Текст книги "Избавиться от дара (СИ)"
Автор книги: Татьяна Кузнецова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
– Ты уезжаешь?
– Да, Сола. Тьфу, Корделия. Но, надеюсь, ты справишься без меня, сестренка? И мне не придется бить морду всяким там сынкам аристократов, а?
Я растерянно кивнула. Впервые после нашей встречи на серьезном задании я буду работать самостоятельно, без его страховки. Чем это грозит? Во-первых, я буду очень скучать, во-вторых, мои навыки самообороны просто смешны, а в-третьих... Листрен много раз выручал меня с помощью своего амулета. Если я перенапрягусь, используя свой дар, то могу погибнуть.
– Помни, что бы ни произошло, не доводи себя до ручки, – теплая шершавая ладонь накрыла мои пальцы. – Уверен, Контора не позволит тебе пропасть.
– Угу, я для них лишь инструмент.
– Как и все мы, милая. А хочешь, я отведу тебя ТУДА?
Дыхание перехватило, я с безумной надеждой взглянула на напарника.
– Пойдем.
Вечер плавно опускался на столицу. Золотились в лучах уходящего светила крыши домов, воздух становился все холоднее. Чем дальше проникали мы в рабочие кварталы, тем гуще и неприятнее становились запахи.
Ноги подкашивались, в груди ворочался тугой ком невыплаканных слез, но я упорно шла за парнем, пересекая улицы и площади, все больше углубляясь в переплетение узких переходов.
– Иди сюда.
Листрен остановился, бережно привлек меня к себе. Со стороны мы казались влюбленными. Я вцепилась в парня, словно утопающий. Он обнимал меня за плечи, в серых глазах было столько участия и нежности, что с трудом удалось сдержать слезы.
Через дорогу от нас находился обшарпанный, чуть покосившийся, двухэтажный дом, близнец таких же строений во всей рабочей части города. На втором этаже под непрерывное воркование голубей на чердаке много лет назад родилась я. Мои родные все еще живут здесь. Они до сих пор ждут меня. Я...надеюсь. Больше четырех лет прошло с тех пор, когда я вышла из дома всего на пять минут и до сих пор не вернулась.
За эти годы я сильно изменилась. Выросла, повзрослела, но это не главное. Я научилась жить со своим проклятием или даром, как ни назови. Волею Богини я не свихнулась, не умерла в канаве, не попала в бордель, а стала служащей Конторы – теневой ее части. Меня, Листрена и многих других сотрудников официально не существует.
– Мы пришли слишком рано. Твоя мама, как обычно, задерживается в лазарете, а повозку отца я видел на бульваре Мира. А ты знаешь, что твой брат стал помогать матери? Я видел его рядом с ней, он очень подрос, вытянулся.
– Да, я знаю. Ничего, что мы пришли рано. Я хотя бы постою здесь, – прошептала я, пряча слезы. – Спасибо, Листрен, без тебя я бы не рискнула появиться здесь.
Напарник прижал меня к себе сильнее, успокаивая. Вернуться домой я не могла. Пусть лучше для родителей и брата я буду пропавшей без вести...
Глава третья
Три месяца пролетели быстро.
В шикарном доме четы Лоневи жилось непривычно комфортно. Слуги предвосхищали любое желание внезапно обретенной молодой госпожи. По легенде я – единственная дочь супругов Лоневи, с рождения и до сих пор воспитывалась у дальних родственников в закрытом имении на юге Империи. Корделия была младше меня на полгода. Мне уже стукнуло семнадцать, ей же, по легенде, еще только-только исполняется. Накануне семнадцатилетия Корделии выпала огромная честь попасть в Академию Крайта – на нее пал жребий. Это означало, что у меня был шанс стать "Говорящей". Угу, только не в этой жизни. Ризот четко дал понять, я попаду в Академию не за тем, чтобы учиться.
