Текст книги "Имя звезды"
Автор книги: Татьяна Бот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Проснувшись, она обнаружила себя в кровати, раны были перевязаны, а боль, ставшая её неотступной спутницей в последнее время, затаилась.
– Лежи, не вставай, – едва увидев, что она очнулась, заметил Искрен, что сидел рядом. – Дай время своим ранам затянуться.
За неделю она окрепла настолько, что начала самостоятельно совершать небольшие прогулки и смогла наконец поговорить со Всемудром.
– Ты права, предел магии звёзд уже очень близко. С год назад магия начала давать сбои, но совсем плохо стало в последние несколько месяцев. Так что сами мы уже полностью отказались от использования магии, – легче, чем она думала, согласился с ней старец.
Они сидели на небольшом балкончике в отведённой Лаэрте спальне. Ей нравилось здесь: свежий воздух приносил легкость голове, а красота гор напоминала, насколько она любит этот мир и себя в нём.
– Магия перестала работать? – удивилась девушка.
Магия её звезды всегда работала в точности так, как она желала, и это лишь её беда, что желать правильно она так и не научилась.
– Нет, работает она отменно, просто результат всегда отличается от того, на что мы рассчитываем. Вот был случай: Искрен уже за полночь приехал с прогулки и, как обычно, хотел почистить коня, но обычное заклинание усилилось десятикратно, так что от его любимца остался лишь голый скелет. Перепугался он тогда знатно, надо сказать, – с усмешкой закончил Всемудр.
Ему было почти 100 лет, выглядел он на 50, ещё столько же предстояло прожить, но, как хранитель знаний, он знал не только свою жизнь, но и жизни многих своих предков, а потому уже мало чему удивлялся. А что может порадовать старость больше, чем неопытность и растерянность молодости?
– Несколько месяцев? – переспросила девушка, понимая, что это не связано с тем, что на её несчастную голову свалилась звезда с неба, должная, как оказалось, стать её предназначением, ведь это случилось почти год назад. Её саму чуть не освежевали чуть меньше месяца назад, так что история про не знакомого ей скоропостижно скончавшегося коня Лаэрту тоже не сильно тронула.
– Да, я полагаю, именно тогда упала очередная звезда, переполнившая чашу весов.
Лаэрта ничего не ответила и перевела взгляд на небо. Всемудр был достаточно опытен и, в отличие от Мармагона, почти сразу понял, что Лаэрта не может говорить о своей звезде, но они смогли найти способ говорить о ней так, чтобы понимать друг друга.
– Чародей пожелал, чтобы звёзды остались и мир длился вечно, – продолжили они беседу за ужином, на котором Лаэрта смогла присутствовать лишь через неделю.
– А желания, исполненные звездой, не может отменить даже она, – добавила Лаэрта уже известную ей истину. – Но… магия нескольких звёзд может стать больше одного исполненного желания?
– Так и есть. Но я встречал в некоторых рукописях, что Чародей собрал корону из семи звёзд, чтобы осуществить задуманное. Где ты возьмешь семь звёзд? Нет, даже восемь, ведь тебе надо превзойти его желание, – резонно заметил Всемудр, что был раздражающе спокоен, даже перед лицом полного исчезновения магии, а возможно, и полного краха мира.
– А что случилось с короной Чародея? – Ей не нравилось, что он так спокойно спихивает всё на неё, но против пророчества она возразить не могла.
– Утеряна. Возможно, его в ней похоронили, а возможно, и нет, но это всё равно ничем не поможет, ибо место его могилы тоже неизвестно.
– Совсем короткий список дел: найти давно утерянную корону Чародея со всеми звёздами, захватить замок Мармагона в надежде найти звезду или звёзды у него и вернуть носителю его звезду. Что позволит отменить желание Чародея и отпустить звёзды, тем самым избежать превышения допустимого предела магии, которое может привести в случае моей неудачи к исчезновению не только всей магии, но и самого мира, – уныло констатировала Лаэрта.
Видя её уныние, Вид, что сидел тут же, накрыл её руку своей и заметил успокаивающе:
– Ты избрана для этого, возможно, ты рождена только для этого, ты найдешь решение, не можешь не найти.
