Текст книги "Мой слишком близкий друг"
Автор книги: Татьяна Алюшина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Заселение на яхту, отплытие и торжественный фуршет с шампанским по этому случаю за накрытым на верхней палубе столом, чтобы пассажиры имели возможность наблюдать отплытие из марины, а также живописный берег, прошли спокойным образом. Капризный голос Виолетты, всегда на чуть истеричных тонах, ее непрекращающиеся требования и поучения я уже начала принимать как неизбежный фон этого тура, как воробьиное громкое чириканье, которое поначалу раздражает неимоверно, а потом как-то и привыкаешь за неизбежностью, поэтому к неприятностям уже не причисляла.
В общем, отплыли, слава тебе господи!
И без особых эксцессов, если не считать того, что девицы пару раз отчитали за что-то стюарта, но тому было по барабану, поскольку он ни черта не понимал. Настойчивые барышни повторили свои претензии на великолепном английском, но парень сделал вид, что не знает и этого языка, сразу уразумев, что за клиентки ему достались. И, отходя от стола, незаметно для остальных заговорщически мне подмигнул.
Первой остановкой нашего путешествия был, разумеется, Тулон. Кто его посетил, тот помнит потрясающе красивые места этого города, некогда важной стратегической крепости, необыкновенную историю этих мест, особенную атмосферу… Можно рассказывать часами, но лучше смотреть самим. Могу вас уверить, все вполне реально и доступно, есть масса способов сделать это в очень экономичном режиме.
Но я про экскурсионную составляющую, пожалуй, рассказывать не стану, а то могу увлечься, не остановишь. Я все больше о человеческих отношениях и поведении.
У нас была запланирована экскурсия по городу, поездка на машинах вдоль побережья с заездом на небольшой, но очень дорогой и известный курорт, возвращение в Тулон и вечером прогулка. Главное, что это гуляние пройдет без меня, их английского вполне хватало для полного взаимопонимания в любой сфере обслуживания.
Надо сказать, что распланировано все было очень плотно, и я все удивлялась, просматривая графики, когда они отдыхать-то намерены. Но оказалось, это я от неведения своего так хорошо о них думала – никто соблюдать утвержденную ими же программу не собирался. А когда я попыталась мягко напомнить, что есть договоренности с людьми, учреждениями, администрациями исторических мест, мне строго заметили, что всем заплатили положенные деньги, а придут клиенты или нет, это никого не касается.
Ну как бы и бог вам в помощь! Мне же легче, меньше в вашем малоприятном обществе находиться. Сегодняшнюю ночь мы все ночуем на яхте, а вот завтра на несколько дней остановимся в Каннах, и там для клиентов забронирована гостиница. Я же оставалась проживать на борту и очень надеялась хотя бы вечерами и ночами не видеть этих господ.
Экскурсию я все-таки провела и даже немного подивилась – слушали они внимательно, задавали много вопросов. Не ожидала, честное слово, как-то уже настроилась на негативное восприятие этих людей и ничего хорошего от них не ждала. А поди ж ты! Надо сказать, что к мужчинам я претензий особых не имела, а вот дамочки… Ну вы уже поняли.
И на этом моменте я неосмотрительно расслабилась! Потому что интерес девиц к историческим фактам и красотам местности быстренько угас, стоило им попасть в квартал бутиков. И все!
Меня они не отпускали из вредности – вам заплачено за день, вот и работайте. И не имеет значения, что никаких экскурсий не будет, переводите там, где вам скажут! В бутиках этого не требовалось – все продавщицы превосходно владели английским. После часа бесконечных примерок пришлось мне прибегнуть к хитрости и с большим подтекстом спросить:
– А что, вас не интересуют более известные именные марки?
– Вы про что спрашиваете? – надменно поинтересовалась Лада.