Мне приходилось тяжело. Я привыкала вести себя подобающе, делать реверансы и мило болтать ни о чем. С трудом освоила многочисленные столовые приборы и науку их использования. Зато в обучении грамоте рвения мне было не занимать. Фиррент – новый папочка – сдержанно хвалил меня, Агнесс – маман – лишь поджимала тонкие губы, она невзлюбила меня с первых минут знакомства. А ведь именно с ней я проводила большую часть времени. Холодная, высокомерная, самовлюбленная женщина с трудом терпела меня в своем доме. От Фиррента я сама шарахалась – папаша любил зажимать по углам прислугу, когда думал, что никто не видит, и странно поглядывал на меня. Я предпочитала его обществу холодное отношение Агнесс.
Зелья для быстрой обучаемости и запоминания значительно увеличили мою восприимчивость и обострили способности. За месяц я освоила грамматику, изучила основы древнеимперского и этикет. На волне эйфории я перечитала все книги в библиотеке Лоневи. Дорвалась, что называется! Однако у зелий оказались неожиданные побочные эффекты.
В то утро я и мои "родственники" сидели в гостиной. Фиррент с Агнесс пили чай за круглым столиком с витыми изящными ножками. Фиррент – полный лысеющий брюнет средних лет с серыми, почти бесцветными глазами и характером хорошо воспитанного тюфяка, кротко соглашался с наставлениями жены. Агнесс обладала высокой и стройной фигурой, ее можно было бы назвать миловидной, если бы не желчный характер -тонкие губы часто бывали поджатыми, возле рта образовались морщины недовольства. Зато глаза у нее были красивые – широко распахнутые голубые омуты в окружении густых ресниц. В то утро Агнесс за что-то выговаривала мужу высоким резким голосом, а я бесцельно кружила по комнате. Сидеть в четырех стенах надоело, ровно как вести пустые разговоры о погоде, нарядах и подругах Агнесс. Меня одолевала скука. Хотелось все бросить и прогуляться по городу, постоять на ажурном мостике влюбленных, опустить руку в фонтан, ощутить во рту великолепный вкус воздушного пирожного. Какого-то движения и изменения хотелось. Накаркала! В очередной раз, проходя возле низкого диванчика, провела рукой по атласным подушкам с вышивкой, тут меня и накрыло. Стоило слегка прикоснуться пальцами к искусно вышитым чудо-птицам, как меня затопил целый океан эмоций вышивальщицы. Надежда, безответная любовь, незаслуженные обиды и горечь – эти чувства принадлежали молодой и привлекательной девушке простого происхождения, безнадежно влюбленной в Фиррента и методично выживаемой из дома его женой. Информация пришла внезапно и таким сильным потоком, что я не сдержалась. Невольно вскрикнула, отдернула руку, будто ошпарившись, и грохнулась в обморок.
Выходит, артефакт Алонса не является абсолютной защитой для меня. Страшно. Очень страшно. Я даже не представляю, как смогла бы жить без невзрачного серебристого кольца на мизинце правой руки. Когда-то ценой проб и болезненных ошибок выяснилось, что мой дар концентрируется в руках, и защитить меня от непрерывного потока информации может лишь очень тонкая, но плотная прослойка воздуха, что порождает единственный и неповторимый предмет – кольцо мага и алхимика Алонса.
Я поняла, что уязвима. И так захотелось, чтобы рядом был Листрен, обнял бы, утешил. Я свернулась калачиком в постели и заплакала. Мой дар приносил одни неприятности.
