Текст книги "Девушка из высшего общества"

Автор книги: Татьяна Бонкомпаньи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– А я должна?!

Он опустил газету и взял Лили за руку.

– Да, – вздохнул он. – Передай, пожалуйста, сахар.

– Отлично. Я рада, что мы это прояснили. – Лили захотелось швырнуть пригоршню нерафинированного сахара в самодовольное лицо мужа, но она справилась с собой.

Подтолкнув сахарницу к Роберту, она встала и, подняв Уилла, который, извиваясь, пытался ползать по кухонному полу, отправилась с ним в детскую. Дав ему бутылочку с молоком, она смотрела, как малыш принялся жадно сосать, медленно закрывая глазки. Перестать кормить оказалось намного тяжелее, чем она думала. И проблема не только в том, что грудь раздулась до размера небольших валунов. Лили не хватало ощущения, что малыш остро нуждается в ней. Ведь развести в бутылочке молочную смесь может кто угодно.

Уложив Уилла в кроватку, чтобы немного подремал, Лили села за компьютер и написала короткое письмо, в котором предложила идею статьи о добрачных соглашениях и условиях о детях, и сослалась на некоторые факты, известные только ей.

– Пожалуйста, пожалуйста, пусть ей понравится мое предложение, – шептала она, уставившись в экран, когда отправляла письмо Ребекке Берроуз в «Сентинл».

Лили встала, чтобы налить кофе. Когда она возвращалась из кухни, зазвонил телефон.

– Привет, это Лили Бартоломью? – раздался в трубке резкий голос.

– Да, это я.

– Ребекка Берроуз.

– О, привет, я только что отправила тебе письмо.

– Поэтому я и звоню. Мне понравилась твоя идея, и Форду тоже, – сказала она, упомянув Форда Дейвиса – главного редактора «Разговоров». Он был легендой светского общества Нью-Йорка. Если какая-нибудь статья привлекала внимание Форда, это означало, что ее автор сможет писать для любого издания в стране (за исключением, может быть, лишь «Вэнити фэр»).

– О, правда? Потрясающе. Спасибо. – Лили едва могла говорить от восторга.

– Когда ты сможешь сдать материал?

– Гм… – Лили запнулась. Она считала, что получит ответ от Ребекки через пару дней, а то и позже, и не была готова назвать конкретный срок.

– Полторы недели, начиная с сегодняшнего дня? – предложила редактор.

«Смогу ли я написать хороший материал в полторы тысячи слов за десять дней?» – запаниковала девушка.

– Лили? Двух недель хватит? – переспросила Ребекка.

– Гм, да. Должно хватить.

– Отлично. Тогда я буду ждать твою статью к полудню. Мы платим два доллара за слово. Позвони мне, если возникнут вопросы, – проинструктировала она, прежде чем отключиться.

Лили положила трубку и громко выдохнула. Поверить в то, что ее имя вот-вот появится в «Разговорах по четвергам», было невозможно. Оставалось только закончить собирать материал и написать лучшую статью в своей карьере – и все это меньше чем за две недели. Непросто, но она готова сидеть ночами, чтобы завершить задуманное. Ради Уилла она должна зарабатывать. И эта статья могла помочь ей начать карьеру заново.

Позже в тот же день, уложив Уилла спать во второй раз, Лили занялась тем, что в прошлой жизни называлось «полным приведением себя в порядок». Приняв душ, высушила волосы и накрутила на бигуди «Велкро», нанесла слой тонального крема на лицо и абрикосовые румяна на скулы. Подвела глаза темно-коричневым и серым карандашами, подкрасила губы и побрызгалась духами с ароматом гардении. Потом надела свое старое платье на завязках с листовым орнаментом от Дианы фон Фюрстенберг и туфли с открытым носом на платформе.

Застегивая ремешки на туфлях, Лили вдруг услышала плач Уилла из комнаты и бросилась к нему. Малыш стоял на четвереньках и размазывал пальчиком по простыне грязное пятно.

– Черт, черт, черт!

Он так сильно испачкал подгузник, что желто-коричневая кашица протекла по спине до самой шеи и теперь капала с кремового кашемирового джемпера из «Бонпоинт». Это был подарок перед рождением Уилла от подруги Джозефин. Свекровь заставила Лили пригласить эту даму и провела весь вечер, сплетничая с ней в углу.

