Текст книги "Эльфы до добра не доводят"
Автор книги: Татьяна Андрианова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Совершенно незачем так хмуриться и волноваться. Нервные клетки не восстанавливаются, а от кислой мины на лице появляются преждевременные морщины, – выдала я, счастливо жмурясь.
К этому моменту я не только стала приходить в себя, но уже полностью вспомнила события предыдущего дня. Ну или почти полностью. Последняя часть вечера, после того как мы с Мексом завалились в таверну и потребовали жаркого, а потом нас осенила гениальная идея, что в заведении подают пару сортов хорошего пива, как-то выпала у меня из памяти.
– Нет, полюбуйтесь на эту довольную собой кошку, – зашипела в мою сторону Лисса. – Между прочим, пока ты дрыхла со своим гостем, мне пришлось приютить Норандириэль, которую одолели неугомонные поклонники.
– Ах, вот почему ты ведешь себя так, словно тебе кто-то сильно прищемил хвост, – мило ухмыльнулась я. Жизнь снова заиграла многоцветием красок и стала потихоньку налаживаться. Еще бы принять горячую ванну… И я снова человек. – Тебе не понравилось спать в компании Норандириэль, и ты позавидовала моему обществу.
Лисса мучительно покраснела и возмущенно зашипела. Принцесса захлопала своими невинными голубыми глазками и надула губки.
– Но я ведь не храплю, – возразило это чудо природы.
При этом у нее был такой недоуменный вид, что я просто не могла удержаться от смеха. Ко мне тут же присоединилась Лисса. А Норандириэль переводила удивленный взгляд с одной на другую, гадая, что же нас могло так рассмешить.
Мекс изволил проснуться, когда я уже вышла из-за ширмы вся такая чистая, довольная и закутанная в банное полотенце. Заинтересованные серые глаза спокойно скользнули от края полотенца до края и задумчиво понаблюдали за сборами сумок. То ли метания полуголой девушки по комнате вообще были для него в новинку, то ли он находил в процессе какой-то особый эстетизм – непонятно.
Оказалось, девочки тоже не теряли времени даром и накупили изрядное количество дорожной одежды: широких штанов и курток в моем гардеробе теперь было хоть отбавляй. Разнообразием оттенков они не отличались, зато даже на первый взгляд были добротно сшиты. Я начала с распределения вещей на крупные и не очень. Затем аккуратно сложила все, чтобы не измялось в дороге, и затянула мешок. Вуаля. Но тут оказалось, что ехать мне не в чем: дорожные вещи я упаковала в первую очередь и теперь могла потрясти воображение местного населения лишь нарядом из махрового банного полотенца веселенькой розовой расцветки. Оно и сейчас мало что прикрывало, а уж верхом можно смело играть в леди Годиву. Правда, в отличие от «прогулки» средневековой леди мое смелое дефиле в неглиже вряд ли поможет снижению местных налогов (кстати, интересно, есть ли здесь таковые и какие у них тут ставки), зато настроение у народа поднимется – это факт. Особенно после того, как меня заметут за неприличное поведение в общественном месте.
Пришлось распаковывать с трудом уложенные вещи. Я чертыхнулась, пнула вещевой мешок босой ногой и принялась вышвыривать с трудом уложенную одежду обратно на стул. Мекс выбрал именно тот момент, когда я находилась не совсем в адеквате, чтобы попытаться завязать светскую беседу.
– Ну что мы теперь будем делать?
Простой на первый взгляд вопрос поставил меня в тупик. Я удивленно замерла, прикидывая, что именно он имел в виду, и вдруг обнаружила, что двумя пальцами удерживаю на весу кружевные панталоны, а мужчина нагло на них пялится. Точки кипения я достигла раньше, чем гоночная «феррари» разгоняется до ста километров.
– Как что? – мило осклабилась я, безжалостно скомкала белье в руке и запулила его в вещмешок. – Поженимся. Дочку Васей назовем.