– Ну вы же планировали посетить курорт… – Я почти по слогам, как для идиотов, произнесла название городка. – А всем известно, что это курорт для очень богатых людей, ну и соответствующие магазины и рестораны…
Барышни сделали вид, что проигнорировали мое замечание, но почему-то быстро решили, что эту коллекцию они уже видели и что-то из нее покупали в Москве, и со скучающим видом направились на выход. Для кого-нибудь удивительно, что уже через полчаса мы ехали в сторону того самого курорта?
И вот там-то я осознала и поняла всю глубину моего попадалова!
Во-первых, идея брать машины напрокат, казавшаяся мне привлекательной во время разработки тура, оказалась совершенно провальной и опасной – они все пили! Причем пили постоянно! Я попыталась растолковать этим придуркам, что мы не в России, что их остановят и арестуют, и здесь никого не волнует, сколько денег у папы. Их просто посадят и такой штраф впаяют, что любимых родителей инфаркт хватит, мало того, вышлют на фиг из страны, занесут в черные списки, и шенгенской визы им больше не видать никогда. Понятное дело, мое пламенное выступление проигнорировали.
Во-вторых, они начали ругаться. Что послужило причиной, я не уловила – старалась как можно меньше слушать разговоры этих людей между собой, чтобы хоть немного уберечь свои нервы. Началась разборка между Марианной и ее парнем Олегом, но очень быстро втянулись и все остальные. Они кричали, матерились, обвиняя в чем-то друг друга и не обращая никакого внимания на окружающих.
А стоило бы! Заметив, что в нашу сторону спешно направляется администратор кафе в сопровождении двух охранников, я срочно вмешалась, применив элемент неожиданности.
– Тихо! – приказала я, подкрепив свой приказ ударом ладони по столу.
Они заткнулись все разом, но не от моего командирского тона, а от наглости какой-то прислуги. Виолетта уже глаза выпучила и собралась перейти к словесному уничтожению меня, но я не дала ей такой возможности, заговорив четко и зло:
– Сейчас вас выведет отсюда охрана и сдаст полиции, ни в коем случае не оказывайте сопротивления и не вступайте в спор…
– Какая охрана, ты что, охренела совсем?! – прокричала истерически Виолетта.
– А вы не в московском клубешнике тусите, где можно вести себя как угодно… – Вот так и стукнула бы чем-нибудь по башке крашеной! Но пришлось держать себя в руках и объяснять очевидные вещи. – Это не просто Европа, это один из самых дорогих курортов, на котором отдыхают люди такого уровня и статуса, что Европарламент всем составом им нервно и заискивающе улыбается! Здесь не то что ругаться запрещено, здесь разговаривать на повышенных тонах считается нарушением их прав и свобод. А вы только что нарушили права и свободы нескольких десятков этих людей. Вас просто тупо отдадут под суд, и всем глубоко до лампочки капиталы ваших папенек, вы оскорбили своим поведением этих людей. Я предупреждала вас, когда вы собрались посидеть именно в этом кафе, и объясняла правила поведения, принятые в этом отеле.
– Валера, они идут к нам, – плаксиво-испуганно пискнула Лада, заметив приближающихся охранников, и ухватилась двумя руками за бойфренда.
– Так что делать? – по-деловому спросил меня Андрей, парень Виолетты.
– Немедленно и искренне покаяться! – Я отдавала наставления, не сводя взгляда с приближающегося администратора «с войском». – Скажите, что увлеклись спором об искусстве импрессионистов, отстаивая преимущества Дега перед Моне. Забалтывайте их, я помогу. И не забудьте оставить большие чаевые, не дожидаясь счета. Может, и обойдется.
Договаривала я, практически шипя через растянутые в ослепительной улыбке губы, и принялась спасать своих трудных клиентов:
– Bohjour, Mohsieur!
Придерживаясь версии, что русские господа под большим впечатлением от истории и красоты этих мест вспомнили про великих художников… и бла-бла-бла в этом же ключе, не давая возможности грозному администратору опомниться. Русские господа на прекрасном английском вторили мне про свои культурные пристрастия, а тут и официант подсуетился и подсунул счет. Русские господа, извиняясь за доставленное неудобство, заплатили вдвойне…
Их отпустили, но сопроводили до выхода. Я мысленно перекрестилась, очень хорошо зная, чем могла закончиться глупая склока. Но, как оказалось, я поспешила расслабиться!
