Текст книги "Влюбиться в жертву"
Автор книги: Татьяна Алюшина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Хорошо.
– А теперь скажи, в каком именно суде мое заявление?
– По месту твоей прописки.
– Я все узнаю. В любом случае никакого суда не будет. Все, до свидания!
Она отключилась. Задумавшись, Тина вертела в руках телефон, постукивая им о стол.
«Надо выяснить у Ритки!» Она набрала номер подруги.
– Рита, привет! Я тебя не отвлекаю?
– Нет, я в кафе, перекусываю. Что-то опять случилось?
– Ритуль, ты не подавала заявление в суд на раздел имущества с Лешкой от моего имени?
– Ты что? О чем ты? Конечно, нет! – сильно удивилась Ритка.
– Риточка, не обижайся, но я должна была спросить, – извинилась Тина.
– А что, ты решилась? Тык я с великим удовольствием!
– Нет, зачем мне это? Но сейчас позвонил Лешка и устроил истерику. Ему сообщили из суда, что от меня поступило исковое заявление на раздел имущества. Я точно не подавала, ты – тоже. Тогда кто?
– Этого не может быть, Тина. Тут какая-то ошибка.
– Ритуль, ты очень занята?
– Не особенно. Ты хочешь, чтобы я съездила и узнала?
– Да, пожалуйста, тебе проще, ты об этом все знаешь. Съезди, узнай, что там, и сразу позвони.
– Конечно, не волнуйся. Это просто ошибка. Я все узнаю.
В ожидании звонка от Маргариты Тина не находила себе места. Она точно знала, что это не ошибка, что тот человек, который стрелял в Лешку, начал широкомасштабное наступление на нее, объявив ей непримиримую войну ненависти.
Ей было очень страшно!
Она не знала, кто и за что преследует ее, не понимала, откуда ждать удара и беды, но чувствовала, что просто так он от нее не отстанет и не успокоится, пока не достигнет своей, только ему известной цели.
«Господи! Дай мне силы – как же мне страшно! Считается, что больше всего человек боится неизвестности. Я даже не подозревала, как это может быть страшно! Только без паники, Тина! Соберись! Он именно этого и добивается: чтобы ты испугалась, начала паниковать и совершать ошибки. Он хочет довести тебя до сумасшествия твоим же собственным страхом! Правильно, умница! Одну его цель ты уже разгадала. Вот и молодец! Надо держаться, иначе он победит!»
Работа валилась у нее из рук в буквальном смысле – она дважды уронила контракт, которым занималась, и уже десятый раз читала одну и ту же фразу в документе, совершенно не понимая ее смысла. Тогда Тина бросила бумаги на стол, встала и начала ходить из угла в угол кабинета, уговаривая себя успокоиться.
Зазвонил телефон, определился Ритин номер.
– Тина, тут непонятная история. Приходил адвокат, мужчина, и от твоего имени подал заявление. Я взяла его координаты, но пока ничего выяснять не стала. Запиши.
Тина схватила ручку и записала все, что продиктовала Ритка, в том числе и адрес суда и дату заседания.
– Спасибо, Ритуль!
– Тина, звони Беркутову! Это все очень серьезно! – помолчав, строго потребовала Ритка.
– Да, позвоню, – железно пообещала Тина и попросила: – Пожалуйста, ты сама никуда не суйся и не выясняй, кто это был, ладно?
– Хорошо, – согласилась Рита и мягко поинтересовалась: – Ты вообще как?
– Немного напугана, но в порядке.
– Звони прямо сейчас! Мы вечером с Денисом к тебе приедем!
– Это было бы замечательно. Все, до вечера!
– Держись!
Тина достала визитку, которую дал ей Беркутов, и положила ее перед собой на стол. У девушки дрожали руки, когда она набирала номер его мобильного. Она вдруг осознала, что волнуется не из-за непонятных событий, происходящих вокруг нее, а потому, что сейчас услышит его голос. Эти эмоции, чувства были Тине незнакомы, не испытаны никогда и приятно удивляли и волновали.
– Беркутов, – ответил Артем.
У Тины быстро-быстро где-то в горле застучало сердце, кровь прилила к щекам от звука его голоса. Растерявшись от этой своей реакции, она не сразу начала говорить.