Мекс принял мое заявление близко к сердцу. Минут двадцать я наблюдала, как он ловит ртом воздух, изображая собой картину «открывает щука рот, а не слышно, что поет». Я воспользовалась затишьем, чтобы запихать вещи в мешок, на сей раз не утруждая себя особым аккуратизмом. А зря. Мешок раздулся, как жаба с крайней степенью несварения, и вещи свешивались за края, как выкипающая каша из кастрюльки. Я задумчиво почесала нос, сунула внутрь босую ногу и потопталась, благо бьющихся и хрупких предметов внутрь не клала. Мешок закрылся со скрипом, причем его разнесло во все стороны, как стельную корову, готовую вот-вот разрешиться тройней. Главное, чтобы швы выдержали. Хорошо, что у нас не пешая прогулка: не придется носить такую ерундовину за спиной.
Уф. Просто гора с плеч. Я покосилась на хранящего молчание мужчину в моей постели и удалилась за ширму, надеясь, что загородка не просвечивает. Не хватало мне еще пикантный театр теней для малознакомого мужчины организовать.
– Ну? – осторожно поинтересовался он. – И как все прошло?
Я вытянула перед собой руку с зажатыми в кулаке штанами. Шаровары – они шаровары и есть. И если с фасоном еще как-то можно было смириться (мало ли какая в игре мода), то цвет, нежно именуемый в народе «цветом детской неожиданности», нагонял тоску и жуткую меланхолию. На талии произведение портновского искусства завязывалось шнурком. Надо признать, очень удобно… в смысле раздевания. Потянешь за шнурочек и… опа… штаны у твоих ног. Надеюсь, хлипкая на вид тесемочка не лопнет. Очень не хочется остаться в одних панталонах где-нибудь посреди улицы.
– В смысле? – нахмурилась я, напрочь забыв, что через ширму выражение лица не разглядеть.
– Ну-у-у. Ночью.
О! Наш герой решил пожать лавры Казановы? Я сдавленно хихикнула про себя и напялила ненавистные штаны. Не удивлюсь, если подобное уродство приобрели только для того, чтобы меня позлить. Куртка, выкрашенная в тот же нелицеприятный цвет, была все-таки не такой бесформенной, как штаны. И на том спасибо.
– Да как тебе сказать, – я сунула руки в рукава. Надеюсь, со стороны я не выгляжу форменным чучелом. – Ты был как бревно.
– Как кто? – опешил тот.
– Как бревно, – мстительно повторила я. – Неподвижное и храпящее.
Потрясенный своей несостоятельностью Мекс взял тайм-аут, а я обнаружила сапоги: удобные и отдаленно смахивающие на ковбойские. В таких в жару ходить не очень хорошая идея – солнечный удар обеспечен. С другой стороны, верхом ехать наверняка удобно. Передо мной был выбор: зажариться в сапогах или снять их и попробовать ехать в ботинках. Прямо не знаю, на чем остановиться. Решила надеть ботинки… Если что, переобуюсь. Костюм довершила соломенная широкополая шляпа.
– Что ты так разволновался? – мило улыбнулась я, выплывая из-за ширмы. – Ничего не было, мы были вообще не в состоянии и потому просто спали.
Мужчина вздохнул с облегчением и даже не потрудился скрыть свои чувства. Я подумала, а не обидеться ли мне? В этот момент в дверь настойчиво постучали.
– Кто там? – грозно рявкнула я.
– Быстрее собираться не можешь? – голосом Лиссы ехидно поинтересовались из-за двери. – Если мы не хотим ночевать на открытом воздухе, надо выезжать сейчас.
Я пожала плечами. Ну не бесконечная же эта игра. Неужели чтобы доехать от пункта «А» до пункта «Б», нужно более часа времени?
– Успеем, – уверенно заявила я.
За дверью немного потоптались, тяжко вздохнули и ушли. Я вышла из-за ширмы полностью одетой, но в обновке чувствовала себя глупо.
– Хоть бы зеркало повесили, что ли, – с досадой фыркнула я.
Мекс стек с кровати мягко, плавно, по-кошачьи. С чувством потянулся, разминая мышцы, и улыбнулся:
– Так больно дорогое удовольствие – зеркало. Его только зажиточные купцы и держат. Народ попроще посмотрится в бадейку – и ладно. Еще в речку на себя посмотреть тоже можно. А что, там, откуда ты приехала, не так было?