Лили охватила паника.

– И во что я тебя переодену? – закричала она на Уилла, который в ответ сунул испачканную ножку ей в лицо.

Она положила его в кроватку, быстро раздела и бросила грязный джемпер на простыню. Метнувшись в ванную комнату, расстелила на полу полотенце, положила на него извивающегося малыша и принялась наливать воду с пеной в пластиковую детскую ванночку. Потом разделась сама (к счастью, платье не испачкалось) и, посадив малыша в ванночку, принялась отмывать его попку, спину и волосы (на которых тоже оказалось содержимое подгузника). Уилл, который ненавидел мыться, громко кричал и мокрыми ручками хватал Лили за лицо и руки. Убедившись, что вся грязь смыта, Лили вынула сына из ванночки и, достав чистое полотенце, завернула мокрого, выскальзывающего из рук малыша.

Вернувшись бегом в детскую – Хасинта могла появиться с минуты на минуту, – Лили принялась рыться в вещах Уилла в поисках другой одежды, которая могла бы понравиться Джозефин. Выбрав вязаный свитер от Ральфа Лорена и вельветовый комбинезон, она переодела Уилла и только потом взглянула на часы. У нее оставалось пять минут, чтобы снять бигуди и снова одеться. Пробежав по коридору и поскользнувшись в луже у дверей ванной комнаты, Лили завернула в гостиную, где намеревалась отдать сына Роберту.

Муж сидел на круглом, обитом шелком диванчике рядом с камином и держал в руке бокал виски со льдом. Увидев жену, он на мгновение потерял дар речи.

– Пожалуйста, возьми ребенка, – пробормотала Лили, протягивая ему Уилла.

– Гм, здравствуй, Лили, – раздался низкий голос у нее за спиной. Девушка резко обернулась и увидела свекра, стоящего у двери в гостиную. В руке он держал хрустальный бокал для виски. Рядом с Эдвардом стояла Джозефин.

– Мы решили зайти к вам перед ужином, чтобы взглянуть на малыша, – сказала она.

– О Господи! Простите! – вскрикнула Лили и, снова повернувшись к мужу, усадила Уилла к нему на колени, опрокинув при этом бокал.

– Черт возьми, Лили! – рявкнул он, вытирая жидкость светло-янтарного цвета с брюк цвета хаки. Потом, поставив бокал, поинтересовался: – Что это у тебя на шее? Дерьмо?

Мимо Джозефин и Эдварда, которые по-прежнему стояли у двери, Лили побежала прямиком в ванную, чтобы оценить размер ущерба.

Дело плохо. Ее белый кружевной бюстгальтер и трусики промокли, когда она прижимала к себе Уилла, и сейчас были абсолютно прозрачными. В волосах по-прежнему торчали бигуди. Щека и в самом деле оказалась испачкана содержимым подгузника, а дымчатый макияж вокруг глаз, который она так тщательно наносила, теперь стекал по щекам. В своей сексуальной обуви, практически без белья, с бигуди и грязным лицом она выглядела как сумасшедшая проститутка. Нет, скорее как сумасшедшая проститутка, которая позволяет клиентам испражняться на себя. Джозефин никогда ей этого не простит.

Дверной звонок возвестил о приходе Хасинты, и Роберт крикнул Лили из холла:

– Столик заказан на восемь, детка. Нам нужно идти.

Ресторан, расположенный в шумном месте в районе Шестидесятых улиц на востоке города, оказался, как и предполагала Лили, очень модным местом. У блестящей стеклянной барной стойки на первом этаже толпились модели с пухлыми губами и их спутники – молодые люди, внешне похожие на банкиров, в рубашках с запонками. Поднимаясь по лестнице вслед за Джозефин и метрдотелем в обеденный зал, Лили с облегчением заметила, что там царит такой же полумрак, как и в баре. У нее была всего минута на то, чтобы одеться, снять бигуди и стереть со щек тушь и содержимое подгузника сына. В присутствии Джозефин, одетой в костюм с юбкой с цветочными принтами от Эммануэля Унгаро, она казалась себе неухоженной и недостойной этого места.