– Слушаю вас, – настойчиво повторил он.
– Артем Константинович, – слегка запинаясь, проговорила наконец она. – Это Игнатова, здравствуйте.
– Здравствуйте, Тина! Что-то случилось?
– Вообще-то да. Мне бы надо поговорить с вами.
У Тины вспотела ладонь, державшая трубку. Девушка переложила телефон в другую руку, вытерла ладошку об юбку и с удивлением на нее взглянула – никогда в жизни у нее не потели руки!
– Я освобожусь через десять минут, мы можем встретиться и поговорить. Вы где находитесь? – спросил он.
– Я на работе.
– Очень хорошо. Я как раз недалеко от вашей фирмы. Давайте выпьем кофе, я знаю одно уютное кафе, и вы мне все расскажете, Тина.
Они договорились встретиться у входа в метро и попрощались.
Тина шла по улице и чувствовала, как звенит все у нее внутри от предвкушения встречи и ожидания. Куда-то отодвинулись все проблемы, став мелкими и совсем не страшными, и только бухало сердце, как ненормальное.
Она увидела Артема издалека, и ее захлестнуло странное желание кинуться бегом к нему, чтобы он обнял ее своими большими сильными руками и погладил по голове, успокаивая и обещая, что все будет хорошо.
«Совсем сдурела! Тиночка, ты что, влюбилась?» – спрашивала она себя, стараясь контролировать каждый шаг и выражение на лице.
Она на мгновение забыла, для чего они вообще встречаются. Оглохнув от грохота в ушах – так сильно стучала кровь, – Тина остановилась, чтобы перевести дух и немного успокоиться, не отрывая взгляда от Беркутова, и видела, что он ее еще не заметил.
«Давай, дыши! – приказала она себе. – Несколько глубоких вдохов. И думай, что ты выпала из нормального состояния! Так, у тебя к нему дело, очень важное для тебя дело. Вспомни какое, успокойся!»
Успокоив немного свое предательское сердце и дыхание, она пошла навстречу Беркутову.
– Здравствуйте, Артем Константинович!
– Здравствуйте, Тина!
Артем увидел ее, когда она была в нескольких шагах от него. От одного взгляда на эту женщину у него перехватило дыхание, как будто он получил сильный удар в живот.
Она была одета в легкий льняной костюмчик цвета слоновой кости: свободная юбка до колен и приталенный пиджачок. Цвет и фасон ей очень шли, выгодно подчеркивая все достоинства фигуры.
Глубоко вздохнув, он ощутил, как его накрывает волна тепла.
– Идемте в кафе? – спросила Тина.
– Да, кофе сейчас очень кстати.
Кафе действительно было симпатичным, уютным, и кофе хорошего качества. Тина расслабилась, понемногу успокаиваясь.
– Что у вас случилось? – спросил Артем.
– Артем Константинович…
– Тина, – перебил ее Артем, – давайте вы будете называть меня по имени, без отчества. Договорились?
Тина кивнула.
– Хорошо. Артем… – Она запнулась, но продолжила: – Я не знаю, насколько это важно и серьезно, но меня пугает то, что происходит.
Она рассказала про заявление в суд, протянула ему бумажку с координатами адвоката и информацией, которую ей продиктовала Рита.
– Вы не волнуйтесь, Тина, мы все выясним, хотя хорошего здесь мало.
– Если честно, меня это напугало.
– Расскажите про телефонный звонок.
– Откуда вы знаете? – удивилась Тина.
– Мне рассказала Маргарита Юрьевна. Она за вас очень беспокоится, а вот вы почему-то промолчали.
– Я не думала, что это важно. Может, у меня просто воображение разыгралось.
Артем слушал ее, откинувшись на спинку стула. Он расслабился, разрешив себе наконец перестать сопротивляться.
Она ему нравилась, вся. Очень сильно! С самого начала, с первой минуты знакомства всерьез зацепив все мужское в нем!
Ему нравились ее лицо, глаза, руки, фигура – все, что и составляло Тину Игнатову. Ему нравилось, как она двигается, как говорит, как смотрит, как переводит дыхание и даже как молчит. Она не просто ему нравилась, рядом с ней он испытывал незнакомый какой-то небывалый внутренний восторг. Приподнятость какую-то. Она совпадала со всей его жизнью, с ним самим идеально, вызывая постоянный, весьма ощутимый отклик тела в положенных местах.
