Текст книги "Позвольте представиться, Маргарита Васильевна — попаданка"

Автор книги: Татьяна Бродских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

ГЛАВА 8

Я медленно шла по коридорам академии, лавируя между спешащими на завтрак студентами и размышляя о том, что утро не всегда мудренее вечера. Еще вчера у меня было два ухажера, а сегодня ни одного. И все из-за какого-то недоразумения. Имя которому Андрий. Вот что ему вчера мешало подождать до дома и уже там выражать свои эмоции? Нет, ему не терпелось сообщить мне, что Мстислава вечером не будет и дом в нашем распоряжении. А сделал он это весьма неоригинальным способом, подкараулил у ворот академии, подхватил в свои могучие лапы и расцеловал в обе щеки. Он-то метил в губы, но у меня реакция хорошая, жаль только – запоздалая.

– Ритуля! Мы сегодня одни! Пойдем домой? Кофе выпьем, – просто сиял от счастья физрук, совершенно не заботясь о моей репутации и все еще пытаясь облобызать меня на виду у редких прохожих.

– Андрей, ты с ума сошел?! – прошипела я, в порыве эмоций назвав его на русский манер. – Поставь меня на землю, люди же кругом!

– Рано, а то вдруг еще не все поняли, что вы спите вместе, – раздался за спиной язвительный голос Черного Властелина. Черт! Специально, что ли, следил? Или это Андрий подстроил? Так сказать, торопился «застолбить территорию». Вот только я в таких играх участвовать не собираюсь.

– Мстислав… это… спасибо за все, но мы с Ритулей сами разберемся в наших отношениях, – хмуро произнес физрук, ставя меня на тротуар и поправляя на мне платье.

А я, как всегда, злилась на обоих, потому что они выдавали желаемое за действительное и ни один не удосужился спросить мое мнение. Так что, как бы меня ни подмывало опровергнуть слова Мстислава, я стиснула зубы и промолчала. Если я ему на самом деле нравлюсь, наличие соперника его не остановит, а если это очередная блажь на тему «как отвадить от меня Андрия», то мои оправдания не помогут.

– Ну да, и это говорит человек, которого жизнь ничему не учит, – скривился Черный Властелин. – Маргарита Васильевна, не забудьте, что студенты обязаны ночевать на территории академии, и в восемь вечера ворота закрываются. Не опаздывайте, если не хотите загреметь на месяц на общественные работы.

– Я учту, Мстислав Федорович, – ответила с той же ядовитой интонацией, что и он, прощаясь в душе с опереттой, на которую мне не суждено попасть.

А потом была дорога к дому Андрия и разговор с ним. Пришлось прямо сказать, что хоть он мне и нравится, но в наши годы нет смысла размениваться на неперспективные отношения. Ему действительно лучше познакомиться с нормальной женщиной, создать семью, пока не поздно, родить детей. Андрий обиделся, решил, что это Мстислав промыл мне мозги, и в чем-то был прав. Я заявила, что мы можем остаться друзьями, а если ему неприятно видеть меня в своем доме, готова перестать у него работать.

Похоже, своими словами я задела его сильнее, чем думала. Сегодня утром Андрий гонял нас так, что я успела несколько раз попенять себе за честность. Если так и дальше пойдет, я либо стану олимпийским чемпионом, либо сдамся физруку со словами: «Андрюша, я ваша навеки!» Еще и Лика подлила масла в огонь, когда после тренировки довольно громко и сочувствующе спросила у меня:

– Вы поссорились, да?

Стоит ли говорить о том, какими взглядами меня одарила вся группа? А мерзавец Радован ехидненько так заметил, что нормальные мужики всегда страдают из-за вредных баб. При этом он одарил проникновенным взглядом Яну, которая побледнела и поспешила спрятаться за девчонок. Вот же мелкий гаденыш, так и не оставил ее в покое. Надо будет сегодня узнать, что между ними происходит, и решить, нужно вмешиваться или сами справятся.