За ужином Лили в основном молчала и слушала болтовню свекрови о подругах, их новых домах и пластических операциях, проблемах с наркотиками и любовниками, но, к сожалению, не прозвучало ничего достойного отдельной статьи в «Разговорах». Тогда она сосредоточила внимание на тарелке с карпаччо из тунца и гребешками на гриле в соусе из артишоков (Лили уже очень давно не ела ничего настолько вкусного, и поэтому смаковала каждый кусочек). Когда пришло время десерта, Джозефин впервые за весь вечер повернулась к Лили.

– Дорогая, как ты готовишься к поездке на Сен-Барт? – спросила она.

– Гм, что вы имеете в виду? Жду с нетерпением.

– Не сомневаюсь, дорогая, – сухо улыбнулась свекровь. – Там очень весело, правда, Робби?

– Да, конечно, мам. Уверен, Лили понравится.

– У нас, естественно, будет масса вечеринок.

– Замечательно, – ответила Лили и натянуто улыбнулась.

Джозефин повернулась к Роберту и одними губами произнесла:

– И куда она собирается в таком виде?

В ответ он пожал плечами, как и Лили, не понимая, куда клонит мать.

– Нужно, чтобы ты была bien habille[8], – медленно проговорила Джозефин. – Понимаешь, о чем я?

– Я изучала французский в школе, Джозефин. Так что да, я понимаю, о чем вы говорите. – Лили прикрыла рукой вырез на платье и немного выпрямилась на стуле. Больше всего она ненавидела, когда свекровь общалась с ней снисходительно.

– Mais oui, tres bien[9]. Конечно, я и не надеюсь, что ты знаешь, как правильно одеваться на подобные мероприятия. Полагаю, ты никогда раньше не бывала на яхте?

– Честно говоря, бывала. Я принимала участие в хэмптонском…

– В пляжном, дорогая. Нужно говорить «пляж», а не «Хэмптонс», – раздраженно перебила Джозефин.

– А что плохого в слове «Хэмптонс»? – возразил Эдвард, бросая салфетку на стол.

– Перестань, – вставил Роберт. – Не вмешивайся.

– О, то есть, я полагаю, она не захочет пойти со мной на следующей неделе на показы круизной моды? – обратилась Джозефин к мужу и сыну.

– Джози, почему ты ее сама об этом не спросишь? Она же сидит рядом, – произнес Эдвард.

– Пойду с удовольствием, – сказала Лили, надеясь развеять напряжение за столом.

Мысль идти куда-то с Джозефин была крайне неприятна, но такие мероприятия ей, как журналисту, пишущему для «Разговоров по четвергам», пропускать не стоило.

– Мама, у Лили куча одежды, – вмешался Роберт.

– О, Робби, опять ты все портишь, – предостерегающе произнесла Джозефин, когда официант подвез к столу тележку с десертами.

Роберт ткнул пальцем в чашку для эспрессо, заполненную тирамису, а Лили, пребывая в праздничном, возбужденно-легком настроении, показала официанту на чизкейк, сделанный в виде леденца.

Но как только десерт оказался перед Лили и она потянулась к вилке, Джозефин легонько перехватила кисть девушки и посмотрела ей прямо в глаза.

– Талия в стиле ампир в этом сезоне не в моде, – прошептала она, прежде чем отпустить руку Лили. – Помни об этом, дорогая.

Лили опустила вилку.

– Хорошая девочка, – улыбнулась свекровь, заправляя за ухо прядь блестящих иссиня-черных волос.

После ужина Лили не забыла поблагодарить родителей Роберта.

Глава 15

– Ты должна была съесть этот чизкейк! – закричала Эллисон, накладывая полную ложку глазури на миниатюрный маковый пирог. – Ну и сука!

– Знаю. Но я чувствую себя так неуверенно в ее присутствии.

Час назад Лили приехала в городской особняк Эллисон, расположенный в тенистом квартале в Тертл-Бэй, чтобы помочь ей подготовиться к встрече игровой группы для мам и малышей. Но пока что помощь ограничилась тем, что, сидя на просторной кухне, она выпила огромную чашку невкусного зеленого чая.