«Просто она единственная женщина, которая когда-либо была и будет тебе нужна! Вот так! – вдруг совершенно четко понял Артем. – Все очень просто! Каких только женщин у тебя не было за твои тридцать семь лет! И жена имелась, и страсти невероятные, и секс до полного одурения! А чтобы вот так хотеть женщину, и не просто в постель, а всю, со всей ее жизнью, трудным детством, комплексами, проблемами. Чтобы она существовала постоянно в твоей жизни, в твоей постели, в твоих мозгах, в крови! Не бояться и не избегать этого, как ты делал это всю жизнь, а страстно желать! Так не бывало никогда! Никогда! Все, Беркутов, ты попал! Как бы это все быстро решить? Да еще это дело ее, будь оно неладно! Может, зазвать ее к себе жить под предлогом, что ей нельзя оставаться одной? Хорошая идея!»
Он очнулся от своих мыслей, поняв, что она задала какой-то вопрос и ждет ответа.
– Простите, что вы спросили?
– Я спросила, что мне с этим делать?
– Вам – ничего! Делать будем мы. Вы сейчас спокойно возвращайтесь на работу, а вечером я позвоню. Во сколько вы заканчиваете?
– Часов в семь.
– Вот и хорошо. Никуда не уходите из офиса. Я позвоню, и мы решим, что делать. Договорились?
– Да. Вы думаете, что все так серьезно? – заглядывая ему в глаза с плохо скрываемой тревогой, спросила она.
– Я пока не знаю, – честно ответил Артем. – Но лучше перестраховаться.
– Ко мне вечером Рита с Денисом приедут.
– Хорошая у вас подруга.
– Да, – улыбнулась Тина, – мне повезло!
– Ей тоже. Идемте, – предложил Артем, расплатившись с официантом.
Они вышли из кафе.
– Я отвезу вас на работу, – сказал Артем.
– Спасибо, это очень кстати, я уже опаздываю.
Они подошли к стоявшей у тротуара машине. Артем отключил сигнализацию и протянул руку к дверце, чтобы открыть ее для Тины.
И в этот момент какой-то прохожий, видимо, очень куда-то торопясь и опаздывая, обгоняя их, толкнул Тину к Артему, а шедший навстречу ему мужчина сделал резкий шаг в сторону, пропуская бегущего, и оказался прямо перед ними. В следующую секунду он выкинул вперед руку и направил в лицо Артему струю жидкости из баллончика. От неожиданности Тина замерла на месте, не попытавшись даже уклониться.
Она видела происходящее, как в замедленной съемке, словно все вокруг погрузилось в липкий сироп: вот рука мужчины перемещается вместе со струей брызгающего спрея в ее сторону, боковым зрением она видит, как рядом падает на тротуар Артем, и в следующее мгновение сама получает порцию распылителя в лицо.
«Как глупо!» – успела подумать Тина перед тем, как отключиться.
Тина пришла в себя очень быстро, через несколько мгновений и в полном сознании. Тело было как парализованное, поэтому ей даже не пришлось изображать обморок и беспамятство, но, как ни странно, мозг работал четко и ясно. Всего на какие-то секунды она отключилась, и не от препарата, которым их с Артемом поливали, а скорее от неожиданности и страха. И теперь слышала все и осознавала, что происходило вокруг нее, и, чуть-чуть приоткрыв глаза, через ресницы, старалась увидеть как можно больше.
Возле них остановилась пассажирская «газель», из нее выскочили два парня. Вчетвером, вместе с теми, которые так успешно разыграли столкновение, они подняли Артема и запихали в машину.
– Тяжелый, сволочь! – сказал кто-то.
Они бросили его на пол машины, и Тина почувствовала, как ее хватают грубые руки, причиняя боль, поднимают с асфальта и, как мешок с картошкой, тащат и кидают на пол рядом с Артемом.
– Ходу! Ходу, Леший! – крикнул кто-то.
Машина рванула с места, вызвав целый оркестр возмущенных сигналов проезжающих мимо автомобилей.