Я медленно ползла в сторону аудиторий, на завтрак решила не ходить, от сильных физических нагрузок меня мутило, а если бы поела, могло и стошнить. Проходя мимо приоткрытого кабинета, услышала знакомый голосок Радована, противный пацан, похоже, опять к кому-то клеился. Я так и не смогла понять, это он к Яне неравнодушен или ко всем симпатичным девчонкам? То с одной демонстративно целуется, то с другой, но нашу девочку все равно цепляет. Видимо, она единственная ему отказывает.

– Придешь ко мне в комнату после отбоя. Даю тебе последний шанс сделать это самой. Или ты сегодня станешь моей женщиной, или завтра будешь общей. Выбирай, Яночка, – нахально заявил выродок.

Я распахнула дверь в тот момент, когда этот малолетний мерзавец слюнявил губы испуганной девушки, а его подпевалы мерзко хихикали рядом.

– Ах ты, гаденыш! – заскочила я в кабинет, оттолкнула одного из пацанов и схватила Радована, как провинившегося щенка, за ухо: – Ты что творишь?! Девчонку насиловать собрался?! Это надо же, вырастили родители ублюдка на свою голову! А ну живо к ректору! Яна, ты иди в свою комнату, но в следующий раз надо кричать и звать на помощь! А вас, будущие уголовники, я запомнила! До конца года будете туалеты зубными щетками драить!

– Ты, истеричка… – попытался вякнуть испуганный Радован.

– Пасть закрыл, щенок! А то ухо оторву! – Я крутанула упомянутый орган так, что парень взвыл и уцепился за мою руку.

Оказался бы он посильнее, сумел бы вырваться и убежать, но Радован был шестнадцатилетним дохляком, которого, судя по всему, никогда не били, и он растерялся. А у меня маникюр и моральное преимущество, так что до ректора мы добрались с предельной скоростью. От нас шарахались, на меня смотрели с ужасом, но я на волне негодования ничего не замечала. А слова Радована, что он мне еще покажет, что его отец меня убьет, и прочую туфту я просто пропустила мимо ушей.

– Вениамин Савельевич, у вас академия для уголовников?! – втолкнув Радована в кабинет ректора, влетела следом, заставив хозяина кабинета отшатнуться от раскрасневшейся Лидии. – Хотя о чем я спрашиваю, еще бы у вас по академии насильники не ходили, если вы всякими непотребствами в своем кабинете занимаетесь! Хоть бы запереть дверь потрудились. Лидия, я была о тебе лучшего мнения.

Девушка со слезами на глазах выбежала из кабинета, а мужчина с красным от ярости лицом попытался подобрать слова для ответа.

– Маргарита Васильевна, что вы себе позволяете?! Я сейчас же вызываю охрану! – заорал отдышавшийся ректор, спешно поправляя рубашку и занимая свое место за столом. Конечно, он же должен был спрятать доказательства того, что Лидия его интересует не только как работник.

– Вызывайте. – Я толкнула Радована в одно из кресел, пресекая его попытки к бегству. – И полицию сразу. Потому что на вверенной вам территории мною только что было пресечено преступление. Вот этот малец принуждал свою однокурсницу к сексу, шантажировал ее и обещал отдать на расправу своим подпевалам.

– Это была шутка, – вякнул парень, немного осмелев.

– Шутка, это когда смешно, а не когда девушка чуть ли не сознание от страха теряет. И вообще, молчи, оправдываться будешь перед следователями. Все им расскажешь, как и почему ты издевался над Яной. Девушка уже от тени своей шарахается, боится из комнаты выйти. Теперь я знаю почему, – слегка преувеличила, решив припугнуть Радована и заодно ректора.

– Маргарита Васильевна, – Вениамин Савельевич заметно струхнул, видимо, понял, что ему грозит, если скандал выйдет за пределы академии, – я уверен, вы все неправильно поняли. Зачем Радовану насиловать какую-то девушку, если они сами на него вешаются? Может, все было как раз наоборот, а вы не разобрались?