Все началось где-то между одиннадцатью – двенадцатью годами. Я стала взрослеть, потихоньку превращаться в девушку: сильно вытянулась, стали появляться некоторые округлости. Но, помимо того, что свойственно всем девочкам в переходном возрасте, во мне стал просыпаться дар. Если вкратце, то я могла считать информацию с любого предмета простым прикосновением, узнать, кому он принадлежал, кто его создал – вплоть до внешности и привычек. А еще на меня потоком выливались эмоции владельца предмета, чаще всего негативные: страх, обида, ненависть, чужая боль. И это было сущим кошмаром. Я умирала от страха, не понимая, что со мной происходит. Ни одна вещь в доме родителей не была для меня безопасной. Любимая чашка упала и раскололась, когда я вдруг ясно увидела толстого и неопрятного дядьку, что ее сделал, когда меня обожгли его «грязные» эмоции. От мысли кому-нибудь все рассказать бросало в дрожь, и я медленно погружалась в безумство. Дар просыпался понемногу, исподволь захватывая, подчиняя себе мое существование. Накатит и отпустит. В первый раз я списала происходящее на бурное воображение. А потом я испугалась по-настоящему. Мне тогда исполнилось тринадцать. Я старалась научиться жить со своей особенностью. Были попытки отсидеться где-нибудь в укромном уголке, а когда поняла, что так будет всегда, запаниковала. Единственный человек, который мог успокоить меня и приободрить, была мама. К ней я слепо кинулась за спасением. Она была измучена болезнью братика, проблемами с убогой квартиркой и отсутствием денег. И когда я кинулась к ней, сквозь слезы толкуя про свои руки, про чужие эмоции, у нее мелькнула мысль, опалившая мне сердце – она пожалела, что родила меня. Тогда для меня рухнул целый мир. В тринадцать лет я почувствовала себя старой, готовой в любой момент умереть. В тот миг я застыла безвольной куклой, внутри словно оборвалось что-то неимоверно важное, сама суть. Я словно умерла. Очнулась за чертой города, сидящей на берегу Рида, на мокром скользком камне, зеленоватая вода приятно омывала ледяные руки. Когда я успела выбраться из переплетений улиц, сколько времени прошло – ответов не было. Я равнодушно смотрела на бегущую воду, выступающие камни, покрытые водорослями. В тот миг решалась моя судьба. Я хотела умереть, мне казалось, что так будет лучше. Как много раз после я жалела, чтобы так и не решилась броситься в воду.
Раздался робкий стук в дверь, возвращающий меня в реальность, служанка принесла успокаивающую настойку и осведомилась о моем самочувствии. Обморок я решила списать на женские недомогания, Агнесс примет мою отговорку за чистую монету и, я очень надеюсь, визита "заботливых родителей" удастся избежать. Мы уже порядком надоели друг другу.
"Мама, спустя годы, я стала понимать людей лучше, заглядывая в самые сокровенные мысли, научилась распознавать мотивы, стремления. Я поняла, что ты любишь меня, просто тот злосчастный день вымотал тебе нервы и отнял силы. Прости меня..."
Глава четвертая
Империя Рейхэм занимает центральную часть материка. Самые обширные, разнообразные и богатые земли принадлежат людям. На севере наши захватнические порывы остужают малопроходимые горы и три расы: дроу, гномы и тролли. На востоке располагается страна вампиров, где представителей человечества ждут с распростертыми объятиями, но именно с Лидэрой у нас очень натянутые отношения. К югу от Империи лежат Свободные земли, где живут полукровки, беглые преступники и Кровники. Земли оборотней граничат сразу с тремя расами: орками, людьми и грабами – малоразумными подземными жителями. В политической игре оборотни не участвуют, ибо постоянно грызутся между собой за лидерство. Ни одна разумная раса в их дела не суется. Широкая полноводная Итала служит естественной границей с вампирами, а также отделяет людей и оборотней от Выжженных земель с их смертоносными тварями. Река Дорин берет начало на территории каменных троллей и является границей между людьми и остальными: дроу, эльфами, орками. Дорин и Итала впадают в Океан, что со всех сторон омывает материк. Из малых рас я забыла упомянуть про Крыланов. Это удивительные застенчивые существа с большими мохнатыми ушками и сильными многоцветными крыльями живут обособленно на юго-востоке. По слухам они разумны и даже обладают какой-то особенной магией. Их маленькая страна надежно защищена Выжженными землями, малопроходимыми территориями грабов и водами Океана, так что даже любопытные маги бывают там крайне редко...
Экипаж тряхнуло. Я выглянула из окна. Снова на Широком мосту столпотворение. Откинулась на подушки, прикрыла глаза, возвращаясь к прерванному занятию. Чтобы не волноваться, я отвлекала себя тем, что вспоминала географию. И все-таки мысли съезжали на предстоящее волнующее событие.