Лаэрта едва не взвыла: они попросту переложили на неё ответственность, а теперь ещё и подбадривают, – но сдержалась. Она прекрасно понимала, что они помогли ей чем могли и помогут ещё, если она попросит, но исправить всё нужно было только ей. А её плохое настроение и вспыльчивость в большей степени объяснялись тем, что у неё всё ещё болели раны, и их магия уже не могла помочь. А ещё именно сегодня, собираясь к ужину, она впервые увидела себя в зеркале: синяки на лице прошли, раны начали затягиваться вновь, изрезанные руки можно было скрыть под перчатками, но вот отрезанные почти под корень волосы было уже не вернуть. Её, конечно, раздражало временами, когда люди, восторгаясь её серебряными волосами, не замечали за ними её, но в действительности она искренне любила свои волосы. Теперь же от них осталось едва ли больше пяти сантиметров, и уже ни у кого не возникло бы желания сравнить их с лунной дорожкой на тихой глади ночного озера.
Поэтому она лишь слабо улыбнулась и, накрыв его руку своей, поблагодарила.
А затем, задумчиво потерев перстень с кроваво-красным рубином на его руке, спросила:
– Красивый перстень, откуда он у Вас?
– Это наш фамильный перстень, ещё от моего деда, – не без гордости ответил Вид, всё же не понимая, откуда вдруг у неё возник к нему интерес.
– А тому его дал Чародей? – улыбаясь, заметила Лаэрта и на их растерянные взгляды пояснила: – Вы же знаете, что это не рубин, а звезда?
Всемудру потребовалось лишь мгновение на то, чтобы понять, о чём она, и он недоверчиво переспросил:
– Ты уверена?
Лаэрта немного растерялась и попросила перстень. Получив оный, она ещё раз погладила его и уверилась в том, что не ошиблась: от рубина исходило точно такое же живое тепло, как и от её звезды.
– Разве вы не чувствуете? Она откликается, когда к ней прикасаешься, – удивилась она.
– Это твоё предназначение, твоя судьба, возможно, ты не могла бы её исполнить, не чувствуй ты звёзды, – заключил Всемудр. – Но если Чародей отдал звезду моему отцу, то, возможно, и остальные…
– Похоже, мы нашли корону Чародея, – закончила за него девушка.
И эта хорошая новость в свете последних безрадостных для Лаэрты месяцев не могла не радовать. Теперь можно было начать хоть что-то предпринимать, потому что сидеть без дела для девушки было равносильно пыткам. А что-то хоть отдалённо похожее на план вселяло пусть и призрачную, но надежду на то, что предназначенная ей пророчеством Чародея миссия не так безнадёжна и осуществима.
16
Стоумы засели в огромных подвалах, где располагалась библиотека, заполненная тысячами старинных манускриптов, сотнями книг и несколькими десятками килограммов пыли и паутины. И пока они поднимали пыль и забирались в уголки, десятилетиями не видевшие людей, Лаэрте оставалась только одна почётная обязанность – выздоравливать.
Их старания принесли свои плоды: в книгах и рукописях нашлось подробное описание ещё пяти украшений, принадлежащих членам правящих семейств того же периода, что и кольцо Вида. Почти во всех семьях были украшения, что передавались из поколения в поколение и подходили под те, что некогда могли быть получены их предками – основателями семей – от Чародея. Стоумы полагали, и Лаэрта не могла с ними не согласиться, что и седьмая звезда должна была где-то быть, но им так и не удалось найти ни одного упоминания о фамильных ценностях семейства Ломыга. Зато им было доподлинно известно, что браслет, принадлежавший Миловее Вепрь, восемь раз прабабушке семейства Вепрь, что погибло при пожаре поколение назад и сократило число семей-правителей до пяти, теперь находится у Годимира Ломыги и передаётся раз в семь лет вместе с короной как один из атрибутов власти.
Помимо этого, они узнали, что Хорты передают из поколения в поколение Бармы – золотое оплечье. Из-за его массивности и неудобства в обращении оно использовалось лишь по особо важным государственным поводам, как то: передача короны между семьями или коронация. В иное время не то что потрогать, но даже увидеть древние Бармы Хортов не представлялось возможным.