Как только мы вышли за территорию отеля, Марианна набросилась на Олега с упреками:
– Какого хрена ты вдвойне заплатил? Достаточно было хороших чаевых!
– Да заткнись ты, дура, из-за тебя все началось! – проорал он в ответ.
Комментарии излишни! Так они препирались до автостоянки. А когда я поняла, что все шестеро собираются загружаться в машины и ехать, глубоко имея в виду все мои предупреждения и полностью игнорируя то, что они хорошо так приняли на грудь французских вин, я окончательно с безысходной тоской осознала, в какую распоследнюю засаду попала.
И приняла сразу несколько решений!
Первым делом я отказалась с ними ехать, напомнив, что на сегодня мои обязанности по их сопровождению закончены, ну а если что – телефонируйте. А как только они отъехали, позвонила своему любимому директору.
– Александр Никитич, мы попали, – не поздоровавшись, сразу с трагического момента начала я и подробненько описала ситуацию, закончив утверждением: – Дальше будет еще хуже, эти люди краев не видят! Может произойти все что угодно!
– Ладно, ты не паникуй, – постарался успокоить меня Александр Никитич. – Я тебе подмогу вышлю. Сергей Николаевич все в отпуск рвался, вот и оправлю его завтра с семьей на Ривьеру в качестве поощрения за работу, пусть рядышком находится. Если что, за час-два до тебя доберется.
Сергей Николаевич – это начальник нашего юридического отдела. Я поблагодарила директора за такую поддержку, мы поговорили о мерах безопасности и распрощались.
А в качестве той самой меры безопасности я тут же купила миниатюрный диктофончик, очень чувствительный и с большим объемом памяти, теперь любое мое общение с клиентами стану записывать. Села на рейсовый автобус, вернулась в Тулон на яхту – и сразу напряглась. Клиентов еще не было! Господи, пронеси! Неужели все-таки вляпались?! Тогда мы попадаем в такие юридические проблемы!
Они появились часа через полтора, крайне раздраженные. Я даже говорить с ними не стала, просто позвонила в контору по прокату машин, узнала, что все авто вернули без повреждений, вознесла благодарственную молитву Господу и закрылась у себя в каюте. Пришлось слушать, как они, вяло переругиваясь, собираются-одеваются на ночной променад. Я бы с удовольствием надела наушники и послушала музычку вместо склочной мелочности их бесед, но работа есть работа, и клиенты могли обратиться ко мне в любой момент. Пришлось терпеть, пока компания не покинула яхту.
Заснуть никак не удавалось, хотя более подходящую обстановку для хорошего сна трудно придумать – шикарная яхта убаюкивающе покачивалась, приятная музыка доносилась с берега, а за день я так измоталась морально и физически, что глаза закрывались сами собой. Но стоило лечь, как сон сбежал куда-то от беспокойных мыслей, жужжавших в голове как назойливые мухи.
Я нервно крутилась с боку на бок, уговаривала себя заснуть, – фиг! С досады обругала сквозь зубы клиентов, обстоятельства и даже весь Лазурный Берег! Так с ворчанием и выбралась из постели, натянула шорты с майкой и пошла на палубу в надежде посидеть, посмотреть на звезды и как-то умиротвориться. Слава богу, господа туристы еще не вернулись.
На самом деле это было прекрасно – тихое море, бескрайнее небо в мириадах звезд, легкая музыка с берега! Я начинала тихо подремывать, чувствуя, что меня отпускает накопившееся за день напряжение.
– Не можете уснуть? – порвал паутинку дремы голос у меня за спиной.
Я развернулась к говорившему и по силуэту, темневшему на фоне тусклого света из рубки, поняла, что это капитан. Трудно было спутать с кем-то другим – он самый высокий и самый фактурный из всей команды.