– Куст, давай скорее укол! «Важняк» здоровый, как боров, сейчас очнется, устроит нам тут Курскую битву! Боня, надень на них наручники!
Артем лежал лицом вниз. Сквозь ресницы Тина увидела, как ему, заведя руки за спину, защелкивают наручники.
Она лежала на правом боку, ее не стали переворачивать, а резко дернули за правую руку, застегнули наручники на запястьях впереди и откатили от Артема, но только затем, чтобы парню, которого назвали «Куст», было удобнее сделать укол, прямо через ткань брюк, в ногу бесчувственному следователю. Затем и ее, как бревно, перекатили, уложив таким образом, что она наполовину лежала на Артеме. Прямо перед глазами оказались его губы.
И в этот момент Тина почувствовала болезненный укол в попу.
– Куст! – заржал кто-то. – Ты бы с девушкой поделикатнее. Задрал бы юбку, спустил трусы и уколол!
– Все, ша! Прикалываться потом будем! Надо Косарю позвонить.
Тина ощутила, что теряет четкость мысли, все начало расплываться перед глазами и мышцы непроизвольно расслабляются.
«Что они вкололи?»
В детстве у нее обнаружили неправильный обмен веществ. Каких только исследований с ней не проводили врачи! Один даже диссертацию защитил на ее уникальной нервной системе. В семнадцать лет Тина стала стремительно худеть, решив, что все наладилось, но врач ей объяснил:
– У вас уникальный организм. В целом он работает правильно, но на определенные химические препараты реагирует нестандартно. Такие случаи в медицине встречаются крайне редко! Единично! И это не аллергическая реакция, это защитный механизм. Не буду углубляться в физиологию и медицинские термины, объясню проще: снотворные, нервно-паралитические, даже обезболивающие препараты отвергаются вашим организмом. Он их просто нейтрализует и выводит из крови. В этом есть как положительная сторона, так и отрицательная. Положительная – вы никогда не станете наркоманкой, алкоголичкой или зависимой от лекарств и любых препаратов. Отрицательная – вам очень трудно будет сделать анестезию.
Первый раз за всю свою жизнь Тина поблагодарила свой организм за такую особенность и усмехнулась про себя – воспеть хвалу тому, что не принимала и отвергала в себе и считала уродством полжизни, лежа на грязном полу машины со связанными руками! Воистину – жизнь полна импровизаций!
– Косарь, это Воля. Мы его взяли, вместе с какой-то девкой. Не знаю, но, видимо, его баба, они вдвоем в кафе сидели.
Он посмеялся, услышав ответ.
– Куст вколол им обоим. Он боров здоровый, часа через три очухается, а баба дольше в отключке будет. – Говорящий выслушал указания и закончил разговор: – Хорошо!
– Значит, так, – обратился он к подельникам, – все по плану: мы их отвозим под замок, Боня останется на стреме, машину отгоняем, едем за Косарем и подруливаем назад, когда эта сука очнется.
– Слушай, Воля, а бабу можно того…
– Я тебе дам «того»! – ответил Воля и разразился матерной тирадой. – Пока Косарь с ними не разберется, чтобы волос не упал! Понял?
– Да врубился я! Что ты психуешь? Да и не интересно совсем, она же никакая. Я про потом и спросил, когда очухается.
– Потом и решим! Да, Боня, сумки их, кошельки, телефоны чтобы пальцем не тронул. Ну-ка, дай сюда, я сам обшмонаю, потом проверю, если увижу, что что-то взял, удушу! Для всех говорю – пока Косарь с ними не разберется, чтобы волос не упал! Ясно?!
Слабость, наступившая после укола, прошла через несколько минут, Тина все слышала и теперь полностью чувствовала свое тело.
«Так! – размышляла она. – Значит, у нас есть три часа. Это уже что-то!»
Ей было страшно! Ей было ужасно страшно!
Все свое детство она дралась. Тина не мирилась с ролью пассивной толстой жертвы, над которой издеваются сверстники, а отстаивала свое «я» с кулаками. При всем своем лишнем весе она была быстрой, подвижной и гибкой, что помогало ей в любой драке. После очередной потасовки, когда папа замазал йодом ее разбитый локоть, он посадил Тину напротив себя и сказал:
– Если у тебя не хватает ума и выдержки, чтобы решать все переговорами и тебе всенепременно нужно драться, то хотя бы делай это правильно.