С брошью Тарпанов было проще: Лана, внучка Полевы, главы семейства Тарпан, практически не снимала её и мало когда отказывалась от предложения приехать в гости, а значит, стоило лишь пригласить её – и можно было быть уверенными в том, что она сама привезёт брошь.
Неплохо дело обстояло и с кулоном семейства Урма. Лесьяр и Руда – брат с сестрой – хоть и не так охотно путешествовали, но присутствовали на любых значимых государственных сборах. Таким образом, можно было ожидать, что четыре из пяти нужных им украшений окажутся в одном месте – на предстоящей коронации Говена Ломыги. Встречаться с последним Лаэрта хотела меньше всего, после того как лишь волею случая смогла сбежать с их скоропостижной свадьбы, но судьба магии и мира мало согласовывалась с личными желаниями, и если уж ей придется ради исполнения своего предназначения встретиться со своим несостоявшимся женихом, что ж, она это переживёт.
Сложнее всего всё оказалось с диадемой Русаков: уже более 50 лет никто из их семейства не покидал Падер. Даже во время их прошлого правления Мороз Русак умудрился сделать это, ни разу не покинув пределы своих земель. А учитывая, что следующий виток престолонаследия дойдёт до их семьи лишь через двадцать с лишним лет, покидать Падер у них не будет необходимости ещё долго.
– В конце концов, не такая уж я и гордая, если никто из Русаков не желает покидать свою вотчину, могу сама наведаться к ним в гости, – задумчиво пробормотала Лаэрта во время очередного обсуждения.
– И как ты намереваешься это сделать? – не без некоторой издёвки поинтересовался Вид. – Наша магия не действует так, как должно, а своей у тебя нет.
Девушка не отказала себе в удовольствии ухмыльнуться в ответ.
– Ножками! Вот этими длинными и красивыми ножками, – и, с удовлетворением отметив, как Стоумы перевели взгляды на её ноги, добавила: – Да ладно, шучу. Не своими ножками, конечно. Но вы же не пожалеете бедной несчастной избраннице судьбы для осуществления её великой миссии пару лошадок?
– Ты не можешь одна путешествовать через горы, – попытался вразумить её Искрен. – Падер – одна из самых труднодоступных территорий. Мы поселились в горах, чтобы люди не докучали нам, но до них добраться ещё сложнее. Нужно преодолеть горы по всего одному перевалу. Дорога только в одну сторону займет не меньше двух недель, и это если повезёт с погодой.
– Ну и отлично, – легкомысленно согласилась Лаэрта. – Коронация Говена лишь через три месяца, у нас будет достаточно времени в запасе.
– У нас? – заикнувшись, переспросил Искрен, подозревая, что именно для него это «у нас» ничем хорошим не обернётся.
– Ты же сам сказал, что я не могу путешествовать одна, – обезоруживающе улыбаясь, заметила девушка в ответ.
Что бы он ни думал, она была уверена в его согласии. Он почти месяц выхаживал её, и теперь, как бы порой не ругался, и он, и она понимали, что он свыкся с необходимостью опекать её. «Мы в ответе за тех, кого спасли», – как-то заметила ему Лаэрта, ибо у неё осталось не так много козырей, и она не собиралась разбрасываться могущественными магами, что, чувствуя ответственность, опекали её как котёнка. И она была совсем не против быть подобранным под дождём, едва живым, жалким котёнком, от которого не было никакой пользы, лишь бы они продолжили опекать её. Что же касается того факта, что их магия пока не работала, а точнее, работала совсем не так, как от неё ожидается, так это дело, как говорится в пророчестве Чародея, поправимое, и пока они будут верить в то, что у неё получится это исправить, они продолжат ей помогать.
Несколько дней ушло на сборы – путь предстоял неблизкий, а на магию рассчитывать не приходилось. Сопровождать Лаэрту пришлось Искрену, что и неудивительно – кого, как не молодежь, посылать на безрассудные поступки? А совершать длительное путешествие обычным человеческим способом для некогда могущественных магов было именно безрассудством. Несмотря на пессимистичный настрой Стоумов, первая неделя их пути прошла довольно легко и спокойно. В это время их маршрут пролегал по довольно густонаселённым местам, так что каждую ночь они находили более-менее приличный постоялый двор, а возможность поесть домашней еды, принять горячую ванну и выспаться в условно мягкой постели скрасит любое путешествие.