Между дроу и орками на западе от Империи располагается вечнозеленая вотчина эльфов. Вот про них я так стремилась рассказать Листрену. В украденной для меня книге говорилось о том, что эльфы – существа очень красивые, изящные, длинноволосые, остроухие, с большими выразительными глазами. Я целый час разглядывала одну из картинок. Изображенная тоненькая остроухая фигурка и близко не напоминала эльфов современных, на мой взгляд. В Конторе я как-то столкнулась с чистокровным эльфом – неслыханная удача, ведь они живут изолированно и на смешение крови у них наложено табу. Поэтому в Свободных землях нет потомков эльфов, напарник, наверное, единственный полукровка. Налетевший на меня был высоким, широкоплечим и выглядел устрашающе. То, что передо мной оказался эльф, я поняла по поразительно яркому зеленому цвету глаз, тату над левой бровью и вплетенным в длинные светлые волосы режущим кромкам, ужасно острым даже на вид. Что случилось с расой дистрофичных эстетов в книге не описано, автора больше интересовали эльфийские женщины и поэзия. А я так увлеклась считыванием впечатлений владельца книги, что находилась на гране обморока. Повезло, Листрен пришел вовремя и вернул мне так опрометчиво потраченные силы.
Да что же это такое! Возница ругался с кем-то на дороге, доказывая с пеной у рта, что мой род знатнее и нам первым полагается проехать. Я в раздражении выдохнула, сжала холодные ладони. Волновалась очень. Еще немного и увижу Ризота. Как же не хочется!
Я вздохнула и продолжила вспоминать географию. Итак, Свободные земли. Территориально они располагаются между Выжженными землями и оборотнями. Название получили из-за населения: за исключением эльфов и, пожалуй, крыланов, там проживают полукровки всех разновидностей и Кровники – те, кто заключил пожизненный Договор с вампирами.
Столица нашей Империи – славный город Ридол – возник на берегах притока большеводной Италы. Я родилась и выросла здесь, для меня все выглядело обычным. А вот приезжие поражались размерам столицы, кварталами знати с выложенными цветными плитами дорогами, фонтанами и скверами, удивлялись многочисленным мостам и мостикам, перекинутым через зеленоватую воду, и, конечно, издалека любовались императорским дворцом. Другая часть города не вызывала бурных эстетических восторгов – узкие улицы, двухэтажные многоквартирные дома, мастерские, мануфактуры, рынки, большое количество разномастного трудового народа. В рабочей части города находился единственный на всю столицу храм Матери-Прародительницы. В богиню верили люди простые, маги почитали стихии.
Главная достопримечательность Империи – это парящий остров знаний, а на нем – Академия Крайта. С земли видно лишь каменное основание острова, дрейфующее в воздухе на огромной высоте, верхушки растущих на нем деревьев и шпили башен. Академия – единственная в своем роде, наша гордость и символ магического превосходства.
У нас правит страной Император. Считается, что он – прямой потомок драконов, а, следовательно, бессмертен и обладает мощным магическим даром. Мы с Листреном как-то обсуждали эту тему под большим секретом. Напарник считает, что бессмертие – это уже слишком. Тем более, что ни имени, ни лица Императора жители не знают – во дворце правитель носит ритуальную маску. В таком случае нами может править кто угодно. Но! Не стоит упускать из виду драконов. Хотя, были ли они когда-нибудь в нашей истории, или это всего лишь сказки? И вообще, обсуждать Императора безумно опасно, а тем более ставить под сомнение его происхождение.
Ну вот, я опять отвлеклась. Прав был Листрен, сосредоточенность мне нужно тренировать и тренировать.
Приехали. С помощью слуги, затянутого в ливрею дома Лоневи, я грациозно вышла из экипажа и направилась к известному столичному магазину головных уборов. В Контору я попадала разными путями, и не всегда они были приятными и безопасными. Сквозь дорогой магазин пойду впервые. Возможности Ризота не перестают меня удивлять и пугать.
– Входи, Корделия.