Ах какая кухня! Мебель со стеклянными фасадами, весь ряд техники «Викинг»… К тому же все сияло идеальной чистотой. Огромный холодильник, духовой шкаф, целый ряд серебристых баночек с экзотическими специями, разнообразными видами сахара и соли. Над столом-островом со столешницей белого мрамора висели сковородки из нержавеющей стали. Лили рассеянно водила пальцем по голубым прожилкам на мраморе и смотрела, как Эллисон заканчивает украшать пирог.

– Послушай меня: свекрови нельзя позволять такое. Сегодня она запрещает тебе есть десерт, а завтра начнет диктовать, в какую школу пойдет Уилл.

– Ради Бога, – засмеялась Лили, – даже Джозефин не способна на такое.

– Это ты сейчас так говоришь, но посмотрим, что будет через два года.

– Такое впечатление, что ты судишь по собственному опыту.

– Моя свекровь – манипулятор ростом пять футов два дюйма. Так что я смотрю на нее как ястреб на жертву.

– Джозефин, конечно, очень хитрая, но она и в самом деле берет меня с собой за покупками.

– Потому что не хочет краснеть за тебя! – воскликнула Эллисон.

– Мне все равно! Я тоже не хочу краснеть. К тому же она мать Роберта! Разве я не должна стараться наладить с ней отношения? Мне кажется, чем больше времени я буду проводить с ней, тем лучше она меня узнает и в итоге полюбит.

– Ни одно хорошее дело не остается безнаказанным, – предупредила Эллисон и показала на кондитерский мешок на столе. – Передай мне его, пожалуйста.

Лили протянула Эллисон мешок.

– Мне все равно нужно вдохновение для статей.

– Я не знала, что ты пишешь.

– Вернее, писала. – Лили задумалась, стоит ли рассказывать о своем сотрудничестве с «Сентинл». Что, если она не захочет общаться с журналисткой, пишущей о стиле жизни? – Помнишь, ты рассказывала, что Верушке пришлось родить ребенка, потому что в ее добрачном соглашении есть условие о детях? – спросила она.

– Да.

– Я делаю материал об этом, вернее, вообще на эту тему для «Разговоров по четвергам». – Лили задержала дыхание и сжалась, ожидая реакции Эллисон.

– Я с огромным удовольствием его прочитаю.

– Ты серьезно?

– А почему нет?

Только Лили хотела объяснить, что формально не оправдала доверие Эллисон и использовала информацию, которую та сообщила по секрету, чтобы получить заказ на статью, как в дверь позвонили. Пока Эллисон ходила вниз, чтобы впустить первых гостей, Лили отнесла тарелку с только что испеченными клюквенными булочками на стол в гостиную, уже заставленный печеньем в форме букв, порционными молочными суфле с лимонной глазурью и шоколадными пирожными-брауниз с австралийскими орехами. Потом Лили побежала наверх, чтобы позвать Хасинту с Уиллом и Джастина с его няней Луситой.

Стены детской, занимающей весь четвертый этаж, были выкрашены в цвет апельсинового крема. Здесь стояла кроватка из натурального дерева от Дэвида Нетто и пеленальный столик из той же коллекции. Два одинаковых встроенных книжных шкафа, разделенных венецианским окном, были заполнены книгами и игрушками, а вдоль стены стояли пять старых жестяных пожарных машин, каждая размером с ребенка. За рулем одной из них сидел антикварный плюшевый медведь от «Стейфф».

Лили подняла Уилла с белого длинноворсового ковра. Спускаясь по лестнице, она крикнула:

– Хасинта, Лусита, пора заняться педикюром!

Внизу в гостиной стояли три крайне озадаченные мамы.

– Ди, ты относишь Диксона-младшего наверх в детскую, – объясняла Эллисон, забрав у няни рыжеволосого малыша, с головы до пят одетого в клетчатые вещички от Барберри, и передавая его матери. – А няни останутся здесь. Их ждут спа-процедуры.

– Беверли, мы скоро вернемся, – обратилась Диана к няне – крупной женщине с Ямайки, которая пыталась удобно расположиться на черном кресле (это была конструкция из кожи и стали из коллекции «Барселона» от Миса ван дер Рое), но у нее ничего не получалось. Отводя в сторону ручки сына, который тянулся к ее ожерелью из черного жемчуга, Диана повернулась к гостьям.