– Наоборот, это как? По-вашему, это она угрожала бедному мальчику насилием, если он не придет к ней после отбоя?

– Нет, но вы же, наверное, не слышали весь разговор. Уверен, есть разумное объяснение. Радован нам сейчас расскажет, что происходило, и мы все выясним без полиции. Вот увидите, все не так страшно, как вы рассказываете. Возможно, вы поймете, что погорячились. – Ректор лебезил, улыбался мелкому гаденышу, который все больше задирал нос.

– Да вас слушать противно, Вениамин Савельевич! Вы готовы растечься медом перед этим прыщом только из-за положения его родителей. Вас же совершенно не заботит, что девочка и дальше будет подвергаться домогательствам. А что потом? Когда он ее изнасилует? Скажете, что она сама захотела? Все что угодно сделаете, только бы угодить папочке этого гаденыша? Неужели до вас не доходит, что когда-нибудь вот это, – последовал красноречивый тычок в Радована, – вырастет? А с ним и его друзья, которые стояли рядом и смотрели, как он глумится над Яной. Смотрели, отпускали пошлые шуточки, смеялись, но ни один не заступился, не сказал, что это неправильно. Вот станут они магами, сильными, с деньгами и связями. Люди, которым не писан закон, для которых важны только свои желания. Сегодня он хочет девочку, которая ему не единожды отказала, а завтра захочет стать королем? Интересно, и что же сможет остановить человека без чести и совести на пути к собственным желаниям? Потакая таким малолетним мерзавцам, вы ставите под угрозу будущее своей же страны, своей семьи. Потому что одно-два поколения подобных ему – и в стране начнется анархия!

Меня уже откровенно несло, в памяти всплыли прошлые обиды на несправедливость бытия. Ректор съежился в своем кресле и смотрел на меня уже со священным ужасом в глазах, постепенно во взгляд начала просачиваться обреченность. Похоже, он прощался не только со своим теплым местом, но и с головой. Радован, еще недавно сидевший с самоуверенным видом, теперь старался слиться с мебелью и потихоньку сползал под стол. Я на мгновение возгордилась, что мне удалось толкнуть такую прочувствованную речь, что даже до мальчишки что-то начало доходить. Но все разрушила всего одна фраза, сказанная за моей спиной невозмутимым голосом со стальными интонациями, когда я закрыла рот, чтобы перевести дух:

– Что ж, несомненная правота в словах Маргариты Васильевны есть. Но при чем здесь мой сын?

Медленно обернулась, как единственная, стоящая спиной к входной двери, уже зная, кого там увижу. Черт! Вот теперь меня точно посадят, потому что оскорбление королевской семьи – это серьезно. Красавец Эдуард в сопровождении двух телохранителей прожигал нашу компанию тяжелым взглядом. Похоже, он уже мысленно подбирал для нас с Вениамином Савельевичем могильные плиты.

– Ваше величество, – вскочил со своего места ректор, обливаясь потом и ощутимо заикаясь. – Уверен, здесь какая-то ошибка и ваш мальчик ни при чем. Маргарита Васильевна просто слишком рьяно исполняет свои обязанности куратора по воспитательной части…

– Ошибки никакой нет, ваше величество, – проговорила я, не скрывая своего разочарования. Подумать только, у такого мужчины – сын мерзавец! А это значит только одно: сам он вряд ли лучше. – Радован уже не первый раз издевался над одной девушкой, что было замечено мною лично. Он ее оскорблял, подвергал риску ее здоровье, а сегодня потребовал, чтобы она пришла к нему ночью и стала его женщиной. А если не придет, угрожал устроить ей групповое изнасилование с участием своих подельников. Я понимаю желание Вениамина Савельевича замять скандал, но вы как отец обязаны знать, чем занимается ваш отпрыск. Налицо явные недоработки в его воспитании и непонимание того, что своим поведением он в первую очередь дискредитирует вас как короля. Думаю, вам как взрослому и умному человеку не надо объяснять, какая буча может подняться, если эта история просочится в прессу?