Украдкой вздохнула и переступила порог. Ризот сидел за рабочим столом, заваленным бумагами, свитками и разной дребеденью. Лицо бледное, сосредоточенное, брови сдвинуты, глубокая складка на лбу, губы сжаты в линию, глаза цепкие, изучающие. Присела в заученном реверансе, почтительно склонила голову. Желание оказаться отсюда подальше, вынуть шпильки из прически, ощутить на коже легкий наполненный речной прохладой ветерок, стало невыносимым.
– Прекрасно, теперь ты выглядишь и ведешь себя прилично.
Я молчала. Моя задача – слушать и запоминать. Так было всегда.
– Сейчас ты спустишься в подвалы, проведаешь одного заключенного...
Я опешила. Вот это да! В подвалы. В дорогом платье, со сложной прической, в тоненьких атласных туфельках, после трех месяцев спокойствия и комфорта попасть в это ужасное место. Ризот словно сказал, не забывайся, мол, Сольяна. Сжала зубы, сохраняя маску спокойствия.
– Я хочу, чтобы ты прочла его, Корделия. Важно знать все: как он мыслит, симпатии и предпочтения. Выйти на мотивы преступления. Главное, выясни, кто его сообщники, как произошла кража, кто заказчик и новый владелец. Поняла?
Я кивнула. Выходило, что бедняга уже пережил несколько допросов и не раскололся, раз привлекли меня. Бр-р.
– Иди, – Ризот потянулся к свиткам.
– Вопрос можно? – слова вылетели, прежде, чем я подумала.
Ризот поднял на меня недовольный взгляд, полный раздражения.
– Почему именно сейчас я должна читать заключенного? Мое вмешательство на ранних этапах более продуктивно.
Ризот заинтересованно изучил мое лицо, поджал губы.
– У тебя не спросили! Иди, и... передай Фирренту, что я доволен его работой.
"Как бы не так, – думала я, шагая по коридору, – это вовсе не Фиррент постарался научить меня чему-то толковому, это я дорвалась до его библиотеки, и потом, у меня было много времени на размышления".
Мрачные подвалы подавляли. Спертый воздух пах плесенью, мышами и железом. Свет факелов метался по стенам, порождая целые полчища неведомых чудовищ. Я нервно потянулась рукой к прическе. Вохр! Надо отвыкать от этого жеста. И ругаться. Даже про себя. Скорей бы все закончилось!
Шкафообразный приземистый тюремщик позвякивал ключами, шагая немного впереди. Мы спустились на нижний уровень, прошли еще немного мимо закрытых дверей, пока не остановились у одной из них. Мужчина не торопясь справился с замком, дернул на себя массивную оббитую железом дверь. Раздался чудовищный скрежет, от которого захотелось прикрыть уши руками. Тюремщик вошел внутрь, зажег факел, погремел цепями и вскоре появился в коридоре. Настала моя очередь посетить крошечную, дурно пахнущую камеру.
В неровном свете я рассмотрела узкую лежанку, железную мятую кружку на цепи и мелькнувший голый хвост крысы. Повернулась к стене, где распятый на цепях висел пленник. Да он в таком состоянии, что даже вряд ли говорить сможет! Худой, в остатках некогда богатой одежды. Запястья в темных разводах истерты до кровоточащих корок, пальцы синеватые, некоторые вывернуты под немыслимым углом. Лицо аристократичное, бледно-желтого цвета, заросшее темной щетиной, синяк на левой скуле, заплывший правый глаз, сломанный нос, потрескавшиеся губы, длинные неровные сальные волосы, по всему телу следы каленого железа. Мужчина безвольно висел, поддерживаемый цепями, босые ноги едва касались каменных плит. Слава Богине, пленник не смотрел на меня, глаза его были закрыты, голова склонена на грудь.
Я постаралась выкинуть лишние мысли, отгородиться от жуткой вони и холода, настроится на рабочий лад. Необходимо сразу же установить фильтр на эмоции и недавние воспоминания. Надо правильно распорядиться своими силами. Листрена рядом нет, если не рассчитаю, будет очень плохо. Меня интересует прошлое до того, как мужчину схватили конторцы. Вздохнула и медленно выдохнула, игнорируя запах немытого тела, вышибающую слезу вонь отхожего места, повернула колечко-артефакт насечкой внутрь ладони и медленно коснулась заросшей колючей темной щетиной лица.
