Текст книги "Сказки Освии. Подвиг на троих"

Автор книги: Татьяна Бондарь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Татьяна Бондарь
Сказки Освии. Подвиг на троих

Болотная флора, фауна и нечисть

Воздух дрожал от звона комариного племени. Крылатые кровососы донимали, не оставляя попыток добраться до моей молодой крови. Я стояла по колено в мутной воде. Высокие сапоги, перчатки, мокрая одежда и растрепанные волосы придавали мне жалкий и убогий вид.

Сейчас я могла напугать неподготовленного человека, даже если до этого у него были крепкие нервы. Утешало, что рядом со мной, в таком же непривлекательном виде, ходили еще человек пятнадцать. У всех были сачки в руках и очень грустные выражения на лицах. Наши нервы были уже закалены созерцанием друг друга. Мы в подобном образе проводили не первую неделю, и конца-края этому мокро-комариному кошмару не было видно.

Второй год обучения в академии магии, неизбежно заканчивался тем, что учителя называли «болотной практикой». Они безжалостно отправляли студентов на болото искать важные ингредиенты для зелий. На самом деле эта практика была нужнее им, чем нам. Зрелым и опытным магам не хотелось пополнять запасы, лазя по грязи и подставляя шеи кровопийцам. Вот они и придумали приносить в жертву комарам нас, ссылая на болото под видом учебной практики. Они надеялись, что мы раздобудем хоть что-нибудь полезное, ну или хотя бы просто не будем мозолить им глаза.

Выбранное учителями болото за многие поколения студентов, отбывающих здесь практику, совершенно опустело. Можно сказать, студенческими усилиями ему был причинен непоправимый ущерб. Это делало наше болтание в грязи бессмысленным и еще более невыносимым.

Подбадривала только одна мысль – практика скоро закончится, и мы уйдем отсюда, сохранив в памяти главный урок: болото – это мокро, противно, холодно и опасно, а добыть в нем хоть что-нибудь почти невозможно. Если именно это учителя хотели вдолбить в наши юные головы, у них получилось.

Уже два часа я и мои одногруппники месили грязь, и единственным результатом были искусанные настырными насекомыми лица, хлюпающие от простуды носы и плохое настроение. У меня к этому списку еще добавлялось стойкое раздражение, которое вызывала болотная нечисть.

Болотниц в этой местности было меньше, чем комаров, но больше, чем хотелось бы. В отличие от нас, они были счастливы. Действительно, почему бы им не радоваться? Их не донимали насекомые, за них не бралась болотная грязь, вода стекала, оставляя сухими, чистыми и прекрасными, что вызывало у нас всех лютую зависть.

Я была уверена, что их способности этим не ограничивались, иначе они не вели бы себя так нагло при целом курсе магов-недоучек, способных в порыве вдохновения или глупости спалить даже болото.

Болотницы удобно устраивались на сваленных деревьях, пнях и кочках, плели друг другу косы, создавая идиллическую картину.

Благодаря подробному инструктажу студенты знали, что на них лучше не смотреть, но не могли удержаться и то и дело скашивали глаза на красоток. Блестящая ткань их платьев, будто случайно, время от времени соскальзывала, чтобы обнажить белые изящные плечики.

Чертовки были хороши и знали это. Невысокие, светловолосые, они будто дразнили своей яркой красотой, которая особенно была видна на фоне болота и нас. Куда уж нам, перепачканным и угрюмым, было соревноваться с их магической красотой и наивным кокетством. Они были прекрасными, как сама богиня, и всегда выходили сухими из воды в прямом и переносном смысле.

Общепризнанные учебники утверждали, что великая богиня создала болотниц раньше, чем первых людей. Наши два вида делали совершенно разные выводы из этой информации. Люди были уверены, что они более совершенны, потому как Мать Хранительница на болотницах тренировалась перед тем, как создать их. Сами болотницы считали, что они несравнимо лучше, потому что древнее. Этому вечному спору не было конца.

