Текст книги "Вечный волк (СИ)"

Автор книги: Татьяна Чащина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

13

В Вожаке было больше двух метров роста. Вдобавок ко всему, здоровый. Гора мышц. Явно, боец. Ещё и одет был в спортивную одежду. Я так и представила эту машину на ринге в тяжёлой весовой категории. Кому-то не повезёт с таким встретиться в честном бою. По человеческим меркам, он должен быть сильнее всех присутствующих, но по меркам оборотней занимал среднюю ступень. Но гигант. И хотя Волот это существо исполин из древней мифологии, мой милый Гуру казался простачком на фоне модифицированного волка. Звали Вожака, Максим Владимирович Волколак, и совсем крошечной казалась рядом с ним принцесса.

Прасковья Ниловна Белкина, чей дядька Максим завывал в соседнем помещении. Худощавая Проша с губами-варениками и грудью не меньше третьего размера была хороша внешне. Только Гурьян не пялился на её прелести, остальные наши волки глаза свои почесали об принцессу.

Сразу было видно, кто в доме хозяин. Могучий и спокойный Волколак шёл следом за своей мелкой выскочкой, которая всех прожигала своими большими карими глазами, и взгляд этот был пропитан животной ненавистью.

Но я стрессоустойчивый человек. И пусть моя маленькая волчица внутри струхнула, я не дала ей упасть духом. В своё время пришлось мне поработать в Управляющей компании, принимая заявки от населения. Орущих баб, плюющихся стариков и разгневанных мужиков на моём веку было много. Никто не тронул моего душевного спокойствия. И все финтифлю Прасковьи Ниловны мне побоку. Дежурная улыбка на лицо, и вперёд за Гурьяном в кабинет. Вытянутая по струночки, повиливая бёдрами, я доброжелательными жестами пригласила гостей войти.

День из ясного стал пасмурным, и потемнело, как ночью. Тучи нависли над городом, обещая проливной дождь. В зале были закрыты окна, и включён свет. Большой стол полукругом был пуст. Кресло директора с высокой спинкой, возле него был приготовлен милый стульчик для меня.

Гости сели напротив Гурьяна в мягкие кресла. Вообще кресел в кабинете было много, рассчитаны на общее собрание или что-то в этом роде.

Мы расселись чинно на места. Я продолжала улыбаться, Проша крыситься, мужики напряжённо молчали. Нужно ли было предлагать кофе, я не знала, поэтому ждала, что скажет Гуру. Он помалкивал, смотрел в столешницу, покручивал в руках ручку.

Рядом с ним я в полной безопасности, Вечный сканировал парочку, подавлял и, возможно, читал их мысли. Некогда было Прасковьи заниматься мной, она увела взгляд, потому что от Гуру так фонило невероятной силой, даже мне, на которую его невидимое негодование не распространялось, становилось плохо, и начинало лихорадить.

– Вечный? – тихо спросила Проша, которая первой догадалась, куда попала. – И? Какого… По чью душу?

– В первую очередь модифицированные, – спокойно ответил Гурьян, и огромный Макси развалился в стуле с вызовом из-под широких бровей глянул на моего волка, а на лице появилась ухмылка.

– А они-то тут при чём? – возмутилась Проша. Её понять можно у неё мама и муж не совсем волки.

– Где твой ребёнок? – спросил Гуру, тоже откинувшись на спинку своего директорского кресла.

–А ребёнок не трогай, – глубокий бас Макси возвращал в реальность.

– Мамочке ещё не показывала? – продолжал Гуру.

– Покажу, когда десять исполнится, – огрызнулась волчица.

– Ты родила человека. И всегда от Модифицированных будут рождаться люди. А человек, как известно… Что?! – Гурьян повысил голос, зорким взглядом блеснул, рыкнул и задавил бедняжку. Прасковья Ниловна втянула голову в плечи и прошептала:

– Человек должен жить среди людей.

Макси тут же взял жену за руку и, накренившись вперёд, заслонил девушку собой.

– Алёна обернёт. У нас всё в порядке, всё по закону. Не стоило убивать моих бойцов…

– Ты своих бойцов в узде не держишь. Все Модифицированные должны быть уничтожены.

