Текст книги "Мозаика встреч"

Автор книги: Татьяна Алексеева-Никулина

Татьяна Алексеева-Никулина
Мозаика встреч

© Алексеева-Никулина Т., 2017

© Издательство «Союз писателей», оформление, 2017

Седовласый княже

Псковитянка

 
Светлый Княже! Уехал далече ты,
В сторону, где неведом мороз,
Где витают чужие наречия,
Где есть всё, кроме русских берёз.
 
 
Где волна бороздится галерами,
Где мускатный орех, куркума…
Где слегка розоватыми склерами[1]1
  Покраснение склер (белков глаз) наблюдается у женщин во время исполнения ритуальных танцев, когда танцовщица входит в транс.


[Закрыть]
Марокканочки сводят с ума.
 
 
Возвращайся! На долю не сетую,
Ни тебя, ни Судьбу не корю…
Псковитянку свою – Лебедь Белую –
Не забудь в том далёком краю!
 

Славянка

 
Где ты, мой далёкий,
Где ты, мой родимый,
Бродишь, одинокий,
Ветрами гонимый?
Тёмными ночами
Кто тебя ласкает,
Жаркими руками
Шею обвивает?
Кто с пути-дороги
Угостит, укроет?
И от пыли ноги
Кто тебе омоет?
 
 
Или с поля брани
В рубленой кольчуге…
Кто кровавы раны
Травами врачует?
Где в бреду горячем
Вторишь моё имя?
Стала вещей, зрячей
Бедами твоими.
И перед Святою,
Пред златой лампадой,
На коленях стоя,
Я молю: «Пощады!»
 

Седовласый княже

 
Что тебя тревожит, Княже седовласый?
В переносье брови сходятся опасно.
Не гневлися всуе, не руби с размаху
И не рви в бессилье с ворота рубаху.
 
 
Чем сейчас взволнован, Ясноглазый Сокол,
Наделённый силой в души зрить глубоко?
Чем, родимый, занят, что свою Голубку
Даже мимоходом не одаришь шуткой?
 
 
Груз твоей тревоги раздели со мною:
Словно после странствий я стопы омою
И пропарю в баньке, жаркой и духмяной, –
Выйдешь посвежевший, молодой, румяный.
 
 
Исподволь, тихонько сложится всё ладом –
Мудро и достойно будешь править градом.
 

Нежность

 
Нежный мой! Ты уснул не раздевшись
И не сняв пропылённых сапог –
Утомился от долгих дорог…
Чуть дрожат потемневшие вежды…
 
 
Осторожно, тебя не тревожа,
С опояски сниму грозный меч.
Русь хранить и любимых беречь –
Ох не лёгкая воинства ноша!
 
 
Пусть не снятся тебе крики сечи,
Не звенит закалённый булат…
Чтобы мир воцарился и лад,
Восковые затеплю я свечи.
 
 
Я ждала терпеливо. С любовью
Рушниками украсила дом…
Укрывая лебяжьим крылом,
Тихо Ангел парит в изголовье…
 

Подарки Лебедь-Княжны

 
Искрами падает звёздный свет
В трепетные ладони.
Хочешь, тебя им осыплю? Нет?
Не принял мой дар… Не понял…
 
 
Сорок туманов тяжестью лет
Могут упасть на плечи…
Хочешь, сыграю дивертисмент –
И на душе станет легче.
 
 
Росы падут – пригоршни полны.
Выпей прохладной влаги –
В этом подарке Лебедь-Княжны
Нет ни подвоха, ни магий.
 
 
Батюшка-Солнце злато лучей
Щедро струит на Землю…
Знаешь, ты – мой и больше – ничей!
Иного я не приемлю.
 

Одиссею – во все времена

 
По небу скользят облака-острова,
Играет волна за кормой бурунами…
И в поисках выхода бьются слова,
Мучительно-долго хранимые нами.
 
 
– Твой парусник держат пока якоря?..
– Но ростра с утра уже смотрится в море…
Я весточку дам – в клетке три сизаря…
– Плыви! Не печалься – сильней буду втрое!
 
 
– В неведомы земли лежит долгий путь…
– Плыви! И прославишься в песнях и рунах…
Стихиям небесным велю отдохнуть:
Молитвой задобрю Стрибога с Перуном…
 
 
– Запасов хватает: вода и мука,
И в трюме бочонки стоят с солониной…
– О, как горяча в час прощанья рука!..
Поможет Нептун – станет море равниной!
 
 
– Прощай, ухожу!
– Нет, ещё полчаса! –
Рукою скользнула по жёстким сединам:
– Попутного ветра тебе в паруса!
Семь футов под килем – твоей бригантине!
 

Из глубины веков

Предание о Велесе и Молонье

 
Громовержец-Бог –
Богатырь Перун –
Верховодил всем на Руси.
И под стать себе
Подыскал жену –
Диву Молонью уластил.
 