– Не так, – огрызнулась я. – У нас у каждого зеркало было. Как оценить свою внешность со стороны, если ты себя не видишь?
– Очень интересно. И где такие богатые места? – насмешливо, с явным недоверием хмыкнул он. – Наверное, там и дороги мостят золотыми слитками? А вы не туда путь держите?
Я насторожилась. С какой целью он все это выспрашивает?
– А что? Решился на переезд?
Мекс тряхнул блестящим черным водопадом волос.
– Нет. Тут у меня магазин, дом… Правда, с едой напряженка, зато хорошего вина много. Просто странно это, когда три девушки собираются куда-то ехать одни, без провожатого, без телохранителя, охранника, родственника или другого сопровождающего мужчины. Дороги у нас неспокойные, разбойники пошаливают. А на наемниц вы не похожи.
Я подхватила вещмешок, свой рюкзак (фигушки я его оставлю, кто мне его потом вернет).
– А тебе не все ли равно? Или, может, ты у тех разбойников наводчиком работаешь? Так с нас особо не разбогатеешь.
– На самом деле интерес у меня имеется. Я хочу, чтобы ты вернулась живой и невредимой. А что брать нечего – неправда. Лошади есть, немного мелочи тоже сгодится. Лесной народ особо не привередничает, ему все сойдет. И живой товар тоже. Если ты понимаешь, о чем я.
– Живой товар? – Я в недоумении нахмурилась.
Определение знакомое. Где-то я уже такое слышала, только никак не могла вспомнить где. То ли в школе это проходили, то ли по телику увидела, но не придала особого значения.
– Рабы. Так понятнее? Пусть в Авалонии работорговля не в почете, зато в соседних странах подобным товаром не брезгуют и о его происхождении лишних вопросов не задают. Одна эльфийка обогатит своих похитителей на кругленькую сумму.
– Работорговля? – поперхнулась я.
Глаза в буквальном смысле полезли на лоб. Ну и нравы тут у них. Это же дикость какая-то. Пусть это всего лишь игра, но все равно неприятно, если тебя захватит какая-то группа, именующая себя романтиками с большой дороги, и выставит на продажу, как щенка в зоомагазине. Надеюсь, хоть зубы на целостность осматривать не будут… или еще чего-нибудь… Брр. Мороз по коже.
– Она самая, – радостно кивнул тот.
Нет, он меня определенно начал бесить. Больно радостный какой-то. После вчерашнего ему полагается лежать со страдальческим выражением лица и тихим голосом умирающего в страшных муках от жесточайшего похмелья умолять окружающих подать кружку пива, много воды, аспирин и что-нибудь от головной боли. А он просто лучится довольством, особенно когда узнал, что общая у нас была только постель, в которой мы просто спали – и все. Может, все-таки надо оскорбиться?
– Ладно, допустим, нас всех ограбят, лишат транспортного средства и оптом толкнут ближайшему перекупщику, как выставочных котят. А тебе-то что за беда?
– Дело в том, что я хотел бы предложить тебе работу. И если вдруг кто-то решит тебя продать на невольничьем рынке, просто скажи, что у тебя есть родня, которая выплатит выкуп. Обычно разбойники предпочитают не возиться с дальней транспортировкой: мало ли, что в пути произойдет. А тут деньги прямо на месте и с минимальным риском для себя.
Он хочет меня купить? Причем в буквальном смысле этого слова. Ну ничего себе начинается денек! Интересно, зачем я ему? И как полагается реагировать на такое предложение? Возмутиться и заявить, что он хам? Съездить по морде лица? Просто раньше никто не предлагал за меня деньги бандитским группировкам, так что опыта у меня не было. К тому же внезапный аттракцион неслыханной щедрости, мягко говоря, настораживал. Обычно подобные альтруистичные порывы окружающих имели нездоровую тенденцию выходить мне боком.
– Интересно… Стесняюсь спросить, а в чем именно заключается суть этой самой работы? Ты не очень похож на содержателя борделя, но я ведь могу и ошибаться.
Мекс мягко рассмеялся.
– Ты права. Я не содержу притонов. Оружейный магазин – это все, что у меня есть, но в оружии я действительно хорошо разбираюсь. Настолько, что иногда благородные семейства поручают мне подобрать пару для одиночного клинка.