– Что, в секцию по карате пойти? Меня не возьмут.
– В драке главное не умение, а внутреннее состояние. Побеждает тот, кто перед боем не представляет себе возможные картины поражения и то, куда его могут ударить, и как больно ему будет, и что их больше, а ты один, или что противник сильнее.
– Как же их не бояться? Вон их трое мальчишек было! Конечно, страшно!
– Но ты же не побежала, а полезла с кулаками! А если решила драться – выкинь из головы возможность поражения и, самое главное, страх! Бояться, плакать, считать раны, пугаться будешь потом. Если что решила – делай. Если обстоятельства приперли – иди и преодолевай их, откинув страх, а переживать будешь после боя. Хотя я, как отец, против твоего поведения, для меня лучше и безопасней тебе самой, если бы ты убегала, ты же не мальчишка! А еще лучше, чтобы ты умела разрешать любой конфликт диалогом.
Она научилась!
Научилась в сложных ситуациях выкидывать из головы страх и думать только над тем, как решить проблему. Это было нелегко. Иногда паника затапливала мозг, не давая возможности думать, но Тина справлялась!
До сих пор!
«Да уж, в такой заднице я еще не была! Какая тут выдержка и самоконтроль! Страшно же ужасно! – И тут же прикрикнула на себя мысленно: – Так, Тина, прекрати ныть! Немедленно возьми себя в руки! Главное – не паниковать! Не паниковать! Держись, ты сможешь! Думай, слушай, что они говорят! Ты справишься!»
Машина остановилась. Парни, перешагнув через следователя и девушку, выбрались наружу.
– Выгружайте их! – скомандовал Воля.
Ее грубо подтащили к двери за ноги, так, что задрался подол юбки почти до талии, подняли, уложили кому-то на плечо и понесли. Она старалась, очень старалась изображать полную бесчувственность, все время контролируя свои мышцы и не давая им напрягаться. Чуть-чуть приоткрыв веки, Тина всматривалась, куда ее несут, пытаясь определить, где они находятся.
Из того малого, что она рассмотрела, девушка поняла, что это какой-то склад или ангар, во всяком случае, это было огромное производственное крытое помещение. Парень, тащивший ее на плече, вошел в железные двери, миновал весь этот не то склад, не то заброшенный заводской цех, дойдя до противоположной от входа стороны. Стараясь не крутить головой, Тина осмотрелась – кучи мусора, какие-то ржавые станки вдоль стен, высокие окна справа и слева без единого стекла, кое-где заделанные фанерой.
«Какой-то заброшенный завод, точно как в дурацких американских фильмах!»
Тина молилась про себя, чтобы их не разъединили с Артемом, заперев в разных помещениях. Несший ее мужик открыл ржавую скрипучую дверь, за которой находился коридор метров пять и еще одна дверь, возле нее стоял старый полуразломанный канцелярский стол и колченогий стул. Тину сняли с плеча и усадили на этот стул, придерживая рукой, чтобы не свалилась на пол. Следом вошли остальные трое, натужно волоча Артема, и кинули его возле двери.
– Ну и тяжелый, скотина!
– Леший, обшмонай его! – приказал Воля.
Леший быстро и как-то весьма умело обыскал Артема, достал сигареты, зажигалку, не найдя больше ничего.
– Давай сюда. Боня, давай их шмотки.
Воля подошел к столу, открыл дверцу и покидал туда сумку Тины, борсетку Артема, их телефоны, ключи от машины и сигареты с зажигалкой.
– Курево‑то зачем? Сами оприходуем, – сказал Боня и тут же получил резкий удар в живот.
– Я, кажется, объяснил! – вкрадчивым голосом ответил Воля. – Ничего не трогать! Косарь должен все увидеть сам, как есть!
Он схватил согнутого пополам Боню рукой за подбородок и притянул к себе.
– Я проверю все вещи, когда вернусь! Ясно?
– Все, все, Воля! Я понял!
– Хорошо! – Он отпустил Боню и повернулся к двум другим: – Их в камеру. Боня, ты на стреме, они еще не скоро очухаются. Твоя задача по сторонам смотреть, чтобы кого попало сюда не занесло. Мы часа через два-три приедем.