– Вы можете себе представить? – Ее ноздри раздувались от возмущения. – Эта Эллисон и ее чертовы принципы! – Прижав к себе ребенка, она затопала по лестнице.

Лили прислушивалась к шепоту двух оставшихся женщин – специалистов по связям с общественностью, если она не ошибалась.

– Я считаю, нужно уйти, пока есть такая возможность, – сказала та, что ниже ростом, и достала «блэкберри». – У меня миллион сообщений, на которые нужно ответить. Представляешь, как трудно организовать ужин у Джимми Чу? Может, в этом году в дополнение к туфлям подарим еще и сумки? Скажем девочкам, что они могут выбрать любую на свой вкус. И бесплатную укладку и макияж в день мероприятия. Нужно обязательно заполучить к себе редактора «Вог». Проверь, нет ли у Александры Котур других планов на этот день. Все хотят ее у себя видеть! И, черт возьми, давай отправим приглашение этой Поле Фройлих, автору «Шестой страницы». Теперь все девочки стремятся пообщаться с ней. О, и уже пора рассылать приглашения на выезд в выходной в Марокко. Наш клиент рассчитывает, что мы сможем собрать минимум пять светских персонажей плюс кого-нибудь из Голливуда – я думаю об Энн Хэтэуэй, она любит такие вечеринки. И еще нужно постараться, чтобы репортажи потом появились на «Style.com и Fashionweekdaily». Думаю, это у нас должно получиться. Черт, столько всего еще нужно сделать! У меня совсем нет времени сидеть и петь ужасные детские стишки!

– Ты, наверное, хотела сказать – читать ужасные детские стишки?

– Кристен, – предупредила она тоном, в котором слышалось: «Не связывайся со мной!»

– Но, Эми, мы не можем просто так встать и уйти. Ты не забыла – Эллисон согласилась быть хозяйкой благотворительной вечеринки в бутике «Феррагамо» в следующий четверг? Мы должны остаться.

– Кристен, тридцать минут максимум. – Эми кивнула, пытаясь отцепить ручки ребенка от шеи няни. Маленький Джеффри был разряжен как король рэпа: ботинки «Тимберлэнд», джинсы, сидящие низко на бедрах, черная футболка и серебристая куртка-пуховик с капюшоном, отороченным мехом. Няня Джеффри перекрестила спину хозяйки, которая поднималась по лестнице в туфлях от Брайана Этвуда на платформе высотой пять дюймов, – малыш все это время извивался и брыкался у нее на руках.

Постепенно собрались все гости. Матери отнесли малышей наверх, где специально приглашенный актер зачитывал избранные места из «Стихов матушки Гусыни». Устроившись в кружок на ковре, женщины с помощью ведущего продекламировали «Итси-битси паучок» и начали «Голодную гусеницу».

Лили в какой-то момент отключилась. Стихи сменились сказками, а она все думала о предстоящем дне, который должна провести с матерью Роба. Вдруг она почувствовала на себе чей-то взгляд и, скосив глаза, увидела, как Ди толкает локтем Морган и кивает в ее сторону. Лили инстинктивно осмотрела свою одежду: розовый джемпер с V-образным вырезом и серые слаксы, – не видно ли крошек, нет ли пятен от молока или, может быть, из-под одежды торчит белье? Все в порядке.

Она невозмутимо встала и направилась вместе с Уиллом в ванную комнату Джастина, украшенную лягушками, и внимательно посмотрела в зеркало: не торчат ли из носа волосы и не размазалась ли подводка? Но нет, все вроде бы в порядке. Чувствуя себя очень некомфортно, она присоединилась к остальным гостям.

«Здесь определенно что-то затевается».

Через тридцать пять минут занятия наконец-то закончились, и женщины (за исключением Эми и Кристен, которые ушли в самый разгар игры в парашют) хором вздохнули от облегчения – очевидно, устали от общения с собственными малышами. Для любительниц йоги и пилатеса они утомлялись слишком быстро. Лили наблюдала, как все потянулись к лестнице.