В начале второй недели они вышли к перевалу. Погода обещала быть хорошей, так что они планировали преодолеть его за несколько дней, что не отменяло необходимости провести несколько ночей под открытым небом в горах. Лаэрту подобного рода вероятность пугала не сильно – путешествуя с цирком, она часто ночевала с ними в поле, и самое неприятное, что в таких случаях случалось, – небольшой дождь. На этот случай у них с Искреном имелась отличная влагостойкая палатка, ведь не напрасно ж каждый из них вёл по две запасные лошади с поклажей. Искрен же, напротив, мало представлял прелести ночёвки под открытым небом. Он часто путешествовал, но это были путешествия совсем иного толка, когда он по одному своему желанию мог оказаться сколь угодно далеко, так что ему не приходилось недели проводить в дороге, чтобы добраться из одной точки в другую. Да и что должно было произойти, чтоб маг, одной силой воли способный создать дом, постоялый двор, а то и небольшой городишко и имеющий возможность спокойно переместиться практически в любую точку мира, вдруг решил ночевать под открытым небом? Подобного рода обстоятельств на его веку ещё не случалось, и порой, недобро глядя на Лаэрту, он думал, что и не случилось бы впредь, не открой он в ту злополучную ночь ворота.
– То есть духа авантюризма в тебе нет совсем? – рассмеялась Лаэрта в ответ на долгие и пространные рассуждения Искрена на тему «Почему он ни разу в жизни не ночевал в палатке?».
– Я просто не представляю, что человек по своей доброй воле и в здравом уме полезет в горы или забредёт подальше в лес исключительно ради удовольствия поспать под открытым небом, – в свою очередь удивился Искрен.
– Возможно, ты прав, – не смогла не согласиться Лаэрта на это.
Утром они покинули последний постоялый двор на этой стороне перевала. За несколько утренних часов, пока солнце не обжигало голову, они успели преодолеть большую часть запланированного на сегодня пути.
– Остановимся на обед? – оглядевшись, спросила Лаэрта. – Дальше начнется подъем в гору, пусть лошади отдохнут.
С этим Искрен не стал спорить. Они обустроились на поляне рядом с дорогой: ожидать других путников, способных помешать их трапезе, не приходилось – дорогой не так часто пользовались. Неспешно съев прихваченный с постоялого двора обед и немного отдохнув, они отправились дальше.
– Сейчас подъем вверх метров на двести, за ним плато, на котором есть вода, лучше будет там и остановиться, чтобы потом не пришлось устраивать лагерь в темноте, – вновь взбираясь на коня, заметила Лаэрта.
– Ты здесь бывала? – удивился Искрен её знанию дороги.
– Нет, книжек много читала, – ухмыльнулась девушка, в который раз поражаясь обширности библиотеки Озара, в которой нашёлся и путеводитель по землям Русаков.
Так они и поступили. Довольно легко и неторопливо преодолев последний подъем, по прошествии всего нескольких часов после обеда они остановились на ночлег.
– Почему мы не наняли слуг? – запоздало посетовала Лаэрта, когда они два часа спустя наконец закончили ставить лагерь.
У Искрена не было никакого опыта в полевой жизни, лишь чистый, незапятнанный энтузиазм, а она, хоть и путешествовала с цирком больше двух месяцев, всё же большей частью лишь посильно помогала в их обустройстве на ночлег и, столкнувшись с необходимостью всё организовывать самой, поняла, насколько это не просто.
– Я как-то и не подумал об этом, – стыдливо ответил юный маг.
И Лаэрта вновь поняла, что виновата во всём только она: действительно, ему слуги никогда не были нужны, а вот ей можно было и подумать об облегчении жизни. Но что поделать, и её избаловало обладание звездой, что хоть и не имела воли, а соответственно, желания, её, Лаэрты, желания исполняла ещё до того, как она сама их осознавала.
