Текст книги "Счастье играет в прятки: куда повернется скрипучий флюгер"

Автор книги: Татьяна Краснова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

– Простите… но мне кажется, что Медведева не такая уж плохая… я бы сказал, хорошая, добрая и способная девочка…

Гневная грозная отповедь смела последние слова. Когда все стихло, тот же голос продолжил:

– И я возражаю против ее исключения.

«Ох, Макакус, Макакус!» – Марина схватилась за голову. Сейчас она никак не могла помочь ему. На этот раз гром не умолкал дольше. Но во время паузы тихий голос вставил:

– И все-таки я возражаю…

«Господи, молчал бы лучше!» Марина была в отчаянии, словно за дверью били человека, а она не могла даже позвать на помощь.

– Как вы можете возражать? Вы уже давно ничего не можете! Как это ни печально, вам придется с этим согласиться! Мы держим вас, потому что не можем пока заменить! Как педагог вы давно нуль, признайте это! Вы не справляетесь с детьми! Вас никто не принимает всерьез, не слушает, не уважает! И ваша учительская деятельность непременно закончится тем, что какой-нибудь Фольц сядет вам верхом на голову и проедет с воплями по всем этажам!

У Марины тихо кружилась голова и наплывала давняя мысль: можно ли хоть что-то изменить? Но тут в противовес ей встала новая: а можно ли все так оставить? Она бросилась назад, в свой класс.

Дверь была закрыта изнутри, и когда там вытащили швабру, услышав голос Марины, она увидела не только своих друзей, а весь класс. Никто не уходил на перемену. Но удивляться было некогда. Она торопливо пересказала все услышанное. Прошел ропот:

– Сколько можно, черт возьми!

– Так она это всерьез? Не просто пугала?

– Так ведь она всех по одному…

– А ты найди на нее управу!

– А Макакус-то какой оказался…

– А что же делать?

– Только не превращайте серьезное дело в детскую войну!

* * *

На уроке истории стояла неслыханная тишина. От этой тишины голос у Макакуса срывался, он, ничего не понимая, озирался по сторонам и чувствовал себя в высшей степени неуютно. Никто не разговаривал, никто не смеялся. Никто не ходил по классу. Никто ничем не грохотал. Никто не списывал, не читал посторонних книг и даже не глядел в окно – все сорок лиц были повернуты в его сторону. Кто-то назвал его по имени-отчеству – Иван Платоныч. В глазах учеников была признательность за его героический поступок и старательно скрываемое чувство старой вины.

Но Макакус этого не знал. С тревогой он ждал подвоха. Не переставая говорить, поднялся на кафедру, взял в руки указку – уж это-то всегда смешило поголовно всех. Макакус ждал. Никто не смеялся. Он постоял еще. Смеха не было. Все слушали его объяснения. Все, и на последних партах тоже, и даже Рудик Фольц – все слушали. Макакус почувствовал, что не может говорить. Взгляд его привычно устремился к последней парте у окна – Марины Медведевой не было…

* * *

Рахиль Исаковну окружил в учительской весь восьмой класс.

– Дайте пройти, у меня начинается урок.

Но стадо не двинулось с места.

– Нету ж, поговорим, – угрюмо сказал Фольц, вставая у двери, и Рахиль Исаковна с удивлением осознала, что, кажется, действительно не сможет выйти. Бунт? Впереди, разумеется, стоят Грачев и Лончинская, и она наперед знает, что они скажут. Но услышала неожиданное:

– И мы не будем сдавать экзамены. Весь наш класс. Если Медведевой запрещают, и мы отказываемся.

Скандал? Рахиль Исаковна сориентировалась мгновенно:

– Медведеву никто не выгонял. Ваш класс будет сдавать экзамены в полном составе. Она ввела вас в заблуждение и напрасно заставила продемонстрировать… солидарность.

Последнее слово прозвучало с издевкой, но в этот момент кто-то прокричал из-за двери:

– У Макакуса сердце! За ним «скорая» приехала!

Одни бросились к дверям, другие к окнам.

Глава 42

Над Странным Домом сияло два солнца – одно на флажке, другое настоящее. А из окон неслось:

До свиданья, мой любимый город,

Я уже попала в хроники твои!

Дома Марина увидела Клариссу, удивительно спокойную. Правда, лисья мордочка была немного заревана. Под громогласное пение Земфиры она ходила по комнатам и кидала в раскрытую сумку все подряд: расческу, зубную щетку, тетрадки, белье.

– Победа! – весело сообщила Марина. – В школе мы остаемся и экзамены сдаем. Класс нас отстоял. Там такое было. Мы уже сходили в «Забавушку», отметили.