– Пойдем посмотрим, как там наши няни? – обратилась Слоан к Умберте, одетой в узкое платье – на этот раз от Гуччи, из изумрудного трикотажа, которое отлично гармонировало с ее ярко накрашенными глазами.

«Зеленые тени и накладные ресницы в первой половине дня? Очень мило».

– Моя няня сильно заблуждается, если думает, что я оплачу ей этот час, – заметила Умберта, спускаясь по лестнице.

– А я надеюсь, что моя не покрасила ногти на ногах в лиловый цвет, – резко отозвалась Джемайма. – У нее абсолютно нет вкуса. Напомни, чтобы я рассказала тебе о том, как отправила ее в «Бенделз» за подарком для иглотерапевта. Это была настоящая катастрофа!

Лили случайно смахнула льняные салфетки на пол и присела, чтобы собрать их. И вдруг услышала, как Ди и Морган тихо переговариваются с другой стороны стола.

– Какого черта Эллисон пригласила ее? – спросила Диана.

– Мне кажется, достаточно того, что она была на днях у Сноу, – ответила Морган. – Случайные люди, как она, только снижают престиж мероприятия.

– Ну, она не совсем случайный человек. Все-таки это жена Роберта Бартоломью, – заметила Ди.

– Вот только надолго ли? Он скоро устанет от того, что его жена – толстая домохозяйка. Роберт мог найти себе более достойную пару!

– Sans doute[10], дорогая, – усмехнулась Диана. – Мне до сих пор не верится, что в какой-то момент ее фотографии были во всех журналах.

– Вот именно, момент, в буквальном смысле слова! – захохотала Морган.

– Она изо всех сил пытается пролезть в наш круг. Я хочу сказать… Мне кажется, она хочет дружить с нами.

– Однозначно.

– Но разве она не видит, что не принадлежит к высшему свету? – недоуменно произнесла Диана, и они с Морган направились к выходу.

Лили удостоверилась, что обе дамы покинули кухню, поднялась с колен и огляделась, ища Хасинту. Та как раз размахивала руками с блестящими розовыми ногтями перед носом Уилла. Почти бегом Лили пересекла комнату и, схватив няню за руку, принялась разглядывать ногти.

– Это Дии-ор, – сообщила Хасинта.

– Очень красиво.

Лили удалось собраться с силами и сказать, что планы изменились и она может не возвращаться домой вместе с ними. Взяв Уилла, Лили быстро спустилась вниз. Буквально за секунду застегнула ремни в коляске и уже вышла на дорогу, как за ней выбежала Эллисон.

– Ты уходишь? – удивилась она.

Лили повернулась к хозяйке спиной и быстро пошла по улице.

– Да, увидимся! – крикнула она, стараясь не подать виду, что вот-вот разрыдается.

– Лил, постой! – закричала Эллисон. Каблуки туфель от Джузеппе Занотти громко стучали по асфальту. – Представляешь, Эми тоже ушла не попрощавшись! Они с няней раз десять передавали Джеффри друг другу в руки! – Эллисон согнулась пополам, тяжело дыша. Подняв голову, она увидела, что глаза Лили наполняются слезами, а губы растянуты в фальшивой улыбке. – Все в порядке, уже можно смеяться. Они ушли.

Лили крепко закусила нижнюю губу.

– Мне кажется, здесь нет ничего смешного. Даже грустно, что дети больше привязаны к няням, чем к матерям. Я так считаю.

– В чем дело? Что-то произошло? – поинтересовалась Эллисон.

– Морг и Ди – вот что произошло.

– И что эти стервы вытворили?

– Назвали меня толстой домохозяйкой и заявили, что мой брак долго не продлится, – выдавила Лили и посмотрела на своего малыша, который спокойно сидел и не подозревал о разыгравшейся драме.

То, как Эллисон поджала губы, сказало Лили все, что ей нужно было знать: эти женщины уже неоднократно с презрением отзывались о ней.

– Давай вернемся, – предложила Эллисон, дрожа от холода.

– Нет, я хочу домой. Со мной все будет в порядке. Просто мне нужно время, чтобы прийти в себя.

– Хорошо. Но постарайся не принимать их слова на свой счет.

– Разве это возможно? – вздохнула Лили. – Морган сказала, что Роберт мог найти себе более достойную пару!