Сознание мгновенно затопил поток неконтролируемых чувств-эмоций-образов. На лбу мгновенно выступил пот, смахнула его пышным рукавом и вновь погрузилась в переживания пленника. Пробираюсь дальше, глубже, не обращаю внимание на мельтешение точек перед глазами. На ум приходит неуместное сравнение: я медленно продвигаюсь по очень прочному стеклянному туннелю, снаружи смертельно опасный хаос. Там боль, ярость, отчаяние, усталость, опустошенность. Вижу важные события, помечаю воспоминания ярлычками, рассортировываю. Вот камера, вот мелькнуло лицо старшего дознавателя – это скорее пропустить, фильтр срочно! – вот пронзительной вспышкой внезапный арест.
"Хорошо, дальше, милая, – уговариваю себя голосом Листрена. Напряжение растет. Моя рука у лица мужчины начинает мелко подрагивать, спину холодит от мокрой, пропитанной потом ткани, корсет сдавливает ребра, мешает дышать. Отмечаю это краем сознания, не позволяя себе утонуть в чужих эмоциях. В памяти пленника мелькнула богатое убранство просторного помещения, затемненные окна, предвосхищение важного события, ожидание, волнение и острое чувство опасности. "Вот, похоже, я на месте". Смотрю его глазами на многочисленные сокровища, драгоценные камни сверкают так, что больно становится, а там, чуть в стороне от сокровищ, на алой бархатной подушке лежит вожделенная вещь. Тянусь вместе с ним, глазам больно, руки дрожат, ноги подкашиваются от страха и ощущения опасности.
Стон мужчины прервал мой транс. Я наморщила лоб, силой удерживаясь внутри потока его воспоминаний, запоминая все по максимуму. Еще немного. Все, меня выкинуло в реальность.
Очнулась, чтобы унять бившую меня дрожь, обняла себя за плечи. Встретилась взглядом с распятым. Мутный взгляд его прояснился на мгновение, и в нем отразился ужас. Мужчина дернулся, цепи глухо брякнули о стену. Он принял меня за палача, дознавателя свой бред? Я невольно отступила на шаг. В дверной проем сунулся тюремщик, хмуро взглянул на пленника, демонстративно потер внушительный кулак. Несчастный сглотнул. Тюремщик оскалился в довольной жуткой ухмылке.
Я устало потерла лицо. Хватит ли мне того, что я уже знаю? Присела на край лежанки, наплевав на платье. Увидела, как вытянулось от удивления лицо тюремщика. Невесело улыбнулась. Не приходилось ему видеть богатую девицу, сидящую в вонючей камере напротив распятого пленника. Так, вон из головы посторонние мысли! Быстренько делаю ревизию полученных сведений. Ясно, что кража произошла из сокровищницы – такое количество драгоценностей и золота может находиться лишь в одном месте. Морщу лоб, вспоминая, что лежало на алой подушке. Какое-то оружие, похоже. Ладно, Ризот не задавал такого вопроса, значит, знает, что похитили. Сообщники и заказчик – вот основное. Ну, что ж, продолжим?
Пленник смотрел на меня с откровенным ужасом.
– Тш-ш-ш, больно не будет, не бойтесь, – прошептала я и вновь прикоснулась к колючей щеке.
Легко преодолела удивленное сопротивление, отчаяние, погрузилась глубже.
Я поднималась по ступеням наверх, оставляя позади мрачные коридоры, боль и ужас. Шла медленно, восстанавливая силы, готовилась отчитаться перед Ризотом. Мое вмешательство помогло мало – над разумом пленника хорошо потрудился сильный маг, все важные лица надежно скрыты, тут уж даже пытки не помогут. Фигуры, прошедшие передо мной, выглядели смазанными и невнятными. Я смогла определить лишь слабый магический почерк по крохам следов. Этого ничтожно мало, чтобы определить мага и развеять заклятие. Даже похищенный предмет оставил мне лишь отголосок силы.