– Это тебя отстояли, – внесла коррективы Кларисса. – А на меня донесли.

Марина озадачилась.

– Не может быть! У нас никто, кроме… – Она не закончила. – Знаешь, у Рахили ведь есть и другие источники информации. Про Макса и тебя она могла узнать откуда угодно, хоть на улице вас увидеть. Я же видела вас в розовой машине. А ты думала, если будешь ей пятки лизать, тебе никогда не достанется? Как же… Погоди, а то, что она говорила…

– Ерунду она говорила, – отрезала Кларисса, кидая в свою сумку полотенце и тапочки. – Что я, дура? Скорее она коляску покатит, чем я.

– Ты что делаешь?

– Не видишь – барахло собираю. И кассета моя, не забыть бы. Подарочек Пал Палыча. – Она вытащила кассету, оборвав Земфиру на очередном «до свиданья». – Платье тебе как? Отдавать?

– Какое еще платье! Постой. Если ты из-за… Так я говорю, все улажено. А Макса ты послала – и правильно сделала.

Марина растерянно смотрела, как в сумку летят солнечные очки, лак для ногтей и пачка фломастеров.

– Плевала я на эти экзамены! Не нужен мне никакой профильный класс, обойдусь. И без школы этой тоже. А Макс, сволочь невозможная, – слышала? – родословной моей недоволен. Не устраивает она его, прямо как Рахиль. Я для всех тут дочь сумасшедшей Евы! Так что хватит всех этих выдумок.

Она рывком отодвинула журнальный столик, за которым все обои были в надписях с завитушками и росчерками: «Кларисса». Взяла синий маркер и жирно зачеркнула.

– Вот! Еще раз вам обои испорчу. И нет никакой Клариссы, есть просто Клара обыкновенная. Насочиняла… Да ты что думаешь, я из дома сбегать собралась? Мы уезжаем. В Москву. Нельзя же у вас навек поселиться. Дядя Алик маму к себе зовет, она от него письмо получила. Там для нее работа есть. Прямо сегодня и едем, Пал Палыч нас на станцию отвезет.

Не застегивая сумку, она перекинула ее через плечо и зашагала во двор, громко распевая:

– До свиданья, мой любимый город!

Остановилась.

– Ну, пока. Ничего эпохального говорить не буду. А парень твой… В общем, это мы с Максом развлекались. Он не участвовал. Он все всерьез, вроде тебя.

И пошла в машину.

– Павлик, включи что-нибудь, – сказала Марина. – Тишина, как в морге.

– Вот эту, – выбрал Павлик. – Папе она приелась, зато Дора теперь ее ставит все время. И мне тоже нравится. Бабушка Алла.

Позови меня с собой,

Я приду сквозь злые ночи!

Я отправлюсь за тобой,

Что бы путь мне ни пророчил…

– Вот мы и уезжаем. – В дверях стояла Ева. – Мы были беспокойными гостями.

Марина не стала рассыпаться в любезных возражениях. Она только с удивлением подняла глаза: Еву было не узнать. Покрасилась, переменила прическу и стала своей полной противоположностью – ярко-рыжая, как Кларисса, броская, оживленно-общительная.

– Дом Павлика… Пал Палыча… очень похож на него самого. И вы все тоже… Его тут называют Странный Дом – так это они все странные. Мне кажется, что там, везде – перевернутый мир, и только здесь – настоящий. Это единственное место, где снова можно стать нормальным человеком… Снова захотеть жить. Наверное, кораблик помогает.

– Не всегда, – проронила Марина.

– Возьми на память. – Ева протянула ладонь.

Это был перстень, дымчатый топаз неправильной природной формы, оправленный в нетемнеющее серебро.

– Мне подарил его муж. – Для Евы это был неоспоримый довод, лучшее объяснение драгоценности подарка. – Он дарится на счастье. Я хочу, чтобы оно к тебе вернулось.

– Что вы, не надо, спасибо. И говорят, дареное не дарят…

Марина, бессвязно бормоча, с суеверным ужасом отказывалась от перстня сумасшедшей Евы.

– Отдайте Клариссе, ей счастье нужней.

– Дарят, если очень хотят, – повторила Ева. – Возьми.

Марина безропотно взяла.

– Павлик, я доеду с ними до станции. Провожу. Мне никто не звонил?

– Нет.

Цветные стеклышки круглого окна загорелись под лучами, блуждающими в ветках акаций.

Я приду туда, где ты

Нарисуешь в небе солнце, —

пел Странный Дом, исчезая за своим поворотом.

