же всосала его,  сделав несколько движений, как при минете, при этом выгибалась телом под моими руками. Болезненная эрекция рвала штаны. А когда ловкие ручки освобождали член, я простонал прямо в рот девушки. Безумно хотел её. Сделаю ей приятно и буду трахать весь день, пока не почувствую сытость.

–Только не кричи,– предупредил я и подхватил Алёнку на руки.

–Мы же хотели выудить твоего волка,– она сладко пахла.

–Поверь, лучше не в постели.

Глава 8

Я так хотел её, что боялся облажаться и кончить, как только вставлю.  Поэтому пошёл проверенным путём. Лизну малышку, ей понравится, и мне полегчает. Как мечтал, одним рывком сорвал с девушки футболку, качнулись белые груди с розовыми сосками, которые затвердели у меня на глазах до бегущих мурашек по бесподобному стройному телу с нежнейшей шёлковой кожей.

Не хотелось утопить свой первый раз в порывах страсти. Я несколько секунд стоял любовался тем, что мне досталось, а когда Алёнка решила прикрыться, быстро прижал к себе, ощутив своей толстой шкурой её податливое ласковое тело.

Я  – камень, брошенный в тёплую воду, от меня по её глади разлетаются в стороны волнительные колебания.

Она меня целовала. Извлекла из спортивных штанов член и трогала, ощупывала, изучала и захотела, от прикосновений, даже ласкать её не пришлось. И ещё будет сопротивляться и говорить, что мы не пара. А сама… Вообще-то, я хотел её вылизать, но раз ей захотелось взять в ротик, я только за. Когда перед тобой на коленях стоит королева и собирается взять в рот… И тут, бл*дь, звонит телефон…

Алёнка вскочила на ноги.

–Это Проша!– сообщила мне Алёна.

–Кто?– хрипло крякнул я.

–Дочь моя звонит!– вытащила мой телефон из кармана и ответила на звонок.

Проша  – это вообще кто? Прасковья? У девочки однозначный талант звонить невовремя, а может наоборот.

Я развернул Алёну к себе спиной и впился взглядом в охрененные ягодички, которые медленно стал раздвигать. Алёна подалась вперёд и опёрлась на стол, подставляя мне своё сокровище, оттопыривая попку и красиво выгибаясь. Великолепная фигурка приобрела форму песочных часов, возможно, поэтому поза «по-волчьи» меня прельщает больше всего, когда любая женская фигура, не зависимо от веса и форм, становится наиболее женственной и привлекательной.

У меня пропадал слух, я дышал украдкой, когда входил в свою пару. Для мужика с моим неугомонным уровнем гормонов итак трахать женщину – запредельный раж, а тут своя, любимая истинная пара. Чуть не задохнулся, только вошёл головкой в горячее сосущее лоно, обнимающее нежными лепестками мой ствол.

–Я..ах! Перезвоню,– простонала Алёна в трубку и скинула звонок.

О чём там речь была, я упустил. Не до этого. Влажная, горячая, а я входил медленно. Остановился. Я готов был кончить от одного её запаха, от невероятного наплыва эмоций и бурлящей в стволе крови. Меня всего колотило и бросало в дрожь. И моя крошка на члене заныла, подалась ко мне, попрошайничая глубокого проникновения. Сама насела, повиляла бёдрами и всхлипнула.

Замерли, стояли и не могли отдышаться. Я хотел выпрямить девушку, только шевельнулся, как почувствовал резкое сжатие на члене и горячий поток. Охренеть! Она даже до клитора не дотронулась. Я ещё и грудь не целовал. Сделал пару резких толчков и заревел от оглушительного оргазма. Навалился на неё, припав ртом к горящему ушку. Обхватил руками и прижал к себе. Был внутри, пока оргазм не отпустил партнёршу.

–Моя,– прошептал я запыхавшейся Алёне,– никто не разлучит.

Обоюдная пульсация внутри её тела, и мой малый друг опять напрягся, теперь можно будет продолжить полноценно. Начал работать бёдрами, пальцами ловя сосочки. Алёна всхлипнула и стала покрикивать. А мне понравилось, я решил постараться ещё, одну руку опустил между ножек, там, где тёмные завитки волос и на влажном лоне нащупал бугорок клитора. Начал ласкать свою кроху, вырывая крик и большее желание.