Ризот выслушал меня внимательно. Лишь при упоминании о маге, замешанном в дело, плотнее сжал губы, перебивать не стал.
– Хорошо, Корделия. Завтра Лоневи проводят тебя к порталу. В Академии твоя задача найти похищенный кинжал.
Я удивленно застыла. Кинжал из сокровищницы Императора может быть в Академии Крайта?
– Это не все. Присмотрись к выпускникам. Сможешь узнать поработавшего над заключенным мага?
– Но в Академии множество магов и сильнейшие из них – преподаватели. "Уж я-то знаю".
Ризот побарабанил холеными пальцами по столешнице. Я прикусила губу, совсем отвыкла от общения с ним, распустилась. Сейчас как получу за своеволие!
– Младшие курсы меня не интересуют. Займись выпускниками и осторожно прощупай преподавателей. Хотя...
Я содрогнулась. Что же это твориться, Ризот пропустил мимо ушей мои возражения и, кроме того, ответил! Ощутила дрожь и иррациональный страх. Что-то не хочется мне вникать в это дело. Да и потом, прощупать опытного мага? Заведомо провальное задание.
– Корделия, обрати внимание на старший курс. Преподавателей не трогай. Поняла? Можешь идти.
Я вышла в коридор и уперлась лбом в прохладную стенку. Тошно, страшно, тревожно, непонятно. И еще – как же я хочу забыть о том, что видела в подвале!
Глава пятая
Вещи собраны и отосланы с посыльным, мысли упорядочены, прическа, одежда, украшения и даже легкий макияж – слушательница курса «Говорящих» на пороге светлого будущего. На губах играла легкая доброжелательная улыбка, а в душе плескались тревога, настороженность и...страх.
Вторая неделя сентября. Прохладно, ветрено – я очень люблю такую погоду. Шаловливый ветерок треплет волосы, играет с юбкой. Дышится легко и свободно. Никак не могу надышаться.
Фиррент в модном камзоле цвета спелой вишни, Агнесс в шикарном красном бархатном платье провожают "любимую дочурку" в Академию Крайта – всемирно известную, единственную и неповторимую Академию для магов.
Территория Академии – это магически созданный, парящий невообразимо высоко в небе, остров. Свое название Академия имперских магов получила от имени создателя этого чуда. Ранее парящий остров мог свободно передвигаться по воздуху в любую точку Империи. Но, как только эксцентричного мага посетила мысль собственный дом превратить в Академию, остров навсегда оказался привязан к столице.
Оказаться в учебном заведении можно лишь с помощью портала. Допускались к перемещению преподаватели, студиозусы и, в некоторых случаях, редкие посетители.
На площадке собрались мои будущие сокурсники и их родственники. Группа получилась пестрой. Богато одетые люди интуитивно держались вместе. Рядом со мной спокойно ожидал высокий темноволосый молодой человек из дворян с открытым лицом, правильными чертами, выразительными карими глазами в обрамлении черных ресниц, слегка отстраненный и высокомерный на вид. Его я не встречала на светских раутах. Возможно, он приехал из провинции, а, может, я просто его не заметила среди прочих, с которыми меня скрепя зубами знакомила Агнесс. Молодого аристократа провожал чопорный слуга. Дальше мялся симпатичный парень лет шестнадцати в сопровождении слезливой дамы, одетой в невообразимое платье с тысячей розовых бантиков. Надо было видеть выражение лица Агнесс, когда она здоровалась с "модницей". В стороне с узелком в руках стояла невысокая скромно одетая девушка без сопровождения. Судя по цвету и фасону платья, она – воспитанница сиротского дома.