Я удивленно моргнула. Интересно, что он имеет в виду?
– И это не то, о чем ты наверняка подумала.
О! Он еще и телепат?
– Помнишь, я показывал тебе клинки, еще до того как мне в голову пришла светлая мысль попробовать вино в моем погребе? – Я кивнула. – Это действительно дорогое оружие, но во многих родах хранится нечто особенное. Парные мечи, выкованные настоящими мастерами своего искусства совместно с магами. Поговаривают, что в них заключены души воинов, погибших в битве, но так и не смирившихся со своим поражением. Я, конечно, в это не верю, но что-то в этом есть. Клинки считаются живыми и стоят так дорого, что приобрести их может только очень зажиточный род. Обычно такое оружие передается из поколения в поколение по старшинству и считается чуть ли не талисманом, а его утрата – величайшей трагедией.
– Очень замечательная сказка, – кивнула я. – Можно сказать, легенда. Но я совсем не понимаю, каким образом она касается меня, и с удовольствием дослушаю до конца, когда буду чуть менее занята, а за дверью меня не будут с нетерпением ожидать две обозленные моей медлительностью девушки.
– Я как раз подбирался к сути дела, когда ты меня перебила. Будь добра дослушать до конца, если уж задала вопрос. На чем я остановился?
– На величайшей трагедии.
– Точно. Итак, клинки не вечны. Бывает, один ломается или теряется, или с ним случается еще что-нибудь в этом роде. В этом случае второй клинок утрачивает свою силу, перестает быть талисманом для семьи и представляет ценность просто как искусный образчик оружейного мастерства. В нем остается магия, но никто не может ею воспользоваться. Поэтому найти пару для такого клинка – высшее мастерство для хорошего оружейника. Правда, процесс длительный, но это на порядок дешевле, чем заказывать новую пару. Обычно на это уходит не меньше года… Но у тебя дар. Ты чувствуешь оружие, оно отвечает тебе.
– В смысле – отвечает? – удивилась я.
Все это слишком попахивало шизой. Разговаривать с неодушевленными предметами чересчур даже для меня. Так и до уединенной палаты с мягкими стенами, замечательной смирительной рубашкой и с нежными, обходительными санитарами в придачу можно договориться.
– В смысле ты вчера нашла пару для одного из таких клинков. Думаю, ты нашла бы ее и для другого, но ничего подходящего в лавке просто не было.
Я вытаращила на него глаза. Он это серьезно?
– Обалдеть.
– Согласен. Поэтому и предлагаю сотрудничество… А может, тебе вообще никуда не ездить?
Я почесала в затылке. Что-то здесь определенно не так. За последнее время мне столько раз предлагали хорошую и высокооплачиваемую работу, что впору задуматься: может, это действительно параллельный мир? Обычно в реальности я не пользуюсь такой популярностью. На всякий случай я согласилась обдумать лестное предложение после путешествия. Все-таки хорошие места на дороге не валяются, пусть это только игра. Ну и что? Вдруг я когда-нибудь решу вернуться сюда снова?
Мекс глубоко вздохнул, но настаивать не стал, хотя даже невооруженным взглядом был виден блеск разочарования в глазах.
– И все-таки будь осторожна. Дорога – не место для трех одиноких путниц.
Он резко развернулся на каблуках и вышел из комнаты. Я смотрела ему вслед, и мерзкий холодок тревоги погладил меня вдоль спины ледяной липкой лапой. Я тряхнула головой, как собака, вылезшая из воды. Похоже, я становлюсь параноиком. Надо выбираться отсюда, пока окончательно не сбрендила.
ГЛАВА 8
Девчонки в дорожной одежде с серьезными лицами ждали меня перед таверной. Их лошади были оседланы, сумки приторочены. И если вид принцессы был просто сосредоточенным, как у человека, который принял важное решение и готовился сжечь за собой мосты, то Лисса отбивала нетерпеливую дробь в дорожной пыли носком походного сапога. Осмотрев дам с головы до ног, я заметила, что наши костюмы не блещут разнообразием. У всех троих один и тот же фасон штанов, курток, да и миленькая расцветка тон в тон. Ну прямо трое из ларца, одинаковых с лица… Хотя их, кажется, было двое. Но это неважно. Если останусь в игре, обязательно внесу предложение разнообразить гардероб игроков.