Открыв дверь, двое из бандитов, взяв Артема за руки, втащили его в комнату, и Тина услышала непонятные звуки, похожие на удары, но иные, более рваные. А через пять минут она поняла их происхождение – от двери вниз в помещение шли три крутые ступеньки, о которые, видимо, и бились ноги Артема, издавая эти звуки. С девушкой обошлись более гуманно: перенесли, снова взвалив на плечо, как тащили через цех, но когда небрежно бросили на пол, она сильно стукнулась боком и тут же прикусила язык, чтобы не охнуть. Перед тем как выйти, Воля сильно ударил ногой бесчувственного Артема в живот.
– Я эту суку ненавижу! – пояснил он.
Тина еле удержалась от вскрика, на сей раз до крови прикусив губу, заставляя себя не реагировать и притворяться бесчувственной. Она лежала в очень неудобной позе – лицом на грязном, каком-то мокром и скользком полу, навалившись на скованные наручниками руки.
«Потерпи, сейчас они уйдут!» – уговаривала она себя.
Мужчины вышли. Тина услышала, как закрывается скрежещущий замок.
– Все, мы отваливаем! Боня, ты там в халупе не засиживайся, обходи территорию каждые двадцать минут и смотри не напейся, убью! – донеслось из-за двери.
«Значит, есть еще какое-то помещение, где он будет сидеть, – размышляла Тина. – Наверное, что-то вроде сторожки. Это хорошо! Главное, что не под дверью!»
Она прислушивалась к звукам снаружи: удалялись шаги, и вот грохнула, закрываясь, вторая дверь.
Тина перевернулась на спину и села. Руки ужасно болели. Она подняла их к глазам и осмотрела: синяки, кровоподтеки, царапины и ссадины на коже. Тина и не подозревала, что наручники – это так больно!
– Так, так, спокойно! Эмоции потом! Что у нас самое главное? – спросила девушка громко, чтобы приободриться.
От звука голоса стало полегче.
– Первое: успокойся! – уговаривала себя девушка. – Бояться будем потом! Ладно? Господи! Господи, господи, как страшно!! – Она постаралась взять себя в руки, отодвинуть страх куда-нибудь подальше. – Тиночка! Не распускайся! Так, что у нас сначала? Сначала надо осмотреться! Да, осмотреться, правильно! Давай!
Встав сначала на четвереньки, она поднялась на ноги и внимательно осмотрелась по сторонам, поворачиваясь вокруг своей оси.
Комната была квадратной, метров двадцать по площади, пустая, только по углам валялись кучи хлама. Тина поняла, почему пол оказался мокрым и скользким – с потолка капала вода, а по стене возле двери она стекала несколькими ручейками.
– Куда-то же она вытекает? – прокомментировала девушка результаты осмотра. И двинулась дальше. – А что у нас с окном?
Окно находилось справа от входа на уровне головы Тины, вровень с землей, из чего следовал логичный вывод, что они находятся в полуподвале. В окне не было стекла, но стояла старая ржавая решетка. Тина попробовала ее подергать и расстроилась – несмотря на внешнюю трухлявость, держалась она крепко.
– Это мы еще посмотрим! – поспорила с обстоятельствами девушка.
Тина обошла кучи мусора, валявшегося по углам, и, преодолевая отвращение и подкатывающую тошноту, покопалась в них и нашла пластмассовый ящик и несколько кирпичей. Перетащив все это к окну и соорудив себе подставку, осторожно влезла на ящик и стала внимательно осматривать крепления решетки.
– Спасибо тебе, советское производство! – поблагодарила она, обнаружив, что решетка крепится к стене гвоздями, а не припаянными скобами.
Тина слезла со своего «постамента» и опять вернулась к изучению мусорных залежей, выискивая какую-нибудь железку, чтобы расшатать или расковырять гвозди из стены.
Вдруг застонал Артем. Девушка бросилась к нему, встала на колени, повернула его лицо к себе. Он все еще находился без сознания, но что-то уже, видимо, чувствовал.