Глава 43

Электричка ушла. На обратном пути Марина рассказывала отцу про школу и бунт на корабле, а за окном машины пробегали решетка парка, витрины «Забавушки», фонтан с рыбиной, открытая дверь магазинчика Грачевых. Потом разговор перешел на тему проводов.

– Сбылась мечта Алика, – сказал Пал Палыч, – к нему едет Ева. И вообще для него начинается полоса везения. Фольц наконец-то нашел этого книжника. – Марина перестала смотреть в окно и с тревогой ждала, что же дальше. – Представляешь, обыкновенный старичок, никто бы не подумал.

– А как милиция на него вышла, если он обыкновенный старичок? – быстро спросила Марина.

– Да на него раньше милиции одна компания вышла, тоже проявляет большой интерес. Вот тут и Фольцу есть чем заняться, потому что если он даст себя опередить, старинные книжечки поплывут прямехонько через границу. Уж больно хороши.

– А старичок?

– Ну, не знаю, в таких случаях по-разному бывает…

Едва автомобиль затормозил, Марина помчалась в дом, к телефону. Заметила, что все еще сжимает в руке Евин перстень – но карманов нет, сунуть некуда: она до сих пор в школьном платье. Тут не до переодеваний. Набрала номер. В этот момент почему-то не думалось, что сказать, с чего начать и как это будет выглядеть. Ответил женский, наверняка мамин, голос. Ника нет. Долго раздумывать было нельзя. Она побежала на озеро.

– Ты на озеро? Обещали грозу! – крикнул Павлик вдогонку.

* * *

Марина сразу увидела белую фуражку лодочника в конце причала. Несмотря на штормовое предупреждение, все озеро было усеяно прогулочными лодками и катамаранами, и желающих покататься не убавлялось. Пытаясь обогнать беспечных пляжников, Марина прыгнула через две ступеньки, едва удержалась на ногах, схватилась за перила. Перстень выскочил из ладони и покатился по причалу далеко вперед. Она побежала за ним, уже потеряв из виду белую фуражку.

Развеселый дядечка вернул ей драгоценность, похваляясь, как ловко ее поймал, на самом краю. Еще секунда – и перстень был бы в щупальцах осьминога, который живет в пещерке под причалом и, как полагается, устраивает осьминожий сад из всего блестящего: упавших бутылок, ярких камешков, оброненных перстней. Марина машинально благодарила балагура, а сама глядела в раскрытую дверь маленькой деревянной кассы. Там стояли – удивительнее, чем если бы это был осьминог – Жанна и Ник. И еще доносились голоса Рудика, Артура и Рафаэля.

– Вы все здесь? – От неожиданности Марина переводила взгляд с одного на другого, не находя, что еще сказать.

– Теперь все. – В синих улыбающихся глазах Ника Марина увидела крошечную себя. – Жанна пришла предупредить. А ты тоже узнала?

– Да, папа только что сказал, когда мы Еву провожали.

– Вот где ты была, – деловито заговорила Жанна. – А мы к Фольцу зашли и там все услышали. Военная тайна, конечно, но я же знаю, что лодочник как-то связан с Ником. Тебя нет, пришлось самодеятельностью заниматься.

– Жанна, ты молодец!

– Еще бы. Мальчишек для храбрости взяла.

– А мы с лодочником давно уже все сюда перетащили, – понизил голос Ник. – Там, в его доме, ничего не осталось. Он и сам почуял неладное.

– Так теперь и здесь небезопасно, – заволновалась Марина.

– Я говорил. И насчет того, что ты тогда предлагала. Он надумал. Поможешь связаться с музейщиком?

– Пойдем прямо сейчас, позвоним от меня дяде Алику.

– Никуда мы, кажется, не пойдем, – проворчала Жанна.

Ливень хлынул сразу, без предупреждений. Туча вмиг накрыла город и озеро с пляжниками. В темноте стало холодно, на разные голоса завыл ветер. Закрутились педали катамаранов, замахали весла – публика панически возвращалась к берегу.

– Идите внутрь, – прокричал Ник, – а мы с мальчишками поможем лодочнику.

Марина и Жанна спрятались в домике кассы. Сквозь окошко было видно, как ветер гонит тучи песка. Люди бегут, закрываясь газетами и руками, а вслед за ними катятся и летят по воздуху афиши, обертки от мороженого, бумажные стаканчики.

– Чему тут радоваться, – не понимала Жанна.

А Марина не могла удержать торжествующей улыбки. И гроза казалась продолжением праздника. В даль, где смешались вода и небо, уносились разноцветные шарики, следом летел сорванный с крыши пестрый флаг, весело помахивая уголком полотнища.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.