– А что, ничего приличнее в магазине не нашлось? Или это тонкий расчет на то, что на подобных уродин никто не позарится?
– Я рада, что у тебя хорошее настроение, – не без изрядной доли ехидства улыбнулась охотница. – Седлай коня. Пора в дорогу.
То, на чем я собиралась ехать, стояло рядом и смотрело на меня тоже очень ехидно. Хитрая зверюга всем своим видом выражала отрицательное отношение к седлу вообще и к сбруе в частности. Тем не менее я бодро подхватила узду и попыталась ее напялить на конскую морду. Лошадь шарахнулась в сторону как черт от ладана, и морда ее стала еще нахальнее.
– Ах так! – подбоченилась я и сдула упавшую на лицо прядь волос. – Мы еще посмотрим, кто кого.
Конь насмешливо фыркнул и ударил передней ногой по земле, взметнув небольшую тучку пыли. Вызов был принят.
Я атаковала первой. Но мой бросок изначально был обречен на провал. Разве может человек быть быстрее лошади? Конь увернулся играючи, взметнулась блестящая грива, сверкнули иронией темные глаза…
– Ах ты, зараза! Ну погоди у меня! – погрозила я кулаком удирающему коню.
В ответ тот фыркнул, притормозил в нескольких шагах от меня и уставился с нескрываемым ехидством существа высшего порядка. Ну подожди, вредина клыкастая. Я решила сменить тактику и сделать вид, будто коняга меня вовсе не интересует. Я даже отвернулась в другую сторону и принялась насвистывать навязчивый мотив типа «Арам зам зам», затем резко развернулась и кинулась в сторону животного. Конь весело взвизгнул и отпрыгнул в сторону. Я пребольно растянулась на животе, вызвав у зрителей неудержимый приступ хохота. Оказалось, посетители таверны не нашли лучшего развлечения, чем наблюдать за моими жалкими потугами приструнить зарвавшегося левбая. Даже организовали тотализатор, где ставки принимали один к ста в пользу коня.
Я окончательно озверела.
– Ладно, – прошипела я, поднимаясь на ноги и сплевывая песок, набившийся в рот. – Не хочешь по-хорошему, будет тебе по-плохому. Думаешь, ты единственная скотина в этом занюханном средневековом городишке, где о водопроводе и слыхом не слыхивали, а газовая плита – нечто за гранью фантастики? А вот и нет, пакость ты клыкастая. Лисса, как ты думаешь, лошадиный рынок уже открыт?
Брюнетка медленно усмехнулась, похоже, ее забавляло мое унижение.
– Думаю, да, – мягко промурлакала она. – И если поспешишь, то успеешь сторговать там клячу не хуже, чем у Норандириэль.
– Моя лошадь вовсе не кляча! – возмутилась принцесса, но ее проигнорировали, и девушка надулась.
Я выбила, насколько это вообще было возможно, пыль из одежды, перекинула узду через плечо и решительным шагом направилась к воротом. Через секунду путь мне преградило четвероногое ехидное недоразумение. Я попыталась пнуть его, но не преуспела. Конь ловко увернулся, но с дороги не ушел. Упорный, гад. Я попыталась обогнуть настырное животное по дуге. Вороной фыркнул и попятился.
– Вон с дороги! – потребовала я. – У тебя был шанс, и ты его упустил. Зачем мне нужна совершенно неконтролируемая лошадь, которая себе на уме? Я даже оседлать тебя не могу без показа увлекательного шоу местному населению. Отойди прочь!
Конь горестно вздохнул, как самое несчастное существо в мире, раскаявшееся в своих грехах, настоящих и будущих одновременно. Глаза его стали напоминать молящие глаза Кота из мультфильма о Шреке. Ну как тут устоять?
– Ладно, уломал, – смягчилась я, сама удивляясь тому, что разговариваю с лошадью. – Но при одном условии… Ты ведешь себя нормально: позволяешь седлать, взнуздывать и под седлом держишься адекватно, а не как дикий мустанг из техасских прерий.