– Сон нагуливаю, – призналась я.
– Понятно… – Он помолчал немного и вдруг предложил: – Хотите вина? Поможет расслабиться.
– Хорошая идея… – Прислушавшись к своим ощущениям, я двинулась еще дальше: – А знаете, я бы и поесть не отказалась. Как думаете, это нервы?
– Это нервы. – Он, усмехнувшись, уточнил: – И голод. Если я правильно понял, сегодня вы забыли поужинать.
Мне стало приятно и тепло от нежданной заботы, проявленной совершенно чужим человеком.
Мы проговорили с ним полночи, не потревоженные загулявшими клиентами, и таким кружевом беседы и позволенной откровенности опутывали, заколдовывали друг друга, что не заметили, как пролетело время.
Трудно придумать более романтическую обстановку, в которой могли оказаться два человека, и еще более трудно предположить, что эти люди могут не увлечься, если они с самого начала понравились друг другу. Тем более на войне! А чем дальше мы продвигались по Лазурному Берегу, тем все более устойчивым становилось ощущение, что рядом с этими господами из России я нахожусь на передовой.
Итак, о капитане. Виктор Славин, тридцати семи лет, уроженец города Санкт-Петербурга.
У него был весьма серьезный и прибыльный бизнес, семья, двое детей, мальчик и девочка, и полная гармония в жизни, пока однажды друзья не пригласили его на Лазурный Берег поучаствовать в качестве матроса в парусной регате.
И это событие перевернуло всю его жизнь.
Виктор не просто запал на парусный спорт, он отдался ему со всей возможной страстью и любовью. Будучи по образованию архитектором-строителем, с головой потонул в изучении кораблестроения малых судов, истории его развития, принимал участие во всех доступных ему соревнованиях.
Ну естественно, а как же, начались проблемы в бизнесе, задвинутом Виктором на второе место, еще большие проблемы в семье, получившей третье, непрестижное. Но никто: ни партнеры по бизнесу, ни сотрудники фирмы, ни жена, ни дети, ни друзья – не осознавали, что он уже стал другим человеком. В один момент Виктор все решил, как хирургическую операцию самому себе произвел, отрезав прошлую жизнь. И ни стенания, уговоры и угрозы жены, ни непонимание вчерашних партнеров и друзей, ни слезы родителей, ни растерянность детей – ничто не могло его остановить!
Он развелся с женой, оставив ей с детьми квартиру, дом в пригороде, дорогую машину и солидный счет в банке. Продал бизнес, оставив только один дом, который сдавал в аренду под офисные помещения, платя независимому юристу за то, чтобы тот следил за исполнением договоров и содержанием здания в порядке. И купил красавицу яхту! И небольшой домик недалеко от Сан-Ремо. И домик в Нормандии. Довольно много времени Виктор потратил на специальное обучение, получение и оформление официальных документов, дипломов, лицензий, бумаг, которые закрепляли за ним право управлять яхтой, совершать морские переходы вдоль берегов нескольких стран, перевозить пассажиров в частных и коммерческих целях. А также право совершать океанические переходы любой дальности.
– Я почувствовал себя настолько свободным человеком, – рассказывал он с ноткой солнечной радости и уверенности в полной правильности своей жизни, – что, не поверишь, даже стал выше ростом и раздался в плечах, я проверял. Это необыкновенное чувство – ощущение себя человеком мира, человеком, который сам решает и формирует свою жизнь. Особенно сильно это чувствуется в океане, в бескрайнем просторе.
– А твои дети как же? – приземлила я его восторженность своей рациональностью.
– Они каждое лето приезжают ко мне. В прошлом году мы планировали пройти с ними и моими друзьями от Гибралтарского пролива вдоль Испании, Франции и Италии до Сицилии. Потрясающей красоты маршрут, фантастический. Но выяснилось, что длительные морские переходы не для них, оба заболели, как только немного начало штормить, теперь ограничиваемся короткими переходами по спокойному морю.
– И что, ты с ними видишься только летом?