– Дорогая, понимаю, что это непросто. Но ты новенькая среди нас – по крайней мере так тебя воспринимают Ди и Морг. Нам всем пришлось в какой-то момент столкнуться с таким отношением. Ты же не думала, что вступить в самую модную в городе игровую группу для мам и малышей будет очень просто? – Эллисон вздохнула и пошла к дому.

Глава 16

Лили потребовалось несколько дней, чтобы прийти в себя после жестких комментариев Дианы и Морган, и теперь ей еще сильнее хотелось стать постоянным автором «Разговоров по четвергам». И руководило ею не только желание добиться хотя бы небольшой финансовой независимости от Роберта, но и жажда доказать Диане, Морган, Джозефин, да и всем остальным, кто сомневался в ее праве считаться членом их круга, что она не случайный, ничего не значащий человек, которого можно оскорблять и высмеивать, не подвергаясь при этом неодобрению и осуждению. Черт побери, она ведь не пустое место! И если ее статьи о нью-йоркских богачах и их «демонстративном потреблении», как называл такой образ жизни Веблен[11], позволят ей заслужить уважение, то она обязательно напишет их. В конце концов многие добивались расположения к себе менее достойными способами.

Не так давно в свете появилась дама, которая, если так можно выразиться, вскарабкалась на самый верх, быстро женив на себе богатого владельца отеля. Лишь потом выяснилось, что она когда-то была элитарной проституткой по вызову. И где? В городе Форт-Лодердейл. Тогда у нее были волнистые светлые волосы, которые перед свадьбой со своей «жертвой» она выкрасила в блестящий золотисто-каштановый цвет. Но грязное прошлое напомнило о себе: в Интернете появилась весьма откровенная фотография. Конечно, к тому моменту эта дама, истратив кучу денег мужа, чтобы завести нужные знакомства, уже считалась своей в обществе.

Был еще случай, когда молодой девушке удалось привлечь внимание светского общества, прессы и мира моды. Хорошенькая, стильная и достаточно бойкая для того, чтобы влиятельный редактор обратил на нее внимание. Она быстро добилась своего – ее имя появилось в списках желанных гостей. И только позднее выяснилось, что тогда она еще была содержанкой состоятельного наркодельца. Эти два примера всего лишь вершина айсберга. Лили могла вспомнить еще несколько, которые донесли до нее сплетники или намеки в рубрике «Шестая страница». Эти две истории подтверждают лишь старое светское правило: «стоит добраться до верха, и все забудут, как вам это удалось».

Но для Лили на карту было поставлено не только положение в обществе. Она должна позаботиться и о своем браке. Ей казалось, что в ту минуту, когда она упала с пьедестала, перевернулась и рассыпалась на миллион мелких кусочков у ног таких женщин как Морган и Диана, Роберт перестал любить ее так сильно, как раньше. Было время, когда Лили казалось, что с их любовью ничто не сравнится или по крайней мере она будет длиться вечно. Первый год брака развеял эту иллюзию, и теперь она не была уверена, что их отношения выдержат напряжение тяжелых споров и болезненного молчания, которое стало неожиданно и очень быстро накапливаться. Когда-то Роберт так гордился ею, что это читалось в его взгляде, и теперь Лили хотела – больше, чем социального роста, признания в качестве журналиста или еще чего-нибудь, – чтобы он снова обратил на нее внимание. Посмотрел, как прежде, и прошептал: «Я люблю тебя!»

Во вторник ровно в три часа дня Лили села в лимузин, который свекровь арендовала на весь вечер. Опоздай она хоть на мгновение, и пришлось бы выслушивать очередную речь Джозефин о пунктуальности, а этого ей сейчас меньше всего хотелось. Но когда Лили села в машину, выяснилось, что свекрови нет и ее точность оценить некому.

– Планы изменились, – недовольно сообщил водитель, и они поехали к дому Джозефин – дожидаться, пока она будет готова. Не заглушая мотор, они просидели минут двадцать, и тут у Лили зазвонил мобильный. Это была Грейсон – ассистентка Джозефин.

– Миссис Бартоломью задерживается… Угощайтесь… шампанским… в машине. – Грейсон говорила тихо, почти шепотом, так что Лили едва удавалось разобрать слова.