– Сейчас, милый мой, сейчас! Подожди немного, я с гвоздями разберусь и попробую тебя разбудить! – пообещала она. Затем поцеловала его в лоб, устроила поудобней его голову на полу и вернулась к своему занятию.
– Ура! Я нашла то, что нужно! – теперь Тина обращалась к Беркутову, хотя он и не мог ее слышать.
Ей предстоял целый аттракцион – как-то забраться на ящик, держа в скованных наручниками руках толстую ржавую железку, которую Тина нашла. Первые две попытки не увенчались успехом. Тогда она взяла железный прут в зубы и, упираясь плечом в стену, наконец смогла подняться на ящик.
Первый гвоздь разлетелся сразу, от одного сильного удара, отделившись от шляпки. Со вторым пришлось повозиться, выковыривая его из стены. На счастье, гвозди были вбиты не в кирпич или бетон, а в какой-то состав – бетон с чем-то непонятным, который от старости и сырости легко крошился.
Тина справилась со всеми гвоздями, до которых смогла дотянуться, остались только верхние, но это уже не имело значения. Девушка надавила на решетку, потом потянула ее на себя, решетка поддавалась, но у Тины соскальзывали руки. Рассмотрев их, она неожиданно обнаружила, что в борьбе с гвоздями сильно разбила запястья наручниками. Да так, что кровь сочилась потихоньку по рукам до локтей и залила ладони. Надо же, в пылу борьбы с гвоздями она и не заметила этого, а рассмотрев только сейчас, почувствовала жгучую боль. От этого жжения, обиды и страха вдруг на глаза навернулись слезы, готовые вылиться ручьями.
– Нельзя, Тина! – прикрикнула она на себя. – Только не сейчас!
Она посмотрела на решетку и поняла, что справилась – отогнуть ее наружу будет совсем просто!
– Сколько я провозилась? – строго спросила она у себя. – Сколько у нас осталось времени?
А кто его знает, сколько! Надо действовать дальше! И она бросилась к Артему.
– Господи, помоги! Как же мне тебя разбудить?
Девушка опустилась перед ним на колени и принялась трясти, сильно хлопать по щекам, кричать в ухо – он стонал, но в себя не приходил.
– Артем! Ты мне очень нужен, прямо сейчас! Очнись, прошу тебя! – продолжая трясти его, просила она.
Отчаявшись, Тина села на пол, рядом с ним и на этот раз все-таки расплакалась. Бессильные горькие слезы текли по щекам сами собой, не слушая приказов и не подчиняясь ее воле.
И вдруг госпожа Игнатова разозлилась! Сильно! На всю катушку!
Нет, какие-то уроды, недочеловеки, будут руководить ее жизнью?! Будут издеваться над ней и мужчиной, который ей так нравился?! Единственным необходимым ей в жизни мужчиной, который разбудил в ней неведомые еще и такие пугающе глубокие чувства!! Рядом с которым замирало сердце и звенело все внутри, и очень хотелось узнать, как это будет, если он ее поцелует! И первый раз в жизни так хотелось, чтобы у них все получилось именно с этим мужчиной.
И что?! Оставить мечты, сдаться?! Смотреть, как будут над ним издеваться какие-то недочеловеки?! Как будут шантажировать его тем, что сделают с ней?! Позволить хоть на минуту этим гоблинам почувствовать свое превосходство над Артемом, над ней?!
Да ни за что!! Не дождетесь!
– Между прочим, Боня надеется тебя еще и поиметь! – подхлестнула она свои мысли. – Если не хочешь этих «нежных» объятий, то засунь свои сопли в одно место и действуй! Хватит ныть, Тина, думай давай!!
«Так! Как приводят в чувство человека? Хорошо бы иметь много сухого красного вина, чтобы вывести эту дрянь у него из организма, про это я где-то читала!»
– Хорошо бы оказаться дома в теплой ванне! Тина, не будь дурой, не отвлекайся! – одернула она себя и поняла: – Вода! Мне нужна вода! Вода у меня есть, у меня полно воды, только собирать ее некогда и нечем! Черт!
Перекатившись сначала на четвереньки, она поднялась, подбежала к стене и стала ее внимательно осматривать, пытаясь определить, куда вытекает струящаяся вода. Вода уходила под пол, нигде не накапливаясь.
– Ладно! И так справимся!