– Нет, почему же. Иногда и яхте требуется профилактический ремонт и она стоит на приколе, тогда дети приезжают ко мне, или я к ним в Питер. Яхта не ограничивает моих передвижений, я езжу куда хочу и когда хочу, поэтому мы с детьми регулярно проводим время вместе. Но зимой мы с друзьями, несколькими яхтами, чаще всего ходим вдоль Африки, этой зимой собрались в Южную Америку. А туристические круизы я беру редко, для собственного удовольствия, как правило, с интересными мне людьми. Ну и попутно почему бы не заработать. Тем более, как тебе известно, тарифы у меня далеко не маленькие.
– Тогда почему ты согласился на этот круиз, не зная туристов, которых берешь на борт, тем более что они русские? – мне стало очень интересно выяснить именно этот момент.
– Аренда моей яхты – весьма недешевое удовольствие, но ваша фирма предложила такую оплату, что трудно было устоять, да к тому же я подстраховался, внеся в договор специальные пункты. И даже с этими условиями твое начальство согласилось, потому что клиенты захотели именно мою яхту.
– Эта красавица того стоит, – похвалила я великолепное судно совершенно заслуженно.
– Спасибо, ей и мне нравится, когда ее хвалят. Ты еще не знаешь ее ходовых качеств и всех способностей! Она же океанического класса, то есть может совершать переходы хоть вокруг земного шара, хоть поперек.
– А ты еще не ходил вокруг-то?
– Мы с ней много где побывали. И мне еще очень многие маршруты интересны, города, страны, прежде чем думать о кругосветке. И знаешь, что самое замечательное? То, что я сам решаю, когда, куда и как долго мне ходить, на сколько времени задерживаться в местах, которые мне понравились, с кем общаться.
– Я поняла. Полная свобода действий.
– А еще полное отсутствие необходимости делать то, что тебе неприятно и напрягает. Я перестал суетиться, бояться и ждать, а просто взял и начал жить в свое удовольствие.
– Это все оттого, что бизнес не был твоим призванием, делом всей твоей жизни, – обдумав то, что он сказал, ответила я. – Я знаю много людей, для которых бизнес – это их творчество, их жизнь и страсть, и они не мыслят для себя иного занятия. Просто оказалось, что другое дело – радость всей твоей жизни.
Мы бы так и сидели под звездным небом, покачиваемые легким бризом, смакуя потрясающее вино и тихо разговаривая, но действительность бесцеремонно вторглась: на яхте появились наши с капитаном Виктором клиенты, причем в глубоком опьянении, которое достигается путем длительного смешивания алкогольных напитков разной степени крепости.
И началась у нас с командой ночь кошмаров! Бывают люди, которые, перебрав, тихо укладываются спать, никого не тревожа. Или немного пообнимаются с унитазом и туда же – спать. Или слегонца повыступают, без фанатизма – и в коечку.
Но не в нашем случае! Я бы чрезвычайно удивилась, если бы хоть один из этой компании не попытался побузить, такие люди по определению не могут вести себя тихо и мирно. У них иное жизненное кредо – пуп на ровной поверхности, фига человечеству, главный герой любого шоу, хоть с самим собой и с зеркалом!
Более-менее адекватными, по крайней мере еще что-то понимающими, показались мне Андрей и Олег, остальные четверо упились так, что на яхту их пришлось заносить по трапу матросам, а Лада совершила сей подвиг сама на четвереньках под развеселый хохот всей компании. И начался пьяный кураж!
Первым делом Виолетта потребовала продолжения банкета. Мы с капитаном и Андрей с Олегом пытались возражать, но результат призывов оказался нулевым – мы были матерно посланы с пожеланием навеки заткнуться. Виктор отдал приказ дежурному стюарду накрыть стол на верхней палубе – желание клиента… Хлопали пробки, девицы восторженно визжали, кто-то из них предложил купаться голыми, вся компания с небывалым энтузиазмом принялась раздеваться…
– Потонут же на хрен, – всерьез испугалась я.