– Что?! – в два голоса выкрикнули наши гости.

– А не ох*ел ли ты, дедушка? – огрызнулся Макси. – У меня пятьсот особей.

– И скольких людей вы успели родить? – усмехнулся Гурьян их попытке противостоять ему.– Ваша недокоролева сама из пробирки и метки ставит безграмотно. И неизвестно что за поколение выйдет с такой меткой.

– Не смей оскорблять мою мать, – зарычала Прасковья. – Полноценные волки выходят с её меткой.

– Не спорь со мной. Я вот для чего вас пригласил, – Гуру посмотрел на меня и улыбнулся. Я, как с картинки рекламы о радостях жизни офисного планктона, сидела с прямой спиной и образцово-показательной улыбкой. – Лихо Нил Ильич замолвил слово за свою дочь, Прасковью. Она выживет. Тебе же, Вожак, я предлагаю перебить свою стаю. Тогда будешь вместе с принцессой.

– Ты серьёзно? – рассмеялся Макси, посмотрел на жену, та была бледна, как белый альбомный лист, от чего глазища казались чёрными. – Прош?

– У нас Дрёма, – вдруг вспомнила принцесса. – Мы подчиняемся Дрёме.

– Он сейчас прибудет, – вздохнул Гуру. – Пока разборки, да скандалы, предлагаю тебе, Макси, подумать. Прасковья без тебя выживет, но ей будет тяжело.

– Ты серьёзно? – недоумевал Вожак, не веря наглости Гуру.

Но Гурьян не был наглым, ему не особо и хотелось выполнять свою работу. Он вышел из леса, потому что кроме грязных дел была ещё я. Теперь мой любимый мучился, а они думали, что он чудовище.

Ого! Вот это я повернула свои мысли!

– Я не выживу, – выдохнула Проша, скрестив пальцы с пальцами мужа. Маленькая такая ручка в лапище чудовища.

– Выживешь, – кивнул Гурьян. – Но лучше, если он сейчас согласиться работать со мной.

– Это вряд ли. Я своих товарищей не предаю.

– Зеки и психи тебе товарищи, товарищ генерал? Ты не хотел эту стаю. Теперь выполни закон, как я прошу и…

– Он обернёт вашего ребёнка, – не теряя улыбки, вставила я своё слово. Пока суд да дело, я мучительно думала, а как же ребёнок? Вот его в этой ситуации мне было жальче всех. – И будет полноценный волчонок.

– Я? – усмехнулся Гуру, приподняв одну бровь.

– Это так сложно? – держа улыбку на лице, от которой уже замирали мышцы, спросила я.

– Нет, – он кивнул. – Ваша пара с ребёнком остаётся, если вы помогаете нам.

– Всё равно у Дрёмы спрошу, – огрызнулся Макси, и выглядело это страшно.

– Спросишь.

Воцарилась тишина. Гуру сложив пальцы «арочкой» умиротворённо замер. Прасковья внимательно меня разглядывала, ничего не находя. Макси же почёсывал подбородок в задумчивости, ожидая…

Они ждали. Я опять задумалась о кофе, но мысли сами отпали, когда в кабинет вошли все наши охранники. И даже Лида вошла, встав за моей спиной. Юли только не было. Остальные занимали места у стен справа от меня. А слева, где располагались окна, стали выстраиваться другие волки. Я так поняла чужой клан приехал. Это не повлияло на мою доброжелательную улыбку и полную готовность к любому развитию событий. Когда рядом Гуру, за спиной Высшая Лида, то мне нечего горевать.

В зал размашистой походкой вошло нечто. Мужик. Не очень высокий, не сильно накаченный, отличался от Макси или Гуру. Волосы его черно-белые торчали вверх, как будто он не мылся неделю. Может, так и было, нелепая борода, чёрный взгляд ненормальный такой с нездоровым блеском, приводили в ступор. На голое тело было накинуто потрёпанное пальто, изъеденное молью. И виднелись седые мохнатые гребни, как на теле Гуру. На руках когти и мех. Весь он был нервный и дёрганный. Влетел вихрем в кабинет и рухнул возле Проши на стул тут же закинув ноги в мощных ботинках на столешницу.