Движения мои стали резкими, влагалище хлюпало, затопленное моим семенем, моей меткой. Наши запахи перемешались и ударили в нос. А потом я перестал что-либо чувствовать. Услышал отчаянный вопль Алёнки и в панике стал вырываться наружу своего сознания, которое занял зверь.

–Наша пара!– кричал я куда-то в пустоту.– Дрёма!!! Она наша пара! Не навреди!

Зверь проспал всё наше знакомство, поэтому не сразу сообразил, что к чему. Думал, я развлекаюсь с очередной шлюшкой, поэтому на мгновение задумался, чем я воспользовался и вернулся в реальность. Вот только действия свои не мог полностью контролировать.  И был ли это я?

Я продолжал натирать Алёнке клитор, но на пальцах моих были острые когти, поэтому пахло кровью. Девушка подо мной выгибалась, и я, чтобы уменьшить её движения, заломил тонкую ручку за спину на грани перелома, так сильно, что девчонка в очередной раз закричала, пронзительно, оглушительно.

Со звериной жадностью я вбивался в неё, прогибая под себя, оттягивал голову за волосы, продолжая держать завёрнутой руку. Сладкая. Она охренительно сладкая! Я потянулся к ней и прокусил плечо, оставив в плоти клыки. Зажмурился от истошного вопля. И чем сильней она дёргалась, тем приятней сжимала вагина мой конец. Кайф.

–Марко!!!

Я дёрнулся назад, ослабив хватку.  Она хотела вывернуться, чуть не вывихнула себе руку. Другой пыталась меня поцарапать. Маленькая боевая волчица, вызвала у меня смех. Нездоровый, утробный басовитый смех. Развернул к себе, уронил на пол и свалился своим грузным телом на девчонку.

Кусалась мелкая, показывала клыки. Если хоть раз укусит, выбью зубы. А так я был осторожен. Перехватил тонкие запястья обеих рук и закинул за голову. Её брыкания доставляли мне уйму удовольствия. Другой рукой нащупал тугое отверстие сладкой попки и, натерев его влагой, что скапливалась выше,  вставил головку члена.

Очередной вопль, девчонка мотала головой из стороны в сторону, соскочила с моего конца, но я настойчив. Сегодня во все щёлки, иначе вдруг вздумает сбежать, а я не всё попробовал. Вставил снова. Туго, пробивать приходилось.

–Дрёма!– закричала она… она…

 Кто она? Откуда знает моё имя? Очередная Дамка? Я замер, глядя в её вспотевшее , измученное болью лицо. У неё дрожали покусанные губы и текли слёзы.

–Дрёма, я твоя пара,– простонала она.– Самка оборотня. Я твоя истинная.

Самочка заплакала, и я резко вышел из неё и отпрянул в сторону , глядя на то, что натворил. Её промежность вся в семени и крови, на теле укусы и синяки.

 Тяжело сглотнул.

–Человек?– осторожно позвал я, но ответа не было. Начал думать, что к чему. Вспомнил.– Алёна?

Она сжала ноги вместе и скрутилась калачиком на полу. Рыдала и тихо выла.

Я схватился за голову и почувствовал на голове подшёрсток, посмотрел на свой зад, а там хвост. Руки с когтями, острые уши. Внутри нет человека и нет волка. То о чём я мечтал, произошло. Такой ценой!

«Надо всё исправить», – появилась мысль в голове, но кому она принадлежала, человеку или зверю, не разобрал. «Самка –  это потомство, ей нельзя болеть и бояться меня».

–Алёнка, вставай,– я потянул её за руку, она опять вскрикнула от боли, и я откинул её руку, как раскалённую кочергу. Неловко наклонился и сгрёб к себе на руки несчастное трясущееся тело.–  Сейчас, кроха, сейчас надо вымыться.

Я побежал, чуть не споткнулся и не выронил девчонку из рук. Забежал в ванную и положил девушку в поддон. Включил воду, окатив Алёнку ледяным потоком, отчего она ещё громче заревела. Теперь плакала, как ребёнок, с причитаниями. Мне становилось дурно, и, не дождавшись нормальной тёплой воды, я подтащил к себе её ноги и хотел уже зализать раны, как получил в глаз кулаком.