– Хорошо, мы подождем, – ответила она и закрыла телефон.

– Какие новости? – ворчливо осведомился водитель. У него был сильный бруклинский акцент, а из-под густых седых усов исковерканные слова звучали неразборчиво.

– Мы должны еще немного подождать. Она скоро спустится.

Еще через двадцать минут Лили принялась осматриваться, ища шампанское, о котором упомянула Грейсон. Хлопнув лакированной ореховой крышкой сбоку от сиденья, она обнаружила на льду бутылку «Вдова Клико». Сняв проволочную сетку и вывернув пробку, она медленно налила бледно-желтое пузырящееся шампанское в высокий хрустальный бокал, мысленно оправдывая себя за то, что будет пить алкоголь так рано. Она пережила самую убийственную редакторскую правку в жизни – три человека читали ее материал, и каждый потребовал внести серьезные изменения – и сегодня заслужила хороший отдых. Подняв бокал перед воображаемым собеседником, она сделала глоток и удовлетворенно хмыкнула.

– Что, так вкусно? – мрачно поинтересовался шофер.

– Должна заметить, шампанское превращает ожидание в машине во вполне сносное времяпрепровождение, – ответила она и, решив, что поступит грубо, не поддержав разговор, спросила: – Вы давно возите миссис Бартоломью?

– Сегодня в первый раз.

– О, так, значит, это не первая ваша остановка?

– Шутите? Сначала я отвез ее и сына – вашего мужа, правильно? – на завтрак, а потом они отправились по магазинам. «Гермес», «Армани», «Гуччи». Багажник был забит покупками, когда мы высадили его у теннисного клуба.

– Но этого не может быть… – Лили принялась было объяснять, что Роберт – единственный сын Джозефин и ее муж – сегодня утром охотился на фазанов и перепелов в ста километрах к северу от города, но в этот момент дверца лимузина распахнулась и показалась голова Джозефин с тщательно уложенной прической.

– Чего не может быть? – спросила она, усаживаясь на роскошное сиденье.

На ней был твидовый костюм цвета морской волны с лисьим воротником и запонками на манжетах. Несмотря на прохладный вечер, Джозефин была без чулок, в лодочках из крокодиловой кожи.

– О, я смотрю, ты пьешь шампанское, – с удивлением заметила Джозефин.

– Да, очень вкусно. Спасибо. Вам налить?

Джозефин проигнорировала вопрос и принялась давать указания шоферу. Закончив, она снова остановила ледяной взгляд на Лили.

– Должна признать, я слегка шокирована, что ты позволила себе открыть мое шампанское. C’est tres mal eleve[12], – недовольно произнесла она.

– Но ваша ассистентка…

– Извинения будет достаточно.

Лили почувствовала, как запылали щеки. Последний раз с ней так говорили, когда она была ребенком.

– Простите, – возмущенно произнесла она, – но Грейсон предложила мне попробовать…

Джозефин недовольно хмыкнула и, открыв сумку «Биркин» из крокодиловой кожи от «Гермес», достала очки для чтения в золотой оправе.

– Я должна просмотреть свои заметки, – сообщила она, надевая очки, и открыла блокнот из голубой кожи из магазина «Смитсон» на Бонд-стрит.

Когда машина затормозила у бутика «Ортензия де ла Рейна», Джозефин закрыла блокнот и снова обратила внимание на Лили.

– Я должна кое-что тебе сказать, прежде чем мы войдем в магазин.

«О-хо-хо. Начинается».

Лили допила шампанское и поставила бокал на место.

– Я знаю, что в прошлом ты пользовалась привилегией брать красивые наряды напрокат. Быть покупателем – нечто совсем иное. Ты не должна – как бы точнее выразиться? – пускать слюни по любому поводу. Продавщицы пытаются угодить тебе, а не наоборот. Tu comprends?

– Да, прекрасно понимаю. Большое спасибо вам за советы. – Лили недоумевала, почему она вообще решила, что поход за покупками в обществе Джозефин – хорошая идея.

– Пожалуйста, cherie, – ответила свекровь. – Ты ведь знаешь, твой большой минус в том, что ты была воспитана в другой среде. Но я приложу все усилия, чтобы помочь тебе освоиться.