– Ноги со стола убрал, – рыкнул Гуру.

Дурной оборотень не отреагировал. Достал сигарету и прикурил, выпустив дым в нашу сторону.

– Марко, убери ноги со стола, – послышался мягкий женский голос. И безумец тут же послушался.

Я почувствовала, как за моей спиной хмыкнула Лида и напряглась.

Белкина Алёна Ярославна вошла в кабинет, и у меня появилось яркое желание, стоя её поприветствовать. Я прямо почувствовала, как вьётся волчком моя несчастная животина внутри, приклоняясь, раболепствуя перед вошедшей женщиной. Чтобы не сделать ошибки, я просто запрятала своё второе я, как можно глубже, и Белкиной пришлось обломиться.

– Коти-коти, – позвала шикарная во всех отношениях женщина.

У неё была фигура, как у дочери, только в объёмах больше, и Алёна ростом выше. А волосы, волнами и кудрями спадали ниже пояса. Глаза огромные серо-голубые, как у её брата Максима смотрели прямо в душу, старались гипнотизировать. На ней был деловой брючный костюм светло-серого цвета и чёрные туфли на высоком каблуке

– Коти-коти, – повторила Алёна, прожгла меня взглядом.

Я отрицательно покачала головой. Я не отдам своего волчонка на растерзание всяким там псевдокоролевам. Пусть со мной разбирается, а малышку не трогает.

Алёна презрительно фыркнула и повела бровью. Она поцеловала Прасковью и Макси. И если принцесса к матери ластилась, то зятя Белкина целовала в лоб. Вожак так и не отреагировал на гостей, задумчиво соображая как поступить в сложившейся ситуации.

– Раз все в сборе. Продолжим разговор, – спокойно говорил Гурьян, а потом кинул ядовитый взгляд на Максима Владимировича. – На чём мы остановились?

В ответ тишина. Тогда Гуру посмотрел на меня.

– Модифицированные должны быть уничтожены, – улыбалась я.

– С чего бы? – затягивался сигаретным дымом он… это был тот самый Дрёма, альфа Скрытого клана.

– Они не волки. Они рожают людей. Они не знают и не признают законов. Скрытые кланы будут уничтожены, потому что покрывают бизнес, потому что получают процент от доходов и не препятствуют творить бесчинства с людьми.

– И ты карающий меч, – усмехнулась Белкина, сложив руки на груди. – А ты в курсе, что времена меняются, что нужно выживать в современном мире. Чтобы оставаться в тени, нужны средства. Здесь деньги решают всё.

– Дрёма? – позвал Гурьян. – Скажи.

– Моя женщина всё сказала, – закусив набок сигаретку, ответил Дрёма.

– Петя, закрыли ворота? – обратился Гуру к долговязому оборотню, который стоял рядом со мной и своей женой. Он кивнул. Тогда Гурьян, тяжело вздохнув, посмотрел на гостей и оскалился:

– То есть я должен общаться с сукой, что кольнул Лихо, которая имеет двух живых мужей и спит с двумя братьями близнецами. При этом считает себя королевой волчиц?

Дрёма рванул по столу в сторону Гурьяна, но Белкина на своём вспыльчивом мужике тряпкой повисла, остановив его.

– Такой деградации я от вас не ожидал. Баба модифицированная всеми крутит, и ещё метки ставит направо и налево.

Гуру поднялся. Очень быстро.

Дрёма стал видоизменяться. Он превращался в гигантского Высшего, шерсть его всклоченная стояла вверх, морда с алым языком разверзлась, показав по два ряда острых клыков на челюстях. Стол чудовище не выдержал, рухнул с ножек.

Что было дальше, сказать было очень сложно. Лида, стоя на задних лапах, руками волосатыми спрятала меня под себя, откинув к стене, скрыла от удара. А удар нанесла именно королева, выстрелила из пистолета. Всё правильно, нет меня – ослабнет Гуру.

14

Закрыли ворота, это значит люди не поймут, что в этом отдельно стоящем здании в центре города твориться. И ворота закрыли. А за окнами лил проливной дождь, тучи затянули небо, и стало совсем темно. И только когда сверкали молнии, можно было понять что к чему.