Я в очередной раз зачерпнула мутную воду сачком и потянула его на себя. Сачок зацепился за что-то под водой. Я попробовала высвободить его другой рукой. Ничего не получалось. Тогда я дернула посильней, сачок легко вышел из воды и обрызгал мне лицо грязью. На его дне не оказалось ничего, кроме тины, пригодной только для того, чтобы оскорблять человеческое зрение.

Болотницы захихикали. Я со злостью посмотрела на них. Мое терпение лопнуло. Я бросила сачок в воду, решив, что на сегодня, а скорее всего, навсегда, – с меня хватит, вытерла лицо рукавом и уверенным шагом вышла из воды на твердую землю.

– Ну и правильно, – сказала Ягода, болотница с очень серьезным лицом и большими глазами. – Здесь уже давно ничего не водится, – сказала она мне, неотрывно глядя при этом на Берута. Берут был аспирантом, который, вопреки своей воле, вынужден был нас сопровождать на болото в течение всей практики. Он засуетился, отступил назад, споткнулся, обрызгав и без того уже мокрую куртку.

– Сгинь, нечисть болотная! – истерически взвизгнул он женским голосом.

Это он зря. Учебники учат обращаться с болотницами очень осторожно. Во-первых, потому что их способности до конца не изучены. Во-вторых, известно наверняка, что они обладают даром влюблять в себя и могут сделать так, что жертва проведет всю жизнь в трясине среди лягушек по собственной воле.

– Ну какая же я нечисть? – рассмеялась Ягода. – Посмотри, какая я чистая. – Она встала и пошла к Беруту легкой поступью, едва касаясь воды. Аспирант занервничал еще больше и попробовал бежать, только его вода, в отличие от болотницы, не держала. Он оступился и провалился в трясину по пояс. Берут оказался в ловушке.

Болотница присела прямо на воду, как на что-то твердое, обняла согнутые в коленях ножки и снова беззастенчиво уперлась в него взглядом. Аспирант, медленно и плавно погружался в грязь, старательно не поднимая глаз, как и рекомендовали учебные пособия. Когда вода стала доставать ему до плеч, болотница поцеловала беднягу в лоб, и тот сразу же перестал тонуть.

– Нечисть здесь вы, – насмешливо сказала она, поправив длинные вьющиеся волосы. – Ходите, воду мутите, топаете, покоя не даете, грязные, как поросята. Ну посмотри на себя, на кого ты похож, – она изящно прилегла на воду так, чтобы ее лицо оказалось напротив его, и вытянула руку с зеркалом.

Аспирант перевел взгляд сначала на зеркало, а потом, не сумев удержаться, на его хозяйку. Глаза его остекленели. Он перестал трепыхаться, пытаясь выбраться из воды.

– Ну вот и молодец! – улыбнулась Ягода, обвила его руками и поцеловала на этот раз в губы.

Я подняла ком грязи и швырнула в болотницу. Хоть Берут мне и не нравился, нельзя было допускать, чтобы болотная нечисть позволяла себе такое поведение безнаказанно.

Мой прекрасный липкий ком грязи попал прямо в ухо Ягоде. И хоть с нее и скатывалось все, как с гуся вода, в том числе и высококачественная грязь, ей почему-то не понравилось.

Все ее магическое кокетство исчезло, она с каменным лицом повернулась и посмотрела на меня, пытаясь прожечь взглядом. К счастью, я была взглядоустойчива. Другие болотницы недовольно зашептались. Ягода была не последней из них, вероятно, даже первой.

– Нечисть болотная, ступай к себе в трясину, а нас, нечисть земную, не трогай, – уверенно вмешалась я. – Думаете, нам тут в радость воду мутить?

– Да, – одобрили остальные практиканты. – Лучше бы помогли! Мы вторую неделю тут лазим, никак не поймаем все необходимое.

– И не поймаете, – сказала Ягода. – Можете хоть целую вечность своими сачками воду фильтровать – ничего не найдете. А мы, за умеренную плату, сможем вам предоставить все из стандартного списка, – перешла она на деловой тон.