Огрызнувшись, я цапнул её за руку, и Алёнка душераздирающе заверещала. Я только ухватился лапами за голову, не зная, что теперь делать.

–Уйди!– кричала она, захлёбываясь слезами.– Дрёма, уйди отсюда!

Да, так будет лучше. Пока я ещё что-нибудь не натворил, выбежал из ванной комнаты.

Минут пять я ходил туда-сюда, выдирая на себе волосы и бешено соображая, что теперь делать и куда девать звериные замашки. Решил продышаться. Закрыл глаза, и пять глубоких вдохов выровняли сердцебиение. Постарался успокоиться. Замер, закрыв глаза и слушал, как льётся вода в ванной. Кроха не плачет, это хорошо. Ей пятьдесят три, она знала, на что шла… Я –  полный мудак!

Я взял  со стола телефон и попытался набрать номер. Когти скользили по экрану. Как эти суки с нереальным маникюром скребутся по своим телефонам, неизвестно, теперь я с ними  за компанию.

–Да сынок,– добрый голосок долбанной Дамки, которая никогда меня не защищала перед Викентием, даже когда мне было всего три года,  а ведь могла бы, тварь. Это она меня наградила уёб*щной манерой всем уступать.

–Ма, быстро приезжай сюда, я походу набедокурил, Алёнке нужна помощь.

–Марко…

–Я – Дрёма, бл*дь!

Даже не стал ждать, что она там ответит. Встала и приехала, иначе худо будет.

Я подошёл к шкафу, вытащил свои джинсы. Когтём вспорол дыру под поясом и натянул на себя. Вытащил в дыру хвост. Эстетики никакой, как сра*ь ходить буду неизвестно. Застрял я, похоже, в половине оборота. Говорят, это больно, а мне даже комильфо. Осталось привыкнуть прятать  элементы животного тела под одеждой. Накинул на голое тело чёрное пальто, оно скрыло хвост. Растрепал волосы, они спрятали острые уши. Придётся с когтями бегать. Попробовал их спрятать, почувствовал резкую боль в пальцах. В принципе, если нужно кулак сжать, я смогу убрать эти клинки.

Делая глубокие вдохи и звучные выдохи, я вернулся к ванной комнате и постучал в дверь.

–Алёна!– крикнул я, выравнивая свой голос.– Крох, ты как?

Я вошёл в ванную комнату. Лилась вода в пустую ванну, внутри остались кровавые разводы. Верёвка, на которой сушились трусики моей крохи и сарафан, была пуста. Под потолком открыто маленькое окно, и никакой самочки нет.

Глава 9

Я выскочил из дома и вылетел в калитку на улицу, сорвав её с петель. Физические силы увеличились в несколько раз, любое моё прикосновение несёт разрушение, нужно быть предельно аккуратным. А не сломал ли я девчонке руку?

–Я всё видела,– я аж подпрыгнул от визгливого ультразвука, что издавала Валентина.– Мелочь, ты изнасиловал девчонку! Я в полицию позвоню!

Мелочь  – это фамилия моей матери, которую на Дрёму не сменил по известной причине, нечего постоянно призывать зверя.

–Иди на х*у, дура,– возмущённо заорал я, уносясь по запаху вслед за своей крохой.

Алёна не бежала, шла босиком быстрым шагом по главной улице посёлка в сторону автовокзала. Людей немного, мне повезло. У девушки всё лицо исцарапано, ноги синие, руки искусаны. Растрёпанные влажные волосы, облепили перепуганное лицо и нежные, прокусанные плечи. Я должен сдохнуть за это, однозначно. Где её регенерация? Маленькая совсем, надо зализывать ей раны.

Догнав свою истинную, я не посмел к ней прикоснуться, только перегородил дорогу. Она смотрела затравленным волчонком. А потом вскинула бровки домиком, и приготовилась опять зареветь.

–Прости,– я упал на колени в придорожную грязь и пополз к ней.– Давай то же самое сделай со мной! Давай?

Бл*дь, придурок. Не то говорю, несу какой-то бред.

–Прости,– заныл я. Знаю, со стороны похоже, что я изрядно не в себе. Но так и есть! Я психопат!– Прости, крох.