Тина вернулась к Артему, уцепившись за воротник его пиджака, попыталась его сдвинуть. Он оказался очень тяжелым и не передвинулся ни на миллиметр. Тогда она села на пол, уперлась ногами и начала тащить его на себя. Ей удалось, совсем немного, передвинуть его.
Нет, это не подойдет!
Встав на четвереньки, Тина попробовала перекатывать Артема.
– Прости, но другого выхода нет! – повинилась она.
Докатив таким образом Беркутова вплотную к стене, Тина кинулась к куче мусора, в которой рылась раньше, вспомнив, что когда искала чем ковырять гвозди, видела кусок железного листа. Нашла, вытащила его, даже не пытаясь соблюсти тишину, и вернулась к Артему.
– Прости! – опять извинилась она.
Тина пристроила лист так, чтобы один его край упирался в стену, меняя направление текущей воды, а второй находился прямо перед лицом лежавшего мужчины.
И вода послушно полилась ему на лицо.
Девушка опустилась возле него на колени.
– Артем! Артем, очнись! – кричала она ему в ухо.
Беркутов крутил головой, бессознательно пытаясь увернуться от воды. Тина приподняла лист повыше, чтобы он не поранился, и направила струю ему на лоб. Вода, кстати, была относительно прозрачной.
– Артем! Давай, милый, просыпайся! – упрашивала она.
– Пить, – еле слышным голосом попросил он.
– Умница! – Тина, придерживая железку, наклонилась и поцеловала мужчину в лоб. – Сейчас, сейчас!
Она подвинула лист так, чтобы вода текла ему в рот.
– Господи! Чем я тебя пою? – возмутилась она. – Неизвестно, что это за вода вообще!
Но Беркутов жадно глотал, не открывая глаз.
– Выберемся отсюда, и я выпью целый стакан водки! – пообещала себе Тина. – Назло всем!
Она громко говорила, чтобы не дать ему снова отключиться, Артем отвернул голову от воды и спросил слабым голосом:
– Где мы?
– Не знаю! Но нам срочно надо отсюда выбираться!
Он почти не соображал, перед глазами все плыло, как в калейдоскопе. Единственное, что он понял сразу и ясно, еще не открыв глаза, – рядом находится Тина. Ее лицо расплывалось, утратив четкость контуров, но он точно знал и чувствовал, что это она. Болело все тело, даже не болело, а стонало как-то, и Артем его практически не ощущал.
– Попробуй подвигать руками и ногами! Давай! Это очень важно, прошу тебя! – уговаривала его девушка.
И продолжала держать железный лист так, чтобы вода постоянно текла на лицо Артема.
Он напрягся, преодолевая взрыв боли в мышцах и костях, и попробовал двигать ногами, медленно согнул и разогнул их. Рукам и больно-то не было – он на них лежал и совсем уже не чувствовал. Постепенно к телу возвращалась чувствительность, а с ней нараставшее ощущение боли.
– Помоги мне сесть, – с трудом произнес Беркутов.
Тина, поставив железку на пол, перебралась на четвереньках ему за спину и, подталкивая, помогла приподняться. И сразу подняла железный лист, устроив его таким образом, чтобы вода текла Артему на голову.
– Это тебе поможет, – объяснила она.
– Я в наручниках? – спросил он.
– Да, и я тоже. Как ты? Встать сможешь?
– Подожди, не так быстро, я еще не очень соображаю.
– Пей воду! Откинься, положи голову мне на плечо. Вот так. Пей!
Артем глотал и глотал мерзкую затхлую воду, но она действовала на него как лекарство, с каждым глотком все больше проясняя мозги и принося все нарастающее ощущение боли во всем теле.
– Ты уже можешь понять, что я говорю? – спросила Тина.
Он кивнул и резко втянул в себя воздух, вызвав этим движением жуткую головную боль, словно прут железный вколотили в мозг.
– У нас очень мало времени: минут сорок, чтобы отсюда выбраться, – принялась объяснять она. – Мне нужна твоя помощь. Я расковыряла гвозди на решетке, ее можно отогнуть наружу и вылезти в окно, но одна я буду долго возиться и уж точно не смогу тебя вытащить.
– Вода соленая, – заметил Беркутов.