– Главное, в цене сойтись, – осторожно сказала я. – Вы же не за бесплатно помощь нам предлагаете, верно?

– Конечно же, нет, – презрительно сказала Ягода. – Отдайте нам одного мальчика и получите все, что захотите.

– Что? – не поверила я своим ушам.

– Верно, сестра, верно! Мальчика! – воодушевленно зашумели остальные болотницы.

Все студенты отвлеклись от добычи водолюбивой флоры и фауны. Они стали внимательно вслушиваться в разговор. Все как один, они посмотрели на торчащего из воды застывшего Берута. Эти две недели он следил, чтобы никто не отлынивал от практики и не смел проводить время более приятным образом. Вместо того чтобы признать бесполезность поисков, он говорил, что мы на верном пути, что если учитель сказал, значит, так и надо, что тяжело в учении, легко в бою, и со своим слепым энтузиазмом даже не давал нам пообедать как следует.

Это сделало его очень непопулярным среди студентов. Я малодушно подумала, что, отдав его болотницам, мы решили бы сразу две проблемы. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы не пожертвовать противным Берутом во имя общего блага.

– И что, кто-то до нас на такие условия соглашался? – недоуменно спросила я.

– Нет, – надула губки болотная красавица, – всегда на бусах останавливались.

– Ну так давайте и мы вам бусы принесем, – предложила я. – Каждой.

– Надоело нам каждый год бусы брать. Нам их уже складывать некуда. И они давно вышли из моды. Нам не бусы нужны, а веселье. На болоте так скучно! – пожаловалась она, и ее родственницы закивали.

Между нами разгорелся спор. Мы торговались так, что вода вокруг нас почти закипела. Болотницы никак не хотели уступить, а нам совесть не позволяла пойти на их условия. Так ни до чего и не договорившись, мы отправились в студенческий дом, сойдясь на том, что продолжим переговоры завтра.

Берута после долгих сомнений и споров практиканты решили достать из топи, но остались при мнении, что с него за это причитается.

Гость

Шестнадцать пар грязных ног, хлюпающих при каждом шаге, оставляли свой след в истории академии, отпечатывая его на ворсе нового ковра студенческого дома. Всю обратную дорогу я думала, как договориться с болотницами и только в самый последний момент заметила, что дверь в мою комнату не заперта.

Я помнила наверняка, что закрывала ее, уходя. Моя задумчивость моментально сменилась настороженностью. Прошлый год в академии научил меня не оставлять без внимания подобные детали. Один раз спишешь открытую дверь на собственную забывчивость, и уже никто не успеет тебя спасти. Освальд за морем, и не прибежит на выручку, размахивая своим серебряным мечом, даже если я буду кричать очень громко.

Я поставила над собой невидимый щит, очень медленно приоткрыла дверь и заглянула внутрь, заготавливая простое, но мощное боевое заклинание.

На этот раз моя предосторожность оказалась излишней. Картина, отрывшаяся мне, была такой мирной, что я сразу расслабилась. На кровати, заложив руки за голову, спал Рональд. Его ноги в высоких сапогах были спущены на пол, а дорожный костюм казался таким пыльным, будто пролежал несколько веков в чьем-то склепе. Хотя, это также могло значить, что его хозяин прискакал сюда верхом.

Очень странно. В письмах, которые в этом году он присылал регулярно, ни слова не упоминалось о проблемах, способных заставить его приехать так внезапно. А если неожиданно случилось что-то плохое, то почему он ждал меня здесь, а не отправился искать на болота? Или он считал, что комары и болотницы для меня важнее?

Услышав мои шаги, Рональд проснулся и сел. Что-то было в нем не так, нечто неуловимо-неправильное, в повороте головы, во взгляде, в небрежно зачесанных волосах, вселявшее в меня подозрения.