Не знаю, понял ли меня конь, но он согласно кивнул. Я потянулась к конской морде и… о чудо! Он позволил надеть на себя узду. Удивленно попробовал железо на вкус, покатал удила во рту, громко фыркнул, но особого недовольства не выказал. Я взяла его под уздцы и подвела к коновязи, где своего часа ожидало седло. Через пять минут конь был благополучно оседлан. Он даже втянул живот для того, чтобы мне было удобнее подтянуть подпруги.
Посетители трактира разочарованно взвыли. Хозяин «Веселого питуха» довольно потер руки. Сегодня он извлек хорошую выгоду практически из воздуха. Я бросила в его сторону заинтересованный взгляд. Надо бы стрясти с него десять процентов от тотализатора. Зря, что ли, я ползала в пыли как идиотка. Пусть, по крайней мере, мне за это заплатят. Будет не так обидно.
– Не стоит. – На мой локоть легла на удивление крепкая рука Лиссы. – Нам действительно пора ехать, если мы не хотим заночевать где-нибудь в лесу. Нам надо добраться до следующего селения до темноты.
Она читает мои мысли? Не может быть. Я тряхнула головой и села в седло. Ладно, пусть его празднует, всех денег не заработаешь.
В это время во двор влетел Мекс на взмыленном коне. Левбай от неожиданности подпрыгнул, ощерился и зашипел на пришельца не хуже разъяренной кошки. Я, конечно, не ожидала услышать такой звук от лошади и потому немного обалдела. Конь оружейника придерживался такого же мнения, потому испуганно шарахнулся в сторону, видимо, опасаясь, что это заразно.
– Я думал, вы уже уехали, – выдал Мекс, осаживая нервно танцующего коня. – Боялся опоздать.
– Нас задержали некоторые обстоятельства, – неопределенно пожала плечами я.
Некоторые обстоятельства стыдливо потупились и зашаркали копытом по земле.
– Я рад, что успел, – улыбнулся он.
«А у него красивая улыбка и очень ему идет», – отрешенно подумала я.
– Вот. – Он протянул мне продолговатый, завернутый в шелковую материю сверток. – Это тебе пригодится в дороге. Можешь не благодарить. И… возвращайся.
Я приняла неожиданно тяжелый дар, и прежде чем нашлась с ответом, мужчина развернул коня и исчез в пыли.
– Ой! – обрадовалась Норандириэль. – Веронике подарили подарок. Разворачивай быстрей, а то я умру от любопытства.
– Не делай этого, – посоветовала Лисса. – Тогда мы просто никуда не поедем.
Норандириэль обиделась, гордо выпрямила спину, словно проглотила линейку, и демонстративно села в седло. Лошадь не оценила изящества посадки наездницы, возмущенно фыркнула и попыталась ухватить девушку за штанину. Эльфийка вскрикнула и взбрыкнула так, что чуть не выпала из седла. Ясное дело, настроение ей это не улучшило, а нам – так даже очень.
Как только мы покинули город, погода начала портиться. Впрочем, настроение тоже.
Свинцовые тучи задевали тяжелыми брюхами макушки деревьев, грозя вот-вот пролиться дождем на изнывающую от жары землю. Путешественники подозрительно косились на небо, тяжко вздыхали и, не сговариваясь, принимались нахлестывать несчастных животных. Кому-то это добавляло прыти, кому-то нет. Пара рыжих волов, запряженных в арбу (кажется, эта повозка называется именно так) меланхолично жевали жвачку. Животные неторопливо выступали со скоростью беременной улитки, реагируя на беснующегося возницу, как африканский слон на муху.
По дороге галопом промчался всадник на грязно-зеленом ящере, смахивающем на тираннозавра. Народ дружно рассосался по обочинам, как легковушки, заслышавшие спецсигнал на московской кольцевой. Лисса смотрела на стремительно мрачнеющее небо с выражением тревоги в прекрасных глазах и совершенно не обращала внимания на окружающий ландшафт. В результате наглая ящерица почти сбила с ног кобылу охотницы. Хорошо хоть лошадка оказалась расторопной и вовремя отпрыгнула в сторону. Девушка с удивлением обнаружила себя висящей в воздухе без какой-либо опоры, пронзительно взвизгнула и рухнула на землю. Почти сразу же стремительный ящер вознамерился закрепить свой успех победителя женщин, водрузив свою чешуйчатую лапу прямо на беззащитный живот Лиссы. Это было ошибкой. Если свое падение охотница худо-бедно могла пережить, то угрозу быть раздавленной чьей-то бесцеремонной ящерицей, которая слишком хороша, чтобы смотреть себе под ноги, спускать не собиралась.