Скуля, я дополз до её сладких ножек и сунул голову под подол сарафана. Хотел таким образом показать своё искреннее раскаяние, но оказавшись наедине с трусиками, что прикрывали медовое лоно, не выдержал и сквозь ткань прикусил половые губки с клитором.

Алёнка ударила меня по голове кулаком, вполне заслуженно. А так как она не человек, тычок получился ощутимым. Откинула меня, но я быстро сгруппировался и навис над ней, ожидая дальнейшей сатисфакции, готовый вынести всё. Я ждал ударов, разборок, но кроха удивила.

–Мне страшно,– заплакала она.– Я хочу к Нилу.

За одну секунду в голове пролетел десяток мыслей. Первый взрыв я подавил, хотел ударить за неверность и упоминания другого мужчины в моём присутствии, того кто её трахал, а никто не имеет на это право, кроме меня. Затем в мою больную голову пришла ревность, это я должен защищать, утешать, холить и лелеять, а не какой-то там Лихо. И самая последняя мысль меня ошарашила и заставила продрогнуть до костей от страха. Нила нет в живых, она хочет к нему, то есть умереть.

–Девушка, он к вам пристаёт?

Трое знакомых мужиков внимательно рассматривали Алёну с ног до головы и, ужаснувшись, начали теснить её от меня.

–Так это, правда, Маркуша, что ты маньяк-извращенец? – спросил один, водителем работал на рейсовом автобусе.

–Значит, Валька не соврала,– злился второй, заворачивая рукава простой рубахи, готовился мне навалять.

–Да, ей в больницу надо! – третий смел трогать…

У меня в глазах потемнело, когда чужая мужская рука прикоснулась к Алёнкиному локоточку, и девочка всхлипнула от боли.

Я сжал кулаки и бросился к тому, кто трогал Алёну. Их спасло лишь то, что воняли людьми. Оборотни стараются людей не трогать, своих разборок хватает.  Первый получил разбитый нос, второй успел меня задеть по уху, ему я тыкнул кулаком в живот, припечатал внутренние органы, третьего вырубил ударом в висок. Не скончался, я чувствовал его вонючее дыхание.

Нашли на кого нападать, меня и четверо Вечных не скрутят, только танк, и то, смотря какой.

Адская ярость, безрассудная, безудержная, безумная. Всполохнула, как в прошлый раз, когда я очень облажался. Всего-то ничего, показалось, что на меня не так посмотрели, а вырезал целый клан. Потом батя пускал слух, что у нас была вражда, а Дамки под руку попали. Меня за это преступление должны были убить.

Успокоив мужиков, я посмотрел на печальное лицо своей истинной пары. Быстро подлетел к ней и, схватив на руки, понёс домой. Ярость утихла.

Валентина разговаривала с моей матерью. Я прошёл мимо этих кикимор в свой дом, прижимая самое дорогое в этой жизни, любимую женщину.

Александра увязалась следом. Хотела войти в мою спальню, но я закрыл перед её носом дверь. Вначале поговорю с Алёной, а потом уже запущу мать.

Я усадил кроху на кровать и почистил ладонями её ступни.

–Беги в лес,– прошептала Алёнка и смотрела на меня красивыми серо-голубыми глазами очень строго. Чувство вины возросло в разы.– Не подходи ко мне, если не выбегался. Никогда. Два часа, три. Сколько тебе надо, чтобы устать. Но до этого не приближайся.

У меня во рту пересохло. Все её слова, как самого близкого и верного соратника, приняли форму закона в моей разбитной голове. Она права. Ей лучше знать, как с неадекватными оборотнями общаться.

Я кивнул, чуть заметно поклонившись, и отпрянул от её величества. Сделаю так, как она сказала. Выполню.

Безумец, сорвался с места и побежал, задев мать на кухне. Выскочил в сломанную калитку и рванул со всех ног к заливным лугам. За ними лес. Как только тень деревьев укрыла меня, я разделся догола и стал трансформироваться. Я дал Дрёме больше права, отступив назад, и внушал одно наставление – слушаться Алёну.

Полный оборот не произошёл. Я ждал, но Дрёма не мог отделиться от Марко, мы слились в безумный коктейль и пришлось мне бежать по лесу нагишом на своих двоих.