– Я уж думал, никогда тебя не дождусь, – сказал Рональд, вставая ко мне навстречу. – Поцелуй же меня, моя любимая! – пафосно сказал он, раскрывая объятья.

Что? Моя любимая? Рональд никогда меня так не называл. Либо он съел что-то несъедобное, либо его подменили, либо кто-то щедро подмешал ему в чай очередку.

Я подозрительно уставилась на него, пытаясь понять, что именно стало причиной такого странного поведения. Он воспользовался моим замешательством, поймал в свои объятья и смачно чмокнул в щеку, не боясь намокнуть или испачкаться об меня. Лицо гостя расплылось в очень знакомой мне хитрой улыбке, выдававшей в нем совсем другого человека. У меня появилась смутная догадка насчет происходящего, но приобрести ясные очертания она так и не успела, перебитая звуком шагов и голосов в коридоре.

Рональд тоже услышал их, и отчаянно струсил. Он нервно глянул на дверь, выругался, и с некоторой досадой выпустил меня из объятий. Реакция у него была превосходная, и он успел выпрыгнуть в окно прежде, чем ко мне постучали. Я задумчиво посмотрела на качающиеся занавески. Кусты, растущие под окном, обиженно дрожали листьями. Кем бы ни был этот беглец – это точно не Рональд. Вряд ли моего жениха мог повергнуть в подобное трусливое бегство даже дракон.

В дверь постучали снова. Я не спеша пошла открывать. Дракон снаружи был уверенным и спокойным. Мне положительно нравилось легкое нетерпение, с которым он ждал, когда его впустят. Я решительно толкнула дверь. Рональд, собственной персоной, стоял за ней и улыбался, радуясь, что ему довелось меня увидеть раньше запланированного. Этот Рональд был привычным, родным и желанным.

– Больше не сбежишь? – поинтересовалась я.

– Странное приветствие, – заметил он. – Я тоже очень рад тебя видеть.

– Виделись минуту назад, и даже обнимались, но это все до того, как ты выпрыгнул в окно.

– Правда? – удивился он, и, немного ревниво уставился на тот же куст, что и я минуту назад. Листья на нем уже не дрожали.

– Опять сбежал, значит, – заключил он.

– Кто? – уточнила я. – Ты сам от себя?

– Нет. Альберт.

Так вот оно что! Я вспомнила, как еще будучи котом, Альберт рассказывал о своем маленьком секрете. Хитрый и беспринципный, он иногда пользовался сходством с братом, перекрашивал свои рыжие волосы в черный, и занимал место брата на советах и собраниях, когда ему нужно было повлиять на какое-нибудь решение.

– Он сбежал сегодня утром из замка, – совершенно спокойно стал пояснять настоящий Рональд. – Я так и подумал, что он поедет к тебе.

– Даже не могу предположить, что нужно было сделать с Альбертом, чтобы он начал прятаться от тебя по кустам, – хихикнула я.

– На этот раз я совершенно ни при чем, – оправдался Рональд.

Я поняла, что быстро тут разобраться не получится. Выгнала жениха в коридор, закрыла окно и задернула шторы. Их проблемы – это, конечно, очень интересно, но больше стоять в мокрой одежде я была не намерена. Благородным господам пришлось ждать, пока я решу свои бытовые вопросы.

Одетая в чистое и сухое, умытая и более или менее расчесанная, я снова впустила Рональда и открыла окно, Альберта в кустах уже не было. Я устроилась удобно в кресле и приготовилась слушать, предвкушая интересную историю. Рональд начал рассказ.

Два дня назад в Альмагард прибыл корабль с аскарскими послами. Альберт принял их достойно, как и подобает королю. Послы привезли из-за моря хорошие подарки и плохие новости. Первой из них была об исчезновение короля. Послы сокрушенно рассказывали, как бедный король однажды ночью просто исчез из своей спальни, и министрам ничего не оставалось, кроме как срочно искать ему замену. У короля была единственная дочь, юная принцесса Амель. На нее и обратились хищные взгляды министров.