– Радован? – Эдуард окинул своего сына раздраженным и отнюдь не любящим взглядом. Парень побледнел еще больше, но в глазах появилось упрямство. Уверена, сейчас начнет доказывать, что ничего подобного не было.

– Вениамин Савельевич! – влетела незнакомая женщина в кабинет ректора. Она только чудом не врезалась в короля, и то только потому, что ее перехватили телохранители. Но тетку было не так просто остановить, на Эдуарда она даже не обратила внимания, что само по себе странно. – У нас ЧП! Попытка суицида! Девочка без сознания, еще час – и придется вызывать целителя из центральной больницы. Боже ж ты мой, что будет?!

– Яночка! – первым сообразил парень, вскочил на ноги и бросился к выходу. На нем не было лица, если раньше я сомневалась в том, что служило первопричиной его гадкого отношения к девушке, то теперь знала точно – мальчишка в нее влюблен. Но в силу избалованности и эгоизма ее отказ воспринял как личное оскорбление.

– Радован, вернись! – рявкнул король, но сын его не услышал, а может, не захотел. Лицо монарха скривилось от злости, и он отдал распоряжение одному из телохранителей: – Проследи за ним, к девчонке не пускать.

– Ваше величество, – ахнула тетка, хватаясь за сердце. Она только после слов Эдуарда заметила, что здесь король, а это явно неспроста, и без магии тут не обошлось. Что это может быть? Искажающий амулет – или король ментальный маг, как я и думала?

– Вернитесь к пациентке, – холодно произнес монарх. – Сделать все, чтобы она выжила! И если я говорю «сделать все», это значит, что ее смерть отразится не только на вашей совести, но и на благосостоянии вашей семьи. Расходы по привлечению посторонних специалистов я оплачу. И, надеюсь, вам не надо напоминать, что разглашение государственных тайн карается пожизненным тюремным заключением?

Женщина побледнела и в предобморочном состоянии, все еще держась за сердце, поспешила в лазарет. Ректор хватал ртом воздух и так и не прокомментировал эмоциональную тираду своей подчиненной. Хотя… что тут еще можно было сказать? Даже я понимала: попытка суицида – дело серьезное, и одними проверками тут вряд ли обойдется. Я тоже хотела пойти в лазарет, втайне надеясь, что это случайность и счеты с жизнью хотела свести не Яна. Но не успела сделать к выходу даже нескольких шагов, как была остановлена прямым распоряжением монарха:

– Маргарита Васильевна, присядьте, и вы, Вениамин Савельевич. У меня к вам будет ряд вопросов. – Тон короля не обещал ничего хорошего. Но перед тем как «размазывать» нас с ректором, Эдуард обратился к последнему оставшемуся телохранителю: – Проконтролируй, чтобы нашему разговору никто не помешал. И свяжись с напарником, пусть докладывает обо всех передвижениях Радована. Любую глупость с его стороны – пресекать.

Кивок сурового невозмутимого мужика, и вот он уже закрыл дверь кабинета с обратной стороны.

– А теперь я хочу знать во всех подробностях, что произошло и кто при этом присутствовал. Начнем с вас, Маргарита Васильевна, как с непосредственного свидетеля, – обратился ко мне Эдуард, садясь напротив.

Было понятно, что он хочет знать, получится замять это дело на начальном этапе или ему придется подключать специальных людей. Наверное, можно было бы порадоваться, что меня, скорее всего, не убьют как ненужного свидетеля, если бы не шанс загреметь в тюрьму за оскорбление королевского сынка. Я не стала ничего смягчать или преувеличивать, рассказала все как есть, не пропустив и случая на тренировке.

– И что вы как куратор по воспитательной работе предлагаете? – с долей сарказма спросил у меня монарх, глянув при этом на ректора. Не надо было быть слишком умным или внимательным, чтобы понять: ложь Вениамина Савельевича король заметил. – Как поступить с Радованом и его друзьями?