– Назовём это опытом, – вздохнула Лаэрта, ибо теперь-то уж что поделать? Придётся им как-нибудь самим.
Спать в горах в палатке без магии оказалось делом малоприятным: к утру так похолодало, что они проснулись от клацанья собственных зубов, а потому, едва начало светать, Искрен и Лаэрта начали собирать лагерь, чтоб хоть как-то согреться. Делали они это, конечно, в два раза дольше, чем планировали, потому что вещи, прекрасно помещавшиеся в поклажу накануне, за ночь словно размножились и увеличились в размере по крайней мере вдвое. Кое-как распихав всё своё имущество по дорожным сумкам, к полудню они всё же вновь тронулись в путь.
В этот день каждый подъем перемежался спуском, так что временами им приходилось сходить с лошадей и вести тех под уздцы на особо крутых тропинках. Уже спустя пару часов такого пути они изрядно вымотались и, поднявшись на очередной перевал, встали на обед. Но вскоре начавшийся ливень, то и дело перемежаемый градом, заставил их быстро собраться, дабы спуститься в следующую долину.
Едва Искрен и Лаэрта начали спуск, как вышло солнце: такова уж погода в горах, за час могут смениться все времена года. Однако открывшаяся перед ними долина окупила все невзгоды предыдущего пути: умытая прошедшим дождём зелень ярко переливалась на солнце, отчего природа казалась радостной, словно заигрывающей с ними. Человеческий глаз не в силах был полностью объять расстилающуюся красоту, но путешественники всё равно во все глаза смотрели на серо-зелёные склоны и сверкающую внизу долину. Долго наслаждаться видом им всё же не удалось – на их глазах поднялось облако и заволокло всё, что было дальше двух метров от них, словно норму роскошных видов они сегодня уже исчерпали.
К вечеру они спустились к кедровой роще и, вспомнив свою скорость сборов лагеря, решили остановиться на ночлег пораньше. Как оказалось, поступили совершенно правильно: вскоре после их ужина снова начался дождь, так что они, совершенно вымотавшись за день, с радостью спрятались от дождя в палатке и с чистой совестью пораньше легли спать.
Шедшая всю ночь гроза ничуть не помешала им выспаться, хоть вспышки молнии и были такими яркими и частыми, что при желании можно было, не выходя из палатки, заштопать носок. Усталость и недосып прошлой ночи сделали своё дело, и Искрен и Лаэрта спали как младенцы, невзирая на непогоду.
Путешественникам оставалось сделать последний рывок, ибо за день они должны были наконец преодолеть перевал и начать спуск в долину Падер. Опыт – страшная сила, и в этот раз Искрен и Лаэрта собрали лагерь вдвое быстрее, а когда, выйдя из рощи на открытый участок, они позволили солнцу и ветру просушить их намокшие за ночь вещи, день и вовсе показался чудесным. И Лаэрта, несмотря даже на ноющие от постоянной смены погоды раны, не могла не оглядываться восхищенно по сторонам.
– Может, и стоило совершать такие прогулки раньше, виды просто потрясающие, – вторил её настроению Искрен, не забывая вертеть головой и стараясь вобрать в себя как можно больше окружающей их красоты.
– Скажем, что мы помолвлены, – неожиданно для него заметила Лаэрта.
– Что? – слегка заикнувшись, переспросил Искрен, поскольку был совершенно не готов к тому, что услышит подобное.
– Дай хоть один шанс моей репутации, – рассмеялась над его удивлением девушка. И пояснила: – Мы путешествуем вдвоем уже две недели и не являемся родственниками.
– А, в этом смысле, – наконец понял он. – Да, конечно, давай скажем, что мы помолвлены. Почему нет?
– Ну ладно, жених, – ухмыльнулась Лаэрта: её так давно никто не звал замуж, что она успела заскучать.
Искрен поёжился, но ничего не сказал. Женитьба не входила в его ближайшие планы, и даже став лишь формальным женихом, он почувствовал себя некомфортно.
Вскоре в очередной раз поднявшийся туман заволок всё кругом, и на последний перевал путешественники поднялись в молоке. Наверху вновь начался град, сменившийся снежной бурей, словно настоящая зима пришла в горы.