– Да кто их пустит, – успокоил меня Виктор и предложил сочувственно: – Шла бы ты в каюту, Марта, мы тут с парнями сами за ними присмотрим.
– Не могу, ты же знаешь. Придется ждать, пока они угомонятся.
Ждать пришлось еще около часа, плотно занятого активной дурной деятельностью русских туристов. Плавать их не пустили, но у господ отдыхающих нашлись и другие дела: пить, выяснять отношения, пытаться драться, падать, вставать и снова падать, лазить на четвереньках с верхней палубы на нижнюю и обратно, облевать все туалеты и палубы, предпринимать попытки заниматься сексом где придется и с кем придется, матросам наши барышни тоже предлагали… Через час пирующие устали и начали засыпать где ни попадя, их разнесли по каютам, и я наконец смогла добраться до своей постели и рухнуть, уже совсем без сил.
Я проснулась с теплым ощущением чего-то радостного, счастливого и, еще не открыв глаза, поняла – это движение по волнам, которое жило во мне ярким, солнечным детским воспоминанием.
Родители повезли нас с Левкой на море, когда мне было, наверное, лет пять. Помню, как я впервые в жизни увидела это самое море, поднимавшееся на горизонте, как большая синяя туча с ровным краем, а по ней двигался маленький-маленький белый пароходик.
На следующий день, не выдержав моих стенаний «хочу на кораблик», родители повели нас в порт кататься на катере. Я находилась под таким ошеломляющим впечатлением, что даже разговаривать не могла. Перегнувшись через бортик, я неотрывно смотрела, как ломается кусками, похожими на теплый зеленый мармелад, вода и пенится сахарными бурунами от хода катера. И ощущение движения, ветра, солнца, мармеладной, надкушенной катером воды осталось во мне навсегда.
Выход из порта я проспала, что немудрено. По утвержденному расписанию это событие было запланировано на восемь утра, и именно во столько и состоялось, как и положено морским уставом.
Все мое прекрасное, сказочное настроение улетучилось пугливым туманчиком, стоило мне подняться на палубу, оценить блестящий порядок и чистоту, понять, сколько и как пришлось потрудиться матросам. Капитан поздоровался со мной сдержанным кивком и указующим жестом пригласил меня за стол, совершенно очевидно, для неприятного разговора.
Стол сервировали к завтраку пока только приборами, бокалами, большим керамическим расписным блюдом с фруктами в центре, бутылками с минеральной водой. Капитан галантно пропустил даму вперед, сел сам, напротив, предложил воды и налил, получив мой утвердительный кивок, поинтересовался, что я предпочту на завтрак, отдал распоряжение подошедшему стюарту, откинулся на спинку скамьи, отпил воды из бокала и приступил к «главному блюду».
– Марта, ты понимаешь, что то, что происходило ночью на моей яхте, недопустимо. Это мой дом, мое пространство, и никаким гостям не позволено вести себя здесь подобным образом, обгаживая все вокруг и нанося мне моральный и материальный ущерб. До сих пор туристы, побывавшие здесь, были людьми цивилизованными, уважающими себя, окружающих, чужую собственность и законы. Именно поэтому я никогда не брал русских, слишком хорошо зная, что среди них попадаются вот такие экземпляры, которые глубоко уверены, что если они заплатили за круиз, то купили всю яхту и экипаж вместе с капитаном.
Я четко понимала, к чему ведет вступительная часть его речи, но мне было ужасно неловко, словно это я устроила пьяное разгуляево. Я не могла смотреть на капитана и опустила взгляд на вилку, которую все время крутила в руках. А еще у меня возникло странное чувство, как у маленькой девочки, будто меня сейчас оставит одну с плохими, страшными людьми единственный человек, который мог защитить от них и дать им отпор. Хотелось плакать, но я продолжала крутить вилку…
– Если ты помнишь, подписывая договор с твоей фирмой, я настоял на внесении в него нескольких пунктов, специально оговаривающих подобные ситуации и дающих мне право в одностороннем порядке расторгнуть соглашение. Даже если ваши юристы не сочтут вчерашнее происшествие достаточным аргументом для расторжения договора, я могу сделать это и без их согласия и одобрения. Я человек далеко не бедный и вполне способен заплатить неустойку, предусмотренную договором. Мое душевное спокойствие, право не общаться с неприятными людьми и возможность не прогибаться ни под чьи интересы стоят гораздо больше.