А потом раздался гром и свет во всём здании погас. Вылетели два Высших из окна кабинета, разбив стекло, оборвав ламели. Ворвался сильный ветер в помещение, где был настоящий ад. Людей было много, а когда они обернулись в Высших, совсем места не осталось. Дверь из кабинета была снесена, и часть бойцов вывалилась в приёмную. А у меня мысли спокойные в голове, я успела почти весь материал в электронном виде сохранить, то, что документы взвились к потолку от бойни, на наше шпионское дело не повлияет.

Меня охраняла Лида. Она в отличие от королевы и принцессы была мощной, высокой и имела образ не просто волчицы, а настоящей оборотницы, злой и грозной. Поэтому подлетевшая Прасковья в виде серой волчицы, была поймана в миг и полетела к мужу на руки.

Макси не собирался перекидываться, так и сидел в кресле с задумчивым лицом. Поймал свою девку и закрыл в объятиях. Как бы Прошка не материлась, как бы не билась, модифицированный её больше не отпустил.

Королева, зная, что слаба, что с Высшим ей не справиться, припёрлась к нам вооружённая до зубов. У неё под чудным пиджаком было три заряженных пистолета и ножи. Лида пострадала и серьёзно. Белкина стреляла именно в неё. Мечась между тем, чтобы не отступить от меня и тем, чтобы броситься на Алёну, моя охранница выбрала второе. Отступила от меня и кинулась на королеву. Была Лида уже изранена и истекала кровью. До своей цели бедняга не долетела, её пришиб чёрный волк почти на полпути.

Я плохо видела, как Дрёма справлялся с Гурьяном, но двигался чёрный волк с нечеловеческой скоростью. Я только моргнуть успела, а Лида мертва. Взвыл её супруг, Петя и кинулась к Белкиной. Пока Алёна была занята, пока Гуру отбивался от невероятного Дрёмы и его Высших пока в приёмной месились с рёвом и рыком пятеро бойцов, я сбежала.

Бежала до лестницы. Из помещения, где был посажен на цепь Максим Белкин, выскочила Юля. Она осталась сиротой и, осознав это, присоеденилась в бойне.

Я её понимала, даже в двадцать шесть не хочется, чтобы родители умирали. Это больно.

Девушка на цепи, волочила раненного серого волка, у которого вся морда была залеплена скотчем. Не обращая на меня внимания, Юля встала между мной и подоспевшей Белкиной, приставив ко лбу большого зверя пистолет. Брат Алёны был ранен и измотан, он почти лишился сил, поднял на сестру печальные глаза, и та замерла.

–Сука, – рыкнула Юля, взводя курок на пистолете. – Вы все должны сдохнуть.

Алёна издала обречённый вопль, когда девушка выстрелила.

Я смотрела на происходящее сквозь замутнённый разум. Казалось, это страшный сон. И эти запахи, эти визги, совсем не связаны с моей реальной жизнью. Но были ещё инстинкты, которые правили мной. Моя крохотная волчица боялась королеву, но готова была драться за члена своей стаи. А я, как человек не могла оставить Юлю наедине с разъярённой оборотницей.

Белкина не оборачивалась полностью. Это невыгодно, когда у тебя нет такой непробиваемой шкуры, как у Гуру и такой скорости, как у Дрёмы. Королева осталась в наиболее выгодном виде, когда и агрессия волчья и лютость звериная, при этом руки есть, которые держат пистолет. Её клыки распирали рот, глаза адски загорелись огнём, когти на руках не мешали выхватить пистолет.

Секунда или две, и Юля умрёт.

Я кинулась вперёд, упав на Белкину, пистолет в её руках выстрелил в темноту под лестницей. Одной левой она уложила меня на пол и воткнула нож в моё тело. Хотела в сердце, но попала в плечо. Если б я выкрикнула, то отвлекла бы Гуру. Сжав зубы, я вырвала острое лезвие из себя. Не чувствуя боли, не помня, что враг сильнее, сосредоточилась на сложившейся ситуации. Внутри тела всё возгоралось. Я горела, словно у меня температура выше сорока градусов, меня так трясло, как будто я в страсти жестокой перед оргазмом. Вернулось чувство собственной неуязвимости, превосходства. А Белкина кинулась на меня, скаля длинные клыки. Я укрылась от неё руками, стараясь защититься. Мелькнуло алое пламя в глазах Алёны. Настоящий огонь вырвался из моих рук и опалил нападавшую оборотницу.