 
Да не волен Бог
С молодой женой
Миловатися круглый год:
Надо татей злых
Поразить стрелой,
Надо дождь пролить в недород.
 
 
Мужа Молонья
Терпеливо ждёт:
Целый век прошёл… два… и три…
Всё-то кажется:
Прилетит вот-вот…
Но метут листвой октябри…
 
 
«Ой, Перуне-Бог!
Ты умчался вдаль
И жену свою позабыл.
Мне глаза с тех пор
Слёзы полнят всклянь[2]2
  Всклянь – очень полно, вровень с краями.


[Закрыть]:
Три столетья жду! Свет не мил!»
 
 
Дива Молонья,
Слёз непрошеных
Не положено знать Богам.
Лучше счастье всласть
Пить пригоршнями,
Как реке войти в берега.
 
 
В чаще Влесовой
Ландыш-реченька
Серебром звенит и поёт…
И слова Любви –
Столь сердечные! –
Велес Суревич так речёт:
 
 
«Дива-девица,
Лада Молонья,
Где же лодый[3]3
  Лодый – милый, любимый.


[Закрыть] твой? Где Перун?
Стань красой-женой:
Силы полон я,
Правда, чуть суров и не юн».
 
 
Из густых дубрав
Чудный Ландыш-цвет
Велес, радостен и влюблён,
Дарит суженой,
Чтоб забыла всех –
Весь Богов Земных пантеон.
 
 
Что греха таить?
Развели костёр,
Угли жаркие вороша.
В Небесах сплетён
Ярких звёзд узор…
Разгоралася ночь-любжа[4]4
  Любжа – милование.


[Закрыть]!..
 
 
Народился сын
Через девять лун…
В честь Любви своей, сыну в дар
Град был выстроен,
По преданью рун,
Возле озера Светлояр.
 
 
Вырос Китеж-град
На семи ветрах –
Краше не было да и нет!
В центре храм стоял
О семи шатрах…
. . . . . . . .
 
 
Где теперь он? Кто даст ответ?..
 

Сила Любви[5]5
  Описываются события 70–73 гг. н. э., когда Израиль был захвачен и порабощён Римом.


[Закрыть]
(Баллада)

 
Скала над морем… Грозных стен ограда
Венчала горное плато…
Меж скал вилась тропа тайком…
Ту крепость называл народ Масада[6]6
  Масада (в переводе с греческого «крепость», на иврите – «мецада») – крепость в Израиле 60–70 гг. н. э.


[Закрыть].
 
 
Три года там держали оборону,
Пред Римом не сломив колен,
Укрытые за толщей стен,
И отражали натиск легиона
Евреи-воины. За ними – жёны…
 
 
Их вождь – Элазар бен Яир.
И пусть перевернётся Мир,
Но Риму не видать их полонённых!
 
 
Взять крепость – дело принципа и мести:
Давно Израиль ввергнут в прах!..
Рабы-евреи на плечах
Носили землю к «Цитадели Чести».
 
 
Да! Флавий Сильва[7]7
  Флавий Сильва – предводитель легионеров.


[Закрыть] должен взять Масаду!
Готова насыпь. Всё! Капкан!
Упорно стену бьёт таран…
 
 
Элазар, представляя муки ада,
Что выпадут на долю их любимых,
Обычно на решенья скор,
С трудом выносит приговор:
«Пускай мужья убьют детей и милых!»
 
 
И на мгновенье тихо-тихо стало…
В немом объятье – дочь, жена…
Откуда в косах седина?!
Как выдох:
 
 
– У войны – стальное жало!
Любовь – и боль какой измерить мерой?..
Песчаник под ногами рдел…
Росло число недвижных тел…
«Вы встретитесь ещё!» – шептала вера.
 
 
Десятерым достался жребий жуткий:
Убиты – друг… отец… и брат…
Всё… Двое в тишине стоят,
У Жизни задержавшись на минутку…
. . . . . . . . .
 
 
Пуста Масада. Только Флавий Сильва
Безрадостен и удручён:
За что сражался легион?!..
Перед Любовью ненависть бессильна!
 

У любви свой секрет, свой закон

Одалиска

 
Султан Великий! Лучезарный Свет!
Я сотою по счёту одалиской,
Свершив невольницею путь неблизкий,
Сераль украсила в пятнадцать лет!
 
 
В шелка и бархат, в золотой глазет[8]8
  Глазет – вид парчи.


[Закрыть]
Девичий стан затянут живописно…
Ах, роскошь эта взгляду василиска[9]9
  Василиск – сказочное чудовище, убивающее взглядом или дыханием.


[Закрыть]
Подобна! Бездыханно на паркет
 
 
Паду, златые косы разметав.
Но в тяжком забытьи шепнут уста:
«Мой господин! Приходит час разлуки…
 
 
Небесные откроются врата…
Богатства? Нет… Сомкни покрепче руки,
Чтоб задохнуться! Обними… по-русски…»