– А что по этому поводу говорит закон? – спросила я, потому что к наказанию королевского отпрыска не хотела иметь никакого отношения.

– Доведение до самоубийства приравнивается к попытке убийства. Если жертва умрет и будет доказано, что Радован все сделал осознанно и намеренно, его ждет пожизненная каторга. Если девушка останется жива и случившееся не нанесет серьезного вреда здоровью – до пяти лет лишения свободы с дальнейшей ссылкой на неосвоенные земли. Его друзьям грозит меньший срок, но с карьерой и комфортной жизнью в столице им придется проститься, потому что их тоже сошлют. Хотите, чтобы всех наказали по закону? – поинтересовался Эдуард, как будто речь шла не о его сыне. Но, взглянув в глаза королю, я проглотила слова согласия, уже готовые сорваться с моих губ. Пусть я прослыву параноиком, но интуиция подсказывала не верить обманчивой лояльности монарха.

– Мое желание или нежелание никоим образом не повлияет на конечный результат этого дела. Я не понимаю, к чему этот вопрос, ваше величество? – холодно спросила, стараясь не допускать в свой разум и тени эмоций. Что там Мстислав говорил о ментальных магах? Большинство из них эмпаты и могут считывать поверхностные мысли? Если так, то есть возможность скрыть мое истинное отношение к правящей верхушке.

– Не скажите, Маргарита Васильевна, – чуть улыбнулся мне Эдуард. – Сейчас вы представляете интересы жертвы, поскольку этого не могут сделать ее родители или она сама. Да и кому, как не вам, куратору по воспитательной части, своими глазами видевшей развитие событий, принимать решение о наказании провинившихся?

Я бросила убийственный взгляд на ректора, если жива останусь, он мне за «куратора» ответит! Я с него стребую заработную плату, комнату с удобствами в специальном общежитии для молодых практикантов, личный кабинет, а еще – дотацию на методические материалы и прочие нужные для воспитания подрастающего поколения вещи. Он, гад, еще не рад будет, что так меня подставил!

Вениамин Савельевич дураком не был и мой взгляд понял правильно. Но вот чего я не ожидала, так это увидеть мольбу о помощи в его глазах. И как это понять? Вряд ли его заботит благополучие Яны или мое будущее, а значит, он боится, что я своим ответом могу «утопить» его. Похоже, кто-то мне еще и компенсацию за потраченные нервные клетки должен.

– Сложное решение, – начала я издалека, проверяя на прочность терпение ректора. – В чем смысл наказания? Чтобы человек осознал свой проступок и больше никогда подобного не повторял. Практика судопроизводства говорит о том, что процент рецидивов у преступников-подростков тем выше, чем больше времени они провели в местах заключения. И наоборот, те, которые отделывались условным наказанием, намного реже возвращались к своему преступному прошлому. Но это не кража или пьяная драка – а у нас куда более серьезное дело. Конечно, ломать жизнь детям не хотелось бы, но вы уверены, что они не воспримут отсутствие наказания как факт узаконивания вседозволенности?

– Никто об этом не говорит, – влез ректор, сообразивший, к чему я клоню, и уцепившийся за мою идею, как утопающий за соломинку. – Наказать надо обязательно, но в соответствии со степенью виновности и уставом академии. Никто не спорит, что дело серьезное и требует всестороннего разбирательства, но я уверен, мы справимся своими силами. На кухне всегда не хватает рабочих рук. Да и двор у нас большой, есть где развернуться с метлами.

– Ну не знаю, как-то это мелко. Даже чистка нужников в течение года выглядит куда более внушительно, – усмехнулась я, наблюдая за реакцией Эдуарда. Похоже, мое предложение ему понравилось, и он мысленно поставил плюсик или галочку напротив моего имени. Будем надеяться, желания избавиться от меня у него поубавилось. Несмотря на отсутствие определенности в будущем, жить мне все же хотелось. – Вот только как на это отреагируют родители мальчиков?