Портал медленно, словно нехотя, наливался белым светом. Сопровождающие зашевелились. Я смотрела на портал со смешанными чувствами: с одной стороны – хотелось поскорее покинуть Лоневи, мне до икоты надоели сальные взгляды Фиррента и ненавидящие Агнесс, а с другой стороны – я очень не хотела возвращаться на парящий остров. Посторонние звуки привлекли мое внимание – сразу раздался быстрый топот, а после на площадку взлетел вихрастый мальчишка, его худая грудь часто вздымалась от быстрого бега, а на загорелом конопатом лице проглядывал испуг пополам с восторгом. Паренек притормозил как раз возле открывающейся арки, еще чуть-чуть и попал бы в нее. Из потока нестерпимо белого света на площадку шагнула фигура. Невысокий худощавый мужчина средних лет степенно поправил синюю мантию, окинул заволновавшуюся группу взглядом, солнечно улыбнулся:
– Рад всех вас приветствовать, меня зовут г-н Лиен. Я – куратор группы "Говорящих". Провожающие, попрощайтесь и покиньте площадку.
Тоненько всхлипнула дама в бантиках, заработав уничижающий взгляд Агнесс. Стоящий рядом с ней, пунцовый от стыда паренек, передернул плечами и даже шарахнулся в сторону от слезливых родительских объятий. Строгий молодой человек просто кивнул слуге на прощание и подошел к куратору одновременно с девушкой и вихрастым пареньком. "Родители" слаженно шагнули ко мне, чем вызвали желание первой прыгнуть в сияющий портал. Я с каменным лицом стерпела клевок-поцелуй в щечку от Агнесс и чинно раскланялась с Фиррентом. В один голос супруги пожелали мне удачи.
– Ну что ж, пойдемте. Смелее, я иду последним, – г-н как-его-там сделал приглашающий жест.
Первым нырнул в портал мой темноволосый сосед, потом стрелой метнулся вихрастый, следом шагнула я.
Сердце колотилось как сумасшедшее. Нет, я нисколечко не боялась портала. Как ни готовила себя, как ни убеждала, но вид Академии вблизи вызывал лишь плохие воспоминания и желание бежать отсюда подальше.
Прибыли остальные. Сокурсники невольно застыли, впечатленные открывающимся видом. Академия поражала своей величественностью и строгой красотой. Огромное здание с двумя угловыми башнями, мягко закругляющимися корпусами-крыльями для студиозусов и преподавателей, сверкало большими окнами на солнце, словно оправленное драгоценными камнями ожерелье. Многочисленные дорожки с желтым песком, яркие клумбы, кусты необычных форм и расцветок привлекали внимание, хотелось рассмотреть их поближе. Я совершенно не помнила этого парка, напротив мои воспоминания сочились страхом и унынием, где все представало в темных красках. Что ж, увижу другую сторону Академии, парадную.
– Идемте, покажу вам территорию, расскажу, что и как. Напоминаю, зовут меня г-н Лиен.
Куратор ознакомил нас с историей возникновения острова, с появлением на нем Академии и огромного парка, много говорил о знаменитых выпускниках-магах и исчерпывающе отвечал на многочисленные вопросы. Я шла немного в стороне и не могла оторвать взгляда от Северной Башни. Память услужливо подкинула наполненные напряжением и отчаянием картины прошлого. Когда я впервые осматривала внушительную башню изнутри. Две небольшие вытянутые комнаты на подвальном уровне, одна жилая с узкой кроватью, колченогим стулом и умывальником, другая – "лаборатория". Даже не понимая значения этого слова, я возненавидела его с первых минут занятий. С дрожью вспомнила сосредоточенное лицо г-на Ферта, когда он что-то быстро записывал, сжав в одну линию губы и нахмурив лоб. Ненавижу!
– Девушка, вы можете потеряться, не отставайте.
С трудом вернулась к действительности. Темноволосый парень поджидал меня у двери, а голоса остальные доносились из помещения – ребята осматривали огромный холл. Я разжала кулаки, расслабила плечи и постаралась вернуть себе безмятежный вид. Не думала, что будет так тяжело здесь находиться.
– Ах, да, спасибо. Я отвлеклась.
Парень скептически хмыкнул и вошел следом.
Глава шестая
Г-н Лиен показал каждому новичку его комнату, посетовал на то, что нас подселяют к студиозусам, да еще и старшекурсникам, рекомендовал быть сдержанными и подстраиваться под других. Особо скептическим взглядом одарил он троих: меня, парня, которого провожал дворецкий, и конопатого мальчишку с неуемной энергией. Рыжик успел замучить его вопросами.