И вот здесь начиналась вторая новость, смутившая Альберта куда больше первой. По аскарской традиции, принцесса может править страной сама сколько ей угодно, вот только на практике и народ, и совет хотят, чтобы рядом с неискушенной в политических играх принцессой, был надежный союзник. Министры вынудили Амель искать такого союзника, и из всех возможных претендентов она выбрала Альберта.

– Ну, пока ничего страшного. Союз – это не война. Даже хорошо, – влезла я.

– Ты не до конца поняла, Александра. Аскарская принцесса избрала Альберта себе в женихи и сделала ему предложение о замужестве.

– А разве так можно?

– Для Асакары такая инициативность – это более, чем обычное явление. Подобно великой богине, выбравшей себе в возлюбленные Солнце, аскарки сами решают, с кем хотят жить. Отказать избранник может только если у него есть на это очень серьезная причина. В случае, если такое предложение поступает от принцессы, достаточно веской причиной является только смерть жениха.

Получив это известие, Альберт так естественно себя вел, что усыпил даже мою бдительность. Вчера он устроил большой праздник по поводу великой чести, оказанной ему заморской принцессой, и веселился на нем больше всех. Теперь я понимаю, почему он так щедро угощал вином гостей. Благодаря этому, сегодня никто не заподозрил, что короля нет в замке, до самого обеда.

– Это в духе Альберта, – рассмеялась я.

– Ты такая же легкомысленная, как и он. Своим побегом он оскорбляет принцессу и портит наши отношения с Аскарой. Такое поведение правителя может окончиться войной и навредить обоим королевствам.

– Бедняга, – посочувствовала я Альберту. – А что бы ты сделал на его месте? – осторожно поинтересовалась я.

– То, что должен, конечно, – без колебаний и лишних подробностей сказал он. – Альберт знал, чем жертвуют короли.

Я пожалела, что спросила. Все то время, что мы вместе искали Альберта, я в точности представляла, как поступил бы Рональд в подобной ситуации. Он забыл бы про данное мне слово и женился на принцессе, которую никогда не видел. Потом делал бы все, чтобы оказаться хорошим мужем, и прожил бы с ней долгую, счастливую жизнь.

Я мельком взглянула на него. Он хорошо знал, что я сейчас чувствую, но ничего не говорил, предоставив мне самой разбираться со своими переживаниями, и я в них погрязла, утопая все больше и становясь все мрачнее.

Поиски, как и мое молчание, затянулись до темноты. В итоге каким-то чудом нам удалось найти пропавшего короля. Он был на том самом болоте, откуда я недавно пришла такой грязной и мокрой. Нас навели на мысль зайти туда заливистый женский смех, который обычно на болотах не звучит, и уныние, которое расцветало синим, выдавая Альберта.

У него, похожего как две капли воды на Рональда, сидела на коленях Ягода. Одной рукой она обнимала Альберта, второй гладила его по волосам и влюбленно смотрела ему в глаза. Рядом расселись и другие болотные красавицы.

– Мать Хранительница! – вырвалось у меня от такого зрелища. Рональд меня эмоционально поддержал, удивленный этой картиной до крайности. Альберт был будто в забытье.

– Эй, нечисть болотная, оставьте короля в покое! – возмутилась я.

– Аля, ты что, король? – притворно удивленно спросила Ягода. – Не может быть! Наш король рыженький, а ты черный. Кому в здравом уме придет мысль перекрасить рыжие волосы в черные?

– Я король, – гордо сказал Альберт.

– Так ты рыженький! – расплылась в улыбке Ягода.

– А мы думали, тебя студенты по уговору прислали, – сказала другая болотница, та, что сидела подальше и с завистью наблюдала за Ягодой. – Мы для вас уже даже пиявок наловили. Последние, редкость, можно сказать.

– Оставьте меня, – сказал нам Альберт. – Я буду жить здесь, на болоте.

В этот момент Рональд взорвался негодованием. Он побледнел так, что было видно даже в сгущающихся сумерках.