 Искромсав ноги в кровь от коряг и камней, я старался перекинуться. И где-то на десятом километре вглубь леса, когда запахи людей исчезли полностью, я всё-таки смог стать Высшим. Четыре лапы, немного смахивали на человеческие конечности, морда вытянулась в волчью. Грудина осталась мужским торсом. Кожа покрылась чёрной шерстью, и чёрный меховой гребень от кончика носа до хвоста протянулся по моему хребту, встав дыбом.

Я изводил себя бегом, выматывал, выбрасывал дурную силу, мешавшую мне трезво мыслить и отдавать отчёт своим действиям. Кровь жгла вены, мышцы тянуло тяжестью перенагрузки, но я не давал себе послабления. Тогда открылось второе дыхание, и я перестал задыхаться и плеваться слюной. Повернул назад домой, ускоряя бег. А когда мне приходила мысль передохнуть, я вспоминал изрезанное лоно, искусанную кожу, побитые конечности своей жены. И это был самый страшный кнут, подгоняющий меня – моё раскаяние.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Притащил я своё тело уже ближе к ночи. На кухне пахло вкусным ужином, хлопотала мать, и за столом сидел отец, вычитывал что-то в своём планшете. Их чёрные, цвета сажи, глаза смотрели на меня без осуждения, скорее наблюдали, как я выживаю со своим волком.

 А волк нагулялся, набегался и вернулся к своей самке, спокойный и уверенный в завтрашнем дне. Он больше не причинит крохе вреда, будет чинно ждать, когда Алёна обернётся и подарит ему настоящую волчицу для удовлетворения животных потребностей, а пока она в его понятии волчонок.

Я потрогал свою задницу, хвост не пропал. Уши вытянуты, когти на руках. Всё так и осталось, мы слились воедино, и разлучаться не намерены.

В ванной я решил сполоснуться, включил душ, встал в поддон и опёрся руками об стену, на которой потрескалась крупная плитка, и я провалился сквозь каркас новой обшивки на старую стену дома. Не рассчитал свой вес и силу давления. Весь мой долбанный ремонт пошёл трещинами, начал осыпаться.

Одна лажа кругом, и выглядел я хреново. Чёрная бородень меньше чем за сутки выросла. Волосы дыбом стоят. Чёрт, самый настоящий, ещё и блеск в глазах. Ненавижу себя, я долбанул лбом по своему отражению, и зеркало, как и плитка, осколками осыпалось в раковину.

–За*бись,– всплеснул я руками и как побитый пёс пошлёпал за шваброй и мешками для строительного мусора.

Алёна придёт в ванну, а там ни стен приличных, и зеркало последнее в доме разбито.

–Сынок, прикройся,– попросила матушка, и я молча сорвал с крючка фартук, напялил его на бёдра оставив голую жопу с виляющим хвостом. Вот, бл*дь, кому я такой сдался?! Если Алёнка отвергнет, мне зверем по лесу бегать, пока свои же не загрызут.

После уборки вернулся к ней, моей крохе. А она так и лежала на кровати. Укусы вспухли, синяки стали приобретать страшные оттенки, отекали.

Я сделал шаг к кровати, чтобы зализать раны, оставленные мной лично. Но девушка резко села и вытянула руку вперёд, предупреждая, чтобы не подходил.

А вот это она, зря. Сейчас подойду и сделаю что надо.

Но не двинулся с места. Хмуро смотрел на Алёну. А в глазах её и след простыл от горя, обиды и страха. Так смотрела, прожигала насквозь. Казалось, убить может одним взглядом исподлобья чуть прищурым. Блеснули жёлтые огоньки, и мой хвост невольно стал вилять, а уши отгибались назад.

–Я залижу раны.

–Не надо, не подходи,–  тут же выпалила она.

Я вздохнул и острым когтём провёл по своему запястью, вспоров вену. Полилась чёрная кровь. Я начертил на своём лице крест. Это знак клятвы, которую я не преступлю никогда.

–Я клянусь оберегать тебя, клянусь не причинять тебе вред, тебе и твоему потомству.

Она ошарашенно уставилась на меня, открыв рот. Не знаю, давал ли такую клятву Лихо, но мне не жалко, я просто устал дико от переживаний за содеянное. Она должна знать наверняка, что это не повторится.

Когда вена затянулась, остался розовый шрам, я скинул фартук и приступил к своей женщине. Она пустила.