–Прощай, Жар-птица, – рыкнула Белкина, когда её волосы в минуту сгорали на голове, наставила пистолет на меня, но не выстрелила.

Она уронила оружие, и, накинув на свою голову пиджак, потушила пламя.

Я отшатнулась к лестнице, чтобы не упасть, схватилась за перила. Живая и невредимая ко мне, скуля, подползла Юля.

–Всё что хочешь, – заныла Алёна, закрыла глаза.

Облысевшая, опалённая она казалась мне в этот момент такой жалкой, что не хотелось ничего продолжать, а срочно всё закончить.

Слова её были направлены к Гуру. Его огромный белый волк от крови, в темноте казался чёрным. Длинные лапы свисали к полу, в одной из них за пищевод он держал извивающегося Дрёму. Пальцы когтистые переломили шею мужу Алёны. Дрёма погиб, Белкина обернулась волчицей и тут же бросилась на Гуру.

–Нет! – только и успела выкрикнуть я, а волчица тушкой рухнула на пол.

Я бросилась к серой волчице с обгорелой холкой и боками. Она оказалась жива. Впалый живот чуть заметно двигался. А под ним я заметила налитые сосцы. Алёна – кормящая мать.

В ужасе подняла глаза на волка Гуру, который медленно уменьшался в размере, переливаясь в обычного голого мужчину с красивым атлетическим телосложением. И все бойцы нашей стаи тоже были наги, но это совсем меня не интересовало.

Воняло кровью, потом и жжёными волосами. Шок и отходняк от этого происшествия будет намного позже. Может, я даже успею напиться и забыться. А пока сидела на полу возле покалеченной оборотницы и молча рыдала. Никого к Алёне не подпустили, даже Прасковью, которую уберёг от бойни её модифицированный муж, единственный мужчина в одежде.

–Девять? – спросил голый Гуру, глядя куда-то в темень коридора. – Покажись.

Из темноты вышел мужчина весь в чёрных одеждах. Он стянул с головы балаклаву, и мы с Юлей ахнули. Как две капли воды он был похож на погибшего Дрёму, только вид имел приличного мужчины. Восточные черты лица с полными губами и черными беспросветными глазами, копна чернильных волос и такая же угольная щетина. Он был бледен, и на лице отображалось полное горе.

–Брата и отца убил, – прошептал он. – Значит, и мать моя, Дамка умерла. У Алёны осталось шестеро детей. Отдай её мне.

–Это не твоя самка,– тихо ответил ему Гуру. – Стаей вырастите волчат. Ты свою пару встретишь. Не повторяй ошибок своего отца и брата. Иди, Девять. Тебе ещё клан восстанавливать.

Но Девять не уходил, продолжал смотреть на умирающую серую волчицу. Ему нужно было время, чтобы осознать, что это необратимо, что сопротивляться нет смысла, нужно смириться. Как я его понимала! Я вообще всех понимала и жалела.

Надо выпить.

15

Гурьян Афанасьевич дал срок неделю на решение всех навалившихся проблем. Но справились за три дня. После смерти Дрёмы, исчезновения Алёны в центральной части страны, оборотни дружно бросили свой бизнес и ушли в подполье, а самые умные – в леса. Оставалось ещё много предприятий, которые считали себя неприкосновенными, но до них нужно было ещё доехать. Далеко в Сибирь лежал наш путь.

Мы с Юлей на почве борьбы с Белкиной сдружились. Вместе отчистили наш отдельно стоящий особняк от крови и грязи. Подходило время, покидать это место, этот город. Поэтому я отпросилась прощаться с близкими людьми.

Приехала на квартиру перед самым отъездом. Стояла в прихожей, как колонизатор в Индии в помятых белых штанах и широкой льняной рубахе, на волосах круглая шляпа. Навстречу мне вышел Юра. Протезы под шортами делали его похожим на киборга. Двигался он немного странно. Но двигался на своих двоих! Бритый с холёной причёской выглядел отлично. Его суженая, видимо переехала в квартиру жить, потому что пахло борщом и жаренным салом.