– Ты знал, чем жертвуют короли ради своего положения, – опять повторил он. – Твой побег постыден и возмутителен, он позорит и тебя самого, и меня, и все наше королевство. Я разочарован в тебе! Все люди делают ошибки, но ошибки, сделанные королями, имеют последствия в размере королевства!

Рональд с трудом сдерживался, чтобы не сорваться на крик.

– Тебе надо – ты на ней и женись! – возмутился Альберт в ответ. – Мы тебя в рыжий перекрасим, никто от меня не отличит.

Рональд на секунду задумался, будто рассматривая этот вариант. Я возмущенно и обиженно на него посмотрела.

– Я бы женился, потому что всегда исполняю свой долг, и даже готов взять часть твоего на себя, чтобы спасти Освию от войны, но этот обман раскроется, и только сделает хуже. Это твоя ответственность, и тебе следовало бы думать о ней, а не о толпе своих воздыхательниц!

Насчет воздыхательниц Рональд был прав. Альберт и раньше был популярен и всеми любим, а теперь, когда стал королем, причем не просто королем, а молодым, очень красивым и неженатым, девушки просто сходили с ума. Они искали всевозможные способы, чтобы попасть во дворец, наряжались в лучшие платья, падали в обморок, когда он просто проходил мимо или проезжал верхом. Я благодарила великую богиню за то, что Рональд не привлекал к себе столько внимания, иначе мне пришлось бы подтвердить общее мнение и доказать всем, что я действительно ведьма.

Сейчас меня так обижали слова Рональда, что я забыла, с каким трудом когда-то его спасла, и готова была утопить прямо здесь.

– Я, конечно, восхищена твоей готовностью жениться на другой женщине, несмотря на то, что ты помолвлен со мной, но ты не имеешь права решать за Альберта!

Прямо в своем сухом платье я снова полезла в ненавистное болото по уже знакомому мне маршруту, подошла к Альберту, посмотрела ему в глаза и сказала:

– Альберт, бегством ты проблему не решишь, а только ее усугубишь. Ты знаешь Рональда, этот бесчувственный тюфяк тебя в покое не оставит. Тебе надо вернуться в замок, извиниться перед послами, потом поехать к аскарской принцессе, познакомиться с ней и произвести на нее жутчайшее впечатление, чтобы она сама передумала выходить за тебя замуж.

Во взгляде Альберта появилась осмысленность. Он сфокусировался на мне, ссадил с колен Ягоду и встал, тут же провалившись по пояс в воду, как и я.

– Ты права, Лисичка, еще не все потеряно! – воспрянул он духом. – Я поеду в Аскару и сам разберусь с этой принцессой.

– Даже если нет – жизнь после брака не заканчивается, вон, кто-то даже не отказался бы жениться на принцессе, – осторожно добавила я, косо глянув на Рональда.

Альберт это отступление будто не заметил. Он воодушевленно и решительно пошел к твердой земле, и потянул меня за руку за собой. Болотницы разочарованно смотрели вслед. Самой разочарованной из них была Ягода.

– Эй, студентка, – сказала она, – пиявок забери, нам эта гадость здесь все равно не нужна.

Еще утром для меня это было бы лучшим подарком, но сейчас я просто хотела, чтобы Рональд не говорил всего того, что сказал.

Болотницы сегодня не показывались, что было на них не похоже. Я стояла, прислонясь спиной к дереву и глядя в одну точку. Этому увлекательному занятию я посвятила почти весь сегодняшний день.

По колено в воде ходили слегка приободренные студенты. У них сегодня случились сразу две радости. Первая – пиявки были вычеркнуты из списка, и больше ловить их на живца было не нужно. Вторая – Берут сосредоточил все свое внимание на мне. Он носился вокруг, возмущенно махал руками, сильно напоминая при этом огромную облезлую птицу.