– Ах ты, урод! – возмутилась она и шарахнула по рептилии чем-то огненно-желтым.
«Шаровая молния, что ли, – изумилась я. – Во дает!»
Ящерица не ожидала огненного сюрприза от распростертой в пыли хрупкой фигурки и отшатнулась в мою сторону. Левбай оказался не лыком шит и решил доказать, что в его жилах течет кровь не простых животных. Он ощерился, как загнанный в угол матерый волк, и ловко вцепился агрессору в ноздрю. Ящерица протяжно зашипела, высунув раздвоенный язык. Конь не остался в долгу и выдал такой звук, которому позавидовал бы любой змей, будь он трижды Горыныч.
Узрев чешуйчатую рептилию на расстоянии вытянутой руки, ощутив смрадное дыхание, я впала в ступор. Одно из двух: либо техника шагнула далеко вперед, либо это не голограмма. Ну не может компьютерная графика, будь она хоть трижды гениальной, быть еще и осязаемой при непосредственном контакте. А левбай здорово тяпнул ящера. Вон и кровь сочится из правой ноздри.
– Эй ты! – вывел меня из изумления раздраженный голос всадника ящера. – Купи намордник своему левбаю. Он мне ящера попортил.
Я очень не люблю, когда меня задирают на дороге. Особенно, если это делают с такой наглостью. В ответ я гордо подбоченилась, приосанилась, смерила нахала презрительным взглядом и выдала:
– Моему левбаю намордник без надобности. Его острые зубы хорошо защищают меня от хамства некоторых придурков, которые права купили, а ездить научиться забыли. А вот наезднику твоего ящера намордник придется в самый раз.
От такой наглости молодой, смазливый и чрезвычайно гордый собой юноша, облаченный в кожаный доспех с блестящими бляшками и пряжками, покраснел и принялся раздуваться как воздушный шар. Но бросил взгляд на мои колени и сразу как-то сник. Даже плеть в его руках перестала быть угрозой, и он явно не знал, куда ее деть.
Поразительная перемена в поведении задиры меня удивила. Я проследила за его взглядом и обнаружила, что до сих пор держу подарок Мекса на коленях. Сверток слегка развернулся, и из него недвусмысленно показалась передняя часть арбалета. «Вот так подарок!» – ахнула я. Осталось узнать, что с этим делать. Положа руку на сердце, признаюсь: даже стрельба из лука всегда была выше моего понимания. Ножи вот метала – это да. В моем босоногом детстве самой модной игрой во дворе считалась так называемая игра в ножички, и я была одним из лучших игроков. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. А пока достаточно того, что вид арбалета произвел неизгладимое впечатление на спесивого хозяина ящера. Он еще раз смерил взглядом прищуренных глаз сначала меня, затем оружие, видимо решая, какова вероятность схлопотать арбалетный болт в спину, смачно сплюнул в придорожную пыль, раздраженно вытянул ящера плетью и умчался в сторону городских ворот. Мы с принцессой проводили его с тоской во взоре. Этот наглец скоро окажется в сытом тепле трактира, а нам еще предстоит тащиться до ближайшего жилья, невзирая на стремительно портящиеся погодные условия.
– Кажется, дождь собирается. Может, вернемся? – озвучила мое мнение принцесса.
Охотница шумно, с мрачным остервенением отряхивала свои штаны с таким видом, словно собиралась забить несчастный предмет одежды насмерть.
– Ни в коем случае, – отрезала она. – Во-первых, возвращаться – дурная примета: пути не будет. Во-вторых, может, и распогодится. В это время года погода меняется по двадцать раз на дню.