Но Ерёменко Иру я не застала. Она на работе, и попрощаться с Юрой мне никто не мешал.

«Надо отпускать своих людей», – сказал мне Гурьян.

– Ты замуж вышла? – с улыбкой спросил Юра, заметив на моём безымянном пальце правой руки обручальное кольцо.

– Да, – помялась я, покрутив гладкую огромную обручалку. – Как вы, с Ирой?

– Нормально. Видимо, тоже поженимся.

Мы помолчали. Уже чужие настолько, я пожалела, что пришла.

– Пройдёшь?

– Нет. Я уезжаю. Навсегда.

– Понятно, – вздохнул он. – Тебе за всё моё человеческое спасибо. И долг с меня не требуют.

– И не потребуют. Ирке привет передавай. Я не вернусь, Юр.

Мы одновременно двинулись навстречу друг другу и обнялись. Нелепо так, боязливо.

Больше я ничего ему не сказала. Оставила ключ от квартиры на полке с обувью и вышла, не оглядываясь. Было немного горько расставаться со совей старой человеческой жизнью. С другой стороны меня ждало нечто новое, неизведанное.

Я вышла из подъезда и села в машину на переднее сидение. За рулём сидел Гурьян. Без слов взял меня за руку, и стало немного спокойней. В последнее время мы с ним редко виделись. Он помогал Макси, на плечи которого выпала самая страшная карательная операция. Гурьян вынудил его дать клятву Высшего, что перебьёт всех Модифицированных. Обернул их с Прошей ребёнка и попросил больше не рожать людей. Неудивительно, что нас люто ненавидят. Нас все ненавидят. Осталось совсем мало бойцов, которые последовали следом за Вечным.

Десять волков и Юля. Мы забирали с собой Алёну Белкину. Она так и не обернулась человеком, почти не приходила в сознание. Её носили в тёплом одеяле и кормили через трубку.

Приехали на вокзал к самому отбытию поезда, что увезёт нас на восток. Выкупили целый элитный вагон, наняли двух проводниц в собственное ведение. Загружались с песнями и свистом. Походила наша компания на туристов: много походных рюкзаков, котелки и одежды защитного цвета.

Я еле сдерживала слёзы, не уходила в купе, когда поезд тронулся, провожала взглядом убегающие здания моего города. Мне казалось, что каждое из них отрывает частичку моего сердца. Сняла шляпу и приклонилась к холодной стене чистого тамбура.

Гурьян пришёл. Обнял меня сзади и поцеловал в шею.

– Там такое купе, – шептал он, и электричеством пробегала дрожь по телу от его шипящего голоса. – Кровать двуспальная. Пойдём, Чулочек, поваляемся, а то я устал.

Я усмехнулась и пошла за ним.

Вагон «люкс» в темно-коричневых тонах с зелёными шторами на окнах приятно удивил. Там был шкаф купе и действительно двуспальная кровать. Стол и выход в отдельный санузел. В таких вагонах мне ездить не приходилось. Я кинула шляпку на стол, полезла расстёгивать рубаху на своём мужчине. Не выдержала и пустила слезу.

– Моя девочка, – стал целовать меня Гуру, медленно стягивая рубаху. – Не плачь. Всё устроится, вот увидишь.

Он был предельно внимателен и очень нежен. Раздевал меня медленно, целовал ласково. И я почувствовала влечение, не такое бешеное, как раньше, скорее тугое, вязкое, требующее долгой развязки. Захотелось обнимать, прижиматься. Тело к телу, чувствуя его тепло.

Разрыдалась, не выдержала. А он целовал и гладил по голой спине своими ладонями. Подтолкнул к кровати, и я покорно поплыла к двуспальному месту, откинув покрывала, легла на белоснежные хлопковые простыни.

Его руки развели мои колени, и пылающий рот приник к лону. Умел Гуру успокаивать, иначе как объяснить, что истерика сменилась всхлипами, тяжесть внизу живота искала выхода. А когда вошли в меня его пальцы, то я принялась двигать бёдрами, желая большего.