– Я понимаю, – овцой осиротевшей проблеяла я и все-таки посмотрела на него. – И даже поддерживаю твое решение, но только зачем тогда мы вышли из порта?
– Потому что я причисляю себя к цивилизованным и ответственным людям. И пока я не предупредил официального представителя вашей фирмы в твоем лице о желании расторгнуть договор, я обязан продолжать его исполнять. А ты спала… – Он улыбнулся, мне показалось, с нежностью.
– Ну вот теперь предупредил, – расстроилась я совсем.
Что-то хотела сказать шутливое, легкое, поняла, что не получится, замялась, но меня спас стюарт, принесший завтрак и принявшийся расставлять тарелки и чашки на столе. Мы молчали, ждали, когда он отойдет, смотрели странно друг на друга, как будто собирались сказать что-то важное…
– Приятного аппетита… – Капитан Виктор отсалютовал кофейной чашечкой, отпил глоток, явно посмаковав удовольствие от напитка, поставил чашечку на блюдечко и неожиданно предложил: – Оставайся со мной.
– В каком смысле? – медленно задала я вопрос, попутно пытаясь осмыслить услышанное.
– Сегодня мы дойдем до Канн, высадим там пассажиров, и ты, так же как я, можешь отказаться от обязательств перед этими туристами в связи с их неприемлемым поведением. Если твое руководство посчитает это недостаточным аргументом или сами клиенты решат потребовать с вашей фирмы денежное возмещение, я могу заплатить и за тебя. Хотя, мне кажется, дирекция обязана тебе еще и доплатить за терпение.
– Подожди! – Мне пришлось даже головой потрясти от недоумения. – Ты предлагаешь мне похерить обязательства перед клиентами?
– Именно так… – Он с довольным видом приступил к вкушению творожной запеканки и легко так поинтересовался: – А почему нет? Ты не обязана терпеть этих людей, спасать их от тюрьмы и от них самих. Почувствуй себя свободной. Пойдем вдоль побережья до моего дома, там места красивейшие, проведешь оставшееся от неудачного тура время самым замечательным образом.
– С тобой? – уточнила я суть предложения.
– Со мной, – подтвердил он.
Я молчала, смотрела на него, борясь с таким отчаянным, таким назойливым соблазном согласиться на все, что он предлагает, и очертя голову ухнуть в эту лазурную морскую сказку! Плакать захотелось еще сильнее…
– Я не могу. – Слезным спазмом сдавило горло.
– Что именно не можешь? – уже все поняв, все-таки спросил он.
– Не могу послать подальше клиентов и свою работу, – отрапортовала я.
– Понятно, – порассматривав меня какое-то время, констатировал капитан Виктор.
А я заспешила что-то объяснять, продолжая плавать в тянущем чувстве неудобства, скованности и не пойми вообще чего – все неуютно, давит, трет-жмет неприятно!
– Раз ты разрываешь договор, мне срочно надо перекроить весь график тура, продумать иной трафик, может, срочно искать другую яхту, не знаю. Я хочу, чтобы ты понял, я делаю это не потому, что боюсь работу потерять или попасть на большие штрафные санкции, и уж тем паче не клиентов ради! Я не хочу подставлять фирму, директора да и себя тоже. Это здесь все европейски правильно, а там, в Москве, совершенно вонючий богатый папаша одной из девиц, еще более вонючий и еще более богатый папаша-депутат другой, покровитель одного из мужиков даже говорить не буду кто. Конечно, закрывать фирму они не станут, но крови попортят нам изрядно, и мне перепадет больше всех, как самому крайнему звену. Мой директор специально справки наводил, как только пообщался с этой Виолеттой, когда она пришла тур заказывать, кто за каждым из них стоит.