Мне было все равно, я посвятила себя воспоминаниям о прошедшем вечере, закончившемся грандиозным скандалом. Уже прощаясь у студенческого дома, Рональд стыдил меня, говоря едва слышно, чтобы чересчур любопытные студенты, которые высовывались из окон, не могли расслышать:

– Ты не должна на меня обижаться за правду. Я никогда не делал секрет из того, что для меня долг превыше всего, – говорил он.

– В таком случае тебя надо было прозвать не герцог Страх, а герцог Жестокость, потому что ты вместе со своим долгом проявляешь сейчас именно ее! – сказала я громче, чем следовало бы, теряя над собой контроль от обиды.

– Может быть, я и жесток, но до лжи не опущусь никогда! Тебе следует либо принять это, либо поискать кого-нибудь получше.

– В таком случае, Рональд, я освобождаю тебя от твоего слова, – дрожащей рукой я сняла с пальца кольцо с голубым камнем и отдала ему. – Ты говорил, что я могу оставить это кольцо себе либо вернуть в твою семью через два года. Два года прошли, и я его тебе возвращаю! Можешь искать себе другую невесту! Женись на ком хочешь, хоть на болотнице! Или попроси Альберта вернуть тебе титул и предложи свою кандидатуру аскарской принцессе, сразу двойная выгода – и Альберту поможешь, и выполнишь свой долг! – И я ушла жалеть себя, не дав ему возможности ответить.

Они уехали, а я осталась умирать от горя, потому что разрушила собственную жизнь. Полностью закрепить понимание произошедшего мне помогла подушка, которую я обильно смачивала слезами всю ночь.

Поглощенная собственными переживаниями, я успешно игнорировала Берута все то время, что мы провели на болоте. Другие студенты, которые были поумнее, меня не трогали. Практика прошла для меня незаметно – что может быть упоительней, чем жалость к себе?

Студенты засобирались и дружным строем потянулись в сторону академического городка. Еще издали мы поняли, что что-то не так. На улице под академией стояли учителя небольшими группками. Они переговаривались, как сплетничающие на базаре кумушки. Это было на них не похоже. Они предпочитали выглядеть солидно, ходили по одному, важно и неспешно, протирая время от времени лысины платочками.

Студентов, наоборот, не было видно. Это значило, что они собрались у кого-то в комнате и там обсуждали ту же самую новость, что и учителя, только не шепотом, а в полный голос и с эпитетами. Было ясно, что пока мы мокли на болоте, оторванные от новостей, случилось что-то значимое, что заставило всех выпасть из привычного уклада жизни.

Меня кольнуло дурное предчувствие. Когда я решительным шагом пошла к одной из компаний учителей, чтобы прямо спросить, что случилось, все разом замолчали.

– Что не так? – с нарастающей тревогой спросила я.

Учителя долго мялись и пытались уйти от ответа. Никто не хотел оказаться тем самым дурным вестником. В конце концов, после их немой гневной игры в гляделки и моего повторного вопроса «что не так?», который на этот раз я прорычала очень убедительно, один из них, икнув, рассказал мне, что произошло.

Утром, когда мы уже гордо стояли с сачками на болоте, вместе с почтовой каретой к нам в академию приехала плохая новость. Король и его первый советник пропали, и никто не знает, где они. Получалось, что Альберт и Рональд уехали вчера отсюда, но до города не добрались, и я была последней, кто их видел.

– Ты ссорилась с первым советником Рональдом перед его отъездом. Вот мы и думаем, уж не ты ли виновата в его исчезновении. Как-никак ты неплохая ведьма и уже кое-что умеешь.

Учителя молча и с подозрением смотрели на меня, достаточно глупые, чтобы сделать такое предположение, но недостаточно смелые, чтобы что-то предпринять.

– Бу! – сказала я и резко подняла руку. Они испуганно отшатнулись. Теперь к моей растерянности и тревоге добавилась еще обида за несправедливое обвинение.

Я даже не стала заходить в свою комнату за вещами, а сразу пошла на конюшню. Что-то мне подсказывало, что уезжать надо тихо, быстро и незаметно.