Он брал меня бережно без резких движений и страстной боли, заполнял собой моё нутро, придавливал к кровати своим телом. И получалось что он и во мне и на мне, и везде. Я под его прикрытием, я в его объятиях, обласканная, затисканная. Гуру урчал и мурлыкал, был невероятно мягок, беспрерывно поглаживая. И после первого оргазма, я забыла, по какому поводу страдала.

Любовь была всеобъемлющей и уже после долгого изнуряющего секса, я лежала на широкой груди оборотня, водила пальцами по мохнатым гребням, что опоясывали его тело. А Гуру смотрел в телефон и хмурился.

На экране очередная экономическая статья, биржевые новости и крупными буквами название корпорации «Голденскай».

– Неужели, «Голденскай» принадлежит оборотням?

– Угу, – задумчиво протянул Гуру, плотнее прижимая меня к себе за плечо. – Нил Ильич Лихо её организовал, чтобы развалить все остальные корпорации и убить Дрёму. Собирался собственное детище разорить напоследок, но ему нож в сердце воткнули и глаз выбили. Теперь он полноценное одноглазое Лихо, – он гоготнул.

– Кто ж с ним так?

– Один лютый зверь. Правильно поступил. Не смог бы Лихо дело закончить, держит его Алёна Ярославна в цепях своих.

– К стати! Надо покормить!

– Иди. Мне почитать надо.

Я слезла с кровати. За окном было темно, мы неслись на всех скоростях. Я натягивала нижнее бельё, мечтая после кормёжки больной волчицы попить чая.

– Гуру, а ведь «Голденскай» знают о тебе. Они попытаются…

– Убить нас, – кивнул Гуру. – Не бойся, Чулочек, я обо всём позабочусь.

Нет, ну это же удобно, иметь такого заботливого и дальновидного мужчину. Он втянул меня в ужасные дела свои, но не оставит, и с ним я не пропаду.

– Я, похоже, люблю тебя, Гуру, – тихо сказала я, накинув рубаху, вышла из нашего комфортабельного купе.

– Я тебя тоже, – крикнул он мне в след, вызвав улыбку от уха до уха.

Большая волчица лежала на полке в отдельном купе. И то, что нос её был сухой, и она сильно болела, не избавило её от верёвок на лапах и намордника. Кормила я волчицу вместе с Юлей. Девушка относилась к Алёне с особой жестокостью. Белкина убила её родителей, поэтому не заслужила почёта. Сгладить отношение у меня не получалось, запретила пинать и на том спасибо. Видели б защитники животных, что говорила и что творила Юля, поубивали б. Но мы не просто волчицу кормили, мы оборотницу выхаживали, у которой регенерация почти отсутствовала, и несчастная умирала от тоски по своему истинному. Без пары оборотни могут погибнуть, вот и Алёна погибала без Дрёмы.

Чай. Я хотела попить чая. В коридоре стояли все свои.

– Встречать будут, – говорил один из бойцов.

– Гурьян говорит, что не прямо к ним пойдём, заглянем к Вечным.

– Серьёзно?

– Да. Я уже жду не дождусь.

– Охренеть, вот это приключение. Юль! Заходи к нам!

Девушка показала им «фигу», а меня бойцы в почтении пропустили, вытянувшись по стенам.

Гуру уже чаёк в стаканах принёс. Хотя, вслух я не произнесла, чего хочу. Припас овсяного печенья. И, любуясь в окно на пролетающие пустынные поля, я наслаждалась поездкой.

– Вот так однажды, я села в купе, только пила не чай, а портвейн.

– Я бутылку взял, – подмигнул мне Гуру на секунду оторвавшись от экрана своего телефона.

– Мне и без этого хочется.

– Да. Тогда без портвейна не получилось бы.

– Что?! Ты меня специально спаивал?!

– Конечно! – рассмеялся он, когда я полезла в шутку драться. – Зато мы теперь пара, два шерстяных носка, как ты и мечтала. Поверь, это лучше, нежели я стал шёлковым чулком.

– Гуру, – я повисла на его шее.

– У? – красиво улыбался он, и лицо покрывали приятные морщинки.

– Мы к Вечным идём?

–Уже растрепали, – насупился он. – Да.