– Я сам с ними поговорю. Значит, решение принято – друзья Радована до конца учебного года чистят общественные туалеты. Вениамин Савельевич, сегодня же составьте с Маргаритой Васильевной список виновных и отправьте мне. И, пожалуйста, выдайте им нормальный инвентарь, а не зубные щетки. Вы не против, Марго? – позволил себе улыбку король. Мимолетную, светлую, очаровательную. Явно выверенную, отработанную и способную произвести нужное впечатление на женщину. – Но я так понимаю, для Радована вы хотите другого наказания?

– Нет, он ваш сын, и его поведение – прямой упрек вам. Извините, ваше величество, я понимаю, у монарха много государственных дел, большая ответственность, но за воспитание детей отвечают родители. – Я не сказала прямым текстом, что он плохой отец, но, судя по тому, как поперхнулся от моих слов ректор, это было и так понятно.

– Вы правы, Марго. Я был раздавлен смертью жены, пытался забыться в работе и уделял мало внимания своим детям, – с долей пафоса произнес Эдуард. Или мне показалось? Лицо серьезное, в глазах притупившаяся скорбь из разряда «одинокий раненый волк в поисках своей волчицы», но почему меня так и тянуло сказать: «Не верю!» Вроде в роду Станиславского не было. – Но еще не поздно. Устав академии уже несколько сотен лет не менялся, а в качестве наказания для особо провинившихся в прошлые века использовали розги…

– Ваше величество, но порка – это непедагогично, – побледнел ректор. Бедненький, у него сегодня прямо день потрясений!

– Зато дешево, надежно и практично, – вырвалось у меня непроизвольно. – Но я тоже против телесного наказания, во-первых, из-за возраста, в шестнадцать это только озлобит, во-вторых, кто будет исполнителем? Насколько я помню законодательство, избиение члена королевской семьи – прямой путь на каторгу.

– Исполнителем буду я, – судя по знакомому упрямству в глазах мужчины, он уже все решил. Зря я думала, что Радован не похож на отца, общие черты у них все же имелись. А вот средним ростом и худощавостью парень явно пошел в мать.

– Что ж, он ваш сын и вам решать, – пожала я плечами, мнение свое высказала, а дальше меня это не касается. – Но раз уж мы собрались здесь по такому вопросу, то стоит подумать и над проблемами, которые привели к этой ситуации.

– О чем вы, Маргарита Васильевна? – явно из вежливости спросил Эдуард. Я бросила победный взгляд на ректора, который не ожидал от меня такой подлянки.

– У детей слишком много свободного времени, и они не знают, куда его девать. Если их занять, то и проблем будет меньше.

– Больше конкретики, Марго, – чуть раздраженно произнес король, похоже, он считал, что и так потратил на нас много нервов.

– Клубы по интересам. Мальчикам обязательно добавить вечерние тренировки, чтобы у них не было ни времени, ни желания думать о девочках. Для прекрасной половины организовать, например, кружки по домоводству. Чтобы девушки собирались, учились готовить, печь, шить. В принципе, клубы могут быть разными, для тех, кто любит читать, петь, танцевать, но посещение их должно быть обязательным. Это не только займет свободное время студентов, но и сплотит коллектив. А если еще добавить состязательный момент, командные игры между клубами и награждение лучших, то это увеличит заинтересованность детей.

– Одобряю, – одним словом утвердил мое начинание монарх. Что ж, теперь Вениамину Савельевичу придется брать меня в штат «куратором по воспитательной части».

– Спасибо, ваше величество, – улыбнулась я искренне, потому что готовилась добить ректора окончательно. – Но вы же понимаете, что любое новшество – это расходы…

– Составьте смету и передайте Мстиславу, он внесет ее в бюджет, – поднялся Эдуард, показывая, что разговор окончен. Мы с ректором тоже встали. Я уже потирала руки, предвидя моральную расправу над Вениамином Савельевичем, но король со мной прощаться не захотел. – Марго, проводите меня в лазарет, а заодно и поделитесь другими вашими идеями.