– Я понял, – остудил Виктор запал моей отповеди-пояснения и, сбивая меня со всех настроев, неожиданно сказал: – Ешь, все остынет. И не нервничай так.
– Хорошо. – Покивав, как болванчик, я принялась есть и неожиданно почувствовала, что сильно проголодалась. Я все улыбалась, неуверенно посматривая на капитана, на его задумчивое лицо.
– Ладно, – прервал затянувшуюся паузу Виктор. – Погожу пока разрывать договор, но при одном условии: ты объяснишь этим ребяткам, что еще одна попытка подобного поведения, и я сдам их в полицию без лишней моральной суеты. Ну а правила поведения на моей яхте, с которыми они, насколько мне известно, официально ознакомлены, я повторю им сам.
Я о-бал-де-ла! Чувство было такое, словно тот самый человек, единственный из всех возможных, спас меня и победил всех драконов.
– Но зачем тебе это? – недоумевала откровенно я при всей непомерной радости, разливающейся теплом в груди.
– Ну во-первых, ты не отказалась быть со мной, – усмехнулся он саркастически, – а во-вторых, думаю, этот контингент способен на любые гадости, особенно после того, как мы проведем с ними воспитательную беседу, кто-то же должен прикрывать тебе спину.
– Для этого мой директор выслал начальника нашего юридического отдела сюда, на Ривьеру, отдыхать с семьей и подстраховывать меня, – улыбалась я, как счастливая дурочка.
Ну разве он не рыцарь, а? Настоящий и получше, чем на коне каком-то, – на яхте!
– Это правильно, особенно при наличии трудно богатых пап и покровителей. Но и юриста может оказаться недостаточно. Поэтому останусь.
– Спасибо тебе, – от всей души поблагодарила я, заталкивая назад неожиданно навернувшиеся слезы.
– Сочтемся, – усмехнулся с явным намеком капитан Виктор.
Клиенты проснулись ближе к четырем дня и потянулись, еле передвигаясь, на палубу, порасселись вокруг стола, принялись гонять стюарда с разными требованиями. Он побегал-побегал, а потом перестал отзываться, вот тут-то господа русские туристы обратили внимание на меня, мирно лежавшую в шезлонге.
– Эй, как тебя там? – простонала капризно Виолетта. – Марта, кажется? Ну не важно. Пойди найди этого официанта чертова и скажи, что я жду мое шампанское.
Я подошла к компании, в которой отсутствовал только Валера, и четко, размеренно объяснила этим скотам их права и обязанности на территории страны Франции, и в особенности на территории частной яхты, где они находятся в данный момент. Сопроводила лекцию видеокартинками их поведения, записанными мною на телефон, а также рассказала о приезде полицейских, вызванных пассажирами других яхт, продемонстрировала протокол, который составили полицейские, но не подписали только благодаря капитану Виктору. На самом деле стражи порядка даже не поднимались на борт, капитан уладил все, спустившись к ним на пирс. Ну и припугнула тем, что пассажиры двух ближайших яхт написали официальные жалобы и отдали полицейским, и снова благодаря капитану полицейские обещали не давать жалобам хода до первого же повторного сигнала. Блеф чистой воды! Ничего такого не было, но мне мечталось, что до них дойдет хоть немного. Еще раз напомнила, что они не в России и что папа-депутат здесь не поможет в случае ареста.
– И еще, – закончила я воспитательный монолог, сильно подозревая его полную бесполезность. – Я позвонила графу Филиппу и поинтересовалась, готов ли он принять нас после недоразумения в аэропорту, он подтвердил, что соблюдет прежние договоренности. Я говорю это потому, что поездка в его владения запланирована на завтрашнее утро, и хотела бы предупредить, что, если вы будете в таком же состоянии, как сейчас, я отменю эту экскурсию. Всего доброго.