– Падер встречает нас! – прокричал сквозь ветер Искрен.
– Что? – не поняла Лаэрта.
– Падер – снегопад в переводе с одного из древних языков11
Здесь и далее перевод с коми-пермяцкого.
[Закрыть], – пояснил юноша, закрываясь от ветра.
Лаэрта лишь кивнула, клацая зубами, мог бы и внизу об этом сказать – она бы оделась потеплее.
Всё так же под снегопадом, который оказался местным приветствием, они спустились вниз к озеру. Начало темнеть, и хоть им и оставалось не так далеко до замка Русаков, они решили не рисковать, путешествуя в темноте, и остановились у озера на ночь. Здесь не было ветра, а снег, покрывший всё вокруг ровным белым одеялом, был совсем не глубок. Наскоро расчистив место под лагерь, они первым делом развели костёр и несколько согрелись.
– На самом деле нам везёт, мы могли застрять в горах на несколько дней, будь снегопад сильнее.
Лаэрта, глядя на редкие уже снежинки, согласилась с Искреном. Небо прояснялось, а тонкий слой выпавшего уже снега растает завтра с первыми лучами солнца.
Ранним утром, с восходом, они обогнули озеро и вышли на утоптанную дорогу. Ещё пара часов пути – и от пройденной ими вчера зимы не осталось и следа. Перед ними раскинулась долина, окружённая со всех сторон горами, где белыми от снега, где радужно разноцветными от природных минералов в почве, а где изумрудно-зелёными от проросшего хвойного леса. В центре долины располагался довольно большой город – Падер – столица земель Русаков традиционно носила то же название, что и их земли. А сам замок Русаков был несколько в стороне от города. Туда путешественники и направились.
Это был довольно мрачный снаружи замок. Ни ухоженных газонов, ни посыпанных белым камнем дорожек, ни даже плюща, мягко ползущего по каменным стенам и скрывающего их мрачную сырость. С первого взгляда, брошенного на это место, возникало непреодолимое желание развернуться и уйти, с тем чтобы никогда сюда не возвращаться. Наибольшую неприязнь вызывали пустые, какие-то неуместно голые глазницы окон. Мало кто мог представить, вообразить даже в самом страшном из кошмаров, что этот замок может быть обитаем. Но это действительно было так. Хозяева нисколько не обращали внимания на мрачность окружающей обстановки. У них было всё, что необходимо, а внешность слишком часто бывает обманчива.
Стоило лишь пересилить себя и перешагнуть порог замка, чтобы неожиданно оказаться в совершенно другом мире. В холле – первом помещении замка – был расстелен мягкий ковер неброских тонов зеленого цвета. Ярким пятном на стене выделялась столь искусно написанная картина, что казалось, что играющие на ней в чехарду дети вот-вот сойдут с полотна и с весёлым гоготом умчатся вглубь замка. При переходе в следующую комнату из головы напрочь вылетала неказистая наружность замка. Большой зал с камином в человеческий рост был роскошным и в то же время неброским. Вещи столь органично вписывались в интерьер, что и помыслить было нельзя о необходимости перестановки или переделки.
За рассматриванием обстановки Искрен и Лаэрта не успели заскучать – довольно скоро к ним вышел сам хозяин замка, которому сообщили о появлении незваных гостей. Мороз Русак, под стать своему имени, был мужчина за 70 с копной густых, белых от седины волос.
– Рад приветствовать вас в своём доме, нечасто у нас бывают гости, – радушно встретил их он. – Вы, верно, желаете отдохнуть с дороги, путь был неблизкий, я полагаю.
Искрен и Лаэрта единогласно согласились и позволили проводить себя в отведенные им покои, где их ждала горячая ванна. И Искрен нашёл ещё одни повод совершать столь безумные утомительные путешествия, помимо любования красивыми видами: возвращение к комфорту после нелёгкой походной жизни было сродни блаженству. Каждое столь привычное в обычной жизни действо, как то горячая ванна или сон на мягкой перине, воспринималось с совершенно новой стороны, принося маленькое, но такое ощутимое счастье.