К счастью, лошадь Лиссы далеко не убежала. Она паслась тут же у обочины, поедая зелень со скоростью сенокосилки. Нам не пришлось играть в охотников за дикими мустангами. И это не могло не радовать. Веревку никто из нас не прихватил, а как кидают лассо, я видела только в кино. Правда, в фильме бросок веревочной петли выходил легко и эффектно. Будучи ребенком, я пару раз попробовала провернуть этот трюк и даже заарканила стул, стоящий метрах в двух от меня. Но что-то мне подсказывало, что спокойно стоящий и совершенно неподвижный предмет мебели и галопирующая лошадь – мишени не равноценные. Ситуацию спас левбай, вовремя показавший строптивице клыки. Лошадке пришлось выбирать между хозяйкой и острыми зубами коня. Победил разум.
Девушка невозмутимо взгромоздилась в седло и даже, как бравый главнокомандующий эскадрону гусар, эффектно скомандовала: «Вперед!» Тут грянул дождь. Ливень упал нам на плечи, словно кто-то открыл в тучах душ на полную мощность, правда, забыл отрегулировать температуру воды. Холодные струи нещадно колотили по плечам, им нипочем были кожаная куртка и шляпа, тем более соломенная. Промокли мгновенно, разом и насквозь. В седле образовалась лужа, с мокрых прядей текло, с носа капало. Я громко чихнула и заявила, что в последний раз еду с группой извращенцев туда, куда Макар телят не гонял в дурную погоду.
– Да-а-а, – задумчиво протянула принцесса. – Хороший хозяин в такую погоду собаку из дому не выгонит.
– Так то ж собаку, – ехидно откликнулась Лисса и ударила бока своей лошади каблуками.
Кобыла обиженно всхрапнула и пустилась рысью. Пока я думала, оскорбиться мне или нет за сравнение с собакой, Норандириэль последовала за охотницей. Пришлось догонять, чтобы не остаться в меньшинстве посреди разбухающей ручьями и обширными лужами дороги.
Левбай ступал мягко, по-кошачьи, словно стелился по земле, плавно перетекая с ноги на ногу. Правда, вскоре ему надоело строить из себя образцово-показательную лошадь и он принялся чеканить шаг. Если наступал в особенно большую лужу, то старался так шлепнуть по ней копытом, чтобы грязные брызги отлетели как можно дальше. Норандириэль, после первых капель грязи на своей юбке и боках лошади, предпочла держаться от довольного своей выходкой коня на расстоянии. Лисса шипела разъяренной кошкой, пыталась сделать внушение левбаю, но не преуспела.
– Уйми своего зверя! – попыталась повлиять на меня она.
– И не подумаю, – я потрепала вконец расшалившееся животное по крутой холке. – Кто-то должен получать от прогулки удовольствие.
По-моему, я четко донесла до окружающих свою мысль. Народ проникся всей глубиной моего эгоизма и принялся кидать в мою сторону осуждающие взгляды. Но общественное порицание меня не впечатлило: я просто ушла в себя, чтобы спокойно все обдумать. А пищи для размышления было более чем достаточно. Тем более что ящер был весьма натурален. Нет, ну правда. Для спецэффекта это уж слишком! Либо ребята откопали олигарха, который непонятно зачем вколотил кучу бабок в заранее убыточный проект… либо… это действительно параллельный мир! Прямо не знаю, что лучше.
Только это какой-то неправильный мир. Разве бывают миры, в которые попадают, бухая в сугробе? Даже если сделать скидку на то, что шампанское было паленым… В смысле, я никогда о таком не слышала. Обычно люди прогуливаются в аномально активной зоне, или с ними случается что-то типа несчастного случая… и этот несчастный случай обычно со смертельным исходом… Вот черт! Может быть, я напилась шампанского и просто сплю под елкой, а это все мне просто снится? Тогда все плохо. Я просто замерзну, и на мои бренные останки когда-нибудь наткнутся грибники. Или еще хуже: шампанское было паленым, я умерла, а это место – нечто вроде чистилища, где взвешивают мои поступки, предлагая участие в странных заданиях типа похищения принца крови. Стоп. От таких рассуждений можно свихнуться, даже если до этого была совершенно нормальной. Пожалуй, тему попадания можно оставить на потом. Есть куда более актуальная проблема – что теперь делать?
